100 великих - 100 великих свадеб

Через некоторое время прошел слух, будто Соломония была беременна во время пострижения и будто бы она родила в монастыре сына. Василий послал в монатырь нескольких доверенных боярынь, чтобы они осмотрели его бывшую жену. Несчастная женщина пыталась укрыться у алтаря, но ее насильно вытащили из храма и подвергли осмотру. Боярыни решили, что она никогда не была «непраздна» (беременна), однако Соломония утверждала, что родила сына Георгия и укрыла его у надежных людей.

Посланник Герберштейн писал: «Во время нашего тогдашнего пребывания в Московии некоторые клятвенно утверждали, что Саломея родила сына по имени Георгий, но никому не желала показать ребенка. Мало того, когда к ней были присланы некие лица для расследования истины, она, говорят, ответила им, что они недостойны видеть ребенка, а когда он облечется в величие свое, то отомстит за обиду матери. Некоторые же упорно отрицали, что она родила. Итак, молва гласит об этом происшествии двояко».

Популярность Соломонии Сабуровой в народе была так высока, что при жизни ее считали мученицей, а когда Соломония скончалась, ей поклонялись как святой.

Знаменитого разбойника Кудеяра считали тем самым ее сыном, тайно рожденным в монастыре.

Елена Глинская родила Василию III двоих сыновей: Ивана и Юрия. Иван вошел в историю под прозвищем Грозный и приобрел славу самого кровожадного из русских правителей. Некоторые историки утверждают, что его рождение было предсказано, будто партиарх Иерусалимский Марк сказал Василию III: «Если женишься вторично, то будешь иметь злое чадо: царство твое наполнится ужасом и печалью, кровь польется рекою, падут главы вельмож, грады запылают». Впрочем, возможно, это всего лишь впечатляющая легенда.

Генрих VIII и Екатерина Арагонская

1509 год

Личная трагедия с точки зрения истории вполне может выглядеть фарсом, чему пример – личная жизнь короля Англии Генриха VIII. Шесть жён! С первой и четвёртой он развёлся, вторую и пятую казнили, третья умерла сразу после родов, а шестая, наконец, его пережила. А ведь всё начиналось так… красиво!

Генрих VIII. Художник Г. Гольбейн

Обычная свадьба касается только жениха и невесты, свадьба же монарха или его наследника – целой страны. Тем не менее когда-то королевские свадьбы в Англии праздновались в относительно узком кругу приближённых. Однако с тех пор, как принц Артур в 1501 году женился на испанской принцессе Екатерине Арагонской, свадьбы английских королей и королев превратились в пышные празднества, которые, мало чем уступая по размаху церемониям коронации, позволяли в очередной раз продемонстрировать величие монархии. Почему мы начинаем со свадьбы Артура, старшего брата Генриха? Потому что именно тогда будущий король познакомился со своей будущей женой. Первой женой.

А тогда, в 1501 году, дочь знаменитых «католических супругов», испанских монархов Фердинанда и Изабеллы, принцесса Екатерина Арагонская, прибыла в Англию, чтобы выйти замуж за Артура, принца Уэльского, старшего сына короля Генриха VII Тюдора. Принцессе было шестнадцать, принцу – пятнадцать, а его младшему брату Генриху – всего десять. Но маленьким назвать герцога Йоркского – титул, который Генрих тогда носил, – язык просто не повернётся. Он отлично справился с возложенными на него почётными обязанностями – во главе английской свиты встретить принцессу и её испанскую свиту, сопровождать их в поездке по стране и даже проводить невесту в собор Святого Павла, на венчание. Более того, на свадебных торжествах, длившихся десять дней, он проявил себя во всём блеске. С самых ранних лет Генрих обожал быть в центре внимания, и свадьба брата дала ему такую возможность – он так танцевал в паре со своей старшей сестрой Маргаритой, что вызвал всеобщий восторг. Его попросили станцевать ещё, и тогда Генрих – неслыханная вольность по тем временам – сбросил своё тяжёлое верхнее одеяние из парчи и станцевал с ещё большим жаром. Скорее всего, среди восторженных зрителей была и сама принцесса Екатерина, однако ни она, ни сам Генрих тогда не знали, что пройдёт всего несколько месяцев, Артур умрёт, и наследником станет Генрих. Екатерина, овдовев, останется в Англии, и положение её будет более чем шатко. Однако…

Екатерина Арагонская. Художник М. Зиттов

В 1503 году было подписано новое соглашение – о браке между Генрихом и Екатериной. Пора было искать невесту будущему королю, а брат его скончался, так и не успев, как считалось, осуществить свои супружеские права. Вот она, испанская принцесса, совсем рядом, и пусть она старше на пять с половиной лет – ведь это не так уж и много? И через несколько дней юная пара обручилась. Однако ждать им пришлось долго – отец невесты, король Фердинанд Арагонский, не спешил пересылать обещанное приданое, так что отец жениха, король Генрих VII, тоже не спешил и всё откладывал венчание. Он начала рассматривать и другие кандидатуры в свои будущие невестки, но изменить ничего не успел.

В апреле 1509 года Генрих VII скончался, и королём стал семнадцатилетний Генрих VIII. Испанский посол полагал, что принцессе, несмотря ни на что, всё-таки придётся вернуться в Испанию ни с чем, и уже даже начал переправлять её немногочисленные на тот момент пожитки, как внезапно получил сообщение от молодого короля – тот желает, чтобы все вопросы, касающиеся его свадьбы с принцессой Екатериной, были как можно скорее улажены. И 11 июня в часовне Гринвичского дворца состоялось скромное частное венчание. Зато через восемнадцать дней состоялась коронация Генриха и Екатерины, она-то и стала настоящим празднованием нового союза.

Хронист писал: «Если бы мне пришлось перечислять, сколько усилий, трудов, стараний пришлось приложить портным, вышивальщикам и ювелирам, чтобы создать наряды лордам, леди, рыцарям и сквайрам, а также приготовить убранство для лошадей, то это заняло бы слишком много времени. Но уж точно можно сказать, что никогда не делали ничего столь роскошного, чудесного, удивительного, как для этой коронации».

23 июня Генрих и Екатерина проследовали по разукрашенным улицам Лондона в Вестминстерский дворец, а на следующий день из дворца – в аббатство: «Верхнее платье его милости было из кармазинного бархата с отделкой из горностая; мантия была из тиснёной золотой парчи, расшитая бриллиантами, рубинами, изумрудами, крупным жемчугом и другими дорогими каменьями; попона его коня была из золотой парчи, с широкой каймой из горностая. Его королева ехала в паланкине, который несли две белые лошади, убранные в золотую парчу. Сама она была облачена в белый расшитый атлас, её длинные волосы были распущены и ниспадали с плеч, что было очень красиво, а на голове была корона, украшенная дорогими каменьями с Востока».

После церемонии был пир, «какого не знавали и цезари», а затем последовала длинная череда праздников – всевозможные турниры, представления, танцы, торжественные обеды. Казалось, Генрих намеревался всю жизнь превратить в праздник, и на время это ему даже удалось.

Кто тогда думал, что это была только первая его свадьба из шести, а этот брак когда-нибудь закончится громким разводом с самыми серьёзными последствиями для целой страны?…

Шотландский король Иаков V и Мадлен Французская

1537 год

Она была почти сказочной принцессой, юной, красивой королевской дочкой. И как в сказке, к ней посватался… нет, даже не принц – король из другой страны. Они обвенчались, отпраздновали великолепную свадьбу и могли бы быть счастливы. Однако, как положено в сказке, в семнадцать лет принцесса заснула – правда, в отличие от сказки, навсегда.

Мадлен, дочь короля Франции Франциска I, была обаятельна, умна, и, конечно же, как положено сказочным принцессам, хороша собой. Есть легенда, что однажды, когда шотландский король Иаков V навестил Францию, он, будучи на прогулке, увидел прекрасную обнажённую купальщицу, влюбился в неё, а она оказалась французской принцессой, после чего он, разумеется, немедленно попросил её руки. На самом деле всё, конечно, было сложнее, прозаичнее и заняло к тому же немало времени. Шотландский король очень хотел взять в жёны дочь короля Франции, король отговаривался, предлагал ему другую даму, Иаков поначалу согласился, затем передумал… В конце концов, Франциск всё-таки дал согласие на брак, и шотландцу разрешили выбрать себе невесту из двух французских принцесс. И он выбрал Мадлен.

Иаков по-настоящему влюбился. Влюбилась и она – почему бы и нет? Молодой, всего шестью годами старше шестнадцатилетней принцессы, привлекательный король. Это мог бы быть счастливейший брак, если бы не приданое Мадлен. Помимо положения дочери короля Франции и ста тысяч золотых у неё была… чахотка. Это не было ещё окончательным приговором. В конце концов, её мать успела выйти замуж и даже подарить супругу семерых детей, так что и для принцессы Мадлен ещё не все дороги были закрыты. Правда, именно дорога в Шотландию, страну с суровым климатом, могла погубить Мадлен, как полагали доктора. Но это не останавливало принцессу. Она выйдет замуж за шотландского короля, даже если это укоротит ей жизнь: «По меньшей мере, я буду королевой столько, сколько проживу, а именно этого я всегда желала».

Иаков V Шотландский. Художник К. де Лион

26 ноября 1536 года в Блуа был подписан брачный контракт, а тем же вечером состоялось и обручение, при котором присутствовали только члены французской королевской семьи, шотландская сторона и несколько иностранных послов. Иаков подарил Мадлен кольцо с огромным, очень дорогим бриллиантом. Сразу после этого они с невестой расстались, и Иаков уехал в аббатство Клюни, в поисках короткой передышки после сложных переговоров, а король Франциск тем временем готовил и торжественный въезд будущего зятя в Париж, и роскошную свадьбу.

31 декабря король Шотландии в роскошном ало-золотом наряде, во главе своей свиты, официально въехал в Париж, где его встретила торжественная процессия, и по разукрашенным улицам, бок о бок с будущим тестем, королём Франциском, они отправились сперва в собор Нотр-Дам на мессу, а затем на банкет. А на следующий день, 1 января 1537 года, всё в том же соборе Нотр-Дам прошло венчание.

В десять утра Франциск I рука об руку с дочерью появился у помоста под золотым балдахином, выстроенным у входа в собор. Кардинал де Бурбон (к слову, дядя Марии, девицы, которую предлагали поначалу Иакову вместо принцессы Мадлен) обвенчал молодых, а затем они прошли в собор, чтобы прослушать мессу.

На свадебном обеде Иаков, желая блеснуть перед французами и доказать, что свою принцессу они отдали не какому-нибудь бедному королю маленькой страны, велел подать особый десерт, «плоды его родины». Когда гости приподняли крышки с чаш, в них оказалось золото в виде песка и слитков. Пусть французы не считают Шотландию «варварской»!

Вечером состоялся ещё один банкет, с танцами и представлениями, а начиная со следующего дня и в течение двух недель во дворе Лувра устраивались турниры. Иаков смог проявить себя на них во всём блеске, будучи хорошим воином. Говорили, что даже в день свадьбы лицо у жениха было всё в синяках – результат очередного турнира, а кроме того, ему пришлось оплатить счёт за сто десять сломанных турнирных копий. Словом, развлечения были рыцарскими в буквальном смысле этого слова, и, как написал один из современников, эти великолепные турниры напоминали о великих временах Карла Великого.

Разумеется, публику развлекали не только турнирами, но и фейерверками, танцами, пальбой из пушек, банкетами – отплыть в Шотландию зимой было невозможно, так что приходилось ждать весны, и всё это время устраивали очередной праздник.

В мае молодожёны наконец пустились в путь. Правда, едва только это произошло, у Мадлен началась тяжёлая лихорадка; к счастью, она вскоре поправилась. После тяжёлого путешествия по морю они наконец высадились на шотландском берегу 19 мая. И юная королева, преклонив колена, поцеловала землю своей новой родины, до которой ей всё-таки суждено было добраться. Шотландцы, и знатные, и простые, ликовали – им досталась такая очаровательная властительница! Только бы она была здорова! Но, увы, никакие, даже самые горячие, пожелания, не могли прибавить Мадлен здоровья. Шли приготовления к коронации, фонтаны должны были наполнить вином, сшить одежду для участников свадебной процессии, и наряд для самой королевы – роскошный, с длинным шлейфом, отделанный жемчугами и вышитый золотом…

7 июля Мадлен не стало. Французская принцесса, шотландская королева, она умерла на руках у своего короля. А мы никогда не узнаем, какой королевой стала бы Мадлен. Она навечно осталась юной принцессой. Её сказка оказалась короткой, но, по меньшей мере, она была.

Филипп Испанский и Мария Кровавая

1554 год

Когда старшая дочь Генриха VIII, английская королева Мария I, собралась вступить в брак, вопрос об обручальном кольце обсуждали на заседаниях королевского совета. Мария не хотела, чтобы его украшали драгоценные камни, она хотела, чтобы её «обвенчали простым золотым кольцом, как любую другую девушку». Филипп, привлекательный испанский принц, был на одиннадцать лет младше своей невесты, которой было тридцать семь. Даже по нынешним меркам это немало для первого брака, а уж тогда, в 1554 году… Но королеве хотелось найти надёжную опору, чтобы спокойно править королевством. Ей хотелось стать счастливой. Ей хотелось, чтобы у неё был муж и была семья. Такие простые, такие обычные, такие знакомые желания – и королева Англии пыталась сделать вид, что она обычная невеста, которую, конечно же, ожидает после свадьбы счастливая жизнь.

Но обычной невестой она всё-таки не была. И если вопрос о браке очередной принцессы всегда необыкновенно важен, учитывая связи, которые он за собой повлечёт, то что уж говорить о браке правящей королевы! Не подчинит ли иностранный принц себе и свою супругу, и её страну? Не станет ли Англия просто приданым, которым завладеет Испания? Мария и сама сознавала, что, с одной стороны, она останется главным лицом королевства, с другой – станет женой, которая во всём должна следовать за мужем. Так что переговоров, обсуждений сотен тонкостей, споров было чрезвычайно много. На их фоне личные переживания королевы (а понравится ли она принцу, который много младше её, и к тому же ведь она совсем ничего не смыслит в любви!) почти никем не принимались в расчёт, даже ею самой. Но вот, в конце концов, всё было решено, и принц Филипп поехал в Англию.

Перед прибытием он отправил невесте и её придворным дамам подарки – множество украшений из драгоценных камней. Мария получила, в частности, кулон с огромным бриллиантом и жемчужиной и ожерелье из восемнадцати бриллиантов. Но самым дорогим для королевы подарком стала золотая роза с плоскогранным бриллиантом огромной ценности, который когда-то принадлежал матери Филиппа. Королева так полюбила этот подарок, что надела его в день свадьбы.

Филипп II Испанский. Художник А. Моро

Однако до свадьбы предстояла ещё первая встреча, которую королева ожидала с нетерпением, смешанным, вероятно, со страхом – правильный ли выбор она сделала и если даже мужем принц окажется хорошим, то будет ли он столь же хорошим и соправителем? А принца Филиппа тоже, вероятно, снедало любопытство – что за супругу подыскал ему отец-император?… Королева поступила в тот вечер очень по-женски – при их встрече присутствовали только пожилые придворные. Но кто будет винить леди в том, что она не хотела предстать перед женихом на фоне юных дам, и так чувствуя себя не очень уверенно? Что ж, Мария осталась в восторге! Ну а Филипп… Неизвестно.

Утром 25 июля, в День святого Иакова, покровителя Испании, в Винчестерском соборе состоялось королевское бракосочетание. Разумеется, в честь этого дня собор был разукрашен – гобелены, золотая парча, балдахин пунцового цвета над специально воздвигнутой для венчания платформой с алтарём и двумя тронами по обеим его сторонам, для царственных невесты и жениха.

«Филиппа сопровождали шестьдесят испанских грандов и кавалеров. ‹…› Одежды его были из богатой парчи, с каймой из крупных жемчужин и бриллиантов. Штаны были из белого атласа, расшитого серебром. На шее висела чеканная золотая цепь, украшенная бесценными бриллиантами, к которой был подвешен орден Золотого Руна; под коленом был орден Подвязки, украшенный разноцветными каменьями». Надел он и подарок Марии – парчовую мантию, отделанную малиновыми бархатом и атласом, с золотыми цветами чертополоха и жемчужными пуговицами на рукавах.

Через полчаса после прибытия жениха появилась и невеста. В отличие от Филиппа, перед которым не несли никаких символов власти, перед королевой несли меч.

Мантия Марии, как описывали современники, была из покрытой узорами золотой парчи, длинный шлейф украшали крупные жемчужины и бриллианты. Она почти полностью скрывала платье из чёрного бархата. Нижняя юбка, которую открывали расходящиеся полы платья, была из белого, вышитого серебром атласа, а отвороты широких рукавов, которые, по тогдашней моде, носились подвёрнутыми, были покрыты золотой сеткой, тоже усаженной жемчугом и бриллиантами.

Мария выглядела если не красавицей (которой она, по мнению современников, никогда не была – но разве это так важно?), то, по крайней мере, величественной королевой (что куда важнее). Драгоценности, которыми была усыпана королева, сверкали так, что, по словам современника, было больно глазам. За Марией следовали пятьдесят фрейлин.

Мария Тюдор. Портрет, сделанный к свадьбе с Филиппом. Художник Х. Эворт

«Для свадебной процессии проложили покрытую красной саржей дорожку, которая вела к двум стоящим на платформе тронам. Королева Мария, в сопровождении своих кавалеров и дам, проделала пешком весь путь от двора епископа – шлейф несла её кузина, Маргарита Дуглас, а помогал ей гофмейстер, лорд Гейдж. На платформе она встретилась с женихом, и они заняли свои места на тронах. ‹…› Перед церемонией выступил Фигероа, регент Неаполя, который провозгласил, что император Карл V, “договорившись о союзе между английской королевой и своим главным сокровищем, сыном и наследником Филиппом, принцем испанским, желая сделать этот союз равным, отрекается от королевства Неаполь в пользу сына, чтобы Мария взяла в мужья не принца, но короля”. ‹…› Когда прозвучал вопрос “кто отдаёт эту женщину”, возникло замешательство. Тогда маркиз Винчестерский вместе с графами Дерби, Бедфордом и Пемброком выступили вперёд и передали её мужу от имени всего королевства. ‹…›»

Хотя в тот период Англия была ещё официально отлучена от церкви, было получено специальное разрешение от папы римского на совершение брачной церемонии. Церемония эта, по старинным традициям с венцами, которые держали над женихом и невестой, была длинной и шла не один час; однако набожная Мария всё время была сосредоточена и смотрела не отрываясь на священные символы, чем подкупила испанских придворных своего жениха.

«Филипп и Мария, Божией милостью король и королева Англии, Франции, Неаполя, Иерусалима и Ирландии, защитники веры, принцы Испании и Сицилии, эрцгерцоги Австрии, герцоги Милана, Бургундии и Брабанта, графы Габсбургские, Фландрские и Тирольские» – так прозвучали титулы супругов. Теперь уже вытащили из ножен и второй меч – для Филиппа.

«Зал во дворце епископа, где проходил свадебный пир, был убран золотом и шелками. В конце его стоял величественный помост, к которому вели четыре ступеньки. На нём, под балдахином, стояли кресла для королевы Марии и её супруга. Перед ними стоял стол, а дамы королевы, испанские гранды и английская знать пировали внизу». При этом, заметим, кресло королевы Марии было разукрашено более роскошно, чем у её супруга, и стояло с более почётной стороны, то есть с правой. Да и тарелка перед нею стояла золотая, а перед ним – серебряная. Да, формально Филипп становился королём Англии… И всё-таки настоящей правительницей оставалась Мария.

«Епископ Гардинер сидел за королевским столом – тот был сервирован тарелками из чистого золота. Буфет, девять полок которого были уставлены золотыми вазами и серебряными блюдами, был, скорее, просто для красоты. На галерее напротив размещались музыканты, которые играли чудесную музыку. Затем, между первой и второй переменой блюд, вошли герольды в роскошных мантиях, и произнесли от имени королевства поздравительную речь на латыни, прославляющую брак». Испанцы были поражены роскошью – огромным количеством дорогой посуды, и не менее огромным количеством блюд (четыре перемены с тридцатью блюдами в каждой). Филиппу прислуживал его испанский приближённый, а Марии – английские аристократы.

«В шесть часов убрали столы, и начались танцы». Увы, тут не обошлось без затруднений – испанцы не знали английских танцев, а англичане – испанских. Пофлиртовать с прелестными фрейлинами испанцам тоже хотелось, но и тут возникла преграда – язык. Самодовольный испанский придворный, оставивший воспоминания об этом дне, написал, что английские придворные весьма обрадовались этому, видимо, полагая, что иначе бы англичанкам перед испанцами просто не устоять. Новобрачные решили танцевать «на немецкий манер», и тут Мария смогла проявить себя – она превосходно танцевала! Куда лучше, чем блестящий во всех остальных отношениях её муж.

«А в девять часов веселье завершилось – королева и король Филипп покинули празднество». Утром, после первой брачной ночи, вновь столкнулись испанские и английские традиции – испанские гранды явились поздравить монаршую чету в постели, что вызвало возмущение английских фрейлин королевы, которые придерживались совсем других взглядов (королевы вообще не показываются на публике в этот день). Но это же, право, оказалось самой маленькой из проблем, которые поджидали эту чету.

Короткая совместная жизнь началась. Через четыре года королева Мария скончается – и кто знает, произошло бы это так быстро, если бы Филипп не разбил ей сердце…

Франциск II и Мария Стюарт

1558 год

Королева Мария Шотландская была замужем трижды. Но если бы свадьба в её жизни была только одна, если бы юная Мария не овдовела, если бы она осталась королевой Франции, быть может, мы бы не обрели легенду, зато она была бы куда счастливее?…

Когда французскому дофину Франциску было четыре года, во Францию приехала его невеста и будущая супруга, дочь француженки Марии де Гиз и шотландского короля Иакова V, пятилетняя королева Шотландии Мария Стюарт. Им предстояло воспитываться вместе; к счастью, высокая, красивая, очень живая девочка не оттолкнула от себя низенького, не выглядевшего на свой возраст болезненного мальчика. Наоборот, Франциск и Мария сблизились почти сразу. Юная королева росла, и французский двор всё сильнее подпадал под её очарование, включая и будущёго свёкра, короля Генриха II. Шли годы. Влияние Гизов, семьи Марии с материнской стороны, всё время и, несмотря на молодость дофина, они всё больше настаивали на скорейшей его свадьбе. Дофин, обожавший свою красавиц невесту, был бы только счастлив. А вот Екатерина Медичи и Диана де Пуатье, законная супруга и любовница Генриха, враждовавшие всю жизнь, на сей раз обе были не в восторге – ни той ни другой не хотелось возвышения Гизов. Однако король их не слушал.

19 апреля 1558 года в Лувре состоялась церемония обручения. Сияющую невесту в белом атласном платье, расшитом драгоценными камнями, к кардиналу Лотарингскому подвёл король Генрих II, а Антуан де Бурбон, король Наварры, сопровождал жениха. Марии было пятнадцать с половиной, Франциску – четырнадцать. Кардинал торжественно соединил их руки, а они, ещё почти дети, обменялись кольцами. После этого состоялся великолепный пир.

Однако последовавшие празднества превзошли этот день по размаху и великолепию. Ещё бы! Венчались французский дофин и шотландская королева, приносившая в приданое целую страну.

Франциск II. Художник Ф. Клуэ

Свадьба состоялась 24 апреля в сердце Парижа. Собор Нотр-Дам и дворец архиепископа Парижского соединили высокой, около четырех метров, деревянной галерей, по которой должна была пройти свадебная процессия. Галерея соединялась с огромным помостом, выстроенным у входа, и шла дальше внутри самого собора вплоть до алтаря. Над ней тянулся бархатный навес лазурного цвета с вышитыми золотыми геральдическими лилиями, но с боков галерея была открыта, так что все могли видеть жениха с невестой и тех, кто их сопровождал.

Место на помосте заняли иностранные послы и сановники, простые парижане огромными толпами заполнили всё пространство кругом, и праздник начался. Первыми, в десять утра, появились швейцарские алебардщики и полчаса под музыку демонстрировали своё умение владеть оружием. Затем, по команде дяди невесты, герцога Гиза, который был распорядителем торжества, появились музыканты в красных и жёлтых костюмах. После их выступления торжественно двинулась свадебная процессия: разодетые придворные кавалеры, принцы и принцессы крови, за ними – представители церкви. Далее следовал жених, четырнадцатилетний Франциск, в сопровождении своих младших братьев (будущих королей Карла IX и Генриха III) и короля Наваррского; его отец, Генрих II, вёл невесту, а замыкала шествие Екатерина Медичи в сопровождении брата наваррского короля и своих фрейлин.

Однако звездой этого праздника была Мария Стюарт. Утром она написала письмо своей матери Марии де Гиз, вдовствующей королеве Шотландии, что чувствует себя счастливейшей женщиной в мире. Она была юна, она была красива, она была королевой одной страны и теперь венчалась с будущим королём другой. Она была ослепительна и наверняка знала это.

Каким было платье невесты в тот день, источники рассказывают по-разному. В одних упоминается, что платье было белоснежным, необыкновенно богатым, вышитым бриллиантами и другими драгоценными камнями и очень шло её светлой коже. В других – что это роскошное белое платье Мария надевала в день обручения, а на свадьбе была в голубом бархате, вышитом серебряными лилиями и драгоценными камнями. Как бы там ни было, белое платье на свадебные торжества Мария действительно надевала, а ведь траурный цвет французских королев именно белый… Не пройдёт и трёх лет, как ей придётся вновь его надеть.

Мария Стюарт. Художник Ф. Клуэ

Шею Марии украшал подарок короля, большая драгоценная подвеска с его инициалами; волосы юной невесты были распущены по плечам, а голову венчала небольшая золотая корона, полностью усыпанная жемчугом, бриллиантами, сапфирами, рубинами и изумрудами. Хронист Брантом писал: «В то величественное утро, когда она шла к алтарю, была она в тысячу раз прекраснее богини, спустившейся с небес; и также выглядела она после полудня, когда танцевала на балу; и ещё более прекрасна она была, когда опустился вечер и она сдержанно, в надменном безразличии, отправилась завершать консуммацией обет, данный у алтаря Гименея. И все при дворе и в великом городе возносили ей хвалу и говорили, что благословен будь сто раз принц, которого сочетали с такой принцессой. И если Шотландия представляла собой большую ценность, то её королева – ещё большую; и даже если бы не было у неё короны или скипетра, божественно прекрасная, сама она стоила бы целого королевства; однако, будучи королевой, сделала она своего супруга счастливым вдвойне».

Жениха и невесту встретил архиепископ Парижский и препроводил в королевскую часовню. Там они преклонили колена на золотые парчовые подушки и приняли причастие.

В то время, пока шла торжественная церемония, горожанам несколько раз бросали золотые и серебряные монеты от имени короля и королевы Шотландии. Это, разумеется, вызвало бурный восторг, но и не менее бурные столкновения – буквально в нескольких шагах от роскошного помоста началась давка и драка за монеты, так что герольдам пришлось вмешаться, чтобы дело не закончилось чьей-нибудь смертью.

После венчания свадебная процессия отправилась обратно во дворец архиепископа на свадебный обед, за которым последовал бал. Золотая, усыпанная драгоценностями корона Марии стала слишком давить ей на лоб, поэтому один из придворных держал её над головой королевы Шотландии и дофины Франции в течение почти всего обеда, а на балу Мария танцевала уже без короны.

Но на этом праздник не закончился. После бала, в пять часов, свадебная процессия направилась в официальную резиденцию городского управления, на другой конец Сите, причём маршрут был проложен не самый короткий, а, наоборот, подлиннее, чтобы парижане могли полюбоваться на кортеж. Мария ехала в позолоченном экипаже вместе со своей свекровью Екатериной Медичи, Франциск и король Генрих сопровождали их верхом на конях с очень богатой упряжью.

Роскошный банкет навсегда остался в памяти тех, кто на нём присутствовал. Впрочем, забыть представления, которые разыгрывались перед гостями, действительно трудно – например, семь прекрасных девушек в роскошных костюмах, которые изображали семь планет, и пели эпиталаму; или двадцать пять пони с позолоченной упряжью, на которых ехали «маленькие принцы в сияющих одеждах»; белые пони влекли повозки с античными богами и музами, и все они славили новобрачных.

Кульминацией представления стало морское сражение. В зал въехали шесть кораблей, убранных парчой и алым бархатом, с серебряными мачтами и парусами из серебристого газа. Они были механическими и двигались по раскрашенному полотну, изображавшему морские волны, а тончайшие паруса надувались от ветра (скрытых мехов). На палубе каждого корабля было по два сиденья, одно занимал капитан, чьё лицо было скрыто под маской, другое же было пустым. Совершив семь кругов по залу, каждый корабль остановился перед дамой, по выбору своего капитана. Дофин – перед своей матерью, королевой, а король – перед Марией. Когда суда, на этот раз со своими прекрасными пассажирками, вновь объехали зал, зрителям пояснили, что перед ними – плавание за Золотым руном, которое возглавлял Язон. Захватив руно – Марию, отныне он «создаст империю», которая будет включать Францию, Англию и Шотландию.