Старшая Эдда

ненастна ночь осенью;

сменится ветер

не раз за пять дней,

несчетно – за месяц.

Иной не постигнет,

что вреден подчас

достаток рассудку;

один – богатей,

другой же – бедняк

и в том невиновен.

Гибнут стада,

родня умирает,

и смертен ты сам;

но смерти не ведает

громкая слава

деяний достойных.

Гибнут стада,

родня умирает,

и смертен ты сам;

но знаю одно,

что вечно бессмертно:

умершего слава.

У Фитьюнга[91] были

сыны богачами

и бедность изведали;

может внезапно

исчезнуть достаток —

друг он неверный.

Если глупцу

достается в удел

любовь иль богатство,

не добудет ума он,

но чванство умножит

и спесью прославится.

Вот что отвечу,

когда вопрошаешь

о рунах божественных,

что создали сильные,

а вырезал Вещий:

благо в молчанье.

День хвали вечером,

жен – на костре,[93]

меч – после битвы,

дев – после свадьбы,

лед – если выдержит,

пиво – коль выпито.

Лес руби на ветру,

жди погоды для гребли,

с девой беседуй

во тьме – зорок день;

у ладьи – быстрота,

у щита – оборона,

удар – у меча,

поцелуи – у девы.

Пиво пей у огня,

по льду скользи,

коня купи тощего,

меч – заржавелый,[94]

корми коня дома,

а пса – у чужих.[95]

Не доверяй

ни девы речам,

ни жены разговорам —

на колесе

их слеплено сердце,[96]

коварство в груди их.

Непрочному луку,

жаркому пламени,

голодному волку,

горластой вороне,

визжащей свинье,

стволу без корней,

встающему валу,

котлу, что кипит,

летящей стреле,

отходящему валу,

тонкому льду,

змее, что свилась,

жены объясненьям,

с изъяном мечу,

медведя проделкам,

и конунга сыну,

скотине больной,

рабу своевольному,

лести колдуньи,

врагу, что сражен,

всходам ранним

не должно нам верить,

ни сыну до срока:

погоде для сева

и сына уму

доверять не дерзай.

Брата убийце,

коль встречен он будет,

горящему дому,

коню слишком резвому, —

конь захромает —

куда он годится, —

всему, что назвал я,

верить не надо!

Женщин любить,

в обманах искусных, —

что по льду скакать

на коне без подков,

норовистом, двухлетнем

коне непокорном,

иль в бурю корабль

без кормила вести,

иль хромцу за оленем

в распутицу гнаться.

Откровенно скажу

о мужах и о женах:

мужи тоже лживы;

красно говоря,

но задумав коварство, —

улестим даже умных.

Красно говори

и подарки готовь,

чтобы жен соблазнять;

дев красоту

неустанно хваля,

будь уверен в успехе.

Никто за любовь

никогда осуждать

другого не должен;

часто мудрец

опутан любовью,

глупцу непонятной.

Мужей не суди

за то, что может

с каждым свершиться;

нередко бывает

мудрец безрассудным

от сильной страсти.

Твоей лишь душе

ведомо то,

что в сердце твоем;

худшей на свете

хвори не знаю,

чем духа томленье.

Изведал я это:

милую ждал я,

таясь в тростниках;

дороже была мне,

чем тело с душой,

но моею не стала.

Солнечноясную

Биллинга дочь

нашел я на ложе;

мне ярла власть

не была так желанна,

как светлая дева.

«Вечером, Один,

прийди, чтоб деву

к согласью склонить:

будет неладно,

если другие

про это проведают».

Ее я оставил —

казалось, от страсти

мой разум мутился;

таил я надежду,

что будет моей

дева любимая.

Вновь я пришел,

увидел, что воины

стали стеной, —

факелы блещут,

завалы из бревен

мне путь преградили.

А перед утром, —

все почивали, —

явился я вновь;

лишь сука была

привязана к ложу

девы достойной.

Девы нередко,

коль их разгадаешь,

коварство таят;

изведал я это,

деву пытаясь

к ласкам склонить;

был тяжко унижен

жестокой и все ж

не достиг я успеха.

Будь дома весел,

будь с гостем приветлив,

но разум храни;

прослыть хочешь мудрым —

в речах будь искусен, —

тебя не забудут;

глупцом из глупцов

прослывет безмолвный —

то свойственно глупым.

От старого турса[98]

вернулся назад я;

промолчал бы – что

………… пользы!

Но речи я вел

и удачи добился

в палатах у Суттунга.

Гуннлёд меня

угостила медом

на троне из золота;

плату недобрую

деве я отдал

за ласку, любовь,

за всю ее скорбь.

Рати клыкам

в камень велел я

крепко вгрызаться;

ётунов стены[99]

меня обступили,

мне гибель грозила.

Хитростью вдоволь

я насладился,

все умный сумеет;

так ныне Одрёрир[100]

в доме священном

людей покровителя.[101]

Не удалось бы

выбраться мне

из жилья исполинов,

когда бы не помощь

Гуннлёд прекрасной,

меня обнимавшей.

Назавтра собрались

и двинулись хримтурсы[103]

к палатам Высокого

спросить у Высокого:

Бёльверк – спросили —

вернулся к богам

иль сразил его Суттунг?

Клятву Один

дал на кольце;[104]

не коварна ли клятва?

Напиток достал он

обманом у Суттунга

Гуннлёд на горе.

Пора мне с престола

тула[105] поведать

у источника Урд;[106]

смотрел я в молчанье,

смотрел я в раздумье,

слушал слова я;

говорили о рунах,

давали советы

у дома Высокого,

в доме Высокого

так толковали:

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

ночью вставать

по нужде только надо

иль следя за врагом.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

с чародейкой не спи,

пусть она не сжимает

в объятьях тебя.

Заставит она

тебя позабыть

о тинге и сходках;

есть не захочешь,

забудешь друзей,

сон горестным станет.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

чужую жену

не должен ты брать

в подруги себе.

Советы мои

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

в горах ли ты едешь

или по фьордам —

еды бери вдоволь.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

с дурным человеком

несчастьем своим

делиться не должно;

ведь люди дурные

тебе не отплатят

добром за доверье.

Я видел однажды,

как муж был погублен

злой женщины словом;

коварный язык

уязвил клеветой,

обвиняя облыжно.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

есть друг у тебя,

кому доверяешь, —

навещай его часто;

высокой травой

и кустами покрыты

неторные тропы.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

с мужем достойным

мирно беседуй,

добивайся доверья.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

дружбу блюди

и первым ее

порвать не старайся;

скорбь твое сердце

сожжет, коль не сможешь

другу довериться.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

глупцу не перечь,

с мужем неумным

в спор не вступай,

ибо дурной

тебе не отплатит

благом за благо,

а добрый ответит

на дружбу всегда

похвалой и приязнью.

Хорошему другу

что только хочешь

правдиво поведай;

всегда откровенность

лучше обмана;

не только приятное

другу рассказывай.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

с тем, кто хуже тебя,

спорить не надо;

нападет негодяй,

а достойный уступит.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

обтесывай древки

и обувь готовь

лишь себе самому;

если обувь плоха

или погнуто древко —

проклятья получишь.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

злые поступки

злыми зови,

мсти за злое немедля.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

дурным никогда

доволен не будь,

дорожи только добрым.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь;

вверх не смотри,

вступая в сраженье, —

нс сглазил бы враг, —

воины часто

разум теряют.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

если встречи с красавицей

ищешь и ею

насладиться намерен —

обещанья давай

и крепко держи их!

Добро не прискучит.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

будь осторожен,

но страха чуждайся,

пиву не верь

и хитрому вору,

не доверяй

и жене другого.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

потешаться не вздумай

над путником дальним,

глумиться над гостем.

Не ведают часто

сидящие дома,

кто путник пришедший;

изъян и у доброго

сыщешь, а злой

не во всем нехорош.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

над седым стариком

никогда не смейся;

цени слово старца;

цедится мудрость

из старого меха,

что висит возле шкур,

качаясь средь кож,

с сычугами в соседстве.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

над гостями не смейся,

в дверь не гони их,

к несчастным будь щедр.

Ворота сломаешь,

коль всех без разбора

впускать будешь в дом;

кольцо подари,

не то пожеланья

плохие получишь.

Советы мои,

Лоддфафнир, слушай,

на пользу их примешь,

коль ты их поймешь:

если ты захмелел —

землей исцелишься,

ведь землей лечат хмель,

а пламенем – хвори,

понос лечат дубом,

колосьями – порчу,

безумье – луной,

бузиною – желтуху,

червями – укусы

и рунами – чирьи,

земля ж выпьет влагу.

Знаю, висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем,

посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты

в недрах неведомых.

Никто не питал,

никто не поил меня,

взирал я на землю,

поднял я руны,

стеная их поднял —

и с древа рухнул.

Девять песен узнал я

от сына Бёльторна,

Бестли[109] отца,

меду отведал

великолепного,

что в Одрёрир[110] налит.

Стал созревать я

и знанья множить,

расти, процветая;

слово от слова

слово рождало,

дело от дела

дело рождало.

Руны найдешь

и постигнешь знаки,

сильнейшие знаки,

крепчайшие знаки,

Хрофт,[111] их окрасил[112]

а создали боги

и Один их вырезал,

Один у асов,

а Даин у альвов,

Двалин у карликов,

у ётунов Асвид,

и сам я их резал.

Умеешь ли резать?

Умеешь разгадывать?

Умеешь окрасить?

Умеешь ли спрашивать?

Умеешь молиться

и жертвы готовить?

Умеешь раздать?[113]

Умеешь заклать?

Хоть совсем не молись,

но не жертвуй без меры,

на дар ждут ответа;

совсем не коли,

чем без меры закалывать.

Так вырезал Тунд[114]

до рожденья людей;

вознесся он там,

когда возвратился.

Заклинанья я знаю —

не знает никто их,

даже конунгов жены;

помощь – такое

первому имя —

помогает в печалях,

в заботах и горестях.

Знаю второе, —

оно врачеванью

пользу приносит.

Знаю и третье, —

оно защитит

в битве с врагами,

клинки их туплю,

их мечи и дубины

в бою бесполезны.

Четвертое знаю, —

коль свяжут мне члены

оковами крепкими,

так я спою,

что мигом спадут

узы с запястий

и с ног кандалы.

И пятое знаю, —

коль пустит стрелу

враг мой в сраженье,

взгляну – и стрела

не долетит,

взору покорная.

Знаю шестое, —

коль недруг корнями

вздумал вредить мне,[115] —

немедля врага,

разбудившего гнев мой,

несчастье постигнет.

Знаю седьмое, —

коль дом загорится

с людьми на скамьях,

тотчас я пламя

могу погасить,

запев заклинанье.

Знаю восьмое, —

это бы всем

помнить полезно:

где ссора начнется

средь воинов смелых,

могу помирить их.

Знаю девятое, —

если ладья

борется с бурей,

вихрям улечься

и волнам утихнуть

пошлю повеленье.

Знаю десятое, —

если замечу,

что ведьмы взлетели,

сделаю так,

что не вернуть им

душ своих старых,

обличий оставленных.

Одиннадцатым

друзей оберечь

в битве берусь я,

в щит я пою,[116] —

побеждают они,

в боях невредимы,

из битв невредимы

прибудут с победой.

Двенадцатым я,

увидев на дереве

в петле повисшего,

так руны вырежу,

так их окрашу,

что он оживет

и беседовать будет.

Тринадцатым я

водою младенца

могу освятить,[117] —

не коснутся мечи его,

и невредимым

в битвах он будет.

Четырнадцатым

число я открою

асов и альвов,

прозванье богов

поведаю людям, —

то может лишь мудрый.

Пятнадцатое

Тьодрёрир[118] пел

пред дверью Деллинга;[119]

напел силу асам,

и почести – альвам,

и Одину – дух.

Шестнадцатым я

дух шевельну

девы достойной,

коль дева мила,

овладею душой,

покорю ее помыслы.

Семнадцатым я

опутать смогу

душу девичью;

те заклятья, Лоддфафнир,[120]

будут тебе

навек неизвестны;

хотя хороши они,

впрок бы принять их,

на пользу усвоить.

Восемнадцатое

ни девам, ни женам

сказать не смогу я, —

один сбережет

сокровеннее тайну, —

тут песня пресеклась —

откроюсь, быть может,

только жене

иль сестре расскажу.

Вот речи Высокого

в доме Высокого,

нужные людям,

ненужные ётунам.

Благо сказавшему!

Благо узнавшим!

Кто вспомнит —

воспользуйся!

Благо внимавшим!

Речи Вафтруднира[121]

Один сказал:

«Дай, Фригг, мне совет,

в путь я собрался

к Вафтрудниру в гости!

В древних познаньях

помериться силой

хочу я с мудрейшим».

Фригг сказала:

«Лучше останься,

Ратей Отец,[122]

в чертогах богов —

Вафтруднир слывет

сильнейшим из ётунов,

кто с ним сравнится!»

Один сказал:

«Я странствовал много,

беседовал много

с благими богами;

видеть хотел бы,

как Вафтруднир в доме

живет у себя».

Фригг сказала:

«Странствуй здоровым,

здоровым вернись,

доброй дороги!

Пусть мудрость тебе

там помощью будет

с ётуном в споре!»

Отправился в путь

Один, чтоб мудрость

турса изведать;

Игг[123] прибыл к владеньям

Има[124] отца

и в палату вошел.

Один сказал:

«Привет тебе, Вафтруднир!

Вот я пришел

поглядеть на тебя;

хочу я постичь

познанья твои,

все ли, мудрый, ты

ведаешь».

Вафтруднир сказал:

«Что за пришелец

в дом мой проник

и слова в меня мечет?

Ты дом не покинешь,

коль не победишь,

состязаясь со мною».

Один сказал:

«Гагнрад мне имя,

мучим я жаждой,

в пути утомился,

жду приглашенья —

долог был путь мой, —

прими меня, ётун».

Вафтруднир сказал:

«Будь у нас, Гагнрад,

гостем в палате,

садись на скамью!

Посмотрим сейчас,

кто в знаньях сильней,

старый турс или ты».

Один сказал:

«Должен молчать

или дельно беседовать

бедный с богатым;

в речах своих буду

меру блюсти,

с хладноребрым сойдясь».

Вафтруднир сказал:

«Гагнрад, скажи,

коль стоя ты хочешь

спорить со мною:

что за конь поутру

день нам приносит,

как имя коню?»

Один сказал:

«Скинфакси[126] конь

сияющий день

поутру нам приносит;

слывет у героев

он лучшим конем

с гривой сверкающей».

Вафтруднир сказал:

«Гагнрад, скажи,

коль стоя ты хочешь

спорить со мною:

кто конь, несущий