Девочка по имени смерть

– Из странного – только мой пропавший учебник. – Юрка попытался сверток Ваське вернуть, но Вербицкая спрятала руки в карманы куртки.

– Пользуйся, пока свой не найдешь, – щедро разрешила. – Водички мне принеси.

– Чего?

Юрка не узнавал одноклассницу. Вроде бы это была она: хорошо знакомая, местами противная, временами глупая, но в целом вполне терпимая Васька. С другой стороны – это была уже не она. Конечно, он с Вербицкой после школы никогда не общался – ему и на занятиях ее хватало – спасибо, больше не надо. А тут – ну просто новый человек!

– Воды, говорю, принеси! – наклонилась к нему Васька. Слова она произносила четко, видимо, решив, что после уроков Пулейкин тупеет окончательно и бесповоротно.

А Юрку словно заклинило. Он вообще перестал понимать, что ему говорят.

– Из-под крана? – запнувшись на первом слове, переспросил он.

– Совсем больной? Кипяченой!

И он на ватных ногах побрел в кухню. Не сразу нашел стакан – все ему почему-то попадались чашки с надколотыми краями, с отбитыми ручками, а то и вообще – железная кружка. В панике из-за того, что он уже долго копается, Юрка принялся наконец найденный стакан мыть, потом долго тер его полотенцем, оставляя на прозрачных боках тканевые ворсинки.

Когда он наконец вернулся в комнату, Васьки там не было.

От неожиданности Пулейкин чуть стакан на пол не грохнул. Постоял несколько секунд на пороге, задерживаясь взглядом на каждом предмете, попадавшем в его поле зрения.

Пусто.

Он заглянул в комнату к родителям. Прошелся по коридору. Холодная вода приятно освежила его. Он выпил стакан до дна и только потом заметил приоткрытую входную дверь.

Ну конечно! Он так удивился, увидев Ваську, что не закрыл за ней, а она-то была и рада сбежать…

Стоп: а зачем она вообще приходила?

Волнение неприятными мурашками прошмыгнуло по телу, сбило дыхание. Сердце заколотилось, так что перед глазами у Юрки все запрыгало.

Что-то пропало! Он готов был голову дать на отсечение – Васька приходила не ради учебника! Корявый сверток лежал там, где его и оставил Юрка – на кровати. Но он был всего лишь поводом, чтобы обменять его на какой-то другой предмет.

– Ну, кикимора болотная! – выругался Пулейкин, «оживляя» телефон. Конечно, Васька к телефону не подошла. Все, что ей надо было, она уже сделала или выяснила. Небось запаслась прогнозом у Андалузии, что проблем с Пулейкиным не будет, и рванула к нему. А карты у Леоновой, должно быть, новые появились, чтобы предсказания ее сбывались. Потому что если она не восполнила утрату, то грош цена ее пророчествам.

Полчаса Пулейкин лежал на диване, размышляя: что бы это значило и не может ли такого быть, что Вербицкая в него влюбилась, и теперь ей срочно понадобилась от него какая-нибудь вещь? Чтобы было что прижимать к груди долгими осенними ночами?

* * *

Телефонный звонок вывел его из полудремотного состояния задумчивости.

– Ну и где ты? – уныло поинтересовался Митька. – Я тебя уже полчаса жду!

– Зачем ждешь? – спросонья Юрка соображал плохо.

– Сам написал мне эсэмэску, чтобы я к школе подошел. А ты чего, не выходил еще?

– Я выходил?

Юрка на всякий случай огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что в комнате не спрятался еще какой-нибудь Пулейкин, который сможет ответить ему на этот вопрос.

– Ты чего, спишь? – окончательно разозлился Митька. – Тут, между прочим, дождь идет!

И Юрка все понял.

– Погоди, – прошептал он в трубку и начал просматривать отправленные сообщения.

Точно. Было! «Срочно приходи к школе!» Ах ты, Васька, хитрый кот. Пока он возился со стаканами, она и эсэмэску Митьке успела отправить, и стащить что-то, и убраться восвояси.

– А дома у тебя сейчас кто? – спросил Юрка, чувствуя, как неприятно дрожат от волнения руки.

– Тебе-то чего? Ты придешь?

Митька жил с родителями и бабкой. Хозяйственная такая, деловая старушенция, пироги хорошо пекла. Баба Маша знала всех учившихся в их классе. Конечно, Ваську она в дом пустит и позволит ей покопаться в Митькиных вещах.

– Быстро беги домой! Не дай Вербицкой уйти!

– Откуда уйти? – ступил Ельцов.

– Это она тебе эсэмэску отправила. Она была у меня, что-то взяла. Теперь к тебе пошла!

– Зачем?

– Любовные записки под коврик класть!

– Дура, что ли?!

Юрка взвыл и кинулся искать джинсы. Рубашка домашняя, ботинки, куртка… Мокрая еще. Ничего, сейчас она еще больше намокнет.

Емцов обитал в трех домах от него, около шоссе, в многоподъездной пятиэтажке.

– Здравствуй, Юрочка, – еще в домофон заворковала баба Маша. – А Митеньки нет!

– Вербицкая к вам приходила?

– Да. Только что ушла. Ты ее на лестнице успеешь встретить.

Кодовый замок запищал. Юрка толкнул дверь. Как водится, она скрипнула.

В подъезде было тихо. Наверху то ли сквозняк гудел, то ли робкие шаги отдавались, то ли кто-то по телефону бормотал.

– Вербицкая! – крикнул Пулейкин в гулкую пропасть пролетов. – Не прячься! Выходи, поговорим.

Эхо метнулось сквозь перила и утонуло в сырой от влажности побелке.

Тишина.

Васька шустрая, могла и сбежать. Она сегодня вообще проявляет чудеса сообразительности и проворности.

– Васька! Чего молчишь?

Он ступил в подъезд, глянул в сторону темного подвала, забранного решеткой.

Наверху щелкнул замок, открылась дверь. Митькина бабушка потеряла гостя. Сейчас шуметь начнет… Юрка начал тихо подниматься. Деваться здесь некуда. Лестница без лифта. На пятом этаже – квартиры. Выхода на чердак в этом подъезде нет.

А собственно говоря, что это он крадется? Юрка вытянул из кармана телефон, медленно, с удовольствием набрал Васькин номер. По лестнице тройным эхо расползлась знакомая трель.

– Вербицкая! – довольно ухмыльнулся Пулейкин. – Спускайся!

Телефон замолчал, но было поздно – Васька выдала себя.

– Юра, что же ты не идешь? – позвала его баба Маша. Она стояла на пороге квартиры и добродушно улыбалась.

– Сейчас, я наверх поднимусь. – Юрка тоже изобразил на лице приветливую улыбку. – У вас тут Василиса заблудилась, первый этаж с пятым спутала. Проводить надо.

– Что это у вас за игры нехорошие? – покачала головой емцовская бабушка. – Нельзя обижать девушек.

– Да их фиг обидишь!

– Юра, что ты говоришь! Немедленно заходи в дом.

Она распахнула дверь. Юрка, как приличный человек, подошел ближе. Входить он не собирался, ему надо было поймать Ваську. Резко закрывшаяся дверь врезала ему по лопаткам. Юрка кулем ввалился в квартиру, чуть не сбив с ног Митькину бабку. На лестнице мелкой дробью рассыпались быстрые шаги – Вербицкая убегала.

Выпавший из руки мобильный затрезвонил, заорал, заволновался. Емцов!

– Лови ее! – завопил в трубку Юрка, вылетая обратно на лестничную клетку.

Но Митьке надо было еще все объяснять. Пока Пулейкин этим занимался, Василиса успела исчезнуть.

– Упустили! – После рывка с третьего этажа и открывания двери головой Юрка тяжело дышал. Опоздавший Емцов выглядел бледным и слегка подмерзшим, но, как всегда, невозмутимым.

– Споткнется по дороге, – мрачно изрек он, и Пулейкин подумал, что в последнее время все специализируются на предсказаниях, в основном плохих.

Емцов провел инспекцию своих вещей.

– Нет дневника, – подвел он итог.

– И что они будут с ним делать?

– Призраки моих двоек вызывать.

– По-моему, мы ее все-таки обидели, – пробормотал Юрка. Двойки у него в дневнике водились не часто, да и дневник был на месте. Что можно вызвать из учебника химии, он не знал.

– Это она нас обидела! Вчера. Когда демона на нас натравила! Так что пока мы квиты. Звони Владу.

– Сам звони, – буркнул Юрка и пошел домой.

От этой беготни он устал. А впереди еще был длинный вечер с родителями, с проверкой домашних уроков, за которые он еще не садился, борьба за Интернет и телевизор. Словом, обыденная тяжелая рутина.

Во время привычного переругивания с мамой он позабыл об утренних событиях и о дневной охоте на Вербицкую.

Глава третья

«Проснись!»

Юрка успел сделать алгебру, когда на кухне раздался грохот и мама громко вскрикнула. Пулейкин выскочил в коридор.

– Прямо наказание какое-то, – причитала мама, стоя коленями на табуретке – вокруг нее красным дымящим морем разливался борщ, покатый бок кастрюли глянцево лоснился. – Весь день все из рук сыплется! Еще и машина чуть не задавила!

– Это мы без ужина, что ли? – не проявил сочувствия отец.

– Бутербродами обойдетесь, – грубо отозвалась мама. – Что ты стоишь? – накинулась она на Юрку. – Веник и совок неси. Вот наказание на мою голову!

– А когда тебя машина пыталась сбить? – Что-то Пулейкину это напомнило…

– Да прямо около дома! – Мама сбросила тапки и на мысочках перешла красное море вброд. – Вырулила из-за угла. И еще сигналит, главное! Как будто это я его пытаюсь задавить! На работе начальник ругался… Где веник? – мгновенно переключилась она на сына. – Тебя еще, охламона, бог послал!

Нет, здесь нужен не веник… Чуть не сбила машина… Начальник на работе ругался…

Письмо счастья!

– А вчера что делал твой начальник? – Юрка выпрямился, и борщ с совка закапал маме на ноги.

– Нет, ну ты помогаешь или мешаешь? – устало спросила она. – Нормальный вчера был начальник. Атмосферное давление повышенное, вот все и нервничают. И вообще, иди отсюда. От тебя помощи, как от козла молока!

– А чувствуешь ты себя как?

– С вами я вообще скоро ничего чувствовать не буду! – рявкнула мама, захлопывая дверь кухни.

Кто-то там не размножил письмо счастья, и у него умерла бабушка, потом дочь попала в больницу… Умерла бабушка… Емцов!

Звонок сотового заставил Юрку вздрогнуть.

– Привет, – коротко бросил Муранов. – Тебе ничего не кажется?

– Кажется, – машинально ответил Юрка.

– И тебе?! – ахнул Влад.

– Кажется… что ты мне звонишь.

– Я сегодня был у Леоновой дома.

– А я и не знал, что ты в диггеры записался! – Юрка разозлился. Пока они с Емцовым принимают все беды на себя, Влад отсиживается в сторонке и по гостям бегает!

– При чем тут это?

– Ведьмы живут в темных пещерах глубоко под землей. У них есть котел с варевом, летучие мыши и ручная кобра, – заявил Юрка.

– Она живет с бабкой. А еще у нее есть отец.

– А мать она съела во младенчестве?

– Нет, мать ее осталась во Франции. Ну, как его? В Алансоне!

Влад упорно не замечал, что Юрка над ним издевается.

– Мсье д’Артаньян, я надеюсь, вы предложили даме руку и сердце? А еще пообещали защитить ее от всех драконов? – Что-то Юрке все это надоело. Из-за какой-то девчонки столько шума!

– В каком смысле? – не понял шутки Влад. – Не видел я никаких драконов. И Леонову не видел. С бабкой ее поговорил. Короче, бедно они живут, отец почти спился. Короче… перчатки я где-то посеял. – Речь его стала путаной, но Пулейкин его не перебивал, терпеливо слушал. Если психов не слушать, они буянить начинают. Юрка это уже понял. – А потом я на улице девочку встретил.

Возникла пауза. Все это время Пулейкин кивал головой на каждую его фразу, а тут слова у Влада закончились, а действие Юрке продолжить хотелось.

– И что? – подтолкнул он разговор вперед.

– Ничего. Маленькая девочка с длинными черными волосами.

Юрка вздохнул. Зачем он этого дурака искал?

– Твой портфель у меня. Хочешь – заходи.

И он дал отбой. Все, приключений на сегодня хватит!

Девочка с черными волосами. Трогательно! И стояла она небось в луже, босая, и струи дождя бежали по ее изможденному лицу…

Юрка повернулся к столу и поперхнулся воздухом.

Девочка. Маленькая. С черными волосами. Одетая во что-то длинное и черное. Она сидела на табуретке, опустив голову, завесив лицо волосами.

– Тебе чего? – Голос его прозвучал глухо. Пулейкин попытался понять – откуда она взялась?! Пустила мама? Привел папа? Позвал брат? Внезапно обретенная сестра? Во младенчестве забытая родственница? Они учатся в одной школе, он ее обидел, и вот она пришла за отмщением?

Девочка медленно подняла голову. Волосы стали распадаться на отдельные пряди, на ее белом покатом лобике, открывая лицо. Глаза огромные с невероятно большими темными радужками. А лицо – белое. Совсем белое.

Страх, как живое существо, толкнулся Юрке в колени, в легкие, в затылок.

– Ты зачем здесь?.. – прошептал он, чувствуя, что хочет сесть.

Мама в кухне, папа в соседней комнате, он в своей хорошо знакомой квартире. Чего он испугался? Как она могла сюда войти? Что она может ему сделать в родных стенах? Он бредит?! Пора вызывать «Скорую»?!

Затрезвонил домофон. Юрка вздрогнул. Моргнул. Всего на долю секунды закрыл глаза, а когда открыл – табуретка оказалась пуста.

Никто на ней не сидел. Хотелось подойти, пощупать гладкое сиденье, но домофон звал, из своей комнаты кричала мама, и вот-вот мог выйти папа. Пулейкин метнулся к двери.

* * *

– А-а-а! – понимающе закивал Влад, как только увидел вытянутую физиономию приятеля. – И ты тоже увидел?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.