Воплощения бессмертия (№7) - И навсегда

— Да, один из наших самых популярных номеров, начиная с того момента, как я сюда попала, — кивнула Джоли. — К тому же чистая правда; Бог не верит в занятия любовью после того, как душа спасена, поэтому те, кого интересуют подобные вещи, должны заниматься ими при жизни — или в Аду.

— Я не уверена, что хочу попасть в Рай, — заявила Вита. — Конечно, в плохом сексе нет ничего хорошего, но отличный секс с классным партнером — вещь замечательная! Я знаю, Рок попадет в Рай, но, если я не смогу присоединиться к нему и дать еще больше удовольствия, чем при жизни, что там вообще тогда делать?

— Вопрос не для подруги Сатаны, — с улыбкой ответила Джоли.

Ди и Ди провели обзорную экскурсию по замку. Они побывали на центральном дворе, где росли цветы, высасывающие кровь, а по периметру стояли эротические скульптуры; зашли на превосходную кухню, на которой готовились самые изысканные блюда. Потом гостье показали сокровищницу с горами серебряных и золотых монет, ограненными бриллиантами, изумрудами и сапфирами в изумительных оправах. На стенах висели жемчужные ожерелья, а на полках стояли переливающиеся опалы.

— Человеческие грехи, — пояснила Джоли. — Чревоугодие и жажда богатства.

— Как сокровища в Фальшивом Аду! — подумала Вита.

— Нет, здесь все настоящее. Хотя влияние драгоценностей и золота на человека неизменно. Богатство, пожалуй, самый могущественный инструмент для извлечения таящегося в смертных зла. Однако они не могут взять его с собой в Загробную жизнь, а вот зло в душах остается. Такова природа страшного выбора, который они делают.

— Ты хочешь сказать, что еда здесь тоже настоящая?

— Да, настоящая, только она не насытит твое тело. Впрочем, в Чистилище можно провести сколько угодно времени, не испытывая голода; души не нуждаются в пище.

— Я не поняла. А что будет, если мы все-таки поедим?

— Опасность заключается в том, что мы можем постоянно путешествовать из Чистилища в царство смертных, а есть только здесь — питаться среди смертных глупо, когда в Чистилище так превосходно кормят. Тело не будет чувствовать голода, но это всего лишь иллюзия; пока мы находимся в царстве смертных, нашему тело необходим источник энергии. Поэтому лучше совсем тут не есть; тогда мы будем испытывать чувство голода, оказавшись среди смертных.

— Очень жаль, — грустно подумала Вита.

Они устроились в гостиной.

— Вам понравится видео в Чистилище, — заметила Джоли, когда экран засветился. — Но иногда оно вызывает тревогу.

Появился диктор.

— Два призрака и смертная женщина временно поселились в резиденции Сатаны, — сразу заявил он. — Одного призрака зовут Джоли, она была женой человека, который позднее стал воплощением Зла; она не может навещать его в Аду, хотя, по слухам, нашла возможность обойти запрет. Второй призрак — Орлин, совершившая грех самоубийства после того, как потеряла своего ребенка. Ее история становится все более интересной. Орлин последовательно встречается с разными инкарнациями, начиная с загадочной Нокс, которая, вполне возможно, сыграла с Орлин жестокую шутку.

— Что такое? — резко спросила Орлин.

— Служба Новостей Чистилища всегда носит личный характер, кроме того, они передают только самые свежие сообщения, — объяснила Джоли. — Информация связана с теми, кто смотрит передачу. Поэтому, когда Танатос хочет расслабиться, он узнает о своих деяниях, а когда перед экраном усаживается Гея, она слышит о достижениях Зеленой Матери. Я так и не смогла раскусить, как это получается, но они никогда не допускают ошибок.

— Однако диктор ничего не сказал про меня, — обиделась Вита.

— Что касается смертной девушки, ее зовут Вита, — немедленно заявил диктор. — Пятнадцатилетняя дочь Веры — ведущего исследователя сенатора Луны, центральной фигуры в предстоящей схватке между Добром и Злом. Изнасилованная своим отцом, Вита сбежала из дома и по необходимости занялась проституцией. Веру огорчило неожиданное исчезновение дочери; тогда Луна устроила так, что два призрака поселились в теле Виты и помогли ей избавиться от пристрастия к наркотикам. Более того, с их помощью девушка сумела изменить свой порочный образ жизни. Впрочем, нельзя сказать, что успех был полным: Вита стала любовницей одного из ведущих судей города, спровоцировав его вступить на путь греха.

— Ложь! — возмутилась Вита. — Рок хороший человек!

— Угроза скандала заставила судью удалить Виту из своей резиденции, — спокойно продолжал диктор. — Но он слишком увлечен юной девушкой, и их отношения не прекратились. В данный момент трудно сказать, какой урон репутации судьи нанесет данная история, не говоря уже об изменении баланса добра и зла в его душе.

— Проклятье! Проклятье! — с яростью и болью думала Вита. — Я бы не причинила Року вреда; они изобразили наши отношения в таком неприглядном виде!..

— Конечно, невеста Сатаны поддерживает подобное поведения — что вполне объяснимо, — самодовольно продолжал диктор. — Однако остается тайной, почему Орлин, сравнительно целомудренная женщина — такой она была до смерти, — должна…

— Выключи! — попросила Орлин.

— Не относитесь к этому серьезно, — заметила Джоли, когда экран потемнел. — Они всегда выступают с высокоморальной точки зрения, потому что в Чистилище происходит сортировка пограничных душ перед отправкой в Рай или Ад. Некоторым не нравится подобный подход, но вам полезно быть в курсе дела.

— Ты права, — через некоторое время согласилась Орлин. — Мы должны дослушать до конца.

— Да, — сказала и Вита. — Нам не следует злиться. Хотя он все извращает.

Джоли снова включила изображение и звук.

— …поддерживать такое безобразие, — диктор продолжал с того самого места, на котором его прервали. — Теперь вся троица совершила весьма неожиданный шаг, появившись в Чистилище. Интересно, чем они займутся завтра утром?

— Да? Ну, тебе придется подождать, торговец сплетнями! — гневно заявила Вита.

— Можно настроить его на кого угодно, — сказала Джоли. — Например, на Ассаргадона.

На экране появилось суровое лицо бывшего царя царей.

— Привет, Джоли, — сказал он, узнав ее даже в новом обличье. — Сатаны сейчас нет. Ему что-нибудь передать?

— Мы будем занимать покои в резиденции Сатаны, пока не побеседуем со всеми инкарнациями, — ответила Джоли. — Следующая встреча — с Судьбой — может вызвать у нас затруднения, поскольку один из аспектов Судьбы является бабушкой Орлин. Может ли кто-нибудь дать нам хороший совет?

Ассаргадон нахмурился:

— У нас тут не самое подходящее место для добрых советов. Однако дурной совет всегда в вашем распоряжении. Здесь есть Маг.

На экране появилось, жесткое, усталое лицо человека, чью решимость не сломила даже смерть.

— Привет, Джоли, ты меня узнаешь?

— Вы отец Луны! — воскликнула Джоли. — Вы всю жизнь сражались с Сатаной

— а в результате попали в Ад! Какая ирония!

— Я делал то, что велел мне долг, — ответил Маг. — Черная магия имеет меньше ограничений, чем белая, а задача передо мной стояла очень серьезная, поэтому я сознательно пошел на то, чтобы моя душа погрязла во зле — только так я мог максимально послужить добру. Я добился успеха: жизнь моей дочери не прервалась, теперь она сумеет помешать главному замыслу Сатаны; цена, которую пришлось заплатить, не кажется мне чрезмерной.

— Но все, что вы делали, направлено на победу сил добра! И за это вас отправили в Ад…

— Цель не оправдывает средства. Я использовал запрещенные методы. И не ропщу на судьбу.

— Думаю, лучше дать слово Орлин, — сказала Джоли. — Родители оставили ее, и девочку удочерили посторонние люди; только после своей смерти Орлин узнала имена своих настоящих родных.

Джоли передала тело под контроль Орлин.

— Значит, тебя бросили, когда ты была еще совсем маленькой, — произнес Маг. — И меня тоже. Видимо, так принято в нашей семье.

— Если вы отец Луны, кем вы приходитесь мне? — взволнованно спросила Орлин.

— Ну, я в некотором роде твой дядя, — ответил он. — А Луна кузина, несмотря на разницу в возрасте. Видишь ли, у твоей матери Орб и у меня была общая мать — Ниоба, которая теперь стала Лахесис, средним аспектом Судьбы. Орб и Луна считали себя сестрами, однако принадлежали к разным поколениям. Родители Орб — Ниоба и Пасиан — являлись дедушкой и бабушкой Луны. Естественно, мы близкие родственники.

— Дядя, — заговорила Орлин, ухватившись за его слова, — не дашь ли мне подходящий совет, несмотря на то что твоя душа проклята?

— Дам. Что ты собираешься попросить у Судьбы?

— Мне нужна нить жизни, чтобы изменилась Загробная жизнь моего ребенка и чтобы из нее ушла болезнь.

— Немало! — сказал Маг. — Конечно, она твоя бабушка, но не даст нити без серьезной на то причины. Ты должна убедить ее, что твои интересы являются частью общих интересов.

— Однако судьба ребенка волнует только меня!

— Ты затеяла это ради ребенка? — нахмурившись, задумчиво проговорил Маг. — Полагаю, Лахесис тебя поймет, поскольку ей пришлось оставить свое дитя, а потом и ее дочь была вынуждена расстаться со своей дочерью. Ты представляешь третье поколение в семье, у которого возникли проблемы с детьми. Может быть, она будет тронута. — Однако на лице Мага было написано сомнение.

— Спасибо, — сказала Орлин.

— Я был рад повидать тебя, Орлин, хотя наша встреча и произошла с опозданием. — С этими словами он исчез.

Снова появился диктор:

— Возникли новые любопытные подробности в деле Орлин. Похоже, она не стыдится находить новые контакты в Аду, чтобы…

Экран потемнел, когда Джоли снова взяла тело под контроль.

— Почему бы не отдохнуть немного? Здесь не требуется сон, но мы можем поспать, если захотим, а я считаю, что нам всем это поможет. Завтра трудный день.

Остальные с ней согласились.

8. СУДЬБА

Они действительно легли спать, хотя здесь в этом не было никакой необходимости, и утром чувствовали себя отдохнувшими; впрочем, в Чистилище и это понятие не имело особого смысла.

В путь к Жилищу Судьбы отправились пешком.

Джоли, естественно, не раз его видела, но ее спутницы попали сюда впервые. Оно представляло собой огромную паутину, в самом центре которой располагался дом, напоминавший кокон из тонких нитей.

— Судьба — это триединство, — напомнила им Джоли. — Насколько я понимаю, Лахесис не станет изменять положение нити какого-нибудь человека из соображений личного характера, скорее всего она не сказала другим аспектам, какая из множества нитей твоя, и наверняка по той же причине не уделяла ей особого внимания. Так что есть надежда, что она не узнает ни тебя, ни Виту.

— Ну и как мы поступим — с самого начала признаемся, кто мы такие, или подождем? — спросила Орлин.

— По-моему, я должна сначала назвать себя и объяснить, почему я оказалась в теле живой девушки, — сказала Джоли. — А затем представить вас двоих и отдать тело Орлин.

Они подошли к Жилищу, осторожно ступая по тонким паутинкам огромного плетеного ковра. Вита нервничала, боялась, что вот-вот откуда-нибудь выскочит чудовищный паук, но Джоли успокоила ее: даже если здесь и появится паук, это непременно будет Судьба.

Джоли постучала в сплетенную из паутины дверь. Ее поверхность прогнулась, а потом стала на место как раз в тот момент, когда Джоли решила постучать еще раз. Где-то в глубине дома раздался звук, и дверь распахнулась.

На пороге стояла черноволосая красавица, чьи великолепные волосы самым настоящим образом сияли.

— Ой, ты не инкарнация! — удивленно воскликнула она.

— Нет, я Джоли, — представилась Джоли. — В теле смертной девушки. Здравствуй, Клото! У тебя есть время, чтобы…

— Джоли! Я тебя сперва не узнала. Нет, по правде говоря, ты пришла не вовремя; у нас возникло срочное дело, и мы собирались отправиться в царство смертных.

Джоли не ожидала, что они могут столкнуться с такой проблемой. Конечно же, она не имела права мешать инкарнации выполнять свою работу. Однако они решили после разговора с Судьбой вернуться на Землю, чтобы поесть и разобраться с тем, что им удалось узнать. Не хотелось бы приходить сюда еще раз…

— Может быть, я все-таки быстро расскажу о своем деле?

Молодая красавица превратилась в женщину средних лет.

— Джоли, нам сейчас действительно не до любезностей. Извини.

— Я привела твою внучку, Лахесис.

Инкарнация внимательно на нее посмотрела.

— Ой-ой-ой! Ладно, заходите внутрь, пока мы готовимся. Поговорим, в то время как я буду сосредотачиваться на нужных мне нитях.

Джоли вошла. Внутри Жилища все тоже было сплетено из серой паутины — пол, стены, потолок и даже мебель.

Тело взяла под контроль Орлин.

— Здравствуйте, я Орлин. Я потеряла ребенка, потом умерла, а теперь…

Лахесис резко развернулась к ней лицом:

— Ты что сделала?

— Вы не знали? — удивленно спросила Орлин. — Я только хотела вам напомнить.

— Дорогая моя, я ничего про тебя не знала. Совершенно сознательно — чтобы у меня не появились среди смертных любимчики и мне не захотелось немножко поиграть с их нитями. Мне было известно, что Джоли за тобой присматривает; хотя она имеет отношения с Сатаной, она тесно связана и с твоей матерью, которая тоже приняла решение не выделять твою судьбу из множества других. Мы не сомневались, что Джоли известит нас, если с тобой произойдет что-нибудь серьезное, и я предположила, что сейчас возникла именно такая ситуация, потому она ко мне и пришла. Ноты умерла?

— Да. Когда погиб мой ребенок, я… я совершила самоубийство. Теперь я понимаю, что не должна была, однако…

Лахесис тяжело опустилась в кресло.

— Я надеялась, что ослышалась или неверно поняла. Где же была Джоли, когда все это происходило?

— Она наблюдала за кандидатом на пост инкарнации, а у меня дела шли хорошо — не было никаких признаков несчастья, все случилось очень быстро и…

— И поэтому она привела тебя сюда, надеясь оправдаться за свой недосмотр, из-за которого ты ушла из жизни?

— Я ни в чем ее не виню! — вскричала Орлин. — Я сама виновата в том, что сделала. А она помогает мне найти моего ребенка, и я ей благодарна.

Лахесис замолчала, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. Затем поднялась на ноги.

— Насколько я понимаю, тут у нас возникло осложнение, но мы и в самом деле ужасно заняты, и сейчас нет времени на изучение твоей нити. Придется взять тебя с собой и поговорить о положении, в котором ты оказалась, по пути. — Она сделала странный жест рукой, и тут же длинная нить опутала Орлин. — Благодаря волшебной нити ты будешь находиться рядом со мной. Не пугайся, если тебе покажется, что происходят необычные вещи.

— О, я уже повидала столько всего необычного… — начала Орлин, но мгновенно замолчала, потому что Лахесис превратилась в громадного паука.

Паук проскочил сквозь стену Жилища, и Орлин, словно марионетка на веревочке, последовала за ним. Она не почувствовала ни рывка, ни головокружения, всего лишь резко изменилось все вокруг, когда они зависли над огромным гобеленом в соседней комнате. Гобелен был сплетен из множества ослепительно ярких нитей, каждая шла своим путем, никоим образом не связанным с общим рисунком. И тем не менее в результате возникала поражающая целостностью картина, великолепная в своем многообразии и глубине.

— Это Гобелен Жизни, — пояснила Лахесис. — Мы собираемся найти несколько определенных нитей, каждая из них представляет жизнь одного смертного.

Они спустились вниз — но, вместо того чтобы приземлиться прямо на Гобелен, приблизились к нему, и тот начал расти, увеличиваться в размерах. Рисунок стал четче.

Потрясенная увиденным, Орлин на мгновение забыла о своих проблемах.

— Могу ли я спросить… в чем заключается срочное дело, которым вы сейчас занимаетесь? Мне казалось, Судьба контролирует участь всего, что существует на Земле, а значит, уж у нее-то трудностей быть не должно.

— Правильно и неправильно одновременно. Мы имеем дело с жизнями смертных, но действуем внутри определенного свода законов, чрезвычайно ограничивающего нашу свободу. Кроме того, нам приходится соблюдать осторожность и следить за взаимодействием нитей Гобелена; если, например, мы бездумно уберем одну нить, это может повлиять на другие, что в свою очередь скажется на следующих… В конце концов пострадает большая часть рисунка, и тогда нам придется вносить в него серьезные изменения. К тому же в наши дела нередко вмешивается Сатана. Временами мы совершаем ошибки — ты тому яркий пример. Впрочем, срочное дело, которым мы сейчас занимаемся, совсем другого плана. Атропос решила уйти в отставку.

— Ваша… один из трех составных компонентов Судьбы? — удивилась Орлин.

— Самый старший аспект. Да. Она перерезает нити жизни. — На месте Лахесис появилась Атропос, полная пожилая негритянка.

— Выполняя работу Судьбы, мы никогда не заводим себе фаворитов, — подхватила Атропос. — Хотя наблюдаем за теми, кто нам близок. Лахесис отказалась присматривать за тобой, но я по-другому к этому отношусь и следила за своими друзьями. Неожиданно одна моя подруга попала в беду из-за имеющей к ней отдаленное отношение нити, которую я перерезала — так что я чувствую себя виноватой. Я Судьба, и этические принципы не позволяют мне вмешаться и помочь, но я могу уйти в отставку и поступать, как пожелаю, став смертной. Именно такое решение я и приняла. И потому нам нужно найти для меня замену. Все произошло очень быстро, и я не успела подыскать себе преемницу, но, если я протяну до конца сегодняшнего дня, будет уже слишком поздно, и я не смогу ничего для своей подруги сделать. Вот почему мы так спешим.

Орлин начала понимать, что даже у могущественных инкарнаций жизнь полна проблем. Растут возможности, и растет ответственность, а сложные обязанности, которые им приходится выполнять, иногда ставят их в чрезвычайно затруднительное положение.

Гобелен Жизни приближался. Теперь отдельные нити стали похожими на толстые канаты, протянувшиеся до самого горизонта (хотя тут и не было никакого горизонта), иногда они чуть касались соседних, а временами в одиночестве устремлялись вперед. С расстояния картина казалась плоской, но сейчас Орлин увидела, что она трехмерная, нити расположены слоями, а само плетение поражает своей сложностью.

— Может быть, Джоли кого-нибудь предложит, — осмелилась вмешаться Орлин. — Она ведь наблюдает за кандидатами на роль инкарнаций.

— Знаешь какую-нибудь умную бабульку, которая согласилась бы покинуть царство смертных? — спросила Атропос.

— Нет, — ответила Джоли. — Мои все молодые.

— Нет, — повторила за ней Орлин.

— Вообще-то у нас есть парочка вариантов, — сказала Атропос. — Одна женщина обладает огромным жизненным опытом и, на наш взгляд, отлично справится с ролью Атропос — если, конечно, согласится. Мы собираемся ее сейчас спросить.

Они проникли в Гобелен Жизни и поплыли между толстыми канатами, сосредоточившись на том, что уходил далеко назад. На протяжении всего пути он плотно переплетался с несколькими другими, но все они рано или поздно обрывались, и дальше он шел в одиночестве.

Они подлетели прямо к нему. Картина изменилась: одинокая женщина вязала крючком в темной комнате.

Атропос встала прямо перед ней.

— Могу я с вами поговорить, миссис Форестер? — вежливо спросила она.

— А почему бы и нет? — ответила женщина. — Я не очень хорошо вас вижу, зато слышу отлично. Вы существо сверхъестественное, правда?

— Да. Как вы догадались?

— Потому что вы вошли не через дверь. Я не слышала, как она открылась, и половицы не скрипели. Вы собираетесь забрать меня из мира смертных?

— Может быть, миссис Форестер. Я аспект Судьбы. Я перерезаю нити жизни. Обстоятельства требуют, чтобы я ушла в отставку, и я бы хотела, чтобы вы заняли мое место. Я наблюдала за вами, и мне кажется, вы справитесь с обязанностями Атропос.

— Вы обрываете жизни людей?

— Да, я устанавливаю границы. Конечно, это совсем не простое решение; приходится тратить много времени на то, чтобы определить, в какой момент должна закончиться та или иная жизнь.

— Я почти совсем ничего не вижу и не могу читать и потому не беру в руки книги и не смотрю голо. Неужели вы думаете, что я сумею достаточно хорошо разглядеть жизнь и принять правильное решение, когда ей следует положить конец?

— У вас появится новое тело, — ответила Атропос. — И тогда к вам вернется зрение. Кроме того, вы снова будете совершенно здоровы и неподвластны никакой физической опасности. Вы получите бессмертие — на сколько пожелаете. Однако вы никогда не останетесь в одиночестве, никогда не сможете взять всю полноту ответственности на себя, потому что Атропос — один из трех аспектов Судьбы.

Миссис Форестер некоторое время обдумывала предложение Атропос, а потом подняла голову и сказала:

— Я не хочу.

— Вы знаете, что вам осталось совсем недолго жить? Если вы согласитесь, ваша жизнь существенно продлится, может быть, даже бесконечно.

— Знаю. Пришла моя очередь уйти, и я готова. Вы прервали жизни моего мужа, детей и друзей, я осталась одна. Им всем следовало прожить дольше. Возможно, у вас были на то веские причины — но я не хочу выполнять такую работу, не хочу причинять боль людям. Лучше я закончу свое существование на Земле и воссоединюсь с теми, кого люблю, на Небесах. Я не могу взять на себя роль судьи, не могу выносить приговор другим.

Атропос кивнула:

— Миссис Форестер, я предполагала, что вы именно так и ответите. Я должна вернуться на Землю — я здесь нужна. Я проживу совсем немного в царстве смертных, однако выполню свой долг. Мне казалось, что следует предложить вам стать одним из аспектов Судьбы, поскольку вы опытны и не стремитесь к власти. Судьба действительно принимает решения относительно жизни и смерти людей; этого не избежать, если берешь на себя такие обязанности. Я благодарю вас за время, которое вы мне уделили, и уважаю ваши доводы.

Миссис Форестер снова взялась за вязание.

— Приходите ко мне в гости, когда покончите с делами в Чистилище и станете смертной.

— Я постараюсь. — Атропос покинула комнату миссис Форестер.

Убрав нить, она предалась отчаянию.

— Проклятье! Временами у белых женщин слишком много гордости! Так трудно найти самых лучших, их совершенно не трогает перспектива обрести власть и бессмертие!

Они передвигались между канатами-нитями жизни, направляясь к следующей кандидатуре. Телом снова завладела Лахесис.

— Зачем ты пришла ко мне, Орлин?

— Когда я встретилась с Танатосом, я упросила его сохранить жизнь новорожденному ребенку. Мы отнесли его в больницу. Танатос сказал, вам нужно исправить нить его жизни. Я…

— Я ее уже исправила, добавила новый отрезок, — ответила Лахесис. — Танатос наделен даром сострадания, мне это давно известно. Я разобралась с проблемой, как только она возникла, не вникая особенно в причины, двигавшие Танатосом, поскольку твердо знаю, что они наверняка уважительные.

— Спасибо, — с облегчением сказала Орлин. — А еще… я встречалась с Нокс, чтобы забрать у нее моего сына, но она ответила, что я должна получить у каждой инкарнации по одному предмету. У вас — новую нить, чтобы…

Лахесис превратилась в красавицу Клото, самый молодой аспект Судьбы.

— Это касается уже меня; я пряду нити жизни. Ты просишь совсем не мелочь! Во-первых, зачем нужна новая нить, если твой ребенок умер?

— Мой ребенок умер, потому что его душу поразила неизлечимая болезнь. Она не исчезла после его смерти и не позволит ему стать по-настоящему хорошим духом. Я должна его спасти.

— Я понимаю тебя, — взглянув на Орлин, сказала Клото. — Но каждая спряденная мной нить представляет собой потенциальную жизнь. Я не могу пожертвовать ни одной из них без уважительной причины. Я знаю, ты внучка Ниобы — то есть Лахесис, — но мы не вправе оказывать услуги только на основании наших родственных связей.

— Если существует какой-нибудь способ заслужить… — начала Орлин. — Я готова на все.

— По правде говоря, смертный нам ничего дать не может, а уж призрак и подавно. Конечно, мы обдумаем твою просьбу, и если возникнет какая-нибудь необходимость… — Клото пожала плечами.

Орлин почувствовала, что потерпела поражение. Она знала, что ей нечего предложить Судьбе, кроме мольбы о сострадании. Орлин не могла не признать, что Клото вела себя с ней абсолютно честно.

Они добрались до следующей нити, находившейся посреди нескольких других; значит, близкие интересовавшей их женщины еще живы.

Они приблизились к пожилой даме, сидевшей на свернутом ковре.

— Мисс Эмбер, — сказала Атропос, появляясь перед ней.

Женщина чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Я не видела, как вы подошли! Чем могу быть полезна? У меня тут имеется кое-что на продажу…

— Я Атропос, аспект Судьбы. Я наблюдала за вами и знаю, что вы хороший человек. Я хочу, чтобы вы заняли мое место и перерезали нити жизни.

— Это что, шутка такая? Я, конечно, старая и не совсем здоровая, но голова у меня в полном порядке. Что ты тут вытворяешь?

— Я могу представить вам все необходимые доказательства, если пожелаете. Я совсем не шутила.

— Хорошо, давай доказывай.

Атропос набросила на женщину нить, затем протянула другую сквозь крышу дома и превратилась в громадного паука. После этого она зацепилась ногой за нить, державшую ковер мисс Мейзи Эмбер, а при помощи другой начала взбираться к потолку.

Все произошло почти мгновенно, и вот они уже промчались сквозь крышу и поднялись в небо. Паук Атропос доставил свой груз на ближайшее облако и, усевшись поудобнее, снова стал женщиной.

— Это одна из возможностей инкарнации. Хотите увидеть еще что-нибудь?

Мейзи была потрясена, но до конца Атропос не поверила.

— Да.

Появилась Лахесис.

— Я центральный аспект Судьбы, Лахесис. В мои обязанности входит отмерять нити жизни.

Затем Лахесис заменила Клото.

— А я их пряду. Мы трое владеем одним телом, и вы тоже станете его хозяйкой и бессмертной до тех пор, пока не решите вернуться на Землю.

Мейзи начала им верить.

— Я и представить себе не могла, что мне когда-нибудь предложат такую работу! Но я же не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой и потому передвигаюсь при помощи медицинского ковра. Какой от меня прок?

— Вы ошибаетесь, — проговорила Клото. — Вы войдете в наше тело, а свое оставите. Атропос заберет его, оно изменится, примет ее внешность и возможности. Затем она воспользуется вашим ковром, чтобы добраться туда, где ее ждут срочные дела в мире смертных. Вы снова будете управлять своими руками и ногами.

— Вот здорово! — удивленно воскликнула Мейзи. — О таком можно только мечтать!

— Но вам придется делить тело с двумя другими аспектами, — предупредила ее Клото. — Мы с Лахесис будем вашими постоянными спутницами. У нас масса обязанностей; мы предлагаем вам не легкую жизнь. Просто новый способ существования.

— Нет, — пожав плечами, ответила Мейзи.

Снова появилась Атропос.

— Вы не хотите?

— О, мне бы очень понравилась такая работа! Но вот только не ответственность. Я не могу взять на себя решение о том, когда должна закончиться та или иная жизнь. Я уверена, что наделаю кучу ошибок и все перепутаю, а в вашем занятии ошибки недопустимы. Я твердо знаю, что не должна соглашаться.

— Нам всем приходится сначала учиться, чтобы хорошо выполнять свои обязанности, — сказала Атропос. — И все мы ошибались.

— Я не верю в собственные силы и в свою способность принимать разумные решения, — возразила Мейзи. — Всю жизнь это делали за меня другие. Вдруг освободиться от боли и паралича и взять на себя ответственность за других… Нет, я только все испорчу. Я благодарна вам за предложение, но принимаю единственное решение, в правильности которого совершенно уверена: я не возьму то, что вы мне предлагаете.

Атропос посмотрела на нее и пропала из виду. Ковер скользнул вниз по нити прямо в дом и опустился на прежнее место, словно ничего и не произошло.

— Мы не можем заставить человека стать инкарнацией, — сказала Атропос.

— И оказались в безвыходной ситуации. У меня больше нет кандидатур.

Снова появилась Клото:

— А ты точно уверена в том, что должна нас покинуть, Атропос? Ты же знаешь, мы были бы рады, если бы ты осталась.

— Я должна, — ответила Атропос, снова взяв тело под контроль. — То, что я обязана сделать, не сделает никто вместо меня. Боюсь, нам придется предложить мое место первой женщине, которая согласится его занять, даже если она и не окажется самой лучшей кандидатурой. Мне не нравится такая перспектива, но ничего другого не остается.

Вместо нее возникла Лахесис.

— Ты имеешь полное право закончить свою службу тогда, когда пожелаешь. Мы обязаны тебя поддерживать и помогать, как помогали предшественнице Клото, когда она решила выйти замуж за японского мастера боевых искусств. Что ж, как-нибудь справимся; в конце концов, все всегда приходит в норму. Ведь твоей преемнице не придется действовать в одиночку, мы будем рядом. — Но видно было, что ее это не очень радует.

— А можно мне… — неуверенно начала Орлин.

Лахесис взглянула на нее:

— Орлин… я совсем забыла, что ты с нами! Конечно же, мы вернем тебя в Жилище!

— Нет, я хотела спросить вас про смену одного из аспектов. Это обязательно должна быть женщина?

Лахесис помолчала немного.

— Ну нет. Конечно, нет, — ответила она. — Никакая из инкарнаций не должна быть того или другого пола. Хотя мой опыт… нет, не обязательно женщина.

— Мне кажется, я знаю мужчину, который вам подойдет и который, возможно, примет ваше предложение, — сказала Орлин. — Если вы готовы рассмотреть его кандидатуру…

Джоли и Вита, до сих пор молчавшие и предоставившие действовать Орлин, вдруг ожили.

— Ты случайно имеешь в виду… — начала Джоли.

— …не Рока? — закончила Вита.

— Кто он такой? — спросила Лахесис.

— Его зовут Николай, — ответила Орлин.

Джоли и Вита немного успокоились, хотя их и удивили слова Орлин, которая после своей смерти и встречи с Нокс, кажется, начала приходить в себя и вникать в окружающую ее жизнь.