Стратагемы. Искусство побеждать любовью и сексом.

      „Что же произойдёт потом?“ — спросил, уже не думая о задержке, пришелец.
       В „Легенде о Великой Ступе“ сказано, что именно в этот момент родится Будда Майтрейя, воплощение сострадательной доброты, а продолжительность человеческой жизни снова достигнет 84-х тысяч лет» —ответила Дакини, садясь на ствол своей пики и раскачиваясь на ней, как на качелях.
      «Ученые, конечно, спросят, есть ли возможность избежать всеобщего разрушения?»
       «Да. В калиюге есть возможность освободиться от приближающегося разрушения, — уверенно ответила Дакиня. — Для этого надо понять, а потом и принять суровую дисциплину опыта Освобождения, которая изложена в буддийских текстах Тантраяны и Ваджраяны.
       Последняя дает средства преодолеть импульсивную природу человека путем постепенного овладения энергией страстей и трансформацией их в Мудрость Будды»
      «Что еще полезного сказано в легенде, что я должен буду передать людям?»
       «Во-первых, ты не должен пугать их, а лишь предупредить, передав информацию, изложенную в этом пророческом тексте, — ответила Индра, сгибая одну ногу в колене и садясь поудобнее. — Там сказано буквально следующее:

      „По мере приближения калиюги к мировому пожару надежды людей уменьшаются, и нарастает груз невежества. На этом падающем отрезке пути всё это приносит одни огорчения, тем более, когда ещё слабо слышен голос Будды, и есть его последователи.
      К концу эры, когда продолжительность жизни людей уменьшится до 60–50 лет и эгоизм людей возрастет, эти условия станут господствующими.
      Домовладельцы заполнят монастыри и будут драться перед алтарем, храмы превратятся в бойни.
      Отшельники покинут пещеры и вернутся в долины. Йоги станут торговцами. Воры завладеют богатством и скотом. Монахи превратятся в домовладельцев. Духовные вожди станут грабить, разбойничать и воровать. Беспорядок превратится в хаос, паника распространится подобно пожару. Развращенные и эгоистичные люди станут вождями, а настоятели, превратившиеся в армейских офицеров, поведут своих монахов, как солдат. Монахи будут предавать смерти своих незаконнорожденных детей. Сыновья увидят, как будут разворовывать их наследство. Низменные и вульгарные демагоги станут местными вождями, а девушки будут учить молодежь в школах. Люди станут грабить сокровища святилищ /и продавать их за границу/. Священные книги Татхагат, изображения Будд, священные иконы, тханки и ступы будут оскверняться и обмениваться по рыночной цене — их подлинная ценность будет забыта…“»

      Индра сделала паузу, справляясь с волнением.
      «Неужели всё это исполнится? Как это могли узнать в далёком прошлом?» — с ужасом спросил задержанный.
       «Разве ты не видишь, что половина из перечисленного уже сбылась? — удивилась Дакиня, разводя руками. — А что касается твоего „как узнали?“ — людям не понять. Важнее то, что прогноз сбывается, а это дает основание верить древним манускриптам».
      «Каковы же причины для исполнения такого страшного будущего?» — спросил пришелец, задержавшийся в ультракосмосе, и уже забывший о своей задержке.
       «Когда пренебрегают обстоятельствами, — терпеливо объясняла Индра, — то духи тьмы, которые управлялись ритуальной силой, освобождаются, начинают буйствовать и овладевать умами существ.
       Духи мести овладевают монахами…чарующие духи, вызывающие болезни, овладевают мужчинами, а сварливые духи — женщинами.
       Духи распутства овладевают девицами, а духи разврата — монахинями.
       Духи злобы и неповиновения овладевают детьми.
       Каждым человеком овладевают неуправляемые силы тьмы.
       Знаками этих времен являются новые и фантастические виды одежды…
       Каждый мужчина вынужден будет носить с собой для защиты оружие…
       В это время будет видно, как законодательная и исполнительная власть противоречат друг другу. Люди становятся распутными и бесстыдными, женщины ведут себя непристойно. Монахи нарушают дисциплину и моральный кодекс.
       По мере нарастания неистовства злобных, эгоистичных и безжалостных духов распространяются параноидальные слухи, стили украшения и одежды все чаще и чаще меняются.
       Пьяницы будут проповедывать Путь к спасению, следуя советам льстецов.
       Лжеучителя будут давать ложные посвящения, хитрые шарлатаны будут претендовать на психические силы, болтливость и красноречие примут за мудрость…
       Мясники и убийцы станут вождями, беспринципные карьеристы займут высокие посты…
       Люди обратятся к проклинающей магии, и будут изучать мантры в корыстных целях…
       Появятся идеалы, противоречащие традиции, а многие презренные новшества развратят людей.
       Разрушенный небесный порядок освободит чуму, голод и войну, чтобы терроризировать земную жизнь.
       Планеты будут двигаться хаотично, и звезды покинут свои созвездия.
       Появятся большие горящие звезды, которые вызовут невиданные бедствия.
       Дожди будут идти не по сезону, долины затопятся.
       Голод, холод и град продлятся в течение многих лет.
       Ненасытные женские божества…взбешенные и неблагосклонные, освободят болезни, ужасные эпидемии и чуму, которые распространятся, поражая людей и животных, деревни и города.
       Во время существования этой пелены тьмы Колесо Дхармы в Вадрасане остановится, в Непале много лет будет длиться война, в Индии будет голод, в долине Катманду — чума.
       В результате землетрясений, погибнет много людей в Верхнем Нгари, что в Западном Тибете… Далее в этом манускрипте перечисляется еще много бедствий.
       В частности в тексте сказано, что на дорогах будут бесчинствовать разбойники, лишенные закона, страха и руководителя, люди будут драться друг с другом, и каждый будет работать на себя.
       Тибет будет осквернен и развращен.
       Эти условия воспреобладают в средний период калиюги, когда продолжительность жизни человека составит 50 лет.
       Таковы предзнаменования Великой Ступы!» — закончила чтение прогноза Индра.
      «И это неотвратимо?» — всё спрашивал, не собираясь уходить, пришелец.
       «Если эти знаки и страдания разбудят ум людей, — сказала Дакиня — и, некоторые из них, проникнувшись отвращением к состоянию человечества, ведомые сочувствием и состраданием, посвятят свою жизнь реставрации Великой Ступы, то бедствия можно будет предотвратить».
      «И обо всём этом я должен буду предупредить учёных? — удивился выскочка. — Мне не поверят, что реставрация Великой Ступы может дать положительные результаты!»
       «Ученые вынуждены будут поверить твоим словам, в этом их убедит твой быстрый рост не по дням, а по минутам, — убедительно сказала Индра и добавила. — Тогда они изменят отношение к тебе, не будут считать тебя шпионом Космоса, и будут готовить доклад Конгрессу и Президенту о немедленных мерах, которые должны будут остановить разрушение окружающей среды».
      «Что же мне теперь делать?» — сокрушенно подумал сбежавший
       «Возвращайся в данный тебе биоскафандр и не возвращайся сюда, пока тебя не позовут! А я проинформирую Майтри о причине сбоя, — сказала Дакиня из первого класса. — И веди себя прилично, сократи своё имя до имени Май, у меня был сын Май — немного похожий на тебя, и не показывай себя всезнайкой!» — добавила она, касаясь выскочку жезлом.
      И в тот же миг сбежавший вскочил обратно в тело мальчика и обрел дар речи.
      Это произошло как раз в тот момент, когда один из врачей консилиума пытался развенчать исключительные способности малыша.
      «Майтрейя, заговорил! — обрадовалась Анна. — Все так ждали!»
      «Никакой я не Майтрейя! — заявил пришелец. — Отныне зовите меня просто Май. Так и запишите в документах, если их еще не составили».
      Консилиум оживился.
      «Можно мы будем задавать ему вопросы?» — попросили многие.
      «Если он способен будет ответить, то почему бы и нет!» — ответила Анна.
      «Вам всего еще несколько дней, а вы выглядите на несколько лет — спросила одна из присутствующих — это аномалия, или этому есть какие-то убедительные объяснения?»
      «Это будет длинная история!» — сказал Май, обнимая за шею маму.
      «Ничего, у нас есть время! — раздались голоса со всех сторон. — Говорите, сколько сможете!»
      «Мама! Ты не устала? Ты не возражаешь?» — спросил сын.
      «Ради всего святого! — ответила мать. — Я готова ради тебя перенести любую усталость, знай это!»
      «Хорошо! — сказал Май. — Мой ускоренный рост для вас ненормален, а для меня мое время является нормой. Для вас этот факт является знаком того, что в скором времени жизнь каждого человека сократится примерно до 10 лет. Я лишь предзнаменование — пример того сокращения жизни, которое ждет всех людей».
      «Как такое может быть?» — запротестовали учёные.
      И Маю пришлось рассказать о прогнозах тибетских монахов и о манускриптах, содержание которых ему передала Индра.
      Май, в свою очередь, слово в слово передал эту информацию окружающим его людям.
      Когда он закончил, возбуждение охватило учёную аудиторию, и они стали переговариваться между собой.
      Затем один из них спросил:
      «Вы располагаете только этим прогнозом, или у вас есть сведения на ближайшие год-два?»
      Май включился во второй источник сознания.
      «Не бери на себя функции оракула» — услышал он совет.
      «Я воспроизвел вам лишь причины моего быстрого роста, которые аргументировал Сведениями из Тибета, — сказал Май. — Но я не оракул, и не могу ответить на ваш вопрос».
      «В этих сведениях был дан намёк на то, что люди перестали контролировать свои мысли, и враждебные силы воспользовались этим, чтобы овладеть умом людей? — спросил один из членов консилиума. — Если я правильно понял это, то как „умный ум“ мог пропустить этот вирус?»
      «„Умный ум“, как вы выразились, не знает себя, то есть — не знает своей природы. Если бы он познал себя по теории, которую академически исследуют в буддийских школах, то результат был бы иным».
      «А вы могли бы изложить нам хотя бы схематично природу ума, которую, как вы считаете, не знает современный ученый? Если уважаемая аудитория не возражает, конечно?» — обратился один из членов консилиума к окружающим.
      Окружающие согласились.
      «Нетрудно понять, — начал объяснение Май, — что если умственный процесс мышления связан с процессом течения времени, которое все разрушает, то и ум действует соответствующим образом и не может считаться образцом совершенства.
      Поскольку ум не является совершенством, то указать на его несовершенство самому уму невозможно.
      Как палец не может указать на самого себя, так и ум не может указать на свои несовершенства. Это понятно?» — спросил Май, ни к кому конкретно не обращаясь.
      «Продолжайте, пожалуйста!» — ответил за всех председатель консилиума.
      «Чтобы выйти из Сферы несовершенства, — послушался Май, — надо увидеть и исправить все несовершенное в человеческом уме.
      А для этого необходимо понять причины появления несовершенства в уме.
      Первая причина заключается в накопительствеумом знаний, которое никогда не может закончиться.
      Вторая причина — это ограниченностьума, который не способен думать сразу о десяти вещах одновременно.
      Третьей причиной является противоречивостьума, который противоречит своим собственным выводам и вступает в противоречие со своими эмоциями. Борясь с ними, ум ослабевает.
      И эта слабостьявляется четвертой причиной, которая обозначается конкретно в том, что ум не в состоянии остановить свой поток мышления.
      Если бы ум мог остановить ход своих мыслей, проецирующихся подобно кино на своем экране, то за этим экраном он увидел бы настоящую Реальность.
      Пятое несовершенство, — заключается в самообманеума, который представляет себе окружающую среду только на базе показаний пяти органов чувств, работающих в пределах трех измерений материального мира.
      И, наконец, самое существенное несовершенство ума заключается в том, что ум цепляетсяза все вещи, людей, привычки — за всё, что его окружает на земле.
      Он, как корабль на якоре, не может выйти в мировой океан для познания того, что находится за его границами.
      Вот шесть выделенных причин, которые следует ЗНАТЬ, для того, чтобы устранить их с помощью буддийского опыта», — закончил Май.
      «Вы же понимаете, что далеко не все могут принять ваше предложение и стать буддистами?» — сказала одна из членов консилиума.
      «Именно потому далеко не все могут совладать с враждебными силами, овладевающими умом человека, со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями» — согласился Май.
      «Тогда какая польза нам от того, о чем вы говорите?» — сказал председатель.
      «Если вы считаете мою речь бесполезной, тогда прошу оставить меня в покое! — резко сказал мальчик. — Я устал и не могу дальше отвечать на вопросы, мама!» — обратился он к женщине, державшей его на коленях.
      Мать стала укачивать ребенка, и он быстро уснул.
      Консилиум прекратил свою работу с мальчиком, но не расходился.
      Ушла мать, унося на руках мальчика.
      «Господа! — обратился председатель к окружающим. — Мы не можем сделать правильных выводов. Но мы должны подумать, как мы можем использовать его дарование. Я предлагаю больше не задавать вопросы, касающиеся философии. Будем задавать вопросы математического, астрономического, в конце концов, стратегического плана, пока не исчерпаем все его возможности. Согласны?»
      Разумеется, несогласных в консилиуме не оказалось.
      «Я предлагаю не расходиться! — сказал один из врачей. — Его сон тоже должен быть укорочен, и мы не должны терять шанса для получения интересной информации. Думаю, что вопросы у всех уже приготовлены…»
      Сон Мая, действительно, был недолгим.
      Когда он проснулся, он уже мог двигаться самостоятельно, как взрослый мальчик.
      Учёные уже ждали его появления.
      Они встретили его в зале заседаний аплодисментами.
      Май улыбнулся.
      «Располагаете ли вы какими-нибудь сведениями относительно небесных тел?» — спросил повзрослевшего мальчика один из специалистов.
      «Конкретнее, пожалуйста!» — сказал в микрофон Май.
      «Не могли бы вы сообщить какие-нибудь новые сведения, например, о Луне?» — попросил его тот же человек.
      «Не знаю, что мне считать новым? — начал вернувшийся, — для меня важна не новизна, а Истина.
      Истина же откроется человеку только после выхода за пределы Бытия, когда его душа окажется на Луне — являющейся перевалочной базой для дальнейшего следования по пути своей кармы.
      „Личность“ Луны, обращенная всегда одной стороной к Земле, это пристанище мёртвых душ.
      Луна мертва не потому, что мала её масса, и она не способна удержать атмосферу, и другие жизненные элементы.
      Луна мертва потому, что она обращена к жизни только одной стороной, а как известно, в Природе ничего одностороннего не может существовать.
      Вот на Луне ничего и не существует, — она мертва, это безжизненное тело способно принимать себе подобных, но удержать их долго она не может, нет прямой и обратной Связи».
      «Случайное ли это обстоятельство?» — перебили его из зала.
      «Нет, это обстоятельство в Космосе не случайно, — спокойно ответил растущий мальчик. — Мертвая Луна, как мертвый инструмент, выполняет присущие этому функции, которые не может выдержать живой организм.
      Речь идет о разрыве информации между Солнцем и Землей во время солнечных затмений.
      Подобно тому, как в современном письме образовался разрыв между словами, точно также этот разрыв производится с помощью небесного инструмента с именем Луна.
      Как известно, во время солнечного затмения всех удивляет, как точно диск Луны равен солнечному диску, и учёные стали искать этому объяснение.
      Ученые нашли объяснение, с помощью так называемого „порога Роша“.
      Согласно версии этого талантливого французского математика, Луна находится почти на критическом расстоянии от Земли.
      Если бы Луна перешла критический порог и приблизилась к Планете, то произошло бы её разрушение.
      Расчёт показал, что со временем Луна приближается к Земле, но с такой пренебрежительно малой скоростью, что на ближайшие сотни тысяч лет, опасности перехода порога Роша нет».
      «Но, эта версия не объясняла вопроса равенства дисков при затмении Солнца!» — возразили докладчику из зала.
      «В том-то и дело! — согласился Май. — И Решение этой загадки находится за пределами известных метрических мер и весов.
      Если бы Луна была больше обычной массы, то человек оказался бы в неустойчивом и неравновесном состоянии.
      Дело в том, что душа, которая устремляется к Луне после выхода за пределы Бытия, при жизни в человеке имела бы меньшую меру тяготения, чем при космическом равновесии.
      Принято считать, что человек весит столько-то и столько.
      На самом деле проблема не в весе, а в притяжении, которое адекватно привязанности человеческого существа к земной жизни.
      И если бы не было равновесия между проекциями диска Луны на солнечный, если бы Луна имела большую массу, то Человеку нужно было бы всё время держать контроль, чтобы случайно не покинуть тела, и заживо не вылететь к мёртвой Луне.
      Равновесие объемов диска Луны и Солнца обеспечивает равновесие и на Земле, и в Человеке. Вот и всё»
      «Есть еще один вопрос, который не может объяснить традиционная наука — спросили мальчика на трибуне, — по какой Причине Луна обращена к Земле всегда одной своей стороной?»
      «Ответ настолько нетрадиционен, что вы не поверите! — сказал растущий мальчик, — я бы сказал — это немыслимая информация».
      Аудитория зашумела.
      «Скажите, наконец, какая бы немыслимая она не была?!» — попросили Мая.
      «Это происходит потому, что Луна, так же как и Человек, привязана к Земле астроментальными силами.
      Если сделать сравнение, то Луна привязана к Земле так же, как связан метатель спортивного молота со своим снарядом.
      Разве может этот молот, как спортивный инструмент , повернуться к вращающемуся спортсмену другой стороной?
      Такая Связь необходима для того, чтобы по ней, как по канатной дороге, переходили на тот, отраженный, мертвый свет миллионы душ, покидающих пределы Бытия.
      Практически, переходящие души образуют своим траверсом невидимую, неразрывную пуповину, не позволяющую Луне повернуться к Земле своей другой стороной».
      Возникла пауза. Аудитория долго не могла успокоиться. Наконец, возник новый вопрос:
      «Какова же функция этого неживого инструмента для Земли?»
      Растущий подумал и неторопливо ответил:
      «Луна, как любой инструмент, выполняет функцию средства связи , своего рода платформы, на которую кладутся души для осмотра их в Истинном Свете, который не позволит обмануть себя и точно поставит кармический диагноз развоплощенному существу. Ведь, на Свете видно всё истинное и всё неистинное».
      «Вы говорите так уверенно, как будто сами там были и всё видели!» — иронически заметил кто-то.
      «Неоднократно!» — лаконично ответил Май.
      «Всё, что мы здесь услышали, действительно немыслимо! — сказал председатель консилиума. — Но, как однажды сказал Иисус, имеющий уши, да слышит! Так, молодой человек?» — спросил он, обращаясь к Маю.
      «Нет — это не так. Это сказал Будда задолго до Иисуса. Он сказал:

      „Я допущу к нектару тех живых существ,
       Которые имеют уши, чтобы слышать,
      Обладают верой,
      Свободны от греховных мыслей и всегда,
      Готовы слушать Дхарму эту“».

      Аудитория безмолвствовала.

Картина восьмая. МЕТАМОРФОЗЫ

      «Какая же я была радостная, когда ты родился! — сказала Анна со слезами на глазах, обращаясь к Маю, — и, какая я стала несчастная теперь. Скоро мы станем одногодками, а потом я должна буду наблюдать, как ты стареешь и умираешь у меня на глазах. Боже мой! За что мне такая участь?!»
      Девушка нервно ходила по спальне, то, садясь, то, снова вставая.
      «Не плачь, мама! — утешал её сын, обнимая её, и целуя её глаза. — Я что-нибудь придумаю. Если мы столкнулись с фактом, что кто-то управляет временем, значит надо добраться до этого пульта управления и найти то, что надо изменить».
      «Знаешь, Май! — вытирая слёзы, сказала Анна. — Я готова отдать весь наш комфорт и благополучие, стать нищей, больной, лишь бы ты был нормальным человеком.
      Ты, вот, всё знаешь, скажи честно, твоё ускоренное время жизни — это результат моего эксперимента?»
      «Не знаю! — ответил молодой человек. — Мне тоже не нравится такая скоротечность. Я хотел бы этим заняться вплотную, но всё наше время съедают наблюдатели-специалисты. И мы не можем отказаться, ты подписала контракт…»
      «Чёрт с ним, с контрактом! Мы имеем право на один или два свободных дня в неделю по американской конституции! — в отчаянии причитала мать. — Давай посчитаем! Одна минута твоего времени равна одному земному дню. 60 минут = 60 дней. 24 часа = 1440 твоих дней, или 4 года. С минуты твоего рождения прошло уже 4 дня, значит тебе в эту минуту 16 лет! Понимаешь? У меня в голове не укладывается — несколько раз в сутки отмечать твой день рождения!»
      «Да, мама! — оживился Май. — Ты права! Мне нужен выходной. И не один. За 16 лет мне можно взять все остальные дни свободными! Ты молодец, мама!» — Май подхватил девушку на руки и закружил её по комнате. Потом юноша посадил её в кресло, погладил по голове, и сказал:
      «А сейчас, мама, ты выйдешь в холл, — там уже собрались нетерпеливые специалисты, журналисты и прочие ?исты, и скажешь, что, и сегодня и завтра ко мне допуска не будет — у меня „week end“ — конец недели».
      Анна послушно встала, привела своё лицо в порядок, и вышла.
      Услышав сообщение, прибывшие устроили страшный скандал, но телохранители, которых наняла Анна, выпроводили всех на улицу.
      Недовольные «?исты» схватились за сотовые телефоны и стали вызывать своих адвокатов. По-видимому, все они потерпели фиаско, — Закон был на стороне прибывших в Америку, и лестница перед домом постепенно опустела. Все разъехались в разные стороны. Лишь несколько журналистов осталось дежурить у дверей, карауля возможное появление «Homo Incognito».
      «Что теперь мы будем делать? — спросила Анна, возвращаясь к сыну. — Нам теперь важна каждая минута!».
      «МамАня! — сказал Май, соединяя имя с родственным термином. — Мне нужно сосредоточиться. Только глубокая медитация может открыть мне какое-либо решение. Можно мне побыть одному? Займись какими-нибудь делами. И не обижайся, если я закрою дверь на ключ изнутри. Так надо!» — уговаривал он Анну, подталкивая её к выходу.
      «Бесстыжий! — шутливо шлепнув его по заднице, отреагировала Анна. — И сколько минуточасов ты будешь медитировать?»
      «Может так случиться, маманя, — ответил Май, целуя её в щеку — что долго.
      Я не могу выйти из медитации без результата, пойми меня. Даже если я не появлюсь до ночи, — не волнуйся. Считай, что, я уехал в командировку, ладно?»
      У девушки снова навернулись слёзы.
      «Завтра тебе будет уже двадцать!» — воскликнула она уже в дверях.
      «А может быть и не будет!» — возразил Май, с нежностью глядя ей в глаза.
      В этот миг у него мелькнула страшная мысль, — если он вернётся в нормальное земное время и снова станет младенцем, то кто откроет матери дверь?
      И он поспешно напомнил:
      «Мама, ты знаешь, где лежит запасной ключ. Если меня не будет до утра, то откроешь дверь в девять утра. Договорились?»
      Догадка Мая передалась Анне, и она, волнуясь, сказала:
      «Лучше бы ты остался навсегда таким, как есть сегодня! Я не хочу тебя нянчить! Я уже грудь перетянула полотенцем, видишь?» — и она неловко поцеловала его в лоб на прощанье.
      Дверь закрылась. Повернув ключ в скважине, когда шаги Анны уже затихли, Май задвинул шторы, и лег в позу «савасаны».
      Теперь нужно было перекрыть поток мыслей в голове.
      Май поймал тончайший звук в своей голове, похожий на писк комара, и стал удерживать пойманного.
      Мысли продолжали бомбардировать его ум, но Май посылал их туда, откуда они вышли.
      Через несколько секунд напор мыслей значительно ослабел, так как хозяин не уделял им внимания. Писк, обнаруженный вначале, сменился еще более высоким ультразвуком, который почти не был слышен, но был доступен восприятию.
      Это был признак того, что звуковой барьер остался позади и сознание Мая выскочило в ультракосмос.
      Как всегда, вход в ультракосмос был внизу, как и в любом земном доме.
      Накинув на себя охранную мантру, космонавт поднялся на первый этаж.
      Это был этаж людей, животных, и прочих голодных сущностей.
      От него, вниз, бесконечными подвальными этажами спускались адские существования.
      На этом уровне его никто и ничто не задерживало. Здесь он не мог найти ответа на поставленный жизнью вопрос.
      Найдя винтовую лестницу, пришелец поднялся на второй этаж.
      Согласно Плану этого Дома, здесь правили Боги четырех хранителей мира. Они играли в карты, и проигнорировали появление букашки-космонавта в их владениях. Было понятно, что проблема решалась не здесь — выше.
      Боги группы Яма, на третьем этаже, вообще не заметили присутствия пришельца, настолько несовместима была сфера их психики — с психикой человека.
      На этом этаже не оказалось лестницы, — был просто люк, сквозь который можно было подняться на следующий этаж только с помощью левитации.
      Пришелец имел такую практику и, сосредоточившись, всплыл этажом выше.
      Там властвовали Боги, пребывающие в состоянии блаженства. Они были настолько заняты своим онанизмом, занимаясь сексом со сладостными голограммами, что даже не заметили левитирующего.
      Какая-то обнажённая иллюзия пыталась поймать пришельца в свою ловушку, но, ловко увернувшись от охватывающей его голографической фигуры, левитант взлетел к потолку.
      Разумеется, это не было подходящим местом для решения его проблемы, и преследуемый иллюзиями стал лихорадочно искать люк на следующий этаж.
      Люка не было. Была лишь отдушина, похожая на вентиляционный канал.
      Пришелец нырнул в этот канал, и, по запаху, нашёл вход в туалет на следующем этаже.
      На унитазе сидел Бог, наслаждающийся магическими творениями.
      Он с удовольствием делал из говна конфетку, да не простую, а шоколадную, и жадно поедал их. Потом тужился, снова ловил в ладошку свой кал и делал новый сорт сладостей. Мухи роем кружили над кондитерскими изделиями, но бог был жадный, — он не хотел ни с кем делиться своим творчеством.
      Искатель выскочил из туалета наружу и попал в зал, где Боги этого же уровня наслаждались магическими творениями другого сорта, — они создавали вечные двигатели, придумывали немыслимые идеи и воплощали их, вытворяли разные чудеса, дрались за авторство, клонировали монстров типа медуз-горгон, сирен, русалок, гномов и прочих тварей. Некоторые строили корабли будущего, неприступные крепости, психотронное оружие последнего поколения, разных терафимов, создавали новые формулы органики и тому подобное.
      Конечно, этот этаж также не годился для решения проблемы, и, воспользовавшись открытым окном, космонавт катапультировался наружу, подняв кучу пыли с одежд магов.
      Следующий этаж тоже занимали Боги, которые были на порядок выше нижележащих — эти боги были магически созданы другими Богами.
      Вся эта магия была несовместима с задачей Майя, и он проскочил, не глядя, ещё один этаж, пока не достиг уровня первой дхьяны — состояния йогического сосредоточения — занимаемое сонмищем богов, жрецами, и великими брахманами.
      Это было уже ближе к цели, но всё же ещё не то, что требовалось найти.
      Искатель заглянул в окно вышестоящего этажа, — там была школа второй дхьяны: ступени богов ограниченного, безграничного сияния и лучезарных.
      У этих тоже не было времени для решения посторонних проблем, и пришелец взлетел вдоль стены еще выше.
      Проскочив еще два класса школ дхьяны, искатель попал в мансардовую систему богов.
      Здесь, под крышей мира также существовала своя иерархия — нижнюю сферу занимали безоблачные боги, чуть выше — боги, обладающие избытком добродетели, и так далее — всего семь уровней.
      Прибывший с почестями обратился к каждому из них, но никто из Богов, даже Ясновидящие, не могли дать положительного решения по искомому вопросу.
       «Попробуй пройти в Сферу Бесконечного Пространства! — сжалившись над пришельцем, посоветовал ему Высший бог, — да не забудь, что между этой сферой и нашей, есть целая система прошлых и будущие дхарм.
       Там — всё непроявленное, и нематериальное. Там — мир вне форм. Мир — без местопребывания. Мир — без сопротивления» — пояснил Высший из Богов, напутствуя космонавта.
      Пришелец вылез из мансарды на крышу.
      Здесь была совсем другая атмосфера. Точнее, её здесь вообще не было.
      Ультракосмос стал таким разреженным, что, даже перейдя на дородовое дыхание, двигаться стало очень сложно.
      Космонавт знал, что это еще не предел, что над крышей располагалась Сфера Бесконечного Пространства.
      Гравитации на кровле не чувствовалось и, не удерживаемый ничем, искатель вышел в Бесконечное Пространство.
      Светила ровным светом сжигали свою карму. Но она снова наполнялась действиями планет, которые, как мухи вокруг лампочки, кружились вокруг Светил.
      Каждое Светило было окружено протоплазмой своего Времени.
      Вся эта картина напоминала огромную пену мыльных пузырей, где каждый пузырь своей оболочкой теснил соседний, сплющивая тонкие стенки времен разного объема. В одной из стенок и оказался космонавт.