Маккорды (№2) - Брак по расчету

— В этом нет ни малейшей необходимости, Эван, — вежливо ответила Хизер. — Осталось всего несколько кварталов.

— Я настаиваю, — мягко улыбнулся Эван в полной уверенности, что добьется своего. Обычно так и бывало, и Хизер считала его очарование смертельным обоюдоострым оружием. Именно оно и делало Эвана столь опасным. — Не могу же я бросить вас одну, на холоде, без сопровождения служанки, дорогая. Хотя, должен признать, что именно мороз нарисовал розы на ваших щечках и добавил блеска глазам. Последнее время вы были чересчур уж бледны.

Хизер проглотила вертевшийся на кончике языка язвительный ответ. Можно подумать, он не знает, что у нее больше нет средств держать горничную! Разве не сам Эван всячески поощрял пагубное пристрастие ее отца к игре, совершенно завладевшее им после кончины жены? Остатки состояния растаяли за карточными столиками.

Разумеется, Хизер в любую минуту могла избавиться от Эвана, но на этот раз действительно хотела поговорить с ним наедине. И предпочитала сделать это без посторонних глаз, на собственной территории. Вряд ли его обрадует ее решение, а разгневанный Эван Рэндолф не из тех, с кем можно шутить.

Девушка неохотно позволила ему подсадить себя в ландо и с тихим вздохом устроилась поудобнее на мягком кожаном сиденье. По пути ее спутник предпочел вести светскую беседу, но Хизер ограничивалась невнятными междометиями, раздраженная его видом собственника.

Коляска остановилась перед скромным домиком тетки Кейтлин, где после продажи своего особняка поселилась Хизер. Господи, как она благодарна Уинифред за ее доброту!

— Надеюсь, вы войдете? — тихо спросила она. — Мне нужно обсудить с вами кое-что, чрезвычайно для меня важное.

Эван благосклонно улыбнулся, словно зная наперед, о чем пойдет речь, и, очевидно, в полной уверенности, что исход разговора окажется для него благоприятным.

Хизер знала, что Уинни сейчас нет: наверняка бегает по магазинам, закупая припасы для свадебного завтрака, но Бриджет, разумеется, дома. Ее верная школьная помощница тоже нашла приют у доброй Уинни, подыскивая себе новое место.

Хизер позволила Эвану снять с себя пальто и повесить на вешалку в прихожей. Дождавшись, пока гость разденется, она взяла у него трость с золотым набалдашником и поставила в стойку для зонтиков, а потом повела Эвана в гостиную. Конечно, обстановка здесь далеко не такая роскошная, как та, в которой она выросла, но многочисленные безделушки, дагерротипы и кружевные салфеточки придавали комнате гостеприимный и уютный вид.

— Садитесь, пожалуйста. Могу я предложить вам чаю? — спросила Хизер, пока Эван устраивался на обитом вощеным ситцем диванчике.

— Спасибо, с удовольствием выпью.

Хизер потянулась было к сонетке, но, тут же вспомнив, что в доме Уинни нет подобных излишеств, постаралась незаметно отдернуть руку, извинилась и поскорее направилась на кухню, где и попросила Бриджет приготовить чай.

Только потом, ругая себя за малодушие, она побежала наверх снять шляпку. Какая же она все-таки трусиха! Никакие проволочки не помогут!

Но по правде говоря, ей ужасно не хотелось начинать разговор. Кроме того, Хизер действительно немного побаивалась. Сколько раз она отказывала Эвану, а теперь придется сознаться, что к тому же еще и приняла предложение другого!

Эван Рэндолф не привык к подобному обращению. Британский финансист, сколотивший состояние на акциях железной дороги и инвестициях в разработки полезных ископаемых, стремился выиграть любую битву, каждый поединок. В особенности если речь шла о ней.

Долгое время она считала, что его настойчивые ухаживания — просто прихоть пресыщенного богача. Всем было известно, что он содержал любовницу, экстравагантную, хоть и бездарную, актрису, и обожал появляться в обществе под руку с самыми модными дамами.

Но теперь Хизер уже знала, что перед ней — человек, одержимый властью и готовый идти на все для достижения цели. Он считал Хизер ценным трофеем, чем-то средним между призом и украшением своей гостиной, и беззастенчиво пользовался своим богатством, чтобы заставить ее принять предложение, обещая за это выкупить закладную на ее школу: по-видимому, надеялся, что отчаяние бросит Хизер в его объятия. Эван предложил взять на себя все ее долги, навсегда избавить от бед и забот и окружить роскошью. И честно признаться, за последние полгода были моменты, когда она едва не поддалась искушению согласиться.

К сожалению, его настойчивые преследования вызвали немало грязных сплетен — именно в тот момент, когда она не могла себе позволить ни малейшего намека на скандал. Одна спесивая матрона даже демонстративно забрала дочь из школы, прежде чем Эван во всеуслышание объявил о своих благородных намерениях. После этого, разумеется, мамаши поостереглись оскорблять будущую миссис Рэндолф.

Хизер искренне не понимала его одержимости. Хотя семья ее матери считалась богатой, девушка никогда не стремилась вращаться в высшем обществе и не делала секрета из своего неодобрительного отношения к образу жизни Рэндолфа. Возможно, именно ее чистота и порядочность неотразимо влекли Эвана. А упорство, с которым она отвергала его притязания, лишь подстегивало его аппетит и охотничьи инстинкты. Вот уже несколько месяцев она ухитрялась идти по тонкому льду, избегая решительного ответа и стараясь тем самым не нажить в лице Эвана смертельного врага.

Но даже не будь она так возмущена его похождениями и чересчур властным характером, ей претила роль жены миллионера, бесполезной, красивой и дорогой игрушки, единственными занятиями которой станут благотворительность да посещение балов и приемов. Ей хотелось чего-то достичь в жизни, оставить свой след. И в отличие от матери сделать нечто гораздо более значительное, чем выбор туалета к очередному светскому развлечению.

Хизер с глубоким вздохом вынула из бюро письмо, написанное размашистым почерком Слоана Маккорда. По крайней мере жене владельца ранчо придется столкнуться с немалыми трудностями, а взамен ей окажут немалую услугу.

Едва переставляя ноги, девушка спустилась вниз и встала у камина, пытаясь хотя бы немного согреться у почти затухшего огня. Эван по-прежнему восседал на диване, изящно скрестив ноги.

— Эван, — смущенно начала она, — не знаю, как сказать…

Опять эта покровительственная улыбка!

— Понимаю, дорогая. Вы передумали. Это, естественно, привилегия дамы. Не могу сказать, как я рад. Поверьте, я счастливейший из людей!

— Нет, вы ошиблись… я хотела сообщить… — поспешно пробормотала девушку — Я вовсе не передумала. Наоборот… Но вам лучше прочитать это.

Она протянула ему письмо Слоана Маккорда. Пусть узнает все от чужого человека. У нее просто язык не поворачивается!

Хизер боязливо наблюдала, как меняется; выражение: лица Эвана. Легкая скука уступила место любопытству потом неверию и, наконец, гневу.

— Я приняла предложение мистера Маккорда, — спокойно объявила девушка, от всей души желая оказаться на. другом конце страны. Эван пригвоздил ее к месту разъяренным взглядом.

— Кажется, мне все ясно дорогая, — сухо процедил он сквозь стиснутые зубы. — Пытаетесь всеми средствами заставить меня положить на ваше имя сумму, больше оговоренной ранее.

Хизер открыла было рот, чтобы запротестовать, но он яростно прошипел:

— Вы разочаровали меня. Никогда не думал, что вы способны прибегнуть к таким недостойным уловкам. Но.. так и быть, согласен. Вам достаточно полмиллиона?

Полмиллиона долларов!

Хизер покачала головой, борясь с досадой и отчаянием.

— Нет, вы снова ошибаетесь. Заверяю вас, Эван, я ни на что не рассчитывала. Просто не желаю выходить за вас. Брак между такими людьми, как мы, обречен на неудачу. Я не та жена, которая вам нужна. Вам каждую ночь требуется новая женщина…

— Это совершенный вздор, — нетерпеливо, отмахнулся Эван. — У вас ни гроша за душой. И хотите, чтобы я поверил, будто вы отвергнете такое богатство?

Хизер стиснула руки, чтобы Эван не заметил, как они дрожат. Как ей убедить его, что тут нет хитроумной игры?

— Я… я надеюсь, что вы окажете мне честь, поверив моим словам. Это чистая правда. Я польщена вашим интересом ко мне и сожалею, что причинила вам боль. Но если припомните, я с самого начала не поощряла ваших действий. Вы предпочли не обращать на это внимания, точно как сейчас.

Эван медленно сжал кулак, комкая письмо.

— Я не затем потратил все эти месяцы, ухаживая за вами, чтобы сделаться посмешищем в глазах окружающих!

— Но я не собиралась…

Эван порывисто вскочил и, швырнув на пол смятое письмо, шагнул к девушке:

— Я был готов предложить вам брак! Семейную жизнь! Этого от меня не слышала ни одна женщина на свете, а теперь вы искренне считаете, будто такое вам сойдет с рук?

Хизер сглотнула застрявший в горле ком, стараясь подавить неизвестно откуда возникшее ощущение тревоги. Как заставить его понять? Она не может ответить на его чувства. И хотя он в состоянии вытащить ее из финансовой пропасти, этот человек ей не нравился. Она не испытывала к Эвану ничего, кроме опасливого уважения; жизнь с таким безжалостным честолюбцем раньше времени свела бы ее в могилу. Ведь она ему совсем не дорога, и в нем говорит оскорбленная гордость!

Девушка покачала головой. Возможно, она тоже сейчас руководствуется гордостью, побуждающей ее отказать ему, — Богу известно, что это чувство в ней очень развито. Скоре всего она совершила величайшую глупость, отказав ему. Но не желает, чтобы ее покупали и запирали в золотой клетке. Эван, разумеется, не позволил бы ей и дальше заниматься школой. Разве жене такого человека пристало работать?! Но она не тепличный цветок и не станет разыгрывать роль дорогой безделушки, которую выставляют напоказ в торжественных случаях.

Хизер считала предложение Слоана Маккорда куда более приемлемой сделкой. По крайней мере она привнесет в их брак нечто ценное — согласие и готовность воспитывать его маленькую дочь и поможет выиграть избирательную кампанию. Маккорд действительно нуждается в ней. В отличие от Рэндолфа.

— Да поймите же, не вас я отвергаю! Просто… просто мы в самом деле слишком разные. И цели у нас противоположные. Я совсем иного хочу от жизни. И не могу стать вашей женой.

Рэндолф снова шагнул к ней.

— Ну что ж, придется заставить вас изменить мнение.

Хизер нервно поежилась.

— Слишком поздно. Я… завтра выхожу замуж.

— Завтра?

Эван на мгновение оцепенел, но тут же пришел в себя и стиснул ее плечи.

— Вы забываете одну мелочь, дорогая. Никто и никогда не смел так со мной обращаться.

Раскрасневшийся от бешенства, он сейчас как никогда напоминал избалованного мальчишку, привыкшего бросаться на пол и в истерике колотить ногами при малейшем противоречии. Но Эван Рэндолф давно уже не мальчик, и его впившиеся в Хизер пальцы наверняка оставят синяки.

— Эван, вы делаете мне больно.

— Неужели? — взбешенно прошипел он. — Возможно, мне давно следовало это сделать! Нужно преподать вам достойный урок и показать, какую ошибку вы совершаете, бесцеремонно бросая меня. И если считаете, что я разрешу вам преспокойно уйти… если думаете, будто я позволю вам предпочесть грязного ковбоя с Дикого Запада…

— Пожалуйста…

Но Эван продолжал теснить ее к стене.

— Мне следовало бы с самого начала вести себя по-иному. Я бы мог двадцать раз прикрыть вашу проклятую школу, но поклялся, что вы приползете ко мне по собственной воле! Больше терпеть я не намерен!

Он рывком притянул ее к себе и впился губами в плотно сжатый рот. Хизер, не ожидавшая нападения, беспомощно и безуспешно отталкивала его. До сих пор ее целовали всего дважды, молодые джентльмены, вежливые и робкие, и к тому же ровесники. Грубое насилие потрясло ее.

Эван наконец поднял голову и, все еще не выпуская Хизер, обжег ее гневным взглядом темных глаз, в глубине которых более опытная женщина могла бы разглядеть полубезумную похоть.

— Для таких нерешительных невест, как вы, у меня имеется горькое, но действенное лекарство. Одна ночь в моей постели — и вы запоете по-другому. Ваше ходячее воплощение добродетели и видеть вас не пожелает. Ни одному мужчине не нужны чужие объедки!

Сердце Хизер упало от страха. Она снова попыталась вырваться, но силы были неравны.

— Нет… не надо, — бормотала она и, когда Эван снова потянулся к ней, едва сдержала крик. Ярость Эвана была безграничной, и Хизер поняла, что он готов на все. Девушка испугалась, что вот-вот задохнется. Она почти теряла сознание, но сквозь заволакивавшую мозг дымку услышала странный звук, похожий на рев вырвавшегося на волю хищника.

Внезапно руки Эвана разжались.

— Что за… — пробормотал он, отлетая в сторону. Хизер от неожиданности пошатнулась и едва не упала. Но краем глаза все же успела заметить, как Эван с грохотом рухнул на пол лицом вниз, чудом избежав удара виском о чайный столик.

Девушка, внезапно ослабев, схватилась за каминную доску. Эван перекатился на спину и осторожно потрогал челюсть, не сводя глаз с неизвестно откуда взявшегося врага. У все еще оцепеневшей Хизер даже голова закружилась от облегчения. Наконец-то она догадалась взглянуть на своего спасителя и тут же замерла в изумлении. Это он! Тот, кто остановил сегодня несущихся во весь опор коней! Уже успел разыскать свою шляпу и теперь, низко надвинув ее на лоб, угрюмо смотрел на Рэндолфа.

— Насколько я успел услышать, леди просила оставить ее в покое.

— Какого черта вам тут нужно? — взревел Эван. Незнакомец сдвинул шляпу на затылок. Господи… глаза холоднее льда!

— Меня зовут Маккорд, — бросил он, метнув мимолетный взгляд на Хизер, все еще цеплявшуюся за каминную доску. — Жених этой дамы.

Хизер едва не упала в обморок. Это ее будущий муж! Грозный, разъяренный… такой ни перед чем не остановится!

И тут Эван имел неосторожность сунуть руку в карман и извлечь оттуда небольшой пистолет. Маккорд мгновенно откинул полу куртки, и на свет появился шестизарядный «кольт», пристегнутый ремнями к бедру. Рэндолф замер, настороженно уставясь на оружие.

— На вашем месте я не стал бы совершать неосторожных движений, — презрительно предупредил Маккорд. — Там, откуда я родом, мужчина не берется за оружие, если не готов погибнуть за правое дело. И уж конечно, уроженцам Колорадо в голову не придет набрасываться на женщину против ее воли.

Эван мудро решил не связываться и опустил пистолет в карман.

— Ну а теперь… предлагаю вам немедленно удалиться, прежде чем я забуду, что в этой комнате находится дама.

Только сейчас Эван немного пришел в себя и, ошеломленно тряхнув головой, сел, очевидно, не совсем понимая, что происходит.

— Хизер, дорогая… простите меня… я не хотел вас обидеть…

Он, казалось, искренне раскаивался.

Хизер недоверчиво нахмурилась. Невероятно! Рэндолф, с его богатством и положением в обществе, лежал на полу гостиной, как груда мусора! Но он заслуживал и худшего после столь неджентльменского поведений! Эван не опереточный злодей, однако угрожал уничтожить ее репутацию, и все лишь потому, что она отказалась стать его женой. Такое трудно простить или забыть.

— Эван, я думаю, вам лучше уйти.

— Да…

И тут она увидела боль в его глазах… боль и стыд. Впервые за все время их знакомства ей показалось, что она ошиблась в его чувствах к ней. Возможно, Эван испытывает куда более глубокую привязанность, чем она считала.

Рэндолф Медленно поднялся и, попрощавшись с ней взглядом, шагнул к порогу и едва не столкнулся с молодой женщиной, державшей в руках чайный поднос.

— О, мисс, с вами ничего не случилось? — охнула Бриджет.

Хизер, вздрогнув, запоздало сообразила, что девушка стала свидетельницей омерзительной сцены, и устало поднесла руку к виску. Совершенно идиотская ситуация. Какое счастье, что школа закрыта, иначе ей не пережить такого скандала!

— Н-нет, ничего. Спасибо за чай, Бриджет. Поставьте поднос на стол, пожалуйста.

Девушка поспешно выполнила приказ и, почтительно присев, удалилась. Хизер осталась наедине с суровым незнакомцем. О небо, это ее будущий муж!

Похоже, гостиная слишком мала для этого великана. Вблизи он был еще более угрожающим, просто излучал опасность. Рядом с ним Хизер казалась себе бесконечно хрупкой и ничтожной. Однако он уже дважды, не задумываясь, успел ее защитить. И уж конечно, не причинит зла.

Девушка нервно наблюдала, как он одергивает полы куртки. Среди ее знакомых джентльменов не было никого, даже отдаленно напоминавшего Маккорда. Щеки темны от пробивавшейся щетины, а глаза… ее снова потрясли его глаза цвета морского льда, в которых, однако, светилось нечто похожее на сочувствие…

Он шагнул вперед, и девушка испуганно сжалась.

Не сводя взгляда со рта Хизер, он протянул руку и сжал мозолистыми пальцами изящный подбородок, совсем легко, но ей показалось, что кожа горит, как от ожога. Бесконечная нежность, готовность броситься на помощь неожиданно потрясли ее.

— С вами все в порядке? — пробормотал он так неестественно тихо, что Хизер невольно вздрогнула и, не в силах выговорить ни слова, молча кивнула. Большой палец осторожно провел по ее распухшим губам, и Хизер отшатнулась, как от удара молнии. Заметив это, Слоан замер. Лицо мгновенно превратилось в неподвижную маску. Все чувства будто испарились, им на смену пришла холодная настороженность.

Отняв руку, он отступил на безопасное расстояние. И снова воцарилось молчание, напряженное, неловкое… по крайней мере с ее стороны.

Слоан Маккорд, кривя губы, оценивающим взглядом мерил ее из-под полей пыльного черного стетсона. Они снова стали чужими. Как и несколько часов назад. Но почему?!

— Полагаю, вы и есть мисс Эшфорд?

У Хизер мгновенно пересохло в горле.

— Да… это я… — с трудом шевеля губами, прошептала она.

— Похоже, у вас вошло в привычку вечно попадать в переплет, не так ли?

Всякая надежда на то, что он не узнал ее без пальто и шляпки, мгновенно рассеялась. Значит, успел ее запомнить!

Хизер побагровела от стыда. Боже милосердный, ну почему первая встреча со Слоаном Маккордом оказалась столь унизительной? Он действительно посчитает, что у нее несчастная склонность попадать во всякие неприятные истории!

Девушка поднесла ладони к пылающим щекам. Конечно, она благодарна за помощь, но какой жалкой дурочкой ему, должно быть, кажется! К тому же он наверняка заметил ее дешевое черное платье, полурасстегнутый лиф…

Ей не терпелось поскорее одернуть юбки, пригладить растрепавшиеся волосы, проверить, осталась ли в них хотя бы одна шпилька. Следовало бы, разумеется, обменяться рукопожатием, но Хизер застыла будто вкопанная, судорожно сцепив пальцы.

— Как вы сюда попали? — выпалила она. Четко очерченные чувственные губы растянулись в сардонической усмешке.

— Ваша горничная впустила.

— О, разумеется.

Сдвинув на затылок шляпу, он мрачно свел брови и снова уничтожил ее презрительным взглядом.

— Скажите, мэм, я, случайно, не помешал выяснению отношений между вами и вашим… так сказать, другом?

— Нет, Эван ужасно расстроился, когда я отказалась стать его женой.

Для Маккорда ее ответ, похоже, явился неприятным сюрпризом.

— Кейт говорила, что у меня есть соперник. Но должен заметить… — уголок рта нервно дернулся, — моя невестка, кажется, сочла за лучшее опустить немало интересных подробностей.

Глава 2

Все, на что способен был Слоан в эту минуту, — держать в узде вихрь эмоций, обрушившийся на него при виде будущей жены. Испепелявшее желание было столь же мгновенным, сколь мучительным и ослепляющим. Он… он знает ее! Знает!

Та самая чувственная волшебница из сна. Исчезнувшая, как тень, любовница.

С той только разницей, что во сне локоны цвета золотистого шампанского рассыпались по обнаженным плечам, лаская соблазнительные груди с тугими сосками. Теперь же шелковистые пряди были уложены в изящную прическу, а лицо больше не скрывали ни полумрак, ни старомодная шляпка.

Ему следовало бы задать невестке хорошую трепку! Симпатичная, черта с два! Если это называется симпатичной, значит, он английский король!

Слоан был ошеломлен и очарован красотой Хизер Эшфорд. Ослепительная мраморная богиня с тонким овалом лица, прямым патрицианским носом и изумительной фарфоровой кожей.

Сладострастие… нет, бешеная похоть скрутила внутренности. Стоит ли осуждать этого ублюдка Рэндолфа за попытку взять ее силой!

А глаза словно притягивают магнитом: не просто карие, а золотисто-вишневые, точного оттенка старого хереса. Губы полные, под тонкой кожей словно просвечивает кровь, и нежные, как лепестки розы. А улыбка… мягкая, нерешительная, смущенная.

Слоан почувствовал, как глухо колотится сердце.

— Простите мою неучтивость, сэр, — извиняющимся тоном пробормотала девушка. — Боюсь, вы застали меня врасплох. Прошу вас, садитесь.

Слоан выругался про себя. Она все еще дрожит от страха, со щек не сбежала краска, однако пытается играть роль гостеприимной хозяйки, сделать все, чтобы он почувствовал себя непринужденно. А ему хотелось видеть ее искаженное страстью лицо…

И в голову лезут непрошеные мысли.

Интересно, какова она в постели? Такая же, как во сне, или холодная ледышка?

Воспоминания о прекрасной наезднице мгновенно отозвались во всем теле, и возникшее помимо воли возбуждение вздыбило плоть. Черт возьми, он и в самом деле слишком долго обходился без женщины! А это не просто первая встречная! Всякому понятно, что мисс Хизер Эшфорд — благородная леди из приличной семьи, от макушки до кружевных панталон и носочков туфель. Своими изящными манерами и безукоризненным выговором она напоминала особу королевской крови. Гордая аристократка и, вне всякого сомнения, чванная и чопорная. И беспомощная, как новорожденный теленок. Не способна даже улицу перейти, не говоря уже о том, чтобы справиться с назойливым поклонником! И уж конечно, совершенно не соответствует той, что он хотел бы видеть в качестве жены.

Пропади пропадом эта плутовка Кейт! Так его надуть!

Слоан рассерженно дернул плечом и с трудом подавил вполне уместный порыв немедленно повернуться и бежать куда глаза глядят. Какого дьявола он тут торчит? Не хватало еще недотроги с голубой кровью на ранчо! Дайте ему только добраться до Кейт — он прикончит ее на месте!

Хизер, ошеломленная всем случившимся, в данный момент тоже не испытывала к подруге теплых чувств. Она еще никогда не теряла самообладания до такой степени! Как могла Кейт сыграть с ней подобную шутку!

Однако, изнемогая под гнетом тяжелого молчания Мак-корда, она все-таки нашла в себе мужество искоса взглянуть на него. Оказалось, что и он пристально изучает ее — нет, не пристально… дерзко, оценивающе, почти оскорбительно-нагло, словно выставленную на аукцион рабыню.

И за этого человека ей предстоит выйти замуж?!

Нет, Кейтлин просто невыносима! И намеренно обманула Хизер, да и Уинни тоже! Они ожидали увидеть джентльмена. Маккорд явно не подходил под это определение. Непокорная грива волос, где золото перемежается с соломой, почти черная кожа, ковбойская одежда… словно он дни и ночи проводит на свежем воздухе! Вряд ли ему часто доводится бывать в гостиных. Но больше всего ее поразило замкнутое, холодное, неприветливое выражение его лица. Этот человек казался таким же суровым, как Скалистые горы, которые он считал своим домом.

Скованная условностями жизнь не подготовила ее к встрече с такими, как Слоан Маккорд. Светлые пронизывающие глаза слегка сощурены, словно от яркого солнца, но она сумела разглядеть в них презрительное недоверие. А лицо… да в гранитных памятниках и то больше эмоций!

— Не хотите ли чаю? — окончательно растерявшись, предложила Хизер и по легкой усмешке мгновенно поняла, что сказала глупость.

— Думаю, в данной ситуации уместно кое-что покрепче, — с легкой издевкой заметил он.

— Я… кажется, Уинифред держит на кухне виски.

— Не стоит беспокоиться… мэм. Он и не подумал сесть. Хорошо еще, что догадался снять шляпу!

— Похоже, вы меня не ждали. Вероятно, не получили телеграмму.

— Как же, получила. Вчера.

Маккорд снова окатил ее ледяным взглядом.

— Кажется, вы совсем не готовились к встрече.

— Напротив. Мои вещи собраны. Школу я закрыла и распустила учениц.

— А как насчет Рэндолфа? Судя по тому, что я имел несчастье наблюдать, между вами далеко не все кончено. Хизер прерывисто вздохнула:

— Эван неизвестно почему решил, что раз я у него в долгу, значит, он мой полновластный хозяин. — И чуть вздернув подбородок, пояснила: — Ну а я, видите ли, с ним не согласна.

Маккорд поколебался, словно не зная, что сказать. Наконец, решительно тряхнув головой, он медленно выговорил:

— Понимаете… я тут подумал… возможно, слишком поспешил и торопил вас… собственно говоря, может, вся эта затея была ошибкой.

— Ошибка?! — Не дождавшись ответа, Хизер смущенно пролепетала: — Простите, обычно я соображаю куда быстрее. Не примите меня за полную идиотку, но я не совсем понимаю. Какая ошибка?

— Наш брак.

Девушка досадливо прикусила губу.

— Значит, ваши обстоятельства изменились? Кейтлин утверждала, что вашей малышке нужна мать, а вам — хозяйка салона, настоящая жена политика, которая могла бы помочь выиграть кампанию.

— Совершенно верно.

— В таком случае я чем-то вас не устраиваю? Слоана так и подмывало кивнуть и раз и навсегда покончить с этим.

— Достаточно сказать, что вы не такая, какой я себе представлял.

— А какой вы меня представляли?

— Более подходящей для жены ранчеро. Закаленной и не такой беспомощной… А вы и шагу самостоятельно ступить не можете!

В прекрасных беззащитных глазах заплескались боль и обида.

— Я знаю, какой кажусь в ваших глазах, мистер Маккорд, но, несмотря на все внешние и достаточно неблагоприятные обстоятельства, я вполне способна постоять за себя. Последние пять лет я зарабатывала на жизнь своим трудом — руководила школой.

Слоан ощутил, как сжалось сердце, но предпочел проигнорировать то, что считал слюнтяйством. «Герцогиня» Эшфорд действительно выглядела несмышленым младенцем, особенно в этом черном платье. Хрупкая, нежная, изящная, безмерно нуждающаяся в мужской поддержке. Словно драгоценная хрустальная ваза — вот-вот рассыплет ся от одного прикосновения. И все же… все же он не мог не восхищаться ее гордым достоинством, уверенностью в себе. Как быстро она оправилась от нападения Рэндолфа! Любая другая на ее месте впала бы в истерику! И если верить его невестке, Хизер Эшфорд едва сводит концы с концами, да еще и платит отцовские долги.

Слоан нетерпеливо хлопнул шляпой о бедро.

— Да, разумеется, академией для молодых леди, модной штучкой. Но умение разливать чай и играть на фортепьяно вряд ли пригодятся на Западе.

Подбородок поднялся еще выше.

— Кроме этого, я умею готовить, шить и ухаживать за детьми.

— Это не меняет того печального факта, что я для вас неподходящий муж. Я скотовод. Вы аристократка. Мне не нужна жена-герцогиня.

— Герцогиня?! Сомневаюсь, что подхожу под это определение.

— Кейтлин говорила, что вы из богатой семьи. Хизер передернула плечами — видимо, удар попал в цель.

— Родители мамы действительно были людьми зажиточными, но для меня это не имело особого значения. Со дня смерти отца мне приходится жить крайне скромно, поскольку почти все ушло кредиторам.

— Вы сказали, что остались должны Рэндолфу полторы тысячи долларов?

— Да… вернее, его банку.

Слоан поморщился при неприятном упоминании о банке. Чтобы получить эти чертовы полторы тысячи, ему пришлось заложить ранчо, а это означало, что до весеннего клеймения скота, когда можно продать стадо бычков, он оказывается в весьма стесненных финансовых обстоятельствах. Но хоть деньги и были одной из главных проблем, тревожился он совсем о другом. Все дело в ней. Что теперь будет? И как вести себя с этой женщиной?

В ее присутствии Слоан отчего-то ощущал себя зеленым юнцом, и это, разумеется, не слишком ему нравилось, не говоря уж о тех чувствах, которые она пробуждала в нем своей красотой, грацией и видом завзятой недотроги. Господи, по сравнению с ней он просто грубый, неотесанный ковбой, годный лишь на то, чтобы быкам хвосты крутить. Он не имеет права желать эту герцогиню с атласной кожей. Слоан не предаст память так рано ушедшей жены.

Он настороженно уставился на мисс Эшфорд:

— Вы, надеюсь, знаете, что моя дочь — наполовину шайеннка?

— Разумеется. Вы об этом писали.

— Большинство леди не слишком жалуют полукровок.

— Заверяю, это не имеет для меня ни малейшего значения.

Он не ответил, только скептически приподнял густую темно-золотую бровь.

— Пытаетесь сказать, что все-таки не желаете жениться на мне? — смело вступила в бой Хизер.

Слоан поколебался. Ни один джентльмен не посмеет сказать ничего подобного. Больше всего на свете ему хотелось схватить ее в объятия и стереть поцелуем обиду с ее лица. Как всякий мужчина, он умирал от желания распустить ее волосы, так чтобы они обрушились водопадом на плечи и спину, совсем как во сне. Будет ли она сжимать его плоть бархатными ножнами и трепетать в нахлынувшем экстазе, как тогда?

Слоан тихо охнул и задохнулся, чувствуя, как натянулись спереди брюки. Дьявол бы все это побрал!

Но постоянная ноющая боль пройдет. Все это лишь похоть, обычная похоть, ничего более! Сластолюбие. Эта женщина обладает природной неосознанной чувственностью, бросающей вызов любому мужчине. Только дело в том, что он совсем не хотел принимать этот вызов.

Черт, что за вздорные фантазии?! Его тело стосковалось по готовой на все в постели шлюхе. Эта герцогиня — наверняка чопорная, холодная ханжа, и, уж конечно, ей далеко до безумной, буйной страсти его покойной жены. Обычно они любили друга на поросшем травой лугу под жарким солнцем. А эта хрустальная статуэтка, должно быть, спрячется под десятком одеял.

Однако он не мог взять назад свое предложение. Его справедливо посчитают подлецом, подонком, негодяем. Выход один — попытаться уговорить мисс Эшфорд.

Слоан набрал в грудь побольше воздуха.

— Я всего лишь предлагаю вам хорошенько все обдумать. Такая нежная, воспитанная леди не приспособлена к суровой жизни на ранчо. Тамошняя работа тяжела даже для здоровых мужчин.