Воплощения бессмертия (№5) - Зеленая мать

— Это лишь часть мечты, одна лишь часть, — пропел Мима. — И эту часть ты можешь получить, не отказываясь от целого. Я пойду за тобой, куда бы ни повели тебя поиски Ллано.

Орб улыбнулась:

— Ты и в самом деле замечательный!

Потом она поцеловала его снова, наслаждаясь новизной ощущения. И вдруг откинула голову, разглядывая лицо любимого. Ее как будто осенило:

— Поверни голову.

Мима повиновался, хотя и не понял, зачем ей это надо.

— Да! — воскликнула Орб. — Ты — это он! Вот почему мне все время казалось, что я тебя знаю!

— Кто — он? — пропел Мима.

— Мужчина из моего сна! Я действительно нашла тебя!

Мима озадаченно затряс головой. Тогда Орб рассказала ему о своем детском видении. О храме, где она была с человеком, лица которого не могла разглядеть — лишь профиль, и то на миг.

— Ты и есть этот человек!

— Я рад, что попал в твои сны, — пропел Мима. — Но не понимаю, как мне удалось там оказаться!

В ту ночь Мима переехал в ее фургон.

Новость об их романе распространялась со скоростью, чуть превышающей скорость света, и пожитки Мимы оказались на новом месте раньше, чем он успел сам об этом подумать.

Они лежали рядом, держа друг друга в объятиях, и даже не занимались любовью. Мима признался, что изощрен в искусстве любви — так полагалось принцу, а доступные женщины стоили рупию за дюжину. Но он никогда не любил по-настоящему. Орб не знала ни любви, ни секса, и до сих пор ее это ничуть не огорчало.

— Твои прикосновения для меня — прекрасная музыка! — говорил Мима.

— Это просто моя магия! — улыбалась Орб.

Мима смеялся, и они целовались, целовались без конца.

Потом, в другие ночи они уже занимались любовью, долго и страстно, но это было только еще одно проявление чувств, а не самоцель. Орб просто хотелось быть с любимым, так близко, как только возможно.

А цирк все ехал вперед, и месяц проходил за месяцем. Караван пересек Индию и перебрался через реку Инд. Заканчивался срок контракта Орб, а Ллано она так и не нашла. Орб совсем не расстраивалась, ведь теперь у нее был Мима!

Но в предместьях Карачи их настигла беда. Ее принес с собой человек на взмыленной лошади. Это был офицер армии Гуджарата.

— Принц, мы прибыли за вами! — провозгласил он. — Ваш брат, наследный принц, умер. Вам надлежит вернуться домой.

— Ты должен ехать! — сказала Орб. — Ты нужен своему княжеству!

— К черту княжество! — пропел Мима.

— Я поеду с тобой, любовь моя.

Орб не хотела придворной жизни, ей нужен был только Мима. Но она вынесет все ради возлюбленного.

— Нет, — решительно заявил офицер. — Поедет один принц. Он женится на принцессе, которую укажет ему раджа.

Орб похолодела. Неужели она должна расстаться с любимым?

— Н-нни-и-к-когда! — закричал Мима.

— Нам ведено заплатить женщине соответствующую сумму, — сказал офицер.

— Она ни в чем не будет нуждаться. Но принца она больше никогда не увидит. Таков приказ раджи.

— Соответствующую сумму! — возмущенно воскликнула Орб. Как могут деньги, сколько бы их ни было, смягчить оскорбление и унять боль, причиненную подобным приказом?

— Вот плата, — сказал офицер и протянул ей маленький мешочек.

Орб взяла его, сама того не сознавая. Она онемела от горя и ужаса.

Потом девушка обернулась к Миме. Принц неподвижно смотрел в одну точку, а на губах его показалась капелька крови.

Офицер опустился на колени и протянул Миме свой меч рукоятью вперед.

— Если хотите, принц, можете отрубить мне голову. Мне и всем, кому пожелаете. Мы не поднимем руки на нашего принца. Но вы должны вернуться домой.

Кровь на его губах… Берсеркеры приходят в ярость от вкуса крови…

— Мима! — закричала Орб, внезапно осознав, что происходит. — Они ведь только выполняют свой долг! Ты должен уехать с ними!

Мима услышал ее. Он наклонил голову и выплюнул кровь на землю. Да, принц был берсеркером, но он умел сдерживать свою ярость. Офицер это знал.

Мима взял меч, перевернул его острием к себе и протянул офицеру.

Потом обратился к Орб:

— Я вернусь к тебе. А пока возьми…

И он протянул ей колечко в виде маленькой зеленой змейки.

— Но что это?

Орб казалось, что она смотрит на происходящее со стороны, из зрительного зала. Не может быть, чтобы все это случилось с ней!

— Носи его, и оно ответит на любой твой вопрос. Одно пожатие означает «да», два — «нет», а три — что ни «да», ни «нет» не подходят. Кроме того, оно защитит тебя.

Кольцо в руке Мимы ожило. Маленькая змейка переползла на ладонь Орб, поднимая голову и шипя, как будто собиралась укусить. Потом она свернулась вокруг одного из пальцев девушки и снова превратилась в холодное металлическое колечко.

— Пока ты не вернешься, — сказала Орб. Глаза ее были полны слез, и лицо Мимы расплывалось и дрожало.

Принц обнял ее и поцеловал. А потом уехал. Вскочил на прекрасного коня, которого привели с собой люди раджи, помахал рукой Орб и другим своим друзьям из труппы и ускакал прочь.

Орб глядела вслед любимому, пока он не скрылся из глаз. Тогда она упала в обморок.

Очнулась девушка в своем фургоне. Рядом сидела Пифия.

— Ох, мне так стыдно! — стала оправдываться Орб. — Я, конечно, вне себя от горя, но я никогда…

Заклинательница змей протянула руку, чтобы успокоить ее:

— Дело не в этом, Орб. Все признаки налицо.

— Что?

— Орб, милая, ты беременна.

И Орб снова потеряла сознание.

6. ОРЛИН

Все члены труппы сочли своим долгом поддержать Орб в трудную минуту. Подумав, она решила, что разумнее всего продолжать вести себя как всегда и спокойно принимать участие в представлении. Ее беременность еще нескоро станет заметна. А там, глядишь, и Мима вернется.

Через несколько дней после принятия этого замечательного решения Орб решила заглянуть в тот мешочек, что дал ей офицер. Она открыла его и обомлела. Мешочек был полон драгоценных камней: изумрудов, рубинов, сапфиров, опалов и бриллиантов, все камни огромные и чистейшей воды. Когда Орб попросила владельца цирка оценить их, у бедняги глаза чуть не вылезли из орбит.

— Я купил бы их, — сказал он, — но за всю свою жизнь я не заработаю и на самый маленький из этих камушков. Ты — потрясающе богатая женщина, Орб.

— Мне не нужно богатство! — воскликнула Орб. — Я хочу только Миму!

— Я не пытаюсь принизить твои чувства, но, если бы его любовь продавалась, цена была бы более чем высока. Материально они тебя не обидели.

— Возьмите эти камни себе, — промолвила Орб безутешно. — Не желаю брать деньги за свою любовь.

— Орб, я обманул бы кого угодно без малейших угрызений совести, но ты — моя артистка, причем лучшая из всех. У тебя будет ребенок, о котором надо заботиться. Оставь богатство для него, если тебе оно не нужно.

Это было разумно.

— Тогда возьмите один из камней, продайте, и пусть эти деньги принесут пользу нашим друзьям — артистам, — сказала Орб.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да.

Хозяин выбрал голубой сапфир.

— Чтобы продать его, потребуется некоторое время. Это надо будет сделать тайно, не привлекая внимания тхагов. Спрячь остальные камни. Никто не должен знать, что у тебя есть такое богатство.

Орб чувствовала себя невыносимо одинокой в своем фургоне. Она привыкла спать в объятиях любимого и теперь не могла заснуть в одиночестве. Пифия должна была спать со своим питоном, чтобы тот не сбежал и не потерялся, а русалка была прикована к баку с водой.

И тут Орб вспомнила о кольце. Мима сказал, что оно отвечает на вопросы. Интересно, это правда?

— Кольцо, — обратилась к нему Орб. — Ты действительно способно разговаривать со мной пожатиями?

Кольцо легонько сжало ей палец. Один раз.

— Можешь ты предвидеть будущее?

Маленькая змейка сжала ей палец трижды.

— А иногда можешь?

Одно пожатие.

Орб решилась:

— Когда Мима вернется ко мне?

Кольцо сжало палец три раза.

— Никогда? — спросила Орб. Этого она и боялась больше всего.

Три пожатия.

— Он никогда не будет моим мужем или любовником?

Одно пожатие.

Почему-то Орб предчувствовала такой ответ и все же попробовала спросить опять. Не так-то просто отказаться от мечты.

— Я никогда больше не прикоснусь к нему?

Два пожатия.

Глупая надежда! Ну а хотя бы так:

— Я увижу его когда-нибудь?

Одно пожатие.

— Но никогда уже не будет… как раньше?

Одно пожатие.

Пусть неуклюже, Орб узнала все, что хотела. Зачем продлевать пытку и выяснять ненужные подробности их будущей встречи? Мима снова станет принцем и, наверное, уже будет женат на какой-нибудь красивой и богатой принцессе. Пусть он сто раз любит Орб, он все равно не поцелует и даже не ободрит ее — он горд, и характер у него железный. Нет, конечно, Мима не женится по собственной воле, но раз так нужно для его страны, значит, он сделает это и будет верен своей жене.

Ее роман с Мимой закончился.

Но вместо черной тоски Орб вдруг ощутила, что может теперь спокойно думать о будущем. В конце концов. Мима ведь не умер! И у нее осталось кое-что в память о нем — его ребенок.

Что она собирается делать с ребенком? Домой, разумеется, ехать нельзя — в ее семье никогда не случалось ничего подобного. А как позаботиться о ребенке, как воспитать? Немыслимая ситуация!

Ну, не совсем. У нее есть деньги, столько денег, что хватит на все. Можно купить себе домик и нанять верного слугу, который позаботится о покупках и всем остальном. Экономически она справится.

А с социальной точки зрения? Орб всегда была общительной девушкой — сначала у нее была Луна, потом Тинка, а в последнее время — Мима. Теперь Орб понимала, что из дома ее гнало в основном отсутствие Луны. Ей надо было с кем-то общаться, делиться своими радостями и огорчениями. Как хорошо в этом смысле было с Мимой!

Снова нахлынула тоска, но Орб постаралась подавить ее. Надо просто подыскать себе подходящую компанию. Кого-нибудь, кто ей приятен. Может…

Орб мысленно перебрала всех, кто ей нравится. А нравилась ей Тинка, слепая цыганская девушка. Конечно, Тинка сейчас замужем, однако для цыганок в порядке вещей зарабатывать деньги любым доступным им способом. Возможно, ей удастся нанять Тинку?

Орб снова обратилась к колечку-змее:

— Смогу я?..

Одно пожатие.

Душу Орб переполнили облегчение и благодарность. Теперь ей было куда идти.

Хозяин сумел выручить за сапфир столько денег, что Орб была просто потрясена. Он выписал щедрую премию всем членам труппы и починил фургоны, начав с протекающих крыш. Орб попросила его не рассказывать, откуда взялись деньги, но артисты все равно прознали об этом. Когда Орб пришло время расставаться с цирком, они устроили в ее честь прощальную вечеринку. Должно было быть весело, но все почему-то плакали. Никто не знал о беременности Орб. Пифия держала язык за зубами, и русалка, которая сама заметила, что происходит, тоже никому ничего не рассказывала. Если бы не тот непреложный факт, что ребенка нельзя рожать в фургоне на дороге, Орб предпочла бы остаться в цирке, с друзьями.

И все же она рассталась с ними и взяла билет на самолет, улетавший в Пиренеи. Там девушка переоделась в подходящий наряд. Точнее, не переоделась, а приказала подаренному матерью волшебному плащу превратиться в то, что ей требовалось. Это было так легко, что сама Орб часто забывала, что же на самом деле на ней надето. Потом она достала свой маленький ковер-самолет и отправилась искать Тинку.

Поиски вышли недолгими — в этом регионе цыгане были более оседлыми, чем в других местах. Тинка переехала всего-навсего в соседнюю деревню и жила тем, что Нанималась к туристам певицей. Это была временная работа — туристов было то много, то совсем мало, а возможности девушки ограничивала ее слепота. В отношениях с выбранным ею идеальным мужем тоже возникла некоторая напряженность — несмотря на все его усилия, Тинка все еще не забеременела.

Орб застала Тинку одну в доме, у плиты. Ее муж уехал по делам. Что это за дела, Орб предпочитала не спрашивать.

— Тинка! — окликнула Орб на кало. — Ты меня помнишь?

— Орб! — радостно закричала девушка, узнав знакомый голос. Она подбежала к Орб и крепко обняла ее.

Оказалось, что нанять Тинку — проще простого. По секрету девушка призналась, что она «немножко одинока» и с радостью возьмется за любую регулярную работу — муж будет только рад дополнительному заработку. Девушка подсказала Орб, где найти лучший дом и где все покупать. Две недели пролетели, словно один миг, и вот Орб уже переехала в новый дом вместе со своей горничной и собеседницей. Теперь оставалось только ждать, пока ребенок появится на свет.

Но на это нужно было время, ведь поторопить ребенка нельзя. Девушки много болтали на кало и пели. В ответ на расспросы Тинки Орб должна была признаться, что совсем не приблизилась к цели своего Поиска. Вместо этого она получила ребенка.

— Как бы я хотела ребенка! — грустно сказала Тинка.

Эти слова заставили Орб задуматься о будущем младенца. Что с ним делать? Она всегда знала, что не сможет оставить ребенка себе, но не бросать же его на произвол судьбы!

Орб обратилась к помощи кольца:

— Может, мне оставить ребенка Тинке?

Два пожатия.

— Но почему?

Три пожатия.

— Она что, будет плохой матерью?

Два пожатия.

— Хорошей матерью?

Одно пожатие.

— Но она не подходит?

Одно пожатие.

— А кто же тогда подходит?

Три пожатия.

Орб описала Тинке всю ситуацию.

— Мой волшебный амулет говорит мне, что ты будешь хорошей матерью, но я не должна отдавать своего ребенка тебе. Я не знаю, кому его отдать.

Тинка была разочарована, однако согласилась с решением кольца.

— У меня еще есть время родить своего собственного ребенка, — сказала она.

— Ну конечно! — ободрила ее Орб. — Ты на три года моложе меня!

Девушки много музицировали. Тинка все еще совершенствовала свой талант, и служанкой она была только формально. На самом деле они были друзьями и пели вместе с огромным удовольствием. Тинка уговорила свою «хозяйку» попрактиковаться в исполнении тананы, хотя поначалу эта затея казалась Орб восхитительно безнравственной. Даже когда танцевали две женщины, танец оставался таким распутным, что у Орб просто слов не хватало.

— Неужели я когда-нибудь станцую такое перед мужчиной! — восклицала она. — Это же чистая похоть!

— А ты подумай, что будет, если к этому еще и магию подключить! — сказала Тинка.

Орб рассмеялась, но лицо ее горело.

— Я никогда не буду такой распутной!

— Не будь ты хоть чуть-чуть распутной, у тебя бы сейчас не было ребенка! — заметила Тинка.

Орб вспомнила Миму и залилась слезами.

— Прости меня, — огорчилась Тинка. — Я не хотела…

— Он принц, — сказала Орб, заставляя себя говорить о своей боли. Надо разделить ее с кем-нибудь, кто поймет. — Он принц и должен был жениться на ком-то не ниже себя родом, и его от меня увезли. Он так и не узнал…

Орб похлопала себя по растущему животу. Теперь, когда она рассказала свою историю близкому человеку, ей действительно стало легче.

Тинка согласилась, что у Мимы не было выбора.

— Как его не было у всех нас, когда пришли завоеватели, — добавила девушка. — Ты теперь изгнанница, как цыгане.

Странно, но это замечание утешило Орб. Цыгане действительно понимали, что такое быть изгнанными из общества. Их преследовали по всему миру вот уже много веков.

Этот рассказ напомнил Орб о том, что волшебное кольцо-змейка обещало ей встречу с Мимой — правда, уже не в качестве любовника. А откуда змейка это узнала, если будущее Орб скрыто?

Орб спросила об этом у самой крошечной змейки. Теперь она уже научилась получать осмысленные ответы.

— Мое будущее нельзя прочесть, верно? Никакими обычными способами?

Одно пожатие.

— А ты можешь его прочесть?

Два пожатия.

— А откуда ты тогда знаешь, что я еще увижу Миму?

Три пожатия.

— Поймала я тебя на противоречии, точно?

Два пожатия.

— Ты не можешь читать в моем будущем…

Одно пожатие.

— Но ведь ты это уже сделала!

Два пожатия.

Орб не сдавалась. Игра даже начала ей нравиться. Змейка может все объяснить, надо лишь задать ей правильный вопрос.

— Так ты читала не в моем будущем!

Одно пожатие.

— А в чьем же тогда?

Три пожатия.

— В будущем Мимы?

Одно пожатие.

Вот оно в чем дело! Кольцо заглянуло в будущее Мимы и увидело, что он ее встретит. А значит, и она его встретит. Возможно, кольцо знало, и при каких обстоятельствах они встретятся, но Орб оказалась не в состоянии вытянуть эту информацию. Она просто не смогла придумать нужного вопроса.

Поскольку будущее Тинки было открыто для предсказаний, а Тинка сейчас жила вместе с Орб, кольцо подсказало хозяйке, что ей понадобится в ближайшем будущем. Очевидно было, что Орб здесь в безопасности и вскоре родит здорового ребенка. После этого она уедет, а ребенок останется с Тинкой…

— Как? Но ты же говоришь, что она не может принять его!

Одно пожатие.

— А, понятно. Она будет заботиться о нем, но как посторонняя.

Одно пожатие.

— Почему я говорю «о нем»? Это мальчик?

Два пожатия.

— Девочка.

Одно пожатие.

— Я так и думала, что родится либо мальчик, либо девочка. Но я не собираюсь убегать отсюда и бросать своего ребенка! По крайней мере я сама могу найти ей приемных родителей!

Два пожатия.

— Кольцо, ты, наверное, ошибаешься! Я не могу так поступить!

Но кольцо стояло на своем. Орб внезапно уедет, и ребенок больше никогда ее не увидит.

Орб бросила это расследование, поскольку оно никуда не вело. Придет время, и она сама все поймет.

Орб пыталась не думать о Миме, забыть о нем. Но ребенок в животе не давал ей этого сделать. Даже во сне Орб не могла как следует отдохнуть, потому что Мима снился ей каждую ночь. Как-то раз, когда они еще не догадались, что Мима может петь, не заикаясь, он рассмешил ее до слез одной лишь пантомимой. Орб сидела и разучивала новую песню, подыгрывая себе на арфе, а Мима подошел и начал молча передразнивать ее.

Теперь она снова увидела, как он исполняет этот импровизированный, но очень изящный танец. Что-что, а ноги у Мимы не заикались! Орб пела, а Мима гримасничал, изображая, что поет на самом деле он. Вскоре он полностью вошел в роль — открывал рот одновременно с ней, вовремя делал драматические паузы, изображал переживание в ключевых местах, а ногами отбивал ритм, пародируя звуки арфы. Все сбежались посмотреть на импровизированное представление. Игра Мимы была настолько совершенной, что и в самом деле создавалось ощущение, будто поет именно он. Самой Орб и то показалось, что это она передразнивает Миму, а не наоборот. Вскоре она расхохоталась, не в силах больше петь, а Мима был тогда в ударе и передразнил и ее смех тоже. Все зрители так и покатились со смеху. Хозяин даже хотел включить этот номер в программу представления, но Мима отказался. Он не хотел показываться на людях без маски.

Орб проснулась смеясь, но, когда поняла, где она и что с ней, смех сменился слезами. Никогда больше не повторятся те счастливые дни!

Впрочем, этот сон даже чем-то помог ей. Он как будто выжал из ее души большую часть печали. В конце концов, все, что осталось ей от Мимы, — это воспоминания, и надо ими дорожить.

Месяцы шли, и с какого-то момента Орб пришлось постоянно сидеть дома. Она не хотела, чтобы все знали о ее состоянии. Но для Тинки это было ужасно — слепая девушка не могла ходить за покупками одна. В конце концов они решили заказывать продукты с доставкой на дом. Никто в деревне так не делал, однако Орб предпочитала прослыть эксцентричной, не открывая истинных причин своего поведения.

Подошел срок родов, и Орб поняла, что в тайну придется посвятить еще хотя бы одного человека. Кольцо сообщило ей, что понадобится акушерка. Тинка отыскала подходящую старуху-цыганку и дала ей достаточно денег, чтобы та держала язык за зубами.

Однако вместе со схватками пришла боль. Орб хотела рожать естественным путем, без медикаментов, но тут поняла, что это очень непрактично. Боль была слишком сильной. Акушерка дала ей какое-то лекарство; то не подействовало. Тогда они попробовали принять другое лекарство — с тем же результатом.

— Что случилось? — спросила Орб у кольца-змейки. Она больше не должна была задавать вопросы вслух, потому что научилась делать это мысленно. — Что-нибудь не так с лекарством?

Два пожатия.

— Со мной?

Два пожатия.

— Со всей ситуацией в целом?

Три пожатия.

И тут Орб поняла:

— Мой защитный амулет! Он защищает меня от действия лекарств, потому что оно может оказаться вредным!

Одно пожатие.

— Надо снять амулет?

Два пожатия.

— А как же мне тогда переносить боль?

Три пожатия.

— Но решение есть?

Одно пожатие.

— И это не лекарство?

Одно пожатие.

— Заклинание?

Одно пожатие.

Орб обратилась к акушерке и попросила ее прочесть какое-нибудь заклинание от боли. Цыганка выбрала Заклинание Аналогии.

Орб вдруг показалось, что она далеко-далеко. В горах. Нет, она сама стала горой, воздухом вокруг, растительностью и текущими ручьями.

Но горе этой было плохо. Большой валун преградил выход одному из подземных ручьев. Давление воды все увеличивалось, и это вызывало боль. Надо избавиться от валуна, пока гора не треснула.

— Это же нелепо! — воскликнула Орб. — Я не гора!

Но видение не исчезало, и вскоре она совсем растворилась в нем. Орб стала горой, и волновали ее исключительно проблемы этой горы. Она напряглась, и валун сдвинулся с места, с трудом преодолевая сжатие стенок туннеля. Еще одно усилие, и он пополз дальше, царапая ложе реки. Последнее напряжение… и наконец река освободилась от валуна, и вода хлынула вниз по склону.

Видение кончилось. Ребенок родился. Орб тяжело дышала, но боль стихла. Заклинание сделало свое дело.

Это была девочка, как и предсказывало кольцо. Крепкая, здоровая девочка. Тинка взяла ребенка на руки.

— Я назову ее Орб, в свою честь, — прошептала Орб. Чудо появления новой жизни заставило ее забыть обо всех своих проблемах. — Нет, тогда ее будут звать Глазом. Пусть лучше будет Орлин.

Потом она осознала, что ведет себя глупо.

— Я же не смогу оставить ее себе! Я не имею право давать ей имя!

— А ты все-таки дай, — сказала Тинка.

И Орб вняла этому совету.

Орлин была чудом. Орб нянчила ее, кормила, меняла пеленки и радовалась каждой минуте, проведенной с дочерью. Ей хотелось навсегда остаться с ребенком. А почему бы и нет? Камней раджи им хватит на всю жизнь…

Но Орб не могла не понимать, что это, увы, невозможно. Орлин не останется навсегда младенцем. Скоро она превратится в маленькую девочку, а потом и в молодую женщину. А какую жизнь сможет обеспечить ей Орб? У маленькой Орлин не будет ни отца, ни семьи, ни свободы. Девочке нужна нормальная семья, друзья, школа, общественная жизнь — все то, что было у самой Орб и чего она не в состоянии дать дочери. И лучшее, что Орб может сделать для девочки, — это отказаться от нее.

В какой-то момент кольцо внезапно сжало ей палец. Орб не задавала никаких вопросов, просто сама змейка почему-то захотела привлечь к себе внимание.

— Что-то случилось? — спросила Орб.

Одно пожатие.

Орб пришла в ужас:

— Я должна уехать? Прямо сейчас?

Одно пожатие.

— Но почему? Ведь еще несколько дней с ребенком ничего не…

Два пожатия.

— Куда я должна ехать?

Орб вытянула руку с кольцом и стала медленно поворачиваться. Когда палец указал на север, кольцо снова сжало его.

— Домой?

Одно пожатие.

— Я нужна дома?

Одно пожатие.

— Что-нибудь случилось?

Два пожатия.

— Случится?

Одно пожатие.

Внезапно Орб все поняла:

— Папа?

Одно пожатие.

Отец Орб был уже стар и медленно угасал. Сообщение кольца могло означать только одно — он умирает.

— Я же могу поехать домой, а потом вернуться…

Два пожатия.

Маленькая змейка никогда не ошибалась. Орб проверяла ее много раз, интереса ради. И верила ей. Лучше не спорить, а делать то, что все равно сделать придется.

— Тинка, время пришло, — сказала Орб. — Я оставлю Орлин тебе, но не навсегда. Ты должна будешь отдать ее в какую-нибудь хорошую семью. Поищи среди туристов. Выбери таких, которые полюбят девочку и будут заботиться о ней.

— Но как я узнаю, кто… — запротестовала Тинка. — Я ведь даже не говорю на их языке!

Это правда, друг с другом они общались на кало. Орб сняла с пальца волшебное кольцо.

— Надень это. Оно подскажет тебе. Одно пожатие — «да», два — «нет». Когда оно скажет, что семья подходящая, отдай им ребенка.

Кольцо внезапно ожило. Маленькая змейка подняла голову и посмотрела на Орб.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Орб опустила палец, и змейка обвилась вокруг него.

— Я что-нибудь забыла? Надо сказать Тинке еще что-то?

Одно пожатие.

— Амулет! Я должна надеть на девочку мой защитный амулет!

Два пожатия.

— Тогда…

Одно пожатие.

— Тебя? Отдать ей тебя?

Одно пожатие.

А в этом был какой-то смысл.

— Ты останешься с Орлин и будешь всю жизнь заботиться о ней?

Три пожатия.

— По крайней мере, пока она не подрастет и не научится принимать самостоятельные решения?

Одно пожатие.

— Да, конечно. Я знаю, ты все сделаешь правильно.

Одно пожатие.

Орб снова сняла колечко и отдала его Тинке.

— Когда найдешь подходящую семью, надень кольцо на палец девочке. Оно подойдет.

Тинка кивнула.

— А это для тебя, когда ты родишь своего ребенка… — Орб вытащила рубин. — Он сделает тебя богатой. Твой муж — честный человек? Я хочу сказать, он тебя не обманет?

Тинка снова кивнула.

— Тогда пусть он поможет тебе продать его, когда понадобится.

Орб вложила камень девушке в руку и порывисто обняла ее.

— Боюсь, мы никогда больше не увидимся. Я люблю тебя, Тинка!

Тут молодая цыганка расплакалась, и Орб заревела вместе с ней. Но надо

— значит, надо, и, когда пришло время, Орб улетела на своем маленьком коврике. Она отправилась в ближайший аэропорт и купила там билет до Ирландии.

Пасиан действительно умирал. Ниоба встретила дочь вся в слезах.

— Ох, Орб, я так рада, что ты вернулась! Как же ты узнала?

— У меня было кольцо, которое давало советы, — объяснила Орб. — Оно не способно заглянуть в мое будущее, однако видит будущее тех, кто со мной общался. Извини, что меня так долго не было…

— Ты взрослая, и у тебя теперь своя жизнь. Но сейчас…

Орб была рада, что вернулась домой. Гораздо хуже было бы, если бы отец умер без нее. Кольцо, как всегда, сказало правду.

Она положила руку на рукав отца и дала ему услышать свой внутренний оркестр. В голове ее прозвучала другая мелодия — отец отвечал ей.

— А помнишь, как ты рассказал мне про Утреннюю Песнь? — спросила Орб.

— Ищи свою песнь, Орб, — ответил он.

Потом они взялись за руки, и музыка зазвучала громче, пока Пейс наконец не устал и не провалился в сон.

Через два дня он умер.

Орб взяла на себя большую часть хлопот, избавив от этого мать. Но миновали и похороны, и поминки, и Орб поняла, что ничто больше не держит ее в родительском доме. С фермой Ниоба прекрасно справлялась сама, а у Орб действительно была своя жизнь. Нельзя сказать, что Орб не любила мать — она ее очень любила, просто прошли те счастливые годы, когда они жили здесь одной семьей и Луна была с ними.

— Может, тебе стоит поехать в Америку навестить Луну, — сказала Ниоба, как будто услыхав мысли дочери. — Устроишь себе там гастроли…

Ну конечно, ведь Орб часто писала домой, сообщая о своем местонахождении и занятиях. Правда, не обо всем — например, мать пока не знала, чем она занималась в прошлом году. Не то чтобы Орб хотела обмануть Ниобу. Просто она не понимала, как рассказать ей о незаконнорожденном ребенке. Когда-нибудь она решится, но не сейчас. Сейчас у матери и без того немало горя.

— Поеду навещу Луну и разузнаю про гастроли, — согласилась Орб. Эта идея ей и в самом деле понравилась, ведь Луна всегда была ее лучшей подругой.

Но сначала Орб пошла навестить дриаду. Она разыскала на болоте старый дуб и покричала. Дриада не спускалась.

— Это же я, Орб! — крикнула девушка. — Разве ты не узнала меня?

— Ты потеряла невинность, — ответила дриада из глубины ветвей.

Орб осознала, что это правда. Она любила мужчину, родила от него ребенка и отдала его чужим людям — так о какой невинности может идти речь? Но вся горечь этой потери обрушилась на нее внезапно. Раньше Орб не понимала, что утратила. Она села на землю и расплакалась.

Тогда дриада все-таки спустилась и легонько прикоснулась к ее плечу.

— Таков удел всех смертных женщин, — сказала она. — У вас одна судьба, у нас — другая.

Орб взглянула вверх, на дриаду, и увидела, что та тоже плачет, не в силах перенести очередную потерю. Орб потянулась было к ней, чтобы утешить, однако между ними теперь был невидимый барьер и они не могли прикоснуться друг к другу.

— Но ведь мы по-прежнему можем оставаться друзьями? — спросила Орб.

— Да, — ответила ей дриада. — На расстоянии.

И это действительно был лучший выход из ситуации. Орб послала своей подруге воздушный поцелуй и вернулась к людям. Создания подобные дриаде всегда прятались от людей, как только те вырастали и набирались опыта. Об этом стоило лишь пожалеть.

7. «ПОЛЗУЧАЯ СКВЕРНА»

На самом деле прошло больше года, прежде чем Орб собралась в Америку. Она хотела поехать сразу же, но сначала побоялась оставлять мать одну после смерти отца, потом ее попросили выступить перед местной публикой… Одно цеплялось за другое, а время шло. Затем пришло известие о смерти Мага, и это потрясение заставило ее действовать. Орб закончила наконец все дела и собралась в путь. Возможно, до сих пор ей просто не хотелось оставлять последнюю надежду, что прежняя жизнь может вернуться.