Черные Мантии (№6) - Роковое наследство

За спиной у женщины мелькнули две тени. В следующий миг один человек схватил сию даму в охапку, а другой зажал ей рот. Хотя женщина была крепкой и широкоплечей, ей ничего не удалось сделать: через несколько секунд похитители растворились вместе с ней в ночи.

Карпантье пошел быстрее.

«Это – женщина из той квартиры, – подумал он. – Именно эта особа перелезла тогда через кладбищенскую ограду, чтобы шпионить за негодяями. И чего она все время суется не в свое дело? Даже дураку ясно, что все эти люди помешаны на сокровищах и что лучше с такими бандитами не связываться».

В конце Каштановой улицы Винсент впервые оглянулся, но не заметил ничего подозрительного.

Карпантье уже собрался было продолжить свой путь, как вдруг шагах в пятидесяти увидел какое-то существо, двигавшееся в том же направлении, что и он сам.

– Если это собака, то она слишком уж большая, – пробормотал недоумевающий Винсент и пошел дальше.

Вскоре он пересек бульвар.

Дальше находилась контора, служащие которой взимали пошлину с въезжающих в город. У дверей конторы стояла скамейка. На ней дремали двое караульных.

«Вот сейчас и выясним, не был ли тот зверь двуногим», – подумал Карпантье.

– Видно, далеко вам идти на работу, приятель, раз вы поднялись в такой ранний час, – проговорил один из служащих.

– Мне нужен квартал Пале-Рояль, – ответил Винсент. – Я не местный. Не могли бы вы мне подсказать дорогу?

– Что ж, запоминайте: улица Рокет, потом – площадь Бастилии, улица Сент-Антуан и улица Сент-Оноре. Далековато, конечно, но это – самый удобный путь.

– Спасибо, – улыбнулся Винсент. – Скажите, вы не позволяете ворам и убийцам проникать в Париж?

– Откуда мы знаем, кто – убийца, а кто – нет? Мы же не шпики, – гордо заявил второй бандит, прикидывавшийся караульным, как и его приятель.

Неподалеку от этой конторы находилась мастерская по обработке мрамора. К ней-то и направился Винсент. Перед дверью лежало несколько не отшлифованных мраморных глыб. Он спрятался за одну из них и осторожно выглянул из своего укрытия.

Винсент хотел увидеть ту самую загадочную собаку.

Ему не пришлось долго ждать. Скоро фонарь, горевший у дверей конторы, осветил громадную фигуру негра. Великан шагал, небрежно засунув руки в карманы.

Остановившись возле скамейки, негр что-то произнес. Наверное, спросил, сколько времени, потому что один из караульных посмотрел на часы.

Вслед за негром появилась группа людей, затем – другая. Эти люди перебросились со служащими конторы какими-то замечаниями.

Всего преследователей было человек двадцать. Таким образом, за Винсентом по пятам шла не одна большая черная собака, а целая свора охотничьих псов. Однако это не удивило и тем более не испугало Карпантье. Ему казалось, что его защищают какие-то неведомые силы.

Он тихонько подтащил второй камень поближе к первому и принялся наблюдать в образовавшуюся щель.

Негр подошел к витрине мастерской и остановился. По всей видимости, он поджидал тех, кто крался следом.

Первым к гиганту приблизился Робло. Белый Малыш что-то зашептал ему на ухо.

– Что новенького? – издалека осведомился Пиклюс. Шагнув ему навстречу, Робло тихо спросил:

– Хочешь пойти со мной?

– Конечно, хочу, – не раздумывая, ответил Пиклюс.

– И я тоже, – добавил подбежавший Кокотт. – Втроем мы отлично справимся с этим делом. А остальные пусть уматывают!

Бандиты разговаривали как раз напротив мраморных глыб, за которыми спрятался Винсент.

– Куда он запропастился? – подумал вслух Робло, делая вид, что потерял след.

– Если он перемахнул через ту ограду справа... – начал было негр.

Но Робло не дал ему закончить.

– Все, с меня хватит! – громко заявил он. – Если кто-то хочет лазить по заборам, путь развлекается на здоровье, а я пошел спать.

– И я тоже, – в один голос воскликнули Пиклюс и Кокотт.

Больше никто не произнес ни слова. Только негр хотел что-то возразить, но Робло тихонько велел ему молчать.

XXXI

СТИЛЕТ

Не прошло и трех минут, как Каштановая улица опустела.

Все «Охотники за Сокровищами» исчезли. Винсент выбрался из своего укрытия и внимательно огляделся по сторонам. Что-то подсказало ему, что его противники пошли на хитрость. Из их беседы Карпантье не удалось уловить ни слова, но он понял, что Робло не позволил негру выболтать что-то важное. Винсент решил, что пора двигаться дальше.

«Путь неблизкий, – думал он. – И по дороге я наверняка наткнусь на добрую сотню молодчиков, мечтающих остановить меня. Но у них ничего не выйдет. Даже если их будет больше тысячи, я сумею пробиться к цели».

Карпантье чувствовал, что каждый шаг приближает его к сокровищам, и это наполняло душу Винсента безудержным ликованием.

– На первый взгляд, есть другой способ, более легкий, – бормотал Карпантье, рассуждая со всей серьезностью, на которую способен сумасшедший. – Я мог бы броситься к караульным и сказать им: «Разбудите ваших товарищей. Соберите мне полсотни крепких парней. Может быть, вы опасаетесь потерять работу? Не нужно этого бояться. Вам больше не надо будет трудиться. Каждый из вас получит по двадцать пять тысяч ливров годового дохода. Мало? Хорошо, я дам больше. Меня это не волнует. Денег у меня навалом».

Карпантье продолжал свой путь. При виде этого мужчины с киркой на плече, свободно шагавшего по улице, никто бы не подумал, что грубый инструмент в руке немолодого господина является ключом к сокровищам, великолепие которых превосходит самые смелые человеческие фантазии.

Настроение Винсента менялось каждую минуту. То он был совершенно спокоен, то вдруг его охватывала тревога, и тогда Карпантье останавливался и жадно ловил каждый звук, каждый шорох. Безумцу казалось, что он слышит чьи-то осторожные шаги, чье-то дыхание за своей спиной. Иногда Винсент, обливаясь холодным потом, хватался за сердце...

Маленькие улочки, расположенные к востоку от Каштановой улицы, еще не имели названий. В то время это была самая пустынная окраина Парижа. Между домами здесь простиралось еще фактически не осушенное болото. Выбрав одну из дорожек, Карпантье решительно направился в сторону улицы Рокет.

Это была простая извилистая тропинка, которая вела к месту, с прошлого века сохранившему название Фоли-Реньо. От сооружений того времени здесь осталась лишь какая-то ограда, да и та уже развалилась. Повсюду высились кучи щебня и строительного камня.

Тропинка шла в гору, но Винсент этого не замечал. Ему дышалось легко. Единственное, что отвлекало его от мыслей о сокровищах, – это грязь и лужи, попадавшиеся ему на пути.

Когда Карпантье проходил мимо стены, он услышал, как кто-то чихнул.

– Дурак! – рявкнул чей-то голос.

– Будьте здоровы! – добавил кто-то еще.

Винсент застыл как вкопанный. Переложив кирку в левую руку, правой он ухватился за край стены и вскарабкался на нее.

Надо сказать, что по природе своей Карпантье был человеком храбрым – но все же не настолько, чтобы самому лезть волку в пасть. Однако сейчас Винсентом полностью овладело безумие.

Очутившись на гребне стены, он увидел троих мужчин, удирающих со всех ног. Потрясая своей киркой, Винсент пробормотал:

– Они догадались, что я хотел размозжить им черепушки!

Карпантье огляделся. Он заметил, что небо на горизонте окрасилось в розовый цвет.

«Наступает день! – подумал Винсент. – День моего триумфа. Совсем скоро произойдет невероятное событие: жалкий червяк станет богаче двадцати королей, вместе взятых. Еще вчера я был простым шахтером и глотал угольную пыль, чтобы заработать себе на кусок хлеба. А сегодня я превращусь в величайшего человека на земле! Впрочем, мне пора двигаться дальше, а то я опаздываю».

Прежде чем спрыгнуть на землю, Карпантье еще раз оглядел поле, усеянное камнями. Когда-то оно знало лучшие времена. На губах у Винсента появилась горделивая улыбка.

– Я постараюсь никого не убивать, – бормотал он. – Но я – воплощение самой судьбы, и потому мне волей-неволей придется давить этих людишек.

Как только Карпантье снова оказался на тропинке, он быстро зашагал вперед. Винсент спешил – не потому, что хотел оторваться от реальных или воображаемых врагов, а потому, что и правду опаздывал и должен был торопиться.

Ведь уже светало, а для успеха задуманного дела Карпантье нужны были сумерки и одиночество.

Через пару минут Винсент уже выскочил на улицу Рокет.

Было еще совсем темно, а Карпантье уже пересекал площадь Бастилии. Теперь он не шел, а бежал. Его подхлестывало безумное нетерпение. Казалось, что Винсент не чувствует ни малейшей усталости.

Чтобы было легче двигаться, он сбросил по дороге сначала шляпу, а потом и сюртук, оставшись в одной рубашке. Седые волосы Винсента, слипшиеся от пота, раздувал ветер.

Время от времени Карпантье оборачивался, проверяя, не идет ли кто-нибудь за ним следом.

Когда Винсент достиг улицы Сент-Антуан, он в очередной раз оглянулся и увидел три черные тени. Вне всяких сомнений, это были те самые люди, которых Карпантье напугал в Фоли-Реньо. Сейчас они двигались цепью, словно пехотинцы, идущие в атаку. Преследователи приближались к Июльской колонне.

– Значит, они все это время следили за мной, – проговорил Карпантье. – Но все равно им не удастся мне помешать.

Вдруг Винсент заметил, что число черных теней резко увеличилось. Он попытался определить, сколько их стало, но быстро сбился со счета. Очевидно, эти люди прятались за балюстрадой. Они собрались в кучку – наверное, чтобы что-то обсудить, – а потом снова разошлись.

Карпантье разозлился. Эти ничтожества хотят остановить его, человека, который исполняет волю Провидения!

Тем временем бандиты разделились: одни направились к улице Турнель, другие – к бульвару Бурдон.

«Они хотят окружить меня!» – понял Винсент.

Он гордо вскинул голову и расхохотался.

«Безумцы! – подумал Карпантье. – Они не знают, что настал мой звездный час. Они считают, что перед ними – обычный человек, хотя сейчас я силен как исполин. Однако я не буду убивать этих бедняг. В этом нет необходимости: мне ничего не стоит убежать от них.»

Со скоростью, удивительной для человека его возраста, Винсент помчался по улице Сент-Антуан. Он действительно бежал очень быстро, но ему казалось, что он летит как ветер: бедный разум Карпантье находился всецело во власти иллюзий.

– Я дышу ровно и глубоко, и пульс у меня почти нормальный, – говорил себе Винсент.

К сожалению, мы должны признать, что это был самообман. Карпантье задыхался, а сердце его колотилось как сумасшедшее.

Кроме того, некоторые преследователи Винсента тоже бежали весьма неплохо.

Впереди несся Кокотт, резвый, как молодой олень. За ним мчались Пиклюс и Робло, отославшие своих подручных.

Главари не без задней мысли приказали своим подчиненным окружить беглеца: при таком раскладе именно Пиклюс и Робло должны были схватить Винсента Карпантье. Они надеялись, что им удастся вырвать у Винсента тайну сокровищ. Поэтому два бандита решили избавиться от посторонних.

То, что Винсент помчался с сумасшедшей скоростью (просим у читателя прощения за невольный каламбур), было негодяям на руку. По расчетам главарей, ни те, кто бежал по улице Турнель, ни те, кто окружал беглеца с другого фланга, не успевали перехватить этого прыткого господина.

Теперь славной парочке мешал только Кокотт, но отделаться от него было гораздо труднее. Сей молодой человек был прекрасно сложен и бегал, как гончая. И Робло, и Пиклюс пыхтели, как чайники на плите, а Кокотт выглядел так, словно просто прогуливался. Если бы ему вдруг вздумалось оторваться от своих товарищей, это не составило бы для резвого слесаря никакого труда.

– Кажется, вы с ним – большие друзья? – тихо осведомился Робло, указывая на Кокотта.

– Да, мы с ним – как Орест и Пилад[19], – подтвердил Пиклюс.

– Жаль, – разочарованно вздохнул Робло. – А то я хотел подрезать этой пташке крылышки. Может, ты все-таки не будешь возражать? – с надеждой спросил он.

Пиклюс задумался.

– Черт возьми! – пробормотал наконец сей достойный господин. – Пожалуй, Кокотт и впрямь бегает слишком быстро. Так он обскачет нас обоих... Только смотри, если ты промахнешься, мне придется взять его сторону. Ведь он мой друг!

– А если не промахнусь? – ухмыльнулся Робло.

– Послушай, нам некогда болтать! – раздраженно отозвался Пиклюс. – Поступай, как хочешь.

В этот момент они уже достигли конца улицы Сент-Антуан. Сейчас в том месте расположена казарма, а тогда там был целый лабиринт узких извилистых улочек, одна из которых, Жан-Пен-Молле, странными зигзагами огибала ратушу.

Именно на эту улицу и свернул Винсент Карпантье. Кокотт устремился за ним. Робло и Пиклюс отстали от слесаря шагов на пятнадцать. Больше на улице никого не было.

Пиклюс увидел, что Робло расстегнул свой редингот и полез за пазуху. Когда бандиты пробегали под фонарем, в руке у бандита что-то блеснуло.

– Надо же! – воскликнул Пиклюс. – У тебя – неаполитанский стилет! А ты умеешь с ним обращаться?

– Я купил его у Джован-Баттисты, и тот объяснил мне, как пользоваться этой штукой, – ответил Робло. – Если я попаду, мы останемся вдвоем, если промажу, то твой дружок даже ничего не заметит.

«Если ты промажешь, я врежу тебе по башке, и мы все равно останемся вдвоем», – подумал Пиклюс.

Это было мудро.

Рванувшись вперед, бандит приблизился к Кокотту. Он двигался так легко, что слесарь ничего не услышал.

Убедившись, что дистанция его устраивает, Робло остановился и метнул стилет. Кокотт испустил жалобный вопль и рухнул на мостовую. Кинжал попал ему в ногу и теперь торчал под коленом.

Робло снова побежал; не сбавляя скорости, он пронесся мимо Кокотта. За ним мчался Пиклюс, крича ему вдогонку:

– Стой, мерзавец! Я отомщу тебе за друга!

Через несколько секунд оба бандита скрылись за углом. Кокотт попытался встать, но у него ничего не получалось. На мольбы раненого о помощи вышли солдаты, охранявшие ратушу.

За углом Робло подождал Пиклюса.

– А теперь – без глупостей! – задыхаясь, проговорил Робло. – Двое – это немного, когда речь идет об этом Карпантье. Он достаточно силен, к тому же у него есть эта чертова кирка. Давай-ка бежать плечом к плечу, чтобы не опасаться удара в спину. Если ты хочешь что-нибудь обсудить, вернемся к этому, когда закончим работу.

XXXII

ЦЕЛЬ БЛИЗКА

Услышав крик Кокотта, Винсент Карпантье остановился. В это время он был на углу улицы Кок, которая чуть дальше переходила в улицу Веррери. По ней можно было пройти к кварталу Пале-Рояль. Карпантье задумался: что мог означать этот вопль? Но в любом случае крик свидетельствовал о том, что преследователи Винсента совсем близко. Как же такое могло случиться? Ведь Карпантье бежал так быстро, что должен был намного опередить своих врагов!

– Я даже не запыхался, – говорил себе Винсент.

Но это утверждение было мало похоже на правду. На самом деле легкие Карпантье просто разрывались. Он обливался потом. Ноги у Винсента дрожали. Он напоминал дикого зверя, затравленного собаками.

Однако, несмотря ни на что, Винсент убеждал себя, что с ним все в порядке. Безумец был уверен, что обессилеть может кто угодно, только не он.

Когда Винсент увидел, что из-за угла улицы Жан-Пен-Малле выскочили Робло и Пиклюс, он почувствовал себя униженным. Неужели эти люди могут реально угрожать ему? Ему, который давно перестал быть простым смертным и превратился в полубога?! Они же бросают вызов самой судьбе!

Винсента охватила жгучая ярость. Он решил, что его святой долг – уничтожить этих наглецов.

На углу улицы Кок находилась лавчонка сапожника. В этот час она была еще закрыта. Домишко был совсем маленький, всего фута на два выше человеческого роста. По всей видимости, мимо мастерской прокладывали дорогу, потому что рядом была куча строительных материалов. Как только Карпантье заметил ее, он бросил свою кирку и поднял большой булыжник. «Это то, что мне нужно», – пронеслось у Винсента в голове.

Раздумывать было некогда: враги приближались.

Теперь они уже не бежали: все вокруг было изрыто и перекопано.

– Черт возьми, его нигде не видно, – проговорил Робло, повернувшись к сообщнику. – Может, он уже успел добраться до улицы Веррери?

– А ты уверен, что он свернул именно сюда? – спросил Пиклюс.

Но Робло не успел ему ответить. Винсент Карпантье размахнулся и, шумно выдохнув, что было силы швырнул булыжник в преследователей.

Камень сразил обоих бандитов, словно пушечное ядро. Сначала он угодил в Робло, а потом рикошетом отлетел в Пиклюса. Робло был убит на месте. Что касается Пиклюса, то он потерял сознание.

Винсент подобрал свою кирку и, даже не оглянувшись, двинулся дальше. Он был чрезвычайно доволен собой. В его походке сквозила самоуверенность. Карпантье улыбался.

«А ведь на какое-то время я засомневался в своей силе! – думал он. – Но теперь все встало на свои места. Мне не нужно никакого оружия. Я могу одолеть всех этих людишек голыми руками. Я сотру негодяев в порошок, я смету любые препятствия со своего пути!»

На улице Веррери, кстати говоря, довольно длинной, Винсент не встретил ни одного человека. На улице Ломбар уже появились прохожие, а у Центрального рынка вовсю толпился народ.

Проходя мимо храма Святого Евстахия, Карпантье взглянул на часы. Они показывали половину четвертого. В этот момент его окликнул какой-то землекоп и спросил, не ищет ли он работу.

– Я не презираю бедняков, однако должен заметить, что богатства мои неисчислимы! – надменно ответил Винсент.

Затем, словно очнувшись от сна, он провел ладонью по лбу и пробормотал:

– Извини, приятель! Я долго болел, и теперь у меня не все в порядке с головой.

Несмотря на то, что небо было по-прежнему затянуто тучами, становилось все светлее. Винсенту надо было спешить.

По мере того, как он удалялся от рынка, ему попадалось все меньше прохожих. Настоящий Париж, чиновный и торговый, еще спал и должен был пробудиться только через пару часов.

Мы надеемся, что читатель еще не забыл, куда направлялся наш герой. Однако на всякий случай напомним: целью путешествия Винсента был особняк полковника Боццо-Короны на улице Терезы.

Миновав улицу Нев-де-Пети-Шан, Карпантье увидел перед собой пассаж Шуазель. Чтобы попасть к воротам особняка, нужно было обогнуть пассаж слева. Однако Винсент предпочел дойти до улицы Сен-Рош, а потом свернуть на улицу Муано.

На углу Карпантье замедлил шаг и взглянул на убогую халупу, ставни которой были источены червями. За три года здесь ничего не изменилось, если не считать того, что это сооружение еще больше обветшало.

«Тут я впервые услышал его голос, – подумал Винсент. – Я имел право убить этого негодяя, ведь он переоделся монахиней, чтобы похитить у меня дочь. Но тогда я не знал этого. К тому же в ту пору я был совсем другим человеком: жалким, беспомощным... А теперь я могуч и отважен! Я стал сильным, действительно сильным!»

Вот такие мысли появились у Карпантье при виде дома, мимо которого он ходил когда-то каждый день.

Но Винсент все же не остановился; он решительно зашагал дальше.

Вскоре Карпантье оказался возле здания, где несколько лет назад снимал мансарду. Напротив, как, наверное, помнит читатель, находился сад полковника. Там тоже мало что изменилось. Над воротами возвышался теперь небольшой крест, свидетельствующий о том, что особняк превратился в монашескую обитель.

Тем временем взошло солнце, и его лучи заиграли на оконных стеклах. Карпантье заметил это, и внезапно ему захотелось заглянуть в свое бывшее окно.

– Здесь закалялась моя душа! – торжественно прошептал он. – Здесь я проводил долгие ночи, заполненные работой и сложными расчетами. Я страдал, и мои муки сделали меня непобедимым.

Винсент напоминал сейчас прославленного полководца, посещающего места своих былых побед.

Он посмотрел направо, потом налево. Улица Муано была совершенно безлюдна.

Отойдя от стены, Карпантье резко обернулся. Казалось, он готовится к какому-то отчаянному поступку. Можно было подумать, что безумец решил перепрыгнуть через каменный забор.

Однако на уме у Винсента было совсем другое. Он приблизился к воротам, разбежался и, словно знаток восточных единоборств, лягнул ворота как раз на уровне замочной скважины.

Что руководило Винсентом: трезвый расчет или фантазия душевнобольного? Мы затрудняемся ответить на этот вопрос. Как бы то ни было, в результате этого удара язычок замка выскочил из паза. Таким образом, путь был открыт.

Любой другой на месте Карпантье по крайней мере удивился бы столь удачному стечению обстоятельств. Винсент же воспринял это как должное. Он небрежно толкнул створку ворот и вошел, как к себе домой.

В тот же миг на него нахлынули воспоминания, связанные с этим местом. Винсент принялся мысленно перебирать все акты этой длинной комедии, сочиненной и поставленной полковником.

Карпантье подумал о кучере, любившем играть роль караульного. Каждый вечер, якобы пересекая границу города, этот человек спрашивал: «Что везете?»

Винсент вспомнил, как он выходил из кареты, после чего его с завязанными глазами вели по саду. Карпантье тогда считал, что находится за городом.

А через несколько лет грянул бой... Когда Винсент спустился со стены, его схватили люди полковника. Они связали пленника и притащили его в комнату с тайником, полным сокровищ.

Ночь, которую Карпантье провел в этой комнате, была самой страшной в его жизни. Вот и сейчас при воспоминании о тех кошмарных часах он покрылся холодным потом.

Однако никакие картины прошлого не могли заставить Карпантье отступить. Тем более сейчас, когда Винсент уже вплотную приблизился к своей цели.

Он продолжал свой путь. Но Винсент не направился ни к одной из дверей: ни к той, через которую его внесли в особняк в роковую ночь, ни к другой, двустворчатой, выходившей на крыльцо, сложенное из поросших мхом больших камней. Карпантье устремился к восточной части дома.

Но каким образом он собирался проникнуть внутрь. Дверей в этом крыле не было, а окна располагались слишком высоко.

Именно здесь исчез тот блуждающий огонек, который мелькал когда-то в окнах и за которым так долго и напряженно следил Винсент, затаившись в своей мансарде.

Совсем рядом находилось и окно, которое спасло Карпантье жизнь. Той ночью Винсент выпрыгнул из него в сад, оставив графу Жюлиану лишь тело его деда.

Неожиданно в душе Карпантье шевельнулось предчувствие, что его собственная смерть не за горами. Он вздрогнул. Однако отступать было поздно. Оглядевшись по сторонам, Винсент начертил на стене острым концом кирки квадрат.

Карпантье прислушался. Нет, ничего подозрительного.

Вокруг царила гробовая тишина.

– Алхимики были дураками, – проговорил Винсент, торжествующе улыбнувшись. – Им ничего не удалось найти, хотя они очень старались. А я, простой каменщик, отыскал сердце мира! Меня отделяют от него всего шесть дюймов, и сейчас я смету эту преграду.

Ой размахнулся и с силой ударил киркой точно в центр начерченного квадрата.

Можно было подумать, что особняк крушит какой-то сказочный исполин, ибо Винсенту и в самом деле удалось проломить стену. Он увидел перед собой что-то вроде расширяющейся воронки, внутри которой мерцал слабый огонек.

– Это та самая лампа! – воскликнул Винсент, потрясая киркой. – Лампа, которая постоянно горит в святилище!

XXXIII

СВЯТИЛИЩЕ

Однако отверстие было слишком узким. Карпантье ударил во второй раз и заглянул в образовавшуюся дыру. Действительно, это был тайник, сделанный им самим в стене, которая защищала когда-то Париж от неприятеля. Напомним, что при строительстве особняка Боццо использовались древние городские укрепления.

Однако тайник сильно изменился. Здесь уже не было остатков сказочных сокровищ с Корсики, которые показывал Винсенту полковник. Теперь Карпантье не увидел ни золотых колонн, ни груд драгоценных камней.

Винсента это ничуть не удивило. Он знал, что граф Жюлиан – достойный продолжатель дела своего деда – три года работал над тем, чтобы сокровища, не теряя своей ценности, уменьшились в размерах и стали более компактными. Кроме того, Винсент слышал рассказ мамаши Канада. По ее словам, призрак, то есть граф Жюлиан, хвастался, что ему удалось сделать сокровища столь миниатюрными, что они могли бы уместиться в его русской табакерке.

Возможно, это было некоторым преувеличением: граф Жюлиан любил иной раз приврать. И все-таки в этой похвальбе была, видимо, доля истины. Винсенту казалось, что он понимает этого странного человека, который мечтал отыскать способ превратить гору в песчинку, море – в каплю или даже в пар. «Наверное, это и называется – обладать сокровищами», – подумал Карпантье.

Он жадно осмотрел тайник. Глаза Винсента горели восторгом, граничившим в благоговением. На несколько минут Карпантье замер. Он созерцал святилище.

Очнувшись от оцепенения, Винсент вскочил на ноги и сердито проговорил:

– Я опять трачу время попусту! Хватит таращиться! За работу!

Тем временем день вступал в свои права. Карпантье и правда нельзя было терять ни минуты.

Он принялся за работу с удвоенным рвением. Винсент не отвлекался даже на то, чтобы вытереть пот, обильно струившийся по его лицу. Карпантье яростно наносил удар за ударом, не позволяя себе сделать хоть секундную передышку. Отверстие увеличивалось со сказочной быстротой.

Глаза безумца налились кровью. Как ни странно, лицо его по-прежнему оставалось бледным. Взлохмаченные волосы Винсента трепал ветер. Карпантье был охвачен каким-то исступлением.

– Ну, давай, старик! – бормотал он. – Давай, жалкий нищий! Еще вчера ты был самым презренным существом на свете. Эти лохмотья, грязные руки, лицо в угольной пыли... Ты был ничтожеством, ты был рабом. Бей, бей, без остановки! Это дело тебе по плечу: ведь ты силен, как Геракл, а может, даже и сильнее! Ты – почти Бог, потому что повелеваешь демоном золота, который царит в этом мире!

Наконец отверстие расширилось настолько, что в него мог пролезть человек.

Карпантье опустил кирку и издал победный клич.

Но в тот миг, когда Карпантье собирался влезть внутрь, к воротам сада быстро подошли мужчина и женщина. Мужчина шагал впереди, женщина немного отстала. Очевидно, они проделали долгий путь, потому что выглядели совершенно измотанными, особенно женщина.

Одежда мужчина была перепачкана землей. Его мокрые от пота волосы прилипли к вискам.

Женщина шла, пошатываясь от усталости. Хотя туалет этой дамы был в полном беспорядке, сразу бросалось в глаза, что она очень молода и красива.

Кроме этой пары, на улице никого не было.

Не задержавшись у ворот, мужчина двинулся по мостовой дальше, но в это время его спутница крикнула:

– Сюда!

Он тут же вернулся и проскользнул в сад.

Как ни странно, Винсент Карпантье не заметил, что неподалеку от него находятся люди. Он был настолько захвачен своей навязчивой идеей, что, казалось, начисто утратил способность улавливать какие бы то ни было сигналы из внешнего мира.

И в ту самую секунду, когда в воротах появился мужчина, Винсент нырнул в тайник.

Читателю достаточно хорошо известна эта крохотная комнатка, построенная Винсентом Карпантье под чутким руководством полковника Боццо-Короны, поэтому мы не будем подробно описывать ее. Напомним только, что она находилась в толстой стене, знавшей иные, более славные времена: когда-то стена эта была не просто стеной, а частью неприступной крепости.

Через тайник можно было проникнуть в альков полковника, где, как помнит читатель, Хозяин Черных Мантий был убит своим внуком графом Жюлианом.

Раньше в алькове была скрыта единственная дверь в потайную комнатку. Теперь появился и другой вход – из сада. Дело в том, что с внешней стороны стена, несмотря на свой чрезвычайно внушительный вид, была совсем тонкой. Разумеется, Винсент это прекрасно знал и не преминул воспользоваться своей осведомленностью.

В последний раз Карпантье мог созерцать тайник, когда валялся рядом с ним, в алькове, связанный по рукам и ногам. Похоже, это неудобное положение обострило чувства Винсента настолько, что он запомнил все, что видел, вплоть до мельчайших подробностей.

Сколько раз открывал Карпантье в своих снах эту загадочную дверь, за которой хранились сокровища!

И сейчас Винсент обвел тайник взглядом, затуманенным от вожделения.

Как и следовало ожидать, Карпантье был здесь один.

Напротив двери, ведущей в спальню полковника, стоял железный сундук. Справа от него была небольшая кушетка. «Сегодня ночью на ней кто-то спал!» – подумал Карпантье.

Под потолком висела довольно тусклая лампа.

Вот и все, что увидел Винсент.

Но сундук поблескивал так заманчиво! Карпантье без колебаний шагнул к нему.

– Слесарю с его отмычками пришлось бы долго возиться с тобой, – пробормотал Винсент. – Но меня не остановят твои секреты. У меня есть ключ, который открывает все замки!

С этими словами Винсент занес свою кирку, намереваясь одним ударом разнести сундук на куски, но внезапно охнул, разжал пальцы и рухнул на пол.

Из спины Карпантье, как раз на уровне сердца, торчал итальянский стилет.

Собрав последние силы, Винсент обернулся. Он увидел, что позади него стоит мать Мария Благодатная.

Наш рассказ о том, что случилось в тайнике, занял довольно много времени, на самом же деле все произошло в мгновение ока.

С тех пор как Винсент влез в пролом, не пролетело и тридцати секунд. Однако этого было вполне достаточно, чтобы человек, которого мы видели на улице Муано, добежал до отверстия в стене.