Маг для особых поручений

– Ладно. – Ростарь поднялся и хлопнул парня по плечу на прощание. – Может, еще свидимся.

Свиделись они на следующий же вечер на очередном постоялом дворе. Видимо, Ростарь тоже направлялся в Беотию, а так как двигались они примерно с одной скоростью, то ничего удивительного в этой встрече Темьян не нашел – на то он и Главный Торговый Тракт, что по нему в обе стороны движутся толпы самых разных людей.

На этот раз Ростарь не стал подходить к урмаку, а лишь поприветствовал поднятой кружкой с элем. Темьян ответил тем же и думать забыл о неприятном человеке.

Он уже заканчивал ужин и собирался снять комнату на ночь, когда его внимание привлекли крики возле стойки. Мельком глянув туда, урмак увидел, что какой-то мужчина таскает за волосы одну из лупинн и что-то гневно выговаривает хозяину постоялого двора. Темьян несколько мгновений колебался, но вид совсем еще молоденькой девушки, захлебывающейся слезами, заставил его подойти к месту конфликта. Приблизившись, он мягко, но решительно обхватил своей лопатообразной ладонью запястье недовольного гостя и легонько сжал, заставляя выпустить волосы наложницы.

– Чтоб я всю жизнь навоз разгребал, а это еще кто такой?! – завопил толстый, уверенный в себе, краснолицый мужик, по виду богатый торговец, потирая помятую урмаком руку.

– Простите, уважаемый, – вежливо ответил Темьян, – но своими криками вы нарушаете покой остальных гостей. К тому же эта несчастная девочка вряд ли заслужила ту трепку, которую вы ей устроили.

– Тебе почем знать, что она заслужила?! – взорвался торговец. – Да знаешь ли ты, кто я такой, что осмеливаешься так разговаривать?! Сейчас ты вообще пожалеешь, что разинул грязную пасть!

В подтверждение его слов их молча окружили четверо вооруженных мужчин, которые только что ели и пили у дальнего стола.

– Ну-ка, ребята, проучите мерзавца как следует! – Торговец радостно потер руки.

Темьян усмехнулся и оглядел вероятных противников. Настоящие воины. Наемники, нанятые для охраны торгового обоза. Уверенные, изучающие взгляды. Спокойные, несуетливые движения.

Один из них, ростом почти не уступающий Темьяну, глянул урмаку в глаза, и ответная усмешка тронула его губы. Они с Темьяном поняли друг друга без слов.

«Прости, парень, – говорили глаза наемника, – я вижу в тебе равного и, как и ты, считаю своего нанимателя куском дерьма, но он платит мне деньги, а значит, и заказывает представление. Но не трусь: калечить и убивать мы тебя не станем. Так, слегка намнем бока для видимости».

Темьян еле заметно пожал плечами: мол, про бока ты сильно погорячился… И драка началась.

Лишенный способности входить в боевой режим, урмак все же не утратил навыков и скорости реакций. Пусть в меньшей степени, чем обычно, но Темьян ощущал внутри себя отголоски той энергии, которая сопровождала все его движения, превращая их в нечто большее, чем просто взмахи рук и ног. Он только пожалел, что надел по совету Келвина тяжелую куртку и башмаки – непривычная одежда стесняла движения. Да еще ножны с мечом мешались.

За какую-то долю секунды до первого удара урмак привычно ввел свое тело в состояние тонкого равновесия: туловище выпрямлено, плечи и поясница расслаблены, ноги слегка напружинены и согнуты в коленях, локти опущены, а руки вытянуты вперед.

Два кулака понеслись в него одновременно с двух сторон: один из противников целился в челюсть, другой в живот.

Темьян немного переместил свой центр тяжести вниз, сделал поворот предплечьями, увел оба кулака в сторону и вверх и ударил одного из противников локтем в солнечное сплетение. Прием был зверский – вложи Темьян в удар чуть больше силы, его противник был бы мертв. А так он безвольной тряпкой осел под ноги дерущимся, потеряв сознание.

Пока один из наемников оттаскивал в сторону безжизненное тело, Темьяну удалось отступить в небольшой закуток между стеной и стойкой, лишая своих противников возможности нападать одновременно со всех сторон.

Урмак оказался лицом к лицу с широкоплечим, кряжистым детиной, бугрящиеся мышцы которого не могла скрыть даже добротная кожаная куртка с железными шипами по обшлагам. И хотя наемник был ниже Темьяна почти на голову, по силе явно не уступал, а то и превосходил его.

«Вероятно, на спор он может с легкостью свернуть шею быку-трехлетку, причем всего одним движением!» – мельком подумал Темьян.

Подтверждая его мысль, наемник ударил с такой мощью, что запросто мог насмерть зашибить даже такого крепкого парня, как Темьян. Понимая это, урмак не стал блокировать удар, а гибко подался назад и в сторону, на короткое мгновение расслабленно уступая направленной в него силе. Когда не встретивший ожидаемого сопротивления наемник на миг потерял равновесие, урмак использовал мгновенное преимущество и нанес сильный удар в грудь, чуть левее сердца, не забыв подставить ногу. Наемник захлебнулся воздухом и, споткнувшись, грохнулся на пол, ударясь головой о ножку тяжелого дубового стола. И хотя сознание не покинуло его окончательно, он продолжал сидеть, привалившись к столу, ошалело мотая головой, и не торопился вновь вступать в потасовку.

Относительная легкость, с которой Темьян расправлялся с нападающими, объяснялась довольно просто. В драке наемники были отнюдь не новички, но, видимо, в свободное время не слишком изнуряли себя тренировками. В отличие от Темьяна, которому с детства отец вбил в голову, что никогда не надо считать себя достигнувшим вершин в боевом искусстве – обязательно найдется противник сильнее тебя, и только постоянное чувство неудовлетворенности и жажды самосовершенствования удержит тебя на вершине и поможет одерживать верх над врагом. Будучи в банде, Темьян под постоянные насмешки разбойников каждую свободную минутку уделял отработке ударов или медитации, позволяющей накапливать внутреннюю энергию, без которой сила теряет смысл.

Однако с третьим противником Темьяну не повезло. Тот самый наемник, который признал в нем равного, оказался небывало ловок и опасен. От его удара под дых урмак едва не потерял сознание. Скорчившись и хватая ртом воздух, боковым зрением он увидел занесенные над своей шеей сцепленные в замок руки и, на долю секунды опередив удар, ткнул вытянутым пальцем в болевую точку на оказавшемся рядом бедре противника. Наемник взвыл дурным голосом. Боль и впрямь была невыносимой – Темьян знал по себе, – при таком безопасном вроде бы касании кажется, что тебе оторвали ногу. На миг урмак испытал жалость, но он помнил, что через некоторое время боль утихнет и нога станет такой же, как и прежде.

Как бы жестоко на первый взгляд не расправлялся с нападающими Темьян, на самом деле серьезных травм и увечий он пока не наносил, следуя безмолвному уговору перед началом драки.

Последний наемник решил не рисковать в рукопашной и обнажил меч, жестом предложив Темьяну сделать то же самое. Парень отрицательно покачал головой, понимая, что не сможет на равных им воспользоваться и оружие станет ему только мешать.

Наемник нехорошо ухмыльнулся и нанес удар. С гибкостью барса, уходя в сторону его невооруженной руки, Темьян заставил противника разворачиваться в неудобную для следующего удара сторону, пытаясь поставить того в положение, когда меч станет бесполезен. Но наемник оказался опытным и ловко довершил разворот, вновь оказавшись лицом к лицу с урмаком.

На мгновение их глаза встретились, и Темьян отчетливо понял, что стоящий перед ним человек намерен убить его.

И снова смертельный клинок полетел в сторону урмака. Тот развернулся всем корпусом и встретил руку с мечом в воздухе, сопровождая ее движение до полной потери инерции, затем перехватил запястье, выкручивая его так, что громко хрустнула переломленная кость. Выпавший из сломанной руки меч с металлическим звоном упал на пол, а сильно побледневший наемник с мучительной болью в глазах молча уставился на урмака, обхватив поврежденное запястье здоровой рукой. На его лбу выступила испарина.

– Прости, – пробормотал Темьян, – но ты сам не оставил мне другого выхода.

– Все верно, парень, – сказал один из наблюдавших за боем посетителей, худощавый, высокий пожилой мужчина в длинном, потрепанном плаще и с посохом волшебника. – К тебе претензий быть не должно. Все в рамках необходимой защиты.

Толстый торговец открыл рот, осыпая Темьяна бранью и угрозами, но наткнулся на взгляд волшебника и замолчал. Темьян подошел к хозяину постоялого двора и спросил:

– Могу я получить комнату на ночь?

Тот покосился на торговца.

Волшебник встал рядом с торговцем и с усмешкой положил руку ему на плечо:

– Я думаю, глубокоуважаемый господин не имеет более претензий и будет счастлив оплатить этому юноше постой в самой лучшей комнате в качестве извинения за причиненные неудобства.

«Глубокоуважаемый господин» скривился, но поспешно пробормотал:

– Конечно-конечно, мэтр! Пусть юноша как следует отдохнет. Кстати, может, утром он не откажется наняться ко мне охранником вместо этих никчемных слабаков?

Темьян вежливо поклонился и ответил:

– За комнату спасибо, но, с вашего разрешения, я заплачу за себя сам. А что касается предложения, то вынужден отказаться, так как я еду по своим спешным делам.

Получив ключ, урмак не торопясь стал подниматься вверх по скрипучей деревянной лестнице, чувствуя спиной пристальный взгляд волшебника.

11

Самая лучшая комната отличалась от всех остальных только чистыми льняными занавесками на окне, медным светильником и фаянсовым тазиком с водой, стоящим на табуретке в углу.

Раздевшись и слегка ополоснувшись, Темьян затушил светильник и собирался лечь спать, но тут в дверь тихонько постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату скользнула давешняя лупинна, из-за которой и разгорелась драка. В руках она держала поднос с горящей свечой, кувшином вина и вазой с фруктами.

– Я не заказывал ужин, – смущенно пробормотал урмак, торопливо прикрываясь тонкой простыней и проклиная свою привычку спать обнаженным и не запирать дверь на ключ.

– Это подарок от хозяина, – сказала девушка, проходя в комнату.

– Спасибо, поставь на стол.

Она так и сделала, но уходить не спешила.

– Разве ты не выпьешь вина? – спросила девушка.

– Может быть, потом, – ответил Темьян.

Он непроизвольно отметил, что у нее соблазнительная стройная фигурка, золотистые волосы, как у Нефелы, и яркие голубые глаза.

Девушка одним движением выскользнула из длинного струящегося платья, оставшись нагой:

– Я хочу отблагодарить тебя…

– Ты мне ничем не обязана, – поспешно перебил ее Темьян.

Она присела на край кровати и сказала:

– Скажи, что не хочешь меня, и я тут же уйду.

Темьян промолчал.

Девушка улыбнулась и скользнула к нему под простыню…

Через некоторое время уставший, но довольный Темьян встал, не стесняясь больше своей наготы, и подошел к окну, с жадностью вдыхая свежий ночной воздух и утирая жаркую испарину. Девушка приблизилась к нему, держа в руках две стеклянные чаши, наполненные красным вином.

– Теперь давай выпьем, – сказала она и потерлась обнаженной грудью о его спину.

Темьян улыбнулся и одним глотком осушил вино. Сразу же у него перед глазами стало стремительно темнеть, и он потерял сознание.

Очнувшись, урмак обнаружил, что лежит на полу и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. С превеликим трудом поднял окаменевшие веки и через силу повел глазами, пытаясь осмотреться. Та же комната. И напоившая его отравленным вином девушка. Только рядом с ней стоит… Ростарь!

– Вот твои пять золотых куаров, – сказал неприятный человек, протягивая девушке деньги. – Ты молодец, все сделала как надо, а теперь уходи.

Она поспешно кивнула и выскочила из комнаты. Ростарь обнажил меч и склонился над Темьяном:

– А, ты очнулся. Что ж, тем хуже для тебя. Извини, парень, но этот розовый камень слишком дорого стоит, чтобы болтаться на шее у такого, как ты. Не я, так другой обязательно отберет его у тебя, причем вместе с головой. Так что расслабься и закрой-ка глаза…

Он размахнулся, собираясь отрубить урмаку голову. Но тут в дверном проеме мелькнул темный, расплывчатый силуэт – и коротко вжикнул брошенный нож, вонзаясь в живот Ростарю. Тот выпустил из рук меч и, схватившись за рукоять ножа, замертво рухнул на пол рядом с Темьяном.

Появившийся так кстати спаситель подошел к лежащему урмаку и встревоженно заглянул ему в лицо.

– Ты как? – спросил волшебник. – Встать сможешь?

Темьян постарался помотать головой в ответ. Это ему не удалось. Тело по-прежнему напоминало камень. Двигать он мог только глазами.

Волшебник приблизился к столу и налил в чашу немного вина, понюхал, взболтал и внимательно всмотрелся в оседающую взвесь.

– Понятно, – пробормотал он. Достал из кармана тряпицу с маленькими травяными шариками и бросил один в чашу. Вино забурлило, распространяя неприятный, резкий аромат. – На-ка выпей.

Волшебник попытался влить напиток в рот неподвижному Урмаку. Большая часть пролилась, но несколько капель попали куда нужно. Темьян ощутил, что может двигаться, хотя его мышцы оказались сведенными жестокой судорогой. Спаситель растирал и мял его тело, пока оно не обрело прежней чувствительности.

Темьян не очень уверенно встал на ноги и с радостью заметил, что продажная девка все-таки догадалась надеть на него штаны, перед тем как звать Ростаря. Он ощутил нечто вроде благодарности к ней. Затем поглядел на волшебника:

– Спасибо, что выручили, мэтр. Меня зовут Темьяном.

– Я Миссел, – откликнулся тот. – Можешь мне не выкать. И не зови меня мэтром. Я не волшебник, а посох нужен просто для маскировки. Чтоб на постоялых дворах не цеплялись. И вообще…

Он усмехнулся и вопросительно посмотрел на парня. Темьян понял, что от него ждут встречной откровенности.

– А я разбойник, – прямо сказал он. – Правда, бывший. Я иду на юг, в Кротас, и мне бы нужно нанять волшебника. Настоящего волшебника. Только не из Священной Пятерки Датныок.

– Хм, а почему не из них?

– Видишь ли, я… с ними не в ладах… – уклончиво ответил Темьян.

– В Кротас, говоришь, идешь… – Миссел задумчиво посмотрел на него. – Ладно. Пошли в мою комнату. Надо хоть немного поспать, утром поговорим.

– А труп? Утром мне придется объясняться со стражниками.

– Не придется, – проворчал Миссел. – Я думаю, трактирщик захочет уладить дело по-тихому. Сдается мне, у него у самого рыльце в пушку. Так что и труп, и стражники – это его забота… Пойдем-пойдем. Только захвати с собой матрас и подушку.

Несколько мгновений Темьян колебался, а потом согласно кивнул.

Комната Миссела оказалась явно не из лучших. Кровати не было вовсе, а на полу лежал большой тюфяк, набитый слежавшимся сеном.

Урмак бросил свой пуховый матрас в свободный угол и лег, заложив руки за голову. Но перед тем как заснуть, не выдержал и задал мучивший его вопрос:

– Зачем она это сделала?

Миссел не сразу понял, о чем идет речь.

– Ты о ком? – сонно удивился он. – А-а! Из-за денег, конечно. Ей за тебя очень хорошо заплатили.

– И что, все женщины ради денег способны на такое?

– Не беспокойся, не все. Да и она… Не торопись осуждать. Скорее всего, деньги ей нужны, чтобы выкупить себе свободу… – пробормотал лжеволшебник, засыпая.

12

Утром они спустились вниз, собираясь позавтракать перед дорогой. Было очень рано, большинство постояльцев еще спали. В зале находились только хозяин и позевывавшая толстая служанка. Темьян сел за стол. Миссел отошел к стойке и стал о чем-то спорить с хозяином. Служанка поставила на стол тарелку с холодным мясом и кувшин с элем. Урмак принялся за еду.

Миссел куда-то ушел, но вскоре появился, грубо таща за собой упирающуюся девушку. Ту самую, с которой Темьян провел сладкую ночь и которая отдала его на растерзание Ростарю. Темьян напрягся, глядя на нее. Его карие глаза потемнели, слившись по цвету со зрачками.

Миссел толкнул дрожащую невольницу к урмаку:

– Я думаю, парень, ты захочешь сказать ей пару слов на прощанье!

Девушка неловко зацепилась ногой за скамью и упала. Ее длинная юбка задралась, обнажив стройные бедра и маленький треугольник светлых курчавых волос, но она не обратила на это внимания. Ее наполненный ужасом и слезами взгляд был прикован к урмаку. Смазливое личико посерело, а губы дрожали.

Темьян протянул к ней руку.

Наложница сжалась и закрыла глаза в ожидании удара. Но он не собирался ее бить. Темьян осторожно поднял девушку и усадил на скамью. Лицо парня оставалось бесстрастным, но чего ему это стоило, знал только он сам. Девушка открыла глаза и удивленно взглянула, еще не веря, что расправы не будет.

Миссел с непонятным выражением на старческом лице внимательно наблюдал за ними.

– Спасибо, что надела на меня штаны, перед тем как звать убийцу, – глухо сказал Темьян, обращаясь к лупинне. Затем выложил на столешницу пять золотых куаров. – Это тебе за то, что доставила мне удовольствие в постели.

Он медленно встал, приблизился к стойке, чтобы рассчитаться с хозяином, а затем не оглядываясь пошел к выходу. Уже у самой двери его остановил раскатистый смех Миссела. Темьян недоуменно оглянулся. Лжеволшебник хохотал искренне, от души.

– Подожди меня, – сквозь смех выдавил он. – Я все же немного знаком с магией и помогу в твоем деле!

Темьян растерянно посмотрел на него. И вдруг понял, что, приведя к нему девушку, Миссел просто испытывал его, и, видимо, урмак прошел проверку этого странного старца…

Тут дверь распахнулась, ударив Темьяна, и в зал вбежал возбужденный человек, громко крича:

– Джигли! Клянусь Темными Небесами, я только что видел Черных Всадников!

– Что ты несешь! – не поверил хозяин. – Все знают, что джигли бывают только в сказках!

Темьян встрепенулся и схватил вошедшего за грудки:

– Где?! Где ты их видел?!

Краем глаза урмак заметил, как Миссел сделал стойку не хуже охотничьей собаки, но ему было уже наплевать на непонятные игры странного волшебника. Нефела где-то рядом! Джигли движутся гораздо быстрее, чем он думал. Значит, он может не успеть освободить ее, и тогда ей уже ни за что не избежать страшной загадочной участи!

– Где они? – повторил он.

– Здесь неподалеку, за рекой у старого капища…

Недослушав, Темьян опрометью бросился вон с постоялого двора.

13

Он потерянно бродил среди руин, разглядывая следы. Да, без сомнения джигли были здесь. Вместе с Нефелой. Темьян нашел длинный золотистый волос, зацепившийся за ветку осины. Видно, черные всадники переночевали в бывшем капище, а потом двинулись дальше. Темьян явно не успевал за ними. И все еще не мог придумать, как освободить Нефелу. Урмак смотрел на шелковистый волос, и сердце у него беспомощно сжималось.

– Твоя возлюбленная? – услышал он за спиной тихий знакомый голос.

Не оборачиваясь, юноша отрицательно помотал головой.

– Возлюбленная твоего друга? – не отставал Миссел.

– Она дочка графа, – ответил Темьян, как будто это все объясняло.

Миссел истолковал его слова по-своему.

– Граф нанял тебя, чтобы освободить ее?

– Да нет же! Отец сам продал ее джигли.

– Понятно… И что ты собираешься делать дальше?

Темьян с надеждой взглянул в лицо старца. И внезапно УВИДЕЛ его по-настоящему. Внимательные серо-зеленые глаза больше подошли бы молодому воину, чем беспомощному старику. Плотно сжатые губы и твердая линия подбородка выдавали недюжинный характер. Темная от ветра и солнца кожа почти не имела морщин. Темьян удивился: почему еще мгновение назад он был уверен, что перед ним старик?

– Потому, что я так хотел, – ответил Миссел.

– Ты читаешь мысли?!

– Нет, конечно. Я волшебник, но не настолько.

– А как же ты понял, о чем я думаю?

– Да по твоим выпученным глазам и разинутому рту, – засмеялся Миссел.

Темьян закрыл рот. Еще раз внимательно оглядел стоящего перед ним человека. Широкий потрепанный плащ скрывал фигуру и возможное оружие (что Миссел вооружен, урмак больше не сомневался). Рука небрежно держала гладкий, выточенный из розоватого дерева посох.

– Если ты волшебник, я хочу нанять тебя, – сказал Темьян.

– А сколько заплатишь?

– Триста золотых куаров. – Благодаря щедрости Келвина Темьян был по меркам Саарии настоящим богачом.

– Хм, неплохо! Считай, что ты нанял волшебника… А теперь подожди чуток…

Миссел отложил посох в сторону и задумчиво прошелся среди руин, дотрагиваясь руками до полуразрушенных стен. Мелкие камешки хрустели под его сапогами. В центре капища у черного квадрата вывороченной земли он присел на корточки, протянул руки и блаженно прикрыл глаза.

– Эй! – окликнул его Темьян. – Ты что делаешь?

– А? – Миссел очнулся и недовольно посмотрел на урмака. – Силу собираю.

– Силу?

– Ну да. Это же бывшее капище Проклятых, а в этом месте стоял их алтарь. Здесь осталось много хорошей доброй силы.

Темьян насторожился и подозрительно посмотрел на волшебника:

– Доброй? Но все знают, что Проклятые несли людям зло, пока Боги не победили их в кровавой битве и не изгнали на самые задворки мироздания. А те, кто поклоняется Проклятым, – враги всего рода человеческого. Они приносят в жертву новорожденных младенцев и пьют кровь девственниц. Поэтому храмовые даккиры разрушают капища Проклятых, а их адептов предают очищающему огню.

Миссел с непонятным выражением взглянул на Темьяна.

– А ты своими глазами видел все это? – Голос волшебника был лишен всяческих интонаций.

– Что?

– Ну про девственниц и младенцев?

– Нет, конечно. Но жрецы Всемогущих Богов так говорят, а они-то врать не станут!

– Это почему же? – с гадкой усмешкой спросил Миссел, и выражение его лица очень не понравилось Темьяну. Он решил сменить тему.

– А ты откуда сам-то будешь? – насупившись, спросил урмак. – К какой Священной Пятерке принадлежишь? Посох у тебя больно странноват.

Казалось, Миссел не сразу понял, о чем идет речь.

– А… Ты об этой палке! Да это не посох, это простая жердь. Утащил ее в одной деревне. Я же говорю: для маскировки. Ну кто поверит, что я волшебник без посоха?

– И я не верю! Ты шарлатан! Или того хуже – адепт Проклятых!

– Хм, оставим наши религиозные разногласия в стороне. А что касается твоего первого обвинения…

Миссел встал, осмотрелся и прищурился на ближайшую осину. Та немного потряслась, поскрипела и… разломилась пополам, словно подрубленная топором дровосека. Ее метелка-верхушка обрушилась вниз, ломая растущие на развалинах кусты бузины.

– А теперь что скажешь?

Темьян вернул отвисшую челюсть на место и промямлил:

– Ну… возможно. И все равно ты странный. Так не колдуют!

Миссел насмешливо вскинул седую бровь:

– Да? Так поучи меня, как это делается.

Темьян покраснел, но упрямо продолжал:

– Волшебники машут посохом…

– Чтобы ударить кого-то? – невинно уточнил Миссел.

– Чтобы колдовать! Бормочут заклинания…

– Это они просто молятся от страха.

– Ты издеваешься надо мной!

– Ну немножко. Просто забавно, что кто-то учит меня волшебству. Меня! Волшебству! – Миссел почесал нос и примирительно посмотрел на Темьяна: – Не будем ссориться. Так ты по-прежнему хочешь нанять меня?

– Да. Только ответь мне правду: кто ты такой?

– Нет. Решай так. Нужен я тебе или нет.

– Ты-то мне нужен. Весь вопрос в том, зачем тебе нужен я?

– Ого. – Миссел посмотрел на Темьяна с неподдельным уважением. – Для урмака ты слишком сообразительный.

Парень покраснел:

– Ты давно догадался, что я урмак?

– Да сразу же! Еще во время драки. Очень уж ощутимо витал дух Барса. И ты не воспользовался висящим на поясе мечом. Не умеешь, да?

– Не умею. Я привык обходиться без оружия. А меч так, Для маскировки.

– Вот видишь, мы с тобой оба хотим казаться не теми, кем на самом деле являемся! – Миссел раскатисто захохотал. – А насчет того, зачем мне нужен ты… Видишь ли, у нас с тобой дело к одному и тому же… злодею, назовем его так. Скорее всего, именно он украл твою девушку, а у меня… ну неважно. Короче, цель у нас общая, а вот с деньгами у меня туговато. Отвлекаться на заработок мне некогда, а тратить волшебную силу на пропитание жалко, да и опасно. ОН почувствует меня – и начнется Большая Охота. А мне нужно подобраться к нему как можно ближе незамеченным.

Миссел помолчал, потом посмотрел Темьяну в глаза:

– Я действительно волшебник, но из другого мира. И сила моя отличается от здешней. Сильно отличается. Так что прибегать к ней я могу только в крайнем случае. Самом крайнем. – Он улыбнулся задорной мальчишеской улыбкой, которая совсем не вязалась с личиной старца. – Ты хотел откровенности, ты ее получил. Решай.

– Мы пойдем вместе! – Темьян уверенно протянул Мисселу руку. – А почему бы тебе не принять свой истинный облик?

Миссел пожал руку урмаку, заключая договор, и усмехнулся:

– Мой истинный облик! Если бы ты только знал, о чем говоришь!

Темьян насупился:

– Ладно, дело твое как выглядеть. Говори, что нам делать дальше.

– Вернемся на постоялый двор. У тебя там осталась лошадь?

Темьян кивнул.

– А мне сможешь купить? – спросил Миссел.

– Конечно, только мы все равно не догоним джигли.

– Не волнуйся. На лошадях мы за полдня доберемся до Дзенты, там я кое-что сделаю, а потом мы поедем напрямик через Спящий Лес и обгоним джигли.

– Через Спящий Лес?! Оттуда не выходят живыми!

– Ты – оборотень, я – волшебник. Прорвемся!

– Пока у меня на шее эта штука, я не оборотень.

– А зачем, по-твоему, мы направляемся в Дзенту?

14

К вечеру они действительно вступили в северные ворота Дзенты – пограничного города Саарии. Начинающееся за рекой государство Беотия славилось миролюбивым нравом своего короля, но крепостные стены и башни Дзенты содержались в образцовом порядке, да и охраняющие ворота стражники в латах и кирасах с нарядным белым плюмажем проявляли бдительность, цепкими взглядами впиваясь во всех прибывающих в город. Впрочем, волшебник и сопровождающий его наемник не вызвали у стражников особых подозрений, и Темьян с Мисселом вступили на мощенную булыжником мостовую, ведя лошадей в поводу.

Городок не отличался от сотен других, разбросанных по всей Саарии. Аристократические кварталы сменялись торговыми, ремесленными, на окраинах переходя в трущобы. Над разномастными двух-, трех– и даже пятиэтажными кирпичными домами возвышались острые шпили двух башен волшебников: Священной Пятерки Датныок и Священной Пятерки Шинэхуу. Украшенные разноцветными полотнищами, они были видны из любой точки города. Флаг Датныок имел два поля: коричневое и синее, что соответствовало стихиям земли и воды. Флаг Шинэхуу был выкрашен в цвета огня (желтый) и воздуха (бледно-голубой).

Темьян поглядел на коричнево-синий флаг и невольно поежился: если убитый им волшебник успел послать Последнюю Мысль, то находиться в городе ему небезопасно – каждый адепт Датныок знает его в лицо и с радостью предаст лютой смерти. Впрочем, Миссел вроде говорил, что они заехали в город, только чтобы снять ошейник, а это не должно отнять много времени. И все же Темьян опасливо разглядывал прохожих, внутренне сжимаясь, когда в камзолах горожан или платьях встречных дам мелькали синие или коричневые тона.

Миссел внимательно вглядывался в дома, разыскивая что-то конкретное. Темьяну показалось, что тот не раз уже бывал в Дзенте.

Они вышли на Храмовую площадь, центр которой занимало огромное, высокое здание из белоснежного мрамора с узкими портиками, разноцветными витражами и стрельчатыми окнами.

Темьян покосился на спутника и сказал:

– Если не возражаешь, я зайду в Храм, попросить у Бога Молний удачи.

– Давай. Я тоже зайду. Это будет даже забавно! Надеюсь, что от моей молитвы Ювис подскочит как от шила в заднице и подавится своей любимой амброзией.

– Кто такой Ювис? – недоуменно спросил Темьян.

– Хм… Там, где я живу, так называют Бога Молний, – немного смущенно ответил Миссел.

Они оставили лошадей у коновязи и поднялись по сахарным мраморным ступеням.

Внутри Храм поражал великолепием и долженствовал приводить в священный трепет простых смертных, чему очень помогали умело расположенные светильники, которые разрывали тщательно продуманный полумрак разноцветными языками магического бездымного пламени. Величественные статуи Всемилостивых Богов с прекрасными лицами и статными фигурами строго взирали с мраморных постаментов, а глаза из драгоценных самоцветов глядели как живые.

У входа их встретил дежурный жрец в длинной белоснежной тоге. Его череп был гладко выбрит и украшен татуировками с изображениями магических рун. Он величаво взял огромное пожертвование – десять золотых куаров – и спросил, кому из Богов они хотят обратить свою молитву.

– Богу Молний, – слегка дрожащим от волнения голосом ответил Темьян. Он всегда волновался в Храмах.

– Следуй за мной, воин, – приказал жрец.

Миссел остался ждать у входа, рассеянно листая молитвенник, лежащий на серебряном подносе на маленьком резном столике.

Темьян приблизился к статуе Бога и опустился на колени на приготовленную для этих целей синюю бархатную подушечку. Жрец повел руками и зашептал заклинание, окружая урмака и статую мерцающей завесой. Внезапно Темьяну показалось, что статуя Бога придвинулась, а его гиацинтовые глаза заполнили весь окружающий мир. Урмак стал произносить слова молитвы, вкладывая в них неподдельную страсть. Он был уверен, что находится наедине с Богом и говорит с ним самим! Темьян молился, чувствуя нарастающее облегчение, словно Бог снимал с его души тяжелый камень непосильных забот и придавал силы.