Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2)

      – Может, мы поедем к тебе домой, Брайан? Все вчетвером? Что думаешь?
      Я отчаянно замотал головой, чем вызвал у жены моего друга очередной приступ смеха.
      – Нет-нет. Каждый вернётся домой. К себе домой.
      – Ты ужасно скучный, Брайан. Я говорила это не один раз.
      Когда мы возвращались домой, небо понемногу начинало розоветь, а в воздухе появилась предрассветная прохлада.
      Мне хотелось спать. Один раз я даже прикрыл глаза, но тут же усилием воли заставил себя открыть их – и сжал руль. Машину повело в сторону, и Мадена, мирно дремавшая на пассажирском сиденьи, испуганно встрепенулась.
      – В чём дело?
      – Решил подремать за рулём.
      Мадена нахмурилась и убрала с лица волосы.
      – Нельзя, – заявила она. – Я буду с тобой разговаривать.
      – Хорошая идея. Расскажи мне что-то из ряда вон выходящее. Например, то, как Надье удалось тебя соблазнить. В её способностях я не сомневаюсь – но где же твоя сила воли?
      Мадена покраснела и даже закрыла лицо руками.
      – Сама не понимаю… это произошло так, словно… словно должно было произойти.
      До этого мне вообще не нравились женщины…
      – Ох, Мадена, не та тебе понравилась женщина. Совсем не та!
      – Ты это уже говорил. Ты и правда скучный! – Она недовольно махнула на меня рукой. – Останови!
      Я притормозил у обочины, и Мадена с ловкостью кошки перебралась мне на колени.
      – Мне не нравятся женщины, – сказала она, глядя мне в глаза. – Мне нравишься ты.
      Понял? Покажи, как я тебе нравлюсь.
      – Прямо тут, посреди шоссе?
      – А что, у тебя с этим проблемы?
      – Тут нельзя долго стоять. Опасно.
      Мадена сморщила лоб, после чего положила руки мне на плечи и наклонилась к моему лицу.
      – Ну и что? Пусть будет опасно. Зато я тебе расскажу, чем мы занимались… но не сейчас, потом. Когда у нас будет время. (Брайан) После довольно-таки волнительных выходных отдохнуть мне не удалось. Ночь с воскресенья на понедельник была просто ужасной – я практически не спал, а в те моменты, когда всё же получалось задремать, видел один и тот же сон. Дешёвый бар – тот самый, который я любил посещать в студенческие годы, тёмный коридор, пропахший пылью и сыростью и совершенно незнакомая мне женщина. Женщина без лица.
      Я старался его разглядеть – но у меня ничего не получалось.
      Я встал задолго до нужного времени. Бродил по спальне, курил, пытался читать, смотрел в окно. И думал о том, что в последние дни у меня появилось предчувствие чего-то очень плохого. Не то чтобы я доверял предчувствиям – но это было слишком назойливым, чтобы пытаться его не замечать.
      Наверное, я впервые так обрадовался звонку будильника. Он символизировал конец ночи с её глупыми снами и начало суматошного понедельника. А также и рабочую суету, которая так часто вытаскивала меня из болота личных проблем.
      Полковник немного припозднилась, сообщив мне по телефону, что совещания не будет.
      – Я приеду к десяти, Брайан, – сказала она. – Хочу проводить Ника в аэропорт. А пока ты остаёшься за главного. Не подведи меня.
      – Хорошо, – коротко ответил я и отключился.
      Не знаю, чем было продиктовано желание моей начальницы проводить дорогого гостя до самого самолёта – вежливостью или же чем-то другим, гораздо более личным. Но голос у полковника был совсем не таким бесчувственным, как всегда, а очень тёплым. Так она говорила всего-то пару раз. Разумеется, с Ником – и в те самые моменты, когда я слышал то, что обычному подчинённому слышать не полагалось.
      Я позволил себе расслабиться на пару минут, думая о том, как сейчас счастлив Ник – и именно в этот момент ко мне ворвался Рэй. Как всегда, без стука.
      – Доброе утро, – провозгласил он жизнерадостно, усаживаясь в кресло. – Кофе, пожалуйста. Полторы ложечки сахара.
      – Что? – переспросил я, возвращаясь к реальности.
      – Кофе, я говорю, кофе. – Он посмотрел на меня. – Что с тобой, Брайан? Ты опять витаешь в облаках?
      – Уже нет, – ответил я, зевая. – Но в следующий раз не врывайтесь так, сэр.
      Теперь вам следует ходить степенно. Вы консультант господина советника.
      – Хорошо, сэр, я учту. Вы не забыли про кофе?
      Я подошёл к чайнику и занялся приготовлением кофе.
      – Ты помнишь о том, что завтра я лечу в Дамаск? – снова заговорил Рэй, пересаживаясь за компьютер и открывая пасьянс.
      – Да. Твои билеты у меня.
      – Хорошо. – Рэй по-хозяйски уселся в кресле, но тут глянул на часы и подскочил.
      – Чёрт, мы опаздываем на совещание! Почему ты молчишь?!
      Я покачал головой и вернулся за стол с двумя чашками кофе.
      – Совещания не будет. У полковника личные дела.
      – Ах, ну конечно! Ведь приехал Ник… На неё не похоже – она никогда не пропускала рабочие дни из-за таких… личных дел.
      Мысль о том, что Рэй прав, пришла мне в голову внезапно – я даже замер от неожиданности. Действительно, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее – иначе светло-голубая Volvo полковника появилась бы на парковке ровно в семь утра.
      – Интересно, чем же они занимаются? – продолжил развивать свою мысль Рэй.
      Вид у него был не менее помятый, чем у меня, но очень довольный – видимо, его выходные были более приятными, чем мои.
      – Думаю, тем же, чем ты занимался всё воскресенье со своей женой.
      Рэй сердито насупился. Впрочем, сделать по-настоящему недовольный вид у него не получилось – выдавали глаза.
      – Эта женщина когда-нибудь меня замучает, Брайан. Она просто-напросто не знает слова "хватит"! Ей хватает только тогда, когда она не может подняться от усталости. А я, а я? Обо мне думать не надо? Я что, машина, устать не могу?
      – А что будет после того, как ты вернёшься из Дамаска? Это ведь целая неделя…
      Рэй сжал лицо руками и обречённо потряс головой.
      – Купи ей хороший вибратор, – посоветовал я, сдерживая смех.
      – И как я буду при этом выглядеть? Муж, который дарит жене вибратор! Очень хорошо! Знаешь, раньше ей хватало. Ей-Богу, хватало. Ты думаешь, это нормально, что муж и жена после семи лет совместной жизни занимаются любовью каждый день?
      – Мне бы такую жену, сэр.
      Рэй поиграл моей ручкой и, взяв лист для заметок, принялся рисовать на нём какие-то абстрактные узоры.
      – Я был у врача, – сказал он, не поднимая глаз. – Я тебе говорил?
      – Нет, но я рад, что ты это сделал. Что ты узнал?
      – Ничего хорошего. Мне нужен ещё один курс химиотерапии. Если не поможет – операция.
      – Надья знает?
      – Нет. Я ещё сам это не переварил.
      – А отец?
      Рэй вторично покачал головой и закурил.
      – Нет. У него достаточно проблем со своей опухолью.
      – Со своей опухолью?- не понял я.
      – Ах, ты не знаешь… у него тоже рак. Опухоль гипофиза. Врачи не хотят оперировать – очень опасно. Ему осталось два года. В лучшем случае, три. – Рэй наконец отложил ручку и задумался, после чего заговорил снова. – Я до сих пор не могу с этим смириться. Наверное, надо быть сильным человеком, чтобы это принять – а у меня недостаточно сил. Какая-то дурацкая болезнь съедает тебя изнутри – а ты ничего не можешь с этим сделать. Я возил его в лучшие клиники мира, я был готов продать последний костюм… а они просто сказали, что это нельзя вылечить.
      Я должен жить и смотреть, как умирает мой отец. А он должен глотать таблетки только для того, чтобы не болела голова. Он раньше думал, что это просто мигрень…
      – Врачи – не волшебники, Рэй. У их возможностей тоже есть границы.
      – Остаётся только надеяться на то, что дети будут здоровы. Если с ними что-то случится – я этого не переживу.
      Полковник позвала меня к себе сразу же после того, как приехала. Когда я вошёл в её офис, она только снимала плащ.
      – Я надеюсь, всё прошло хорошо? – спросила она.
      – Да, – ответил я и положил на стол заполненные документы – бесконечные отчёты и списки опоздавших или же по каким-либо причинам не вышедших на работу сотрудников. – Я отдал Рэю билеты. И всем остальным.
      – Очень хорошо, – кивнула полковник, занимая своё место в кресле за столом. – Присаживайся, отдохни. У тебя усталый вид.
      – Прости, но нет времени – полно работы. Меня ведь не было целую неделю, и…
      – Присядь, Брайан, – повторила полковник. – Работа никуда не убежит. Иногда полезно присесть посреди дня и немного успокоиться.
      Я послушно сел в одно из кресел.
      Полковник посмотрела на меня изучающе, после чего взяла документы и стала просматривать их.
      – Я выхожу замуж, – коротко сказала она – будто бы между прочим.
      – Замуж? За… за Ника? – уточнил я.
      – Да. Если тебе не трудно, угости меня сигаретой.
      Я выложил пачку на стол и начал искать по карманам зажигалку.
      – Спасибо, у меня есть спички. Ты удивлён?
      – Я? Да, то есть, нет…
      – Просто вы с ним хорошие друзья, и я подумала, что тебе следует быть в курсе дел.
      Я повертел в руках найденную, но уже не нужную зажигалку, после чего решил присоединиться к полковнику и тоже закурил.
      – А как же его работа? И… как же твой муж?
      – Он не хочет работать. По крайней мере, в Иране. Если получит должность здесь – то, вероятно, согласится. А Дилан… знаешь, меня с этим человеком уже давно ничего не связывает.
      – Кроме дочери.
      – Это его дочь. От первого брака. Дилан старше меня на десять лет, у него есть сын и дочь. Ты же видел, она совсем не похожа на меня.
      Я замолчал, пытаясь переварить сказанное.
      – Она очень милая девочка, – продолжила полковник. – Я смотрю на неё и иногда жалею о том, что у меня не может быть детей… за ошибки молодости порой платят очень дорого. Да и за все остальные ошибки тоже.
      – Ты любишь его?
      Полковник оставила документы и подняла на меня глаза.
      – Ника? Да, наверное. Во всяком случае, он – именно тот мужчина, который мне нужен. Жаль, что я не могу оценить его деньги – у меня есть свои, и немало… но он чудесный человек. Может, в этой любви есть определённая доля жалости… он очень одинок.
      – Просто… мне хотелось, чтобы он был счастлив.
      Полковник улыбнулась. Впрочем, я разглядел только половину улыбки – она повернулась в кресле к окну, будто не желая, чтобы я видел её лицо.
      – Я тоже хочу, чтобы он был счастлив, Брайан. И я постараюсь сделать его счастливым. Думаю, у меня получится. На этот раз.
      Дверь открылась, и на пороге появился Саймон.
      – Полковник? Доброе утро. Я хотел зайти раньше, но вы припозднились…
      – В последний раз я прощаю тебе наглость входить без доклада, Саймон, – проговорила полковник – и на её лице снова появилась такая привычная для сотрудников маска полного равнодушия к происходящему. – Слушаю.
      – Это вам. – И Саймон положил на стол пухлую пачку отчётов. – А это – вам, господин Талантливый Арабист, – выделив последние два слова, сказал он и положил передо мной конверт. – Это заказ на три статьи. Они должны быть готовы в пятницу.
      И сделай одолжение – избавь меня от своих бесконечных опечаток.
      – Не смейте начинать вашу грызню. По крайней мере, не здесь, – пригрозила полковник, и, сосредоточившись на экране компьютера, добавила: – Вы свободны, джентльмены. Приятного вам дня.
      Домой я вернулся в девятом часу вечера – голодный, злой и уставший. Именно в такие моменты гибкий график был кстати – после того, как напряжение на работе немного спадало, я имел полное право посещать офис всего-то раз в две недели. И занимался исключительно научной работой, так как бумаги заполняли консультанты.
      Они же решали будничные проблемы – в такие моменты моё присутствие не требовалось. Во времена Ника никто не посмел бы тревожить его – а мне-таки звонили. Получали короткую консультацию ил же просто обращались за помощью. Но я не был против.
      Хотя, надо сказать, в напряжённые периоды я расплачивался за гибкий график сполна – полковник безжалостно выжимала из меня все соки. Поначалу я жаловался – но в ответ редко слышал что-то, кроме "вы могли отказаться от этой должности, господин советник" или же "тебе платят деньги совсем не просто так".
      Я переборол свою лень и принял ванну – отличное средство против накопившейся за рабочий день усталости, поужинал со знанием дела (правда, на поверку мой голод оказался не таким уж страшным) и разместился за столом в гостиной. Вместе с портативным компьютером, стопкой специальной литературы и чашкой кофе.
      Мои наручные часы слабо пискнули, сообщив о том, что уже одиннадцать. Кошки дремали на диване – они поняли, что хозяин отправится в постель ещё не скоро, и поэтому уснули, прижавшись друг к другу.
      Рэй забрал котят уже давно. Остался только один – тот самый, которого я хотел отдать Мадене. Её хозяйка действительно была против котов (что меня очень разозлило), а новую квартиру Игану найти не удавалось. Поэтому малыш жил у меня и скучал без своих крошечных братьев и сестёр. Хотя надо было отдать кошкам должное – они развлекали самого младшего члена семьи, как могли. Они действительно считали его своей роднёй – кошки тщательно чистили его шёрстку, а отец семейства иногда приносил ему лакомство вроде пойманной в саду мыши.
      Мадена очень привязалась к котёнку. Каждый раз, появляясь у меня, она уделяла ему немного времени. Кормила, трепала его пушистую шубку, играла с ним. Да и котёнок был к ней очень привязан – каким-то образом он безошибочно определял, что в дверь звонит именно его будущая хозяйка, и на всех парах нёсся в прихожую.
      Я бы никогда не подумал, что крошечные лапки могут развить такую скорость.
      Внезапно кошки подняли головы – они услышали стук в дверь. Поднял голову и я – можно было только догадываться о том, кому пришло в голову наведаться ко мне в столь неподходящий для визитов час.
      Впрочем, не буду кривить душой – одна идея у меня имелась точно.
      И я оказался прав.
      Надья вошла в дом и поставила на пол мокрый зонт, после чего сняла плащ и осталась в деловом костюме, немного старомодном – юбка чуть ниже колена и короткий приталенный пиджак.
      – Там так холодно и мокро, – уведомила меня она, расстёгивая сапоги. – Рэй забрал детей и поехал к папе – у них там какие-то свои развлечения. А я решила навестить тебя. Не помешаю?
      – Вообще-то, я работаю, – заметил я, после чего оглядел себя и добавил: – Прости,.
      Я сейчас переоденусь.
      – Нет-нет, – покачала головой Надья. – Не стоит. Мне очень нравится твой халат.
      О, я так замёрзла… надо было одеть брюки.
      – Могу предложить стаканчик виски – ты быстро согреешься.
      – Да, я буду очень признательна.
      Пока я наливал виски, моя гостья уже успела разместиться в кресле.
      – После этого ты сядешь за руль? – спросил я, подавая ей стакан.
      – Но ведь это совсем немного.
      – Я отвезу тебя.
      – О, но я не хочу домой! Рэй уехал с вещами: оттуда – прямо в аэропорт. А дети неделю будут у папы. И чем я буду заниматься? Говорить сама с собой? И вообще.
      Почему я не могу переночевать у тебя?
      – А почему бы тебе не переночевать у Мадены?
      Надья достала шпильки из волос и пару раз легко тряхнула головой.
      – Глупый ревнивый мальчик, – сказала она, доставая из сумочки серебряный портсигар. – Впрочем, на этот раз твою ревность вряд ли можно назвать беспочвенной. Она такая сладкая девочка… хотя зачем я тебе это рассказываю? Ты и сам всё прекрасно знаешь. – Надья глянула на меня. – Работай, я не буду тебе мешать. Или ты хочешь, чтобы я проконсультировала тебя? Иранская ядерная угроза?
      Любимые позы саудовского шейха?
      – Я ненавижу, когда кто-то смотрит, как я работаю.
      – Тогда я, пожалуй, пойду спать. Правда, мне будет холодно одной…
      Она сняла пиджак и повесила его на спинку кресла.
      – Ты знаешь, я начала курить. Это такое забавное занятие.
      – Плохие привычки делают жизнь приятнее.
      – О, ты прав! Это действительно приятно. – Надья легко сжала сигарету губами и поднесла к ней огонёк зажигалки. – И очень эротично. Я люблю курящих женщин. А ты?
      – И я люблю.
      – Что ты нашёл в этой девочке, Брайан? Посмотри на неё. И признайся себе – ты не влюблён. Просто тебе захотелось чистоты. Захотелось найти островок в море пороков, где ты плаваешь. – Она перегнулась через подлокотник кресла и положила ладонь мне на бедро. – Но островок слишком мал. А порок гораздо притягательнее чистоты. Рано или поздно ты либо испортишь её и поймёшь свою ошибку, либо осознаешь, что вас разделяет пропасть. Тебе никогда не стать таким, как она. А ей никогда не стать такой, как ты.
      – И что если так?
      Надья выдохнула дым мне в лицо и рассмеялась.
      – Пошли её к чёрту, Брайан. А я уйду от Рэя. Может, конечно, не навсегда… ненадолго. Я знаю, что тебе мешает именно он. Иначе ты не думал бы дважды.
      – Я не знаю, что тебе ответить, Надья. Может, ты и права. Но с тех пор многое изменилось. И я изменился тоже.
      – Пожалуй. – Она прищурилась. – В плохую сторону. Тебе никогда не было гадко от всего этого? Женщины на одну ночь, почти пять промилле в крови, ночные клубы и всё остальное? Ты никогда не задумывался над тем, что это не вечно, что так не может продолжаться всегда?
      – Неужели ты думаешь, что, будь мы вместе, то всё изменилось бы?
      Надья поднялась, поправила юбку на бёдрах и села мне на колени.
      – Да, я действительно так думаю, – ответила она после паузы. – Я бы дала тебе всё, что ты хочешь. Секс. Острые ощущения. Независимость. Свобода. Так? Или ты хочешь чего-то ещё?
      – Знаешь, я никогда не понимал тебя до конца. Наверное, это просто невозможно.
      Мне трудно поверить, что ты ревнуешь меня к Мадене – но тогда зачем же ты рассказал ей про нас? И ещё один вариант. Может, тебе просто наскучил Рэй – и ты ищешь чего-то другого? Совсем как я?
      – То есть, наши желания схожи, Брайан?
      – Нет. Я хочу, чтобы ты вернулась к своему мужу. К человеку, который тебя любит.
      Такие люди, как я, никого не сделают счастливыми.
      Надья коснулась моих губ, но, когда я потянулся к ней, отстранилась.
      – А кто говорит о счастье? Может, я хочу чего-то другого? Научиться быть одинокой? Что такое одиночество? Работа по ночам, коньяк по утрам, сто миль в час по встречной? Какое оно, твоё одиночество, Брайан? – Она легко сжала моё лицо в ладонях. – Что там, в этом маленьком мирке, который скрыт за семью печатями? Женщина твоего отца? Минет в полутёмном туалете ночного клуба, сделанный женщиной, лица которой ты не вспомнишь даже под гипнозом, не говоря уже об имени? Может быть, сразу две женщины? Наркотики? Опиум, кокаин, героин?
      Мне понравится такое одиночество. Я тоже это люблю. И ты страдаешь только от того, что не можешь опуститься ещё ниже, стать ещё грязнее. Но на каждое дно найдётся второе. А на каждый грех найдётся другой, ещё более тяжкий. Ну, что ты смотришь? Поцелуй меня. Хотя по твоим глазам я вижу, что тебе нравится этот разговор.
      Я скользнул пальцами по её спине – и через секунду блузка полетела на пол. Надья проворно обняла меня за плечи и сбросила халат.
      – Вот такой разговор мне нравится гораздо больше, – сказал я вполголоса.
      – Я знаю, что тебе нравится, – ответила Надья, глядя мне в глаза. – Иначе бы меня тут не было, разве не так?
      Я ласкал её не так, как тогда в отеле, немного нерешительно, а точно так же, как раньше – нетерпеливо, наслаждаясь собственной наглостью и вседозволенностью.
      Даже мысль о том, что я целую жену своего друга, только подливала масла в огонь.
      – Давай поднимемся наверх. – шепнул я ей, убирая от её уха растрепавшиеся пряди.
      – Нет, я хочу тебя прямо здесь, – капризно проговорила Надья, недовольная тем, что я оторвался от её губ. – Хочу… на ковре. А ты, милый?
      – Я хочу того, чего хочешь ты.
      – Правда? Тогда подожди. – Она отвернулась. – Да отпусти же! У меня для тебя кое-что есть.
      Недовольство передалось и мне. Я наблюдал за манипуляциями своей гостьи, которая прохаживалась по комнате в одних чулках и что-то увлечённо искала в своей сумочке.
      – "Основной инстинкт – 3", – сказал я.
      – Что? – недоуменно спросила Надья.
      – Если бы я снимал третью часть, то взял бы тебя на роль мисс Трэмелл без всяких кинопроб.
      – О, это комплимент! Я люблю этот фильм. А Кэтрин – просто душка… нашла.
      Надья высыпала на небольшое зеркало белый порошок и стала аккуратно разравнивать его, преображая в дорожку.
      – Так Рэй не шутил насчёт кокаина, – проговорил я.
      – Наличных денег у тебя, разумеется, нет, – сказала Надья, будто не услышав меня.
      – Ну ничего, у меня есть решение. – Она достала из портсигара тонкую золотую трубочку и поманила меня пальцем. – Так уж и быть. Ты первый. Только немного. А то потом кровь из носа… как у Тарантино. Фу.
      – И как давно ты этим… балуешься?
      – Ты задаёшь слишком много вопросов… Кокаин – наркотик творческих людей.
      Обостряет чувства. А в постели ты вообще забываешь, как тебя зовут. Не бойся.
      Это не так уж и страшно. Я рядом.
      В отличие от меня, Надья вдыхала медленно и с наслаждением, после чего почистила зеркало и спрятала его обратно в сумочку.
      – Ну, как ощущения? – поинтересовалась она.
      – Словно мне вырвали зуб – и наркоз до сих пор не отошёл.
      – Неужели ты действительно никогда не нюхал? Я думала, ты шутишь. – Она тронула меня за плечо. – Подожди. И сам всё поймёшь.
      Я приподнял её за талию и усадил на стол.
      – А если я не хочу ждать?
      – Тем лучше. – И, сделав паузу, Надья горячо выдохнула мне в ухо: – Так ещё интереснее…
      – Что сказал бы Рэй, узнав, что его жена – наркоманка?
      – Я не наркоманка. Фу! Ненавижу это слово! Кроме того… у каждого из нас свой наркотик. И у меня, и у Рэя, и у тебя… – Она провела пальцами по моим губам. – Ведь секс – это тоже наркотик. У нас он общий. Да?
      – Тут ты права.
      Она закинула голову назад, и я поцеловал её в шею. Голова у меня уже кружилась, причём ощущения действительно были очень острыми и новыми – будто кто-то расставил мои чувства на палитре и добавил каждому из них краски. Я не думал, что могу хотеть эту женщину ещё сильнее – но, как оказалось, желания тоже видоизменились.
      – О, мне нравятся твои глаза, – проговорила Надья. – Ну, так на ковре? Или где-то ещё? (Мадена) Надья протянула руку и посмотрела на циферблат своих часиков, которые лежали на тумбочке возле кровати.
      – Половина шестого вечера, – сказала она и полуобернулась ко мне. – Поднимайся, милая. Не будем же мы валяться до утра? Надо куда-нибудь пойти. В такой чудесный вечер грех сидеть дома.
      Хозяйка подала мне шёлковый халат, после чего поднялась и подошла к окну. В комнате было темно, и огонёк её сигареты мелькал в сумерках крошечным красным глазом.
      – Пойти куда? – спросила я, накидывая на плечи халат.
      – О, не знаю. В ночной клуб? Я знаю много хороших мест. Ты любишь клубы, где много людей или же предпочитаешь уют?
      – Я люблю потише.
      – Тем лучше. Признаться, я сама не в восторге от шумной толпы. Ах, тебе же нечего надеть… ну ничего, это поправимо.
      Надья потушила остаток сигареты в пепельнице, после чего подошла к шкафу и, открыв стеклянные створки, подозвала меня.
      – Иди, посмотри. Думаю, мы выберем что-то для тебя. Размер у нас с тобой один и тот же, разве что я немного повыше тебя… Ах, да где же этот выключатель? Вот он. Выбирай, милая.
      Две лампы, расположенные вертикально, распространяли желтовато-молочный свет – и это показалось мне выгодным решением. Так можно было разглядеть содержимое шкафа (хотя это, скорее, был не шкаф, а часть комнаты, отделённая стеклом) очень хорошо.
      Надья с успехом могла бы открыть бутик модной одежды. Тут было всё: вечерние платья разной длины и расцветки, будничная одежда – юбки, блузки, рубашки. В стороне висела зимняя одежда – пальто, куртки и шубы, чуть поодаль – деловые костюмы, тоже самых разнообразных фасонов. В коробках пряталась обувь: сапоги, туфли, ботинки – на любой вкус. Отдельный уголок был выделен для шляпок и беретов, а рядом на крошечных вешалках разместились перчатки разной длины и чулки. Тут же я разглядела целый ворох ремней и поясов-цепочек, а также коллекцию шарфов – от лёгких газовых до тёплых шерстяных.
      – А тут – нижнее бельё, – указала Надья на большую плетёную корзину. – Бери всё, что хочешь.
      – Ничего себе! – вырвалось у меня. Я вспомнила шкаф Шели и подумала, что по сравнению с этим шкафом её коллекция – ничто.
      – Я не думала, что после шкафа господина Модника тебя можно чем-то удивить.
      Правда, платьев и чулок у него нет – но для мужчины его гардероб явно великоват.
      Впрочем, женщинам это нравится.
      То, что Надья говорит про Брайана, я поняла не сразу. Вещей у него действительно было много – одевался он хоть и не по последней моде (тут Надья несколько преувеличила), зато элегантно и неизменно со вкусом, что у современных мужчин считается по меньшей мере редкостью, если не дурным тоном. Но в его шкафу меня поразило другое – идеальный порядок (которого у Питера отродясь не было). Ни одной мятой или же грязной вещи – отглаженные рубашки, тонкие "стрелки" на всех брюках, начищенные ботинки и туфли (которых у него было очень много: ботинки – для повседневной жизни, туфли – для особых случаев или же для работы – под деловой костюм). Заметила я и кое-что ещё – внушительное количество солнечных очков. Они связкой висели на внутренней стороне одной из дверей шкафа. За всё время нашего знакомства я видела Брайана только в одних очках – тех самых, "пилотских".
      Он носил их всегда, и лишь изредка поднимал, закрепляя в волосах, или же прятал в карман рубашки.
      – Очки – это мой фетиш, – признался он мне с виноватым видом. – Знаю, баловство.
      Но разве нам не было бы скучно без странностей?
      – Я помогу тебе с выбором, – сказала Надья и, приблизившись, стала разглядывать одежду. – Хочешь что-то элегантное? Эротичное, сексуальное? Или же коктейльное платье?
      – Коктейльное платье? – недоуменно переспросила я.
      – Да. Это платье для простеньких вечеринок или неофициальных приёмов.
      Легкомысленное, без всяких модных изысков… такие платья не для нас с тобой, милая. А для безголовых пустышек с диетами и шоппингом в голове. Вот! Смотри-ка.
      Надья достала бардовое платье из тяжёлого бархата и любовно погладила материал ладонью.
      – Одно из моих любимых.
      Оказалось, что у платья длинный рукав, открытая спина и внушительное декольте, а юбка едва достигает середины бедра. Такие платья я не жаловала – но оно действительно отлично сидело. Даже, наверное, идеально. И более того – оно мне очень шло.
      – Просто чудесно! – прочитала мои мысли Надья, восхищённо разглядывая меня. – Ещё лучше, чем на мне! Поразительно!
      – А… какое под это платье одевают бельё? – осторожно поинтересовалась я.
      – Бельё? Что ты, милая! Никакого. Это платье предназначено для особых случаев. К примеру, для интимного ужина с мужчиной, которого ты давно мечтаешь соблазнить.
      Нет-нет, – покачала она головой, заметив, что я разглядываю декольте. – Дело не в этом. Ах, похоже, тебя нужно многому научить! Что же, тем лучше – ты попала в надёжные руки. Декольте, дорогая – это слишком просто. Мужчины любят загадочность. Даже если они говорят, что им нравится откровенная нагота, то они заблуждаются. Мужчины – такие создания. Они живут в темноте и ничего не знают о самих себе, пока рядом с ними не появляется женщина. Но не просто женщина – а такая, которая понимает, что к чему. Она несёт с собой свет – и показывает мужчине выход из тёмного лабиринта. Она открывает ему его же желания. Ведь мы, женщины, созданы именно для этого. Мы открываем их, а они, сильные, любят и поддерживают нас, слабых. А в ответ получают нежность и ласку… ну, или страсть – зависит от мужчины. Заметь, я не говорю о том, что мы должны лепить мужчину соответственно нашему идеалу. Нет, совсем нет! Так делают глупые и слабые женщины, которые хотят самоутвердиться за счёт мужчин. Мы должны открывать его, восхищаться им – таким, какой он есть.
      Посмотрев на моё зачарованное лицо, Надья рассмеялась.
      – О, милая, всё не так сложно. Много желания и чуть-чуть опыта – только и всего.
      Ну, ещё надо осознавать свою привлекательность и свой ум – это тоже немаловажно.
      Если самая невзрачная женщина будет считать себя красивой, то все мужчины будут лежать у её ног. А если красавица будет убеждать себя в том, что она уродина, то никто не будет на неё смотреть. Как я уже говорила, в женщине должна быть загадка. Тайна. Вот, например. – Надья присела у зеркала, и полы её халата чуть разошлись, приоткрыв татуировку. Она помедлила, будто предоставляя воображаемому кавалеру возможность всё как следует разглядеть, после чего снова запахнула халат. – Понимаешь?
      Я кивнула. Думаю, перед таким зрелищем не устоял бы ни один мужчина.
      – Может быть, ты тоже хочешь татуировку? У меня есть знакомый мастер – настоящий профессионал. Можно было бы поехать к нему прямо сейчас – салон у него дома, как и у всех профессионалов.
      – Татуировку? Даже не знаю… – Я задумалась. Но то ли лекция моей собеседницы, то ли обстановка вообще подействовали на меня так, что я тряхнула головой и продолжила: – Почему бы и нет?
      Надья с улыбкой кивнула и снова взяла портсигар.
      – Только надо выбрать место пооригинальнее. Никаких там плеч и рук. Татуировка не должна быть на всеобщем обозрении. Может, на животе? Или на пояснице? Или, может быть, на твоей очаровательной попке? Да, там и сделаем.
      – Теперь осталось выбрать рисунок, – улыбнулась я.
      – Это должно быть что-то очень чувственное, но небольшое. Затруднительно… – Надья тронула пальцами подбородок. – Может быть, рука с длинными ногтями? Ангел?
      О нет, это скучно! А мы сделаем вот что. – Надья взяла небольшой листок и, сняв колпачок с ручки, что-то написала. Буквы были не английскими, они выглядели, как приплюснутые иероглифы. – Посмотри. По-арабски это означает "страсть". Он нарисует стилизованные буквы – будет шикарно! Что скажешь?
      Я посмотрела на написанное и снова улыбнулась.
      – А что, это идея.
      – Сделаешь Брайану сюрприз. Он страсть как любит такие сюрпризы. После того, как он это увидит, посмотри ему в глаза. Этого взгляда ты долго не забудешь.