Повенчаные страстью

      — А я говорила, что это невозможно.
      — Почему?
      Кэтлин вызывающим жестом скрестила руки на груди, глядя на Джейка в упор.
      — Я не верю, что ты действительно хочешь жениться на мне. Тебе нравится заниматься со мной любовью, но на одной плотской любви брак не построишь.
      — Почему бы и нет?
      — Я не шучу, Джейк.
      — И я тоже. — Его привычная обаятельная мужская улыбка стала хищной, почти волчьей ухмылкой. — По-моему, плотская любовь — прочное основание для брака. Большинство пар лишены этого.
      — Но мне этого недостаточно.
      Внезапно став серьезным, Джейк посмотрел ей в глаза.
      — Тогда чего же тебе еще надо, Кэт?
      Боль по-прежнему сжимала ее горло. То, о чем мечтала Кэтлин — о внимательном и любящем мужчине, о браке, полном нежности и взаимопонимания, о дружной семье, где все заботятся друг о друге, — Джейк больше не мог предложить ей. Когда-то это было в его силах, но оба они теперь не те юные влюбленные, какими были четыре года назад.
      Когда Кэтлин отвела взгляд, Джейк поймал ее ладонь и приложил ее к своему животу, заставляя ощутить твердую выпуклость.
      — У нас есть не только это, Кэт. Мне нужны не только плотские наслаждения, и ты это знаешь.
      Она вырвала руку.
      — Может быть. Но ты хочешь меня только потому, что так привык. Потому, что я — часть твоего мирного прошлого.
      — Неправда.
      — На самом деле тебе никогда не было дела до меня.
      — Ошибаешься. Я любил тебя, Кэт. «И до сих пор люблю».
      Кэтлин молча посмотрела на него.
      — Об этом ты никогда не говорил мне, — наконец хрипло пробормотала она.
      — Я не решался — до тех пор, пока твой брат не прицелился в меня из револьвера, — губы Джейка скривились в подобии улыбки. — А может, в то время я и сам об этом не догадывался — пока не стало слишком поздно.
      — Но разве ты не мог… попытаться найти меня… или хотя бы написать? Ты исчез, не сказав ни слова. Мне представлялось самое страшное…
      Он медленно покачал головой.
      — Я не мог разыскать тебя, Кэт, — мне пришлось бы поплатиться головой. Я вынужден был спасать свою жизнь.
      Растерявшись, она отвернулась. Джейк упрямо отвергал все ее логические доводы, старался помешать ее здравым суждениям. И самое досадное — она сама начинала сомневаться в правильности своих решений. Как легко было бы поддаться на соблазнительные уговоры Джейка! Как приятно думать, что их ждет общее будущее, что между ними нет ничего, кроме любви! А когда Кэтлин вспоминала о предстоящих долгих, безотрадных годах одиночества, она становилась еще беспомощнее перед искушением…
      — Впрочем, это не важно, — пробормотала она, пожав плечами. — Теперь все кончено.
      — Нет, не все. Ты тоже любила меня и прекрасно знаешь это.
      — Это была… ошибка.
      — Вот как? — поймав Кэтлин за руку, Джейк впился в нее глазами.
      «Да», — говорил взгляд Кэтлин. Она совершила страшную ошибку, отдав сердце этому человеку. Джейк стал бы неподходящим мужем для нее, хотя четыре года назад она была слишком молода и неопытна, чтобы понять это, — и к тому же влюблена без памяти. Он пробуждал в ней бурные и неукротимые чувства, а она нуждалась в спокойствии и надежности, чтобы избавиться от собственной досадной вспыльчивости. Сейчас ей уже не хотелось ни приключений, ни безумной страсти — только покоя и безопасности для себя и сына. Она не хотела терять голову от любви, рискуя всем, в том числе и жизнью ребенка, лишь бы оказаться рядом с любимым человеком. Эта потребность пугала ее.
      Отвернувшись, Кэтлин проверила печенье, разогревающееся в духовке, и заметила, что ее руки дрожат.
      — Я сделала бы ошибку, если бы четыре года назад вышла за тебя замуж, — сказала она приглушенным голосом, заканчивая поджаривать бекон. — Мама ошиблась в выборе мужа и сожалела об этом до конца жизни. Она была так несчастна… я клялась, что моя жизнь никогда не станет адом, сквозь который прошла она. Я ни за что не выйду за человека, похожего на моего отца.
      — Ты считаешь, что я похож на твоего отца? Смущение Кэтлин было красноречивым ответом, но она отозвалась уклончиво:
      — Я считаю, что ты способен погубить мою жизнь, Джейк, — как сделал отец.
      — Я просто хочу, чтобы ты поняла причины…
      — Твои причины, а не мои. Большую часть жизни я прожила под надзором отца, и теперь, когда я наконец-то освободилась от него, я предпочитаю, чтобы прошлое не возвращалось.
      Вынув из ящика приборы, Джейк продолжил накрывать на стол.
      — Я не собираюсь держать тебя под надзором. Кэтлин оглянулась, скептически приподняв бровь.
      — В этом я не уверена, и тем не менее я не готова поступаться своими планами и менять свою жизнь по чьей-то прихоти.
      — Это не прихоть, Кэт. — Он пронизывал ее пристальным взглядом. — Ты не вправе сказать, что не испытываешь ко мне никаких чувств.
      — Я… не знаю, что я чувствую, понимаю только, что не хочу прежней жизни. Ни в коем случае.
      Стараясь сохранять спокойствие, Джейк сел на свое место.
      — По-моему, ты бежишь от прошлого, Кэт.
      — Вот именно — потому что прошлое слишком мучительно, чтобы помнить о нем. — Она глубоко вздохнула. — Ну как ты не понимаешь, Джейк? Я приложила столько сил, чтобы забыть о горе и начать жить заново. Теперь меня ничто не тревожит, и я довольна такой жизнью.
      — Странно слышать это от тебя. Ты же никогда не боялась риска.
      Кэтлин в раздражении тряхнула головой. Разбив несколько яиц на сковородку, она сняла с плиты закипевший кофейник и разлила кофе по двум чашкам.
      — Нелепо было даже заводить с тобой такой разговор. Больше у нас с тобой нет ничего общего. И от жизни мы хотим отнюдь не одного и того же.
      — Например?
      — Ну, например… где бы мы стали жить, если бы поженились?
      — Здесь, где же еще?
      — В Сент-Луисе, вот где. Я намерена вырастить сына в городе, где он станет воспитанным и образованным человеком, будет жить вдали от войн за земли.
      Минуту Джейк молчал, прежде чем негромко произнести:
      — Я намерен остаться в Колорадо, Кэт. Это мой дом. Убежденность в его голосе слегка удивила Кэтлин. Она разделяла восхищение Джейка родной землей, но прежде в нем не замечалось подобных чувств.
      — Ты же никогда не хотел оставаться здесь на всю жизнь, — возразила она. — Ты часто говорил, что хочешь повидать мир, поискать приключений…
      Он усмехнулся.
      — Тогда я был молодым и беспокойным. Я еще не знал, что это такое — быть с корнем вырванным из родной земли. Полагаю, понять это можно, только если испытать самому. Однажды меня уже заставили покинуть дом. По своей воле я этого не сделаю.
      Тень пробежала по лицу Кэтлин. Печально кивнув, она повернулась к сковороде, на которой жарилась яичница.
      — Вот видишь, Джейк, я была права, — тихо произнесла она. — Нам нечего надеяться на общее будущее. Я должна заботиться о сыне, а ты — жить дома, в Колорадо.
      — Черт побери, Кэт, я не позволю трехлетнему ребенку встать между нами!
      О своей вспышке Джейк пожалел в ту же минуту — прежде чем Кэтлин медленно выпрямилась и ее синие глаза запылали. Ревность к Райану и сознание, что Кэтлин предпочла ему сына, были неудачным оправданием. Джейк понимал, что не сумеет бороться с Кэтлин на этом фронте.
      — По-моему, это не тебе решать, — ответила Кэтлин ледяным тоном. — А что касается места, где я буду жить, — это тоже не твое дело.
      — Нет, мое. Ты — моя женщина, кошка, не забывай об этом. Ты принадлежишь мне.
      — Разве? — Она вскинула подбородок, ее голос наполнился иронией. — И потому должна расстаться с прежней жизнью, если ты прикажешь?
      — Женщине положено следовать за своим мужчиной, а не выбирать другой путь.
      — А Верной сказал, что он согласен перебраться со мной в Сент-Луис.
      На этот раз пришла очередь Джейка метать молнии; атмосфера в кухне вновь стала накаляться.
      — Черта с два! — процедил он сквозь зубы. — И ты думаешь, я соглашусь прятаться, урывая час-другой в постели с тобой, как вор?
      — Я вообще не желаю видеть тебя в моей постели, Джейк! Я не стану твоей шлюхой!
      — Я и не прошу, черт побери! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
      В последовавшем напряженном молчании Кэтлин рискнула взглянуть на Джейка. Его лицо ожесточилось, в зеленых глазах горели огоньки.
      — Я ждал тебя четыре года, Кэт. По-моему, это достаточно большой срок.
      Вглядываясь в его хмурое лицо, Кэтлин вдруг вспомнила, с каким человеком связалась, какое беззаконное существование вел он совсем недавно. Жизнь сделала Джейка крепким, как дубленая кожа, способным решительно потребовать то, что отняли у него. Он не сдастся просто так.
      Встревоженная его пристальным взглядом, Кэтлин испробовала другую, менее опасную тактику.
      — Джейк, ты ничего не понимаешь. Если бы речь шла только обо мне, я бы… — она осеклась, прикусив губу. — Но сын для меня дороже жизни. Прежде всего я должна думать о нем.
      — Никто и не просит тебя забыть о сыне.
      — Нет, ты этого требуешь. Здесь Райану угрожает опасность. Я не могу привезти его в Колорадо.
      — Сможешь.
      — Ради чего? — она покачала головой. — Я не хочу рисковать. В бессмысленной войне я потеряла брата, и меня пугает мысль о том, что я могу лишиться своего сына. Тебе никогда не понять этого чувства!
      Да, у него не было ребенка, но он знал, каким острым бывает желание защитить тех, кто тебе дорог. Он испытывал такое чувство по отношению к своим родным и к самой Кэт. Она стремилась уберечь сына от яростной вражды, погубившей ее брата и отца, и Джейк не мог винить ее в этом. Беспомощность Кэтлин тронула его.
      — Война кончилась, Кэт, — произнес он с меньшей уверенностью, чем ему хотелось бы.
      — Может быть… но сможешь ли ты поручиться, что она не вспыхнет вновь? Перемирие заключено всего несколько дней назад, и нельзя надеяться, что оно продлится вечно. — Джейк молчал, и Кэтлин сделала шаг навстречу. — Я боюсь за Райана, понимаешь?
      Опасения Кэтлин не беспочвенны, подумал Джейк, глядя в ее встревоженные синие глаза. Он тоже боялся, но не опасности — он не знал, сумеет ли справиться со вновь вспыхнувшей враждой. Даже если перемирие продлится долго, первое время случаев кровопролития не избежать.
      Но страшился он не только физической угрозы: его терзали воспоминания о том, что Кэтлин любила другого мужчину, который завладел тем, что по праву должно было принадлежать ему, Джейку. Он не мог не представлять себе Кэтлин, лежащую в объятиях мужа — не важно, что этот ублюдок мертв. Он не переставал думать о ребенке, которого она родила. Райану следовало стать его ребенком, его сыном.
      А если бы Райан и вправду был его сыном? Неужели он иначе воспринял бы решение привезти его в Колорадо и подвергнуть опасности?
      — Если бы я считал, что риск слишком велик, — спокойно отозвался Джейк, — я первым бы предупредил тебя, что ребенку здесь не место. Но вражда закончена, и я намерен позаботиться о том, чтобы она не возобновилась. Я не допущу, чтобы Райан пострадал.
      — Разве ты сумеешь защитить eгo?
      С трудом сдерживаясь, Джейк ответил:
      — Опасность есть повсюду, Кэт. Разве Сент-Луис совершенно безопасен для ребенка? Он может попасть под проезжающую повозку. Или же заболеть — в больших городах холера и оспа уносят тысячи жизней.
      — По крайней мере его не пристрелит какой-нибудь обезумевший от жажды мести ковбой, чтобы уравнять счет в войне. — Наклонившись, Кэтлин вынула противень с печеньем из духовки. Подгоревшую по краям яичницу она разложила по тарелкам.
      Ощущая, как ее гнев постепенно уходит, она добавила уже спокойнее: — Кроме того… меня беспокоит не только вражда. Если мне придется выйти замуж… Райану нужен хороший отец.
      — Полагаю, твой покойный муж был настоящим сокровищем, — заметил Джейк с горькой усмешкой.
      Кэтлин на миг закрыла глаза, сожалея о том, что ей приходится лгать Джейку.
      — Он… то есть Мартин обладал некоторыми достоинствами, которые я привыкла видеть в тебе.
      Джейк прищурился.
      — Ты уверена, что я не сумею стать Райану хорошим отцом?
      Кэтлин посмотрела на Джейка: его зеленые глаза так напоминали глаза сына. Он никогда не увидит Райана. Она побоится рисковать.
      — Да, уверена. Райану нужен пример для подражания, человек, который научит его отличать хорошее от плохого. А ты… последние несколько лет ты вел не вполне порядочную жизнь.
      — Но по чьей вине, Кэт? Надо ли напоминать, что твой отец причастен к тому, что мне пришлось покинуть дом?
      Она с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Джейк был прав, но не это было самым страшным.
      — Ты же сам сказал, что жил своим искусством стрелка. Что ты… убивал за деньги.
      — Разве ты не заметила, что я всеми силами стараюсь изменить свою жизнь? — Губы Джейка насмешливо скривились. — Я стал примерным гражданином. Черт возьми, я даже ухитрился занять место помощника маршала!
      — Прицепив к груди жестяную звезду, прошлое не исправишь.
      — Ты могла бы помочь мне стать другим.
      Изнывая от боли в груди, Кэтлин горестно смотрела на него. Говорят, женщина способна пробудить в мужчине его лучшие качества — но не всякая, а та, которая завладеет его сердцем. Неужели она смогла бы помочь Джейку измениться, если бы попыталась? А если да, потребовал бы он с ее стороны обязательств, которые она не сможет дать? Кэтлин сжала пальцы, стараясь собраться с силами. Нет, нельзя допустить, чтобы Джейк разрушил крепость вокруг ее сердца, которую она возводила в течение четырех долгих лет.
      — Не могу… — прошептала она умоляющим голосом. — Я не могу вернуться к прошлому, Джейк. То, что было между нами… кончилось.
      Он закрыл глаза, слыша, как бушуют в нем досада и бессилие.
      — Садись за стол, — неловко проговорила она. — Ужин остывает.
      Она взяла тарелки и перенесла их на стол. Джейк рванулся к Кэтлин и схватил ее руки.
      — Кэт…
      Больше он ничего не мог сказать, но это хриплое слово выдало бурю чувств, которые испытывала и сама Кэтлин. Он потянул ее за руку, и Кэтлин шагнула к нему, движимая неведомой силой…
      Обняв обеими руками ее талию, Джейк прижался лбом к ее животу.
      — Нет, не кончилось, Кэт… этого я не допущу… Глуховатый и хриплый голос Джейка проник в глубину ее души. У нее вырвался тихий стон, сердце переполнилось болью — за него и за себя. Она чувствовала его страдания, как свои собственные, испытывала безумное желание вернуть утраченную нежность, воскресить волшебство, которым они некогда обладали. Запустив пальцы в волосы Джейка, она попыталась успокоить его, но не могла побороть жестокую скорбь и желание.
      — Джейк…
      — Ничто еще не кончено, Кэт.
      Слезы заструились по ее щекам, сердце разрывалось от боли, стена, которая отделяла ее от Джейка, вмиг рухнула.
      «О Джейк!»
      Он прав. Они не в силах воскресить прошлое, но между ними далеко не все кончено…

Глава 12

      Она вновь без памяти влюбилась в него. Эта неоспоримая истина вызывала страх. Чем еще можно объяснить невольное чувство радости, охватывающее ее при одной мысли о Джейке?
      Кэтлин устремила невидящий взгляд в окно кухни, за которым разгорался рассвет.
      «Черт бы тебя побрал, Джейк! — мысленно выкрикнула она. — Я же почти забыла о тебе. Я сумела вытеснить тебя из своего сердца!» А теперь оказалось, что ее битва безнадежно проиграна.
      Ей не хватало воли противостоять ему. Пусть ее раздражали надменность и властность Джейка, пусть она досадовала, видя, как он убежден в том, что имеет право распоряжаться ее жизнью, но с каждым поцелуем, прикосновением, лаской она превращалась в женщину, принадлежавшую только ему. С каждой минутой он разрушал воздвигнутый ею барьер. Она вновь влюбилась в него вопреки своей воле.
      А может, она и не переставала любить его?
      Проклятие! Она не хотела любить его. Она устроила себе и своему сыну мирную жизнь в Сент-Луисе. Она мечтала только о покое — разве не так? Но жизнь с Джейком не сулила ей покоя — впрочем, и без него тоже. Он навсегда остался в ее памяти, завладел ее сердцем. Она хотела, чтобы он был рядом, держал ее в объятиях, делил с ней будущее, верил, что все ее надежды и мечты когда-нибудь станут реальностью. Она жаждала только одного: чтобы Джейк принадлежал ей, а она — ему.
      А как же Райан? Неужели она настолько эгоистична, что способна думать только о себе и своих желаниях, пренебрегая потребностями сына?
      Стук копыт перебил ее беспокойные размышления. Вздрогнув, Кэтлин выглянула в окно кухни. Испытывая смутную тревогу, она увидела, как во двор быстро въезжают несколько всадников. Вскочив, она выбежала на заднюю веранду, чувствуя, что сердце уходит в пятки. Она до сих пор не могла забыть день, когда отец привез домой тело ее брата, до сих пор при виде вооруженных мужчин, приближающихся к ранчо, ее воображение рисовало ей всевозможные ужасы.
      Управляющий ранчо, Хэнк Сперлок, резко осадил коня перед ступенями задней веранды, и всадники последовали его примеру.
      — Что-нибудь случилось? — спросила Кэтлин, впиваясь в них взглядом.
      — Трудно сказать, миссис Хьюз. Ребята нашли этого парня шатающимся по землям Кингсли. Он стрелял в них.
      Четверо мужчин оказались знакомыми Кэтлин — это были работники с ее ранчо и ковбои, живущие по соседству, но пятого она видела впервые. Он напомнил ей Коротышку Дэвиса, того самого, который лжесвидетельствовал против Джейка. Худой и сутулый, с продубленной ветрами и солнцем кожей, он ухмылялся, показывая щербатые зубы, — эта гримаса вызывала отвращение.
      Подняв руки, связанные впереди, он попытался оправдаться.
      — Вовсе я не шатался, мэм. Я никому не хотел зла. Я даже не знал, что это ваши земли — я слышал, ими владеют Маккорды.
      — Наши земли граничат на севере, — холодно отозвалась Кэтлин. — Но даже если вы случайно ошиблись, едва ли стоило стрелять в наш патруль.
      — Откуда я знал, кто они такие? Осторожность в наши дни не помешает, иначе живо получишь пулю в лоб. Моя лошадь охромела, и я стал удобной мишенью.
      Кэтлин заметила на левой ноге незнакомца, чуть пониже колена, грязную окровавленную повязку. Кроме того, от ее взгляда не ускользнули лихорадочный румянец на его скулах и бледность кожи под загаром.
      — В вас стреляли?
      — Несколько дней назад, в Голдене. Пьяному ковбою взбрело в голову разнести весь город. Он крепко ранил меня, хорошо еще, ребята помогли мне бежать.
      — Может, отвезти его к маршалу? — спросил Хэнк у Кэтлин.
      Впервые за все время разговора незнакомец забеспокоился.
      — Это ни к чему, мэм. А вот если бы вы позвали помощника Маккорда, мы живо уладили бы наше дельце.
      — Вы знаете Джейка Маккорда? — спросила Кэтлин.
      — И притом очень хорошо. Я просил этих ребят дать мне поговорить с ним, но они отказались. Позовите Маккорда, вот и все. Он поручится за меня.
      Кэтлин взглянула на Хэнка.
      — Не могли бы вы послать кого-нибудь на ранчо «Клеймо М» и попросить Джейка приехать?
      — Я съезжу за ним, мэм, — вызвался один из ковбоев, поворачивая лошадь.
      — Просто передайте, что его спрашивает Лью, — заявил незнакомец. — Он сразу поймет, в чем дело.
      — Что прикажете пока делать с ним, миссис Хьюз? — спросил Хэнк, явно осуждая действия хозяйки.
      — Пусть подождет в бараке. Похоже, ему так или иначе придется прилечь. И пусть кто-нибудь осмотрит раненую ногу.
      — Нога в полном порядке, мэм, — возразил Лью. Кэтлин скептически приподняла бровь.
      — А по ее виду не скажешь. Судя по вашему лицу, у вас жар — возможно, начинается гангрена. Большинство ран мы лечим сами, прямо здесь, на ранчо, но если вы хотите обратиться к врачу…
      — Этого еще не хватало — обращаться ко всяким мясникам! А вот если бы вы дали мне что-нибудь пожевать, я бы не отказался.
      Кэтлин молча сжала губы. Гостеприимство было одним из неписаных законов Запада. Его требовалось оказывать даже незнакомцам, но этот человек стрелял в ее работников и других патрульных. Кроме того, почему-то он внушал Кэтлин беспокойство.
      Она велела Хэнку проводить неизвестного в барак, куда вскоре принесла тарелку с остатками печенья и мяса и чашку кофе. К приходу Кэтлин Лью уже успел устроиться на одном из топчанов, его запястья по-прежнему были связаны.
      Ухмыляясь и демонстрируя отсутствие нескольких зубов, он протянул связанные руки.
      — Вы не против? Не могу я есть связанный, как бычок, которого хотят заклеймить.
      Хэнк мрачно развязал веревку и застыл поблизости с револьвером в руке. Кэтлин протянула Лью тарелку, и он, не удосуживаясь попросить вилку, начал хватать куски мяса руками и жадно запихивать их в рот.
      Кэтлин уже собиралась уходить, когда Лью произнес с набитым ртом:
      — Я слышал, Маккорд здесь охраняет закон. Быстро же он столковался с маршалом, если нацепил жестяную звезду, после того как за него назначили награду!
      Подобные замечания Кэтлин высказывала и сама, но теперь, услышав его из уст не внушающего доверия человека, она напряглась, словно готовясь дать отпор.
      — Откуда вы знаете Джейка?
      — Как-то помогал ему спасать шкуру. В сущности, только благодаря мне он до сих пор жив. Я остановил охотника за наградой, который чуть не всадил ему пулю в спину. Должно быть, здорово у него язык подвешен, если он здесь всем задурил головы.
      — Может, он просто стал другим. Лью ухмыльнулся.
      — Может быть. Но Джейк Маккорд — далеко не ангел, вы уж поверьте мне.
      — Почему я должна вам верить? — В голосе Кэтлин появилась резкость.
      Лью метнул в ее сторону угрюмый взгляд.
      — Маккорда всегда считали важной птицей, а он ничем не лучше меня. Спросите-ка его о мальчишке, которого он пристрелил, если не верите мне.
      — О каком… мальчишке?
      — Спросите у него — и узнаете. Может, и я не раз нарушал закон, но детей я не убивал.
      — Не могу поверить, что Джейк способен причинить вред ребенку.
      Покровительственная ухмылка Лью вызвала у Кэтлин брезгливую дрожь.
      — И все-таки спросите у него.
      Взглянув на своего управляющего, Кэтлин решила, что будет лучше прекратить этот неприятный разговор. Пробормотав «я буду в доме», она оставила Хэнка присматривать за пленником и вернулась в кухню, где с нетерпением принялась ждать Джейка.
      Когда полчаса спустя он въехал во двор, Кэтлин вышла навстречу. На лице Джейка сохранялось загадочное и настороженное выражение.
      — Какой-то человек, который назвался Лью, говорит, что знает тебя.
      — Мне уже передали. Где он?
      — В бараке. Его охраняет Хэнк.
      Джейк спешился. Заметив, что Кэтлин следует за ним, он заявил:
      — Я справлюсь сам.
      Кэтлин пропустила мимо ушей намек о том, что она должна остаться дома.
      — Он стрелял в моих работников.
      Джейк предупредительно постучал по двери барака, прежде чем войти. Едва удостоив Хэнка и его револьвер взглядом, он уставился на незнакомца, расположившегося на топчане.
      — Помощник маршала Маккорд собственной персоной! — протянул Лью. Усмехнувшись, он стащил шляпу с сальных волос в притворном жесте почтения.
      — Я слышал, Лью, ты стрелял в наших ребят?
      — Это был просто предупредительный выстрел, Джейк. Ничего особенного.
      Минуту Джейк вглядывался в лицо мужчины.
      — Каким ветром тебя занесло в наши края? Лью многозначительно взглянул на вооруженного управляющего.
      — Оставь нас на минутку, Хэнк, — попросил Джейк.
      Хэнк посмотрел на Кэтлин и, когда она кивнула, вышел из барака.
      Едва за ним закрылась дверь, Лью заговорил:
      — В Голдене я попал в беду, Джейк. Думал, сумею добраться до твоего ранчо, а тут еще чертова лошадь захромала.
      — Ты уверен, что был в Голдене? Вчера маршал получил телеграмму, где говорится, что некто, по описанию похожий на тебя, попытался ограбить банк в Силвер-сити.
      Лью усмехнулся.
      — С какой стати ты решил, что это был я? Джейк не ответил на усмешку.
      — Значит, там тебя и ранили?
      — Может быть. Думаешь, если нацепил на грудь звезду, значит, можно всех подозревать?
      — Ну ладно. Чего ты хочешь от меня?
      — Немного деньжат — чтобы смыться. И место, где можно отсидеться, пока не уляжется пыль.
      Джейк ответил не сразу, и Лью зловеще прищурился.
      — Ты в долгу передо мной, Маккорд. Я всего лишь требую вернуть долг.
      — Я дам тебе лошадь, — наконец произнес Джейк, — и сотню долларов. Но ты должен немедленно убраться отсюда.
      Джейк не обратил внимания на ахнувшую Кэтлин, но Лью насторожился и пристально оглядел незнакомую ему даму.
      — Убраться? Боишься, что я помешаю тебе развлекаться со своей милашкой?
      Вспышка пламени в глазах Джейка была своего рода предупреждением Лью.
      — Ладно, ладно, я уберусь, — поспешно заявил он. — Только вот сотни будет маловато, чтобы поддержать тело и душу.
      — Для твоего тощего тела этого хватит, Олдерсон. А спасать твою душу уже поздно. Словом, или бери, или проваливай так!
      — Беру, беру.
      Когда Джейк повернулся, чтобы уйти, Лью небрежным тоном бросил ему вслед:
      — Тебе не интересно узнать, что стало с ребятами?
      — Не особенно.
      — Долби мертв — один из маршалов, который охотился за тобой, выстрелил ему в спину. Пита и Бастера вздернули в Санта-Фе. Не знаю, что стало с Марвом и Хупером, слышал только, что они работают на большом ранчо в Техасе. А Дик, говорят, подался в Виргинию. Остался я один. — Он усмехнулся, обнажая желтые зубы. — И банда уже не та, что раньше. Ты ушел вовремя, иначе кончил бы так же плохо, как остальные.
      Кэтлин уставилась на Джейка, с тревогой и отвращением слушая подробности его прошлого.
      — Я хотел бы взять лошадь, — сказал ей Джейк. — Я верну ее, как только отправлю Лью.
      Джейк вдруг развернулся и вышел из барака, за ним спешила Кэтлин, пытаясь заглянуть ему в лицо.
      — Неужели ты отпустишь его?
      Джейк не ответил, поднырнув под ворота кораля, чтобы заарканить одну из лошадей.
      — Ты же слышал его, Джейк. Он сам признался, что преступник.
      — Может быть. Но не мне предавать его правосудию.
      — А как же клятва, которую ты дал, когда стал помощником маршала?
      Удостоив ее мимолетным взглядом, Джейк приглушенно произнес:
      — Я в долгу перед ним, Кэт.
      — Воровская честь? Круговая порука? Услышав ее пренебрежительный тон, Джейк стиснул зубы.
      — Вроде того.
      Он вывел гнедого жеребца через ворота к амбару, где хранились запасные седла. Кэтлин следовала за ним.
      — Джейк… как ты можешь пренебрегать своими обязанностями? А как же невинные люди, которых он мог ранить, когда пытался ограбить банк?
      — У нас нет доказательств, что он участвовал в этом ограблении.
      — Ну ладно, а как насчет твоих заявлений вчера ночью? О том, что ты хочешь стать другим?
      — Это не имеет никакого отношения к нему.
      — Напротив, очень даже имеет! Как прикажешь теперь думать, стоит ли выходить за тебя замуж? Разве ты не слышал, что он рассказывал о людях, с которыми ты был знаком? О том, как они все погибли? Могу ли я после этого рисковать сыном?
      — Я же говорил тебе — все давно в прошлом, Кэт.
      — Нет, не в прошлом! Ведь Лью здесь, не так ли? Он здесь, сейчас. А ты намерен совершить преступление, помогая ему скрыться!
      Джейк не ответил, и Кэтлин нерешительно спросила:
      — Он сказал, что ты убил ребенка. Это правда? Джейк похолодел, продолжая затягивать подпругу. Не глядя на Кэтлин, он тихо отозвался:
      — Не совсем ребенка, но можно сказать и так. Ему было четырнадцать лет.
      Кэтлин отпрянула, ощущая тошноту и недоверие. Да, Джейк убивал взрослых, он сам признался в этом, но говорил, что был вынужден защищаться. Но слышать, как он заявляет, что убил мальчика…
      — Что же случилось? Джейк пожал плечами:
      — Какая разница? Мне нет оправданий.
      — Но должна же быть какая-то причина. Не мог же ты хладнокровно взять и убить его!
      Зеленые глаза пронзили ее.
      — Значит, наконец-то ты поверила, что я не убийца? — Легкая горечь в его голосе прозвучала обвинением.
      Заметив на ее лице выражение мольбы и неуверенности, Джейк еле слышно выругался.
      — Таковы были условия моей работы наемного убийцы — прогонять скваттеров, которые самовольно селились на чужих землях. Я ранил отца этого мальчика, и он прицелился в меня. Пришлось его убить.
      — Значит, ты… защищался… — хрипло пробормотала Кэтлин.
      — Черт возьми, да! — выпалил он. — Но я слишком хорошо прицелился. Как жаль, что я не могу взять обратно этот выстрел!
      Он склонил голову, пряча лицо от Кэтлин, но она успела заметить гримасу боли. Ею овладело внезапное желание обнять Джейка, утешить его. Она страдала за него, борясь со слезами.
      «О Джейк! Что с тобой стало?» Ощущая боль в сдавленном горле, она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами.
      — Джейк… если ты решишься на это, если отпустишь этого человека… между нами все кончено. Навсегда.
      — У меня нет выбора, Кэт, — глухо отозвался он.
      — Значит, и у меня… тоже нет выбора. Он вскинул голову.
      — Кэт, выслушай меня…
      — Нет! Я ничего не желаю слушать! — Ее голос зазвенел. — Ты изменился только на словах, а на деле остался прежним!
      Джейк в ярости выругался, борясь с желанием схватить Кэтлин в объятия и заставить рассуждать здраво.
      Должно быть, это намерение отразилось на его лице, ибо, когда он потянулся к Кэтлин, она в тревоге вздрогнула и поспешно отступила.
      — Не прикасайся ко мне!
      — Черт возьми, Кэт, тебе незачем меня бояться.
      — Я и не боюсь тебя. Я боюсь твоего прошлого. Боюсь, что оно повредит мне и Райану.
      — Я же говорил: этого я не допущу.
      — Вот как? И каким же образом? — Кэтлин не хотелось ранить Джейка. В душе она не верила, что он — законченный негодяй. Но четыре года изменили его, ожесточили, сделали опасным. А сам он этого даже не понимал.
      — Ты ничего не сможешь сделать, — продолжала она сдавленным голосом, в котором слышались рыдания, — даже если захочешь. Ну как ты не понимаешь? Ты можешь стать мишенью для любого блюстителя закона, или охотника за шальными деньгами, или же драчливого пьянчуги, желающего проверить твою репутацию меткого стрелка.