Сны Зачаровня

      Если бы не серьезность предыдущего признания, точно бы буркнула вслух нечто грубое.
      Так, втроем, мы провели весь день. Росни пришел по просьбе принца Сейлина: не так давно патруль из Детей его рода принес гномьи памятки. Теперь Охотник должен был унести их на Трабб. Обычное дело для Охотника.
      - Всего хорошего, принцесса. - Радушнее, чем требовала искренность, попрощался Росни. И, едва лишь Эллорн отвернулся за какой-то надобностью, с предельной серьезностью, очень тихо, одними губами, мне: - Если понадобится помощь, ты знаешь к кому обратиться.
      - Обязательно, Росни. - Растерявшись, как и в первый раз, поблагодарила, старательно отворачиваясь от слишком пристальных взглядов вернувшегося принца.
      Росни ушел, мы проводили его до самых рубежей Города. Возвращаясь в сумерках, горько поддела Эллорна, когда тот попытался поправить рвущуюся с моих плеч под порывами ледяного ветра накидку:
      - Расслабься, эйльфлёр. Представление окончено.
      - Вежливость никому не вменялась в вину. - Спокойно возразил тот.
      Хотелось спросить: 'а лицемерие?', но не спросила, и даже не позволила мысли выплеснуться в ментал. Лицемерием было бы утверждать, что мне неприятна его забота. Всё равно никто никого не обманул, как ни старался, - так мне казалось.
      *
      Он несколько раз уводил меня дальше в Зачаровень, к восхитительному водопаду. Места вокруг восхищали, как, впрочем, все места в Зачаровне: огромная масса воды, падая с головокружительной в прямом смысле высоты, красиво разбивалась внизу, навевая мысли о немирности мира. Река, прежде чем отпустить воды в свободное падение, ныряла в узкий канал, обрывавшийся отвесно. Широкие каменные насыпи совершенно точно искусственного происхождения по обеим сторонам вверху, у начала водопада манили неудержимо; забыв про страх перед высотой, влезла по огромным валунам в первый же раз, но долго остаться у ревущей бездны не смогла: задрожали руки и голос, сдавило виски. Эллорн просто на руках унес меня оттуда - глянув сверху, поняла, что вряд ли смогу спуститься самостоятельно.
      - Зачем там эти столбы со ступеньками? Они почерневшие, наверное, в грозу в них часто ударяют молнии? - Спросила, в общем-то, просто затем, чтобы хоть что-то сказать. Каждый раз, когда нам случалось оказываться в опасной близости, появлялось желание сделать глупость. Приходилось прикладывать серьезные усилия, чтобы взять себя в руки.
      Принц резко наклонился, приглядываясь - я была ни в чем не повинна, потому смутилась не слишком.
      - Для разговора с совестью. - Ответил непривычно отрывисто. Мне не понравился ответ, еще больше - тон, и насторожил взгляд. Благоразумно решила промолчать. В конце концов, меня действительно не касаются их внутренние обычаи.
      Эльф нырял в ледяную воду со страстью истинного ценителя, я скромно отсиживалась на берегу, удовлетворяясь доступной мне радостью созерцания. Эллорн, много раз пытавшийся уговорить меня разделить с ним купание, в конце концов просто перестал туда ходить со мной.
      Он редко водил меня к полям, на фермы, и в конюшни. Табу, распространявшееся на личную жизнь эйльфлёр, не распространялось на искусство и развлечения, и их-то я и насмотрелась вдоволь.
      Иногда мы забредали на открытые ровные поляны, где собирались временами эльфы, состязаясь в ремесле. Женщины поражали искусством наравне с мужчинами. Смотреть на них было истинным наслаждением. Эллорн, как и я, предпочитал наблюдение участию, даже когда дело касалось воинских навыков. На мой вопрос 'почему?', ответил разумно: 'мне хватает упражнений в жизни, Элирен'. Так, случайно, я узнала, насколько часто он уходит с пограничными патрулями. Я, совершенное ничтожество в военном деле, отказывалась наотрез даже учиться публично. Где-нибудь в одиночестве, один на один с наставником - другое дело; фехтование, стрельба из короткого лука, метание в цель, даже просто приемы защиты без оружия - эльфы знали так много, что хватило бы на долгие годы. У меня не было этих лет, от многого приходилось отказываться добровольно, от чего-то под мягким давлением Эллорна. Он сказал: 'Ты все равно не достигнешь высот, предоставь ремесло тем, кто им владеет' - и я согласилась, но не смирилась. К примеру, владение мечом нравилось мне не за возможность достигнуть чего-либо, а за удовольствие, что приносило само занятие. За чувство защищенности, за ощущение себя свободной. Эллорн не понимал, и не принимал такой позиции. 'К чему тратить время, если главное - умение видеть сущность, замечать смысл? Ты не сможешь владеть оружием так, что бы гармония внутреннего и внешнего слилась в единении. Но ты сможешь наслаждаться пониманием этой красоты в умении других, тех, кто действительно достиг мастерства, и, если сильно постараешься, действительно сможешь проявить себя. В чем-то другом, я думаю'.
      *
      Эльфы внутреннюю гармонию мира с легкостью переводили в красоту внешнюю, их поклонение красоте сочеталось с действием, либо данную красоту охраняющим, либо воплощающим в предмет. Мое пустое восхищение, не перерожденное ни во что практическое не находило понимания среди эйльфлёр.
      И так получалось практически всегда. Однажды Эллорн оставил меня на весь день в кузнице со строгим наказом: рассказать о том, что понравилось более всего. Я пожала плечами, и честно старалась весь день. Мне самой всегда нравился процесс изготовления, когда из невзрачной заготовки формируется постепенно произведение искусства, обретает душу и имя. Вечером, возвращаясь во Дворец, взлетала по лестницам в приподнятом настроении, и вдруг с разбегу ударилась о его взгляд.
      - Ты поранилась? - Заботливо спросил он, разглядывая аккуратно перемотанные ладони. Почему-то я сразу убрала их за спину.
      Мы поужинали, мило о чем-то беседуя, потом вышли на верхний балкон, как раз над комнатами, куда поселили меня.
      - Что происходит? - Требовательно вопросил Эллорн. - Если бы ты сама слышала, что ты только что мне ответила, ты бы очень удивилась. И такой ты вернулась из кузницы. Не прячь глаза!
      - Почему мне нельзя было браться за железо?.. - Растерянно удивлялась, стараясь не дать волю нервам. - Почему ты никогда не бываешь мною доволен?..
      - Кто сказал, что нельзя?.. - Еще больше меня удивился он, и я совсем смешалась.
      Вторую часть вопроса он проигнорировал. Ночью, оставшись одна, поняла, что не стала настаивать на прояснении ситуации не из внутренней щепетильности. Из страха. Осознание собственной зависимости ранило больше, чем зависимость сама по себе. 'Ты превращаешься в мотылька' - попыталась строго сказать себе, но получилось как-то неубедительно. Разглядывая пламя витиеватой зеленой свечки в изголовье, уснула расстроенной.
      *
      Как чувствовала, что ничем хорошим это не закончится!
      Поначалу мы с лошадью еще пытались понимать друг друга, с некоторой заминкой совместно выбрав направление: на юг, вдоль канала. Я никогда не бывала в той стороне, если раньше с Эллорном нам и случалось выехать на выложенную белым камнем широкую дорогу, доезжали строго до первых ажурных мостиков, и сразу поворачивали назад. Как-то не задумывалась - почему, а зря, как оказалось.
      Первой ошибкой была попытка пересечь канал по мосту. Первой, если не считать саму идею сесть верхом. Возможно, у лошади существовали особые причины не любить узкие переходы, а возможно, у нее, как и у меня кружилась голова от текучей воды. Как бы то ни было, на середине моста седло подо мной дернулось, и я поняла: только чудо позволит мне не слететь в воду.
      Даже не помню, во что вцепилась. Нервное животное несколько раз поменяло плоскость и направление движения, наконец, выбрало, как видно, самую подходящую сторону света, и помчалось, не разбирая дороги. То, что я инстинктивно пригнулась, несколько раз спасло мне жизнь, и предопределило будущие неприятности. Если бы низко торчащая ветка повстречалась раньше...
      В какой-то момент почувствовала странное давление, воздух вокруг сгустился, словно паутина. Лошадь окончательно взбесилась, вытворяя нечто неописуемое, то устремляясь вперед, то подскакивая, и в конце концов сбросив докучливую помеху со спины, умчалась в неизвестность. А я, удачно повстречавшись с засохшим кустом, покатилась по земле, в последний момент успев прикрыть лицо сцепленными пальцами.
      Лес вокруг был странным. Сказочный Зачаровень давно перестал удивлять, внушая постоянное чувство тихого восхищения, но лес, что окружал сейчас, удивил вновь: ранее я и не предполагала у цвета наличие собственной мелодии, а у звука - оттенка. Что за зачарованный островок среди просторов Зачаровня?
      Стряхнула сор и хвою, убедилась - ничего серьезнее синяков со мной не случилось. Деревянный осколок, пропоровший штанину насквозь, похоже, не поранил сильно, пока его доставала, почти не было больно. Когда спустя некоторое время по всей правой стороне поползло нехорошее тепло, легкомысленно отмахнулась: ерунда, вот отдышусь, и пойду искать лошадь.
      Пульсирующее горячее подергивание над правым коленом не насторожило, и лишь попытавшись встать, осознала серьезность положения. Осторожно расцепляя стиснутые зубы от неожиданно подсекшей колени боли, поняла - идти не смогу. Что-то, возможно, щепка от поранившей меня ветви, осталась в теле, внутри. Если сумею разрезать плотную материю, смогу ее достать. Нож...
      Глядя на быстро увеличивающееся темное пятно на штанине, ругалась вполголоса: со мной не оказалось ни ножа, ни другого какого подходящего предмета. 'Ты впадаешь в истерику. - Предупредил заботливый внутренний голос. - Не смей! Не сейчас'.
      По крайней мере, пока не остановлена кровь, нельзя терять голову. Потом - посмотрим.
      Рядом кто-то был.
      'Эйльфлёр! - Позвала, сосредотачиваясь. - Пожалуйста, отзовись! Я нуждаюсь в помощи!'
      'Уходи'. - Спокойно отозвался ментал. И смолк. Эльф ушел.
      Так.
      Сложные ситуации придают неожиданные силы, никогда после я не могла оторвать рукав у рубахи одним рывком. Предполагая, как должно делать перевязки, намотала полотно, кусая губы. Почему мне было так важно не кричать? Все равно ведь никто не слышит. Лежа на спине, глядела в далекое небо, синеющее среди величественных крон, ощущала робкий холодок, слегка трогающий виски. Вечереет. Возможно, к ночи меня хватятся... впрочем, нет. Эллорна не будет во Дворцах до завтра. Значит, искать начнут не раньше следующего полдня, а когда найдут?.. Кровь так и не удалось остановить толком, тяжелые мутные капли стекали в траву, любая попытка пошевелиться грозила закончиться обмороком. Буду шевелиться - изойду кровью, останусь здесь - замерзну.
      Обнадеживающая перспектива в любом случае.
      'Я буду двигаться. - Пообещала облакам, пытаясь подняться. Все никак не удавалось сесть. - Не важно, в какую сторону. Рэм говорил: 'страх убивает вернее любого оружия'. Я не позволю убить себя так просто!'
      'Уходи'. - Вновь попросил ментал.
      Вдох. Выдох. Не кричать.
      'Не могу. Я ранена'.
      'Ты не эйльфлёр?..'
      Непонятно: испуг или удивление в вопросе?
      'Нет. Я человек'. - 'Говорили, что люди не слышат мысли!..' - 'Наверное, не слышат. А я слышу'. Тишина. И, другой голос, тот, что был раньше: 'Мы приведем тебе лошадь. Тогда ты уйдешь?'
      Чем дальше, тем непонятнее. С кем, в конце концов, я говорю?!
      'Мы - эйльфлёр'. - Ответили мне. Тон стал увереннее.
      'Прекрасно. Я просто счастлива. А то я стала слегка путаться: кто кого боится?' - 'И ничего мы не боимся!'. - Тут же возмутились невидимые собеседники.
      Да ну?!
      'Мы приглядываемся. - Пояснил ментал. - Нас так учат. Сначала нужно приглядеться, потом - подумать. Только потом действовать'.
      О, звезды! Только этого еще не хватало!
      'Не надо меня бояться, дети. - Смеясь сквозь слезы, я скорчилась в траве. - Я сама очень боюсь сейчас. Я боюсь, что вы уйдете, и я, тогда, наверное, умру. Я боюсь остаться одна, когда придет ночь'.
      'Мы не уйдем. - Сказала темноволосая, с кожаным ремешком через лоб, нахмурилась, разглядывая жуткую повязку, призналась неуверенно: - Только я не знаю, сможем ли помочь... Жаль, Старших вблизи нет!.. Они бы точно справились! Как ты думаешь, что здесь можно сделать?..'
      Одна с темными, почти черными распущенными волосами. У второй две светлые косы. Хрупкие девочки, ростом едва с меня саму. От обеих просто веет настороженностью, но, если светленькая явно в растерянности, то вторая - образец собранности и внимания.
      'Нож. - Попросила, все же заставляя себя сесть. - Если есть, то бинт. И огниво. Возможно, утром я уйду'.
      'Я сама. - Спокойно отстранила мои руки темненькая, выслушав внимательно. - Ты не сможешь, у тебя руки дрожат'. - 'А ты сможешь?..'
      Она смешалась на некоторое время, поглядела на блондинку. Та от волнения даже рот приоткрыла. 'Смогу. - Решила, разрезая неумелую повязку вместе со штаниной, обтирая кровь, запекшуюся вокруг раны. Да-а, все выглядело даже хуже, чем я предполагала. Щепка раскрошилась, древесные обломки торчали, в нескольких местах прорвав кожу. Посиневший валик в ладонь шириной обозначил под кожей место самого крупного осколка. Он-то как назло и не торчал, весь скрывшись в разорванных мышцах. - Ты терпеливая?.. Надо торопиться, много крови теряешь... Я буду их быстро доставать. Только и ты помоги мне, ладно?' - 'Все, что в моих силах. - Пообещала ей и себе. - Что нужно?' - 'Не умирай'. - Без улыбки попросила девочка, ловко стягивая ремень выше пореза. Я коротко рассмеялась.
      'Ты молодец, почти не дергалась. - Сдержанно похвалила темненькая получасом позже. - И не кричала. Я не люблю, когда вслух кричат - воины должны уметь терпеть боль. Ты воин?' - 'Нет. А ты?' - 'Буду. Когда стану взрослой'.
      Будешь. Сильные руки и крепкие нервы. И отзывчивое сердце. 'Спасибо вам'.
      Светленька девочка встала напротив, пристально разглядывая меня.
      'Ты можешь сесть на лошадь. - Прозрачные светло-карие глаза слегка улыбались. И больше не были растерянными. - Вериль вынула щепки, а я наложила немного магии на шов. Что бы срастался быстрее. Вообще-то магией нельзя пользоваться неполнолетним без надзора Старших... да еще и для смертных...но мы испугались, когда ты потеряла сознание. Не рассказывай никому, ладно?'
      Вернулась брюнетка, за ней послушно шла та самая животина, что демонстрировала характер утром. 'Ровной дороги! - Пожелала блондинка, неожиданно смущаясь, призналась: - Ты совсем не опасна, человек'. - 'Опасна. - Возразила, чувствуя жгучий стыд. - Могу быть опасной. Все иногда бывают опасными, эйльфлёр'.
      'Это Барьер напугал ее утром. - Строго сказала Вериль, поглаживая лошадь по морде. - Я успокоила её, теперь она должна быть смирной. Если ехать не сворачивая, ты как раз выедешь к мостам... Не бойся, лошадь знает дорогу домой. Только не мешай ей'.
      'Не буду. Прощайте, эйльфлёр. Благодарю вас, и желаю удачи!'
      'И тебе удачи, человек'.
      *
      - Ты заблудилась? - Равнодушно улыбнулась эльфийка. И отвернулась.
      - Я никудышный наездник. - Согласилась, поспешно убираясь из конюшни.
      - Вернулся принц Эллорн. - Сообщила эльфийка. - Он спрашивал о тебе.
      И ладно. Главное, успеть переодеться и смыть грязь. Что я, не смогу пройти несколько шагов не морщась? Отмываясь в бассейне, подивилась умению детей: грубый вспухший рубец через бедро до колена. Судя по длине, рана была достаточно серьезной, а щепка - не маленькой. Прошло не больше трех часов, и ничего, кроме шрама, не напоминает о приключении. Да голова слегка кружится, но это от кровопотери... это пройдет. Натянула непривычно сидящее платье, разложила с трудом отстиранные от кровавых пятен вещи по дальнему бортику бассейна. Быстрее - подгоняла себя, понимая: вот-вот явится Эллорн. Если моя догадка верна, и место, в которое попала сегодня, закрыто Барьером как раз от подобных посторонних проникновений, придется нелегко объясняться.
      Объясняться, можно сказать, не пришлось совсем.
      Он вошел, я поднялась навстречу, сдергивая полотенце с мокрых волос, и в следующее мгновение, переобнимавшись со всей повстречавшейся мебелью, отлетела в угол.
      Губы вспухли моментально, щеку саднило. Вновь вернулась позванивающая боль в висках, заломило затылок. К горлу подкатила тошнота. Не рискуя вставать, отползла к стене. Прислонилась к ней спиной, прижала мокрый комок полотенца к лицу. Влажная тряпка приятно холодила.
      - Зачем ты ездила к детям? - Без выражения спросил Эллорн. Я не ответила. - Твое любопытство сравнимо разве с твоей же бесцеремонностью. Я знал это, я был готов. Но не настолько же, Элирен! Неужели ты сама не понимаешь, насколько... недопустимо твое поведение?
      Ты задал вопросы, на которые мне теперь бессмысленно отвечать. Что ты хочешь, эйльфлёр?
      'Правду'. - Жестко ответил он, проникая в мысли с силой, исключающей попытки сопротивления. Но я и не намеревалась противиться! Зачем же так-то?..
      События прошедшего дня закрутились в памяти, взвихренные волей эльфа, замелькали лица и происшествия. Вновь резко выступили успокоившиеся, было, ощущения: утренний азарт, досада на лошадь, страх. И боль.
      Замутившееся неаккуратным вторжением восприятие восстанавливалось неравномерно: сначала вернулся слух, потом, частично, ощущения. И лишь потом зрение.
      - Прости. - Искренне попросил эльф, осторожно помогая обтереть лицо. Я небрежно отмахнулась: 'Не стоит извинений', невольно отстраняясь от заботливых рук.
      Хотелось одного - что бы он ушел.
      - Прости. Мне жаль, поверь. - Настойчиво повторил Эллорн, поднял и просто перенес меня на кровать.
      Я верю тебе, мой принц. Уйди, слышишь? Если желаешь, мы поговорим завтра.
      'Я считал, что могу защитить тебя от всего. А от собственной поспешности - не смог. Я должен был вначале выслушать твои объяснения! И, хоть ты вряд ли стала бы оправдываться - о, я знаю тебя достаточно, что бы питать иллюзии по поводу покладистости характера! - но я должен был вначале спросить. Элирен, не отворачивайся!.. Мне невыносимо осознание несправедливо нанесенной обиды'.
      - Чего ты еще ожидаешь от меня, Эллорн? Сочувствия? Оправдания? - Спросила в ярости, он вскинулся удивленно, от его искреннего непонимания меня скрутило еще больше. Ладно, эльф. Ты сам хотел правды. - Ты извиняешься за пощечину? - не стоит усилий, я простила тебя раньше, чем ты меня ударил. Я знала, что выбираю воина!.. Я знала, что ты скор на расправу. Я была готова, Эллорн. Так что успокой совесть, ты оправдан в своей поспешности. Вот к чему я не была готова, так это к насилию. Ты перетряхнул мою память, как старый мешок!.. Тебе жаль, что ты причинил мне боль?.. Глупости! Мне больнее от иного. Ты влез в мысли, которые и без того были открыты - только спроси! - но нет, тебя не устраивает достойное согласие. Тебе нужно завоевание, да? Сопротивление, которое можно было бы подавить?..
      'Прости'. - Третий раз повторил он, но что-то, что слышалось в тихом голосе, убеждало: мы по-прежнему говорим о разном.
      'Как пожелаешь. - Согласилась легко. - Ты не получишь сопротивления, эльф. Я не доставлю тебе радости дешевой победы. Попробуй доказать превосходство там, где нет противника'.
      - Не понимаю, о чем разговор: у тебя мысли путаются. - Мягко посетовал Эллорн, прикрывая меня покрывалом. - Пусть сон смоет обиду. Спи, Элирен...
      *
      Раскланялись, разошлись, оружие на изготовку. Его меч у моего горла.
      - И все же, я считаю это интересным. - Настаивает Эллорн, без раздражения в сотый раз, верно, начиная снова. - Давай обсудим подробнее.
      Его клинок легко касается моего подбородка. Выдержав мгновение, эльф убирает его, я выдыхаю. Раскланялись, разошлись, меч на изготовку.
      - Танец, Элирен. Поединок - танец, надо только попасть в ритм.
      Раз, два, три, - его клинок у моего горла. Поклон, разошлись, меч на изготовку.
      - Ты не слушаешь ритма, Элирен. Будь внимательнее.
      Раз, два, три - меч в привычной близости. Раскланялись, разошлись, все сначала. Мне не хватает силы? Возможно. Но больше мне не хватает быстроты. Я не вкладываюсь в его отсчет, никому не упредить реакцию эйльфлёр.
      Раз, два... Танцевальный момент еще короче.
      - Соберись. Может быть, ты устала?
      Еще чего; поднимаясь с пола в двадцатый раз, отсчитывала себе ритм: раз, два, три...
      - Но, говоря по чести, люди не превосходят эйльфлёр ни в одном из боевых искусств... Мне такие, по крайней мере, не попадались.
      Еще и попытка сломить волю? Не многовато ли для столь неловкого противника, каким являюсь на данный момент? Раз, два, три, четыре. Ура! Но это только в знакомой связке. Хорошо, первые выпады отбивать я научилась. Но они могут быть и другими, не стандартными.
      И, в любом, случае, это всего один стук сердца. Ты хочешь жить, Элирен? Раз, два... Каменный пол.
      В следующий раз не встану - поняла отчетливо. Час, девушка, судя по солнцу, прошло не больше одного часа. Раз, два...
      Снова каменный пол. Почему ты стала падать так часто? Вставай. Раз, два, на счет три - поднимешься. Раз, два, три, четыре... да идите вы с вашим ритмом!
      Уведенная в сцепке клинков рука взметнулась вверх, закручиваясь в непреодолимой инерции, сбивая с ног, сбрасывая на пол в очередной раз. Сцепка слева направо. Подобралась, ожидая момента неконтролируемого движения собственного меча - вот он. Разворачиваясь вслед за твердым нажимом не сопротивлялась, наоборот, сама поднырнула под руку, выпуская тяжеленный меч, упала почти за спиной Эллорна, за гранью видимости, и сразу, не раздумывая, - с размаху назад, подбивая под колени.
      - Фи, как не эстетично. - Пожурил эльф, пошатнувшийся лишь на мгновение, и снова его меч - у моего воротника.
      - Зато практично. - Возразила, игнорируя протянутую руку, не спешила подняться. Сначала восстановлю дыхание. - С человеком этот трюк бы прошел.
      - С человеком тебя просто уже не было бы в живых. - Спокойно поправил Эллорн, насмешливо следя за моими попытками выглядеть не уставшей. - Для этого вовсе и не требуется сильный противник. На сегодня все, Элирен. Завтра, к сожалению, не смогу составить тебе пару, но дня через два - в твоем распоряжении.
      Как скажешь, принц.
      *
      Если Эллорн и не обладал способностями поэта, то, несомненно, обладал способностями слушателя. То в одном, то в другом Дворце происходило что-то вроде 'семейных вечеров', часто исполнялись поэмы и баллады, читались стихи. При моем слабом понимании эльфийского языка многое проходило мимо, задевая скорее содержанием, чем формой. Естественно, про то благоразумно предпочитала молчать, представляя себе вполне реально, чем обернется признание. Отмалчивалась, сколько могла, если уж не выходило, отвечала по возможности односложно. Наверняка моя неразговорчивость воспринималась весьма предвзято, но тут я была бессильна. Подобное времяпровождение угнетало безмерно, Эллорн, безусловно, догадывающийся о моем состоянии, как всегда, отстраненно наблюдал. Чувствуя в молчании некий вызов, не жаловалась. Ведь возможно, он действительно надеялся, что со временем это станет доставлять мне удовольствие.
      *
      Галерея над моей комнатой, под самой крышей, пожалуй, оставалась единственным местом, где на меня снисходило умиротворение. Бесконечные портреты рядами от самого потолка до уровня моих глаз по обеим сторонам были настолько живы, что казались окнами. Светловолосые и ясноглазые дамы и господа провожали взглядами, когда я проходила мимо, иногда делились мыслями. И ничего не ждали от меня. Некоторые рамки заполняла чернильная пустота, Эллорн объяснил: 'Это те, кто умер здесь', и я поразилась количеству пустых окон. Их выживание проходило непросто и кроваво. Не все рамки имели старый вид.
      - Эйльфлер совсем не так много, как мне казалось вначале. - Набравшись смелости, как-то однажды попробовала вызвать его на разговор. - Конечно, многие погибли в первые годы выживания здесь, некоторые гибнут теперь. Но ведь у вас рождаются дети! И все равно вас так мало...
      - Это так, - На удивление легко согласился он. - Дети рождаются, старшие в семье уходят охранять границы, и не все возвращаются. И нас действительно мало, по сравнению с другими расами. Ты считаешь, это опасно?
      Ничего не скажешь, вопрос в лоб. Я помолчала, старательно подбирая слова.
      - Нет, я не думаю, что вас легко перебить. В воинском мастерстве нет равных эльфам, тут не может быть двух мнений. Тактика ваша безупречна, хладнокровие непоколебимо, дисциплинированность достойна подражания. Ни одна раса, всерьез затронувшая вас, не сохранится, вы ведь еще и мстительны... о, не оскорбляйся! Вы просто помните дольше, чем остальные. Третье поколение людей, к примеру, может уже и не знать, что же такого натворили их деды; может не понимать причины кровавых расправ. А для вас сто-двести лет не срок. Вы помните всё.
      Он кивнул, соглашаясь: 'Мы помним. Я помню гибель каждого из своих детей, Элирен, всех, до младших в роду. Но я не мщу за них. Ты вновь пытаешься судить, не имея представления о предмете'.
      Я промолчала. Вряд ли я имела право на такие глубокие откровения.
      Из ближайшей арки вышел темноволосый эльф в изумрудно-зеленых одеждах. Эллорн склонил голову, приветствуя явно старшего. Я смутилась настолько, что вообще не помню ничего из того, что говорилось в ту короткую встречу между Принцем Эллорном и Королем Эманелем. Вскоре Король удалился, я обрела возможность успокоиться, и сообразить: он приходил не к Эллорну. Так, словно случайно, он пришел посмотреть на меня. Интересно, зачем? Насколько можно определить, во Дворцах бывали человеческие женщины, в Розовом-то точно, некоторые из них явно жили здесь долго. Нет, я не смела даже задумываться об осуждении такого шага - каждый волен распоряжаться собственной судьбой. Если кто-то выбирает путь забвения, им можно лишь позавидовать. И Охотники не подвергались здесь унизительным намекам. Какой бы ни была связь родителей, одна сторона точно никогда не позволяла себе оскорбить память детей.
      - Очень интересные мысли. - Слегка рассеянно согласился Эллорн, беря меня под руку. - И откуда такие... глубокие умозаключения?
      Взбешенная небрежным тоном я на какое-то время вновь обрела себя.
      - Перечислить по порядку? - Останавливаясь посреди коридора, спросила насмешливо. - Изволь: во всем Дворце лишь в одной комнате бассейн с теплой водой. В моей. Потому что люди не признают ледяные купания, а вы, кстати, предпочитаете прохладные источники. Дальше, - никто из эльфов не пользуется свечами для удобства, только для развлечения, а в моей комнате их просто куча. Везде подсвечники. Не утверждай, что все это - специально для меня, иначе я расплачусь от умиления. Дальше, Эллорн: особенности предложенного мне гардероба. Женщины людей одеваются не совсем так, как эльфийки - ты ведь знаешь, во что одеты эльфийки? - и если и эти милые мелочи припасены специально для меня... Дальше перечислять?
      - Нет, - Резко ответил он, - не надо. Я знаю, что ты скажешь дальше...
      - ...Откуда-то в мире появляются Охотники. - Хладнокровно закончила я.
      Он слегка заметно вздохнул. Мне показалось, что ожидал он чего-то совсем другого, и был рад, что не услышал.
      - В твоем Дворце бывали женщины и до меня, мой принц. И меня совершенно не интересует, кто именно из вас приводил смертную подругу, не вздумай ничего объяснять, не создавай между нами неловкости!
      - Я не буду... - Согласился он. - Пойдем в парк?
      - Один вопрос, Эллорн. - Попросила, гадая, надо ли быть настолько любопытной.
      Он помолчал, прислушиваясь, потом слегка пожал плечами:
      - Наверное, лучше мне ответить сразу, ты ведь все равно не успокоишься. Да, Элирен, мне было трудно, и не только мне. Расставаться всегда трудно, для обеих сторон. Возможно, нам, остающимся, сложнее именно в силу того, что мы остаемся. Вам, людям, свойственны изменения, вы воспринимаете потери как нечто неприятное, но неизбежное. Мы же не привыкли отказываться ни от малейшей малости, что создана, либо завоевана нами. Ты понимаешь?
      О, да. Наверное, даже лучше, чем хотелось бы.
      *
      По краю бортика террасы, граничащей с моим балконом, шли круглые щиты с наивными лепными изображениями скромных полевых цветов, раскрашенные яркими, сочными красками. Возможно, в силу собственной элементарности, но меня они притягивали. Однажды, выйдя на террасу, обнаружила изменения: с ромашкового поля была стерта краска, а венок из одуванчиков приобрел неприятный резкий оттенок. Безошибочно определив виновника, терпеливо дождалась его появления на террасе, готового вернуть жизнь ромашкам, спросила:
      - Чем тебе не угодили одуванчики, Дейлин?
      Эльф, не пожелав ответить, хмуро посмотрел на меня, потом на картинку, явно задетый попыткой критики своего произведения. Я ждала ответа, и не собиралась смущаться. Он пожал плечами, и просто ушел: то есть как всегда, спрыгнул на свой балкон. Возмущенная открытой бестактностью, отомстила:
      - Ничего они не желтые. - Сказала нарочно громко, уходя в комнату.
      - Ты позволишь мне потревожить твое одиночество? - Не прошло и минуты, как эльф вновь стоял на террасе. И, когда я вернулась, требовательно: - Почему они не желтые?!
      - В твоем желтом слишком много золота. И очень мало солнца.
      Сведя брови, Дейлин в упор смотрел на цветы. Просто замер, если бы ветер не шевелил кудри, можно принять за статую. Поленившись идти через комнату и коридор к общепринятому выходу на террасу, просто перешагнула невысокий разделительный бордюр, выдвинула из ниши кресло - одно, - и села, ожидая результатов размышлений.
      - Все равно не понял. - Признался, наконец, эльф, обретая вновь подвижность. - По-твоему, желтые - это кувшинки?
      Старательно вспомнила кувшинки в закрытом пруду, в правом крыле Розового дворца, решительно не согласилась:
      - Не знаю, с примесью чего, но в тех цветах тоже не весь цвет - желтый.
      - Потому что они немного с зелена. - Подсказал Дейлин, вновь занявшись изучением одуванчиков. - Так что?
      - У золота оттенок пламени. У солнца - нет. - Не умея сказать точнее, попыталась использовать сравнения. - В твоих одуванчиках слишком много огня, это неправильно. Весной нет накала, нет открытого жара. Весна разнообразна и ярка, но осторожна. А твои цветы имеют окрас тех, что цветут на излете лета.
      - Знаешь, я подумаю над твоими словами. - По-моему, и не расслышав меня толком, согласился Дейлин, небрежно прощаясь.