Сестры Дункан - Венера

— Да, насколько мне известно, сэр, — задумчиво произнес герцог, беря щепотку табака, и тут же заметил насмешливо: — Однако он, кажется, не слишком усердствует.

Король взглянул на своего собеседника и улыбнулся:

— И вы, воспользовавшись этим, хотели бы заняться ею, не так ли, друг мой? Право же, что в том плохого! Я бы и сам не прочь, однако… — Он вздохнул, поднося ко рту кружевной платок. — Клянусь вам, Джордж, что миссис Стюарт и миледи Кастлмейн способны убить всяческое влечение к прекрасному полу.

— О, только не у вас, сэр! — покачал головой Виллерс, кланяясь и похотливо улыбаясь. — Это требует гораздо больших усилий, чем те, на которые способны наши чаровницы!

Король засмеялся.

— Честно говоря, ни одна из них не достойна даже держать шлейф госпожи Уайт.

— Интересно, где Кинкейд отыскал ее? — проговорил глубокомысленно герцог. — Похоже, никто ничего о ней не знает…

— Киллигрэ говорил, что она дочь купца, какого-то почтенного буржуа.

Герцог пожал плечами:

— Не знаю, не знаю. Она не вульгарна, это очевидно. Однако трудно себе представить, что такой редкий цветок вырос в плебейской среде. Невозможно поверить, чтобы грубые простолюдины явили вдруг миру столь утонченное создание! — Он засмеялся. — Скорее всего она незаконнорожденная дочь какого-нибудь знатного господина, получившая достойное воспитание и мечтавшая вырваться из той рутины, что окружала ее.

— В конце концов, не все ли равно, откуда она взялась? — изрек король. — Главное, теперь она здесь, чтобы украсить собой нашу сцену и, возможно, вашу спальню. — Повелитель вопросительно поднял брови. — Итак, не думаете ли вы заменить Кинкейда, Джордж?

— Да, ваше величество, все так и есть. И если Кинкейд, заупрямившись, не пожелает поделиться ею со мной, мне придется принять решительные меры. — Губы герцога искривила ухмылка. — Однако Николас не из тех, кто дорожит своим добром. Более того, он очень щедр и великодушен…

— А что сама леди? — спросил король, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, — верный признак того, что разговор ему наскучил.

Герцог Букингемский лишь улыбнулся в ответ, заранее уверенный в чувствах этой юной особы. Ему казалось, что после того, как Кинкейд привел ее в театр, самое разумное для нее — это поискать более могущественного покровителя, нежели Николас. И кто знает, не пришло ли время выйти на сцену тому, кто смог бы предложить ей все, чего она только не пожелает.

Полли чувствовала приближение герцога, хотя и стояла спиной к нему. Огромным усилием воли она сумела подавить в себе непонятно чем вызванное чувство страха, охватившее было ее. Почему этот человек вызывает у нее такое неприятное ощущение?

Ник представил ее герцогу сразу же после премьеры в Мерфилде, но тогда его светлость был лишь одним из многих ее поклонников и держать его на расстоянии не составляло особого труда. С тех пор, однако, кое-что изменилось. Виллерс появлялся в королевском театре на всех репетициях и спектаклях. А в среду, в день ее первого посещения дворца, он проявил по отношению к Полли исключительную любезность и предупредительность. При встречах с ним девушке приходилось прикрывать свои истинные чувства ни к чему не обязывающей формальной учтивостью, но это давалось ей нелегко.

— Ваша игра во вчерашнем спектакле превосходит все, что я когда-либо видел! — произнес его светлость и низко поклонился.

— Вы слишком добры, милорд! — Полли сделала реверанс и скромно потупилась. — Надо быть совсем бездарной актрисой, чтобы упустить те возможности, которые дает роль Изабеллы.

— Я думаю, мистер Драйден чрезвычайно горд оказанной вами честью играть в его пьесе! — не унимался герцог, беря Полли за руку. — Я надеюсь, вы удостоите своим вниманием и мои скромные драматические опыты. Сейчас многие одержимы идеей написать пьесу, достойную вашего таланта.

Улыбнувшись, девушка попыталась было высвободить руку из ладони герцога, но он лишь сильнее сжал ее.

С улыбкой на тонких губах он вкрадчиво произнес:

— Почему вы хотите убежать от меня, прелестное создание? Неужели мои комплименты обижают вас?

Полли заставила себя улыбнуться.

— Как вы могли подумать такое, сэр? Актриса нуждается в похвалах как в воздухе. Это для нас — самое главное.

Она, смирившись, оставила руку в ладони Виллерса, однако глаза ее украдкой искали того, кто смог бы помочь ей избавиться от назойливого вельможи. И действительно, в нескольких шагах от себя Полли увидела лорда Де Винтера и с мольбой посмотрела на него. Вняв призыву, Ричард извинился перед собеседниками и направился не спеша в ее сторону.

— О, лорд Де Винтер! — воскликнула девушка, словно появление его было для нее полной неожиданностью. — Я не знала, что вы тоже здесь!

— Я приехал только что, — спокойно ответил Ричард, поднося руку Полли, освобожденную наконец из плена, к своим губам. — Хочу поблагодарить вас за чудесное исполнение роли Изабеллы. Никогда еще не видел я подобной игры. В вашей героине столько ума и обаяния!

— Благодарите мистера Киллигрэ, — промолвила скромно Полли, незаметно подвигаясь к Де Винтеру в интуитивном стремлении заслониться им от надоедливого поклонника. — Я всего лишь следую его наставлениям.

— Как, должно быть, доволен он чудным таким послушанием! — заметил герцог. — О, я втайне завидую Томасу! Интересно, вы столь же послушно ведете себя и с вашим покровителем, госпожа Уайт? — И, не дождавшись ответа, продолжал: — Лорд Кинкейд, без сомнения, счастливый человек. Я уверен, что ваша милая уступчивость вполне вознаграждена по достоинству. Ну а если нет, то найдутся желающие исправить эту оплошность с его стороны!

В голосе герцога звучало ничем не прикрытое желание. Предложение было сделано со всей бесстыдной откровенностью, и Полли в отчаянии взглянула на Ричарда.

— Мне кажется, герцог, — вежливо заметил Де Винтер, — что госпожа Уайт устала от бесчисленного количества признаний в любви и разбитых сердец, лежащих у ее ног. Это становится скучно, не так ли?

Он добродушно усмехнулся.

— О, вовсе нет, сэр, — возразила поспешно Полли и, шаловливо улыбнувшись, поклонилась обоим. — Пожалуй, я сделаю из этих сердец ковер, чтобы ходить по нему.

— Какая изощренная жестокость! — Де Винтер взмахнул рукой в шутливом ужасе. — И что, пощады не будет никому?

— Увы, сэр! — заявила она. — Лесть и низкопоклонство — это то, что составляет мою пищу. Без них я запросто могу завянуть и умереть.

— Ужасная судьба! — раздался вдруг голос Кинкейда. Вместо того чтобы броситься ему на шею, Полли только холодно улыбнулась.

— Но мы все позаботимся, чтобы ваше меню всегда было обильным, — закончил Николас, изящно поклонившись.

В эту минуту подошел ливрейный лакей и сообщил, что его величество просит госпожу Уайт составить его августейшей особе компанию.

Это было обычным в подобных случаях приглашением: время от времени король уединялся с кем-нибудь из гостей. Однако госпожа Уайт никак не могла забыть несчастное прошлое в таверне Пса и очень испугалась. Николас в ответ на ее взволнованный взгляд улыбнулся лениво.

— Вас ожидает признание вашего таланта наиболее высокочтимым из ценителей театрального искусства, дорогая моя, — сказал он. — Так что мы не осмеливаемся задерживать вас долее.

Полли сразу же успокоилась. За ровным голосом и изящным слогом она услышала некое руководство к действию. Все чувства, включая страх и беспокойство, надо уметь прятать под маской легкой насмешливости. Искренность, не поощрявшаяся в высшем свете, считалась там недостатком, а открытое выражение чувств — простоватой наивностью, граничащей с глупостью. Полли слишком часто слышала эти наставления, которым и решила следовать теперь.

— Позвольте мне проводить вас, госпожа Уайт! — предложил герцог, и Полли, слабо улыбнувшись, положила руку на вышитый рукав его камзола.

— Как вы добры, милорд! — произнесла она. — Я бесконечно признательна вам. Я все еще не могу привыкнуть к столь августейшему окружению и поэтому нуждаюсь в поддержке и руководстве.

Герцог Букингемский посмотрел на нее в недоумении. Что это? Уж не дурачит ли его госпожа Уайт? Вельможа взглянул в огромные, как лесные озера, глаза Полли, но они были кристально чисты.

Безудержная страсть овладела Виллерсом. Разгадав его настрой, Полли с величайшим трудом смогла подавить в себе отвращение, вызывавшее всякий раз в душе ее чувство страха. Она находилась рядом с человеком, который не привык отказывать себе в своих желаниях, а сейчас все его помыслы были обращены именно к ней.

Пальцы ее дрожали, щеки слегка побледнели, однако голос звучал, как обычно, отчетливо и громко, когда она вежливо прощалась с Кинкейдом и Де Винтером, перед тем как пойти под руку с Джорджем Виллерсом в личные покои короля.

— Все, кажется, герцог пропал, — с удовлетворением заметил Ричард. — Он определенно попался на крючок.

Николас стоял, мрачно нахмурив брови.

— Она ненавидит его, как ты не можешь понять этого?

Де Винтер молчал. Он и сам знал, что Полли ненавидела и боялась герцога.

— Мне больно от мысли, что я должен подталкивать ее к сближению с ним, — проговорил лорд Кинкейд.

— Пойми, дела идут все хуже, Ник. Англия находится в состоянии войны с Голландией с начала этого месяца, а ведь мы к ней совершенно не готовы. Король не посещает заседаний совета, передоверив руководство всем этим делом особам, которые думают лишь об одном — как бы извлечь из вооруженного конфликта побольше выгоды для себя.

— Да-да, — кивнул Николас и тяжело вздохнул. — Его величество главное внимание уделяет тому, чтобы помирить леди Кастлмейн с миссис Стюарт, а вовсе не управлению государством. В сложившейся ситуации руки у герцога развязаны, а между тем, как известно нам с тобой, его заботит исключительно личное благополучие. — Он горько улыбнулся. — Сейчас освободилось несколько выгодных постов. Герцог имеет возможность раздать их по своему усмотрению лицам, которые, вполне вероятно, не будут соответствовать занимаемым ими должностям. В благодарность же за свою услугу он потребует от них полного послушания и заставит плясать под свою дудку…

— А это отнюдь не в интересах его величества, — заметил Де Винтер. — Все, кроме короля, знают, что его фавориты не интересуются делами государства. — Он вздохнул. — Частично это вина и правительства, которое поощряет взяточничество и лихоимство…

Ричард поклонился проходившей мимо леди в малиновом парчовом наряде. Беседовали они с Ником вполголоса и с таким видом, будто обсуждаемая ими тема не стоит выеденного яйца.

— Нам необходимо выяснить намерения герцога, Ник, — продолжал Де Винтер. — Если Кларендон будет смещен со своего поста, то у короля не останется ни одного мудрого советника. И можно только гадать, кто займет пост адмирала, после того как на герцога Йоркского возложат командование флотом в этой злосчастной войне. Чтобы разузнать все как есть, мы должны иметь своего человека в ближайшем окружении герцога.

Ричард многозначительно посмотрел на друга, терпеливо ожидая ответа, заранее, впрочем, зная его.

— Любовница герцога сможет выведывать и секреты его, и суть решений, принимаемых на тайных совещаниях, — думаешь, я не понимаю этого? Вспомни, чья это была идея! Но, черт подери, Ричард, я не могу просить ее об этом. Скажи ей сам. У тебя это лучше получится. Можешь заверить ее, что я вполне одобряю этот план. Но только не говори, что это моя идея. Не хочу, чтобы она думала, будто я сблизился с ней лишь потому, что… — Ник горько усмехнулся. — Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да. И я расскажу ей обо всем сегодня же вечером, — решительно произнес Де Винтер. — Твои сомнения делают тебе честь, друг мой. Однако сейчас не время для них. Это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Полли ничто не угрожает, напротив, участие в осуществлении нашего замысла может принести ей определенные выгоды. Покровительство герцога Букингемского — это огромная честь.

— Для нее, но не для меня, — молвил Николас все с той же горькой усмешкой.

— Не забывай, что она твоя любовница, а вовсе не жена, — напомнил Де Винтер.

— Я знаю это. — У Ника дрогнул голос, что заставило Ричарда внимательно посмотреть на него.

— Ты хочешь сделать ей предложение, Ник?

— Даже привыкшие ко всему придворные вряд ли воспримут с доверием безразличие жениха к ветреному поведению его избранницы, дорогой мой друг: есть же, в конце концов, какие-то элементарнейшие правила этикета. Я отложу свое намерение на несколько месяцев… Если она окажется в постели герцога, то, по крайней мере, не будет обременена никакими обязательствами.

— Это большая жертва с твоей стороны, — молвил тихо Ричард.

— Ты прав, — иронично заметил Николас. — Однако не надо забывать, где мы. Пойду поболтаю с леди Фэншейв. А ты, будь добр, отвези Полли домой, как только король освободит ее. Скажешь ей, что я приеду позже.

Он шутливо поклонился Де Винтеру и направился через зал к упомянутой даме, которая уже повернула к нему в нескрываемом нетерпении свое накрашенное лицо. Страусовые перья на ее шляпе чуть качнулись, когда она кокетливо присела.

— О лорд, с тех пор как вы нашли вашу прелестную маленькую актрису, вас совсем не видно в свете.

Она обиженно надула свои пухлые ярко-красные губки. Николас улыбнулся, поддерживая старую привычную игру, которая, по крайней мере, позволяла ему забыть на время о тревожных мыслях.

Только час спустя Полли покинула королевские покои. Войдя в Большую Галерею, она стала машинально искать Николаса, но его нигде не было. За окнами сгущались сумерки, и слуги зажигали многочисленные свечи в позолоченных канделябрах. В переполненном зале становилось душно.

— Ты выглядишь усталой, Полли. Я провожу тебя домой, — услышала она вдруг голос лорда Де Винтера.

— Вы очень добры, милорд, но я лучше подожду Ника, — ответила девушка.

— Николас занят. Он просил меня поехать с тобой. Не волнуйся, он обещал быть позднее.

— Ах, он занят? Уж не с одной ли из этих крашеных кукол? — спросила Полли. — Я, пожалуй, поищу его.

Ричард, глядя куда-то в сторону, заметил как бы невзначай:

— Моя тетушка была в восторге от беседы с тобой в прошлую среду. И она мечтает представить тебя своим приятельницам. Беседа с ними покажется тебе весьма полезной.

— Ну-ну, я пошутила, — обиженно произнесла Полли, испугавшись недвусмысленно прозвучавшей угрозы. — Но куда исчез Ник?

Де Винтер пожал плечами:

— Давай сначала уйдем отсюда, а потом я все объясню. Здесь не место для дискуссий. Если ты не против, мы можем прокатиться по Темзе. Сегодня чудный вечер, к тому же мне необходим глоток свежего воздуха…

За последнее время они очень подружились, и Полли стала называть лорда по имени. «Однако каким он бывает порой несносным!» — с негодованием подумала она, памятуя о его тетушке с приятельницами. И все-таки, не осмеливаясь более перечить ему, послушно последовала за ним.

— Итак, — сказала Полли, когда они вышли из дворца, — где сейчас Ник?

— Немного терпения, детка, — спокойно ответил Де Винтер, делая знак лодочнику, поджидавшему пассажиров, и указывая на небольшое суденышко, стоявшее у берега. Поджав губы, Полли ступила в лодку и, искусно подобрав юбки, села на скамью. Ричард расположился напротив нее и приказал гребцу плыть к Лестнице Сомерсета. Он улыбнулся, глядя на возмущенное лицо Полли, но промолчал, с наслаждением вдыхая свежий весенний воздух.

На самом деле Ричард вовсе не был так спокоен, как пытался это представить. Необходимость обсуждать с Полли достаточно деликатный вопрос очень беспокоила его. Он должен был убедить ее, что Кинкейд вовсе не предатель по отношению к ней, а также объяснить важные политические цели, которые скрывались за их необычной просьбой.

Вскоре ялик остановился у ступеней Лестницы Сомерсета. Ричард дал лодочнику монету в шесть пенсов и помог Полли сойти на берег. Через несколько минут они уже были на Друри-лейн. В продолжение всей короткой прогулки Полли молчала. Интуиция подсказывала, что предстоящий разговор не доставит ей особой радости.

Когда они вошли в дом, Полли, предложив гостю бокал хереса, села у окна, ожидая, что будет дальше. Де Винтер взволнованно шагал по комнате, не зная, с чего начать.

— Почему бы вам не сказать все сразу, сэр? — предложила Полли. — Я устала ждать, когда же вы откроете мне правду.

— Ладно, — ответил Ричард, ставя бокал с хересом на стол. — Ты не раз слышала, как обстоят дела в правительстве, и знаешь, что мы с Ником думаем об этом.

— Вы считаете, что у короля плохие советники, — произнесла девушка. — И что повинен в сложившейся ситуации в первую очередь «Кабальный» совет, руководимый герцогом Букингемским. А еще мне известно, что вы собираетесь поддержать проводимый канцлером курс и что, по вашему мнению, этот человек заслуживает большего доверия, чем граф Эрлингтон.

— Верно. Дело в том, Полли, что Ник, сэр Питер, майор Конвэй и я связали себя клятвой лишить герцога возможности и впредь оказывать тлетворное влияние на короля.

Де Винтер снова взял бокал с хересом и отпил глоток, собираясь с мыслями.

— Но ведь это опасно — выступать против Джорджа Виллерса, — нахмурилась девушка. — Как говорит Ник, только дурак станет наживать себе врага в лице герцога Букингемского.

Ричард согласно кивнул.

— Но мы не собираемся бороться с ним в открытую, Полли.

— А как же тогда? — удивилась она, по-настоящему начиная тревожиться.

— Сейчас поймешь. А пока что замечу, нам нужен помощник — некто, кто имел бы непосредственные контакты с самим герцогом и его ближайшим окружением, — проговорил Ричард, решившись на откровенность. — Причем человек этот не должен ни у кого вызывать подозрения, с тем чтобы разговоры при нем или, лучше сказать, при ней велись вполне открыто.

— При ней? — взволнованно переспросила Полли.

— Ну да. И мы хотим, чтобы ты взяла на себя роль такого соглядатая, — решительно закончил Ричард.

— Но… но как смогу я получить доступ ко всем этим людям?.. — начала было она, но, вспомнив распутный, полный вожделения взгляд герцога, замолчала.

Девушка резко поднялась с кресла. Атласная нижняя юбка ее и кружевное платье слегка зашелестели.

— Выходит, Ник хочет, чтобы я сделала то, о чем вы говорите? Но ведь ему хорошо известно, что я терпеть не могу герцога!

— Вот потому-то и попросил он меня поговорить с тобой, — ответил Де Винтер. — Нам нужна твоя помощь, Полли. Англия нуждается в вас, госпожа Уайт! Так неужели вы откажете нам?

— Я не интересуюсь политикой, так почему же я должна жертвовать собой? — заявила девушка. — Если бы это было необходимо именно Нику… тогда… Тогда, может быть, я и согласилась бы… Впрочем, нет-нет!

— Это нужно именно Нику, — прервал ее Ричард. — Он связал себя определенными обязательствами. Не забывай, что угроза гражданской войны все еще витает над страной. Если король будет вести антинародную политику, как делал и его отец, тогда нам не избежать войны. Герцог же не замечает этой опасности или не хочет ее замечать. Он заботится только о личной выгоде и стремится подчинить своему влиянию самого короля. Ты вот говоришь, что не интересуешься политикой, но я уверен, что ты не сможешь быть равнодушна ко всему, что я рассказал тебе!

— Да, вы правы, — молвила Полли, зябко ежась. — Конечно, Ричард, я помогу вам. Но может быть, есть какой-нибудь другой способ узнать обо всем, что вас интересует?

— Виллерс без ума от тебя и не заподозрит подвоха, так как видит в тебе только хорошенькую актрису, которой нужен богатый покровитель. Это — обычное явление, герцог же, между прочим, весьма щедрый поклонник.

Полли поморщилась:

— Стать одной из многочисленных обитательниц гарема его светлости — как это отвратительно!

Ричард задумался.

— Но почему ты должна быть всего лишь обитательницей его гарема? — сказал он после короткой паузы. — Разве ты не сможешь занять особое место в его жизни?

Полли наполнила пустые бокалы хересом.

— Особое место, — в раздумье произнесла она, зная, что есть только один способ занять его в окружении этого богатого, необузданного и упрямого человека. — А что, если сыграть на самолюбии его светлости?

Глаза ее внезапно загорелись, словно она нашла выход из затруднительного положения.

— Прошу тебя, продолжай! — проговорил взволнованно Ричард. — Мне интересно, что ты предложишь.

— Ну… — посмотрела она на него. — Его светлость уже привык к моей… неуловимости. Сначала я что-то обещаю, потом исчезаю, не так ли?

— Если он испытывает по отношению к тебе достаточно сильные чувства, то позволит заманить себя в эту ловушку.

— Он уже влюбился в меня, и к тому же по уши, — заметила Полли без тени тщеславия или кокетства. Видно было, что она не испытывает радости по этому поводу, а видит лишь возможность извлечь из данного обстоятельства определенную выгоду. — Я смогу сыграть эту роль, Ричард! Я искусно сплету паутину, в которую он непременно попадется. Герцог будет желать моего общества и ждать минуты, когда я, наконец сдамся. Если я получу доступ к тайнам герцога, применяя такую тактику, этого будет достаточно?

— Конечно, — ответил Ричард, с облегчением думая, что имеет дело уже не с человеком, исполняющим против своей воли чью-то просьбу, а с равноправным партнером. — Нам будет интересно буквально все: личные твои впечатления, содержание разговоров, которые ты сможешь подслушать, замыслы наших противников, ну и все прочее, что удастся тебе разузнать.

— А Ник? — произнесла Полли, и ее энтузиазм мгновенно угас.

«Когда эта идея впервые пришла им в голову? — раздумывала она с недоумением. — И чья вообще эта идея?»

— Имеет ли значение для Ника, что я смогу добывать нужные сведения, не… отдаваясь герцогу, или ему это безразлично? — смущенно спросила девушка.

— Я не вправе отвечать на подобного рода вопросы, — уклонился тактично Ричард. — Скоро он сам будет здесь. Почему бы тебе не спросить об этом его?

Полли тяжело опустилась в кресло. Она снова и снова думала об их с Де Винтером разговоре. В силу чего Николас не сказал ей обо всем сам?

Ричард с сочувствием взглянул на нее. Взросление — сам по себе довольно болезненный процесс, а условия, в которых Полли вступала в зрелость, были далеко не из лучших. Любя ее, Николас не разрушал, а постоянно поощрял ее иллюзии. А теперь ей предстояло лицом к лицу столкнуться с жестокой действительностью, когда даже любовь оказывается порой бессильна что-либо изменить и требует от человека непомерных жертв.

— Тебе надо выспаться, — заметил после короткого молчания Де Винтер. — Сегодня был слишком тяжелый день. Иди, а я пока посижу здесь и подожду Ника.

Полли устало улыбнулась:

— Не стоит беспокоиться обо мне, Ричард. Вы можете идти, если хотите.

— Ничего, детка. Ты ведь еще не ужинала, так что я попрошу миссис Бенсон приготовить для тебя горячий напиток.

— Мне не нужна нянька, Ричард! — запротестовала Полли, но он, не слушая ее, позвонил.

Войдя в спальню, Полли стала раздеваться, в одиночку пытаясь управиться с лентами, пуговицами и кружевами своего замысловатого наряда. Покончив с этим, она с громкими проклятиями принялась развязывать непокорные узлы ненавистного корсета.

— Я же говорил, что тебе нужна горничная! — послышался вдруг знакомый голос.

Полли обернулась и увидела Николаса.

— Ник! Я не слышала, как ты пришел!

— Потому что ругалась, как торговка из Биллингейта, все вокруг заглушая собственным голосом, — сказал он, снимая накидку. Затем повернул Полли и сноровистыми руками быстро развязал шнуровку корсета.

— О, спасибо! — Она с облегчением вздохнула, притрагиваясь к телу под тонкой сорочкой. — И зачем я только согласилась носить это орудие пыток!

Девушка отшвырнула от себя ненавистный предмет.

— Я думаю, ты и сама знаешь это, как и то, почему ты согласилась участвовать в еще более отвратительном, чем ношение корсета, деле, — проговорил невесело Николас.

— Что, Ричард уже рассказал тебе обо всем? — спросила Полли, подходя к окну и глядя на вечерние сумерки.

— Он сообщил мне только о твоем согласии помочь нам осуществить наш замысел и, что ты очень устала и поэтому отправилась спать, а миссис Бенсон готовит тебе горячий мятный напиток.

В эту минуту в дверь постучали, и в комнату вошла хозяйка, неся поднос с хрустальной чашей.

— Вот, пожалуйста, это подкрепит вас, — сказала она, ставя принесенное на туалетный столик, и, проницательно взглянув на Полли, воскликнула: — Вам непременно надо выпить это, дорогая моя! Вы выглядите такой измученной! Подумать только, каждый день — на сцене! — Она укоризненно посмотрела на Николаса: — Разве можно такое допускать, милорд! Ведь она еще совсем дитя!

Николас, бормоча что-то неразборчивое, почесал в затылке. Миссис Бенсон собрала разбросанную одежду и вышла.

— Если бы у тебя была горничная, хозяйке не пришлось бы заботиться о твоем гардеробе, — заметил Ник и, помолчав немного, сказал: — Ну хорошо, ложись поскорей. Не хочу больше выслушивать упреки в невнимании и эксплуатации бедного ребенка.

— Не терзайте себя укорами совести, — принялась успокаивать его Полли. — Я делаю то, что хочу, что выбрала сама.

— Это правда? — Николас сел на край постели.

— Ник, — молвила девушка, не глядя на него, — я предпочла бы, чтобы вы сами попросили меня помочь вам в вашем деле. Это трусость — взваливать все на Ричарда, понимаете?

— Это совсем не из-за трусости, — начал оправдываться Николас. — Просто я не хотел, чтобы ты думала, будто кто-то тебя принуждает, и считал, что тебе будет легче отказать Ричарду, чем мне.

— Но ведь вы хотите, чтобы я участвовала во всем этом? — посмотрела Полли ему в глаза.

— Нет, не хочу. Однако иногда бывают такие ситуации, когда приходится чем-то жертвовать.

«Мы оба сможем быть полезны друг другу», — эхом прозвучало в ее памяти. Где слышала она эти слова? Ах да, очень давно, однажды ночью в доме лорда Кинкейда. Так не об этом ли идет речь сейчас?

— Послушайте, я всего лишь девчонка, родившаяся в тюрьме Ньюгейт и всю жизнь прожившая в таверне, — услышала она вдруг свой собственный голос как бы со стороны. — Вряд ли для вас будет иметь особое значение, что вы, пожертвовав мной, отправите меня в постель другого!

В комнате воцарилась мертвая тишина. Николас был потрясен. Мысль о том, что Полли сомневается в нем, возмутила его до глубины души.

Гнев до неузнаваемости исказил лицо Николаса, и Полли, взглянув на лорда, пришла в ужас.

— А ну, вставай! — гаркнул он.

Девушка побледнела. Она не подозревала, что Кинкейд может так рассвирепеть. Подойдя к ней, он с силой схватил ее за плечи.

— Повтори, что ты сказала!

Полли в страхе отпрянула.

— Н-нет… пожалуйста, — заикаясь, произнесла она. — Я совсем не то имела в виду! Я только… только…

— Только что? — хрипло спросил Николас. — Отвечай!

— Я хотела узнать, что вы ответите мне на это, — жалобно проговорила она, чувствуя, как неубедительно звучит ее ответ.

Ей нужно было удостовериться в его чувствах, и она смогла это сделать. Однако все вышло совсем не так, как она предполагала.

— Ну хорошо, сейчас ты узнаешь, что я думаю об этом, — сказал Ник, глядя Полли прямо в глаза. — Если подобные мысли еще когда-либо придут тебе на ум, лучше держи их при себе: второй раз я уже не стану выслушивать их просто так!

Она кивнула.

— Запомни это хорошенько, иначе ремень Джоша покажется тебе детской игрушкой! Ты поняла?

Полли снова кивнула. Она почему-то ждала, что Николас обнимет ее, попросит прощения за внезапную вспышку ярости, поцелует и скажет слова благодарности и восхищения за ее смелость.

— Иди в постель, — уже обычным голосом молвил он. — И допей свой напиток.

Послушно сделав все, что приказал ей Ник, Полли подумала: «Интересно, знает ли он, как я решила действовать?»

— Вижу, ты хочешь что-то сказать. Хорошенько подумай, прежде чем произнести хоть слово!

Это было уже слишком.

— Я хочу сказать, что мне очень жаль: великодушие изменило вам.

Николас мрачно взглянул на нее и вздохнул.

— Дорогая моя, у меня голова идет кругом из-за этого проклятого дела! Я не хочу принуждать тебя принимать в нем участие, ясно тебе?

Полли кивнула, и в свете свечей золотым блеском вспыхнули блики на пышных медовых волосах, разбросанных по ее плечам.

— Значит, Ричард ничего не говорил вам о моем плане?

Николас удивленно вскинул брови.

— Нет, я ничего не слышал о нем. А в чем его суть? — спросил он, снимая рубашку.

Полли подробно рассказала ему о своем намерении.

— Такая игра довольно рискованна. Куда проще сразу же ответить взаимностью на его ухаживания. Если герцогу не понравится проволочка, то он сделает все, чтобы унизить тебя. Это опасный противник, детка. Тебе нельзя портить с ним отношения.

— В общем, вы хотите сказать, что мне не следует с ним ссориться и самое лучшее, что могла бы я сделать, — это стать его любовницей, не так ли? Нет уж, я предпочитаю рискнуть!

— Не надо. Мы с Ричардом постараемся придумать что-нибудь другое.

— Нет, Ник, если все это так важно для вас, то я не смогу оставаться в стороне. Мне хочется помочь вам.

Николас посмотрел на нее, нахмурившись, а потом улыбнулся.

— Ты совсем отбилась от рук, Полли, — заметил он.

— Я просто стала взрослой, милорд, — ответила она, встретившись с ним взглядом. — И теперь я сама отвечаю за свои поступки.

— О да, — проговорил он грустно. — Рано или поздно это должно было случиться, и мне отныне придется считаться с данным фактом.

Встав на колени, Полли обняла Ника.

— Я постараюсь быть очень взрослой и очень мудрой, любовь моя!

Она поцеловала его.

— Да, этакой мудрой старой леди, — засмеялся он. — Морщинистой и согбенной под тяжестью бесценного опыта! Лучше уж оставайся какая есть!