Нефтяные магнаты. Кто делает мировую политику

Он выступал в защиту того, чтобы арабы взяли на себя контроль за нефтью, которую он определяет как «жизненный нерв цивилизации». Без нефти, говорил он, все машины и все орудия в мире индустрии останутся безжизненными кусками стали. Это в точности та самая ситуация, в которой мы находимся сегодня, начиная с 1973 года. И это правда, что я проводил параллель с Гитлером. Нарушив договоры, Гитлер в 1936 году вновь оккупировал Прирейнскую область; Насер сделал то же самое, совершив национализацию жизненно необходимого Европе пути сообщения. Терпимость привела бы к другим уступкам, чтобы закончиться какой бедой? Я помню, во время моей последней встречи с ним в Каире я настаивал на том факте, что канал был важным компонентом для Великобритании в ее снабжении нефтью на Среднем Востоке. Он возразил мне: «Да, но страны – производители нефти получают 50 % прибыли от своей нефти, а Египет не получает 50 % прибыли от канала». И он прозвал меня «тот же самый процент».

В любом случае, избранный Иденом ответ оказался роковым для него, его страны и его союзников в этой войне. Французский премьер-министр Ги Молле разделял взгляд Британии, он был также уверен, что восстание алжирцев потерпит крах с падением Насера, который их поддерживал. Что касается Израиля, Египет представлял для него главную угрозу. 29 сентября 1956 года Израиль наносит удар по Синаю; 30 сентября Париж и Лондон заявляют о своем намерении оккупировать зону Суэцкого канала, куда десантируются французские парашютисты; 31 октября британская авиация бомбардирует военные аэропорты египтян.

– Правда ли, что Эйзенхауэр обвинил вас в предательстве? Иден отрицательно качает головой:

– Нет, но разговор был у нас трудным, напряженным, и он угрожал высадить свои войска в помощь Насеру, если мы не прекратим военные действия.

Его голос внезапно становится усталым, и я понимаю, что годы не смягчили горечи и оскорбительности того момента. Эти его последние слова объясняют впечатляющее отступничество, которое произойдет. Правительства и общественное мнение в центре арабского мира выразят свой гнев, направленный против Великобритании, которая потеряет не только свои последние позиции на Среднем Востоке, но также и важные точки на шахматной нефтяной доске в пользу Америки, которую арабы будут приветствовать за их миротворческую деятельность. Что касается Насера, то он станет героем арабского мира и колонизированных народов. Начиная с этого времени все готово для того, чтобы началась безжалостная война за контроль над нефтью.

Ежегодный доход в 1 миллиард долларов

Прямо перед тем как расстаться с Иденом, чей образ был уже отмечен болезнью, в то время как мы обходили его поместье, я вспоминаю политическую эпитафию в одной влиятельной британской газете: «Это был последний премьер-министр, который считал, что Великобритания все еще великая держава, и первый, который столкнулся с кризисом, доказавшим, что она таковой не является».

Суэцкий канал будет закрыт с 1956 по 1975 год, что заставит нефтяные компании проделывать долгий путь вокруг мыса Доброй Надежды и снаряжать супертанкеры от 300 000 до 500 000 тонн нефти, чтобы удовлетворить возрастающий спрос мирового потребления. 1956 год был необычным. В том году никто не брал на себя труд задаваться вопросами. Ну, к чему беспокоиться?

Индустриальные страны вышли наконец из послевоенного периода и достигли процветания – благодаря нефти, которая текла рекой и о происхождении которой никто не задумывался.

Военная французско-британская операция вызвала всеобщее беспокойство. В 1956 году Европа ввозила из Персидского залива 80 % нефти, которую она потребляла, и 60 % этого объема проходило через Суэцкий канал. Закрытие водного пути и нехватка нефти зимой 1956/57 года приводят к тому, что нефтяные компании проявляют в полной мере свойственный им оппортунизм и даже цинизм. Они поднимают цены до 1,5 доллара на тонну мазута и до 2 долларов на тонну необработанной нефти, предназначенных для Европы. Это повышение цен в равной степени ударяет по внутренним рынкам США. Джеймс Хепберн вспоминает, что оно стоило 1,25 миллиарда долларов американцам и 500 миллионов долларов европейцам. Суэцкий кризис позволяет «Эксону» получить более 100 миллионов долларов добавочной прибыли. В первом полугодии 1957 года его прибыли возрастают до 16 % против 24 % у «Тексако» и 30 % у «Галфа». В 1956 году Ближний Восток и Персидский залив предоставляют пяти самым крупным нефтяным компаниям мира доход в 1 миллиард долларов.

Видя Великобританию глубоко потрясенной происшедшими событиями, американское правительство соглашается поддержать нефтяные компании, которые привыкли рассчитывать на помощь дипломатии США, а также на ее разведывательные службы и на ее армию. Памятным знаком этих событий станет присоединение в 1957 году короля Иордании Хусейна к США, который до сих пор опирался и получал финансовую поддержку от Великобритании.

4. Нефть была не для нас

Из рассказов Николаса Саркиса я впервые узнал о том, что население стран – производителей нефти думает о ней.

«В моей родной деревне, в Сирии, – говорил он, – мы живем в нескольких метрах от нефтяного трубопровода, принадлежащего «Ирак петролеум компани». Будучи ребенком, я видел, как это богатство било ключом из земли и текло по трубопроводам к экспортным портам, в то время как дома и в школе мы должны были мерзнуть. Этот холод до сих пор у меня в жилах.

Моя мать вставала на рассвете, чтобы соскоблить иней, наросший за ночь перед дверью и на лестнице, и чтобы хоть немного нагреть дом до того, как мы встанем, – при помощи дров, если мы могли купить дрова. Нефть была не для нас. Нефть была, по меньшей мере, кровью мира, но кровью, предназначенной для Запада».

Мы беседуем в Бейруте в июне 1974 года; ливанская столица находится накануне ужасного взрыва, который погрузит страну в пятнадцатилетнюю гражданскую войну. Но отсюда, с холма, возвышающегося над городом, несмотря на отдельные инциденты, все кажется спокойным или, скорее, притихшим. Саркис, директор Арабского центра нефтяных исследований, сыграл ключевую роль в национализации, проведенной Ираком, Алжиром и Ливией. Когда он создавал справочный журнал «Арабские нефть и газ», то делал это вместе с Абдаллой аль-Тарики, тогдашним саудовским нефтяным министром и участником создания ОПЕК. Этот последний был уволен со своего поста будущим королем Фейсалом и изгнан из королевства за свою радикальную критику, направленную против нефтяных компаний, особенно против «АРАМКО», американского консорциума, который эксплуатирует саудовскую нефть.

«Нефть и дешевая вода»

Саркис, человек пылкий, иронически улыбаясь, расставляет все по своим местам:

– Компании по поводу нефти развязывали настоящий интеллектуальный террор. На первых пяти арабских нефтяных конгрессах, состоявшихся в Каире, Бейруте и в Александрии между 1959 и 1967 годами, почти все доклады делали концессионные компании, и у них не было другой цели, как продемонстрировать, что в интересах самих арабов не вмешиваться в нефтяные дела. Компании прилагали все свое усердие, чтобы думать за арабов: они даже ссылались на Коран и Евангелие, чтобы доказать «сакральный характер» заключенных концессионных договоров. Так, «АРАМКО» прибег к помощи арабского правоведа, чтобы показать, что изменение этих договоров противоречит исламскому понятию «данное слово». Те немногие из арабов – участников конгресса, которые осмелились поднять голос протеста и высказывались за развитие местной очистки нефти или за изменение фискальной налоговой системы, были подвергнуты жесткой ругани, оскорблениям и насмешкам со стороны представителей компаний.

Энтони Сэмпсон писал про то время: «Запад привык считать, что нефть и дешевая вода – явления естественные, что одна, что другая. И даже когда цена на бензин снизилась, многие потребители находили ее слишком высокой. При установлении цены на баррель нефтяные компании и правительства стран – производителей нефти вступали в споры за доли пункта. Как они могли посреди всей этой ярмарки всеобщего рвачества признать, что производители должны иметь свой кусок пирога побольше?» На пределе роста потребления и развития Америка стала лидером – по словам профессора Карла Солберга, «она увидела путь, который приведет ее к зениту. Со времени открытия этого нового сырья знатоки не прекращают восхищаться им. Текучесть нефти, легкость ее обработки, ее энергетическая насыщенность, ее чрезвычайная химическая ценность превратили ее добычу на земле разных континентов в первостепенную экономическую и капиталистическую авантюру». И он добавляет: «Без нефти нет свободы предпринимательства. Дешевая нефть, миллиарды баррелей, добытые и купленные по ценам, которые были снижены между 1950 и 1970 годами, полностью субсидировали рост индустриальных компаний в Европе и в Америке».

Между 1,20 и 1,80 доллара за баррель

Поскольку я работал с Жан-Жаком Серван-Шрайбером над подготовкой к изданию его книги «Le Defi mondial» («Мировой вызов»), мы заинтересовались ценами на нефть и их прихотливой эволюцией в течении времени. Результат превзошел наши ожидания. В 1900 году баррель стоил 1,2 доллара; тридцать лет спустя из-за краха Уолл-стрит и обвала экономики Запада цена установилась в 1,19 доллара за баррель (после того как упала до 0,15 цента).

Со времени введения «Нового курса» – политики подъема экономики, предложенной президентом Рузвельтом в середине 1930-х годов, – устанавливается цена 1,10 доллара за баррель. После вступления США в 1941 году в войну из-за Перл-Харбора – 1,14 доллара. После победы союзников, установления новой монетарной системы, основанной на долларе, реализации плана Маршалла, создания ООН – 1,20 доллара. После начала «холодной войны», блокады Берлина, разделения Европы на два лагеря накануне 1950 года – 1,70 доллара. В 1960 году, после создания в Багдаде ОПЕК, – 1,80 доллара.

По существу, нефтяные компании в обмен на полную свободу действий для себя ставят нефть на службу развития западных стран, ведь их заводы, города, транспорт, лаборатории, – короче, их процветание зависит от нефти. И никто даже на мгновение не задумывается о назначении более справедливой цены на это сырье. Похоже, Запад полагает, что он получает барыши от закона природы, созданного специально для него.

Все сферы жизни и деятельности человека имеют отношение к нефти – топливу, но также и сырью, которое входит в основной состав около 300 000 продуктов: в удобрения, медицинские товары, инсектициды, одежду, синтетические ткани, косметику, пищевые протеины, в сельскохозяйственную продукцию. Этот список неполный, а зависимость полная. И кого это заботит? Мир занят добычей и трансформацией этой энергии, никто не может представить себе дорог без автомобилей; самолетов, не способных взлетать; судов, застывших у причала; тракторов, остановившихся в полях; дома, школы, больницы без отопления.

И можно сказать заранее, что на это есть причина. На нефтяном фронте расстановка сил преимущественно в пользу крупных нефтедобывающих компаний. Кризис, происшедший в Иране в 1951 году из-за того, что премьер-министр Моссаддык решил национализировать свою нефть, пролил яркий свет на методы нефтяных компаний. Иран оценил барыши, полученные от добычи своей нефти в период 1944–1953 годов, в 5 миллиардов долларов, из которых 500 миллионов перешли к британскому Адмиралтейству в виде дешевого мазута, 350 миллионов были получены акционерами, 1,5 миллиарда ушли в британскую казну, а 2,7 миллиарда получила «Англо-иранская компания» в счет погашения долгов и новых инвестиций.

Что же касается арендной платы, полученной Ираном, она возросла к 1920 году до… нуля, с 1921 по 1930 год – до 60 миллионов долларов и с 1931 по 1941 год – до 125 миллионов долларов, уплаченных по большей части в виде боевой техники, использованной англичанами и Советами.

В 1951 году Иран получает по 18 центов за баррель из 42 галлонов США (при этом галлон равен 3,785 литра). Иранцы также жалуются, что весь газ, полученный из их скважин, сжигает «Англо-иранская компания», в то время как они могли бы использовать его сами.

В 1945 году в США имелось 26 миллионов автомобилей – через пять лет эта цифра перевалила за 40 миллионов, а продажа бензина за этот же период возросла на 42 %. В 1967 году нефть на мировом уровне превзошла уголь как основной источник энергии, но в США этот процесс начался еще в 1950–1951 годах.

Сразу после войны экспорт американской нефти продолжает превосходить импорт, но с 1948 года эти процессы меняются местами. США стараются сохранить свою нефть и перестают быть главным ее поставщиком для остального мира, а сами снабжаются нефтью на Среднем Востоке. В 1965 году добыча нефти на Среднем Востоке впервые превышает добычу в США.

«Любезность американского правительства»

Встречаясь с участниками событий и подыскивая материал для этой книги, я обнаружил, что федеральное американское правительство ведет себя очень снисходительно по отношению к нефтяным магнатам.

Дуайт Эйзенхауэр, который в январе 1961 года предупредил об опасности, какую представляет собой «военно-промышленный комплекс», заставляет всех забыть, сколь велика была доля финансовой поддержки нефтяных компаний в его победе над кандидатом от демократов Адлеем Стивенсоном.

В 1952 году, за несколько дней до своего ухода с поста, президент Гарри Трумэн решает дать оценку «национальному резерву» – континентальному плато, которое является продолжением американского побережья и чья возможная стоимость – благодаря запасам нефти – в тот период времени составляет 250 миллиардов долларов. Он предпринимает предосторожности с целью передать это богатство под крылышко военного ведомства, чтобы эта нефть, необходимая для государственной безопасности, не попала в частные руки. Законопроект после его ухода рассматривает Конгресс, и решение, которое получает одобрение нового президента Эйзенхауэра, является полностью противоположным решению Трумэна: новый закон разрешает в США иметь в частной собственности подводные скважины в пределах от 5 до 17 километров и до 20 километров во Флориде и Техасе (!)[18].

Это решение подтверждает обеспокоенность Эдгара Фора, выраженную еще в 1939 году: «Если государство ведет нефтяную политику, то хозяева нефти будут вести свою политику в государстве», и отдается эхом в словах промышленника Джона Джея: «Этот закон – для тех, кто обладает властью для руководства страной».

Еще в 1920 году президент Гардинг был избран на свой пост при мощной поддержке нефтепромышленников, и двое влиятельных представителей этой индустрии входили в его правительство. Тот же сценарий возник восемьдесят лет спустя, с приходом к власти Джорджа У. Буша.

Экономист, и все нее ультралиберал, Мильтон Фридман публикует 26 июня 1967 года в «Ньюсуик» возмутительную статью:

«Мало какие другие американские отрасли производства поют хвалу свободе предпринимательства так, как нефтяная. Однако мало кто из них может так рассчитывать на особые привилегии от правительства.

Эти привилегии защищаются во имя безопасности нации. Сильная нефтяная индустрия, говорит он, является необходимостью, поскольку государственные потрясения могут очень легко повлиять на снабжение заграничной нефтью. Израильско-арабская война произвела такие разрушения, что нефтяная промышленность наверняка может извлечь для себя подтверждение необходимости особых привилегий. Права ли она? Я так не думаю».

Джеймс Хепберн перечисляет эти привилегии.

27,5 % дохода производителей нефти освобождается от подоходного налога – по идее, чтобы компенсировать истощение нефтяных резервов. На самом деле эта сумма предоставляет нефтяной индустрии менее высокое налогообложение, чем у других отраслей производства.

Техас, Оклахома и несколько других штатов – производителей нефти сокращают количество дней в месяце, когда можно добывать нефть, а также количество добываемой нефти. Речь вроде бы идет о «консервации», которая на самом деле позволит сохранить повышенные цены на нефть.

В 1959 году президент Эйзенхауэр, с целью сохранения уровня высоких цен, определяет квоту импорта морским путем в 1 миллион баррелей в день. При этом зарубежная нефть в 1950–1960 годах стоит 1–1,05 доллара за баррель, что дешевле, чем местная нефть; нефтяные компании, имеющие разрешение на импорт, также получают замаскированную дотацию от федерального правительства, достигающую суммы более чем 400 миллионов долларов в год. С другой стороны, эти меры стоят потребителям-американцам 3,5 миллиарда долларов в год. Таможенный тариф в 1,25 доллара за баррель ограничит вывоз нефти, а полученные суммы пойдут в федеральный бюджет, а не в кассы компаний.

Если все особые привилегии, связанные с нефтяной промышленностью, будут отменены, цены для потребителей ее продукции намного снизятся.

«Мне выпадает решка, вы теряете орла»

В ходе своего расследования я обнаружил, что в США, вопреки старательно поддерживаемой легенде, нефтедобыча практически не связана ни с малейшим финансовым риском. Истинное положение вещей блестяще продемонстрировано в одном исследовании профессора П. Хабера: «Наша государственная налоговая система предположительно основана на принципе прогрессивного налога. Чем выше доход, тем выше налог. Но в случае с налогоплательщиками-нефтепромышленниками все наоборот. Чем выше их доход, получаемый от добычи и продажи нефти, тем ниже уровень их налога. Разыскивать нефть – это все равно что играть в орлянку с государственной казной, соблюдая при этом простое правило: мне выпадает решка, а вы теряете орла. Таким образом, казна всегда проигрывает. На деле повышенные тарифы дают нефтяной промышленности преимущества больше, чем стоят эти налоги. Чем выше эти налоги, тем ниже реальная стоимость (после налогов) разысканий».

Нефтяная промышленность оправдывает большую часть своих привилегий тем, что заботится о «консервации» американской нефти, «крови мира, нерва войны». Большинство нефтяных скважин работают две-три недели в месяц, а в Техасе в 1960 году нефтяные скважины – только девять дней в месяц и только в треть своей мощности. 18 июня 1960 года сенатор Вильямс в своем выступлении вносит поправку, которая двумя годами раньше была отвергнута сенаторами – членами нефтяного лобби (их президентом станет Линдон Б. Джонсон), заявив при этом: «Моя поправка является весьма скромной попыткой сократить самый большой рэкет, который кроется в самой американской налоговой системе. – И он добавляет: – Я заставил напечатать в реестрах Конгресса сведения о балансах, год за годом, двадцати восьми нефтяных компаний, которые я не выбирал специально, а просто взял их наугад по их заглавным буквам. Эти документы показывают, что одна компания, чей доход за пять лет составил 65 миллионов долларов, не только не платила налогов, но еще и получила от правительства выплаты в сумме 145 000 долларов».

В ходе моих исследований, касающихся семьи Буша, после событий 11 сентября мой путь пересекся с одной нефтяной компанией, «Амерада Хесс», чьи связи с действующим президентом и королевской саудовской семьей являются очень старыми и весьма обширными. При подготовке этой книги я обнаружил и другие тревожные симптомы. Для «Амерады Хесс» государственные налоги столь ничтожны, что они даже не удостоены отдельной статьи в ее ежегодном балансовом отчете.

Во время Второй мировой войны эта компания получала значительные барыши, но не платила никакого налога на сверхприбыль, более того, в 1943 и 1944 годах ее налоги даже уменьшились. В 1944 году при валовом доходе в 17 миллионов долларов, а чистом – 5 миллионов долларов «Амерада» платила всего лишь 200 000 долларов государственного налога. Это привилегированное положение после войны становится еще лучше. В январе 1946 года журнал «Форчун», который трудно заподозрить в антикапиталистической левизне, пишет: «Налоговое положение «Амерады» является мечтой всех бизнесменов. Компания не обязана платить государственные налоги, если она этого не хочет. Этим она обязана весьма умеренным налоговым мерам, предоставленным производителям нефти». В 1952 году компания получает чистый доход в 16 296 652 доллара, не заплатив никакого налога.

«Красный шейх»

Вспыльчивый саудовский нефтяной министр Абдал-ла аль-Тарики, сын погонщика верблюдов и будущий компаньон Николаса Саркиса, знает все об истинном положении дел. Этот националист, обожающий Насера, хорошо знает Соединенные Штаты. Он учился в Техасском университете, а потом поступил на службу в «Тексако» в качестве геолога. Он, по собственному признанию, знает 20 000 скважин, находящихся в Техасе, «лучше, чем бары, гостиницы и рестораны, куда меня не пускали, так как думали, что я мексиканец». Он также посещал открытые заседания Конгресса, особенно заслушивание Федеральной торговой комиссии, где говорили о монополистической деятельности и двойной бухгалтерии крупных нефтяных компаний.

Вернувшийся в Саудовскую Аравию Тарики предвосхищает поколения саудовской высшей технократии, воспитанные в США, которые пополняют собой ряды кадров, так необходимых королевству. Но этот человек не просто исполнитель. Он знает нефтяную промышленность изнутри, знает ее методы и махинации. Будучи назначенным на стратегический пост министра нефтяной промышленности королем Саудом, сыном основателя королевства, он сразу же сталкивается с враждебностью наследного принца Фейсала, брата монарха, который высказывает глубокое отвращение по отношению к политическому и экономическому радикализму нового министра. Очень быстро Тарики получает прозвище «Красный шейх». Он смущает и западных капиталистов, и глав нефтяных компаний, которые видят в нем трудного и непредсказуемого собеседника, но также и часть саудовской королевской семьи, которая боится, что его слишком непримиримая позиция подвергает опасности огромную финансовую корзину, которая начинает приносить доход саудовскому королевству – точнее, царствующей фамилии.

Крупным компаниям в конце 50-х годов мир нефти казался безоблачным небом. Суэцкий кризис с течением времени стал всего лишь простым инцидентом, и бессилие стран – производителей нефти осталось таким же полным. Легким облачком на этом небе стала конкуренция советской нефти, которая текла рекой на международные рынки, начиная с 1955 года и вызвала мировое перепроизводство. К тому же Москва продавала эту нефть по заниженным ценам, и донесение Аллена Даллеса, тогдашнего шефа ЦРУ, переданное президенту Эйзенхауэру, гласит: «Свободный мир стоит лицом к лицу с чрезвычайно опасной ситуацией, так как Советы способны расшатать существующие нефтяные рынки».

Донесения, составленные ЦРУ на протяжении многих лет, всегда оказывались либо слишком успокоительными, либо слишком тревожными. Это донесение принадлежало к числу последних. Москва не хочет разрушать Запад, но перед лицом постоянных экономических и финансовых трудностей использует единственный козырь, который позволяет ей получить твердую валюту. Нефть жизненно необходима для процветания западного мира, так же как и для выживания коммунистической системы в СССР и странах-сателлитах.

В Италии Энрико Маттеи, патрон ENI[19], которая объявляет непримиримую войну «семи сестрам», подписал договор, предусматривающий покупку русской нефти по цене за баррель на 60 центов ниже, чем на Среднем Востоке.

Последняя капля

В 1959 году руководители крупных компаний принимают решение, которое казалось им безобидным, но оно стало «последней каплей». Для того чтобы возместить падение цен, порожденное перепроизводством, компании в феврале 1959 года в одностороннем порядке уменьшают на 18 центов стоимость барреля. Это решение на 10 % уменьшает сумму арендной платы странам-производителям, основа бюджета которых проистекает из этого источника. Эта мера, которую страны-производители воспринимают как истинное унижение со стороны нефтепромышленников, представляет собой всего лишь первый этап. В июле 1960 года генеральный директор «Эксона», Монро Ратбоун, заседающий в помещении «Рокфеллер-центра», – и это символично, ибо мировая нефтяная компания и нью-йоркский небоскреб принадлежат семье Рокфеллеров, которая остается самой богатой на планете, – заставляет правление компании проголосовать за мероприятие, которое предусматривает немедленное снижение цены на 14 центов за баррель. За несколько дней другие компании – «Шелл», БП, «Мобил», «Амоко» – присоединяются к этому решению, принятому по секрету. Это настоящий заговор, последствия которого Говард Пейдж, советник в «Эксоне» и тонкий знаток Среднего Востока, вычисляет тут же. «Если вы это сделаете, – заявляет он, – разразятся все громы небесные. Вы не представляете себе размаха и продолжительности последствий этого решения». Он не ошибается. По словам историка Леонарда Мосли, «новость облетела арабский мир, словно молния, ее резонанс в этом регионе можно было сравнить с покушением в Сараево для Европы в 1914 году».

Цена на нефть, которая была недавно снижена, становится механизмом действий нефтяных компаний. Они через свои филиалы контролируют основные месторождения, а эти филиалы продают нефть своим родственным фирмам, и те распределяют ее по рынкам сбыта. Сначала филиалы продавали сырье своим родственным компаниям по низкой цене, арендная плата странам-производителям устанавливалась в соответствии с этой искусственно заниженной ценой. Затем компании перепродавали эту нефть уже по мировому курсу, установленному в соответствии с ценой на американскую нефть, гораздо более высокой, что приносило им значительные прибыли, а производителям нефти очень низкие доходы.

Поскольку эта система уступает свое место контрактам «половина – мне, половина – тебе»[20], предназначенным установить более справедливое распределение доходов, нефтепромышленники искусственно занижают закупочные цены, чем и объясняется стагнация курса стоимости нефти, и маскируют часть своих барышей при помощи ловких бухгалтеров.

У правительства стран – производителей нефти возникает ощущение, что истинное положение дел постоянно ускользает от их внимания, а решение снизить цену на 14 центов за баррель приводит к понижению стоимости тонны нефти на 7,5 %. Власти в Эр-Рияде, Багдаде и Каракасе с горечью констатируют, что компании не переносят это снижение на очищенную нефть, которую продают на станциях обслуживания.

Примечания

1

Организация стран – экспортеров нефти, объединяющая Иран, Ирак, Саудовскую Аравию, Кувейт, Венесуэлу, Катар, Габон, Нигерию, Объединенные Арабские Эмираты, Эквадор, Индонезию, Ливию, Алжир. Эквадор и Габон вышли из организации, соответственно, в 1992 и 1994 гг.

2

Условная цена, служащая основанием для расчета арендной платы и налоговых поступлений для стран-экспортеров.

3

Организация арабских стран – экспортеров нефти, объединяющая восемь арабских членов ОПЕК.

4

В период 1955–1970 гг. американский доллар снизил свою стоимость на 34,7 %, после 1971 г. она возросла: в 1971 г. – на 4,4 %, в 1972 г. – на 3,2 %, в 1973 г. – на 4,7 % и в 1974 г. – на 9,3 %. Это снижало себестоимость нефти и уменьшало доходы стран-экспортеров. Nicolas Sarkis, La Petrole a leheure arabe, entreyiens aves Eric Laurent, Stock, 1975.

5

Четвертая Республика – период в истории Франции 1944–1958 гг. После прихода к власти де Голля в 1958-м и принятия новой Конституции – Пятая Республика.

6

Галлон в Великобритании равен 4,546 литра, в США – 3,785 литра.

7

В 1946 г. Сталин на короткое время оккупировал север Ирана – регион, населенный азербайджанцами и богатый нефтью. Его войска ушли оттуда под совместным давлением американцев и британцев.

8

Г. Киссинджер – государственный секретарь США (т. е. министр иностранных дел) в 1973–1977 гг. С 1969-го по 1975-й – советник президента США по вопросам национальной безопасности.

9

Международное энергетическое агентство, объединяющее двадцать шесть индустриальных стран – членов Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (OCDE).

10

Созданная в 1909 г. «Англо-персидская нефтяная компания» в 1935 г. стала называться «Англо-иранской нефтяной компанией», а в 1954 г. – «Бритиш Петролеум».

11

Нынешний Ирак.

12

Эквивалент Министерства иностранных дел.

13

Неофициальное название британского МИДа по месту расположения.

14

Гульбенкьян, по национальности армянин, был уроженцем Османской империи.

15

Соглашение, которое предусматривало расчет натурой (в данном случае нефть на нефть) и не допускало никаких денежных расчетов.

16

Истребление крыс и мышей.

17

Государственный секретарь США (брат Аллена Даллеса, в то время директора ЦРУ).

18

Во всех странах нефть принадлежит государству, кроме США, где она принадлежит владельцам участков земли.

19

Ente Nazionale Idrocarburi – Национальная нефтяная компания.

20

Распределение между государством-производителем и нефтяными компаниями.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.