Ева Дункан (№5) - Тайна античных свитков

— Да. — Он улыбнулся. — Но ты продашь душу дьяволу, чтобы взглянуть на свитки Пресебия из его библиотеки. И тебе стоит это сделать. Они произведут на тебя большое впечатление.

Джейн замерла:

— Свитки?

— Разве ты не за ними возвращалась в Геркуланум? И работала не на основных раскопах в городе, а на окраине, в пригороде? Разочарована, что не нашла подземный ход?

— Разочарована, но не удивлена. Ты мне сам говорил, что после обвала замаскировал вход так, чтобы никто никогда его не нашел. — Она посмотрела ему в лицо. — Значит, ты вернулся и прорыл ход до библиотеки?

Он кивнул.

Джейн охватило волнение.

— И вынес свитки Пресебия? Все?

— Все до единого. До взрыва, вызвавшего обвал в катакомбах, я прочел лишь половину. С остальными пришлось быть особенно аккуратными, чтобы не рассыпались под рукой переводчика.

— Но перевод сделан?

Он улыбнулся:

— Сделан.

— И что в них?

— Прочтешь сама. — Тревор развернулся и зашагал к самолету. — Тебя ждет несколько сюрпризов.

— Ты мне врешь? Он обернулся.

— Наверное, я заслужил твое недоверие. Ты же знаешь, я легко могу солгать. Это часть игры.

— Так ты врешь или нет?

Тревор встретился с ней взглядом, и насмешливое выражение исчезло с его лица.

— Тебе — нет, Джейн. Тебе я никогда не лгу. Он поднялся в самолет.

— Крепкий орешек, — прокомментировал Бартлет, выходя из кабины пилота. — Летит с нами?

— Да. Скажи Бреннеру, пусть запускает двигатели. Бартлет ответил скептическим взглядом: Джейн продолжала стоять возле машины.

— Она не двинулась с места.

— Она летит с нами.

— Откуда такая уверенность?

Уверенности у него не было. В отношении такого волевого человека, как Джейн, ни в чем нельзя быть уверенным. Он сделал все, чтобы ее уговорить, и результат покажет, насколько хорошо он ее знает.

— Я сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Она жаждет добраться до убийцы Майка Фицджеральда и понимает, что я о нем знаю больше. А еще она хочет знать, что заключено в свитках. Очень сильно хочет.

— А если ты ошибся? Вдруг она повернется и уйдет? Тревор шумно втянул воздух:

— Тогда догоню, дам по голове и притащу сюда. Так или иначе, она будет здесь.

Бартлет присвистнул:

— Не позавидую тебе, когда она придет в себя.

— Я сам себе не позавидую. Но я ни за что не оставлю ее там, где не в силах защитить. А здесь сейчас очень опасно.

— Ее может защитить Джо Куинн.

— И будет пытаться, но на первом месте у него все же Ева. А мне нужно, чтобы на первом месте была Джейн.

Бартлет повернулся и с любопытством взглянул на Тревора.

— У тебя много чего на первом месте. Удивляюсь, что ты…

— Идет. — Тревор отвернулся от иллюминатора и направился в кабину. — Лучше не показываться ей на глаза, пока не взлетим. Я для нее своего рода раздражитель, и маятник еще может качнуться в любую сторону. Закроешь дверь, устроишь ее поудобнее и успокоишь как следует.

— Раздражитель? — проворчал Бартлет. — Я думал, я единственный, кто видит под твоей обаятельной внешностью звериное обличье.

— Ты, главное, ее успокой. — Тревор закрыл за собой дверь кабины.

— Решилась все-таки. Отлично! Не придется в одиночку лететь в такую даль. — Бартлет, сияя, закрыл за Джейн люк самолета. — Садись и пристегивайся. Бреннер в любую минуту может пойти на взлет.

— А где Тревор?

— В кабине с Бреннером. Велел окружить тебя заботой. — В его глазах вдруг заплясали звездочки. — И успокоить. Он решил, что тебе требуется утешение.

Утешение ей и вправду требовалось. Джейн одолевали неловкость, робость и неуверенность в правильности принятого решения. Треклятый Тревор все-таки заставил ее плясать под свою дудку, пустил в ход все методы, дабы склонить ее на свою сторону. И вот она уже на борту самолета, вылетающего в Шотландию, а Ева с Джо этого не знают, они даже не знают, что она улетает. И зачем.

5

Да она и сама не знает, зачем.

Она знает только, что должна использовать все шансы, чтобы узнать как можно больше об убийцах Майка. И еще ей хочется увидеть эти свитки. Она потратила не один год на их поиски, а у Тревора они в руках.

Пожалуй, Тревор прав еще в одном: сегодняшнее убийство Доннела означает, что нешуточная опасность грозит и ей. А может, и не прав, а просто воспользовался ситуацией, чтобы склонить ее в нужную сторону. Какая разница? Скоро она все сама узнает. А пока надо вести себя, как разумный человек, а не легкомысленная бабочка. Она достала телефон.

— Я никуда не полечу, пока не предупрежу Еву и Джо.

— Конечно, конечно. Это разумно. До взлета время еще есть.

— Я быстро. — Она набрала номер Евы. — Не разбудила?

— Нет. Десять минут назад звонил Джо. Что у тебя там происходит, Джейн?

— Пока не знаю, но я не могу рисковать и сдаваться в полицию. Скажи Джо, что Мэннингу я пришлю свои показания чуть позже.

— Джейн, так не делается.

— Это лучшее, что я могу предложить. — Девушка помолчала. — Не исключено, что я напала на след, который приведет к разгадке. Если поступлю по-своему, шансы будут выше.

— Ты меня пугаешь! Что ты задумала?

— Возникли кое-какие обстоятельства, и мне надо в них разобраться.

— Только не в одиночку!

— Я не одна.

— Еще не легче. С кем ты? Где? И что за тайны мадридского двора?

В чем можно признаться, а в чем — нет? Ева сочтет необходимым рассказать Джо, а Джо — полицейский, у него свое представление о долге. Ладно, скажу ровно столько, чтобы она перестала волноваться, но без подробностей.

— Есть вероятность, что мне удастся выяснить, кто нанял Леонарда и где он сейчас находится.

— Каким образом?

— У меня есть один знакомый, который в курсе этого дела.

— Джейн!

— Знаю, знаю. Тебе неприятно, что я мямлю и подбираю слова, когда…

— Ты сейчас с кем?

Джейн ответила не сразу. Эх, была не была.

— С Тревором.

— Черт побери!

— Странная реакция. Ты же знаешь: Тревор знает свое дело.

— Он вечно ходит по краю пропасти, и ему это удается, но это не значит, что удастся тебе, если пойдешь за ним.

— Я не иду слепо за ним. Я еду, чтобы узнать… — Она прикусила язык. — Как только прибудем на место, я тебе позвоню. Не волнуйся. Я не наделаю глупостей. Я буду осторожна.

— Это понятие Тревору неведомо. Я хочу с ним поговорить.

— Он сейчас занят. Я позвоню тебе часов через шесть-семь. Сейчас больше не могу. Пока. — Она отключила связь.

— Насколько я понял, Тревор в роли твоего телохранителя Еве доверия не внушает, — догадался Бартлет. — И я ее понимаю.

— Я тоже. — Джейн устроилась в кресле и застегнула ремень. — Ладно, Бартлет, начинай меня утешать. А для начала скажи, почему ты до сих пор с Тревором?

Он улыбнулся:

— Он обещал со мной щедро расплатиться, с тем чтобы я мог отправиться на заслуженный отдых в теплые края. На какой-нибудь остров…

— Ты с ума сойдешь на острове. Ты же городской человек.

Он кивнул:

— Это был только предлог. С Тревором жизнь стала куда интереснее, чем была, когда я работал бухгалтером в Лондоне.

— Интереснее быть преступником?

— Я не преступник. — Барлет задумался. — А может, и да, хоть с виду и не скажешь. Я просто мотаюсь по миру с Тревором и выполняю кое-какие его поручения. Конечно, это делает меня соучастником, но я же ничего дурного не совершаю. Так мне кажется. И зла я никому не делаю.

Самолет стал набирать скорость, и Джейн охватила паника. Успокойся. Решение принято.

— А этот ваш Бреннер? Он тоже ничего плохого не делает?

Бартлет улыбнулся:

— Об этом у него спроси. Бреннер австралиец. С виду он безвредный. Но он никогда не говорит о том, что ему поручает Тревор, а прошлое у него, подозреваю, было бурным.

— Как и у Тревора. Два сапога пара.

— Вероятно. Насколько я понимаю, когда-то давно они вместе служили наемниками в Колумбии.

— Да? — Она бросила взгляд на дверь пилотской кабины. — Интересно…

— И это многое объясняет. Сейчас Тревор трудно сходится с людьми, но, думаю, в молодости он был более открытым.

— Открытым? — Джейн покачала головой. — Это вряд ли.

— Неудачно выразился? — Бартлет подумал. — Да нет, мне кажется…

— Здравствуйте! — В дверях пилотской кабины стоял высокий светловолосый мужчина тридцати с небольшим лет. — Меня зовут Сэм Бреннер. Не мог устоять перед искушением поближе вас рассмотреть. Бартлет, представь нас.

— Джейн Макгуайр, — объявил тот. — Удивлен, что Тревор позволил тебе на нее взглянуть, Бреннер.

— Я убедил его, что девушке будет полезно знать не только негативные, но и положительные стороны дела. Отправляйся в кабину и составь Тревору компанию, старик.

Бартлет взглянул на Джейн.

— Решай, — сказал он.

Джейн с прищуром смотрела на Бреннера. Очень загорелый, а глаза… — синее глаз она в жизни не встречала. Узкое лицо и слишком крупный нос и рот, чтобы считать его красивым, зато выразительно изогнутые брови делают его похожим на Пана.

Он улыбнулся и с характерным австралийским акцентом проговорил:

— Ну, как? Прохожу?

— Только если скажете, кто в данный момент за штурвалом.

Он хмыкнул:

— Тревор. Он, конечно, не такой ас, как я, но вполне справляется. А кроме того, он сам захотел чем-то себя занять, чтобы не мозолить вам глаза. Ну а я решил, чем сидеть и считать ворон, воспользоваться случаем и удовлетворить свое любопытство на ваш счет.

— Любопытство?

— Кажется, я тут лишний. — Бартлет поднялся и направился в кабину. — Потом принесу вам поесть.

— Сделай милость. — Бреннер плюхнулся в его кресло. — Если Тревору надоест, позвони мне.

— Можешь не сомневаться, — сухо ответил Бартлет. — А если он заподозрит, что ты докучаешь Джейн, то будет здесь даже раньше.

— Я протестую! — Бреннер вытянул ноги. — По-моему, он решил, что пора переходить ко второй стадии операции. Вам, Джейн, предписано успокоиться, а мне разрешено стать объектом вашего пристального изучения и даже быть повергнутым в смущение. Он понимает, что выбора у меня нет.

— Любопытство, говорите? — повторила Джейн. Дверь за Бартлетом закрылась.

— Вам, наверное, не привыкать — после той шумихи, что стояла вокруг вас четыре года назад.

— Вам и это известно?

— Только понаслышке. В разгар тех событий я отбывал срок в Бангкоке, а когда освободился, все уже утихло. Я и о вашем существовании-то узнал только в прошлом году, когда стал работать на Тревора.

— Тревор говорил вам обо мне? Он помотал головой:

— Ни слова. Но когда стал посылать меня в Неаполь за этими свитками, Бартлет что-то вскользь упомянул, потом еще и еще… А там уж я провел свое небольшое расследование.

Джейн замерла:

— Вы говорите, свитки. Они у вас?

— Нет. Они у Тревора. Он улыбнулся:

— Вы совсем отказываете мне в благоразумии? — Бреннер внимательно посмотрел на девушку. — Вы и впрямь похожи на статую Циры. Только, конечно, намного красивее.

— Бросьте. И что же, у Тревора в руках все свитки?

— Об этом вы уж у него спросите. Я доставил все, что он велел, а он обычно весьма дотошен. Я только знаю, что его главной заботой было то, что свитки надо вывезти из Италии, чтоб они не попали в руки властей, иначе их бы конфисковали.

— Потому что в них, по его мнению, могло упоминаться местонахождение золота?

— Вероятно.

— А упоминалось? Бреннер улыбнулся.

— Перестаньте вы ходить вокруг да около! — рассердилась Джейн. — С меня хватает Тревора. Шли бы вы лучше в кабину и взяли на себя управление самолетом.

— Вот так так! — Улыбка исчезла. — Прошу прощения. Признаюсь, отчасти я вас испытывал. Хотел посмотреть, насколько вы поддаетесь нажиму. Я же говорил, я очень любопытный.

— Да пошли вы со своим любопытством!

— Меня уже посылали, причем из куда менее симпатичных уст. — Он помолчал. — Если верить Тревору, вам досталось. Имеете полное право посылать таких типов, как я.

— Вот именно. Он хмыкнул:

— О'кей. Объявим перемирие?

— Я с вами не воюю. Вы для меня пустое место.

— А вы для меня — нет. Я уже давно живу с вами под одной крышей, в замке Макдафа. С тех пор, как Тревор снял его под жилье.

— А?

— Ну, не с вами лично, а со статуей Циры. Но сходство поразительное.

— Вот именно — сходство. Не более того. Это не я!

— Хорошо, хорошо. Я не хотел вас обидеть. Любимая мозоль, да?

— Угадали. И тому есть причины. Хотя ваше «расследование», наверное, так далеко не простиралось. Что, интересно, вам удалось узнать про меня и Циру?

— Из Интернета? Что какой-то маньяк гонялся за женщинами, убивал и уродовал их по странному принципу: они должны были быть похожими на изваяние Циры, звезды геркуланумского театра времен извержения Везувия. Все остальное было о том, как его поймали и убили. — Он сделал паузу. — Больше всего меня поразило, что в этих материалах почти не было ваших фотографий. Никак не могу понять, как вашим родным удалось сконцентрировать все внимание прессы на Цире, а вас оставить в тени.

— Старались изо всех сил. Ева и Джо люди умные, но все равно первый год для меня был не сахар. — Она горько усмехнулась. — Ну а потом, как вы метко выразились, все утихло. И слава богу. — Джейн переменила тему. — Так вы говорите, Тревор держит статую Циры в этом замке Макдафа? Это в Шотландии?

Бреннер кивнул:

— Статуя и впрямь замечательная, настоящее произведение искусства. Даже я, неотесанный мужлан, это вижу. Хорошо понимаю, почему Тревору так хотелось заполучить ее себе.

— До такой степени, что он сумел сторговаться с ее незаконным приобретателем, — сухо прибавила Джейн. — Только я не уверена, что его манила ее художественная ценность. Он такой же, как вы все. Помешан на Цире.

— На женщине с вашим лицом. — Он улыбнулся. — Любопытная ассоциация.

— Никаких ассоциаций тут нет. Она две с лишним тысячи лет как умерла, а я — вот она, жива и здорова. А почему он вас послал в Неаполь, а не отправился сам?

— Ему там появляться было небезопасно.

— Карабинеры? Неужели полиция нашла подземный ход, где были обнаружены эти свитки?

Бреннер помотал головой:

— Нет, вход он тщательно замаскировал. Но от ученого, которого он нанимал для перевода, пошла утечка информации. Он хотел продать их тому, кто даст лучшую цену, и, прежде чем Тревор умыкнул свитки у него из-под носа, успел наговорить лишнего всяким темным личностям. Судя по всему, о золоте в свитках было много сказано.

— Да, Тревор мне так и сказал. А что за «темные личности»?

— У Тревора недоброжелателей хватает, — уклончиво ответил Бреннер. — Он вам сам расскажет.

— А вы не хотите?

— Не сейчас. Надо и на его долю хоть что-то оставить! Вы с ним столько лет не виделись, вам есть что наверстывать. — Бреннер встал. — Вернусь-ка я лучше к своим обязанностям, пока вы из меня все не выудили.

— Ничего я из вас не выуживала! Вы сказали ровно столько, сколько хотели сказать. И сколько хотели, чтобы я знала. Точнее — что Тревор хотел. Я права?

Он усмехнулся:

— Вообще-то, Тревор не поручал мне рассказывать, что я неравнодушен к Цире. Он даже думал, что вас это разозлит.

— С чего бы вам отличаться от других? — устало проговорила Джейн. — Судя по всему, Цира была роковая женщина своего времени. Читали, наверное, как ее описывают современники? В свитках же есть такие описания?

— Да, и весьма и весьма пикантные. Похоже, она в постели блистала не меньше, чем на сцене.

— Но это не значит, что она была проституткой. Она родилась рабыней и изо всех сил старалась выжить.

— Вы только что убеждали меня, что не имеете с ней ничего общего. А сами ее защищаете.

— Конечно, защищаю. Что она могла сделать, если родилась в эпоху, когда секс был единственным оружием бесправной женщины? Она была сильная и умная. И заслуживает большего, чем сладострастные воздыхания мужчин.

— Сдаюсь! — Бреннер ухмыльнулся и зашагал по проходу. — Но это ее плата за славу. Извлеките для себя урок.

— Мне это не грозит. Я же говорю, я совсем другая.

— Вообще-то, я заметил не только внешнее сходство. Вы умны. У вас, несомненно, волевой характер. — Он открыл дверь кабины. — А с учетом всего, что о вас уже написано в Интернете и печатной прессе, вы уже, считай, на полпути к славе.

— Чушь собачья! У меня нет ни малейшего желания…

Он исчез за дверью кабины, а Джейн устало откинулась на спинку кресла. Бреннер не прав! Она во всем любит ясность и определенность и ненавидит быть в центре внимания. В отличие от Циры, с легкостью манипулировавшей умами и сердцами зрителей и всех окружающих. Она хорошо понимает Циру, но это не значит, что она сама такая же. Такое впечатление, что она только и делает, что всем это объясняет, — с того самого дня, как сумасшедший маньяк вбил себе в голову, что она есть не что иное, как нынешняя реинкарнация римлянки, которая была предметом поклонения его отца и которую он сам ненавидел лютой ненавистью. Ей-то уже казалось, все позади — но нет, этот вопрос возникает снова и снова. Ну какое отношение все это имеет к ее жизни?! Господи, как они ей все надоели!

— Тревор… — недоуменно повторил Джо. — Куда он ее везет, черт бы его побрал?

— Я пересказала тебе все, что слышала от Джейн, — ответила Ева. — Это первый вопрос. А второй вопрос — каким образом он вообще оказался в этом замешан?

— Это неважно. Главное — чтобы он держался от Джейн подальше. Проклятие! Я-то думал, она навсегда с ним распростилась.

— А я — нет. Когда она уехала из Геркуланума, слишком многое осталось незавершенным. Но я надеялась хоть пару лет еще о нем не слышать.

— Что это осталось незавершенным? Дело было сделано. Убийцу поймали, и Джейн снова зажила своей жизнью.

— Так только кажется.

— Ты говоришь загадками. А ну, выкладывай!

— Нечего выкладывать! Я только хочу сказать, что мы так торопились избавить ее от этого ужаса и вернуть к нормальной жизни, что кое-что сделали необдуманно. И, наверное, напрасно.

— Чушь! — отрезал Джо. — Я бы ни за что не позволил ей оставаться в Италии и продолжать поиски этих свитков, зная, что там находится Тревор. У нее, конечно, своя голова на плечах, но мы же видели, этот Тревор ее будто околдовал. К тому же опыта у Джейн никакого. Он наделен какими-то гипнотическими способностями, и я не хотел, чтобы Джейн в конце концов решила, что должна последовать за ним.

Ева вспомнила, что и сама говорила дочери нечто подобное. Тревор и Джейн оказались слишком тесно связаны, а, когда история подходила к концу, Ева видела, что Джейн уже не слепой котенок.

— Ну а сейчас она за ним пошла. Она сказала, что перезвонит часов через шесть или семь. — Ева помолчала. — Джо, это снова Цира. Цира и ее треклятое золото. Из-за него уже погибли Майк и Пол.

— Пока подтверждения этому у нас нет.

— А с чего тогда вдруг опять объявился Тревор после стольких лет? Он всегда был одержим поисками этого золота. А Леонарда выставил как приманку для Джейн. Связь определенно есть.

— Тогда мы ее установим. Давай я позвоню в Интерпол. Посмотрим, может, Тревор как-нибудь проявился в последнее время. — Джо задумался. — Говоришь, перезвонит часов через шесть-семь? Куда можно долететь из Бостона за это время? До Неаполя?

— Боже, только не это!

— Бартлет говорит, ты перед вылетом звонила Еве? — Теперь к ней направлялся Тревор. — И упомянула мое имя. То-то Ева обрадовалась!

— Не могла же я оставить ее в полном неведении!

— Я подумала, какого черта… — Джейн пожала плечами. — Может, и не надо было. Она знает, ты безбашенный, а меня она до сих пор воспринимает как несмышленое дитя.

— Ты не права. Просто она бережет тех, кого любит, а мне она никогда не доверяла. Поэтому я и удивился, что ты сказала обо мне.

— Она тебе доверяет, но до определенного предела.

— Потому что она мудрая женщина. — Тревор опустился в соседнее кресло. — Ей слишком много всего пришлось пережить, и она боится подпускать чужих слишком близко. Боится новых душевных травм.

— Ошибаешься. Всякий раз, начиная очередную реконструкцию, Ева делается беззащитной перед любой обидой, она словно обнажается.

— Это другое. Это ее работа, ее призвание. Ты и Джо — вся ее жизнь, и она на все пойдет, чтобы вас уберечь и не омрачить вашего счастья и благополучия.

— Это нормально.

— Не спорю. Перед Евой я преклоняюсь. У нас с ней много общего.

— Она иного мнения, — сухо обронила Джейн. — Да и я тоже.

— Ну, не знаю… — Тревор встретился с ней глазами. — Я тебя тоже однажды уберег.

У нее вдруг перехватило дыхание. Бросило в жар… Господи! Она-то думала, все давно в прошлом, и вот опять. Нет, на сей раз она не поддастся!

— Какой же ты наглец! Ждешь, что кинусь тебя благодарить за то, что спас бедняжку Лолиту от одолевшей ее похоти? — процедила она сквозь зубы. — Ты меня не хотел? Прекрасно. Будь я поопытнее, я бы тебя тоже не хотела. Представляю, как ты все эти годы важничал, что уберег меня от себя самой. Вообще-то, хоть мне и было всего семнадцать, я уже была не дурочка и имела право выбора. А ты обращался со мной, как с ребенком, который…

— Угомонись! — Он жестом прервал ее тираду. — С чего ты взяла, что я именно это имел в виду, когда сказал, что уберег тебя? Между прочим, я приложил максимум усилий к тому, чтобы не подпустить к тебе убийцу.

Джейн часто заморгала.

— А… — Она вгляделась в его невинное лицо и выругалась: — Черт бы тебя побрал! Ты же совсем не об этом говорил!

— Откуда ты знаешь? — Тревор лукаво улыбнулся. — Это был единственный способ снять с себя все твои обвинения в попытке совращения.

— Ничего ты не снял! — возразила Джейн. Но умный дьявол добился своего. Ее гнев и досада поутихли. — Я серьезно говорю! И хорошо, что мы наконец объяснились начистоту.

— Правильно. А тебе не приходит в голову, что это благодаря мне? Нечего копить обиды, это может помешать нам в решении наших общих проблем. Нарыв надо вовремя вскрывать.

— Ну и метафора! Гадость какая! И ты себе льстишь, никакой обиды я и не думала копить.

— А может, я не тебя имел в виду?

Опять ее бросило в жар. Да что с ней такое? Она поспешила отвести взгляд:

— Не пытайся со мной спорить. Я знаю, ты обожаешь командовать. Со мной это не выйдет. Не вздумай мной вертеть, как тебе хочется, лучше говори, зачем я тебе понадобилась.

— Я же сказал: чтобы лишить противника одного из козырей.

— Какого противника? Тревор не ответил.

— Я поехала с тобой, потому что не видела другого выхода. Но я не останусь, если ты будешь использовать меня втемную.

Он кивнул:

— Я знал, что ты потребуешь ясности, правда, не думал, что так быстро.

— Тем более. Так о ком ты говоришь?

— Об одном крайне мерзком типе по имени Рэнд Грозак.

— Мерзком? Это как понимать?

— Убийства, контрабанда, наркотики, проституция — это все он. Ничем не брезгует, чтобы добиться цели.

— А какое он имеет отношение к убийству Майка?

— Леонард работает на него. Не думаю, что Грозак ставил ему задачу убить Фицджеральда. Это была ошибка. На самом деле это была попытка похищения, а объектом являлась ты.

— Зачем? Только не говори ничего про свое слабое место. Если он так хорошо тебя изучил, как ты утверждаешь, он должен понимать, что воздействовать на тебя бесполезно.

— Греет душу, что ты меня так хорошо знаешь, — проворчал Тревор. — А вот Грозак, похоже, вник и в другую, более восприимчивую сторону моей натуры.

— Зачем я ему понадобилась? — повторила Джейн.

— Он жаждет заполучить золото Циры и ищет, как к нему подобраться. Не исключено, что он думает, ты знаешь, где оно лежит.

— Это безумие. С чего он взял? Это ведь ты за ним столько лет гоняешься! И свитки нашел ты.

— Похоже, он решил, что я поделился с тобой информацией. Четыре года назад мы в Геркулануме были вместе. С тех пор ты трижды ездила туда на раскопки. Из этих двух обстоятельств он мог сделать вывод, что ты тоже гоняешься за этим золотом.

— Не все же предпочитают деньги знаниям!

— Грозака ты в этом не убедишь. Для него деньги — главное в жизни.

— Как и для тебя.

— Не буду отрицать, что деньги я люблю. Они, конечно, не главное в жизни, но они меня интригуют. Это приз в большой игре. — Тревор нахмурился. — И я играю по правилам. А Грозак — нет.

— Да ну вас всех! Жизнь — не игра. А если ты думаешь иначе, то ничем не лучше своего Грозака.

— Тут ты ошибаешься. Могу тебя уверить, когда ты с ним познакомишься, ты в этом сама убедишься.

— Не собираюсь я с ним знакомиться! Я хочу видеть его за решеткой. — Она посмотрела на Тревора в упор. — И как только мы будем в Шотландии, я позвоню Джо и сообщу имя этого Грозака.

— Я так и думал. Вот почему я хотел дать тебе немного времени справиться с эмоциями и призвать на помощь благоразумие.

— А по-моему, вполне благоразумно доверить это дело полиции.

— Благоразумно, но в случае Грозака малоэффективно. Он много лет уходит от закона, и ему это мастерски удается. Ты же не хочешь, чтобы он учуял опасность и лег на дно?

— А еще я не хочу, чтобы подонок, убивший моего друга, разгуливал на свободе.

— Ты же выросла в семье полицейского! Тебе отлично известно, какой процент убийств так и остается нераскрытым. И при этом у большинства из них нет таких связей и покровителей, как у Грозака.

— Ему не уйти от ответа!

— Я этого не говорил. Я не позволю ему уйти. Он опасен, и его надо нейтрализовать. — Тревор произнес эти слова с таким выражением, что Джейн испытала шок. Обычно он не откровенничал, и она нередко забывала, что он тоже не гнушается крайними мерами.

— И как ты собираешься это сделать?

— Он жаждет двух вещей — моей смерти и золота. Поскольку ни того, ни другого ему не видать, как своих ушей, я подпущу его поближе и прихлопну. — Он улыбнулся. — А это я умею, Джейн.

— Могу себе представить. — Она отвернулась. — Но я все равно не уверена, что лучше — довериться тебе или полиции.

— Объяснить, почему ты должна довериться мне? Я сделаю все, чтобы ты не пожалела.

— Золото мне не нужно.

— Это мы уже обсудили. Я знаю, что тебе нужно. — Он нагнулся к ней и заговорил бархатным голосом: — И ты это получишь. Все, что пожелаешь.

Джейн перевела на него взор и мгновенно попалась на крючок, загипнотизированная выразительностью его глаз. Она тысячу раз рисовала это лицо и знала наизусть каждый изгиб, каждую линию, каждую черточку этих губ, этих синих глаз, умеющих то обдать холодом, то быть теплее южных морей. Сейчас эти глаза лучились теплом. Не может быть, чтобы он… Нет, конечно, нет! Джейн с усилием отвела глаза.

— Свитки. Ты имеешь в виду свитки.

— Неужели? — Тревор усмехнулся. — Конечно, свитки. Что же еще? — Он порылся в кармане. — У меня для тебя подарок.

На его ладони лежал крупный синий камень.

— Это лазурит из тех, которыми инкрустированы бронзовые тубусы из-под свитков. Не самый красивый, но я подумал, тебе понравится.

Камень, которому две тысячи лет! Джейн протянула руку и осторожно дотронулась до камня.

— Такой старый… Не надо было его вынимать.

— Я и не вынимал. Мы открывали пенал, а он возьми да выпади. — Он вложил камень ей в руку. От его прикосновения по ее телу прошел трепет.

Джейн вздрогнула, но заставила себя не убирать руку. Что же это такое? Он ее едва коснулся, а она уже вообразила, что между ними опять искра пробежала. Она подняла глаза — он за ней наблюдал.

— И я был прав: лучше, чтобы он был у тебя.

— Это взятка?

— Скорее зарок. Обещаю дать тебе прочитать свиток из этого пенала. Но при условии, что ты дашь мне время отыскать сундук и стереть Грозака с лица земли.

— Только этот свиток? Тревор фыркнул:

— Ненасытная! Нет, я дам тебе прочесть их все. Но этот был самый интересный. Наверняка получишь такое же удовольствие, как и я.

Джейн в волнении рассматривала камень.

— Почему? Чем он так интересен?

— Его написала Цира. Джейн подняла глаза: — Что?

— Этот свиток написан рукой Циры. Остальные — Пресебием и писцами. Но этот определенно писала она сама.

— Господи… — прошептала Джейн.

— Я многого не прошу, — произнес Тревор. — Лишь каплю твоего времени. Позволь мне взять на себя заботу о твоей безопасности. Тебе нужен Грозак? Ты его получишь. Ты хочешь прочесть свитки? Ты их увидишь. Для тебя это беспроигрышная ситуация.

Ее решимость была поколеблена и с каждым сказанным им словом рушилась все стремительнее. Надо не думать о нем, собраться с мыслями. Джейн чувствовала, как опять подпадает под его чары.

«Лишь каплю времени». Он не говорил о безоговорочном подчинении, не требовал обещаний.

«Беспроигрышная ситуация». Джейн не знала, прав он или нет, но внезапно поняла, что хочет это выяснить.

Она откинулась к спинке кресла.

— Два дня. Даю тебе два дня, Тревор.

Отовсюду летят камни. Боль. Кровь/

Сквозь пелену боли мелькнула мысль: она не даст похоронить себя в этих катакомбах! Они уже недалеко от выхода на поверхность. Ее не остановить. Еще мгновение — и она опять…

— Беги! — раздался голос Антония. Он выругался, схватил Циру за руку и утянул в проход. — Потом будешь отдыхать.

«Отдыхать? — с обидой подумала она. — Остановиться, когда истекаешь кровью и темнеет в глазах, — это он называет отдыхать?!» От злости кровь быстрее побежала по жилам, онемевшие ноги ожили.

Она побежала. Со всех сторон на них сыпались камни. Жарко. Нечем дышать.

Душная ночь.

Во мраке Антоний держит ее за руку.

Мрак?

Нет, он, кажется, рассеивается.

А там, впереди, свет?

Сердце бешено забилось, Цира ускорила бег.

Следуя за ней, Антоний прокричал:

— Я говорил, что выведу тебя отсюда? Не смотри на него!