Сестры Дункан - Фиалка

«Бывает, и свиньи летают», — подумал Габриэль с мрачной улыбкой.

— Пошли, девочка, — он отодвинул стул. — Ты доведешь себя до изнеможения.

— Нет, ничего подобного, — отозвалась Тэмсин, но она не могла скрыть своего облегчения, когда стало ясно, что ожидание окончено.

— Ты подождешь в конюшнях, пока я проникну в дом?

— Я подожду, пока ты дашь мне знак, что я могу поискать себе ночлег, — подтвердил он.

Они молча быстрым шагом вернулись на Одли Сквер. Окна в доме Сент-Саймона светились, фонарь над входной дверью горел.

— Может быть, у него гости, — сказала Тэмсин. Такая мысль впервые пришла ей в голову.

— Как только окажешься внутри, ты сможешь подождать, пока они уйдут, — ответил Габриэль спокойно. — А если там всего-навсего слуги, ты легко сможешь ускользнуть от них, у тебя же есть приличный план дома, — Да. — Тэмсин сунула руку в карман бридж. Люси говорила, что штат прислуги Джулиана очень невелик, поскольку лондонским домом пользовались крайне редко. Было совсем нетрудно вовлечь Люси в непринужденную беседу о доме, и, поддавшись на незначительные провокации, она начертила план каждого этажа, чтобы проиллюстрировать свой рассказ. Теперь эта бумага успокоительно зашуршала под пальцами Тэмсин. Если бы Джулиан оказался не один или если бы его не было дома, она легко смогла бы найти путь наверх и войти в его спальню.

В конюшнях стояла тишина, если не считать тихого ржания лошадей. Ночь была облачная, но лампа, горевшая в круглом оконце над конюшней, где жил старый грум, бросала сноп золотистого света на чисто выметенные камни мощеного двора. Тэмсин и Габриэль неслышно проскользнули мимо, сливаясь с другими тенями. Свои предательски яркие волосы Тэмсин прикрыла капюшоном темного плаща, в который она плотно закуталась. Ворота в сад были заперты, как и предполагал Габриэль.

— Полезай. — Он легко поднял Тэмсин и усадил ее на верхнюю перекладину ворот. Она немедленно скрылась из виду, потом прошептала с другой стороны, из сада:

— В библиотеке горит свет.

— Удачи тебе! — прошептал в ответ Габриэль и скрылся в тени.

Тэмсин ползком обогнула угол обнесенного стеной сада, только раз зацепившись плащом за шип вьющейся шпалерной розы. Она задержалась и отцепила плащ, прижимаясь к стене рядом с розовым кустом. Из окон библиотеки лился свет, падавший на цветочные клумбы и квадрат лужайки, и она молила Бога, чтобы тень стены надежно укрыла ее на случай, если бы кто-нибудь смотрел из окон верхнего этажа.

Освободившись от шипа, она метнулась вперед и снова прижалась к стене рядом с освещенным окном. Оно было закрыто, но занавески не задернуты. Тэмсин подкралась к окну и заглянула внутрь. Сердце ее билось тяжело, и ладони стали влажными, но она так и не могла решить, были ли тому виной нервы или возбуждение.

Джулиан сидел за письменным столом спиной к окну. Он писал, его перо летало по листку пергамента. Пока она наблюдала за ним, чувствуя, что сердце подскочило к самому горлу, он перестал писать, откинулся на спинку стула, потянулся, выгибая шею, потом снова окунул перо в чернильницу и продолжил начатое. Она наблюдала за ним, погруженным в свое занятие, и представляла его лицо, когда он повернется и увидит ее, и кровь быстрее заструилась у нее в жилах. Он должен быть в восторге. И, конечно, так и будет. Тэмсин поскреблась в окно и снова отступила в тень.

Джулиан готовил отчет для премьер-министра, собираясь представить его завтра утром. Лорд Ливерпул попросил дополнительных сведений о боях и потерях в Сиудад Родриго и в Бадахосе, чтобы обосновать требование пэра о предоставлении ему людей и средств.

Услышав скрежет по стеклу, он посмотрел через плечо в окно. Вероятно, это ветка бьется. Он устало потер глаза. Ему было трудно сосредоточиться, и слова в отчете никак не связывались в предложения. Он все время слышал чувственный смех Тэмсин. Этот смех звучал у него в ушах, он видел ее улыбку, озорную и призывную. Ее образ будто висел в воздухе перед его мысленным взором. Он надеялся, что со временем картина потускнеет. Как только он вернется в Испанию, у него не будет времени думать о ней. Но даже когда он твердил себе это, сознавал, что в Испании будет еще труднее забыть ее. Воспоминания будут там еще живее и мучительнее, ведь именно эта страна породила столь невероятное, немыслимое создание, в котором струилась кровь Пенхэлланов…

Хмурясь, он потер затылок, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, потом решительно вернулся к отчету.

Снова послышался скрежет, на этот раз более упорный. Он не обратил внимания. Потом царапанье сменилось барабанной дробью, ритмичным тук-тук-тук. Он круто повернулся на стуле. Через стекло ничего не было видно. Он нетерпеливо отодвинул стул и подошел к окну, широко распахнул его, Кусты и деревья росли слишком далеко, чтобы какая-нибудь случайная ветка могла царапать стекло. Он пристально вглядывался в темноту сада, но снова ничего не видел.

Потом откуда-то снизу ни с чем не сравнимый голос сказал:

— Добрый вечер, милорд полковник.

Он перевел взгляд ниже, к земле. Ее глаза казались темно-лиловыми на фоне бледного лица, капюшон свалился с головы, а золотистые волосы казались маяком во тьме ночи, — Я уже было подумала, что ты никогда не подойдешь к окну, — сказала Тэмсин, видя, что он потерял дар речи.

Она положила руки на подоконник, потом подтянулась и села. Повернувшись к нему, она улыбнулась, и если бы он не был так изумлен, то заметил бы беспокойство, которое она пыталась замаскировать улыбкой:

— Ты ничего не собираешься сказать?

— Ты… чертенок, сатанинское отродье! — Он наконец обрел голос. — Как, черт возьми, ты добралась сюда?

Еле нащупав ее талию под плащом, он поднял ее с подоконника и втащил в комнату, но вместо того чтобы поставить на пол, продолжал держать ее на весу, будто она была тряпичной куклой. Его большие руки удерживали ее за талию, ее лицо находилось на одном уровне с его лицом. Плащ свалился на пол, и под ним оказались бриджи и рубашка — униформа разбойницы.

— На Цезаре, конечно, — ответила она с улыбкой.

— Опять за свое, девочка! — Он встряхнул ее, все еще держа на весу, но она не могла понять, действительно ли он раздражен или только удивлен. Как бы то ни было, но он не выказывал большого восторга от того, что она явилась.

— Я должна была приехать. Ты умчался так внезапно, не сказав ни слова, — начала оправдываться она.

— У меня сложилось впечатление, что мы сказали друг другу все необходимые слова, — решительно перебил он. — Ты выразилась вполне ясно…

— Да, но ты застал меня врасплох, — запротестовала Тэмсин, все еще находясь в его объятиях. — Откуда мне было знать, что ты умчишься ночью и не оглянешься назад?

Она сделала попытку лягнуть его, чтобы наконец оказаться на полу, но, кажется, это не возымело никакого действия.

— О? — Золотисто-рыжие брови поднялись. — Так, значит, эта небольшая беседа в салоне была всего лишь разминкой перед боем? Ты мне заявляешь с абсолютно чертовским высокомерием, что больше не хочешь иметь со мной дела, а я должен понять это как приглашение?

— Все было совсем не так, — сказала она тихо. — Ты выразил желание покончить с этим, а не я.

— А мне показалось, что я предложил нечто противоположное, — ответил он спокойно, не сводя с нее глаз.

Такая беседа ни к чему не могла привести. Он все еще держал ее на весу, будто она была чучелом, набитым соломой. Будь она проклята, если ему удастся сбить ее с толку, когда было ясно как день любому существу, обладающему минимальным запасом разума, что все сложности исходили от него. Именно он не хотел видеть очевидного.

— Ты говоришь о моем высокомерии. Так я скажу тебе, милорд полковник, что ты упрямый, тупой и вдвое высокомернее меня! — огрызнулась Тэмсин.

К ее ярости внезапно в голосе прибавились слезы и затуманили глаза. Она хотела сказать, что любит его, но слова не шли с языка. Она хотела сказать, что он любит ее, должен любить. Она не могла бы так глубоко погрузиться в пучину любви, если бы не чувствовала, что и он испытывает то же.

— Ты, — сказал Джулиан провокационно, — упрямая, испорченная сирена-интриганка.

Ему казалось, он уже смирился с мыслью о том, что их авантюре пришел конец, что она уйдет из его жизни столь же решительно, как и вошла в нее, но теперь ему было ясно, что ни с чем он не смирился.

— Ладно, я жалею, что пришла, — объявила Тэмсин, сердито сопя. — И, если ты опустишь меня на пол, я уйду.

— Нет, не уйдешь, ты, строптивый чертенок! Его снова захлестнула знакомая восхитительная, требовательная страсть. Она нахлынула, пока он держал ее в объятиях, ощущая ее гибкое и стройное тело, вдыхая аромат жимолости, исходивший от кожи, утопая в огромных озерах ее глаз. И сейчас, когда он продолжал держать ее, разделявшее их молчание показалось ему наэлектризованным, он почувствовал волны соблазна, исходившие от нее, и понял, что она, как всегда, ощутила его возбуждение и мгновенно отозвалась на него. Глаза ее светились, длинные темные ресницы, слипшиеся от непролитых слез, трепетали, а губы чуть приоткрылись. Пожалуй, она, сознавая, что происходит, все-таки ждала от него первого шага.

— Никто никогда не скажет обо мне, что я смотрю дареному коню в зубы. — С этими словами, ловко развернувшись, он подхватил ее под мышку, как уже делал в Бадахосе, и вышел из комнаты, неся ее таким образом.

Он поднялся по лестнице, а Тэмсин, не издававшая ни звука, только благодарила Бога, что по дороге им не попался никто из его слуг.

Джулиан ногой отворил дверь спальни, вошел и уронил свою ношу на постель.

Он остановился, глядя на нее сверху вниз, слегка упираясь руками в бока, на его красиво очерченных губах играла улыбка.

— Неотразима, — сказал он задумчиво. — Не понимаю, почему такая тощая, плохо воспитанная, беспринципная маленькая интриганка может быть такой неотразимой. Но, видит Бог, это так.

Глаза Тэмсин пленительно прищурились, но она промолчала. Она так долго подталкивала его к этому, интриговала и готовилась к такому моменту. Может быть, наступит время, когда он больше не сможет сопротивляться тому, что происходит между ними, когда он перестанет считать, что струившиеся между ними токи носят только чувственный характер… может быть, он заглянет в собственное сердце. Но до тех пор она возьмет судьбу в свои руки и будет делать то, что считает нужным, и то, что он считает ее «неотразимой», — хорошее начало.

Она сбросила сапоги, и с глухим стуком они упали на обюссонский ковер[31].

Ее руки потянулись к пуговицам бриджей. Ловким движением она освободилась и от них.

Джулиан нагнулся и услужливо стянул с нее чулки, а потом выпрямился и снова занял положение наблюдателя.

— Я сама должна сделать все остальное? — Она смотрела на него с невинной жалобной улыбкой.

— Да. — Его веки опустились, полуприкрыв глаза, лицо приняло лениво-дразнящее выражение, он стоял неподвижно и продолжал смотреть на нее, скрестив руки на груди.

Тэмсин высвободилась из панталон, расстегнула рубашку и сняла ее. Потом, нагая, она легла на покрывало и устремила на него загадочный взгляд.

— А теперь ты можешь помочь мне, — распорядился Джулиан, и его спокойный голос странно контрастировал с огнем, полыхавшим в глазах.

Тэмсин села на постели, положила руки ему на бедра и привлекла совсем близко к себе. Ловко и уверенно расстегнула пряжку на поясе.

— Не возражаешь, если я начну с этого? — спросила она небрежно, расстегивая его бриджи.

— Ни в малейшей степени.

Она спустила его бриджи с бедер с медлительностью и нежностью, от которой у Джулиана захватило дух. Ее пальцы гладили его, а ладонь плоско лежала на животе, и мышцы его непроизвольно сократились. Медленно она наклонилась, поцеловала его живот и провела языком вверх, ее ласка была влажной и обжигающей, а пальцы продолжали гладить и ласкать его тело до тех пор, пока он тихо не застонал. Ее руки дотянулись до его спины, и она прижалась к нему так, что его восставшая плоть оказалась между двумя маленькими холмиками.

Она осторожно накрыла руками свои груди, так что они приблизились друг к другу, и он ощущал их нежное убаюкивающее прикосновение. Дыхание Джулиана участилось, восхитительное ритмичное трение все усиливалось, и с тихим стоном наслаждения он откинул голову назад.

— Перестань, — прошептал он. — Ради Бога, остановись. Тэмсин только улыбнулась, ее ресницы трепетали на его груди, она подводила его все ближе и ближе к краю пропасти, пока наконец он не содрогнулся и восторг не хлынул из него.

— Ну вот! — укорила она его, в то время как его дыхание замедлилось, а глаза, еще полузатуманенные, снова взглянули в ее поднятое кверху лицо.

— Сама виновата.

— Я заметила, что ты быстро восстанавливаешь силы, Милорд полковник, — сказала она с дерзкой усмешкой, падая на кровать и заставляя и его лечь рядом с собой.

Захватив ее подбородок между большим и указательным пальцами, он поцеловал ее.

— Не знаю, на что ты нарываешься.

— И я не знаю, но мне все равно, до тех пор пока это будет продолжаться.

— Сейчас не будет все равно, — пообещал он, снова завладев ее ртом и медленно и трепетно проводя языком по ее губам.

— О! О! Я забыла! И как только я могла забыть? — Неожиданно Тэмсин резко оторвалась от него, толкнув в грудь, и постаралась выбраться из постели. — Эта комната с тыльной стороны дома, да?

Джулиан перекатился на спину, не зная, смеяться ему или сердиться.

— Я полагаю, дело в Габриэле?

— Да, он ждет там, снаружи, в конюшнях. Она стрелой метнулась к окну и распахнула его.

— Скажи ему, чтоб вошел, — сказал Джулиан со вздохом.

— Нет, он должен вернуться обратно в Чарринг Кросс присматривать за лошадьми.

Она высунулась из окна, сложила руки рупором и издала крик, в совершенстве имитирующий вопль совы, подождала несколько секунд и повторила сигнал. На него немедленно откликнулись… Тэмсин издала еще несколько звуков, останавливаясь после каждого в ожидании ответа.

Чарринг Кросс? почему Чарринг Кросс? А, впрочем, почему бы и нет? Не было никакого смысла подвергать анализу или критике отдельные пункты замысловатого плана Тэмсин. Но Габриэль, конечно, был его неотъемлемой и неизбежной частью.

Забавляющийся и наслаждающийся своеобразием этих переговоров, Джулиан приподнялся, опираясь на локоть. Он посмотрел на изгиб ее обнаженной спины на фоне окна и тут же потерял интерес к совам и Габриэлям. «Никогда не видел более соблазнительной спины», — подумал он мечтательно, — Ну вот, — сказала Тэмсин, — теперь все улажено.

— Хорошо. Тогда, возможно, ты захочешь вернуться на место? — спросил он с иронической учтивостью.

— О, ты уже в порядке? — Она с улыбкой повернулась к Джулиану.

— Я предчувствую полное восстановление через две минуты. А теперь, черт возьми, иди же сюда!

Тэмсин ринулась через комнату и, одолев расстояние в несколько прыжков, оказалась рядом с ним в постели.

— Да, милорд полковник. Как прикажете.

Глава 23

Когда Джулиан проснулся, Тэмсин все еще спала. Наступило утро, пошел дождь, и поэтому в комнате было темно. Общую мрачность обстановки усугубляли массивная дубовая мебель и тяжелые бархатные драпировки. Дом отчаянно нуждался в обновлении, но Джулиан всегда полагал, что с этим можно подождать, пока он не женится. Жене доставит удовольствие привести интерьер в соответствие со своими вкусами. Это было много легче сделать здесь, чем в Тригартане, носившем на себе отпечаток пристрастий четырех поколений Сент-Саймонов.

В последние несколько лет он так редко посещал Лондон, что его мало волновала запущенность дома на Одли Сквер. Но теперь ему пришло в голову, что, вероятно, следовало бы заняться своим жилищем, пока следы заброшенности и запущенности не стали слишком очевидными. Перспектива брака маячила где-то в отдаленном будущем, и он не мог серьезно думать об этом до окончательной победы над Наполеоном.

Джулиан повернул голову и взглянул на лицо спавшей рядом женщины. Когда-нибудь ему придется выбирать себе жену, но ему казалось, что чувство утраты, горькая память о скитаниях по удивительной стране любви в компании с крошечной, обольстительной, волшебной, взрывоопасной и непредсказуемой разбойницей сделают его непригодным для жизни с женщиной, которой надлежало стать образцовой леди Сент-Саймон, хозяйкой Тригартана.

Воспоминания о пережитой ночи были так живы в его теле и душе! Одним из талантов Тэмсин было то, что каждый раз, когда они занимались любовью, это был целый спектакль, с постоянно меняющимся актерским составом и декорациями, что-то необычное, о чем оставались восхитительные воспоминания.

Он сел, чтобы посмотреть на часы. Было шесть, а ему предстояло в восемь встретиться с лордом Ливерпулем.

— Встаешь?.. — Тэмсин застонала и перевернулась на живот, зарывшись лицом в подушки. — Эй, что ты делаешь?

— Встаю.

Нагнувшись, он поцеловал ее в затылок и под щекочущим теплом его дыхания она зашевелилась.

— Так ты едешь со мной обратно в Испанию, Тэмсин?

— Для чего же я сюда примчалась, черт возьми? — пробормотала она в подушку.

— И оставишь поиски своих родственников?.. — Он нежно провел пальцем вдоль ее спины. Тэмсин подняла голову с подушки:

— Почему ты сказал, что мне не стоит оставаться в Корнуолле? По-моему, у меня неплохо получилось. Твои гости, кажется, сочли, что я вполне вписываюсь в общество.

— Да, но ты ведь только играла роль. Мы оба знаем, что ты, настоящая, долго не выдержишь такой жизни, Тэмсин. Ты бы заскучала до слез уже через несколько недель, как только тебе приелась бы новизна твоего положения.

— Но все-таки я хорошо сыграла свою роль, — продолжала настаивать она.

— Да, отдаю тебе должное.

Тэмсин снова уронила голову на подушку. Он был прав, что эта жизнь не подходила для нее, и, конечно, она и не собиралась оставаться здесь навсегда. Но ведь можно научиться приспосабливаться к обстоятельствам? Даже Джулиан допускал, что она могла бы к ним приспособиться, если бы поставила себе такую цель. И такое признание с его стороны было, несомненно, шагом вперед.

— Так ты распростилась с мыслью найти родных твоей матери? — настойчиво повторил он.

— Да, — согласилась она, считая, что раз уж она их нашла, ее ответ нельзя было бы счесть ложью.

Он почувствовал сладостное облегчение. Его рука медленными ласкающими движениями прошлась под одеялом вдоль ее спины.

— Спи, Лютик.

Она вздохнула, уткнувшись головой в подушку, но не сделала попытки остановить его, когда он выскользнул из постели. Он плотно задернул занавески полога, прежде чем позвонить и попросить принести горячую воду для бритья.

Джулиан быстро облачился в ярко-красный мундир и накидку кавалерийского офицера, прицепил к поясу саблю, привычно легшую вдоль бедра. Сейчас ему предстояло заняться делами армии, и его отражение в зеркале вполне тому соответствовало. Он сразу почувствовал себя сильным, подтянутым, словом, вполне готовым приступить к исполнению своих офицерских обязанностей. Конечно, он предпочел бы быть сейчас на поле брани, но Джулиан знал, что скоро вернется туда. Они вернутся вместе, и ничто не испортит им радости взаимного обладания — ни раздражение, ни гнев, ни ощущение, что его используют.

Прежде чем уйти, он еще раз отдернул занавеску. Тэмсин, снова уснувшая, повернулась спиной. Она спала, подложив руку под щеку, и кожа ее нежно розовела, разгоряченная сном. С минуту он стоял, глядя на нее, невольно улыбаясь и сознавая, что ее присутствие так же возбуждает его. Но в этот раз ощущение было совсем иное, чем раньше: это не был обычный жаркий и стремительный бег крови, но медленная, обволакивающая, всеобъемлющая нежность.

Он позволил занавескам упасть и вышел из комнаты, тихонько притворив дверь. Прежде чем оставить дом, Джулиан предупредил старого слугу, возглавлявшего штат прислуги и командовавшего ею, что в его апартаментах находится молодая леди, которой следует предоставить все, что бы она ни попросила.

— Да, милорд.

Слуга с поклоном придерживал дверь. Не в первый раз его лордство принимал здесь, в лондонском доме, ворох муслина, и, вне всякого сомнения, этот случай не будет последним.

Как только дверь за Джулианом закрылась, Тэмсин села на постели — сна не было ни в одном глазу. Ей не хотелось продолжать разговор на опасную тему, и притвориться спящей показалось ей лучшим выходом из положения. Если бы это только было возможно, она бы предпочла, чтоб в их разговорах никогда больше не упоминалась семья ее матери. А еще лучше было бы, если бы Сент-Саймон вообще напрочь забыл о существовании этой семьи.

Тэмсин точно знала, что делать теперь. Если бы Джулиан узнал о Пенхэлланах и о том, что в действительности привело ее в Англию, все было бы кончено. Он никогда бы не простил ей, что стал орудием в ее руках и был ею обманут. Значит, ему не следовало знать правды. Но игра с Седриком уже началась, и надо было ее как-то закончить.

О том, чтобы публично разоблачить его предательство, уже и думать было нечего: это означало бы во всем признаться Джулиану. Но пока Седрик не подозревал, кто она, угроза разоблачения должна была стать сильным аргументом в ее руках. Если она правильно разыграет свои карты, то сможет получить алмазы Пенхэлланов.

Это было бы достойным возмездием, которое одобрили бы и Сесиль, и Барон. А как только с местью будет покончено, она вернется с Джулианом в Испанию и постарается сделать так, чтобы их будущее оказалось общим.

Тэмсин стремительно спрыгнула с кровати, торопливо ополоснула лицо прохладной водой из кувшина, позаимствовала зубного порошка Джулиана, воспользовалась его гребнем и оделась. Затем сбежала вниз по лестнице. Прежде чем вернется в Корнуолл, чтобы закончить свое дело, она должна сыграть еще одну небольшую пьеску, чтобы развлечь полковника. Этот спектакль в ее постановке должен запомниться ему навсегда, и воспоминания о нем должны и в глубокой старости тревожить и будоражить его душу.

Через холл шел пожилой человек. Он поднял глаза и недоуменно замигал, видя, как Тэмсин спрыгивает с последней ступеньки.

— Доброе утро, вы, должно быть, Белтон, — сказала она с радостной улыбкой. — Леди Фортескью рассказывала мне, как прекрасно вы управляете этим домом.

Леди Фортескью! Старик не сводил с нее глаз, и Тэмсин могла себе представить, как тяжело вращаются шестеренки в его мозгу, когда он пытается связать эту странную девицу, одетую в бриджи для верховой езды и проведшую ночь в постели его лордства, с сестрой его лордства.

— Если лорд Сент-Саймон вернется раньше, не будете ли так любезны сказать ему, чтобы он ждал меня сегодня днем? — сказала она небрежно, направляясь к выходу.

— Да, мисс, — пробормотал слуга, с некоторым опозданием бросаясь открывать ей дверь.

— Все в порядке, я и сама справлюсь, Белтон, благодарю вас. — И Тэмсин открыла дверь. — О, снова дождь! Что за зловредный, гнусный климат.

Она натянула на голову капюшон плаща и подняла руку в прощальном жесте, адресованном пребывающему в полном, недоумении слуге:

— До встречи днем!

И она исчезла, прыгая по ступенькам и быстро одолев их, помчалась по улице, вжимая голову в плечи, чтобы спастись от упорно моросящего дождя.

Изумленный Белтон покачал головой, гадая, уж не слишком ли он стал стар для своей работы. Действительно ли на ней были бриджи? Должно быть, его лордство приобрел в Испании странные вкусы. Кажется, это языческая страна, кто-то об этом упоминал. Закрыв дверь, он затрусил в свой чулан, где хранил бутылочку спасительного бренди, предназначенного для медицинских целей и использовавшегося им в случаях сильных потрясений.

Тэмсин окликнула наемный экипаж, велела ехать в Чарринг Кросс и, откинувшись на подушки, предалась размышлениям о своем восхитительном замысле. Дождь лил на редкость противный и мог стать помехой, когда ей надо было сделать так много.

Габриэль невозмутимо поглощал яйца с филеем. Когда она вошла, он заметил:

— Раненько ты.

— Да, к тому же я не завтракала. — Она подвинула носком ноги стул и села. — Хозяин, принесите мне такое же блюдо, пожалуйста.

Хозяин крякнул. В тусклом свете распивочной он мог различить только, что рядом с шотландцем сидит какой-то паренек. Он отправился на кухню, и несколькими минутами позже служанка принесла второе блюдо.

— Пожалуйста, сэр. — Она сделала реверанс, оценивающе посматривая на спутника Габриэля из-под полуопущенных ресниц, и явно гадая, заслуживает ли молодой человек внимания.

Тэмсин усмехнулась. Она привыкла к таким недоразумениям, если освещение было не слишком ярким. Она склонилась к служанке и подняла ее личико за подбородок.

— Хорошенькая девушка. Как твое имя?

— Энни, сэр. — Девушка покраснела и отвернулась.

— Ладно, принеси кофе, Энни. Идет?

— Да, сэр. — Она сделала еще реверанс и поспешила удалиться.

— Ох, девочка, тебе должно быть стыдно, — мягко заметил Габриэль, отхлебывая из своей кружки хороший глоток эля. — Так дразнить ребенка.

Тэмсин лишь хихикнула и с волчьим аппетитом набросилась на свой завтрак.

— Значит, все идет своим чередом, — заметил Габриэль. — Похоже, ты провела такую ночь, что нагуляла аппетит.

Тэмсин кивнула. Она намазывала мясо горчицей, и глаза ее сияли.

— Скоро мы вернемся обратно в Испанию.

— Хорошо, — лаконично отозвался шотландец. — Буду рад отряхнуть прах этих мест со своих ног. И моя женщина, несомненно, тоже. А как же Пенхэллан?

— Думаю, мне придется все оставить как есть, Габриэль, — сказала она, не поднимая глаз от тарелки. — У тебя есть возражения?

Его лицо помрачнело.

— Поступай как знаешь, девчушка, но я собираюсь сквитаться с этими подонками. Но сделаю это в свое время и по-своему. Это никак не отразится на твоих планах.

Тэмсин промолчала. Она знала, что все равно не сможет остановить его. Для Габриэля месть была священным долгом, и, пока он не отомстил, ему казалось, что глаза Барона укоризненно следят за ним. Но действия Габриэля не должны были помешать ее собственной встрече с Седриком, с которым она предпочитала увидеться наедине. Темперамент Габриэля был таким бурным, а характер столь непредсказуемым, что если бы в процессе визита к Седрику ему попались близнецы, не было бы никакой возможности помешать ему разделаться с ними на месте. И тогда Седрик не преминул бы возбудить дело, и Габриэль окончил бы свою жизнь на эшафоте в бодминской тюрьме.

Но ведь он никогда не разрешит ей отправиться к Пенхэллану одной, если только хоть на миг заподозрит, каковы ее намерения. Поэтому и Габриэль должен считать, что ее любовь к Джулиану Сент-Саймону пересилила потребность отомстить за родителей.

— Значит, мы заберем Хосефу и вернемся в Испанию? — заключил Габриэль, но глаза его оставались мрачными. Тэмсин кивнула и отхлебнула кофе.

— Но только завтра утром. Я должна сделать полковнику небольшой презент, чтобы он не забыл обо мне, пока нас здесь не будет.

Габриэль поднял бровь, — Я так полагаю, моя помощь в этом деле не потребуется? Тэмсин улыбнулась:

— Ты прав, Габриэль.

— В таком случае я с тобой прощаюсь. Мой хозяин держит славный погреб, и, думаю, я найду здесь подходящую компанию.

— Итак, ты на рассвете приведешь Цезаря на Одли Сквер? Я снова воспользуюсь окном и встречу тебя у конюшен. Поедем верхом в Корнуолл, соберем вещи и вернемся обратно вместе с Хосефой.

Габриэль кивнул. Встреча на рассвете и выход через окно не смутили его. В горах они привыкли ко всему. Однако ему что-то казалось подозрительным в этой стремительной перемене планов. Не в характере девчушки было отказываться от задуманного с такой легкостью.

Тэмсин вытерла тарелку досуха кусочком хлеба, допила кофе и встала.

— Мне нужно переодеться и взять немного денег, Габриэль, Он сунул руку в карман и выудил ключ от своей комнаты.

— На верхней площадке лестницы повернешь налево. В его спальне Тэмсин сменила свою одежду на одно из батистовых платьев, а сапоги для верховой езды на пару матерчатых башмаков, далеко не таких практичных, как сапоги, во время дождя, когда кругом образовались лужи. Она сунула костюм для верховой езды в мешок из грубой ткани, взяла пачку банкнот и кошелек с монетами и положила их в свой ридикюль. Посмотрелась в покрытое пятнами зеркало, критически нахмурилась, потом вернулась в распивочную, стараясь шагать не слишком широко.

Энни убирала со стола и чуть не упала, увидев эту метаморфозу.

— Ух! — сказала она, — Да вы не парень! — Нет, — откликнулась Тэмсин. — А ты все такая же хорошенькая девушка!

— Что за наглость! — сказала Энни, стараясь взять себя в руки. — Вам не следует шутить такие шутки… надругаться над невинной девушкой…

— Да как бы я могла над тобой надругаться? — заявила Тэмсин, чувствуя свою правоту. — Я ведь не мужчина!

Энни захлюпала носом и, прихватив поднос, вернулась на кухню. Габриэль все еще восседал за столом, нянча свою вновь наполненную кружку.

— Так ты уже уходишь?

— Да. — Она наклонилась поцеловать его. — Увидимся завтра на рассвете.

— Если что, я буду здесь.

Вскоре после полудня Тэмсин вернулась на Одли Сквер. Белтон открыл дверь и оказался лицом к лицу с молодой леди, одетой самым обычным для молодой леди образом. Если бы только не ее приметные короткие волосы, он никогда бы не поверил, что это та же девушка, которая сломя голову умчалась отсюда сегодня утром.

— Пожалуйста, не будете ли вы так любезны прислать кого-нибудь забрать из кеба покупки? — попросила она. Ее глаза едва виднелись над горой пакетов и свертков, которые она держала в руках.

— Разрешите мне вам помочь, мисс. — Белтон сделал движение, чтобы освободить ее от ноши.

— Нет, нет, спасибо, — отказалась Тэмсин, боясь, что старик уронит их на мокрые ступеньки. — Там в карете есть еще.

Белтон обернулся и через плечо окликнул слугу. Из кухни показался дюжий малый в бязевом переднике и кожаных штанах. Он с любопытством воззрился на молодую даму, прижимавшую к себе пакеты, затем вышел, чтобы внести ее остальные покупки в дом.

— Его лордство вернулся?

— Еще не вернулись, мисс. Полагаю, что он задержался в каком-нибудь клубе. Обычно утром он туда заглядывает, когда бывает в городе.