Снежный Барс

Внешне он выглядел совершенно расслабленным, но это обманчивое впечатление стоило бы врагу жизни. Сразу видно: человек посвятил себя профессии. Он смотрел на меня лениво, в разговоре двух других практически не участвовал и просто ждал дальнейшего развития событий. Я сразу ощутил к нему симпатию. Всегда приятно встретить профессионала. Я-то, если разобраться, и не телохранитель. Мою работу можно охарактеризовать так: периодически помогаю людям – если мне это интересно – в сложных ситуациях, где чаще спасает не столько профессиональный опыт, сколько интуиция. Этого пока хватает.

Взаимное изучение наконец закончилось, и я решил пообщаться с коллегами. Шторм послушно шел за мной, никто бы не решился отвести его обратно в стойло, не рискуя при этом покалечиться. Скорее всего, это тоже было воспринято как хвастовство много возомнившего о себе юнца (выгляжу-то я лет на двадцать). Впрочем, это уже их проблемы.

– Перед кем выпендриваешься, белобрысый? – поинтересовался рыжий парень, состроив презрительную мину.

Отвечать на столь очевидную провокацию было бы верхом глупости. Я продолжал беззастенчиво разглядывать старшего из них. Он принял правила игры, а потому делал то же самое. Остальные с недоумением наблюдали за нашими гляделками, пытаясь вникнуть в происходящее. Молодые, горячие.

– Борн Хейдар по прозвищу Тайвер («Орлиный глаз» на одном из островных диалектов, вполне за родовое имя сойдет), – наконец представился старший, протянув мне руку.

Я это оценил.

– Маркус де Энхард по прозвищу Снежный Барс.

Рыжий и чернявый уставились на меня недоверчиво. Знаю, что в некоторых кругах я известен. Но из-за кажущейся молодости мне часто не верят. Смешно. Впрочем, славы я не просил, просто некоторые мои особо сумасшедшие выходки хорошо запомнились. Чего я, сказать честно, всеми силами старался избежать. Но к сожалению, не всегда мне это удавалось. К тому же среди телохранителей репутация удачливого профессионала значит очень много, так что некоторые вещи, наоборот, приходилось выставлять напоказ.

Борн прищурился так, что стало невозможно разобрать выражение его глаз.

– Я слышал, десять лет назад Снежный Барс спас Санатскую принцессу, голыми руками задушив прямо в ее покоях двух наемных убийц из клана посланцев Тьмы. А потом еще и вытряс душу из заказчика.

Проверяет, старый бес! Впрочем, кто тут из нас старый – это еще вопрос. Но отчего же так демонстративно? В эту глупую и неправдоподобную историю верят только простаки и неопытные мальчишки.

– Ну, во-первых, не душил и не голыми руками, а заколол кинжалом. И во-вторых, то была не принцесса, а царица Санатана. Довольно эксцентричная, надо сказать, дамочка.

Тайвер кивнул, будто соглашаясь с чем-то. Что ж, этот человек вряд ли верил глупым россказням. Он доверял только фактам.

Рыжий и чернявый наконец-то тоже решили представиться:

– Димеран Лат, – сказал рыжий.

– Ортон Сор-Валт, – протянул руку второй.

Вот и познакомились, теперь пора заняться делом. Я осмотрел Шторма.

– Как насчет седла, приятель?

Конь фыркнул, покосился недовольно.

– Вот и ладненько.

Вторую свою подопечную я увидел лишь перед самым отъездом. Леди пожелала проделать путь верхом. Изящная Снежинка нетерпеливо ждала хозяйку в стороне. Все уже было готово к путешествию, удобная карета с откидным верхом под завязку загружена необходимым в дальней дороге багажом. Пятнадцать вооруженных солдат охраны стояли у ворот, придерживая коней. Ждали только графа и его дочь. И вот они наконец появились, отдавая последние распоряжения остающейся в замке прислуге. Де Энакер проследовал к карете. А леди проворно вскочила в седло. Надо сказать, что юная графиня оказалась весьма привлекательной особой. Серые глаза, смоляно-черный шелк волос и стройная фигурка, затянутая в облегающий замшевый костюм для верховой езды. Ко всему прочему, обворожительная улыбка. В общем, праздник для глаз, а не графиня.

Кортеж тронулся с места.

Впереди ехала стража, сразу за ними – карета с графом, от которой не отходили Борн с Димераном. И чуть сбоку я, девушка и Ортон. Не слишком удачное построение, но временное. Пока дорога не сузится.

Когда ворота замка скрылись из виду, графиня наконец решила заговорить со мной. Что, судя по ее заинтересованному взгляду, она намеревалась сделать давно, но никак не решалась.

– Вы оседлали Шторма? Как вам это удалось?

– Мы заключили сделку: он меня возит, а я не обращаю внимания на его вредный характер.

Конь возмущенно фыркнул. Он мне это, без сомнения, еще припомнит. Я даже не сомневался, что умный зверь прекрасно понимает человеческую речь.

Девушка мило улыбнулась и протянула мне тонкую ладошку.

– Астор-Сай де Энакер. Но я люблю, когда меня зовут просто по имени.

Я вернул ей улыбку.

– Маркус де Энхард. Но меня обычно зовут просто Маркус или Барс.

Девушка вновь улыбнулась. Однако выглядит она довольно жизнерадостно для запуганной убийцами графской дочки. Только вот кинжал у пояса совсем не игрушечный. Неужто этот ангелочек сможет им воспользоваться? Вполне вероятно.

– Вы когда-нибудь бывали в графстве Шевроз, Маркус?

– Я бывал в Нашоне.

– И как там?

– Шумно, пахнет морем и много кораблей.

Астор залилась переливчатым смехом (он звучал словно звон серебряного колокольчика), в котором, к немалому своему удивлению, я обнаружил напряженные нотки. А ведь девочка боится! До меня даже не сразу дошло, она ведь впервые за долгое время покинула стены замка, и эти несколько дней будут для нее испытанием. Кстати, надо бы разузнать, почему родовой замок находится не на землях Энакеров.

Скажу прямо, мне было ее жаль.

– Маркус, расскажите о Нашоне, – попросила Астор.

– Я бывал там очень давно…

– Все равно.

Я немного подумал и принялся рассказывать все, что удавалось вспомнить об этом городе. Впрочем, от работы я тоже старался не отрываться и пристально следил за дорогой. Иногда вглядывался в даль.

Первый день путешествия окончился вполне благополучно. Привал устроили поздно, в глубоких сумерках, когда солнце уж давно спряталось за горизонтом. Впрочем, скоро на небосклон выкатилась круглобокая серебристая луна, прибавив света. Все было вполне обыденно. Мы с Борном обошли лагерь, проверили посты и установили свое собственное дежурство, на четверых. Следующие сутки все шло по той же схеме. Тихая, почти безлюдная дорога с редкими встречными и группками деревьев по обочинам. Вечером, как водится: лагерь, ужин, часовые. Юная графиня даже расслабилась немного, предоставив нам выглядывать неведомую опасность. И правильно. У нас работа такая, а ей незачем. Однако ускакать вперед на Снежинке я ей не позволил. Все хорошо в меру, а беспечность – это уже больше, чем нужно. Девчонка слегка обиделась, но это уже ее проблемы. И только на третий день, примерно через час после полудня, случилось происшествие. Уж и не знаю, к чему его отнести: то ли к несчастному случаю, то ли к хорошо продуманной диверсии. После мы все ломали над этим голову, но ответа так и не нашли, поскольку фактов было слишком мало.

Протяженный участок дороги, по которому мы двигались, был окружен небольшой рощицей. Тихо шуршали листья, пели птицы, и ярко светило полуденное солнце. Благодать, в общем. Настроение у всех было беспечно-радостное. Часть стражи ехала позади, другая часть чуть впереди, остальные в центре. В принципе некоторое подобие строя мы, конечно, держали, но, случись что серьезное, я на этих разгильдяев не очень надеялся. Впрочем, все вокруг выглядело настолько умиротворенным, что и я невольно начал поддаваться этому спокойствию. Порой казалось: ничего сегодня не случится. Подумалось, что граф, возможно, зря поднял панику, и дела обстоят немного лучше, чем ему кажется. Но сомнения в данном случае – лучший союзник врага. Потому как опыт подсказывает: именно в такие моменты случается самое непредвиденное.

Поворота, из-за которого неожиданно выскочила повозка, под завязку груженная бревнами, мы не увидели из-за густых деревьев. Все произошло невероятно быстро. Взбесившаяся тройка неслась по дороге стрелой, таща за собой оглушительно громыхающую повозку. Быстро сориентировавшаяся стража прыснула в стороны, освобождая путь. Идиоты! Примерно в то же время Димеран, Борн и Ортон попытались оттащить карету в сторону – это было непросто, деревья мешали. Астор замерла посреди дороги, еще не успев сообразить, какая опасность ей угрожает. Я понял, что карету убрать никак не успеют. Ортон уже выдернул графа из нее, а Астор продолжала разглядывать стремительно несущихся на нее лошадей. Времени на раздумья не оставалось. Я хлопнул Снежинку по крупу, заставляя перепуганную кобылу отскочить в сторону, и повернул коня к повозке. Затем выхватил у возницы поводья, стараясь остановить тройку. Сумасшедшая затея! Шторм подо мной всхрапнул, попытался укусить ближайшую лошадь. Уж и не помню, что сделал я, кажется, даже зарычал на одного из коней. Тем не менее взмыленные кони остановились, едва не уткнувшись носами в задок кареты.

Несколько мгновений после этого происшествия большая часть нашего отряда находилась в легкой прострации. Потом отошли и принялись дружно возвращать на дорогу повозку и карету. Перепуганный до полусмерти хозяин тройки не смог объяснить, что произошло, потому как сам ничего не успел понять. Только развел руками и сказал:

– Уж простите, господин, но я и правда не виноват. Кони чего-то испугались и понесли. Может быть, зверя какого, не знаю.

В общем, спустя полчаса мы уже вновь тронулись в путь. И еще несколько дней все было совершенно спокойно. Но у меня постепенно начали возникать нехорошие предчувствия, которые трудно было объяснить.

Нефра.

Семь дней пути от Этрана

Прошли сутки с тех пор, как маленький отряд покинул городок под названием Нефра. На редкость гостеприимное и жизнерадостное местечко, больше похожее на большую деревню, чем на город. Погода по-прежнему стояла хорошая – в самый раз для путешествия, – только чуть жарковатая. Однако к вечеру начали собираться тучи, ожидался дождь. Уже смеркалось, когда по крыше кареты забарабанили первые редкие капли.

Лагерь разбили пораньше. Достали походные палатки, которыми еще не пользовались из-за теплой погоды. Дождь, однако, оказался слабым, так что от него не прятались. Наоборот, после нескольких жарких и пыльных дней пути дождик приятно освежал. Даже Астор сидела с остальными у маленького костра и радостно ловила лицом капли. Она еще не поняла, насколько подчас утомительной бывает походная жизнь.

Маркус наблюдал за ней с другой стороны костра. Пляшущие искры высвечивали его улыбающиеся глаза. Случайно поймав его взгляд, девушка немного смутилась. А он поднялся и пошел возиться со своим Штормом. Астор слышала, как он говорил коню ласковые слова, гладил и угощал чем-то вкусным. А тот нежно ткнулся в плечо хозяина, осторожно прихватывая зубами одежду. И это Шторм, который еще несколько дней назад был готов затоптать любого приблизившегося к нему человека?!

Странный он человек, этот де Энхард, думала девушка, совсем ни на кого не похожий. В общем-то четверо телохранителей и без того отличались, от стражи например. Они более собранные и внимательные, хоть и выглядят абсолютно невозмутимыми. И реакция у них быстрей. Однако Маркус, которого все остальные почему-то называют Снежный Барс, чем-то неуловимым отличается от своих товарищей. Наверное, как… как благородный рыцарь отличается от рядового солдата. Девушка чувствовала, что это совсем не то сравнение, но другого, более подходящего, как ни старалась, подобрать не смогла.

Ко всему прочему, с де Энхардом очень интересно общаться. За прошедшие семь дней он рассказал ей так много всего интересного о разных странах, людях и обычаях. Маркус рассказывал о давно прошедших временах и о некоторых легендарных личностях так увлекательно, что порой казалось, будто он лично присутствовал при описываемых событиях. Эти чудесные истории слушала не только Астор, но и все остальные. Только вот уговорить де Энхарда начать очередной рассказ было не легче, чем сдвинуть гору. Он всегда находил способ уклониться от такого разговора или просто отмалчивался. И только иногда уступал просьбам Астор.

Вот и сегодня она очень надеялась разговорить его, попросить рассказать о пиратах и опасных морских путешествиях. Для этой цели Астор даже приготовила целую речь и свою самую обезоруживающую улыбку. Но этот странный телохранитель, будто ей назло, все не отходил от своего коня, а потом нашел себе еще какое-то неотложное дело. Астор нахмурилась, но упрямо осталась у костра. Посмотрим, кто упорней! Час был уже поздний, а Маркус все еще не возвращался, и девушка не заметила, как задремала у огня, закутавшись в плащ. От предложения укрыться в палатке Астор сонно отмахнулась. И она уже не видела, как де Энхард немного погодя сел напротив и чему-то улыбнулся. А потом, когда рядом что-то неожиданно просвистело и воткнулось в землю почти у самых ног, она подскочила, еще не успев сообразить, что происходит. И кто-то резко дернул ее за руку, с силой прижав к мокрой земле. Она попыталась вырваться или закричать. Сильная мозолистая рука закрыла ей рот.

– Лежи смирно! – послышался над самым ухом знакомый голос.

Снова свист рассекаемого воздуха и чей-то хрип. Крики, ржание испуганных лошадей и непроглядная темнота. Глухой стук. Пауза. Еще. Это арбалетные болты втыкаются в деревянные бока кареты.

Маркус поднимает девушку и ведет куда-то, прикрывая своим телом. Совершенно ничего не видно, а потому кажется, что враг везде. Но его это, похоже, совсем не беспокоит, будто и не темно на самом деле. Наконец они останавливаются. Уверенным движением Маркус выхватывает кого-то из темноты.

– Димеран, целы?.. Где граф?

– Здесь.

– Борн, Ортон?

– Тоже здесь.

Он подталкивает Астор вперед. И теперь она может разглядеть карету, за которой отец и остальные укрываются от стрел… нет, арбалетных болтов. Массивных, со стальными гранеными наконечниками. От таких не спасут и доспехи!

– Не высовывайтесь! – приказывает Маркус. Так приказывает, что ни у кого не возникает мысли ослушаться.

– Ты куда, Барс, жить надоело?! – пытается остановить его Борн. Однако тот не отвечает и спустя мгновение растворяется в темноте, словно призрак. Вскоре стрельба прекращается, а оттуда, где скрылся де Энхард, доносятся жуткие вопли, от которых мурашки идут по спине. Потом гробовая тишина, такая, что звенит в ушах.

Томительное ожидание, неизвестность. И наконец, убедившись, что продолжения не будет, Борн с Ортоном зажигают факелы и идут вслед за Маркусом. Граф, невзирая на протесты, идет с ними, и Астор не отстает от них. Приходится брать с собой еще охрану.

Далеко идти не пришлось. Минут через пять они наткнулись на де Энхарда, который в задумчивости разглядывал три трупа, одетые во все черное, вплоть до масок на лицах. Астор не решилась подойти ближе – да ее бы никто и не пустил, – но она видела, как Борн мрачно покачал головой и посмотрел на Маркуса. Ортон присвистнул.

– Посланцы Тьмы? – полувопросительно-полуутвердительно сказал Борн, переворачивая тело ногой.

Барс мрачно кивнул:

– Один ушел.

Ортон присел возле одного тела, внимательно изучил, потом двумя пальцами подтянул к себе окровавленный арбалет. Мертвецы выглядели жутко: разорванные глотки и нечеловеческий ужас в глазах. Лужи крови вокруг.

– Эй, Барс, это ты их так? – спросил Ортон.

Маркус ничего не ответил, нашел взглядом начальника охраны. Тот был бледен.

– Капитан, убитые, раненые есть?

– Трое раненых, один убит, сэр.

Маркус снова кивнул:

– Хорошо.

– Что ж тут хорошего?!

– Хорошо, что остальные целы. Расслабились, бездна!.. – Он выругался про себя. – Ладно, пошли в лагерь, поможем раненым. Сегодня они больше не нападут.

Астор, да и остальные после происшедшего еще долго не могли уснуть. Слишком уж внезапно все случилось, и никто еще не сталкивался с подобным. Однако усталость и нервное напряжение все же взяли свое.

Рано утром вновь отправились в путь. До ближайшего селения, по словам Димерана, еще около суток пути. Там можно будет оставить раненых.

Астор теперь старалась не отходить от Маркуса: с ним как-то надежнее. Сейчас она слушала разговор телохранителей.

– Эх, не нравится мне это, – сказал Борн и поморщился, будто проглотил что-то кислое.

Де Энхард с каменным лицом задумчиво гладил шею Шторма. Поводьями он практически не пользовался. Они как будто чувствовали друг друга, и потому конь сейчас был на редкость тих. Наконец Маркус заговорил:

– Посланцы Тьмы чрезвычайно опасны, как и любые фанатики. Но эти куда хуже, потому что поклоняются Холосу – отцу смерти. Убийство для них – высшее предназначение. От таких людей можно ждать любых, самых пакостных сюрпризов. Хотя было время, когда на них никто не обращал внимания, многие смеялись, услышав громкое и претенциозное название мелкой религиозной секты. В последнее столетие оно уже не кажется никому таким уж глупым.

– Ничего себе! Никогда прежде не сталкивался с этими сумасшедшими! – воскликнул Димеран. – Но ты ведь имел с ними дело, а, Барс?

Жесткая усмешка тронула губы Маркуса. И всем окружающим внезапно захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда.

– Дело? Я убивал посланцев Тьмы, если ты это имеешь в виду. Пообщаться, уж извини, как-то не доводилось.

– Не кипятись.

Маркус буркнул что-то неразборчиво, потом все же счел нужным объяснить:

– Извини. Просто терпеть не могу этих сволочей, у меня с ними давние счеты.

– Это заметно. Что можешь полезного о них рассказать? – спросил Борн. – Чего следует ждать?

– В том-то все и дело. Чего угодно, где угодно, когда угодно. Как я уже говорил, для посланцев убийство – это священное действо, дань Холосу. Они убивают неожиданно, выбирают самые изощренные и хитрые способы. Очень любят яды и удары исподтишка. Посланцы предпочитают тактику запугивания, заставляя свою жертву думать, что за каждым углом ждет смерть. И, надо сказать, зачастую им это удается. Они не боятся смерти, а потому запросто могут выпить яд вместе со своей жертвой. Или, например, погибнуть под обвалом, прихватив с собой множество ни в чем не повинных людей. И все из-за одного человека.

– Они только наемники?

– В основном – да. Это каким-то образом тоже соответствует их вывернутой религии: убийство за деньги считается угодным Холосу. Но иногда они действуют для достижения собственных целей. Это худший вариант, потому как в таком случае они пренебрегают даже своими правилами.

– Вы обрисовали довольно мрачную картину, – проговорил граф.

Маркус пожал плечами:

– Я просто рассказал, что знаю.

– Но в таком случае нужно предпринять какие-то дополнительные меры. В конце концов, сэр Энхард, вы лучше любого из нас разбираетесь в создавшейся ситуации, так придумайте же что-нибудь.

Маркус очень долго молчал, и по его лицу трудно было понять, то ли он задумался, то ли просто не собирается отвечать. Но ответ все ж таки прозвучал:

– Для начала я потребую от всех вас беспрекословного подчинения, включая и охрану. Для вашего же блага. – Он обвел взглядом собеседников. И, как бывало всегда, под этим странным взглядом всем вдруг стало очень неуютно.

– Пусть будет так, – согласился де Энакер, не имея никакого желания возражать.

– Тогда слушайте внимательно, – начал Маркус. – Мы должны строго соблюдать меры предосторожности: нам все время придется быть начеку, всем. Во-первых, все колодцы и родники на пути тщательно проверять, прежде чем пить из них воду. Во-вторых, постоянно осматривать лошадей: отравленный дротик, который вы не заметили, – и лошадь взбесится. Учтите, яды – это излюбленное оружие посланцев. Следующее: во всех населенных пунктах, где мы будем останавливаться, старайтесь держаться подальше от толпы. Незаметно зарезать человека в большом скопище людей проще простого. С этими основными правилами знакомы Борн, Ортон и Димеран, в силу своей профессии, но их должен вызубрить каждый. И помнить даже во сне.

– Хорошо.

– Это еще не все. Когда будем останавливаться в гостиницах, на постоялых дворах или вообще где бы то ни было, кто-то из нас четверых должен обязательно присутствовать при приготовлении пищи. Каждый незнакомый человек – потенциальный враг. Не доверяйте никому и никогда. И последнее: граф, Астор. Никогда, ни на мгновение не оставайтесь одни, даже рядом со стражей. Кто-то из нас четверых неизменно должен быть рядом днем и ночью. Ясно?

– Ясно! – хором ответили все.

– Это… так все время? – спросила Астор.

– Да, ничего не поделаешь. Понимаю, – Маркус ободряюще улыбнулся ей, – это страшно, тяжело, в конце концов. Но если хочешь сохранить жизнь, придется терпеть.

– Да, я все понимаю и буду делать что нужно, – ответила девушка, но в своих словах она была вовсе не уверена.

– Вот и прекрасно, этим ты очень поможешь нам всем. А теперь я пойду и передам все вышеизложенное тем, кто этого еще не слышал.

Немного позже де Энакер решил поговорить с Маркусом наедине и, выбрав удобный момент во время привала, отозвал его в сторонку.

– Вы действительно считаете, что дела обстоят так плохо, или перестраховываетесь? – спросил граф.

– Не знаю, граф, честное слово, не знаю. Имея дело с посланцами, нельзя быть в чем-то уверенным. Но согласитесь, что собственной безопасностью лучше не пренебрегать. Одно могу сказать наверняка: дело оказалось серьезнее, чем я вначале полагал.

– Но разве не могло быть ошибки? Вы же сами сказали, что тут нельзя быть в чем-то уверенным.

– Может быть. Все может быть, граф. Если вы правы, слава всем богам. Но учтите, если это действительно посланцы, от них так легко не избавишься. Они в лепешку расшибутся, но выполнят заказ. Даже если сам заказчик к тому времени умрет.

– Зачем вы пытаетесь меня напугать? – возмутился Галатон-Сай. – Ведь можно же что-то предпринять.

Де Энхард пожал плечами:

– Я вовсе не собирался вас пугать. Я знаю лишь два условия, при которых охота прекратится. Посланцы Тьмы – это религиозное братство, довольно многочисленное, но все же несколько ограниченное в человеческих ресурсах. Они отступятся, только если контракт, приговаривающий вас к смерти, будет аннулирован (возможно, ваш оппонент вовремя одумается). Или же если погибнет ровно двести их братьев.

– Скорей уж первое, чем второе, – буркнул де Энакер.

– Кто знает? – Маркус вновь пожал плечами. – Давайте не будем зря гадать о том, чего не знаем.

– И все же, сэр Энхард, я искренне надеюсь, что все еще обойдется.

– Там будет видно, граф, – Маркус улыбнулся, – не огорчайтесь, может статься, вы действительно правы.

«Очень хочется, чтоб вы оказались правы, Галатон», – подумал Маркус. Пусть бы его назвали паникером, перестраховщиком, но очень уж не хотелось связываться с этими ненормальными фанатиками. Слишком хорошо он помнил, на что те способны. Вездесущие, как тараканы. Только вот предчувствие неприятностей – пропади оно пропадом! – не отступало.

Напряжение в этот день было просто катастрофическим, особенно под вечер. Неизвестность давила на нервы. Спокойными остались разве только четверо телохранителей, а может, они просто умело скрывали свои чувства. Но все же, когда к утру ничего не случилось, все немного расслабились. А потом был приветливый солнечный день, небольшая деревня под названием Тазла и шумная красочная ярмарка. Недавнее ночное происшествие как-то сразу потускнело в памяти, вытесненное веселым оживлением Тазлы. И только четверо телохранителей по-прежнему – незаметно для остальных – оставались предельно собранными и внимательными. Они бы предпочли менее многолюдное место, где куда проще приглядывать за подопечными. Но ничего не поделаешь, от людей можно спрятаться разве что в пустыне. Вот там действительно никак не встретишь толпу народу.

Маркус не спускал глаз с юной графини, следовал за ней, словно тень. Девушка не возражала. Наоборот, все время искала его взглядом, как маленький ребенок, боящийся заблудиться без присмотра старших. Было что-то трогательное в этом ее взгляде…

Астор – девушке городской – очень понравилась деревенская ярмарка в открытом поле. Прежде она ничего подобного не видела. Разве можно сравнить душный городской рынок с этим? Здесь так красочно, разнообразно, шумно и интересно. Как можно было упустить возможность рассмотреть все это? Маркус, естественно, был не в восторге, но, после того как маленький отряд отправился отдыхать на постоялый двор, они вдвоем с девушкой еще долго бродили по ярмарке, смотря представления бродячих артистов, слушая предсказания больших пестрых птиц, которых не менее пестрые зазывалы громко называли птицами-вещуньями. И удивляясь разнообразию товаров, скрывающихся под разноцветными пологами палаток.

Астор хватала своего спутника за руку и тянула от лотка к лотку, от палатки к палатке. И искренне радовалась всему окружающему. Маркус тоже улыбался, но при этом не подпускал к своей подопечной ни одной живой души ближе чем на метр. В принципе это было нетрудно, так как сталкиваться со столь грозной фигурой желающих не находилось.

Дольше всего они задержались у палатки ювелира, и Маркус уже начал откровенно скучать, когда торговец предложил девушке примерить очередную побрякушку. Астор восторженно подставила шею, позволяя купцу надеть на нее массивное золотое ожерелье. Маркус чисто автоматически наблюдал за его руками.

– Примерьте, госпожа, – тем временем увещевал купец, – восхитительное ожерелье, оно очень вам идет. Между прочим, это произведение искусства сделано из золота, добытого в рудниках Шевроза.

Не то чтобы Маркус хорошо разбирался в ювелирных изделиях, но даже ему показался немного странным весьма необычный замочек на ожерелье, уж чересчур замысловатый. Может, все дело в последних словах торговца, хотя они в общем-то вполне просты. Или же сработала интуиция… Так или иначе, но он успел в последний момент перехватить ожерелье буквально в нескольких миллиметрах от шеи девушки. И только это, очевидно, спасло ей жизнь.

Торговец ошалело уставился на громилу, который едва ли не с руками вырвал у него весьма дорогое и хрупкое украшение. Да такими ручищами он, чего доброго, превратит его обратно в золотой слиток. Тем временем «громила» нервные взгляды купца полностью проигнорировал. Он очень осторожно застегнул ожерелье. Раздался тихий, почти неслышный щелчок, и из внутренней стороны замочка выскочил маленький, покрытый прозрачным налетом какого-то вещества шип.

Маркус внимательно осмотрел и даже понюхал маленький шип.

– Яд, – коротко резюмировал он.

Торговец выпучил глаза и стал похож на выброшенную на берег рыбу. Он даже воздух хватал ртом так же. Это было бы смешно, если б не вся серьезность ситуации.

Астор побледнела и испуганно посмотрела на своего спутника. Он видел, как в ее глазах недоумение сменилось ужасом, а потом страшным гневом.

Они разом воззрились на купца, и тому сразу захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть… да что угодно, лишь бы не видеть этих холодных зеленых глаз и испепеляющих серых! И огромного жуткого меча. Да что меч! Этот парень его и голыми руками придушит, даже не вспотеет. Никогда еще торговцу не было так страшно.

– Я не знал, – запричитал он. – Мне заплатили, сказали всего лишь дать примерить ожерелье молодой госпоже. Я не догадывался. Клянусь! Клянусь жизнью, господин!

Маркус даже не стал выяснять, кто и когда заплатил. Бесполезная трата времени. Концов уже не найти. А если даже и удастся отыскать этого человека, он окажется рядовым убийцей из братства Тьмы. А что от него узнаешь? С посланцами такой номер не пройдет. Они предпочитают умереть, по возможности захватив с собой обидчика, но не выдавать своих, пусть даже мелких, тайн.

На купца тоже не стоит обращать внимание, он и без того напуган до полусмерти. Впредь будет думать, прежде чем заключать странные сделки с подозрительными личностями.

– Пойдем отсюда, – он взял девушку за руку, – вернемся к остальным.

Ее узкая ладошка скользнула в его большую мозолистую руку. И Астор вцепилась в нее, такую сильную и надежную, как утопающий в спасительный обломок мачты.

Маркус де Энхард

Я смотрел в эти глаза, и воспоминания, непрошеные воспоминания нахлынули волной. Это было так давно и в то же время совсем недавно, каких-то тридцать лет назад.

Большие серые глаза, в которых пляшут бесенята. Она улыбается широко и открыто, и потому короткий меч в изящной женской руке, похожий на стального мотылька, не выглядит угрожающе. Но он жалит смертельно.

Враг падает поверженный. Но их еще много.

Она улыбается своему спутнику, высокому беловолосому парню. Его огромный меч с яростно скалящимся барсом на рукояти куда как страшен. Сейчас они бьются вместе, он и она. Пока еще вместе…

Нет, Фрида совсем не походила на нежную и хрупкую графскую дочку, только цвет глаз в момент гнева… Она была родом из северного гордого племени саатов. Крепкая, сильная, бесстрашная, как тигрица. Фрида была вольным наемником, как и я тогда. Она мастерски владела короткими мечами, словом, совсем не типичная саатка. По их непререкаемым законам женщина, отнявшая чью-то жизнь, оскверняет дарованную ей богами чистоту. Это в наших краях воинственные амазонки, размахивающие оружием, не вызывают особого удивления. Фрида была изгнана из своего племени за убийство насильника сестры – по крайней мере, так она сказала – и потому скиталась по свету. Мы оба были не такие, как все, – одинокие. Оба достаточно сумасшедшие и вдвоем почти непобедимые. Пять лет, что мы провели вместе, сражаясь и любя, можно назвать неповторимыми.

Ничем нельзя было сломить или напугать отчаянно бесстрашную Фриду. Ничем, кроме бесконечной изнуряющей охоты, травли, от которой человек начинает походить на загнанного зверя. Мы скрывались, мы дрались, как ненормальные. Но разве это выход? Мы искали заказчика, чтоб любыми доступными и недоступными способами заставить его аннулировать контракт. Посланцы Тьмы уже начали казаться вездесущими. Однако мы знали имя заказчика, знали, где его искать. Последняя надежда избавиться от затяжного кошмара.

Оставались всего лишь сутки пути, когда она нелепо погибла. Точильный камень для ее клинков был пропитан особым ядом… она порезала палец, проверяя остроту клинка. Этого хватило. Моментальная смерть без надежды на спасение. Даже и не знаю, сколько времени эта смерть ждала своего момента: камень, надо полагать, подменили достаточно давно, Фрида точила свои клинки не каждый день, а уж пальцы резала и того реже.