Легко родить легко. Пособие для будущих мам

Девица, хотя и престарелая, повитухой быть не может, да и бездетная жена – плохая повитуха. Какая она бабка, коли сама трудов не пытала? При ней и рожать трудно, и дети не всегда в живых будут... Повитуха приглашается на все трудные роды, обязательно бывает по их окончании, чтобы перевязать пуповину, вымыть и попарить роженицу и новорожденного, и первые дни поухаживать за ним»[3].

Визит повитухи к беременной окружался тайной. Она проходила всегда задними дворами, через огороды и входила в дом со словами: «Помогай Бог трудиться!» На протяжении всех родов повитуха ободряла роженицу, приговаривала, поглаживала ей поясницу. Почти до момента прорезывания головки ребенка принято было водить роженицу под руки по избе.

Крайне редко – лишь в случае тяжелых затяжных родов – повитуха применяла растительные средства (например, для стимуляции родовой деятельности или для остановки кровотечений). В основном же ее роль сводилась к психологической поддержке и далее – сразу после родов – объяснению элементарных правил ухода за новорожденным и за своим телом.

Повитуха и наука. Бабки под присягой

Ситуация с родовспоможением меняется в начале XVIII века – нововведения Петра Великого коснулись всех сфер жизни. В Россию приезжает много врачей из Европы – их мнение не полагалось подвергать критике. Медицина, распространяясь все более, постепенно захватывает и акушерство.

Повивальное искусство наконец встречается с медициной. Это происходит с легкой руки Ломоносова в 1752 го ду: он первым среди российских ученых поставил воп рос «О размножении и сохранении российского народа» и в сво ем труде, вышедшем под таким названием, рекомендовал написать руководство по акушерскому делу на русском языке.

В 1754 году в собрание Правительствующего сената подано «Представление о порядочном учреждении бабичьева дела в пользу общества». Проект состоял из 29 пунктов, определявших программу подготовки бабок (акушерок). «Все бабки российские и иностранные» должны были, согласно этому «Представлению…», пройти в Медицинской канцелярии квалификационную аттестацию. Те из них, «кои по аттестатам явятся достойны», приводились к при сяге – отчего и звались такие бабки «присяжными повитухами». Список присяжных бабок, имеющих разрешение на самостоятельную практику, предполагалось подавать в полицию «для народного известия». Следуя присяге, каждая повивальная бабка должна была посещать и бедного и богатого; не оставлять роженицу до разрешения от бремени; «употреблять лекарства простые и несложные, безвредные для больной»; выбирать подходящую кормилицу для младенца…

В 1757 году в Москве и Петербурге открылись первые в России акушерские школы («бабичьи школы»). Спе циалистов-акушеров становится больше, медицина все теснее переплетается с повивальным искусством, и в 1764 году по указу Екатерины II учреждают первый родильный дом в Москве.

Интересно, что первые в нашей стране подобные государственные учреждения поначалу предназначались для обслуживания рожениц из числа тех, кого сегодня назвали бы неблагополучными: так, в Петербурге родильный госпиталь решено было организовать при воспитательном доме (предшественник детских домов, появившихся в советские времена). Обычно женщины рожали дома, вызывая повитуху или врача на дом. А роддом принимал только тех, кто хотел избавиться от младенца: все дети, рожденные в этом отделении, обязательно отдавались в воспитательный дом. Это правило действовало здесь более ста лет, и только с 1882 года родильный дом на Невском проспекте перестал быть филиалом дома сирот, начав оказывать медицинские услуги и благополучным матерям.

В 1797 году в Петербурге на пожертвования супруги императора Павла I Марии Федоровны заработал пер вый в России Повивальный институт с родильным отделением (с 1895 года Императорский клинический повивальный институт, затем Императорский акушерско-гинекологический, ныне Научно-исследовательский ин ститут акушерства и гинекологии им. Д. О. Отта РАМН).

В конце 70-х – начале 80-х годов XIX века медицинское акушерство распространяется и на другие регионы России, возникают родильные дома, приюты для рожениц и отказных детей и школы для повитух. А в Московском университете происходит разделение преподавания медицинской помощи в родах, до и после них на три отрасли: акушерство, женские и детские болезни. Создаются акушерско-гинекологические общества, созываются съезды акушеров и гинекологов, налаживается выпуск специальных журналов...

Акушер-мужчина сменяет бабку-повитуху

С течением времени сам процесс рождения начинает все более рассматриваться с естественно-научной точки зрения, а помощь в родах приобретает мужской, технологичный характер, отодвинув на второй план интуитивное, женское ведение их, которое практиковали в прежние времена бабки-повитухи.

В России высшее образование было недоступным для женщин практически до конца XIX века – первые государственные женские гимназии начинают создаваться у нас только в 1862 году, но и там девушек полагалось учить лишь педагогическим дисциплинам, рукоделию и искусствам, а греческий и латынь, столь необходимые в медицине, не преподавались.

Квалифицированный, с высшим образованием женский персонал попадет в родовую палату с отставанием на 115 лет! А к тому времени, как женщины получат право на высшее образование, врач-мужчина успеет обустроить родовое пространство по своему усмотрению: такие «высокотехнологичные» операции, как извлечение ребенка с помощью акушерских щипцов или кесарево сечение, были изобретены (и поначалу проводились) именно мужчинами.

Открытия мужчин-медиков: антисептика и обезболивание в родах

Но не хотелось бы, чтобы у читателя сложилось впечатление, что вмешательство медицины только испортило родовспоможение. Движимые горячей любовью к женщине, врачи-мужчины во все века искренне желали облегчить ее страдания. Рыцари акушерства вели борьбу за улучшение родовой помощи, а некоторые даже погибали по нелепой случайности, безуспешно доказывая коллегам важность своих открытий. Так произошло с венгерским акушером Игнацем Земмельвейсом…

Он начинал свою врачебную практику в 1846 году, в разгар так называемой «эпидемии родильной лихорадки», от которой «...за 60 лет в одной только Пруссии умерло 363 624 роженицы, то есть больше, чем за то же время от оспы и холеры, вместе взятых...»[4]

Первые роддома действительно были опасны – женщины предпочитали рожать где угодно, лишь бы не попасть в больницу, а ложась туда, прощались с родными, будто шли на казнь. 29-летний Игнац Земмельвейс поступил на работу в одну из акушерских клиник Вены и, окинув положение дел свежим взглядом «молодого специалиста», пришел к простому выводу: причина «родильной горячки» в неаккуратности врачей, осматривавших беременных, принимавших роды и делавших гинекологические операции нестерильными руками и в нестерильных условиях.

Еще ничего не зная о теории распространения инфекционных болезней, Игнац Земмельвейс предложил мыть руки не просто водой с мылом, но дезинфицировать их хлорной водой. Этот простой совет вызвал волну осуждения медиков. Сейчас нам удивительна такая реакция. Опасность же, которой подвергались тогда роженицы, особенно ясна из фрагмента письма одного из учеников Земмельвейса: «Анатомический театр является единственным местом, где студенты могут встречаться и проводить время в ожидании вызова в акушерскую клинику. Чтобы убить время, они нередко занимаются на трупах или с препаратами... А когда их вызывают в клинику на противоположной стороне улицы, они отправляются туда, не проделав никакой дезинфекции, часто даже просто не вымыв руки... При таком положении роженицы могут с тем же успехом рожать прямо в морге...»

В создании комиссии, которая могла бы подтвердить открытия Земмельвейса, ему и его немногочисленным сторонникам было отказано. Молодой акушер не сдавался – на собственные средства он организовал обучение врачей своему методу, писал книги и доклады... Силы его были не безграничны – психика надломилась, он был помещен в психиатрическую больницу в Вене, где и умер в возрасте 47 лет. По иронии судьбы причиной смерти Земмельвейса стала… родильная горячка. Он получил заражение через ранку на пальце правой руки, полученную при последней гинекологической операции.

Лишь в конце XIX века учение Земмельвейса признало большинство крупных немецких акушеров, к их мнению с каждым днем присоединялось все больше ученых, и, наконец, дезинфекция рук перед обследованием беременных и рожениц стала обязательной в родильных клиниках по всему миру.

Уносившую до 50% жизней рожениц в XIX веке «родильную горячку» и в XXI веке нельзя считать окончательно побежденной: сегодня в списке причин материнской смертности в родильных домах и гинекологических отделениях акушерский сепсис занимает третье место после последствий абортов и послеродовых кровотечений.

Одновременно с тем, как молодой венский акушер Игнац Земмельвейс безуспешно продвигал свое учение об обязательной дезинфекции, британский профессор медицины Джеймс Симпсон начал искать способы снижения родовой боли. В том же 1846 году он предлагает обезболивать «схватки» (pains) вдыханием паров эфира.

И так же, как его коллеги, проводившие исследования в других областях, Симпсон подвергся критике и осуждению, когда опубликовал в Jouranl of Medical Science свое предложение облегчать с помощью хлороформа роды. Особенно горячо спорили с ним представители церкви: разве не было сказано в Священном Писании, что за грехи Евы все «дщери человеческие будут в муках рожать детей своих»?! Впрочем, несмотря на протесты священнослужителей, многие женщины с радостью поддержали это предложение, а через семь лет рожать под хлороформным наркозом решилась сама английская королева Виктория.

Заботясь исключительно о сокращении страданий роженицы, врачи, как говорится, «с водой едва не выплеснули и ребенка»: вскоре после начала применения обезболивания с помощью эфира и хлороформа было замечено, что это небезопасно для новорожденного. Так, длительный наркоз чуть не стал причиной гибели во время родов будущего президента США Ф. Д. Рузвельта.

Начались поиски более безопасного способа обезболивания. В конце XIX века в США попытались использовать кокаин. Однако вскоре врачи стали повсеместно отмечать нервные нарушения у детей, чьи матери рожали под наркозом.

Современная медицина отчасти повторяет ошибки своих коллег из позапрошлого века: для обезболивания родов и сейчас применяются препараты, также существенно влияющие на состояние ребенка. Хотя, конечно, в куда меньшей степени, чем хлороформ, эфир или кокаин. Ныне используют:

• внутримышечные или внутривенные инъекции анальгетиков. Так как эти препараты способны вызвать сонливость и роженицы и ребенка, их введение обычно используется для обезболивания на ранних этапах родов;

• ингаляционную анестезию – роженица вдыхает через маску анестетик (обычно это смесь закиси азота и кислорода), действие которого непродолжительно и длится в течение одной схватки;

• местную инфильтрационную анестезию (то есть постепенное, послойное введение в ткани на локальном участке анестезирующего препарата, чаще всего новокаина). Она может быть применена акушером для того, чтобы вызвать чувство онемения болезненного места промежности во время рождения ребенка или после родов;

• регионарную анестезию (эпидуральную, когда анестезирующее вещество подводится к корешкам нервных окончаний спинного мозга, или спинальную, когда оно подводится непосредственно к спинному мозгу). Она применяется для обезболивания на этапе раскрытия шейки матки или при операции кесарева сечения: препараты вводятся через катетер в пространство перед твердой оболочкой, окружающей спинной мозг, благодаря чему теряется чувствительность всей нижней части туловища, при этом рожающая женщина остается в сознании;

• и наконец, в редких случаях при ведении родов современные анестезиологи дают роженице кратковременный общий наркоз. Как правило, это происходит в экстренных ситуациях (когда, например, возникает срочная необходимость кесарева сечения или серьезных послеродовых операций).

Акушер-гинеколог – специалист с «двойным дном»

Как мы можем судить, в XIX веке развитие акушерства шло по пути все большего применения лекарственных и хирургических методов. Древнее повивальное искусство из умения поддержать естественные родовые силы женщины превращается в раздел медицины (которая, как известно, призвана оказывать помощь при патологических состояниях). В нашей стране процесс слияния помощи в родах с медициной активизируется с 1920 года, когда в Советском Союзе возникают женские консультации, которые вначале обслуживают только беременных, а затем и всех женщин (в том числе – и с гинекологическими патологиями). С 1924 года женские консультации начинают выдавать разрешение на бесплатный аборт.

Как сторонний наблюдатель, врач делит роды на периоды, анализирует и обобщает состояния роженицы, пишет справочники и детальные пособия, стремится систематизировать процесс и – сочувствуя женщине – придумывает все новые способы избавления от родовых мук. Именно в советское время в нашей стране наиболее активно осуществляется постоянный медицинский контроль за всеми сферами жизни, в том числе и такой интимной, как рождение ребенка. Самыми лучшими для материнства считаются отныне стерильные условия больничной палаты и расписанные по часам процедуры под врачебным наблюдением.

В предвоенное время появляются рекомендации кормить ребенка строго по режиму, чтобы не оставить его голодным; подходить к ребенку разрешалось, только помыв с мылом руки и грудь, надев особую чистую одежду (халат и косынку), а если мать простужена – то еще и марлевую повязку.

После принятого в 1936 году закона о запрете абортов в СССР постановка на учет в женской консультации становится обязанностью каждой советской женщины, а беременность сама по себе становится делом государственной важности (стране были нужны новые борцы и строители). Не всякая женщина имела возможность находиться с ребенком дома в течение первого года его жизни – система яслей с 8 недель, молочные кухни для искусственного вскармливания помогали женщинам растить детей и вместе с тем успевать работать. И нередко условия в детских яслях были лучше тех, что мать могла обеспечить ребенку дома, оставляя младенца на попечение соседок или случайных нянек.

Отчасти эта система помогла нашей стране выжить после войны: поставленные на поток роды подхватывал ясельно-детсадовский конвейер – и матери получали возможность быстро восстановиться после рождения ребенка и вернуться к труду, пока мужчины сражались за родину. Хотя после войны жизнь постепенно наладилась и необходимость в такой жесткой системе отпала, но родильные дома (а долгое время – и детские ясли с раннего возраста) сохранились.

С тех самых пор началось эмоциональное разделение, разобщение матери и младенца. Две системы, медицинская и образовательная, приходят на помощь женщине, освобождая ее, вынужденную тяжело и много работать, от самой почетной и главной обязанности – материнской. На плакатах того периода самый популярный и считавшийся уважаемым образ женщины – это изображение румяной колхозницы с тугим снопом наперевес. Сияющая, полнокровная, плодоносная, эта Мадонна советского периода нежно прижимает к груди не младенца, а колосья пшеницы, а туго спеленутый младенец страдает в яслях, пока мать на работе…

Передаваемая из поколения в поколение, эта эстафета депривации приводит к тому, что население постепенно привыкает поручать ответственность за свое здоровье, за жизнь потомства и за его образование – государству, уверившись в собственной некомпетентности в этих вопросах.

Диагноз: «беременность» и «роды»

Я уверена: акушер и гинеколог – это разные люди, поскольку они имеют дело с принципиально разными состояниями женщин! И каждый врач-гинеколог, завидев на пороге своего кабинета беременную, должен радостно потирать руки и говорить со вздохом облегчения: «Ну вот, наконец-то я вижу перед собой здоровую женщину!»

Впрочем, если всю беременность мама будет заражаться бациллой страха в душных коридорах женских консультаций (а потом еще и выслушивать пугающие прогнозы своего «лечащего врача»), то шансов на роды без боли у нее не останется (особенно если беременность первая). Тибетские монахи считают, что с самого момента зачатия у женщины две души, и именно в силу этого она так ранима и впечатлительна.

Доктора, которые за триста лет успели проникнуть в акушерство и навести в нем свои порядки, расценивают его едва ли не как раздел хирургической гинекологии. Иногда, по инерции, они принимаются лечить беременность так, словно она является болезнью сама по себе[5].

Семь лет в медицинском институте отважный будущий медик учится быть помощником пациенту в избавлении от болезни, от боли, от неправильности. И за долгие годы учебы и работы в этом болезненном контексте мышление врача складывается таким образом, что здоровые люди словно выпадают из его поля зрения: «Раз вы пришли к врачу, стало быть, вы больны, давайте лечиться». Врач не может НЕ лечить, такая его работа, и очень хорошо, что, если мы заболеваем, всегда есть доктор, который протянет руку помощи. Но как же все-таки с беременностью?

Если Природа позволила женщине сохранить и выносить дитя, то и родить его она, скорее всего, сможет естественно. Так почему же беременным женщинам назначают так много препаратов? Пичкают ими «на всякий случай» – вдруг организм женщины не справится со своим положением.

Врач остается врачом, даже когда на прием приходит беременная. Но акушер – это помощник, советчик, сопровождающее лицо, а никак не лечащий врач.

ИСТОРИЯ ИЗ ЖИЗНИ: ПЬЕМ НО-ШПУ И… ЖДЕМ СХВАТОК?

Как-то на приеме в женской консультации (для экономии времени врач принимала одновременно двух беременных, одной из них была я) мне довелось стать свидетельницей удивительного разговора.

На приеме – женщина, срок беременности – 39 недель, ребенок второй. Чувствует себя отлично, жалоб нет. Живот уже опустился, вес начинает снижаться – все указывает на приближение родов.

Врач: Как самочувствие? Предвестников нет?

Пациентка: Ничего не беспокоит, живот совсем не тянет. Даже странно – с первым ребенком недели за две до родов начались предвестники (предварительные, тренировочные сокращения мускулатуры матки, сигнализирующие о скором начале родов. – Примеч. авт.).

Врач: Странно… Что ж, беременность у вас протекает хо рошо, шейка готова, мы ее смотрели в прошлый раз… В принципе, роды уже должны начаться… Продолжаете прием но-шпы?

Пациентка: Да, по схеме, которую вы назначили в прошлом месяце.

Врач: Вот и хорошо. Продолжайте. Ну и если через неделю не родите, придется направить вас на госпитализацию для плановых родов.

Когда молодая мама вышла и мы остались с врачом в кабинете, я не могла не спросить:

– Позвольте поинтересоваться, всем ли перед родами назначают но-шпу?

– Нет, не всем.

– А по каким показаниям? Для чего ее пьют в 39 недель, если ничего не беспокоит?

– Ну… (врач, молодая, очевидно, недавно окончившая вуз, – явно в смятении). Просто… это такая схема. Для подготовки шейки матки. Вы же, наверное, сами слышали, что в родах шейка матки иногда рвется. Вот мы и назначаем но-шпу для профилактики разрывов…

Я не стала спорить с врачом. Придя домой, я нашла информацию о действии этого препарата:

«Латинское название: No-Spa.

Фармакологические группы: Вазодилататоры. Спазмолитики миотропные.

Показания для применения: Спазм гладкой мускулатуры внутренних органов (кардио– и пилороспазм), <...> необходимость ослабления сокращений матки…»

В справочнике лекарственных препаратов[6] читаем: «Спазмолитики (от греческого spasmos – судорога, спазм и lyticos – освобождающий, избавляющий) – лекарственные средства, ослабляющие или полностью устраняющие спазмы гладкой мускулатуры внутренних органов и кровеносных сосудов. <...> Применение при беременности и кормлении грудью: С осторожностью…»

И после этого беременная мама и ее лечащий врач удивляются: отчего же так долго нет предвестников родов? Отчего роды никак не начинаются?

Искусственно расслабленная длительным (на протяжении многих недель!) приемом спазмолитика, мускулатура матки просто отказывается работать! Скорее всего, и через неделю роды у этой мамы – при всем ее нормальном самочувствии и признаках готовности к ним – не начнутся, и ее ждет как минимум стимуляция, а то и кесарево сечение.

Что в данном случае мешает специалисту проявить индивидуальный подход к беременной: врачебная безграмотность или, напротив, чересчур старательное следование инструкциям?

Объективности ради нужно отметить, что у всякого взаимодействия две стороны. Есть спрос – есть предложение. Большинство людей по старой привычке предпочитают переложить ответственность за свое здо ровье (и здоровье потомства) на медперсонал. Ведь будет с кого спросить в случае чего. Наслушавшись в очереди к врачу историй о родах с жутким концом, беременная переступает порог кабинета врача, заранее чувствуя себя пациенткой.

Такой маме участие медика в родах просто необходимо, для нее именно он (а не она сама и уж тем более не ребенок) является главным действующим лицом в родах! Мы можем наблюдать, как с распространением больничных родов женщины утрачивают естественную способность рожать самостоятельно и ждут, что придет «доктор в халате с лекарством приятным» – образ, знакомый с детства, такой спасительный и вызывающий доверие. Так постепенно в сознании женщин (да и многих мужчин) укрепляется мысль: без медицины – не то, что не выжить, без нее и не родиться...

Глава 3

Все, что вы хотите узнать о родах

В какой позе удобнее рожать?

О разнице между вертикальными и горизонтальными родами знают далеко не все.

К сожалению, многие из клиенток современных родильных домов не представляют себе роды иначе, чем в положении лежа на спине. Оборудование родильных палат, квалификация персонала – все учитывает в первую очередь заведенный здесь порядок, и лишь в последнюю очередь – желание женщины. Во многих роддомах просто нет родильных стульев, позволяющих принимать вертикальные роды. А там, где они имеются, за вертикальные роды придется заплатить дополнительную сумму.

Почти все роды в родильных домах принимаются на так называемом гинекологическом кресле. Каждой женщине, хоть раз побывавшей на приеме у гинеколога, известна эта замысловатая конструкция, напоминающая эшафот со стременами. На гинекологическом кресле, или рахмановской кровати, безусловно, удобно как оперировать, так и принимать роды. Но удобно – для принимающего. Что же касается самой роженицы, то для нее положение на спине в родах в большинстве случаев малоприятно и совершенно неудобно – с древнейших времен роды принимались именно на родовом стуле!

В Исходе 1:16 рассказывается о том, что повитухам было дано указание наблюдать за родами женщин на родильном стуле. Он состоял из двух камней, находившихся на небольшом расстоянии друг от друга; на такой каменный стул садились роженицы. Повитуха принимала ребенка, который выскальзывал в пространство между двух камней. Родильный стул из кирпичей описан и в папирусе из Кахуна (около 2 тыс. лет до н. э.), в котором обобщены знания древних египтян в области акушерства и гинекологии.

Принятая сегодня в больничном акушерстве как наиболее удобная (и едва ли не единственно возможная) поза в родах «лежа на спине» в действительности начала повсеместное распространение лишь с появлением первых родильных домов – именно тогда роды «ставятся на поток», и эта поза роженицы выбирается из соображений удобства для врача.

Между тем история и этнография донесли до нас сведения и о других положениях рожающей женщины, которые практиковали представители древнейших культур, заботясь исключительно об удобстве роженицы и безопасности ребенка. В памятниках ацтекской письменности, например, сохранились сведения о традициях ведения родов у племен Центральной Америки: роды проводили в положении женщины на четвереньках!

ИСТОРИЯ ИЗ ЖИЗНИ: РОДЫ ЛЕЖА ИЛИ РОДЫ ВНИЗ ГОЛОВОЙ?

В первых родах в 1997 году, лежа на родовом «столе», я пыталась приподняться и занять вертикальное положение – разумеется, интуитивно, поскольку никакой литературы по истории и теории родовспоможения к своим двадцати годам не читала. И совершенно напрасно!

Если бы хватило настойчивости (подкрепленной информированностью), мне наверняка удалось бы убедить докторов разрешить мне это сделать, и, может быть, нам с сыном удалось бы избежать таких травматичных последствий. Сейчас, спустя 14 лет, имея за спиной опыт еще трех родов, проходивших вертикально, я могу с уверенностью сказать, что рожать лежа на спине куда менее естественно. После первых родов, начавшихся в целом физиологично, но принятых горизонтально, мне были проведены две операции под полным наркозом, а мой бедный мальчик почти целые сутки не имел возможности видеть маму!

Что касается вторых, третьих и четвертых родов, то в схватках я больше ходила или стояла на четвереньках, и лишь с началом потуг тело подсказывало мне, что лучше занять вертикальное положение. Все три раза я рожала сидя на корточках (что оказалось совсем не трудным, учитывая мой опыт занятий йогой). Сидевшей напротив меня акушерке (а в четвертых родах – мужу) практически ничего не нужно было делать – дети выскальзывали, как кусок мыла из мокрых рук.

И мне кажется естественным, что в таких условиях роды прошли без травм для всех. После вертикальных родов мне всегда удавалось значительно быстрее восстановить физическую форму, и дети тоже чувствовали себя хорошо.

Впрочем, будет нечестно с моей стороны замолчать тот факт, что второй, третий и четвертый ребенок родились в воде. Именно это, на мой взгляд, сыграло немаловажную роль для расслабления мышц, увеличения растяжимости тканей и снятия психологического напряжения.

И еще к вопросу о вертикальных родах. Чтобы представить их глазами специалиста, мне хочется процитировать статью нашей современницы, кандидата медицинских наук, защитившей диссертацию на тему «Оптимизация способов, приемов и методов ведения родов», врача акушера-гинеколога Елены Зем цовой:

«…Находясь в Амстердаме на практике, в одном из тамошних роддомов я увидела специальный стул, на котором принимают роды, роженица сидит на нем, тужится, ребенок выходит в специальное отверстие в стуле. Роды проходили быстро и довольно легко, никаких разрывов, и через пять минут роженица уже держала ребенка на своих руках.

Приехав в Россию, я перерыла много информации, сделала выводы, что именно роды на стуле – это способ ведения родов, лишенный недостатков как горизонтальных, так и вертикальных родов. Устойчиво сидя, роженица может не бояться, сделав резкое движение, нанести травму ребенку (как это может случиться, если роженица стоит). Сила земного притяжения помогает ей тужиться, а в положении сидя мышцы тазового дна и промежности находятся в состоянии, максимально удобном для выхода плода, что ускоряет течение родов»[7].

Бесспорно, не стоит навязывать вертикальные роды всем женщинам и провозглашать этот способ единственно допустимым. «Роды – это процесс бессознательный, и все, что мы можем сделать, это не мешать женщине вести себя так, как ей подсказывает Природа», – сказал в одной из своих лекций Мишель Оден, всемирно известный акушер, возглавивший движение за роды без боли и страха. Некоторым мамам удобнее рожать стоя на четвереньках (и, кстати, могу сказать, что в таком положении как минимум легче переносить схватки), а кто-то действительно спокойнее чувствует себя в родах лежа на спине.

Опытные акушерки используют перемену позы для того, чтобы влиять на ход родового процесса. Так, при стремительных родах, когда нужно сдерживать преждевременные потуги, вертикальное положение (сидя на корточках или стоя с опорой) рекомендуется сменить на любое горизонтальное (на четвереньках или полулежа – если роды проходят в бассейне или ванне). Это, по мнению некоторых акушерок, позволяет избежать ненужного ускорения родов, а также помогает уберечь родовые пути от разрывов, а малыша – от возможной травмы.

И напротив – затяжные тяжелые роды и слабые потуги на этапе, когда шейка матки уже полностью раскрыта, порой рекомендуют стимулировать переводом роженицы в вертикальное положение: в положении сидя или стоя потуги пойдут интенсивнее и роды завершатся быстрее.

Что считать «естественными родами»? Последствия агрессивного вмешательства

Сторонники естественности в родах в последнее время задаются вопросом: насколько целесообразно просить женщину сдерживаться, когда схватки начинают переходить в потуги?

Для тех, кто плохо знаком с физиологией родового процесса, напомним, что в первой стадии родов болезненные ощущения (схватки) способствуют раскрытию шейки матки – это узкое «бутылочное горлышко», соединяющее матку и влагалище, с каждой схваткой приоткрывается, и к концу этого периода раскрытие составляет 10 см. Этого расстояния достаточно для того, чтобы тело ребенка начало движение к выходу. В тот момент, когда этот путь оказывается свободен, схватки и сменяются потугами, они проявляются в том, что роженица чувствует непреодолимое желание выпустить, вытужить из себя ребенка.

Но порой случается, что позыв к потугам возникает еще до того, когда шейка достаточно раскрылась, – то есть когда родовой канал еще не готов пропустить ребенка. Что же тогда делать?

В классическом акушерстве существует правило запрета на потуги при схватках, пока шейка не раскроется на все 10 см. Степень этого раскрытия (то есть буквально – количество сантиметров) на ощупь определяет акушерка. Считается, что если начать тужиться до того, как «ворота» полностью откроются, можно получить отек и/или разрывы шейки матки. Это называется «Правилом десяти», оно разработано еще в 1950-е годы и многими уважаемо по сей день.