Меч Господень

Эдуард Байков

Меч Господень

«И возопили они, громким голосом говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?»

Откровение Иоанна Богослова

Часть 1

Битва

«Беззаконие людей достигло высшего предела, а это значит, что конец мира близок».

Эрнест Ренан

1

Звякнула колокольчиком входная дверь в продуктовый маркет. Охранник цепким взглядом окинул посетителя – крепко сложенного молодого человека. Но вовсе не атлетическая фигура последнего, а скорее внушительные кулаки с набитыми костяшками пальцев позволили распознать в нем бойца-рукопашника. Охранник утроил внимание.

Впрочем, ничего не случилось. Покупатель набрал продуктов, расплатился и вышел. Магазинный страж позволил себе немного расслабиться.

Руслан Быков – так звали парня, вышел наружу, внимательно огляделся по сторонам и двинулся к маячившему неподалеку киоску электронной прессы. Привычным жестом вытянул из внутреннего кармана куртки скатанную в рулончик кибергазету. Протянул продавцу-консультанту рулон и десятку наличными. Тот раскатал гибкое полимерное полотно, активировал его и, подключив разъем оптико-волоконного кабеля к сенсорному входу, скачал туда всю информацию за последние двадцать четыре часа.

Руслан поблагодарил, небрежно вернул вновь скатанную в рулон газету на место и неспешным шагом потопал вдоль бульвара, явно направляясь в сторону городского центра.

Миновав пару кварталов, он свернул в глухой переулок, пересек безлюдный дворик, затем нырнул в арку и вышел на соседнюю оживленную улицу. Перешел на другую сторону, углубился в жилую застройку и, выйдя на участок тихой аллеи, присел на скамейку. Пакеты с покупками положил рядом с собой. Затем достал кибергазету, развернул и углубился в поглощение онлайн-новостей.

Какое-то время вокруг не было видно ни души. Но вскоре в конце аллеи появился грузный мужской силуэт, и одиночество молодого человека было нарушено.

Мужчина преклонного возраста приблизился к единственной занятой здесь скамейке, без слов присел. Понаблюдал с минуту за окружающей обстановкой и негромко произнес, даже не потрудившись повернуться к собеседнику:

– Договоренность осуществлена. Завтра на эфире будут сидеть наши люди, – он помолчал и зачем-то уточнил: – В телецентре…

– Ясно, – односложно ответил Быков и свернул газету, – тогда все. И… спасибо!

– С Богом! – сказал пожилой, поднялся и ушел в противоположную сторону.

Немного выждав, покинул это тихое место и Быков.

2

Руслану Быкову шел тридцать первый год. Первые шестнадцать из них он, как и все, потратил на детские шалости в родительском доме и родном дворе, затем на обучение в школе-двенадцатилетке, а потом… потом он безуспешно пытался поступить на историко-географический факультет одного из столичных вузов, но не прошел по конкурсу – не хватило каких-то парочки баллов.

Вместо студенческой скамьи пришлось усесться за баранку боевой машины пехоты. Ему повезло: после учебки, вместо банальных мотострелковых частей, где учили военному делу из рук вон плохо, а еще хреновее кормили и одевали, он попал в спецподразделение внутренних войск. Снабжение там было на высоте, государству в лице правящего класса были нужны все новые и новые подпорки в лице цепных псов и волкодавов всех мастей. Спецназ ВВ готовили в большей степени для подавления бунтов и восстаний. Впрочем, учили много чему.

Оттарабанив два года и отказавшись от заманчивого предложения остаться по контракту, Быков вышел оттуда закаленным и физически, и морально. По сути, из него как из сырой болванки изготовили матерого вояку и профессионального убийцу. Но он сам прокладывал жизненный путь и видел его совсем иным. Хотя, правильно говорят: от судьбы не уйдешь, и от сумы, как и от тюрьмы не зарекайся…

Он вернулся домой, месяц погостил у матери на Урале, а потом собрал манатки и уехал в столицу – штурмовать университетские крепости. Он поступил, но не туда, куда стремился до службы. На философский факультет – неожиданно для себя и своих близких. И окончил его – с отличием защитив диплом. А затем так же успешно кончил аспирантуру и под руководством светилы отечественной философии профессора Жилина защитил кандидатскую диссертацию – само собой, тоже успешно.

Тут и разразилась катастрофа. Не над Быковым – над всей страной. За прошедшие с начала нового тысячелетия тридцать лет экономические кризисы – как мировые, так и вторившие им чисто российские – повторялись неоднократно. Вроде все уже потихоньку привыкли к ним – а что тут такого, люди выживают и в куда более дерьмовых условиях. Но этот был необычайно сильным. Он потряс экономику страны, а затем вверг ее в долгую стагнацию. А глухой ропот народа грозил перейти в нечто более страшное – как и все на Руси.

Руслан помнил, как они с товарищами сидели возле телемонитора и смотрели онлайн-передачу из Кремля. Прежний Президент с понурым видом передавал все полномочия новому избраннику – лидеру оппозиции. Быкову тогда почему-то подумалось, что это ненадолго. Он так и сказал, на что друзья хором воскликнули: типун тебе на язык! Ибо связывали с новым главой государства последние надежды на хоть какую-то стабильность в жизненной чехарде. Увы, их приятель-провидец оказался прав.

Впрочем, до этого еще оставался год.

Быков остался на кафедре философии религии – старшим преподавателем и одновременно ассистентом профессора. О его учителе в научной среде ходили легенды.

Вскоре крупнейший специалист по истории и философии религии, известный общественный деятель, депутат Думы профессор Богдан Жилин стал самым близким другом и наставником Быкова.

Работая под руководством Жилина, молодой ученый с его помощью выбирал, осмыслял и приводил в порядок все то самое важное и ценное из многочисленных источников знаний, что впоследствии оформилось в цельное учение. Постепенно в сознании Быкова вырисовывалась все более полная картина бытия, как некое откровение Сверхразума. Наука соприкоснулась с мистикой.

К ним примкнули и другие талантливые ученики. И тут случилась трагедия.

3

Быков с тревогой следил за политикой нового Президента и за тем, что творилось в стране. А творилось неладное. Нет, новый гарант конституции вовсе не стал еще одним болванчиком, коим дергают за ниточки стоящие за его спиной дяди и тети. Те, кого называют элитой – олигархи, магнаты и разная богатая и властная сволочь помельче. Именно они и диктуют свои условия стоящим на виду у всех – у руля власти – высшим чиновникам.

Президент попытался примирить между собой все партии и политические течения, низшие и высшие слои – на основе патриотизма и прочих высокопарных лозунгов. Руслан лишь морщился, слушая патетические речи главы государства. Он видел, что крах неизбежен.

Населением все более овладевали мятежные настроения – и это было очевидным. Хотя бы по тому взлету криминального беспредела, что захлестнул обе столицы и широкой волной хлынул на провинции.

Большинство соратников Жилина оказались разбросаны по всей стране, но продолжали общаться друг с другом, пока это позволяла телефонная и почтовая связь. Лишь Быков и его учитель оставались неразлучны, продолжая вести работу и внимательно наблюдать за происходящими вокруг них событиями. А к концу года правления нового Президента все только ухудшилось.

Беспокоясь за судьбу дорогого и близкого человека – матери, Быков уговорил ее отправиться далеко на восток, где было еще относительно спокойно и безопасно. Первое время они переписывались, но вскоре эта связь оборвалась. Так же, как оборвались все контакты с другими соратниками по общему делу.

Жилин, имевший немалые связи в верхах – особенно в силовых структурах, доверительно сообщал своему помощнику, что зреет заговор генералов и следует ждать военного переворота. И что насквозь продажная, потерявшая голову от безнаказанности чиновничья братия, сросшаяся с братанами и паханами, лишь на руку путчистам, как и ряд крупных аварий на атомных электростанциях и «химические» катастрофы в нескольких регионах, унесшие жизни тысяч людей. Как всегда планировалось использовать народ в качестве пушечного мяса.

И вот Быков с ужасом и омерзением смотрел порою нечеткую картинку, передаваемую на унифицированный монитор (наконец-то, объединили комп с телеящиком) съемочными группами СиЭнЭн. Отечественные телекомпании давно приказали жить либо были выкуплены западными медиа-гигантами.

Руслан видел Кремль, осажденный толпами неорганизованной, но вооруженной огнестрельным оружием массы. Впрочем, порою камеры выхватывали из толпы неких крепких мужиков в камуфляже, брониках и разгрузке, которые направляли отдельные потоки горланящих и, по всей вероятности, хорошо вдатых и обкуренных молодчиков в нужное место и направление.

Такое уже происходило – и не раз. Достаточно вспомнить события в столице в конце прошлого века. Но на этот раз все было по-другому. Финал резко отличался от предыдущих мятежей и путчей. Неожиданно ко всем стратегически важным объектам подтянулись воинские подразделения, усиленные бронетехникой. И стволы были нацелены в сторону мятежников.

Дальнейшее Быков посмотреть не успел, так как внезапный звонок по мобиле нарушил все его планы сидеть тихо и никуда не высовываться – это была не его война. На дисплейчике возникло перекошенное лицо их с Богданом аспиранта и соратника Петра. Он кричал в трубку, что засел в одном из зданий возле Белого дома. И что их обстреливают из крупнокалиберных пулеметов подошедшие почти вплотную бэтээры с вояками на борту. Что их предали, но они отстреливаются. И все такое…

Потом крикнул, чтоб написали его предкам, которые жили в соседнем округе. Мол, сын погиб за правое дело. И в следующее мгновение связь оборвалась.

Быков витиевато выругался и бросился одеваться. Вот ведь, не хотел ввязываться, но разве бросишь друга?!

Он достал припасенный пистолет Ярыгина модернизированный с несколькими запасными магазинами. Рассовал боеприпасы по карманам куртки, ствол сунул в наплечную кобуру и выбежал из дома. Перед этим, правда, успел сбросить сообщение профессору, скупыми словами пояснив, что случилось и куда он рванул.

Транспорт никакой не действовал, машин, кроме военных и полицейских – проносящихся мимо с пронзительным завыванием, тоже не было видно. Пришлось взять ноги в руки и бежать в нужную сторону. Благо не так уж и далеко было. И он побежал.

Со всех сторон слышалась беспорядочная стрельба. Руслан старался держаться стен зданий. До нужного квартала добрался без происшествий. Дальше были трудности. Все вокруг оцеплено военными и полицейскими.

Мать твою! – выругался он. И как пробраться к другу? Но ведь он сам не пальцем деланный, все ж таки старший сержант спецназа – пусть и в прошлом. Знания и навыки никуда не делись.

Быков осмотрелся, покумекал с минуту и принял решение. Есть ведь и другой путь – под землею. Только вот куда он приведет?..

Откинуть крышку ближайшего канализационного люка не было проблемой. Руслан спустился по короткой лесенке вниз, включил захваченный с собой галогенный фонарь и двинулся вперед – в сторону нужного здания. В полусогнутом состоянии он прошагал минут десять и увидел еще одну лесенку, ведущую вверх. Стоило посмотреть, возможно, он уже на месте.

Когда поднялся, осторожно приподнял крышку – тяжеленная, гадина! – зыркнул по сторонам и едва не рассмеялся. Бляха-муха, так ведь он у самого здания, где засели мятежники, а с ними – его друг Петька. Вот только проблемка небольшая имеется – люк расположен возле угла дома, до подъезда метров двадцать, напротив входа застыл бэтээр нового образца, у которого вооружение как у БМП, а посему добежать никак не удастся – подстрелят на лету как куропатку. Просто разорвут на клочья крупнокалиберными…

Быков спустился вниз, посветил фонарем. Должен же быть какой-то выход. Он прошел немного вперед и увидел искомое. Ага! вот оно: в тоннель врубался боковой проход, явно ведущий под здание. Быков втиснулся туда – узковато, однако, – продвинулся метров на десять и уперся в стену, в которой были вделаны ведущие наверх металлические скобы. Над головой был колодец.

Долго он не думал, достал ствол, поставил на боевой взвод, сунул за ремень и принялся карабкаться наверх. Вскоре уткнулся головой в еще один люк – типа дверцы. Толкнул – закрыто, причем прочно. Он несколько раз надавил, пытаясь понять расположение замка. Вроде бы понял. Достал пистолет, прицелился под нужным углом, чтоб самому не пораниться от рикошета, и несколько раз выстрелил. Грохот от выстрелов в тесном помещении оглушил его и даже ошеломил. Какое-то время Руслан приходил в себя, затем набрал полные легкие воздуха и с размаху саданул по дверце. Она с громким стуком распахнулась, жалобно звякнув остатками замка.

Быков подтянулся и одним движением запрыгнул внутрь. Тут же откатился в сторону, целясь во мрак из пистолета. Никого. Лишь где-то издалека доносится канонада. Видимо, он попал в подвал – и защитники по своей оплошности не выставили тут охрану. Впрочем, им и так скоро придет конец. Надо спешить.

Быков вскочил, машинально отряхнулся и, включив фонарь, двинулся вперед. Найдя выход, осторожно толкнул дверь – она подалась. Выбрался из подвала и тут шум сражения оглушил его. Стрекотали автоматы, хлопали ружья и пистолеты, покрывая все, грохотали пулеметы. Царил настоящий ад.

Руслан подался к лестнице, одновременно пытаясь дозвониться до друга. Тщетно – мобильник того не отвечал. Молодой человек принялся по стенке подниматься наверх – именно с верхних этажей скупо огрызались защитники здания. Шаг за шагом, выставив оружие перед собой, он скользил вдоль стены неслышной тенью. Достигнув второго этажа, выглянул в коридор – там никого не было видно. Но люди здесь были, ибо кто-то яростно долбил короткими очередями из автомата в одной из комнат в левом крыле.

Быков прокрался к засевшему стрелку, подергал дверь – заперто. Застыл на мгновение: блин, как бы пулю не схлопотать почем зря. Потом все же решился – присел, слегка сдвинулся в сторону от двери, громко стукнул в нее рукояткой пистолета и тут же убрался в сторону. Автомат в комнате замолк, но и в дверь никто не дал очереди. Тогда Быков выкрикнул:

– Братан, это свои! Я друг Петра Осина! Не стреляй! – и спустя мгновение: – Ты меня слышишь?.. Я могу войти?

С полминуты царило молчание, потом хриплый голос сказал:

– Отойди от двери и встань напротив. И никаких штучек-дрючек. Оружие прибери.

– Понял! – крикнул Руслан и, нарочито громко топая, отошел к противоположной стене, убрав оружие.

Вскоре дверь рывком распахнулась, на молодого человека уставилось короткое рыло модернизированного калаша. С подствольным гранатометом и лазерным целеуказателем – как он успел заметить.

– Ты откуда? – недоверчиво произнес небритый мужик в камуфляжной куртке и грязных джинсах, все так же держа незнакомца под прицелом.

Быков коротко обрисовал ситуацию – звонок друга, путь сюда, брешь в обороне здания. Автоматчик постоял, подумал и указал стволом – пойдем, отведу тебя куда надо. Пришлось топать под конвоем. А драгоценные минуты уходили. Руслан знал, что вскоре начнется настоящий штурм. И тогда сюда ворвутся спецназовцы, закованные в броню и в противогазах. Расшвыряют спецсредства и возьмут хреновых мятежников тепленькими. Или того хуже – вначале разбомбят здание к такой-то матери, а потом выжгут огнеметами.

Они поднялись на третий этаж – здесь хотя бы были выставлены посты. Спутник Руслана что-то бросил подельникам, те внимательно осмотрели вновь прибывшего. Один из них поманил его за собой. Небритый автоматчик тут же испарился – видимо побежал вниз проверять слова незваного гостя насчет бреши в обороне. А Быков потопал за новым провожатым. Они прошли пол-этажа, завернули в какое-то большое помещение – зал заседаний что ли – и тут бывший спецназовец узрел, наконец, своего приятеля, слава Богу, целого и невредимого. Пока целого!

Петро обрадовался несказанно, обнял товарища. На его открытом усатом лице набухли багровые свежие ссадины. Где-то успел приложиться обо что-то шершавое – подумалось Быкову. Он хлопнул соратника по спине:

– И как это тебя угораздило ввязаться в это дерьмо?!

Тот махнул рукой:

– Потом расскажу. Если живы останемся.

Быков кивнул:

– Останемся, если послушаешь меня и сделаешь ноги отсюда.

И он рассказал ему о тайном проходе под землей.

– Пора выбираться, – подытожил он.

Петр молча кивнул, о чем-то задумавшись, затем встряхнулся и твердо сказал:

– Мне нужно переговорить с нашим командиром. Если уходить, то всем. Своих боевых товарищей я не брошу.

Быков нахмурился, хотел было резко возразить, напомнив, что своя шкура дороже всяких там идейных заморочек и прочей выдуманной людьми лабуды, но Петр уже выбежал из комнаты. Руслан сплюнул от досады. Вот ведь придурки, вобьют себе в башку, что они – спасатели человечества, а потом стреляют и режут таких же мудаков, которые тоже вбили в свои пустые бошки какую-нибудь идейную хрень. Постреляют друг друга, положат пачками, а с барышом остаются хитрые ублюдки, сидящие в своих дворцах и посылающие на взаимную резню толпы безмозглых дураков!..

Петр вскоре появился в сопровождении хмурого мужика размером с автокран. Как оказалось, ихний бугор, то бишь командир повстанческого отряда. Бывший вояка – это Быков сразу просек наметанным глазом такого же бывшего. Тот внимательно выслушал вновь прибывшего, подумал немого и скомандовал:

– Будем отходить. Кравчук, обеспечишь прикрытие. Одно отделение засядет на втором этаже – стрелять из всех стволов. Потом вслед за нами – шеметом! Все, выполнять!

Им удалось уйти, всем оставшимся к тому времени в живых. И вовремя: спустя пять минут после ухода последнего повстанца, на здание обрушился шквал огня. Загрохотали пушки и минометы, превратив за считанные минуты дом защитников в дымящиеся руины.

4

Потом Руслан часто думал, а что произошло бы, прими командир неверное решение и откажись его друг уходить? Погибли бы все – в том числе и Быков с Осиным, ведь он бы точно не бросил друга, в надежде уговорить его все же смыться из этого пекла.

Самое клевое, что когда они вылезли неподалеку наружу, их уже ждали два закрытых фургона – это Богдан Жилин расстарался и пригнал к тому месту где-то чудом раздобытый транспорт. После того, как он получил сообщение своего ученика, профессор начал незамедлительно действовать. Так что, тот день для всех них закончился благополучно. И это тоже походило на чудо. Но Быков знал, что в другой раз – попади они в такую же переделку – чуда не произойдет.

Путчистов отовсюду оттеснили и разогнали. Многие остались лежать на поле боя. А потом начались аресты и репрессии. Осин, по настоянию профессора, уехал в соседний округ – к каким-то своим дальним родственникам. Так сделали многие – кому удалось уцелеть и выскользнуть из лап охранки и волкодавов.

А вот Президенту не повезло. Его обнаружили мертвым, с простреленным виском. Рядом лежал еще теплый пистолет. А нашли его генералы, поспешившие на помощь Кремлю. Вообще-то Президент слыл человеком энергичным и волевым. А потому многие не поверили в факт самоубийства. Но кому какое дело?

Вскоре при полной поддержке силовиков к власти пришел новый глава государства. Некто Дивов. И вот тут многие просчитались. Ибо породили диктатуру со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Дивов оказался умным, хитрым и дальновидным. Первым делом он подобно Французской революции, пожравшей своих детей, уничтожил приведших его к власти генералов с маршалами и адмиралами в придачу. Затем создал несколько инновационно-технологических центров по типу наукоемких полисов или как в прошлом – Академгородков, куда стянул все имеющиеся научно-технические кадры. В основном, технарей и естественников. Там были созданы воистину тепличные условия для ученой братии и ИТР. И работа закипела. У россиянских умов еще имелось немало козырей в рукаве. Несмотря на тотальное разграбление страны, утечку мозгов и прочей, творящейся десятилетиями хрени. В особенности, в области военных технологий. Помимо разных приятных военному слуху и глазу мелочей, типа боевых машин нового поколения – с броней и вооружением как у новейших танков, был совершен прорыв – создано компактное и сверхмощное лазерное оружие. Портативными лучеметами сразу же вооружили подразделения безопасности и полиции – называемые в народе «черной гвардией» по цвету экипировки. Опираясь на это оружие, с помощью которого он усмирил недовольных, Дивов за короткий срок установил по всей стране свою личную профашистскую диктатуру.

Все без исключения партии и общественные организации подверглись гонениям, мафиозные кланы и преступные группировки вычислены и зачищены, а явные противники режима заключены под стражу. И еще – этот факт сразу же насторожил профессора Жилина и всех его единомышленников: новоявленный правитель немедленно объявил атеизм одним из ведущих направлений государственной политики. Свое нетерпение к религии он лицемерно объяснял прямым продолжением идеологии «великих вождей народа».

В один из пасмурных осенних дней Руслан с профессором смотрели последние официальные онлайн-новости, ибо это был единственный хоть какой-то источник информации. Все остальные каналы и радиостанции были закрыты. Выслушав очередную банальность, изрыгнутую в экран диктатором, Быков покрутил пальцем у виска, на что наставник возразил ему:

– Не обольщайся, Руслан, этот пиночет не такой дурной, каким хочет казаться. И вообще он вовсе не тот, за кого себя выдает. Очень скоро ты узнаешь об этом.

Профессор говорил загадками, и Быков не понимал, о чем идет речь. Но вскоре тот посвятил своего ученика в сокровенные планы и поделился той информацией, что владел сам. Волосы на голове молодого ученого встали дыбом. Мать моя женщина! – выходило, что Дивов и не человек даже в полном и прямом смысле этого слова, а некая сущность, пришедшая из инфернальных миров, чтобы воцариться здесь, на земле, а потом создать мировую империю под эгидой Сатаны. Попросту говоря, это и был Антихрист.

5

Обширный зал заседаний Академии наук был переполнен до отказа. Собралась вся до сих пор сохранившаяся столичная интеллигенция, а также представители новой, «черной», как ее называли в народе, профессуры – ведущие апологеты политики Дивова. В этот день должен был состояться доклад знаменитого ученого, представляющего «старую» школу научной философии, академика, профессора Жилина.

Профессор представлял собой ярчайшую звезду на небосклоне науки среди серой массы забитых и устрашенных новым режимом ее служителей. Потому доклад имел большое значение для идеологической обработки населения и транслировался в прямом теле– и радиоэфире на всю страну.

Дивов прекрасно понимал, что большинство населения страны не доверяет «черным» академикам. Прежней же интеллигенции, к которой принадлежал и профессор Жилин, пока еще симпатизировали разуверившиеся во всем люди. Богдан Жилин нужен был правителю в качестве рупора, на который возлагалась задача разбить в пух и прах всякую веру в Бога.

Председательствующий потряс по старинке колокольчиком, призывая публику к порядку, и предоставил слово докладчику. Богдан Жилин поднялся из-за стола президиума, где восседали напыжившиеся словно раскормленные индюки научные консультанты, и не спеша направился к трибуне.

Взору публики предстал высокий, хорошо сложенный человек, в свои пятьдесят с небольшим лет сохранивший юношескую гибкость и моложавость. Правильные черты загорелого лица дополняли его портрет. Профессор буквально притягивал мужественным обликом. От проницательного взгляда больших карих глаз становилось не по себе, он покорял, властвовал над сознанием тех, кому доводилось близко сталкиваться с профессором.

Вероятно, такой взгляд прорицателя был присущ библейским пророкам и восточным мистикам – однажды подумалось Быкову.

Поднявшись на трибуну, Жилин обвел быстрым пытливым взором весь огромный, сразу же притихший зал и, чему-то молча усмехнувшись, начал свою речь.

– Я рад присутствию любознательной публики здесь, в последнем оплоте человеческой мудрости нашей страны. Я рад и тому, что мой доклад будет транслироваться телевидением. Как учил в свое время Христос: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» Я приветствую вас и приступаю к своему докладу, который предназначен для всех интересующихся историей религии и научным атеизмом. Мне благосклонно поручено начать сегодняшним выступлением пропаганду воинствующего атеизма в широковещательном масштабе, ибо он – краеугольный камень политики нашего правителя. В дальнейшем эту программу продолжат представители правительственной академии, но сегодня – мой день! Итак, друзья, вперед.

Профессор начал с подробного описания развития религиозных представлений от седой древности до наших дней. Он отметил, что изжившие свое, языческие формы религии и духовный кризис в обществе послужили отправной точкой для формирования высоконравственных монотеистических вероучений. Однако, подчеркнул он, человечество так и не оправдало надежд и чаяний основателей учений, пронизанных светом Добра и Любви, – Будды, Христа и Мохаммеда.

Прошло уже немало времени, когда профессор перешел ко второй части своего доклада.

– Итак, – Жилин прокашлялся, и голос его вновь зазвучал звонко и чисто, – возникает закономерный вопрос: откуда основатели всех религиозно-оккультных систем, в том числе и трех мировых религий, черпали свои знания, что являлось исходным пунктом их вероучений? Что озарило Сиддхартхи Гаутаму, направляло проповедовать Христа и во время молитвенных бдений явилось Мохаммеду? Что двигало Моисеем, Заратуштрой, Махавирой, Лао-Цзы, Конфуцием и Патанджали? Неужели цельные учения возникли у них в сознании сами по себе, внезапно, из ничего?!

И тут профессор очень ловко повернул рассказ совсем в другую сторону. Он повел речь о бытующем испокон веков представлении о двух космических началах – абсолютном добре и абсолютном зле. Далее он принялся рассуждать о возможности реального существования во Вселенной иных форм разума. И после этого вкратце изложил суть своего видения мироустройства.

– Такова моя картина мироздания, – продолжал профессор. – Я не останавливаюсь здесь на извечном вопросе философии о том, что первично – материя или дух? Я просто хочу подчеркнуть, что Бог – это не какое-то Сообщество разумных сверхцивилизаций и даже не Сверхразум. Хотя нам, людям, ближе всего уму и сердцу именно такое понятие Бога, как некоего всекосмического Сверхразума, центра, которому подчиняются все миры и существа. Однако у этой проблемы имеется еще один важнейший аспект, я имею в виду наличие в мире гипотетического зла…

Зал затаил дыхание, и профессор продолжил свою речь. Он вспомнил о былых, некогда могущественных цивилизациях прошлого: Атлантида – в Атлантическом океане, Лемурия – в Индийском и Пацифида – в Тихом океане. Все они погибли. Что же явилось причиной катастроф, которые смели с лица земли прежнее человечество – задал вопрос Жилин и сам же на него ответил: мировые катаклизмы были вызваны демоном бездны, злым богом, дабы уничтожить непокорных людей.

Слушателей словно подменили: вместо благосклонных слегка сонных лиц – растерянные, искаженные изумлением и страхом гримасы. Но лектор упорно продолжал вбивать в их мозги слова, точно гвозди в дерево:

– В космогонических мифах народов мира говорится, что до возникновения суши все покрывал океан, в котором обитало некое первичное начало в образе Змея, олицетворявшего космический хаос – первоначальное состояние мира до возникновения жизни. Он же стал символом возвращения к этому первоначальному состоянию, символом уничтожения жизни, катастрофы и потопа. Этот Змей Бездны олицетворяет разрушительные силы тьмы, он стремится ввергнуть мир в состояние первичного хаоса. Он постоянно противостоит людям, как носителям разума-духа и Богу-Творцу, всем созидательным силам многообразной Вселенной. И я утверждаю, что именно он, как сила зла, царит здесь, на Земле, противоборствуя силам добра! И имя ему – дьявол! Сатана!!!

Последние слова профессор буквально прокричал, вызвав невероятный шум в зале, который сразу же стал похож на встревоженный улей. Жилин прошелся своим пронзительным взглядом по вскочившим было на ноги членам президиума, и представители «черной» академии Дивова немедленно опустились обратно в кресла, бледные и притихшие.

«Суггестия, – усмехнулся Быков, – причем очень сильное воздействие, сразу на целый десяток людей».

У профессора и его ассистента оставалось в запасе еще минут пятнадцать до того момента, когда следящие за ходом передачи цензоры спохватятся, и на телевидение поступит приказ прекратить трансляцию. Верные профессору сотрудники телецентра выведут из строя в нужный час всю телефонную и телетайпную связь, поэтому, пока до тех доберутся полицейские, Жилин должен успеть уложиться с концовкой своего доклада и скрыться из здания Академии. Вдвоем они загодя разработали подробный план, в котором, казалось, все было учтено и просчитано до минуты. Но кто может заглянуть в будущее?..

Уже заранее покинувший президиум Быков, никем не замеченный, выбрался из душной атмосферы помещения и неслышно двинулся полутемным коридором, где прохлада приятно освежила его лицо. Он помнил о нескольких полицейских в здании, у одного из которых имелась рация. Эти охранники могли помешать им, не дожидаясь подкрепления, чего как раз нельзя было допустить.

Быков осторожно прокрался к караульному помещению. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились звуки. Прислушавшись, он понял по обрывкам фраз, что дежурный уже обо всем знает, и получил соответствующий приказ. Он подождал, пока тот завершит передачу по рации, затем скользнул в комнату. Увидев стоящего к нему спиной агента полиции, в прыжке обрушился на него со всей своей силой и стремительностью, выработанными за долгие годы занятий восточными единоборствами. Противник замертво рухнул на пол.

Руслан прикоснулся к сонной артерии, пульс не прощупывался. Осознав, что только что убил человека, он похолодел, но отступать было поздно. И все же Быкову было не по себе. Не так-то просто лишить жизни человека, даже если это твой враг.