Принцип суперпозиции

Евгений Белоглазов

Принцип Суперпозиции

Пролог

Теплая безлунная ночь, необъятная и невесомая, как дуновение свежего, насыщенного терпким запахом хвои ветерка, глядела на спящую землю мерцающими зрачками рассеянных в глубине бездонного неба звезд. Раскинувшийся по отрогам лес порой вздрагивал, но не шумел, а прислушивался к шорохам невидимых ночных обитателей. Изредка с тонким писком пролетали москиты; раз или два ухнул филин, и лишь разноголосое пение цикад нарушало царящее в округе безмолвие. Стив Гартнер, собиратель сосновой живицы, сидел на пороге своей лачуги и безучастно смотрел на остатки догорающего костра. Большие мозолистые руки с вздувшимися от тяжелой работы венами неподвижно лежали у него на коленях. Мысль о том, что он один в огромном лесу, давно уже не пугала его, а, наоборот, успокаивала, давала возможность чувствовать себя здесь полноправным хозяином.

Разминая затекшие ноги, Гартнер встал, потянулся и, кряхтя от накопившейся за день усталости, направился к куче валежника, чтобы подбросить в костер несколько сучьев. Внезапно в лесу зародился новый звук. Стив прислушался и вскоре разобрал слабый гул затерявшегося где-то среди вершин самолета. Усевшись, Стив раскурил трубку, после чего вернулся к прерванным размышлениям. Итак, сезон работы закончен. Завтра за ним прилетят, погрузят нехитрый скарб и отвезут в родной городишко на берегу чистой Колд-Маунт-Ривер, где ждут не дождутся дедушку с лесными гостинцами смешливые круглолицые внучата.

Стив подумал, что пора укладываться спать, и только хотел подняться, как вдруг край неба озарился вспышкой неестественного света и мощный удар потряс землю.

На фоне гор, в ореоле радужно светящегося облака, возник огромный, пугающий своей близостью огненный полукруг, излучающий нестерпимо яркое голубое свечение. Из его центра появился и неудержимо стал расти симметричный черный крест с расходящимися и расширяющимися ветвями. Гигантские багровые струи вырывались из огненной стихии вверх и в стороны, закручивались причудливыми спиралями, но, скованные каким-то неведомым противодействием, снова обрушивались в бушующее раскаленное море.

Последнее, что почувствовал Стив, – это невыносимая тяжесть, сковавшая враз оцепеневшее тело. Голову стянуло тугим железным обручем. Обрушившийся с высоты грохот, вперемешку с оглушительным стрекотом цикад, разрывал перепонки. Толчок невероятной силы выбил из-под ног качнувшуюся землю, и он, проваливаясь в пустоту, утратил восприятие реальности и времени…

Часть первая. Нашествие фантомов

ШИФРОГРАММА

Срочно. В Координационный Центр Целевой Программы Общеконтинентальной Готовности

СООБЩАЮ, ЧТО 29 АВГУСТА В 2 ч. 43 мин. ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ, ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ОЧЕРЕДНОГО ТЕЛЕСЕАНСА СО СПУТНИКОМ G-13 ТРАНСКОНТИНЕНТАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ УПРО-2[1], В КВАДРАТЕ 2840 СЕКТОРА Х-10 УСТАНОВЛЕН РАНЕЕ НЕИЗВЕСТНЫЙ ИСТОЧНИК ШИРОКОПОЛОСНОГО ИЗЛУЧЕНИЯ КОНЦЕНТРИЧЕСКИ ЗОНАЛЬНОГО СТРОЕНИЯ С ДВУМЯ ВЫРАЖЕННЫМИ ПИКАМИ В РЕНТГЕНОВСКОМ И ИНФРАКРАСНОМ ДИАПАЗОНАХ. ПОЯВЛЕНИЕ ИСТОЧНИКА СОПРОВОЖДАЛОСЬ МОЩНЫМИ АТМОСФЕРНЫМИ ПОМЕХАМИ, В РЕЗУЛЬТАТЕ ЧЕГО СВЯЗЬ СО СПУТНИКОМ НЕОДНОКРАТНО ПРЕРЫВАЛАСЬ, А ПЕРЕДАВАЕМОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ОТЛИЧАЛОСЬ КРАЙНЕ НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНЫМ КАЧЕСТВОМ. ОРИЕНТИРОВОЧНО ОБЪЕКТ ИМЕЕТ ФОРМУ КРУГА ДИАМЕТРОМ: В РЕНТГЕНОВСКОМ ДИАПАЗОНЕ ОКОЛО 10 км, В ИНФРАКРАСНОМ 25–30 км, С АНОМАЛЬНО ВЫРАЖЕННЫМ ЦЕНТРОМ ДИАМЕТРОМ ОКОЛО 5 км (ДАННЫЕ УТОЧНЯЮТСЯ).

ВРЕМЯ ПОЯВЛЕНИЯ – НЕ РАНЕЕ 2 ч. 12. мин. (ИСЧИСЛЯЕТСЯ ОТ ВРЕМЕНИ ПРОХОЖДЕНИЯ ВЫШЕУКАЗАННОГО КВАДРАТА СПУТНИКОМ G-12 ТОЙ ЖЕ СЕРИИ. ИЗОБРАЖЕНИЕ, ПЕРЕДАННОЕ G-12, ЧЕТКОЕ, БЕЗ КАКИХ-ЛИБО ПРИЗНАКОВ АНОМАЛЬНОСТИ ИЛИ ИСКАЖЕНИЙ).

УСТАНОВИТЬ ПРИРОДУ ИСТОЧНИКА ПОКА НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВОЗМОЖНЫМ. ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ОЦЕНКЕ, МОЩНОСТЬ ИЗЛУЧЕНИЯ В КВАДРАТЕ 2840 НАМНОГО ПРЕВЫШАЕТ БЕЗОПАСНУЮ ДОЗУ.

ФОТОСНИМКИ РЕЛЬЕФА ПОВЕРХНОСТИ И ВИДЕОЗАПИСЬ СЕАНСОВ СВЯЗИ БУДУТ ВЫСЛАНЫ В РАСПОРЯЖЕНИЕ ЦЕНТРА НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО.

Начальник службы Регионального контроля,

слежения и космического зондирования

К. ГРУБЕР

ШИФРОГРАММА

Срочно.

Начальнику Специализированного Центра по Исследованию Земной Коры при Объединенном Управлении Сейсмического Контроля г-ну А. РИЗЕНТАЛЮ

В РЕЗУЛЬТАТЕ ПЕРВИЧНОЙ ОБРАБОТКИ ТОЛЬКО ЧТО ПОСТУПИВШИХ СЕЙСМОГРАММ УСТАНОВЛЕНО, ЧТО В НОЧЬ НА 29 августа В 2 ч. 43 мин. ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ В РАЙОНЕ СЕКТОРА Х-10 ПРОИЗОШЕЛ СЕЙСМИЧЕСКИЙ ТОЛЧОК НЕУСТАНОВЛЕННОЙ ПРИРОДЫ. СОГЛАСНО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ ЗАФИКСИРОВАННОЕ ЯВЛЕНИЕ ОТНОСИТСЯ К РАЗРЯДУ УЗКОСФОКУСИРОВАННЫХ НАПРАВЛЕННЫХ УДАРОВ, АНАЛОГИЧНЫХ ТЕМ, КОТОРЫЕ ОТМЕЧАЮТСЯ ПРИ ИСКУССТВЕННОМ ПОДРЫВЕ ЯДЕРНЫХ УСТРОЙСТВ ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ СИЛЫ.

ДАН ЗАПРОС О ПОДТВЕРЖДЕНИИ В СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ИНСТАНЦИИ. КООРДИНАТЫ ЭПИЦЕНТРА УТОЧНЯЮТСЯ. ВЫЧИСЛЕНИЕ МОЩНОСТИ ИСТОЧНИКА БЕЗ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИИ ВЕСЬМА ЗАТРУДНЕНО. ВОЗМОЖНОСТЬ СЛУЧАЙНО НАВЕДЕННОЙ ПОМЕХИ ПРОВЕРЯЕТСЯ.

ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ ОБРАЩАЕМ НА ТОТ ФАКТ, ЧТО ТИП СЕЙСМИЧЕСКОЙ ВОЛНЫ НЕ ИДЕНТИФИЦИРУЕТСЯ НИ ПО ОДНОМУ ИЗ ГОДОГРАФОВ[2].

ПОСЛЕ ОБРАБОТКИ ВСЕ МАТЕРИАЛЫ, ВКЛЮЧАЯ ОТЧЕТ И РАБОЧУЮ ГРАФИКУ, БУДУТ НАПРАВЛЕНЫ В ВАШ АДРЕС.

Ответственный дежурный Службы Сейсмолокации при испытательном полигоне RQ-38H

Капитан Дж. СЛЕЙТОН

РАДИОГРАММА

Командующему особой механизированной аэродесантной частью при главном оперативном штабе ЗОМП[3] полковнику Э. ФОРСТЕРУ

ПРИКАЗЫВАЮ В НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ ОРГАНИЗОВАТЬ ВЫСАДКУ ВВЕРЕННЫХ ВАМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ В КВАДРАТЕ 2840 СЕКТОРА Х-10 С ЦЕЛЬЮ ВЫЯВЛЕНИЯ И ДЕТАЛЬНОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ НЕИЗВЕСТНОГО ИСТОЧНИКА РЕНТГЕНОВСКОГО ИЗЛУЧЕНИЯ. ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ ДАННЫМ, ИСТОЧНИК ИМЕЕТ ИЗОМЕТРИЧЕСКУЮ ОКРУГЛУЮ ФОРМУ ДИАМЕТРОМ 10–30 км.

ВО ИЗБЕЖАНИЕ ОБЛУЧЕНИЯ ОПЕРАЦИЮ ПРОВОДИТЬ С МАКСИМАЛЬНЫМ СОБЛЮДЕНИЕМ МЕР ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ. ВЫЯВЛЕННЫЙ ОБЪЕКТ ОЦЕПИТЬ И ВПРЕДЬ, ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ, ЗАКРЫТЬ ДЛЯ ДОСТУПА ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ ЛИЦ. В СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМОСТИ ПРОВЕСТИ ЭВАКУАЦИЮ ИЗ РАСПОЛОЖЕННЫХ ПОБЛИЗОСТИ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ.

О РЕЗУЛЬТАТАХ ДОКЛАДЫВАТЬ КАЖДЫЕ ПОЛЧАСА. В СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМОСТИ – НЕМЕДЛЕННО.

Старший советник комиссии по вопросам ПРО

А. РОБЕРТСОН

Президенту Астрономического

Общества при Королевской Академии

Естественных Наук

Г-ну ЭНТОНИ ТАККЕРГАУТУ, эсквайру

Глубокоуважаемый господин президент!

Вот уже тридцать лет, как я состою членом Объединенной Ассоциации астрономов-любителей, входящей в состав возглавляемого Вами Общества (из них десять лет почетным). Осуществлял руководство Паргингермской астрономической секцией и сам проводил целенаправленные наблюдения космических объектов с последующим изложением их результатов в научной печати. Трижды награждался специальными призами и почетными дипломами. Занимался усовершенствованием конструкций бытовых телескопов. Один из моих проектов был удостоен памятной медали, а прилагаемый к нему опытный экземпляр демонстрировался в прошлом году на открытой выставке при Гринвичской обсерватории.

Первым делом, прошу извинить за столь долгое вступление, за то, что отнимаю Ваше драгоценное время. Я вынужден сделать это с одной лишь целью – дать Вам возможность убедиться, что я далеко не новичок в астрономии, имею в этой области определенные знания и опыт, а следовательно то, что будет изложено далее, не является плодом моего воображения, выдумкой или ошибкой несведущего человека, но вполне реальными фактами, за достоверность которых я готов полностью поручиться.

В нижеследующих строках позволю себе смелость сообщить, что в последние годы большую часть времени я уделял изучению солнечных пятен, протуберанцев и короны вкупе с циклическими вариациями солнечной активности (в «Астрономическом Вестнике» опубликован ряд моих скромных статей на эти темы).

Так, 29 августа, воспользовавшись ясной безоблачной погодой, я проводил в своей домашней обсерватории очередные исследования коронарной области. В районе четырех часов пополудни я вдруг увидел неподалеку от края солнечного диска (на расстоянии 2–3 угловых градусов к востоку) яркую точечную вспышку, интенсивностью не менее как вдвое превосходящей яркость нашего светила. Вспышка длилась секунд десять, после чего еще в течение двух с половиной минут были видны расходящиеся от ее центра концентрически зональные светящиеся круги, которые, приблизившись к приповерхностным слоям, изменили форму, исказились, а затем полностью деформировались и разорвались. Это, в свою очередь, навело меня на мысль, что вспышка произошла в непосредственной близости от Солнца, а ее остаточные продукты в скором времени достигли хромосферы и вступили в реакционные взаимоотношения с плазмой.

Насколько мне известно, подобные явления никогда и нигде ранее не отмечались и нигде в специальной литературе не отражены. Дать какое-либо вразумительное истолкование описанному наблюдению ни я, ни члены нашей секции оказались не в состоянии. В качестве рабочей гипотезы принято предположение о взрыве какого-то необычного метеорита, в результате чего выделилась колоссальная энергия, составляющая не менее 10 % мощности солнечного излучения.

На основании вышеизложенного прошу зарегистрировать в соответствующем порядке результаты моих наблюдений, выяснить, не отмечалось ли в других местах в это же время или когда-нибудь ранее нечто подобное, и дать квалифицированное объяснение столь нетривиальному факту.

С почтением и величайшим уважением

Дж. ГАМИЛЬТОН, эсквайр

г. Паргингерм, графство Брайтишир

1

Мелвин Хесли, старший инспектор оперативно-тактического отдела УОБК[4], проснулся как обычно в шесть утра. Из распахнутого окна даже сюда, на седьмой этаж, доносился ни на минуту не прекращающийся шум перенаселенного города.

Он встал, включил радио, сделал короткую энергичную разминку, после чего под звуки бодрой мелодии стал приводить в порядок спальную комнату. Мелвин жил один в небольшой двухкомнатной квартире многоэтажного дома в микрорайоне Корби-Брайдер на оживленной магистрали.

В свои тридцать восемь лет он успел сделать неплохую карьеру, удачно раскрыв несколько крупных дел, связанных прежде всего с контрабандой золота и наркотиков. Одно из них недавно завершилось ликвидацией многочисленной разветвленной группы, возглавляемой известным глобстером Астьендо Фарейра Гарсией. Эта довольно милая компания в течение долгих лет занималась организацией убийств, ограблений, а также вела подпольную торговлю землей и крупной недвижимостью. Правда, главарю и его ближайшим помощникам удалось скрыться, но тем не менее в руках полиции оказались документы, проливающие свет на многие аспекты деятельности прайда. Кроме того, были национализированы более чем значительные средства, хранящиеся на счетах трансконтинентальных банков, и установлены связи Гарсии с руководством полувоенной радикальной фракции, известной также под названием Ударные Группировки Действий Целевого Назначения.

Мягкий перелив телефонного звонка застал его за бритьем в ванной.

– Мелвин, – раздался в трубке голос шефа, полковника Рейдера. – Извини за ранний звонок. Полагаю, ты еще досматриваешь свои увлекательные холостяцкие сны?

– Доброе утро, – в тон ему ответил Хесли. – Насчет снов вы верно угадали. Только они уже просмотрены. Именно поэтому я на ногах и даже успел наполовину побриться.

– Вот что, – голос Рейдера стал серьезным. – Ты должен срочно явиться в отдел. Собирайся, да поживей. Машину я отправлю. А заодно приготовлю кофе.

– Хорошо. Я буду готов через несколько минут.

Ранний звонок начальства был привычен и не удивил. Подобное случалось и раньше. Удивило другое – Рейдер взялся обеспечить его транспортом и лично приготовить кофе. Насколько он помнил, такое произошло впервые.

Мелвин закончил бритье, достал из шкафа голубую с короткими рукавами рубашку, летние спортивного покроя брюки и выудил из-под кровати дымчатые, под цвет брюк туфли. Потом оделся, запер на оба замка дверь квартиры и, чувствуя прилив сил, вышел на улицу.

Рассвет обещал погожий денёк щедрого в этом году лета, постепенно разгонял накопившуюся за ночь сырость. Над горизонтом, в междурядьях отливающих утренним румянцем домов, показался краешек солнца. Мелвин с удовольствием вдохнул чистый, еще не отравленный дневным смогом воздух, после чего закурил и стал в ожидании машины прохаживаться у подъезда.

2

В просторном здании Управления было еще тихо и пусто. Поздоровавшись с дежурным, Мелвин поднялся на третий этаж и прошел в конец гулкого коридора к кабинету начальника. В приемную сквозь неплотно прикрытую дверь пробивались невнятные голоса. Мелвин остановился у встроенного в стенную нишу зеркала, придирчиво оглядел свою высокую полнеющую фигуру, пригладил черные, аккуратно подстриженные волосы, оценив, глянул на отразившееся из глубины смуглое крупное лицо с карими навыкате глазами, чуть жестковатое, но не лишенное приятности, поправил воротник рубашки и негромко постучал.

– Войдите, – раздался знакомый голос.

Рейдер, плотный седеющий мужчина с правильными чертами лица и манерами аристократа, сидел во главе массивного стола в окружении подборки графиков, телефонов и переговорных устройств. Он был одет в парадную форму, значит, предстояла встреча с высоким начальством. Мягкая ковровая дорожка шоколадного цвета, подобранная в тон темной полированной мебели, подчеркивала деловую строгость обстановки.

Полковник был не один. У окна на диване сидели двое мужчин и женщина.

После кратких приветствий Рейдер подошел к ажурной тумбочке, на которой стоял кофейный прибор.

– Инспектор, позвольте представить наших гостей, – он выпрямился и подошел с подносом к немолодому суховатому мужчине высокого роста с длинными зачесанными назад волосами и окладистой бородой. – Гаспер Блэкфорд, научный консультант из института Прикладной Физики.

Мужчина учтиво поклонился и принял из рук Рейдера чашку с черным дымящимся напитком.

– Доктор Питер Ланке, заведующий микробиологической секцией института Молекулярной Биологии, – продолжил Рейдер.

Мелвин энергично ответил на крепкое рукопожатие коренастого подвижного крепыша средних лет с блестящей лысиной на шарообразной голове.

– И, наконец, Джесси Фрайтон из института Физики Земли, руководитель геофизического отдела.

Хесли перевел взгляд на красивую стройную женщину лет тридцати. Она приветливо улыбнулась и легким движением поправила прическу.

Кофе приятно бодрил.

– Ну что, профессор, теперь все в сборе, – сказал Рейдер, и Мелвин уловил в его голосе следы озабоченности. – Прошу садиться, – полковник жестом пригласил всех к столу и первым опустился в глубокое, осевшее под тяжестью веса кресло.

Когда все расселись, Рейдер сдержанно сказал:

– Я пригласил вас в это раннее время, чтобы обсудить одно странное происшествие. Этой ночью на территории нашего департамента произошел взрыв, причина которого пока остается невыясненной. Отголоски его зарегистрированы на всех сейсмостанциях Континента. Из расчетов следует, что эпицентр взрыва ориентировочно находится в четырехстах милях севернее от нас, в предгорьях труднодоступного участка массива Охонгас – в районе, где, к счастью, отсутствуют жилые, промышленные и военно-стратегические объекты.

Он встал, подошел к развешенной во всю стену карте и коснулся указкой красного флажка, прилепившегося в левом верхнем углу.

– Ближайший населенный пункт – санаторный комплекс Гартенберг – расположен в ста пятидесяти милях западнее предполагаемого эпицентра. Пока в тех местах сохраняется нормальная обстановка. Более того, никто из жителей не догадывается о случившемся, и даже местные власти, из тактических соображений, не оповещены.

Рейдер отошел от карты и, собираясь с мыслями, стал медленно прохаживаться по кабинету.

– А почему не допустить, что там произошло обычное землетрясение? – прервал молчание доктор Ланке.

– Как уже сообщили из института Физики Земли, этот район никогда не отличался сейсмической активностью. На протяжении столетий там не было отмечено ни одного подземного толчка. Кроме того, присутствующая здесь Джесси Фрайтон провела сравнительный анализ сейсмограмм, а он однозначно показал: источник сейсмических волн находился в приповерхностном слое, а если и на глубине, то небольшой, что исключает возможность землетрясения.

Он опять подошел к карте, задумчиво посмотрел на флажок и продолжил:

– Сегодня на рассвете в районе взрыва высадились армейские части специального назначения. Недавно оттуда получено сообщение – в горах обнаружены характерные признаки радиоактивного заражения. Более детальное обследование местности провести не удалось из-за наплывшей облачности.

Собравшиеся молчали, осмысливая слова Рейдера.

– Выходит, правительство приступило к новой серии испытаний? – вздохнул профессор Блэкфорд.

– Нет. Мы обратились в Центр и выяснили, что никаких запланированных испытаний в это время, а тем более в этом районе не проводилось.

Рейдер вернулся на свое место и, как бы отвечая на немой, повисший в воздухе вопрос, раздельно сказал:

– Нападение противника тоже исключается. Служба контроля не отметила за последнее время ни одного случая нарушения границ Континента. Решения МЕДОЯДРАГС[5] выполняются всеми его участниками. Тем более бессмысленно наносить удар в районе, где нет жизненно важных объектов.

– А если допустить, что это была провокация ядерного испытания? – поразмыслив, спросил доктор Ланке.

Рейдер отметил, что Ланке повторяет его собственную мысль, возникшую сразу же, как только поступило сообщение.

– Но если это провокация, – продолжил он, – то кто является ее инициатором? Какие она преследует цели?.. Несомненно одно – подготовка и проведение такой акции под силу только ограниченному кругу лиц из числа тех, кто имеет доступ в самые верха общества, а значит…

Полковник умолк на полуслове, недовольно поморщился, после чего с досадой добавил:

– Впрочем, и это объяснение не подходит. В нашем случае, если верить поступившей информации, нет ни газопылевого облака, ни лесных пожаров – никаких признаков ядерного взрыва.

Он потер пальцами седые виски и резко подался вперед.

– Это не ядерный взрыв!..

– Тогда что же это такое? – удивился Ланке.

– Позвольте мне сказать несколько слов, – поднялась из-за стола Джесси Фрайтон.

– Пожалуйста, – сказал Рейдер, всё больше мрачнея.

Только сейчас Мелвин по-настоящему обратил внимание на ее строгое удлиненное лицо в обрамлении густых каштановых волос, волнами спадавших на открытые плечи. Легкое белое платье оттеняло загар изящных рук и шеи. Из-под тонких прямых бровей смотрели карие выразительные глаза. Мелвин заметил и скромное золотое колечко с аметистом на безымянном пальце правой руки.

– Полагаю, что взрыв в горах Охонгас вызван космическими причинами. Он произошел от столкновения Земли с крупным болидом. Метеоритная гипотеза является наиболее вероятной. Она естественно и просто объясняет многое из того, что рассказал нам господин Рейдер. Предварительный анализ сейсмограмм, – она указала на те самые графики, назначение которых всё еще оставалось Мелвину непонятным, – также не противоречит этому выводу.

– Да-а, – в раздумье сказал Блэкфорд. – Одни вопросы объясняет. Но вместо них ставит другие, не менее сложные.

Он вынул из кармана клетчатой рубашки карандаш, за ним блокнот, раскрыл его и положил на стол.

– К сожалению, вы забываете о радиации, – добавил он в ответ на ее вопросительный взгляд и, склонившись над блокнотом, углубился в вычисления.

– Хорош метеорит! Пирог с урановой начинкой! – живо подхватил доктор Ланке. – Да это же настоящая космическая бомба. Выходит, нам крупно повезло! Представляете, что было бы, случись подобное над городом?..

– Заманчиво, но мне кажется, здесь что-то другое, – оторвавшись от записей, сказал Блэкфорд. Он обвел всех сосредоточенным, исподлобья взглядом. – Кометы и метеориты – это остатки планет либо самостоятельные образования, выделившиеся из газопылевых скоплений. В них никогда не отмечалось повышенного содержания радиоактивных элементов.

Он в задумчивости повертел карандаш и, обращаясь главным образом к Рейдеру, продолжил:

– В принципе, можно допустить средоточие радиоактивной массы. Для этого необходимы как минимум два условия: наличие мощного гравитационного поля и сравнительно молодой возраст сконденсированного вещества. При отсутствии первого такая планета или сформировавшаяся масса неизбежно распалась бы еще на ранней стадии. Второе же условие объясняется тем, что, согласно эволюционной модели, состав вещества в космосе изменяется в сторону обогащения тяжелыми, в частности, радиоактивными элементами. Но в случае падения радиоактивного метеорита произошел бы типичный ядерный взрыв. А, по словам господина Рейдера, это не совсем так.

– Остаются лишь инопланетяне на летающих тарелках! – не удержавшись, съязвил Ланке. – Они обнаружили нашу бедную планету и теперь бомбят ее из соседней галактики!

Рейдер укоризненно посмотрел на Ланке и жестко сказал:

– Я ценю ваш юмор, доктор, но хочу, чтобы вы, как и остальные, поняли – сейчас не до шуток! Сложилась крайне напряженная обстановка. Не сомневайтесь, что отголоски взрыва зафиксированы на всех сейсмостанциях мира, и наши противники не упустят случая обвинить нас в нарушении Договора. Может произойти… Да что там! – Он рывком ослабил узел галстука. – Мы получили приказ провести расследование причин взрыва в горах Охонгас. Мне поручено создать комиссию, которая должна во всем разобраться. Как вы догадываетесь, я собрал вас для того, чтобы предложить принять участие в этой работе. Мы сделали выбор, исходя из того, что все вы, за исключением, пожалуй, инспектора Хесли, имеете определенное отношение к возникшей проблеме. Профессор Блэкфорд ведет практические разработки в области ядерной физики. Доктор Ланке – специалист по вопросам происхождения жизни в масштабах космоса. А Джесси, кроме непосредственной работы, проводит исследования в области космотектоники. Ваши кандидатуры уже рассмотрены и одобрены Центром.

Он встал, беззвучно прошелся по дорожке и остановился у окна. Затем, выждав точно рассчитанную паузу, повернулся и спросил:

– Есть возражения?

Присутствующие, не ожидавшие такого поворота, молчали.

– Итак, возражений нет! – Рейдер уже улыбался. – В таком случае приступим к составлению плана. Первым делом хочу предупредить – работаем в обстановке строжайшей секретности. Необходимо исключить утечку информации. Пресечь расползание слухов и не дать вспыхнуть панике. Координатором назначается инспектор Хесли. Запомните, Хесли – единственный человек, с которым вы должны делиться выводами и наблюдениями. По возможности вы не должны вступать в контакт с окружающими и не принимать без согласования с инспектором самостоятельных решений.

Он подошел к Ланке, и улыбка его несколько потускнела.

– А для вас, доктор, есть особое задание. Мы должны просчитать самые неожиданные варианты происхождения взрыва. В том числе и внеземные. Вам надо провести детальное обследование местности и отобрать пробы для анализа. Мы обязаны исключить возможность проникновения и распространения чужеродных микроорганизмов или бактерий.

Ланке выудил из кармана просторных брюк платок и вытер вспотевшую лысину.

– Невероятно! – чуть слышно прошептал он. – Кто бы мог подумать, что именно мне придется оберегать нас от таинственных пришельцев.

– На какое время рассчитана поездка? – спросила Джесси Фрайтон.

– Всё зависит от того, как скоро вы управитесь. Но не более двух дней. Завтра к вечеру вы должны быть здесь с готовыми материалами. Есть распоряжение подготовить транспорт и вообще оказывать вам всяческое содействие.

– Но надо хотя бы переодеться и взять в дорогу вещи, – продолжая что-то чертить на бумаге, сказал Блэкфорд.

– В этом нет надобности, – Рейдер снова улыбнулся. – Всё, что нужно, вы получите на месте. Можете позвонить домой и сказать, что уезжаете на пару дней по служебным делам. С вашим руководством я договорюсь. – Далее он вновь обратился к Ланке: – Доктор, а вам надо сейчас же отправиться в лабораторию и подготовить необходимое снаряжение. Думаю, полчаса вам хватит?

– Да, конечно.

Полковник вызвал дежурного и приказал отправить доктора.

– У нас немного времени, – снова нахмурился Рейдер. – Пора подвести первые итоги. С учетом той информации, которой мы располагаем, дальнейшее обсуждение проблемы не даст ничего нового. Вы согласны, профессор?

Блэкфорд встал, огладил длинную бороду и спокойно ответил:

– Я полностью разделяю ваше мнение, господин Рейдер. Пока нам остается лишь строить догадки. Я затрудняюсь сказать что-либо определенное, более того, не хочу этого делать. Хорошо известно, как порой трудно отказываться от гипотезы, которая преждевременно и без должных на то оснований оглашается как единственно верная. Но чудес не бывает, и всё происходящее вокруг имеет объяснение. Думаю, поездка на место событий расставит всё на свои места, и природа взрыва будет установлена.

Блэкфорд вновь заглянул в блокнот и задумался, что-то прикидывая. Он выглядел бы моложе своих лет, если бы не глубокие морщины у глаз, на лбу, на шее. Наконец, он оторвал взгляд от цифр, пожевал тонкими губами и обратился к Рейдеру:

– Я хотел бы уточнить одну деталь. Вы разрешите задать вопрос Джесси?

– Конечно. О чем речь!

– Скажите, Джесси, вы могли бы по этим сейсмограммам определить мощность взрыва?

– Да. И это выглядит не совсем обычно. Подрыв заряда в несколько мегатонн, как правило, вызывает глобальные эффекты, наблюдаемые во многих точках земного шара. Здесь же всё наоборот. Колоссальная мощность и полное отсутствие видимых аномалий. Уму непостижимо!

– Спасибо, – всё так же невозмутимо сказал Блэкфорд.

Рейдер связался с аэропортом и распорядился через час подготовить вертолет.

– До возвращения доктора вы можете воспользоваться телефоном в приемной и передохнуть. А сейчас все, кроме инспектора, свободны.

Проводив гостей, полковник ознакомил Хесли с поступившими ранним утром копиями шифрограмм.

– Что скажешь? – спросил он после того, как Мелвин изучил сообщения.

– Надо разбираться, – пожал плечами Мелвин.

– Оставь все дела и разбирайся. После осмотра отправляйтесь в Гартенберг. Свяжись с местной полицией, выясни, не появлялись ли там в последнее время подозрительные люди. Не исключено, что найдутся очевидцы. Опроси их. Наша задача искать причину взрыва здесь, на земле. Космосом займутся твои подопечные. Ознакомишь их с характеристиками «Объекта». По нашим каналам установлено, что эти люди надежные. На их мнение можно положиться. Но будь осторожен! Если эта акция организована оппозицией… В общем, они пойдут на всё, чтобы свалить ответственность на нас… Присматривай за своими спутниками. Они не искушены в наших делах, поэтому легко могут попасть в передрягу. Особое внимание обрати на дока. По-моему, он излишне эмоционален.

– Слушаюсь, шеф. Сделаю всё, как надо.

Договорившись встретиться с Блэкфордом и Джесси через двадцать минут, Хесли спустился на второй этаж и, на ходу здороваясь с торопившимися на работу сотрудниками, зашагал к своему кабинету.

Тяжелый двухтумбовый стол занимал почти половину маленькой комнатки. Рядом с ним, в углу, стоял массивный металлический сейф. К стене прижимались три конторских стула-близнеца. В квадратном, во всю стену, окне сверкало утреннее солнце.

Окинув мимолетным взглядом привычную обстановку, Мелвин открыл сейф, достал дорожную сумку с вещами, которую держал на случай незапланированных отъездов, постоял, подумал… извлек из-под канцелярских бланков пистолет, две запасные обоймы и положил всё это на дно сумки. Потом сел и расслабился, отключая в памяти всё, что не имело отношения к новому делу.

Смутное чувство тревоги не отступало. Инспектор вновь и вновь перебирал подробности состоявшегося разговора. Такое дело! Это, пожалуй, похлеще, чем все глобстеры вместе взятые… Бремя ответственности уже начинало давить: перед мысленным взором всё отчетливей проступали масштабы возможных последствий… А что будет завтра? Хотя что там завтра! Сегодня, не позже полудня, он окажется в таком пекле, из которого, быть может, и возврата нет…

Его размышления прервал телефонный звонок. Рейдер извещал – вернулся доктор Ланке.

Мелвин закрыл сейф, еще раз проверил содержимое карманов и, отгоняя нехорошие предчувствия, шагнул в темный после солнечного света коридор.

3

После двух часов полета вертолет пошел на снижение. Мелвин, следивший за проплывающим внизу лесным массивом, успел заметить обширную поляну, у края которой выстроились несколько палаток. Винтокрылая машина описала круг, зависла над посадочной площадкой и, громыхая разболтанными перегородками, ткнулась в траву. Штурман с лязгом отодвинул дверь, и Мелвин первым спрыгнул на землю.

От недавней болтанки слегка мутило. Он оглянулся и увидел приближающегося со стороны палаток мужчину в полевой армейской форме.

– Инспектор Хесли?! – безошибочно выделил тот старшего. – Мне уже сообщили о вас. Позвольте представиться – майор Макс Тэйлор, командир специального подразделения защиты от радиоактивного, химического и бактериологического заражения.

Мелвин представил членов комиссии. Тэйлор предложил пройти к палаткам и по ходу стал объяснять обстановку.

– Разбивка лагеря еще не закончена. С минуты на минуту ожидаем прибытия механизированного взвода санитарной обработки. Район предполагаемого заражения находится милях в тридцати. – Он показал на возвышающуюся неподалеку горную гряду. – К месту взрыва вас будет сопровождать группа лейтенанта Асареса. Сейчас он занимается подготовкой вездехода и скоро подойдет. Асарес и его команда – отличные ребята! Несколько лет назад они принимали участие в термоядерных испытаниях на архипелаге Трех Тысяч Дев. Признаться, я был бы в затруднении, если бы на их месте оказались другие. Эти парни столько повидали, что потеряли способность удивляться. Думаю, они составят вам неплохую компанию, и вы быстро найдете общий язык.

Остановившись у крайнего полусобранного каркаса, Тэйлор придирчиво осмотрел пластиковые трубчатые соединения, после чего добавил:

– Перед началом операции мы обсудим программу действий и уточним маршрут следования. Дорог здесь нет, поэтому трассу придется прокладывать с учетом особенностей рельефа.

– Скажите, а почему бы нам сперва не осмотреть «Объект» с воздуха? – поинтересовался еще не пришедший в себя после перелета Блэкфорд.

– Мы пытались это сделать на рассвете, но не смогли пробиться в глубь хребта из-за наплывшей облачности, – охотно пояснил Тэйлор. – Здесь особый микроклимат, обусловленный смыканием гор с равниной, поэтому приходится считаться с капризами погоды. Кроме того, в такие дни в межгорных впадинах образуются вихревые потоки, которые создают опасность при полетах на малой высоте. Нельзя исключать и возможность радиоактивного заражения над источником.

– Господин майор, а что вы сами об этом думаете? – нетерпеливо, а потому излишне резко спросил доктор Ланке.

Тэйлор поежился так, будто за воротник ему налили холодной воды, неопределенно усмехнулся, после чего без особого энтузиазма сказал:

– Честно говоря, у меня нет ответа. Очень странная и непонятная история… С одной стороны, вроде бы всё ясно. Но с другой… – Он запнулся и, как показалось Мелвину, напрягся словно перед прыжком в прорубь. – С другой… словом, в информации, которой мы располагаем, есть несколько необычных деталей. Я не хотел бы повторяться, поэтому дам пояснения, как только экипаж будет в сборе.

– Спасибо! – буркнул Ланке, настроение которого от такого ответа отнюдь не улучшилось.

Между тем Джесси нарвала букетик ромашек и теперь, перебирая их, с интересом прислушивалась к разговору мужчин.

Тэйлор озабоченно посмотрел на часы.

– В вашем распоряжении еще минут двадцать. Можете осмотреться и привести себя в порядок. Я вынужден временно покинуть вас. Сроки поджимают, а подготовка еще не завершена… – Он коротко козырнул и отошел к штабелю ящиков, где солдаты разбирали походное имущество.

Мелвин и его спутники с волнением стали вглядываться в окружающий ландшафт. Поляна, на которой они приземлились, находилась в долине небольшой, но полноводной реки с истоками, затерявшимися где-то в глубине бескрайнего хребта. Вокруг плотной стеной стоял хвойный лес с густым подлеском.

Высокая гряда, скрывающая конечную цель путешествия, смутно возвышалась вдали и ничем, на первый взгляд, не выделялась среди остальных вершин.

– Как вы думаете, профессор, сумеем мы пробиться сквозь этот каменный частокол? – спросил Мелвин, изучая открывшуюся панораму.

– Полагаю, что да. Майор наверняка нашел решение. Насколько я понял, нам предстоит лишь уточнить маршрут, а не заниматься его поисками.

– Не знаю, как вы, а я, например, не обнаружил ничего такого, что нарушало бы естественную гармонию этих мест.

– Изменений действительно нет. Хотя с такого расстояния мы можем их не видеть. Жаль, конечно, что не удалось осмотреть горы с воздуха. Дополнительная информация пришлась бы как нельзя кстати.

– Да, старый Охонгас не спешит раскрывать свои тайны, – рассеянно заметил доктор Ланке.

У Джесси вырвался непроизвольный вздох.

– Интересно, что ожидает нас впереди?!

Ланке, пожалуй, единственный из всех, был рассеян и погружен в свои думы. Вот уже несколько лет он вел в печати непримиримую дискуссию о происхождении жизни со своим оппонентом профессором Таубе. Ланке утверждал, что зарождение и развитие живой материи является следствием процессов, заложенных в самих основах мироздания, и происходит в масштабах всей Вселенной. Профессор Таубе, наоборот, считал, что жизнь, как уникальнейшее явление природы, возникла на Земле в результате случайного совпадения многочисленных благоприятных факторов. Любое предположение о существовании жизни в космосе приводило его в неистовство. Дискуссия шла с переменным успехом, бездоказательно, основываясь на общих философских рассуждениях и анализе одних и тех же земных примеров, которые каждая сторона истолковывала в свою пользу. Как микробиолог, Ланке отстаивал свои позиции на молекулярном уровне. Он считал, что в космосе возможно существование живых клеток, и не касался проблемы возникновения Разума, понимая, что такая постановка вопроса только ослабит его позиции и не найдет поддержки в серьезных научных кругах. Он и сам мало верил в существование высокоразвитых цивилизаций, отчетливо представляя глубину той пропасти, которая отделяет амебу от человека. Он хорошо знал, какой сложный путь развития претерпел органический мир Земли, двигаясь вслепую, неоднократно заходя в тупик и не единожды почти полностью прерываясь в результате катастроф. В возможность контактов он, исходя из здравого смысла, вообще не верил. Участие в работе спешно созданной комиссии представлялось ему теперь в довольно экстравагантном свете. Если распространятся слухи о космическом происхождении взрыва – а это обязательно произойдет, в любом случае… хотя бы по вине всё тех же, всюду сующих свои носы журналистов, – то его роль в этом расследовании сразу выплывет наружу. Хорошую же свинью подложил ему полковник Рейдер, обязав искать внеземные следы, поставил его в один ряд с жалкими недотепами, которые на каждом перекрестке трубят о сверхцивилизациях и рассылают в космос восторженные приветствия на всех мыслимых и немыслимых диапазонах. Его противники, а в первую очередь профессор Таубе, конечно же, не упустят возможности поиздеваться, решив, что он – доктор Ланке – специально напросился в комиссию с целью поисков инопланетян. «Это задание надо хранить в строжайшей тайне», – опасливо подумал он. Иначе его научный авторитет может сильно пострадать. Он как бы уже слышал со стороны скептические реплики и насмешливый шепот седовласых членов ученой коллегии: «Вы говорите, выходит новая книга?.. Серьезный исследователь?.. Интересно, кто такой? А-а, Питер Ланке! Знаем, знаем!.. Это тот, который в горах Охонгас инопланетян искал. Не перевелись же еще чудаки!..»

Его размышления прервал голос Джесси:

– Доктор, а что думаете вы о случившемся? Сейчас мы условно разделились на два лагеря. Инспектор Хесли, конечно же, считает, что взрыв произошел по вине неких таинственных злоумышленников, и думает лишь о том, как бы поскорей их изловить. Не так ли, господин Хесли?

Перед Мелвином стояла совсем другая женщина. От ее былой официальности и смущения не осталось и следа. Джесси всё больше осваивалась в непривычной поначалу обстановке и уже чисто по-женски пыталась управлять своими спутниками.

– Да, именно так я думаю… – Он запнулся и тут же поправился: – Верней, должен так думать. И обязан – да-да, не иронизируйте – искать доказательства, а также возможных преступников и свидетелей. Но я очень хотел бы ошибиться, а главное, подтвердить фактами отсутствие в случившемся злого умысла.

– Мое мнение также изложено с полной определенностью и не требует дополнений, – она послала Мелвину обворожительную улыбку. – Так что, господин инспектор, мы с вами занимаем диаметрально противоположные позиции. Профессор Блэкфорд, судя по его осторожным высказываниям, вроде как избрал роль арбитра. Остается доктор…

Ланке снисходительно дождался, пока коллеги выговорятся, принял степенную позу и, обращаясь ко всем сразу, сказал:

– Джесси совершенно верно заметила о существовании двух противоположных мнений, одно из которых, надо полагать, соответствует истине. На мой взгляд, причину взрыва следует искать на земле, и я убежден, что это подтвердится, как только мы достигнем эпицентра. Вероятней всего, в горах проводилось испытание нового вида оружия. Но… благодаря поручению полковника Рейдера, – он усмехнулся своим мыслям, – я стал невольным сторонником космической версии и в силу сложившихся обстоятельств должен ее отстаивать. Так что…

Он многозначительно пожал плечами и хотел на этом подвести черту, но извечная тяга к подшучиванию и на сей раз не позволила удержать на лице маску важности. Широко улыбнувшись, он обвел экспертов повеселевшим взглядом и не без иронии добавил:

– А вообще-то, Джесси, среди нас только вы хотите, чтоб ваше мнение подтвердилось. Инспектор, например, признался, что с радостью принял бы ваш, космический вариант, хотя должен доказывать обратное. Я, наоборот, против него, но вынужден поддерживать…

– Перестаньте! – с неодобрением проговорил Блэкфорд. – Мы еще не прибыли на место, а вы уже спорите, что-то выясняете и делаете бездоказательные выводы. На вас, Питер, это совсем не похоже. Чем болтать зря, лучше бы рассказали о той работе, которую поручил вам Рейдер. И покажите, наконец, что вы прячете в своем магическом ящике?

– Пожалуйста! – с запоздалой готовностью ответил доктор и принялся расстегивать ремни объемного короба, с которым до этого ни на минуту не расставался. Повозившись с замком, он с видом фокусника откинул крышку, и глазам экспертов открылись ряды пробирок в штативах, колбы с бесцветными жидкостями, пачки фильтровальной бумаги, вата, пинцеты и прочая нехитрая мелочь.

– Эта походная лаборатория предназначена для отбора проб воздуха, воды и грунта с целью определения микрофауны, растительных спор и пыльцы.

– Надо же, – фыркнул Блэкфорд, подозрительно рассматривая содержимое ящика. – Я думал, эта работа давно компьютеризирована.

– Это у вас шагу нельзя ступить без моделирования, – парировал Ланке. – Я же при случае могу работать и по старинке…

Никто не заметил, как из-за ближних сосен появился Тэйлор в сопровождении четырех бойцов.

– Лейтенант Асарес и его поисковая группа, – представил он своих спутников.

Лейтенант, стройный подтянутый брюнет с южным типом лица и аккуратно подстриженными усиками, вежливо поздоровался, стряхнул с пилотки приставшие хвоинки и, демонстрируя образцовую выправку, сдержанно улыбнулся.

– У нас всё готово. Осталось взять запасные батареи и воду.

Его лаконичная речь, ровный голос и спокойный взгляд черных, слегка раскосых глаз свидетельствовали о незаурядной внутренней силе и самообладании.

Остальные члены экипажа, перепачканные землей и машинным маслом, были одеты в поношенную, выгоревшую от солнца форму, без ремней, с закатанными рукавами серых армейских рубах. Они стояли позади командира, бросая скучающие взгляды на приезжих и, казалось, испытывали то особое превосходство над окружающими, свойственное всем незаменимым людям.

– Рой считает, что после такой профилактики мы играючи взлетим на любую из этих вершин, – улыбка Асареса стала чуть шире, и он дружески хлопнул по плечу водителя.

– Да, – невозмутимо ответил тот, обращаясь к старшему по званию. – Техника подготовлена и не должна подвести. Насчет вершин, правда, не обещаю, но, думаю, по склонам сможем передвигаться.

– Вот и отлично! – не скрывая удовольствия, сказал Тэйлор. – Теперь дело за нами. Прошу следовать за мной, – и он направился к большой палатке, возвышающейся остроконечным шатром в центре лагеря.

В нос ударил запах свежеструганого дерева. Переступив бревенчатый порог, Мелвин первым делом увидел у окна складной походный стол, на котором разостланной скатертью лежала топографическая карта. На полу вразброс стояли окованные железом ящики с треугольными штампами военного ведомства на крышках. На дощатом стеллаже громоздились приборы. Рядом на таких же складных, обтянутых брезентом стульях сидели два радиста с подключенными наушниками. Они не обратили на вошедших ни малейшего внимания.

Расселись, кто как сумел, на ящиках. Тэйлор подошел к ближней рации, выудил из-за нее толстую тетрадь, дважды перелистал плотно исписанные страницы и всё еще занятый своими заботами отвлеченно проговорил:

– Как вы знаете, ночью в горах произошел взрыв, наделавший немало шума не только здесь, но и на всем Континенте. Отсюда, – он кивнул на радиостанцию, – каждые полчаса передается сводка о радиационной обстановке…

Наконец он нашел то, что искал, сделал короткую запись, передал тетрадь радисту и с облегчением вздохнул.

– Теперь всё! У нас остается несколько минут, поэтому я перехожу к делу.

Откашлявшись, он снял фуражку, разгладил примятые волосы и уже другим, лишенным армейской сухости голосом продолжил:

– На рассвете нас подняли по тревоге и высадили здесь с техникой и снаряжением. С утра, а скорей даже ночью, погода испортилась, наплыли тучи, поэтому нам удалось провести только общую рекогносцировку наземными группами. В предгорьях выставлены посты. Радиоактивность здесь хоть и выше фона, но в пределах нормы. По сообщениям поисковых групп, в пограничном районе нет разрушений или пожаров. Дальше мы заходить не стали, ожидая прибытия экспертной комиссии, то есть вас…

Тэйлор присел на краешек заменяющей лавку доски, забарабанил пальцами по крышке стола, затем достал сигарету и стал ее разминать.

– Вы спрашиваете мое мнение, – вдруг резко и без переходов сменил он тему. – Могу лишь с уверенностью сказать – это не ядерный взрыв в привычном понимании. Я видел своими глазами, что творится после испытаний атомных и водородных бомб. Между тем и этим – никакого сравнения… Подрыв кумулятива с излучением типа нейтронной или вакуумной бомбы тоже отпадает – толчок зафиксирован за тысячи миль от эпицентра. А тут вообще такое закрутилось… – В его голосе опять зазвучала неуверенность. – Право, не знаю. Не соображу, как вести себя… что говорить… А впрочем, слушайте и делайте выводы сами. Три часа назад одна из поисковых групп наткнулась на полуразваленную хижину. Рядом в бесчувственном состоянии лежал человек. Как выяснилось, им оказался старик из Гартенберга по имени Стив Гартнер, промышлявший в предгорьях заготовкой сосновой смолы. В сезон сбора таких сюда приезжает много… К счастью, остальные сборщики на днях разъехались. Сегодня должны были забрать и его… Так вот, старик был довольно плох. Перелом ключицы и приличная рана на голове. Похоже, что его со всего маху приложило о дерево.

Тэйлор стряхнул пепел в жестянку из-под пива и, устраиваясь поудобней, облокотился рукой о стол.

– Пришлось изрядно повозиться, но, в конце концов, его удалось привести в себя… если, конечно, так можно выразиться, – снова заговорил Тэйлор. – Старик долго не мог понять, где находится, мычал, стонал, охал, а потом, видимо решив, что оказался на небесах, стал называть нас архангелами и петь псалмы, при этом истово крестился, а в промежутках между песнопением бормотал что-то о свершившемся возмездии, силе адской и каре божьей. Мы поначалу подумали, что он спятил и от него вряд ли удастся чего-то добиться. Но старик оказался крепким. Пара тонизирующих уколов и порция бренди вернули его на землю. В несвязном, путаном рассказе отшельника, лишенном, казалось бы, и доли смысла, улавливалась какая-то странная закономерность, которую я до сих пор не могу объяснить. Мы заставили его несколько раз повторить всё то, что он якобы видел, с тем, чтобы попытаться отделить правду от вымысла. Гартнер каждый раз говорил по-разному, сбивался, отводил много места описанию каких-то демонов, нечистой силы, упоминал всевышнего и почти за каждым словом обращался к нему с призывами. Но в этих маловразумительных бреднях постоянно отмечались одни и те же детали, вроде бы не свойственные его интеллектуальному уровню. Вряд ли фантазия этого фермера могла пойти дальше примитивных образов чертей, леших или божественных идолов. Предупреждаю!.. – Он предостерегающе вскинул руку. – Из рассказа Гартнера я выделил то, что может иметь практический интерес… то, что содержит пусть сомнительную, но хоть какую-то логическую основу, которую нам удалось нащупать подобранными тестами. Повторяю, у меня нет на этот счет своего мнения. И откровенно признаюсь – когда я попытался проанализировать открывшиеся факты, вникнуть в подробности, понять, что там произошло, я стал казаться себе полным идиотом.

Неожиданно радист приступил к передаче сводки и прервал разговор. Его мерный, лишенный интонаций голос несколько минут дублировал в микрофон комбинации цифр зашифрованного текста. Гости сидели и терпеливо ждали. За всё время никто не проронил ни слова. Закончив сеанс, радист сделал отметку в электронном блокноте и вновь углубился в прослушивание эфира.

Тэйлор затушил окурок, помассировал затылок и, стараясь избегать нацеленных на него взглядов, стал излагать дальше.

– Так вот, старик рассказал, будто ночью видел светящийся диск, который лежал на земле подобно перевернутому блюдцу. Сначала он сверкал, изменял форму, вытягивал вверх и в стороны шевелящиеся щупальца, а затем погас. Какое-то время над ним сияла широкая, вполнеба радуга, яркая и контрастная. Еще Гартнер успел заметить, что разбросанная у костра утварь, одежда и его руки засветились мертвенно-зеленым фосфорным светом, а с деревьев посыпались искры. Но самое главное, на диске… старик клянется, что не врет… на диске был начертан… черный крест!

Да, чутье не подвело Хесли. Внезапный вызов к Рейдеру, спешно сформированная комиссия со столь странным уклоном, перелет в этот медвежий угол и даже то, что довелось узнать ранее, похоже, лишь прелюдия к событиям куда более эксцентричным. Да, они понимали, что произошло какое-то нестандартное событие. Но то, что сообщил Тэйлор…

– Черный крест! – воскликнул или скорей даже простонал доктор Ланке. – Боже мой! Это предел абсурда… потолок нелепицы! Признаюсь честно, я ожидал всего. Как это ни трудно, сумел себя настроить на самое сверхнеожиданное. Пусть это будет метеорит… комета… что угодно! Одно это уже способно поставить на уши научный мир. Но крест!

Он бессильно развел руками, запыхтел, словно кузнечный мех, и снова налился жаром.

– Нет, это невозможно! Тут даже приземление корабля с инопланетянами может показаться не более странным, чем выпавший зимой снег! Нет, и еще раз нет!.. Старик перенес потрясение и на этой почве стал заговариваться. Да и не удивительно. Бедняга! Теперь я понимаю, почему он принял вас за святых. Находясь в плену дикарских суеверий, он вообразил, будто перед ним явилась сверхъестественная сила. А недалекое воображение дорисовало в помутившемся сознании церковный крест и вызвало иллюзию реальности начитанных местным пастором библейских сцен.

– Мы тоже сначала не поверили, – устало возразил Тэйлор. – Думали, бред выжившего из ума бродяги. Я уже говорил об этом. Но дело в том, что старик, болтая о чем угодно, всякий раз описывал крест с удивительным постоянством. Я имею в виду внешний вид, размеры, форму… Кроме того, это не совсем то, что вы думаете.

Он начертил на обрывке бумаги фигуру наподобие парашютного купола, а из ее центра, за пределы, вывел вверх и в стороны три расходящихся луча и один короткий вниз. На фоне купола образовался пересекающий его крест с длинными ветвями и укороченным основанием.

– Вот что видел Гартнер, – сказал Тэйлор и передал набросок Блэкфорду.

– Больше напоминает крылья ветряной мельницы с обрубленной нижней лопастью, – отметил профессор после того, как старательно перенес рисунок в блокнот.

– За точность изображения не ручаюсь, но, по его словам, крест выглядел именно так.

– Очень интересно, – сказал Блэкфорд и передал бумагу остальным.

– Но вы сами-то представляете, что всё это значит? – не унимался Ланке. – Мистика, да и только! Диск… блюдце… крест!.. Тарелка с инопланетянами!.. – Он нервно засмеялся. – Хотел бы я видеть выражение лица полковника Рейдера, когда он получит сообщение, что нами обнаружен неопознанный объект, украшенный не иначе как магическим крестом.

– Успокойтесь, доктор! – попыталась утихомирить его Джесси.

Но Ланке, похоже, завелся не на шутку.

– Помилуйте! – в сильнейшем волнении вскричал он. – Как я могу быть спокоен, когда подобное заявление способно вызвать шквал идеологического суесловия! Нас поднимут на смех, если мы всерьез примем байки старого болтуна, а потом всех скопом отправят в сумасшедший дом!

Он вдруг представил злорадное лицо профессора Таубе. Мысль о том, что Таубе, узнав о таких подробностях, непременно станет его высмеивать или, пуще того, распускать всякого рода небылицы, только сейчас пришла ему в голову.

«Черт возьми! – лихорадочно подумал он. – Теперь мне ни за что не выпутаться из этой скверной истории!»

– Перестаньте же, наконец! – не выдержал Блэкфорд. – Сколько можно твердить одно и то же! Сначала хорошенько думайте, а потом говорите. Вы слышите, Питер? Думайте! Пора бы уже привыкнуть к неожиданностям. Сами видите, какой сегодня денек. И без того ясно – «Объект» по многим параметрам не соответствует ни одному из известных науке примеров. К тому же я полностью разделяю мнение господина Тэйлора и тоже считаю, что одно лишь воображение Гартнера не могло создать такой картины.

Он поднял над головой блокнот, развернул его так, чтобы всем было видно, и уже спокойным голосом сказал:

– Обратите внимание на рисунок. Если продолжить дугу купола с двух сторон вниз, то при желании можно получить одну из геометрических фигур: будь то овал, эллипс или обычный круг. Разве удивляет кого краешек луны или солнца над горизонтом в ясную погоду? По виду они тоже не отличаются от перевернутого блюдца. Гартнер вполне мог находиться в такой точке, откуда видел всего лишь верхнюю часть вспышки и принял ее за диск. Поэтому нельзя исключать, что в его словах есть определенная доля истины.

– А черный крест, по-вашему, тоже правда? – с издевкой спросил уязвленный замечанием Ланке.

– Пока не знаю. Давайте лучше разбираться от известного – по порядку и по существу.

Мелвин с уважением следил за профессором, отдавая должное его проницательности. Как легко и просто он находит ответы на неожиданные, а главное, совершенно неразрешимые с его точки зрения вопросы. На память пришли похвальные слова Рейдера в адрес экспертов, и от этого он почувствовал себя уверенней. «Судя по всему, их споры только помогают нащупывать дорогу в дебрях неопределенности, – подумал он. – Сейчас главное – стронуться с места, а там, глядишь, наступит и мой черед». Он закурил и, решив без необходимости не вмешиваться, приготовился слушать дальше.

Слова попросила Джесси.

– Господин майор! А что еще говорил Гартнер? И, кстати, где он сейчас?

– Главное я изложил, – ответил Тэйлор. – К сожалению, светлый промежуток в его памяти оказался недолгим. Вскоре он опять стал бредить. Думаю, не обошлось и без повышенной дозы радиации… – Он наморщил лоб, припоминая. – Кажется, говорил о таинственной притягательной силе креста. Она неудержимо тянула его к диску и не давала возможности сопротивляться… О каком-то терновом венце, якобы надетом на его голову демонами… Вспоминал свою жизнь, какой-то самолет, аэродром и еще целый ряд вещей, не имеющих связи с интересующими нас вопросами. Потом ему дали снотворное и отправили в госпиталь. Запись разговора затребовал Центр. Вот, пожалуй, всё, что я могу добавить. – Он замолк и покосился на Мелвина, как бы извиняясь за скудность сведений.

Время близилось к полудню. С гор всё ближе накатывали клубящиеся тучи. На палаточном окне, обтянутом целлулоидной пленкой, вырезались первые пунктиры дождевых капель.

– Пора приступить к обсуждению организации перехода, – вернулся к текущим делам Тэйлор. – Лейтенант! – обратился он к Асаресу. – Подсаживайтесь ближе. Нам надо вплотную заняться картой. Для начала необходимо выработать единую терминологию и определиться с кодовым названием очага заражения. У кого будут предложения?

Блэкфорд поднял руку, заговорщически подмигнул Мелвину и сказал:

– У меня есть мысль, и я хотел бы вынести ее на обсуждение.

– Пожалуйста, мы слушаем вас.

– Предлагаю дать название нашему феномену.

– Какое же?

– «Объект Крейц».

– Крейц? – Теперь уже на лице Тэйлора отразилось удивление. – Простите, а что это такое?

– Слово «крейц» в переводе с немецкого означает «крест». Надеюсь, вы понимаете, что символика здесь не при чем. Ни тайного смысла, ни завуалированного намека – ничего этого нет… Просто слово краткое, удобное и вполне понятное тем, кто имеет отношение к проблеме. Заодно отдадим должное Гартнеру, как первоочевидцу… – Он со значением усмехнулся. – Может, в дальнейшем это зачтется и принесет нам удачу.

– А что? – хохотнул Тэйлор. – Удачная мысль. И прямо в точку!.. Я поддерживаю. А как остальные?..

Запротестовал только Ланке. Крайне расстроенный таким оборотом, он в отчаянии заломил руки.

– Опомнитесь, профессор! Не искушайте судьбу! Тем самым вы признаете достоверность болтовни старого дуралея! А что будет с нами?.. Как вы покажетесь в свет с объяснением случившегося? Что скажете Рейдеру?..

– Бросьте, Питер! – отмахнулся Блэкфорд. – Не торопитесь приписывать мне идеалистические взгляды. Я был и продолжаю оставаться убежденным материалистом, но в отличие от вас никогда не был перестраховщиком и не боюсь пустословия.

Ланке покраснел и обиженно надулся.

– Как знать! – сердито пробормотал он. – Не кощунствуем ли мы? Не смеемся ли над собой?

– Итак, решено! – подвел черту Тэйлор. – Отныне источнику присваивается наименование «Объект Крейц». Под этим же кодом он будет фигурировать в сводках и донесениях. Наш позывной «база», вы – «экипаж». Программа должна проводиться в строгом согласовании с базой. В исключительных случаях право принимать решения и действовать в соответствии с обстановкой остается за Асаресом. Он также может изменить маршрут или прервать его.

– Понятно, – невозмутимо отреагировал Асарес. – Мы будем действовать, как предписывает инструкция.

– «Объект» находится здесь… – Майор и Асарес склонились над картой. Остальные расположились полукругом сзади.

– Не забывайте, лейтенант, координаты на плане приблизительные, поэтому ошибка может достигать нескольких километров.

– О’кей! Там, наверное, такого наворочено, что не заметить эту штуковину невозможно.

– Здесь, – Тэйлор обвел пальцем жирный красный контур, – проходит граница заражения. Черный кружок рядом – хижина Гартнера. Подобраться к «Объекту» напрямую нельзя. Я предлагаю дорогу в обход с использованием речной долины и оперяющих ее распадков. Так вы дотянете до перевала. Имейте в виду, там самый сложный участок пути. Под перевалом развиты каменные осыпи. По ним вездеход скользит, как по маслу. Наверху сориентируетесь и подыщите место для спуска. Думаю, там вы окончательно определитесь. Будем надеяться, что погода наладится и тучи отойдут. Дождь может всё испортить. Но хуже всего туман. Если дойдет до этого, возвращайтесь.

Он еще раз оглядел экипаж и напомнил Асаресу:

– Надо бы убрать из машины всё лишнее и поудобней разместить гостей.

– Да. Я решил оставить только дубликаты приборов и резервную емкость для топлива.

Лейтенант достал из своего планшета такую же карту и стал переносить на нее пометки Тэйлора.

После уточнения деталей стали собираться. Майор договорился с Мелвином о порядке передачи информации в УОБК и напоследок сказал:

– Перед отъездом вам с коллегами следует прослушать инструктаж и переодеться. Я займусь подготовкой группы управления. Отсюда мы будем координировать ваши действия и следить за продвижением.

В наступившей тишине повисло тревожное и тягостное ожидание – все ждали чего-то такого, что не поддавалось восприятию ни умом, ни интуицией. Кроны подступающих к поляне деревьев растрепал порыв шального ветра. В туго натянутый брезент палаточной крыши звонко, как в барабан, ударила тяжелая капля. Операция «Крейц» началась…

4

Вот уже второй раз за последние полгода Стефан Циммер остался без работы. Три месяца суматошной жизни в кутерьме дел, встреч, звонков, ругани, в непрерывном поиске подходящих тем пролетели как одно мгновение. Редакция еженедельной газеты «Новый Глобус», одного из популярнейших изданий в центральной части Континента, расторгла с ним контракт. Причиной тому послужил его последний материал в защиту требований профсоюза работников промышленного концерна. Поговаривали, будто у главного редактора возникли из-за этого неприятности. В своей статье Циммер открыто высмеивал конкретных лиц из числа верхушки города, пытающихся отговорками и пустыми обещаниями увильнуть от решения социальных и экономических вопросов.

Поначалу, казалось, ничто не предвещало грозы.

Материал в обычном порядке был рассмотрен в секретариате, а затем одобрен членами редакционного совета.

Статья была напечатана, но не понравилась владельцам акционерной компании. Они не собирались считаться с требованиями профсоюзов, но всячески скрывали это, затягивали переговоры и настойчиво пытались повернуть дело в русло бесконечного разбирательства. В истории с Циммером решающую роль сыграл принцип: у кого деньги, тот и заказывает игру. Сперва надавили на редактора. Тот в свою очередь вызвал заведующего отделом, где работал Стефан, и больше часа держал его у себя. О чем они говорили – осталось тайной. Но когда заведующий, отдуваясь и вытирая с лица пот, вылетел из редакторского кабинета, всем стало ясно, что он получил хорошую трепку.

А дальше всё полетело кувырком. Циммеру выдали расчет и выставили на улицу. Сперва он пытался что-то доказывать, грозил редакции судом, клялся, что отправит разоблачительное письмо президенту и выставит на всеобщее обозрение глубоко порочную практику сложившихся в газете отношений, где всё основано на круговой поруке, взятках и гонениях на честных, по-настоящему преданных делу работников. Но потом понял бессмысленность этой затеи и, смирившись с жестокостью равнодушного и безразличного мира, махнул на всё рукой.

Потом Стефан, ни на йоту не веря в успех, стал обзванивать редакции. Но тщетно. Всюду, как и ожидалось, ему отвечали отказом. Но когда остатки надежды вот-вот должны были угаснуть, выяснилось, что в одной многотиражке через неделю уходит на пенсию репортер. Место, насколько он понял, пока оставалось не занятым. Видимо, судьба таки решила сжалиться над ним, сперва наказав за несдержанность и легкомыслие. Как оказалось, в этой самой газетенке работает знакомый со времен студенчества журналист. Как он туда попал – было непонятно. Скорей всего, тоже по несчастью. Но сейчас для Стефана это оказалось как нельзя кстати.

Ему не составило труда уговорить своего знакомого походатайствовать перед руководством. Тот пообещал решить вопрос в течение недели.

«Пусть для начала будет так, – думал Циммер. – Может, хоть там работают нормальные люди, с которыми получится сотрудничать, не опасаясь в любой момент получить пинка под зад…»

Теперь у него в запасе была неделя, и это время можно было использовать на что угодно. Деньги, если останутся после оплаты долгов, надо будет как-то растянуть до первого аванса, а в более отдаленное будущее Стефан старался не заглядывать.

После недолгих раздумий он решил посвятить незапланированный отпуск своей книге. Задуманная как цельное художественно-публицистическое повествование о судьбе талантливого, но так и не сумевшего найти дорогу в раздираемом противоречиями мире человека, она постепенно, на протяжении нескольких лет зрела в его сознании. Время от времени он перечитывал наброски глав и каждый раз приходил к выводу, что их содержание далеко не в полной мере отвечает глубине первоначальных замыслов. Книга требовала серьезного и постоянного внимания. Но Стефан, вечно испытывая недостаток времени, захваченный, как и все, бешеным ритмом жизни, порой надолго забывал о ней, и тогда растрепанная, наспех засунутая в помятую папку рукопись месяцами пылилась где-нибудь на полке или под диваном.

Итак, решено! Наконец-то он займется книгой, подготовит ее к печати и попробует протолкнуть через одного знакомого издателя. Если это удастся, то на полученный гонорар можно будет неплохо отдохнуть с Дорис.

При мысли о Дорис он вспомнил, что с утра обещал ей позвонить. Они встречались почти каждый день, и, казалось, оба были довольны сложившимися отношениями. Правда, Стефан в глубине души понимал, что Дорис, как и любая женщина, мечтает о семейном очаге и только ждет от него предложения. Но он твердо решил не заводить на этот счет разговоров, пока окончательно не сформируется как личность, не определится с постоянной работой и не накопит хоть немного деньжат для начала совместной жизни. Несмотря на неудачи, он твердо верил, что когда-нибудь выберется из полосы невезения, обязательно разбогатеет и станет знаменитым. Его жизненная философия основывалась на том, что каждому человеку хоть однажды, но предоставляется шанс ухватить удачу. Надо лишь вовремя подсуетиться. Как говорят: «Ищущий, да найдет!» А пока, в ожидании лучших времен, приходилось довольствоваться крохотной комнаткой на четвертом этаже мрачного обветшалого здания, углом выходящего на пересечение Уайз-Гарден-Стрит и Флэшинг-Роуд, которая лишь благодаря стараниям Дорис поддерживалась в сносном состоянии.

Он позвонил в институт информационных связей, где Дорис работала программистом, и первым делом сообщил, что его уволили с работы. Похоже, что это известие не удивило ее. По крайней мере, Дорис ничем себя не выдала, и от того, что удалось избежать неприятного объяснения – а именно этого он сейчас больше всего боялся, – настроение Стефана улучшилось.

Первое время мысли его постоянно возвращались к оставленной работе. Он то и дело поглядывал на часы, вспоминая о назначенных встречах. Теперь это было в прошлом. И даже потеря с таким трудом налаженных контактов, совершенно необходимых для успешного продвижения по службе, уже не вызывала сожаления, горечи или недовольства собой.

Постепенно отвлекаясь, Стефан всё больше думал о будущей книге. Перспектива реализации давних творческих замыслов наполняла жизнь новым, особым смыслом. От предвкушения интересной, свободной от постороннего вмешательства работы он окончательно пришел в доброе расположение духа. И в самом деле – нет худа без добра! В постоянной гонке за новостями, в сутолоке редакционных оперативок и речи быть не могло о том, чтобы выкроить хотя бы несколько дней для неторопливого осмысливания сюжета, компоновки текста и оттачивания формы изложения. А так у него в запасе целая неделя… За это время вполне можно успеть привести к единой системе черновые записи и наброски.

Его охватило непреодолимое желание сразу же засесть за рукопись… Но, мысленно представив скромное убранство своего жилища с маленьким оконцем под потолком, которое пропускало так мало света, что внутри царил вечный полумрак, он поостыл. Конечно, для этой цели лучше бы подыскать другое место. Да и Дорис, надо полагать, не даст ему возможности прожить эти дни отшельником.

Размышляя таким образом, Стефан пришел к выводу, что если куда и отправиться, то, пожалуй, в такое тихое местечко, где заодно можно и сил поднабраться. Он вспомнил, как в начале лета выезжал по заданию редакции в один из отдаленных уголков. Память еще хранила красоту горных пейзажей, величавую первозданность бескрайних лесов и удивительную прозрачность вод Колд-Маунт-Ривер. Да, лучшего места не найти. Завтра же утром он вылетает в Гартенберг.

5

Мощный армейский вездеход радиационной и химической разведки медленно и осторожно продирался сквозь дебри дремучего леса. Полторы тысячи лошадей, спрятанных в обтекаемом корпусе, дремали, готовые в любую минуту рвануть во всю силу железных мышц. Тяжелые гусеницы с треском ломали кустарник, с одинаковой легкостью подминали ветки и целые деревья, обдирая кору и листья с вздрагивающих под многотонной массой стволов, с лязгом вдавливали в землю валуны и коряги, оставляя позади широкую свежевспаханную полосу.

Маршрут пролегал неподалеку от русла реки. На пути часто встречались глубокие ямы с обрывистыми берегами, заросшие непролазным тростником, сквозь который проглядывали разводья черной стоячей воды. Преодолеть их было невозможно, поэтому приходилось отступать, менять направление и обходить опасные места. Из-за ограниченной видимости двигались почти вслепую.

Бронированный корпус машины был обшит чехлом из свинцовых пластин, предохраняющих кабину от радиации, а стекла узких, как бойницы, иллюминаторов изготовлены из особого состава, способного поглощать излучение. Но, несмотря на это, члены импровизированного экипажа были одеты в защитные комбинезоны с гермошлемами и в случае необходимости могли переключаться на автономный режим с индивидуальной подачей кислорода.

Мелвин с Блэкфордом устроились впереди между водителем и Асаресом. Джесси и доктор Ланке разместились в заднем отсеке в обществе дозиметриста Эдвина Свенсона и химика-аналитика Джима Барки.

Было тесновато – как-никак, а экипаж увеличился вдвое, но присутствие экспертов почти не сказывалось на отлаженных действиях многоопытной четверки.

Как и говорил Асарес, всё, что можно было оставить, оставили. Но зато прихватили букетик ромашек Джесси – талисман удачи.

С тихим шелестом включались насосы автоматических газоанализаторов, отбирая пробы наружного воздуха. Дозиметры замеряли уровень радиации как внутри машины, так и за ее пределами. Рядом с их подрагивающими стрелками светились глазки индикаторов, сигнализируя о готовности в любой момент отреагировать на изменение обстановки.

Ланке быстро вжился в новый коллектив. Его активная натура и здесь жаждала деятельности. Не зная, чем заняться, он уже показывал сержантам содержимое своего ящика и объяснял, как им пользоваться.

– Приближаемся к району переправы, – передал на базу Асарес. – Работаем на первом диапазоне. Радиация двадцать микрорентген – в пределах нормы. Состав воздуха обычный.

Мелвин уже знал, что в обязанности командира, кроме всего прочего, входило и детальное комментирование маршрута. Асарес должен был передавать то, что видел, слышал, даже если всё вокруг оставалось в первозданной неизменности. Обмен информацией производился по каналам космической связи. Внутренние переговоры записывались и тоже ретранслировались на базу. Казалось, всё было учтено. Сотни, если не тысячи, пар глаз следили за экранами локаторов, вглядывались в разноцветные табло и распечатки компьютеров, в бесчисленные колонки цифр, графики и диаграммы. Все ждали, что будет дальше, волновались вместе с экипажем, волновались за экипаж и, пожалуй, даже больше, чем сами члены экипажа…

Вездеход приблизился к заросшему тальником берегу и остановился. Асарес и Рой вылезли наружу, чтобы без помех осмотреть местность.

Ширина русла здесь достигала ста метров. За кустами тянулась узкая песчаная коса. Дальше, на неспокойной водной поверхности вскипали буруны, отмечавшие расположение подводных валунов. По фарватеру стремительно проносился поток мутной воды, в котором тускло отражалось пасмурное небо. Река с глухим рокотом перекатывала по дну камни, играючи расшвыривала по отмелям стволы вековых деревьев, вздымалась яростной волной у отвесного прижима на повороте.

– Глубина здесь приличная. Да и течение быстрое, – заколебавшись, сказал Рой.

– Этого я как раз и опасался, – оценил положение Асарес. – В горах прошли дожди. Начинается паводок.

– Все-таки удачно складывается, что река минует район заражения, – заметил Блэкфорд. – Иначе трудно представить, во что могли бы вылиться такие дожди, – попытался он скаламбурить.

– Это приток Колд-Маунт-Ривер, и в ее долине находятся несколько населенных пунктов, – не вдаваясь в подробности, проинформировал Асарес.

«В том числе Гартенберг, который нам предстоит посетить», – подумал Мелвин, но вслух ничего не сказал.

– Будем переправляться тут, – решил Асарес. – Главное, чтобы не унесло за поворот. Там обрывы, на них не выбраться. Если не впишемся в закругление русла, то скалы прижима вообще не оставят надежд.

– Надо пробовать, – согласился Рой. – На поиски другого места можно убить полдня, а вода поднимается. Упустим время – потеряем всё.

– Тогда вперед! – не стал раздумывать Асарес.

Вездеход взревел и черепашьим ходом пополз по кустам.

Под днищем заплескалась увлекаемая течением вода. Маневрируя, Рой направил машину так, чтобы не наткнуться на скрывавшиеся среди пузырящихся гребней камни. По мере продвижения течение всё больше набирало силу. Река с угрожающим рыком стремилась снести возникшую преграду. Массивный корпус вздрагивал и вибрировал под напором. Со стороны Асареса вода поднялась на полметра и упорно стремилась выше.

Рой припал к окну, прибавил скорость и, стараясь править поперек русла, бросил машину вперед. Глубина увеличивалась. Скользнув по грунту, вездеход осел и закачался на неспокойной воде, как большой полупритопленный поплавок.

Река успокоилась. Отсалютовав победу фонтаном брызг, она подхватила добычу и понесла ее к повороту. С трудом высвобождаясь из цепких объятий, лишившаяся опоры амфибия медленно, по дуге, продвигалась к цели, работая гусеницами, как лопастями. Крупная зыбь покрывала водную поверхность. Всплески волн достигали иллюминаторов.

Течение оказалось более сильным, чем предполагал Асарес. Откос, на который правил Рой, был уже рядом, а они только приближались к середине русла.

– Самый полный вперед! – скомандовал Асарес.

Двигатель завыл на пределе. Бешено вращались гусеницы, выбрасывая за кормой каскады клокочущей воды.

Асарес снова полез наверх.

– Не сбавляй обороты! – крикнул он водителю. – Если не удастся закрепиться, постарайся удержаться у берега.

До суши оставалось метров двадцать. Спасительная коса, сужаясь, переходила в обрывистую террасу. В конце мелководья вездеход коснулся дна. Корма еще держалась на плаву, но ее стало разворачивать водоворотом. Отчаянно цепляясь за краешек твердого грунта, пробуксовывая и поднимая тучи ила, стальная махина упорно боролась с рекой. Потом не удержалась, сползла на стрежень и, описывая круги, стала смещаться вниз. Рой всё же ухитрился удержать ее в повиновении. Выждав момент, когда кромка берега снова оказалась по курсу, он опять попытался преодолеть течение. На этот раз ему удалось достать ложе. Казалось, мгновенье – и вездеход сорвется с зыбкой, неустойчивой опоры и тогда уже окончательно окажется во власти потока. Но вот, вгрызаясь в дно и обретая устойчивость, он переполз через отмель и выбрался на луговину.

Примечания

1

УПРО-2 – одна из составных частей универсальной системы противоракетной обороны.

2

Годограф – график, по которому определяется тип сейсмической волны.

3

ЗОМП – Защита от Оружия Массового Поражения.

4

УОБК – Управление Общенациональной Безопасности Континента.

5

МЕДОЯДРАГС – Межконтинентальный Договор о Ядерном Разоружении и Гарантированном Соответствии.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.