Сокровище любви

Сперва он вызывал у нее лишь ненависть, разбудив в ней желания, дремавшие до времени. Путешествие на Запад позволило ей ближе узнать его. По крайней мере теперь она знает его так же хорошо, как и те, кто давно с ним знаком. Нолан надежный товарищ, изобретательный и ловкий, хладнокровный перед лицом опасности. Он может найти выход из самого затруднительного положения. Ему не чуждо и сострадание, как и страсть. За внешностью дерзкого авантюриста таится немало положительных качеств. Просто его скрытые достоинства никто не развивал, решила она. Он всему на свете предпочитал риск и собственную свободу.
      Шандра упрямо боролась с собой. Мучаясь бессонницей, она принялась вместо пресловутых овец считать недостатки Нолана. Она расположила их в алфавитном порядке, дабы убедить себя, что ее чувство к Нолану всего лишь физическое влечение. Но оно было гораздо глубже, чем она думала. С каждым днем он становился ей все ближе, все дороже. Она привыкла, что он всегда рядом и готов прийти ей на помощь в любую минуту. Она угадывала малейшие нюансы его настроения и его желания. Дафф повторял ее слова о том, что Нолану нельзя доверять, но она вопреки здравому смыслу вдруг начала его защищать перед отцом. Каждый раз, когда Дафф старался принизить Нолана в глазах Шандры, она спорила с ним, вместо того чтобы согласиться.
      Шандра не знала, правда ли любовь такое сложное и всепоглощающее чувство, что его трудно распознать, пока не разложишь все по полочкам? Но какой бы сложной ни была любовь, она возникнет только на почве взаимности. Если это неразделенная любовь, то она неполная – всего лишь осколки чувств, которые мучают и сбивают с толку. По мнению Шандры, ее так называемая любовь к Нолану не более чем тоскливое томление, не находящее выхода. Пока он не ответит ей тем же, ее чувство – беспокойная пташка, потерявшая гнездо. Она обречена одиноко парить в небе.
      Нолан может в один прекрасный день объявиться в Натчезе. А если нет? Шандра вынуждена отныне жить в постоянном ожидании, не зная, что с ним и где он. Какая пытка – любить человека, которого, вполне возможно, уже нет на свете! А если он погиб, то что ей делать со своими чувствами? Отдать их другому мужчине, в то время как тот, кто пробудил их к жизни, покинул этот мир? Это все равно что попытаться влезть в костюм с чужого плеча. Любовь к другому будет всего лишь жалкой заменой того, что ей на самом деле нужно.
      Все, что творилось теперь в ее сердце, расцвело благодаря зеленоглазому мошеннику. За каждым ее душевным порывом стоял Нолан. Шандра казалась себе складом невостребованных, но тщательно охраняемых драгоценных ощущений. Ее сердце принадлежит Нолану. Это живой памятник тем сладким общим воспоминаниям. Так как же она может влюбиться в другого, когда она вся принадлежит Нолану Эллиоту?
      Плечи Шандры горестно поникли. Покопавшись в своей душе, она была вынуждена посмотреть правде в глаза. Но увы, у них нет будущего. Интересно, ее отец удивится, когда узнает, что она влюбилась в своего мужа… погибшего мужа? Вот теперь она превратилась в живое олицетворение старой истины: не зарекайся! А Шандра когда-то поклялась, что никого не полюбит и не выйдет замуж.
      – Ты закончила купание? – Дафф оторвал Шандру от ее раздумий. – Я бы тоже хотел окунуться, а ты пока присмотришь за вещами.
      – Еще минуточку! – попросила Шандра, плывя к берегу. Она торопливо оделась и вышла из прибрежных зарослей. Ее отец раздраженно расхаживал взад и вперед.
      – С каких это пор ты попусту тратишь время, дочка? – ворчливо осведомился Дафф.
      Боже, каким он стал брюзгой! Но, черт возьми, он так расстроен! Исчезновение Нолана и тоскливый вид Шандры тревожили его не на шутку. Обычно она полна оптимизма, а сейчас все время грустит и постоянно озирается, ища Нолана повсюду.
      «Черт, мне не надо было совать свой нос в ее личную жизнь!» – ругал себя Дафф. Когда Шандра отважилась пойти к Нолану и уговорить его отправиться на запад вместе с ней, Дафф решил отпустить ее. Он с самого начала предугадал, что эти два необузданных характера созданы друг для друга. И Дафф искренне обрадовался, когда Нолан сообщил ему, что женился на Шандре. Однако теперь Нолан исчез, и все надежды и мечты Даффа рухнули. Потому-то он и был не в духе.
      Суровый тон Даффа нисколько не улучшил настроения Шандры. Она стала еще угрюмее, чем была.
      – Если бы я знала, что у меня так мало времени, я бы не заставила тебя ждать, – раздраженно парировала она. – Река большая, купался бы в другом месте.
      – Оставив два миллиона долларов золотом на попечении мулов? – огрызнулся Дафф.
      Шандра потупилась, разглядывая траву под ногами.
      – Прости, папа. Я не хотела тебя обидеть.
      – Я тоже. – Дафф тяжело вздохнул. – По правде сказать, мне не хватает Нолана. Он, может, и мошенник, но каждый раз, когда я смотрю на чалого жеребца, мне хочется, чтобы на нем восседал Нолан.
      Дафф направился к реке, а Шандра – к лошадям. Она машинально развела костер и занялась приготовлением ужина. Вдруг конь Нолана заржал, и Шандра беспокойно огляделась вокруг, невольно потянувшись к мушкету. Три дня назад они с отцом чуть не наткнулись на охотничий отряд индейцев. Шандра ожидала увидеть непрошеных гостей в набедренных повязках, с перьями в волосах и в боевой раскраске. Но когда из-за кустов вышел, улыбаясь, Нолан, у нее вырвался вздох облегчения.
      Сердце Шандры готово было выпрыгнуть из груди. Она с откровенным обожанием уставилась на него. Господь Бог постарался, когда создавал Нолана. На ее взгляд, у Нолана самое красивое лицо на свете и самая потрясающая фигура. На него так приятно смотреть – настоящая мужественная красота. Даже отросшая борода его не портит. Шандре не терпелось броситься в его объятия, чтобы удостовериться, что он не призрак, а существо из плоти и крови.
      Отшвырнув в сторону мушкет, Шандра кинулась к Нолану. Глаза ее светились от счастья, на лице сияла радостная улыбка, от которой у Нолана сладко заныло в груди. Ее огненные волосы развевались от быстрого бега. При одном взгляде на очаровательную нимфу Нолан вспыхнул, как факел. У него чуть не вырвался стон – так он желал ее в эту минуту.
      Господи, да ведь ему не терпится заключить ее в свои объятия! Все его попытки выкинуть Шандру из головы не возымели успеха. Последние три недели она целиком занимала его помыслы. А сейчас она метнулась к нему, как будто и в самом деле рада его видеть. Ах, как бы он хотел прижать ее к своему сердцу и любить, любить, чтобы наверстать все те ночи, что он провел вдали от нее.
      – Какое трогательное зрелище! – усмехнулся Дафф, появившись из прибрежных зарослей, чтобы пресечь попытку Нолана обнять Шандру.
      Шандра остановилась, а ее отец встал между нею и Ноланом как щит, не давая ей сделать то, чего ей хотелось в этот миг больше всего на свете, – сжать Нолана в объятиях. Вмешательство Даффа было весьма некстати. Он наблюдал за ними из укрытия и вышел в последний момент, чтобы помешать их встрече. Да, он им до смерти надоел, но он хочет, чтобы они немного поостыли и разобрались в своих истинных чувствах друг к другу.
      – Ты ужасно выглядишь, Нолан. Будто только что из преисподней, – ухмыльнулся Дафф, похлопав его по спине. – Шандра думала, тебя пристрелили, но я-то всегда знал, что ты вернешься рано или поздно.
      Дафф подавил смешок, заметив, что Нолан уставился мимо него на Шандру. Нолан выглядел сейчас как голодающий, готовый наброситься на пищу. Однако он будет вкушать трапезу на расстоянии, поскольку Дафф отныне заставит его держать себя в руках. Дафф не позволит ему иметь то, чего он так вожделеет, – Шандру. Для Нолана это самая изощренная пытка – он будет на стенку лезть от отчаяния. Если у него серьезные намерения относительно Шандры, он должен сперва доказать это ее отцу. Дафф не допустит, чтобы они развлекались у него под носом. Отец взрослой дочери вправе требовать от своего зятя определенных обещаний, из которых первое и самое главное – любить Шандру и заботиться о ней до конца своих дней.
      Конечно, Дафф и не думал объяснять все это Нолану. Нолан упрям, как мул, и будет упираться из принципа. Поэтому Дафф притворился, что не замечает, какой пытке подвергает Нолана и Шандру. Пусть считают, что его главная цель – отыскать своего убийцу, а до остального ему и дела нет. «Пусть тот, кого дурачат, не подозревает этого, пока не окажется в дураках», – напомнил себе Дафф, хитро ухмыляясь. Разве он не говорил это Шандре тысячу и один раз?
      – Я и был в преисподней, – рассеянно промолвил Нолан, пытаясь смотреть на Даффа, но его взгляд точно приклеился к Шандре.
      – Может, ты хочешь помыться и побриться перед ужином? – спросила Шандра дрожащим от волнения голосом. – Я сейчас принесу…
      – Вот, возьми мыло. – Дафф сунул кусочек мыла в руку Нолану и мотнул головой в сторону реки. – Я составлю Нолану компанию, а ты пока приготовь поесть, Шан. Мне не терпится услышать от него рассказ о том, как ему удалось улизнуть от испанцев.
      Шандра уныло смотрела, как отец уводит Нолана к реке. Ей так хотелось всего лишь несколько минут побыть с Ноланом наедине – прикоснуться к нему, почувствовать его крепкие объятия. Однако Дафф считает, что ей все равно. «А почему должно быть наоборот?» – спрашивала она себя, направляясь к костру. Она же все отрицала, когда отец спрашивал ее, любит ли она своего мужа. Если бы она знала, что Дафф нарочно чинит препятствия ей и Нолану, она бы, наверное, задушила старого плута!
 
      Нолан мысленно ругал Даффа на чем свет стоит. Зачем он влез между ним и Шандрой и испортил их встречу, которая могла бы стать такой незабываемо великолепной? Даже холодные воды реки не охладили его желания, а он уже не раз прибегал к этому средству. Когда сладостно-мучительные воспоминания становились совсем уж невыносимыми, Нолан сворачивал по пути к рекам и ручьям, чтобы остудить разбушевавшееся внутри него пламя.
      – Ну, так как же тебе удалось улизнуть от патруля? – спросил Дафф. – Тебя не ранили?
      – Нет. – Нолан вздохнул, погружаясь в воду. – Получил несколько царапин, пока прыгал от дерева к дереву, как огромная белка.
      – Тогда какого черта ты так долго не появлялся? Нолану слишком часто приходилось участвовать в таких разговорах, когда одно неосторожное слово могло стоить ему жизни. Он не собирался говорить Даффу правду, иначе старый брюзга будет в ярости. Вместо этого он придумал отговорку.
      – Я решил, что вам с Шандрой надо побыть вдвоем. Она так горевала о твоей смерти. Она же тебя просто боготворит и всех мужчин сравнивает со своим любимым батюшкой. – Нолан лукаво ухмыльнулся. – Не пойму, почему она возвела на пьедестал такого плута, как ты.
      – Ей было нелегко, – пояснил Дафф, пока Нолан сбривал бороду. – Богатая наследница – не важно, дурнушка она или красавица, – всегда окружена поклонниками. Шандра не верит, что у мужчин в отношении нее могут быть честные помыслы. – Дафф задумчиво прищурился и некоторое время молчал. – А каковы твои истинные намерения, Нолан?
      На свой прямой вопрос Дафф не получил прямого ответа, как надеялся.
      – Я намереваюсь искупаться и немного размяться, – сказал Нолан с загадочной ухмылкой.
      Дафф пробормотал французские проклятия.
      – Я не то имел в виду, и ты прекрасно это знаешь! – буркнул он.
      – Извини, – сказал Нолан тоном, весьма далеким от покаянного.
      После очередной продолжительной паузы Дафф вопросительно вскинул бровь.
      – Ну? Каковы твои планы относительно Шандры? Я имею право знать.
      – А что бы ты хотел услышать? – невозмутимо осведомился Нолан.
      Этот разговор ни к чему не приведет, понял Дафф. Нолан закрылся, как моллюск в своей раковине, по выражению его лица ничего нельзя прочесть.
      – Забудь о том, что я спросил, – хмуро отрезал Дафф. – Но если ты считаешь, что меня не заботит счастье моей дочери, ты еще больший глупец, чем я думал. То, о чем я сказал тебе три месяца назад, все еще в силе, Нолан. Когда все закончится, мы встанем друг против друга с оружием в руках. Шандра заслуживает лучшей доли.
      – Я с тобой полностью согласен, – промолвил Нолан. – Поэтому-то я и не хотел брать ее с собой. Но ты сказал, что путешествие ее развлечет. Она здесь по твоей вине. – Его изумрудные глаза спокойно встретили гневный взгляд Даффа. – Все из-за тебя и твоей проклятой просьбы об одолжении. Ты попросту навязал мне свою дочь, и с твоей стороны было бы глупо думать, что я этого не понимаю.
      Дафф вскочил на ноги, и глаза его вспыхнули от гнева.
      – Если бы я знал, сколько будет с тобой мороки, я бы не стал тебя спасать четырнадцать лет назад. И как тебе только удалось отмыться от этого позорного пятна, ума не приложу! Ты уже и тогда был таким же скрытным, как сейчас.
      В ярости топнув ногой, Дафф потряс кулаком перед носом Нолана, хранившего олимпийское спокойствие.
      – Держись подальше от Шандры, понял? Для меня ты ее муж лишь на бумаге. Только тронь ее, и я отрублю тебе руки по локоть!
      С этими словами Дафф повернулся и пошел к их стоянке, а Нолан криво усмехнулся ему вслед. Старый брюзга получил по заслугам. Пускай думает, что его новоиспеченный зять собирается разбить сердце Шандры… если оно у нее и в самом деле есть. Даффу наплевать на Нолана и его мучения. Все, что его заботит, – это расстроить планы комитета насчет восстания и проследить, чтобы его ненаглядную дочку никто не обидел.
      Именно Дафф все подстроил – так пусть разделит с ним ответственность за содеянное. Старый плут любит заварить кашу, а потом наблюдать, как другие ее расхлебывают. Пора преподать Даффу урок. Нолан свое получил сполна. Теперь черед Даффа пыхтеть и злиться, и Нолан мысленно пожелал прожженному интригану поджариться в собственном соку!
      Шандра вряд ли разгадала замысел Даффа, но Нолан-то не дурак и давно все понял. У хитроумного плана Даффа устроить их счастье был всего лишь один недостаток: Дафф никак не мог понять, что Шандра не в силах преодолеть свою ненависть к мужу, а Нолан не собирается посвящать свою жизнь женщине, которая ему не доверяет. Они с Шандрой будут постоянно ссориться.
      Нолан тяжело вздохнул. Стыдно признаться, но он не в состоянии выкинуть из головы дерзкую плутовку. Господи, ну как ему завоевать ее уважение и доверие? «Скажи ей правду», – прошептал его внутренний голос. Нолан невесело рассмеялся. Правда состоит в том, что сейчас Шандра не должна ничего знать. Ему еще многое надо успеть завершить, и Шандра не сумеет понять истинные мотивы его действий, когда они вернутся в Натчез. Она будет проклинать его. И он, черт возьми, будет молча сносить ее оскорбления и не скажет ни слова в свою защиту. Другого выхода просто нет, хотя смириться с этим нелегко.

Глава 22

      Шандра окинула взглядом раскинувшуюся перед ней плантацию и дом, напоминающий французскую усадьбу. Здесь она прожила всю свою жизнь. Ах, если бы можно было вернуть беззаботные дни детства, когда она носилась по широким галереям, распахивая резные двери, и выбегала в сад! Ее глаза остановились на шести массивных колоннах фасада величественного особняка, поддерживающих широкую веранду, окаймлявшую верхний этаж. За верандой был сад, засаженный цветами. За особняком виднелись домики для слуг, беседка и павильон, куда она еще ребенком убегала, когда ей хотелось побыть одной и помечтать всласть.
      Ночная тишина и царившее вокруг спокойствие вселили в ее душу умиротворение, нарушаемое лишь ее тревожными думами. Жужжание насекомых напомнило Шандре круговорот мыслей, терзавших ее последние дни. С той поры как вернулся Нолан, ее преследовали плотские желания.
      Дафф не давал новобрачным ни секунды побыть наедине, и нервы Шандры были натянуты до предела. Она чувствовала, что отец и Нолан крепко повздорили, поскольку Дафф был мрачен и совсем потерял былую веселость. Отношения их были напряженными, если не сказать больше. А Шандра была уже и не рада, что встретила чертовски красивого повесу, который умудрился похитить ее сердце и душу…
      – Поздороваешься с матерью и возвращайся к нам в беседку, – сказал ей Дафф, надвинув шляпу на лоб и уводя мулов в сад. – Мы с Ноланом будем ждать тебя там.
      Молча кивнув, Шандра протянула Нолану поводья и направилась к парадному входу. В холле ее встретили радостные возгласы слуг, которые сразу побежали докладывать мадам о ее приезде. Не успела Шандра подняться по винтовой лестнице, как Джоника в развевающемся пеньюаре появилась на ступеньках.
      – Слава Богу! – выдохнула Джоника, и на глаза у нее навернулись слезы. Она готова была расплакаться. Обняв дочь, Джоника потянулась за носовым платком. – Я так счастлива, что ты жива и здорова, дорогая моя.
      Мать и дочь вернулись в холл, и Джоника спросила, понизив голос:
      – Как Меррил?
      – С папой все в порядке, – заверила ее Шандра.
      – Господи, а здесь царит такая неразбериха! Комитет обивает мои пороги, выпрашивая у меня деньги на поддержку их восстания. Натчез так и бурлит с тех пор, как Берр появился в свете. Кое-кто из горожан выступает за войну с Испанией. Некоторые намереваются поднять восстание против правительства восточного побережья, которое вытесняет испанские военные посты с Миссисипи. Французы боятся, что англичане пришлют войска из Канады и Европа развяжет против нас войну, если мы срочно не примем решение. Весь город гудит, будто потревоженный улей. Теперь это уже не так безобидно, как было до твоего отъезда. Боюсь, вот-вот вспыхнет бунт.
      – Надо сказать об этом папе, – посоветовала Шандра. – Он ждет нас в беседке.
      С радостным криком Джоника бросилась к выходу по лестнице для слуг, чтобы поскорее оказаться в саду. Чуть заметно улыбаясь, Шандра смотрела вслед матери, которая, прыгая через две ступеньки, вылетела в дверь. Все жеманство и чопорность, какие она обычно напускала на себя, улетучились в один миг – так ей хотелось увидеть Меррила. Джоника все еще выглядит молодой и привлекательной, а ведь ей скоро исполнится тридцать девять. Шандра легко могла себе представить, какой красавицей была ее мать двадцать лет назад, когда без памяти влюбилась в Меррила. Ее любовь к мужу сохранила ей молодость и красоту.
      Наверняка после того, как Джоника отругала Меррила за исчезновение, она одарила его всей любовью, что накопилась в ней за этот ужасный месяц со дня его предполагаемой смерти. Шандре тоже хотелось прижать ее к своему сердцу, но будучи сдержанной по натуре, она не любила открывать свою душу. Слова вертелись у нее на языке, но Шандра никак не могла заставить себя произнести их – боялась, что расплачется. Последнее время она вообще близка к слезам – ее преследовала неотвязная мысль, что Нолан рано или поздно предаст ее.
      – Меррил! – воскликнула Джоника, вбегая в крытый павильон.
      Используя ту же тактику, что и Дафф, Нолан вклинился между мужем и женой, прежде чем те успели заключить друг друга в объятия.
      – Мы не представлены, мадам, – промолвил Нолан с очаровательной улыбкой. Он поспешно поднес ее ручку к губам, пока Дафф не помешал ему. – Я Нолан Эллиот, ваш зять.
      Джоника изумленно ахнула, и глаза ее стали круглыми, как блюдца.
      – Зять? – пролепетала она.
      Кровь отлила от ее щек, и Дафф указал ей на кресло.
      – Может, вам надо присесть, мадам? Кажется, вам нехорошо. – Он укоризненно взглянул в сторону Нолана, который только что отплатил ему той же монетой.
      Джоника лишилась чувств, что всегда случалось с ней при сильном волнении. Нолан хотел поддержать ее, но Дафф, бормоча проклятия, опередил его.
      – Ты сделал это нарочно. – Он сурово нахмурился.
      – Но я обязан был сообщить мадам о нашей свадьбе и всего лишь выполнил свой долг, – оправдывался Нолан. Он сделал вид, что закашлялся, пытаясь таким образом скрыть предательский смех. Дафф наградил его еще одним бешеным взглядом.
      – Мог бы сделать это поделикатнее, – огрызнулся Дафф.
      – Ты тоже мог бы проявить больше понимания и не вмешиваться в мои личные дела, – парировал Нолан.
      Прежде чем Нолан и Дафф вступили в словесную перепалку над бесчувственной Джоникой, повисшей на руке мужа, вмешалась Шандра и сообщила Даффу последние новости. Ее слова встревожили мужчин. На какое-то мгновение Шандре почудилось, что Нолан хочет ей что-то сказать, но потом он, видимо, передумал. С деланным безразличием Нолан направился к лошади, вскочил в седло и умчался прочь, даже не сказав ей, куда едет.
      Дафф донес Джонику до кресла и осторожно усадил ее. Отодрав несколько досок от пола, он кивнул в сторону мулов.
      – Помоги мне перетащить золото, – попросил он дочь.
      Они вдвоем молча втащили мешки в павильон и спрятали их под полом. К тому времени как Джоника очнулась от обморока, последняя доска была водворена на место, и Дафф подхватил жену на руки.
      Поняв, что родителям надо побыть наедине, Шандра поспешно направилась к дому. Выложенная кирпичом дорожка, петлявшая между клумбами, казалось, никогда не кончится. Шандра страшно устала и к тому же была сильно расстроена. Она отдала бы все на свете, чтобы хорошенько выспаться, а потом серьезно переговорить с Ноланом. Но он унесся, как ветер, а куда – Бог его знает.
 
      Нолан остановил коня у въезда на плантацию под названием Хаф-Уэй-Хилл. Деревянный дом стоял на вершине холма, окруженного широкими оврагами. Обсаженная кедрами подъездная аллея вела к дому Беньи Османа. Бенья был другом Аарона Берра еще с революционных времен. Если Берр в Натчезе, значит, он у Османа, догадался Нолан.
      Прищурясь, Нолан заметил, как по тропинке из Натчеза к дому понесся курьер. За вестовым на довольно большом расстоянии следовал всадник в плаще. Так, Аарон Берр здесь, подумал Нолан. Стоило Берру появиться в Хаф-Уэй-Хилле, как вся плантация начинала кишеть курьерами и таинственными посетителями.
      Не медля больше ни секунды, Нолан поскакал к особняку. Бенья, будучи гостеприимным хозяином, радушно встретил Нолана и предложил ему принять ванну и переодеться после утомительного путешествия. Когда Нолан спустился вниз, Бенья провел его в кабинет, где его уже ожидал маленький, жилистый Берр.
      – Какие новости ты принес мне, Нолан? – спросил Берр. – Надеюсь, хорошие?
      Нолан не торопясь пригубил вино из бокала.
      – Это зависит от того, к чему ты стремишься, – промолвил он, усмехаясь. – Ты все еще надеешься найти в Европе поддержку своему режиму?
      Берр хмыкнул – Нолан никогда не ответит прямо.
      – С тех пор как ты отправился на поиски сокровищ, ситуация резко изменилась. В Вашингтон послана петиция именитых граждан с протестом против властей Луизианы. Они утверждают, что назначение Джефферсона идет вразрез с Конституцией и нарушает соглашение, по которому Наполеон продал территорию Луизианы Америке. Кроме того, они открыто угрожают поднять восстание против Соединенных Штатов, если их требования не будут удовлетворены.
      – Ходят слухи, ты заверил испанского посла маркиза Каса Ирухо, что организуешь восстание против Америки при поддержке Испании. Говорят, что ты пройдешь по Вашингтону победным маршем, присоединишь Запад и завоюешь федеральный Север, – небрежно произнес Нолан. – Но по некоторым сообщениям, мексиканцы находятся в полной уверенности, что ты собираешься объединиться с ними, прогнать испанских донов прочь из Техаса и сесть на трон самого Монтесумы. Ума не приложу, как ты намереваешься сделать два дела сразу.
      Берр усмехнулся – Нолан хорошо осведомлен.
      – Без финансовой поддержки я связан по рукам и ногам. Кроме того, я всего лишь хочу построить новый дом на землях Луизианы, которые я приобрел. Мои сторонники помогают мне основать новую колонию из тех, кто устал от бесконечных склок и споров. Я предлагаю деньги под строительство заинтересованным лицам. Я простой человек, ищущий спокойное местечко, где мог бы поселиться.
      – Ну конечно. – Нолан усмехнулся, разглядывая Берра поверх края бокала. – Мое путешествие закончилось весьма удачно. Я теперь богатый человек, и моя супруга – богатая наследница, дочь Меррила д'Эвре. Я вполне могу завоевать симпатии его последователей, которые выступают против разделения Америки.
      Услышав эту новость, Берр сдвинул брови.
      – И как много ты готов ссудить?
      – Больше, чем полмиллиона, которые ты никак не можешь выпросить, – заверил его Нолан. – Но я не дам тебе ни цента, пока не узнаю твои истинные намерения. Я же должен блюсти и свои интересы.
      – Естественно, – согласился Берр, обдумывая различные варианты. Он наклонился к Нолану, изучая своего гостя, и слегка улыбнулся. – Я был бы последним глупцом, если бы объявил о своих целях, не имея за собой поддержки комитета. Каждый комитетчик пользуется огромным влиянием среди своих соотечественников. Луизиана – кипящий котел идей и национальных интересов. Необходимо субсидировать не только сторонников, но и армию. Мне обещала помощь мексиканская фракция в Новом Орлеане, которая выступает за то, чтобы отнять Техас и Мексику у Испании. Но я не могу пройти по Вашингтону или Техасу, не имея армии, не так ли?
      – Так-то оно так, но армия не пойдет за тобой, пока не будет знать, куда ты ее направляешь, – возразил Нолан. – Если комитет склонится к бунту против Севера и испанского Техаса, ты возглавишь восстание?
      – Я выполню просьбу моих сторонников, – уклончиво ответил Берр. – Генерал Уилкинсон уверен, что война с Испанией неизбежна. А зная генерала, я бьюсь об заклад, что он обязательно поднимет бунт. Он уверяет меня, что Испания готовится отвоевать территорию, которую Наполеон продал Америке вопреки согласию испанцев.
      – Уилкинсон раскрыл свои намерения, послав экспедицию Зебулона Пайка к испанцам, – заметил Нолан. – Они считают, что генерал присматривается к их колониям, а не к Луизиане.
      – Кто знает? Остается только гадать, – усмехнулся Берр, таинственно улыбаясь.
      Нолан устал от недомолвок. Берр снова прощупывает почву, отказываясь прямо заявить о своих целях.
      – Когда определишься, пошли курьера в замок д'Эвре. Я встречусь с комитетчиками завтра утром. Но, повторяю, я не дам тебе ни гроша, пока не получу от тебя твердый ответ, в каком направлении и против кого ты собираешься двинуть войска.
      – Ты дашь мне денег, если я пойду на Вашингтон? А может, тебя удовлетворит завоевание Техаса или Мексики? – с любопытством осведомился Берр.
      Нолан улыбнулся, отставил бокал и поднялся.
      – Для меня любая цель подходит. Но я должен знать, на что ты употребишь огромные деньги. Из твоих слов я понял, что Франция и Англия отклонили твою просьбу о денежной помощи.
      Берр возмущенно сдвинул брови.
      – Их послы отказали мне. Энтони Мерри, британский посол в Вашингтоне, намекнул в разговоре со мной, что его страна могла бы оказать поддержку нашему восстанию. Я попросил у него два-три фрегата и несколько кораблей поменьше для военных действий на море, а также сто десять тысяч фунтов. Однако Мери так и не дал четкого ответа, объясняя это тем, что должен сначала узнать мнение своего начальства в Лондоне. Луи Тюрро, французский посол, заинтересовался восстанием, но ему пока не удалось получить деньги у Наполеона, который пытается развязать собственную войну.
      – А как насчет Томаса Тракстума? – спросил Нолан. – Я слышал, он в ужасной ярости оттого, что Джефферсон лишил его поста командующего флотом.
      Берр слегка усмехнулся.
      – Думаю, Томас не прочь командовать флотом в заливе. Он так просто не сдаст своих позиций. Томас будет с нами. Я уверен.
      – А Эндрю Джексон? – продолжал Нолан.
      – Я заверил его, что у меня есть на то согласие военного министра, – ответил Берр. – Эндрю против присутствия испанцев на наших западных границах. Если начнется война, Эндрю будет на нашей стороне. Я также могу рассчитывать на Джона Эдера, известного сенатора из Кентукки. Он сможет набрать ополченцев в своем штате, когда придет время. – Берр откинулся в кресле и пригубил бокал. – Я склоняюсь к тому, чтобы поддержать Испанию или мексиканцев. Они сейчас весьма интересуются американскими границами. Но я также с удовольствием скрестил бы шпаги с теми лицемерами на Севере, которые избегают меня, словно бешеного пса, после моей дуэли с Александром Гамильтоном.
      Впервые Берр потерял самообладание. До сих пор он был очень осторожен в своих высказываниях. А сейчас голос его дрожал от возмущения, ноздри раздувались от ярости, глаза лихорадочно блестели. Нолан внутренне содрогнулся. Берр противоречит сам себе: то он хочет воевать с Испанией, то хочет предложить ей денег. Похоже, он собирается сначала заманить испанцев в ловушку, а потом развязать против них войну.
      – Будь у меня двести верных солдат, я бы мог захватить конгресс, вышибить оттуда всех вероломных предателей, а их лидера отправить обратно в Монтичелло. Ничто не доставит мне большего удовольствия, как устроить государственный переворот в Вашингтоне и захватить Американский банк в Джорджтауне. Если я не возьму Вашингтон, то сожгу флот, оставив несколько фрегатов, на которых отправлюсь в Новый Орлеан и провозглашу там независимость Запада… – Берр осекся и тут же взял себя в руки. Теперь он снова был воплощенное хладнокровие. – Мне нужна твоя поддержка, Нолан, – сказал он. – Луизиана сейчас ввергнута в пучину страданий, и я должен спасти эту землю.
      Во время их последней встречи, когда Нолан слышал о штурме Вашингтона, речь шла о пятистах солдатах. С каждым разом Берр хвастал все больше и больше. Задумчиво нахмурившись, Нолан шагнул к двери. Наконец-то он поймал неуловимого Аарона Берра на слове. После каждого разговора с Берром Нолан убеждался, что слышит от него сплошную ложь, которую тот повторяет на разные лады в зависимости от того, к кому она обращена. И некоторые из его самонадеянных утверждений тоже ложь. На Востоке о нем рассказывают противоречивые истории. Эндрю Джексон, к примеру, в явном недоумении от разглагольствований Берра.
      Перебирая в мыслях все, что надлежит сделать в ближайшее время, Нолан отправился в замок д'Эвре к своей супруге.
      Внезапно его разговор с Аароном Берром был забыт. Ему надо еще найти верного человека, чтобы послать с ним письмо, но Нолан решил провести вечер наедине с Шандрой. Господи, сколько времени прошло с того дня, когда он ласкал ее, целовал ее нежные губы? Шесть недель? Ему казалось, что годы!
      Сегодня, когда он войдет в ее спальню, он отбросит интриги и ложь. Сегодня ночью он и Шандра будут просто мужчиной и женщиной. И не важно, что творится за пределами их спальни. Ему необходимо проверить свою страсть, узнать, охладила ли ее разлука или, наоборот, усилила.