Семейство Деланза (№2) - Прощай, невинность!

Она посмотрела на себя в зеркало, с удовольствием отметив, что по-прежнему выглядит прелестной и желанной. Сюзанна не намеревалась оставаться дома и умирать от скуки, ожидая, когда ее муж соизволит обратить на нее внимание, тем более что она совсем не нуждалась в этом внимании. Никто не усмотрит ничего неприличного в том, что замужняя дама ее возраста появилась в опере одна. Поэтому, несмотря на отказ Лизы, Сюзанна решила ехать. Она подумала, что Лиза стала чересчур дерзкой юной леди, а потому без нее, пожалуй, будет веселее. И еще Сюзанна решила напомнить Бенджамину, что пора уже подыскать подходящую партию для его дочери. Говорят, недавно в Нью-Йорк приехал довольно бедный, но весьма знатный англичанин, кажется, маркиз, и он намерен жениться на богатой наследнице…

Сюзанна приказала подать карету и, ожидая, пыталась не думать о Софи и ее горе. Ну, в конце концов все как-нибудь утрясется. Уж в этом Сюзанна не сомневалась.

Сюзанна не пожалела о том, что поехала в театр. Сама по себе опера мало ее интересовала, но она не сомневалась, что к ней приковано внимание многих, а это и было для нее главным. Мужчины, сидящие в других ложах, то и дело оборачивались, чтобы посмотреть на нее, иные даже осмеливались поймать ее взгляд и улыбнуться. Конечно, ныне репутация Сюзанны была безупречна и оставалась такой уже много лет. После того ужаса, что ей пришлось пережить, став живым воплощением скандала, она уже не имела ни малейшего желания нарушать законы общества. Мужчины могли, разумеется, восторгаться ею — но лишь издали. Она хранила верность Бенджамину в течение всех лет их брака, вне зависимости от своих желаний. После глупостей и безрассудств, совершенных в молодости, Сюзанна поумнела, набралась житейской мудрости и давно уже знала, что секс в жизни далеко не так важен, как респектабельность.

Но она все-таки жаждала внимания мужчин, почти отчаянно искала его — может быть, потому, что Бенджамин слишком редко оказывал ей внимание как женщине… Сделав вид, что не замечает двух своих давних и самых настойчивых поклонников, Сюзанна отвернулась — и тут увидела, как из ложи напротив выходит некто… Фигура этого человека показалась Сюзанне странно знакомой… За ним шла светловолосая женщина. Сердце Сюзанны на мгновение замерло.

А потом оно снова забилось — быстро и неровно: Сюзанна успела рассмотреть широкие плечи и густые золотистые волосы, падающие на воротник смокинга, и губы ее пересохли. Словно зачарованная, она беспомощно смотрела в ту ложу, не в силах отвести взгляд.

Нет, она просто сходит с ума! Это не может быть Джейк!

Джейк умер. Он погиб в 1890 году в ужасном пожаре после побега из тюрьмы. Он умер и похоронен на безвестном лондонском кладбище, и Сюзанна до сих пор не побывала на его могиле, но когда-нибудь соберется…

Она немного успокоилась. Джейк действительно умер; но хотя Сюзанна слишком хорошо это знала, ей было тяжело увидеть человека, похожего на него, пусть только со спины. Сюзанна на мгновение прижала руку к груди, но сердце не хотело успокаиваться. Неужели боль утраты и разочарования никогда не утихнет? Ну зачем этот человек напомнил ей Джейка?

Внезапно Сюзанна встала, охваченная тревогой. Ей казалось, нужно что-то сделать, но что? Догнать незнакомца и заглянуть ему в лицо? А что потом? Даже если он и вправду похож на ее покойного мужа, ей все равно предстоит ужасное разочарование…

Сюзанна, шепнув знакомой даме, с которой делила ложу, что скоро вернется, выбежала в фойе.

Джейк прибавил шагу. Да, это было ошибкой. Сегодняшняя поездка в оперу была большой ошибкой.

Но ему до тошноты надоело скрываться, надоело сидеть в своем особняке на Риверсайд-драйв. Там он работал, там он спал. Там он ел и принимал любовницу. Лу-Энн уже устала жаловаться. Ей хотелось выезжать, веселиться. Джейк не обижался: Лу-Энн была так молода, и секс не мог заменить всего остального — ни ей, ни ему.

Да, и ему тоже.

— Чего ты боишься? — спросила она как-то.

Конечно, Лу-Энн не настолько проницательна, чтобы угадать правду. Но ее замечание попало в цель. Джейк не мог признаться ей, но он и в самом деле боялся — боялся, что кто-то снова по нелепой случайности узнает его.

Он не мог объяснить, что это не просто страх.

Потому что это был настоящий ужас.

Джейк точно знал, что не позволит снова засадить себя в тюрьму. Он умрет раньше.

Поэтому он ничего не ответил Лу-Энн и наконец согласился поехать с ней в оперу. И тут все и случилось.

Надо же было в толпе, что наполняла оперу в этот вечер, наткнуться не на кого-нибудь, а на собственную жену. Слава Богу, она его не видела.

Он не был готов к этой встрече. Не был готов к потрясению, к нахлынувшим мгновенно противоречивым чувствам, не был готов ни к охватившему его гневу, ни к ненависти…

Сюзанна торопливо спустилась в обширный вестибюль с колоннами, где прогуливались зрители, оживленно болтая, с бокалами в руках. Она приостановилась, стиснув сумочку, и оглядела толпу. И застыла.

Человек, которого она искала, стоял рядом с блондинкой. Сюзанна по-прежнему видела его со спины, но теперь она была гораздо ближе и могла поклясться, что он выглядит точь-в-точь как Джейк — или его дух.

Похоже, он о чем-то спорил со своей спутницей. Сюзанна, тяжело сглотнув, уставилась на его широкую спину. Он наклонился к девушке, что-то говоря ей на ухо.

Его поза была такой знакомой… Сюзанна почти слышала его хрипловатый, соблазняющий голос. И ее с головы до ног охватило странное ощущение — ощущение куда более пьянящее и пугающее, чем все, что она испытывала за последние годы. И каждый нерв, каждая клеточка ее тела напряглись…

Это не мог быть Джейк, но он так походил на Джейка… и в Сюзанне вспыхнуло желание. Она говорила себе, что это не Джейк, а значит, она будет страшно разочарована. И твердила, что не осмелится рискнуть репутацией, которую так ревниво оберегала много лет.

Блондинка шагнула прочь, надутая и рассерженная. Она направилась к дверям зрительного зала, и, когда проходила мимо, Сюзанна увидела, что девушка не только очень хороша собой, но и очень молода — ей было восемнадцать-девятнадцать. Она нервно оглянулась на мужчину. Тот, немного поколебавшись, посмотрел вслед своей подруге — и тут его взгляд встретился со взглядом Сюзанны.

Она коротко вскрикнула от глубокого потрясения и искреннего непонимания. А потом увидела, что мужчина повернулся и быстро вышел через большую центральную дверь — на улицу, в темноту.

Сюзанна очнулась. Это Джейк! Он жив! Ни на секунду не задумавшись, как же это могло случиться, Сюзанна бросилась вслед за ним. Она бежала, не понимая, что расталкивает людей и они изумленно смотрят на нее.

Сюзанна вылетела на улицу, тяжело дыша, и остановилась на тротуаре под электрическим фонарем. Стояла ранняя осень, воздух был тепл и ласков, но Сюзанна ничего не замечала. Где Джейк? Она ведь не потеряла его, нет? Она просто не может потерять его! По ее щекам полились слезы.

Тут Сюзанна заметила, что он быстро удаляется от здания театра в сторону Шестой авеню, почти скрытый тенью домов.

— Джейк! — закричала Сюзанна и, подобрав юбку, помчалась следом.

Мужчина остановился и на несколько мгновений застыл в неподвижности. Потом медленно, неохотно обернулся и посмотрел на Сюзанну. Его губы сжались. Сюзанна остановилась рядом с ним, задыхаясь от волнения и быстрого бега. Он не умер. Он действительно не умер!

Не обращая внимания на прохожих, Сюзанна бросилась к нему, обхватила его за плечи, отчаянно целовала его подбородок, шею… Неожиданно Джейк оттолкнул ее и шагнул назад.

Сюзанна, оказавшись в нескольких футах от него, всмотрелась в его лицо.

— Ты не умер!

Первое потрясение немного утихло. И постепенно Сюзанна начала понимать. Все эти годы, когда она горевала о нем, оплакивала его, нуждалась в нем, думая, что он мертв, — он был жив…

— Не умер? Ну, как сказать. Мне лично казалось, что я побывал в аду, — протяжно выговорил Джейк, такой же дерзкий и наглый, как много лет назад.

— Ох, я бы убила тебя собственными руками! — воскликнула Сюзанна.

— Ну, если это попытка убийства, то совершенно необычная.

Взгляд Джейка скользнул по груди Сюзанны, по ее бедрам, задержавшись на том месте, где яростно пульсировала под юбкой охваченная желанием плоть.

И тут Сюзанна окончательно все поняла. Словно что-то щелкнуло в ее голове. Он не умер — он жил все эти долгие годы, пока она страдала от боли, от чувства вины, веря в его смерть…

— Ты ублюдок! — взвизгнула она, вскидывая кулаки и бросаясь на него в безумной ярости.

Джейк поймал ее руки, чуть сжал их и резко завернул ей за спину. Сюзанна не пыталась сопротивляться, зная, что это бессмысленно. На мгновение она всем телом прижалась к Джейку — грудью, животом, бедрами… Ее прижатым к спине рукам было больно, но к ее бедрам хлынула кровь, и боль желания оказалась куда сильнее.

Джейк отпустил ее. Сюзанна всмотрелась в его лицо. Он стал гораздо старше, и у глаз появились тонкие морщинки, но это по-прежнему был самый привлекательный мужчина, какого ей приходилось видеть в жизни. Сюзанна глубоко вздохнула, дрожа от желания, от любви к Джейку, не оставлявшей ее ни на минуту.

— Но мне сказали, что ты погиб в огне!

— Как видишь, нет. — Окинув Сюзанну спокойным взглядом, он отодвинулся от нее.

— Ты эгоистичный ублюдок! Все эти годы… — Она разрыдалась, вся во власти давнего горя, вновь вспыхнувшего гнева, пугающего восторга.

— Все эти годы — что? — Джейк явно насмехался. — Только не говори, что тебе меня не хватало!

— Но это так!

Джейк громко расхохотался. Вдруг он ленивым, небрежным жестом схватил Сюзанну за локоть, притянул к себе и крепко прижал ее к своим бедрам, к паху. Склонившись к уху Сюзанны, сказал:

— Тебе нужен был не я. Тебе нужно было вот это. — И он подвигал бедрами, давая ей ощутить напрягшийся фаллос.

Сюзанну пробрала дрожь. Прошло много лет с тех пор, когда ей удавалось достичь экстаза без помощи фантазий — фантазий, в которых главную роль играл Джейк. Он оставался самым потрясающим и желанным из всех мужчин, его тело по-прежнему было крепким и сильным, полным энергии.

— Да, Джейк, — прошептала Сюзанна, обхватывая его шею и запуская пальцы в его волосы. — И это мне было нужно.

Улыбка исчезла с лица Джейка. Он очень холодно оттолкнул Сюзанну.

— Ну, тебе придется и впредь обходиться без этого, драгоценная супруга. Потому что я умер и похоронен как Джейк О'Нил.

Сюзанна замерла.

— О, извини, как я мог забыть! Ты ведь теперь не моя жена — ты жена Ральстона! — Джейк издевался над ней.

Сюзанна задрожала.

— О Боже!..

— В чем дело, дорогая?

— Ты знаешь, в чем дело! О Боже!.. Ты не умер… я замужем за двумя мужчинами!

Джейк снова коротко рассмеялся:

— Может быть, тебе стоило подождать, прежде чем выходить замуж снова? Или у тебя были причины торопиться?

Сюзанна, в ужасе перед открывшейся перед ней проблемой, не ответила.

Джейк склонился над ней, в его глазах вспыхнуло бешенство.

— Когда ты с ним познакомилась, Сюзанна? Когда ты очутилась в его постели? Сразу после того, как меня передали британским властям?

Сюзанна вспыхнула:

— Я не спала с Бенджамином до свадьбы!

Джейк, закинув голову, расхохотался с откровенным недоверием.

— Это правда!..

Он сложил руки на груди и уставился на нее, скривив губы.

— А я-то собирался послать за тобой.

— Что?..

— Я собирался послать за тобой и Софи. Чтобы встретиться с вами в Австралии. Но идея как-то угасла сама собой, потому что ты уже вышла замуж. А я никогда не был любителем делиться, Сюзанна.

Ее охватила слабость.

— Но я думала, что ты умер! Мне сказали, что ты погиб! Были доказательства…

Он опять наклонился, приблизив свое лицо к ее лицу. Она почувствовала его теплое, легкое дыхание.

— Ты наверняка даже не надела траур после моей смерти, ты, маленькая сучка!

И лишь теперь Сюзанна вспомнила, почему она ненавидела его.

— Надела. Я носила траур несколько лет! — Теперь ее трясло от бешенства… и страха. — И не смей порицать меня! Во всем лишь ты сам виноват! Я вышла замуж не только ради себя самой, но и ради Софи! Ты нас бросил!

— Меня выслали, детка.

— Ты еще до высылки требовал развода!

— Да, верно. — Он горько усмехнулся. — Похоже, тюрьма способна подшутить над нашей памятью. Она заставляет мужчину думать о семье, заставляет вспоминать все хорошее и забывать все плохое. Заставляет мечтать, как последнего придурка. — Он засунул руки в карманы.

Сюзанна нервно вздохнула.

— Я ведь не знала. Я бы приехала к тебе.

— Нет, моя милая. Ты ни за что бы не поехала в Австралию, чтобы жить там, как жили первопроходцы. Но в то время я просто обезумел от одиночества и не понимал этого.

Хотя Сюзанна едва ли могла представить себя в простом ситцевом платье, развешивающей постиранное белье на веревке, протянутой между деревьями за какой-нибудь убогой хижиной в австралийской глуши, она все же вполне могла вообразить, что все эти годы они были вместе, что она была его женой, матерью его ребенка…

— Я бы приехала, — настойчиво повторила она, хотя и знала, что, будучи тогда молодой и своевольной, она, пожалуй, наотрез отказалась бы ехать к нему, или не отказалась бы?

Сюзанна расплакалась. Слезы ее были искренними, но в то же время она вспомнила, как легко было когда-то подействовать на Джейка слезами, если не помогали другие средства. И слезы хлынули потоком.

— Я не знаю, что делать! Ты жив, Джейк! А я замужем за другим! — Она не осмелилась в эту минуту сказать ему, что в ее памяти он всегда оставался первым и единственным, что она всегда была в первую очередь его женой, что любит его и готова оставить Бенджамина, скажи Джейк хоть слово. И он ведь скажет это слово… или нет?

— Сюзанна, — его голос заметно потеплел, — Джейка О'Нила нет, он мертв. Для закона — мертв. У тебя один муж, а не два. Твой муж — Бенджамин Ральстон.

Сюзанна судорожно втянула воздух.

— Но ты не умер! Мы оба знаем, что ты жив! Ты что, сошел с ума, Джейк? Или это часть каких-то твоих безумных планов? Каких?

— А как ты думаешь, почему я вернулся через столько лет, рискуя своей свободой?

Сюзанна замерла. Причина могла быть только одна. Не важно, что он говорил, не важно, как он себя вел, ничего не изменилось между ними. Даже если много лет назад они постоянно сражались друг с другом, даже если тогда их брак был постоянной войной, все же они пылали страстью друг к другу, и страсть эта становилась все сильнее. И каждая стычка приводила к очередному взрыву чувственных желаний. А разве не должна была усилиться их тяга друг к другу за четырнадцать лет разлуки?

— Ты хотел видеть меня, — взволнованно прошептала она. — Ты вернулся ко мне. Ты не мог удержаться. Ты никогда не мог удержаться.

Что-то изменилось в лице Джейка.

— Нет, Сюзанна. Я вернулся лишь потому, что не могу оставаться вдали от Софи.

Сюзанну словно парализовало.

— Софи?

— Да, Софи. Моя дочь. Как она поживает?

Сюзанна пошатнулась, словно ее ударили, но тут же сказала себе, что, само собой разумеется, он скучал и по Софи тоже, но дело тут не в Софи, просто он лжет из гордости, не может признаться, что до сих пор желает ее…

— У Софи все отлично.

— Почему она не замужем? — спросил Джейк озабоченно. — Когда я ее видел в последний раз, ей было семнадцать. Я думал, теперь она уже не одна.

Сюзанна изумленно уставилась на него: — Так ты уже приезжал?..

— Да.

— И сколько раз?

— Много. Каждые два-три года. В первый раз я был здесь в девяносто первом.

Сюзанна взвизгнула и бросилась на него, пытаясь ударить по лицу, желая убить его… Джейк схватил ее за запястья и держал, пока она рвалась как дикий зверь, крича и проклиная его.

— О, я и забыла, как я тебя ненавижу!

— Это странно. У меня к тебе нет таких чувств.

Сюзанна выдохлась, словно Джейк вытянул из нее все силы, и упала ему на грудь, задыхаясь. Джейк отстранил ее.

— Почему Софи не замужем? — снова спросил он.

— Она не спешит, — холодно ответила Сюзанна. Она была настолько разгневана, что не хотела говорить с ним. В конце концов, он лгал им обеим, и ей, и Софи. И какое он имел право появляться сейчас, врываться в их жизнь? Он давно потерял право знать то, что касалось ее и Софи.

— Но ей почти двадцать один.

— Она занимается живописью, — прошипела Сюзанна. Неожиданно Джейк улыбнулся:

— Я знаю. Неужели ты думаешь, я не постарался узнать все, что возможно, о моей дочери? Она очень талантлива, не так ли? — В его голосе прозвучала глубокая, искренняя гордость.

Сюзанна отшатнулась.

— Ее живопись — просто безумие, она сумасшедшая вроде тебя! Как вообще ты это узнал? Ты приезжал и шнырял вокруг, вынюхивая?

— Я еще и нанимал частных сыщиков, — холодно произнес Джейк.

Сюзанна вдруг подумала об украшавшем ее шею ожерелье, купленном на деньги Софи… Она заслужила эти деньги, но Джейк может прийти в бешенство, если узнает, что она тратит состояние, которое он предназначил для своей дочери. Тема была весьма опасной, но Сюзанна решила не обходить ее.

— Ты не оставил мне ни цента, ублюдок!

— А ты и не заслужила ни цента.

Они смотрели друг на друга… И тут Сюзанне пришло в голову, что Джейк по-прежнему считается преступником. И если его поймают, ему придется вернуться в Великобританию — в тюрьму.

Золотистые глаза Джейка потемнели.

— И не думай об этом, — предостерег он.

— О чем? — улыбнулась Сюзанна.

— Я давно уже другой человек, у меня новое имя. И тебе его знать незачем. Я преуспевающий делец, у меня предприятия в Ирландии и в Англии. Забавно, правда? Я даже имею доступ в высшее общество этого города — но, конечно, веду себя осторожно. Так что не вздумай свистнуть в свисток, Сюзанна. А если ты это сделаешь, то отправишься вместе со мной.

Сюзанна поняла, что он имеет в виду, и по коже у нее побежали мурашки.

Джейк улыбался, но эта улыбка не была приятной. Неожиданно его рука легла на полную, почти обнаженную грудь Сюзанны. Она задохнулась от наслаждения, и в то же время почувствовала себя оскорбленной. Джейк склонился к ней, его волшебные пальцы сжали грудь Сюзанны.

— Он хотя бы удовлетворяет тебя? — насмешливо спросил Джейк. Ясно было, что он говорит о Бенджамине. — Я его видел. Сомневаюсь, чтобы ты вообще думала о нем, когда вы в постели.

Сюзанна, закрывая глаза, простонала:

— О Боже… конечно, ты прав!

Джейк высвободил ее грудь из платья и, наклонившись, захватил губами напрягшийся сосок. Сюзанна вскрикнула. Джейк ласкал умело, доставляя острое наслаждение. Сюзанна ощутила слабость в ногах, ее колени подогнулись. Джейк легонько укусил ее, и волна боли и удовольствия прокатилась по телу Сюзанны, желание стало почти невыносимым. Она задыхалась, цепляясь за него, ее сознание помутилось.

Но Джейк поднял голову и посмотрел ей в глаза:

— Ты меня не выдашь, Сюзанна, и мы оба знаем почему. Ведь если ты предашь меня, ты уже не сможешь надеяться, что однажды ночью я проберусь в твою кровать и дам тебе именно то, в чем ты нуждаешься.

Сюзанна всхлипнула:

— Ты мне нужен прямо сейчас!

Джейк рассмеялся:

— Это я понял. — Он выпрямился, убрал руки с ее груди. — Но мне сегодня ночью понадобится много сил — для Лу-Энн.

Сюзанна выкрикнула что-то бессвязное.

— А если и этого тебе мало, подумай вот о чем, — холодно продолжал Джейк. — Если всплывет правда, ты погубишь саму себя. Себя и Софи.

Сюзанна смотрела на него, тяжело дыша. Джейк криво улыбнулся:

— Ты, дорогая, будешь тогда заклеймена как двоемужница, и твой честный Бенджамин выбросит и тебя, и твою дочь прямиком на улицу. А ведь мы оба слишком хорошо знаем, как много значит для тебя респектабельность, не правда ли? Не говоря уже о деньгах. — Его белые зубы сверкнули в полутьме. — О Софи, конечно, я позабочусь, но вот ты от меня не получишь ни цента. Ни цента, черт побери! Пока, Сюзанна! — Он презрительно расхохотался. — Счастливых снов, дорогая!

— Джейк! — закричала Сюзанна, но он уже быстро шагал прочь. И Сюзанна зарыдала — от гнева, от разочарования, от отчаяния. — Будь ты проклят, Джейк!

Но он уже исчез в темноте, ночь поглотила его.

Глава 17

Париж, ноябрь 1901 года

Софи стояла у кованых решетчатых ворот вокзала, сжимая в затянутой в перчатку руке листок с адресом Поля Веро. Сердце Софи возбужденно билось. И не только от предвкушения встречи со своим учителем, но и просто оттого, что она была наконец во Франции.

Все вокруг было новым, интересным и необычным, и Софи забыла о своих тревогах. Французы — мужчины, женщины, дети — суетливо входили и выходили, самый большой вокзал Парижа кипел и бурлил. Носильщик-негр, тащивший чемоданы Софи, замахал рукой, подзывая один из стоявших в ряд черных блестящих экипажей. Когда Софи сказала носильщику, куда ей нужно ехать, он пытался доказать, что это достаточно близко и можно добраться на метро, но Софи, одуревшая после путешествия через всю Атлантику и от Гавра до Парижа, вежливо отклонила его предложение.

Софи жадно смотрела на улицу Амстердам; конечно, трехрядное движение, масса карет, колясок и автомашин были, в общем, такими же, как в любом крупном городе. Но вот люди здесь совсем другие. Софи отметила, что изящные француженки выглядят очень привлекательными и элегантными, а мужчины-французы эффектны и веселы. Французская речь звучала в ушах молодой художницы музыкой.

Софи подумала, что она поступила очень правильно, приехав сюда. Впервые за три месяца боль в ее душе немного утихла, став вполне терпимой.

— Софи, лучше бы нам отправиться прямо в пансион, — строго проговорила компаньонка девушки.

Софи вздохнула, поворачиваясь ко всегда угрюмой миссис Крэндал. Сюзанна наняла эту высокую сухопарую вдову средних лет, чтобы она сопровождала ее дочь в путешествии и пожила с ней в Париже до тех пор, пока Софи не подыщет компаньонку-француженку. Сюзанна настаивала именно на француженке. К тому же на такой, которая скорее всего никогда не очутится в Нью-Йорке, а если и приедет туда, то никоим образом не сможет получить доступа в высшее общество, а значит, не сможет и выдать тайну Софи.

— Может быть, вы отправитесь в пансион одна, а я приеду позже, когда повидаюсь с месье Веро? — предложила Софи.

Глаза миссис Крэндал выразили верх изумления.

— Но я ваша компаньонка, мисс!

Софи вежливо улыбнулась. И в самом деле, как она могла забыть?

В октябре Софи поняла, что беременна. Впервые в жизни Бог откликнулся на ее молитвы. Ей казалось странным, что радостные предчувствия могут соединяться с горем и печалью, с болью. Софи сразу сказала обо всем Сюзанне, и та настояла, чтобы дочь отправилась в Париж задолго до того, как станут заметными первые признаки беременности. Софи не просто уехала из Нью-Йорка, она сбежала из Нью-Йорка. Сбежала от него и от тех слухов и сплетен, что были связаны с ним.

Ей совсем не хотелось слышать эти сплетни, но Сюзанна, забывая о том, что сыплет соль на раны дочери, пересказывала их во всех подробностях. И Софи знала обо всем, что служило предметом пересудов в обществе, — о женщинах Эдварда Деланца, о его беспробудном пьянстве… Она знала, что Эдвард часто появляется в опере — то с певичкой или актрисой, а то и вовсе с проституткой. Софи слышала, что он проиграл в карты целое состояние. Слышала, что он по-прежнему встречается время от времени с Хилари Стюарт. Слышала, что его уже не принимают в хороших домах, но, зная Эдварда, была уверена — ему совершенно безразличны насмешки и презрение высшего света, который совсем недавно восхищался им и завидовал ему.

Но самой удивительной новостью была та, что Деланца купил большой участок на углу Семьдесят восьмой улицы и Пятой авеню и начал там строительство; судя по всему, это будет огромный особняк, способный соперничать с грандиозной резиденцией Вандербильтов.

Софи гадала, собирается ли Эдвард жить там один или он наконец передумал и вознамерился обзавестись женой, семьей… Поначалу она просто не могла думать об этом без слез. Но это прошло. Софи была достаточно разумна, чтобы понимать: если бы даже она приняла его предложение и вышла за него замуж, она никогда не стала бы счастливой, потому что для него этот брак означал обязанность, а не любовь.

Софи вздрогнула, когда миссис Крэндал дернула ее за руку.

— Если уж вы так настаиваете на том, чтобы сначала повидать вашего учителя рисования, то пойдемте! Чем скорее мы с ним увидимся, тем скорее попадем в пансион и сможем наконец принять ванну и поесть чего-нибудь горячего.

Они подошли к экипажу, куда носильщик уже грузил чемоданы и большой сундук с драгоценными рисовальными принадлежностями. Софи, отчасти уже пришедшая в себя, воскликнула:

— S'il vous plait, monsieur![5] Поосторожнее с этим сундуком!

Отгоняя прочь мысли об Эдварде, она уселась в экипаж. Но не думать о нем совсем было так же невозможно, как и просто забыть его. Софи могла добиться лишь краткой передышки. Она решительно повернулась к окну, разглядывая город, о котором мечтала столько лет.

— Monsieur, ou est-il?[6] — спросила Софи. Ее французский вряд ли кто-нибудь назвал бы идеальным, но он был вполне приемлемым.

Кучер, возвышавшийся над ней на своем сиденье, обернулся. Он оказался молод и смугл, на нем были высокие ботинки, темная шерстяная куртка и черное кепи.

— Се n'est pas loin, mademoiselle[7], — ответил он. — Тот адрес, что вы мне дали, — это Бут.

— Бут? — переспросила Софи.

— Монмартр, — пояснил кучер. И покачал головой. — Beaucoup des bohemes, mademoiselle. Pas du tout convenable[8].

Глаза Софи расширились, она растерянно уставилась в худощавую спину кучера.

К несчастью, и миссис Крэндал тоже достаточно хорошо знала французский — Сюзанна и наняла ее в основном по этой причине.

— Свободные художники! Он живет среди богемы! — воскликнула вдова, бледнея. — Мы должны немедленно повернуть назад!

— Он мой друг, — мягко, но твердо произнесла Софи.

С того момента, как началось их путешествие, Поль виделся ей не просто другом. Он стал олицетворением необходимого ей убежища. Софи знала, что должна заниматься живописью, чтобы освободиться от Эдварда и избавиться от мыслей о нем. Но это было легче сказать, чем сделать. Софи пыталась работать, но безрезультатно. Все ее усилия ни к чему не приводили, одна за другой ее преследовали неудачи. Незадолго до отъезда Софи узнала, что ее «Джентльмен в Ньюпорте» продан. Ей бы следовало не только обрадоваться, но и вдохновиться на новую работу, однако этого не произошло.

— Вы же говорили, он был вашим учителем! — резко сказала миссис Крэндал.

— Да… и моим другом.

Софи сильно волновалась. Она сомневалась, что письмо, в котором она сообщала Полю о своем приезде, уже добралось до Парижа. Его ведь отправили всего за неделю до ее отъезда.

Они въехали на площадь Клиши, и Софи заставила себя рассмотреть старую церковь на южной стороне площади, потом свернули на бульвар Клиши. Сердце Софи забилось быстрее. На этой улице оказалось множество небольших кафе, и, несмотря на то что день был довольно прохладным, перед многими из них на тротуарах стояли маленькие столики, за которыми сидели весело болтающие люди.

Театральные афиши извещали о вечернем выступлении несравненной мадам Коко. Несколько бедно одетых молодых людей вышли из дверей кафе, обнявшись и распевая во все горло. Неподалеку от кафе стояла, прислонившись к стене, хорошенькая женщина в короткой юбке, и молодые люди весело приветствовали ее. Потом один из них схватил ее за руку и притянул к себе, и до Софи донеслись его слова… Поняв, чего он хочет от женщины, Софи покраснела.

Что же это за место, встревоженно подумала она. Неужели Поль Веро живет здесь с семьей! Похоже, Монмартр и правда являл собой не слишком пристойное место.

Миссис Крэндал думала то же самое и не преминула сообщить ей об этом:

— Мы не можем здесь останавливаться! Тут же на улицах сплошные хулиганы и весьма сомнительные женщины! Софи!..

Они повернули за угол, миновав довольно большое и шумное заведение, битком набитое людьми, оттуда доносились звуки пианино, громкое пение и смех. Над входом висела огромная красная вывеска: «Мулен-Руж». Сердце Софи подпрыгнуло. Она отлично знала, что Тулуз-Лотрек часто посещал это заведение. Софи видела одну из его работ, изображавшую прославленное кабаре, и восторгалась ею.

Софи задрожала от волнения. Боже, она и вправду здесь — здесь, в Париже, где жили великие старые мастера, где родился Давид, где работали, жили и боролись Коро, и Милле, и невероятный Гюстав Курбе, где и сегодня она может увидеть своих любимых художников, Дега или Сезанна, а может быть, и знаменитую американку Мэри Кассатт.

— Миссис Крэндал, — твердо заявила Софи, — здесь живут люди искусства, и я намерена повидаться с моим другом месье Веро. Если вы боитесь, можете подождать в экипаже.

Миссис Крэндал воинственно выпятила подбородок:

— Я непременно напишу обо всем этом вашей матушке.

Софи немного смутилась, но ничего не сказала компаньонке. Конечно, ей не хотелось расстраивать мать, но теперь уже Сюзанна не будет руководить ее жизнью. Они еще раз повернули за угол, и экипаж остановился.

— Прибыли, дамочки! Улица Абисси, тринадцать.

Взволнованная Софи выскочила из экипажа. Пока кучер выгружал чемоданы, Софи отсчитывала причитающиеся ему деньги. Кучер лукаво усмехнулся и чуть наклонился к Софи:

— Если вам будет одиноко, мадемуазель, так меня зовут Пьер Рошфор, и вы можете найти меня в кафе «Гри», в Латинском квартале.

Еще раз усмехнувшись, он поклонился, вспрыгнул на свое высокое сиденье и уехал, оставив изумленную Софи таращиться ему вслед.

С чего бы это он, гадала озадаченная девушка.

— Да он просто нахал, и все французы нахалы! — возмущенно воскликнула миссис Крэндал. — И как вообще ваша матушка позволила вам ехать сюда, просто не понимаю!