Канатная плясунья (другой перевод)

Леблан Морис
Канатная плясунья (другой перевод)

      Морис ЛЕБЛАН
      Канатная плясунья
      (Избранный французский детектив)
      Перевод с фр. Н. Казьмина
      В сборник французского детектива вошли произведения признанных мастеров этого жанра Мориса Леблана - "Канатная плясунья", Жака Робера - "Кто-то за дверью", Себастьяна Жапризо - "Убийство в спальном вагоне".
      Все три романа отличают мастерски построенная интрига, увлекательная манера повествования, которые держат читателя в неослабном напряжении.
      Глава первая
      ЗАМОК РОБОРЭЙ
      Светила луна, и слабо мерцали звезды. В стороне от дороги стоял фургон с закрытыми дверцами и с оглоблями, вытянутыми вверх, как руки. Около канавы у дороги лошадь щипала траву.
      На горизонте над вершинами холмов уже посветлело. Часы на церкви пробили.
      Вдруг, резко нарушив тишину, раздался голос женщины:
      - Кентэн! Кентэн! - и в окошечке над козлами фургона показалась ее голова.
      - Убежал... Так я и знала... Вот дрянь!
      Через две-три минуты дверь фургона отворилась, и по маленькой лесенке спустилась женская фигурка. В то же время у бокового окна показались всклокоченные головы двух мальчишек.
      - Доротея! Куда ты?
      Та, кого назвали Доротеей, ответила:
      - Искать Кентэна.
      Но не успела она сделать несколько шагов, как из фургона выскочили два мальчика лет по девяти-десяти и бросились к ней:
      - Нет, не ходи ночью одна... опасно...
      Она дала мальчуганам по легкому подзатыльнику. Потом привлекла к себе головы обоих и нежно поцеловала:
      - Без нытья, мои маленькие. Ничего опасного нет. Через полчаса я вернусь обратно вместе с Кентэном.
      Она перепрыгнула через канаву, пересекла лужок, где под ее ногами хлюпала сырая грязь, и вышла на тропинку, вьющуюся среди низкого кустарника. В коротенькой юбочке, украшенной разноцветными лентами, грациозная и маленькая, с босыми крепкими ногами, она была очень мила.
      Ее черные, но очень длинные волосы растрепались и развевались, как крылья. По улыбающемуся рту, полузакрытым глазам и оживленному выражению лица было видно, как радостно ей бежать и дышать свежим утренним воздухом. На ней была блузка из серого полотна и шелковый оранжевый шарф.
      Лес кончился. Открылся овраг, тянувшийся между скал. Доротея остановилась. Она была у цели.
      Прямо перед ней на гранитной площадке высился замок, который по своей архитектуре не казался величественным, но, расположенный на вершине гранитных скал, он приобретал вид дворца владетельных особ.
      "Без четверти пять,- подумала девушка.- Кентэн должен скоро явиться".
      Она прислонилась к дереву и стала вглядываться в ту линию на скале, где камни замка сливались с камнями утеса. Здесь выступал небольшой карниз.
      Вчера по время их прогулки Кентэн сказал, показывая на это место:
      - Те, кто живет тут, думают, что они в полной безопасности, но нет ничего проще, как взобраться по этой выемке до одного из окон...
      Доротея не сомневалась, что, если такая мысль взбрела в голову Кентэна, он ее осуществит. Что с ним там произошло? А вдруг в комнате, в которую он влез через окно, кто-нибудь был? Идти на такое дело и не знать ни расположения комнат, ни привычек людей, там живущих,- это почти наверняка влопаться. Или, может быть, он просто ждет рассвета, чтобы вернуться?
      Время шло. Она беспокоилась. Кто-нибудь из крестьян случайно может пройти как раз в тот момент, когда Кентэн будет спускаться. Глупую вещь он затеял.
      Не успела она об этом и подумать, как в овраге послышались тяжелые шаги. Доротея скользнула в кусты. Показался человек, одетый в длинную куртку, с лицом, закутанным в серый шарф так, что видны были только глаза: на руках у него были перчатки, а под мышкой - ружье.
      Она подумала, что это должен быть охотник или, скорее, браконьер, потому что он шел, все время оглядываясь по сторонам и, видимо, боясь, что его заметят. Не доходя метров пятидесяти до того места изгороди, где, вероятно, перелез Кентэн, он остановился, еще раз огляделся кругом и нагнулся. Он схватил один камень, перевернул его и поставил стоймя. В углублении под камнем зияла яма. Тут же лежала мотыга. Он взял ее и стал углублять яму, но делал это, стараясь не производить шума.
      Прошло еще несколько минут, и случилось то, чего Доротея так долго ждала и чего так сильно боялась: окно, на которое вчера показывал Кентэн, распахнулось, и на подоконнике показалась длинная фигура в сюртуке и с цилиндром на голове. Доротея узнала Кентэна.
      Он соскользнул с подоконника и коснулся ногами карниза. Доротея, стоявшая позади человека, работавшего у ямы, хотела дать знак своему товарищу. Но было уже поздно. Чужой человек, увидев странную фигуру, повисшую на стене, отбросил мотыгу и спрыгнул в яму.
      Кентэн, занятый своим делом, не мог видеть того, что происходило внизу. Он перекинул веревку через решетку окна, а оба конца спустил вниз но стене и утесу. С таким приспособлением спуск был совсем не труден.
      Доротея, отведя взгляд от Кентэна, посмотрела на человека в яме и едва удержалась от крика, когда увидала, что тот, опираясь на камень, медленно прицеливался в Кентэна.
      Что делать? Окликнуть Кентэна? Но этим только ускоришь события и выдашь свое присутствие.
      Доротея, одним прыжком подскочив к камню, стоявшему у края ямы и закрывавшему раньше вход в нее, с разбега, изо всех сил, толкнула его. Камень упал на свое место, придавливая ружье и того, кто сидел в яме.
      Она устремилась навстречу Кентэну и подбежала к нему в тот самый момент, когда он спрыгнул на землю.
      - Скорей... скорей... Надо спасаться. Ошеломленный Кентэн тянул за конец веревки, бормоча:
      - В чем дело? Откуда ты узнала, что я здесь?
      - Без разговоров! Скорее... Тебя видели... Нас будут преследовать.
      - Что ты говоришь? Нас преследовать? Кто?
      - Какой-то тип, переодетый в крестьянина. Он там, в яме. Он подстрелил бы тебя, как рябчика...
      И прежде чем сидевший в яме успел поднять камень над собой, они оба побежали по оврагу и скрылись в лесу.
      Минут через двадцать они добрались до ручья, пошли по воде и вышли из нее лишь там, где был каменистый берег, на котором не могло остаться следов.
      Кентэн приготовился было снова бежать во всю прыть, но Доротея вдруг остановилась и начала хохотать.
      - Что с тобой? - спросил Кентэн.
      Она все хохотала, чуть не до судорог. Личико покраснело, а из смеющегося рта сверкали белизной прекрасные зубы. В конце концов она кое-как сумела пролепетать:
      - Цилиндр... сюртук... а ноги босые...
      В тишине леса, нарушаемой лишь трепетанием листьев на деревьях, звонко разносился ее свежий и молодой смех.
      Кентэн, большой, нескладный парень лет шестнадцати, с бледным лицом, большим чуть не до ушей ртом, широко расставленными ушами и почти бесцветными белокурыми волосами, но с восхитительными черными ласковыми глазами, стоял перед ней и радовался, что эта вспышка веселости ослабляет вспышку гнева.
      Вдруг, резко оборвав смех, она бросилась на Кентэна и стала бить его, ругая и осыпая упреками.
      - Негодяй! Разбойник! Ты вздумал воровать?! Ему, видите ли, мало жалованья, получаемого в цирке. Ему нужны еще деньги, чтобы покупать цилиндры, которые он привык носить. Что ты там стянул? Мародер! Рассказывай.
      Излив свой гнев, она двинулась вперед и жестом приказала Кентэну следовать за ней. Тот, сконфуженный, запинаясь, начал говорить:
      - Собственно говоря, тебе мало что надо рассказывать. Ты, как всегда, сама обо всем догадалась... Ну, конечно, вчера вечером я влез в окно. Попал в уборную в конце коридора, который вел в залы нижнего этажа. Выглянул никого. По лестнице я поднялся в другой коридор. Из него двери во все комнаты. Осмотрел все. Ничего. Либо картины, либо очень тяжелые вещи. Я спрятался под диваном в одной из комнат, откуда можно было видеть, как в маленькой зале танцевали. Разошлись поздно. Очень шикарная публика... Наконец, в будуар, где я был, пришла дама. Она сняла свои драгоценности и положила в шкатулочку, а шкатулочку в маленький несгораемый шкафчик с секретным замком... Но, отпирая шкаф, она вслух произнесла буквы, на которые ставила замок: Р. О. Б. Ну и когда она вышла в другую комнату, мне было очень легко открыть шкаф... Потом... я подождал рассвета... я не хотел спускаться в темноте...
      - Покажи,- приказала Доротея.
      Он протянул руку. На ладони лежала пара сапфировых серег. Ее глаза заблестели, и слегка изменившимся голосом она прошептала:
      - Сапфиры! Да, это очень красиво. Небо иногда бывает таким, ночью... Вот такое, темно-голубое и полное света...
      В это время они подошли к дереву, у которого было прислонено чучело, на котором висела куртка Кентэна. Вчера вечером он снял с чучела сюртук и высокую шляпу и облачился в это нелепое одеяние, чтобы его не могли узнать. Он приостановился, переоделся в свой обычный костюм и догнал Доротею, все еще с восхищением рассматривавшую сапфиры.
      - Возьми их себе, Доротея. Ты знаешь, я не вор и если сделал это, то только для тебя... Я знаю, как туго иногда тебе приходится... Слушай, Доротея, я сделаю для тебя все, что бы ты ни захотела... Она взглянула на него.
      - Ты говоришь, что сделаешь для меня все? Все, Доротея.
      - Хорошо... Будь честен, Кентэн... Да, будь честен. Вот все, о чем я тебя прошу. Обещай мне, что этого больше не повторится.
      Обещаю.
      Ладно. Тогда не будем больше говорить об этом. Возьми серьги. Спрячь их в фургоне в большую корзину. На будущей неделе ты отошлешь их по почте обратно... Это замок Шаньи, да?
      - Да, я видел там фотографии с надписью: "Замок Шаньи"
      Дружба восстановилась. Без всяких приключений они подошли к тому месту, где стоял фургон. Кентэн остановился, прислушиваясь.
      - Ах, это Кастор и Поллукс дерутся по своему обыкновению.
      У мальчиков шла дуэль на деревянных саблях. Как только они увидели, что приближается Кентэн, они составили единый фронт против общего врага. Но, неуверенные в своих силах, стали звать на помощь:
      - Доротея! Прогони Кентэна! Он хочет драться! Доротея!
      С появлением Доротеи Кентэн оставил мальчиков, а она вступила с ними в дружескую потасовку. Когда мир был водворен, она строго спросила:
      - А капитан? Вы, вероятно, уже разбудили его своим криком?
      - Капитан? Спит, как мертвый. Послушай, как храпит.
      * * *
      У края дороги мальчуганы разожгли костер. В небольшом чугунном котле сварили суп. Все четверо плотно поели и выпили по чашке кофе.
      Доротея была свободна от хозяйственных забот. Трое ее компаньонов все делали за нее, ревнуя друг к другу. Достаточно было Доротее во время их игр и резвых шалостей посмотреть на одного нежнее, чем на другого, как взаимная дружба толстощеких мальчуганов исчезала и они вступали в ожесточенный бой.
      Что касается Кентэна, то он искренно ненавидел Кастора и Поллукса. Когда Доротея их ласкала, он охотно свернул бы им шею.
      - Ну, теперь будет урок арифметики,- скомандовала Доротея.- Ты, Кентэн, можешь час поспать.
      За арифметикой последовал рассказ Доротеи о королях Меровингах, затем лекция по астрономии.
      Мальчики слушали внимательно, и Кентэн, улегшись неподалеку на траве, тоже слушал. Доротея была прекрасной' учительницей.
      * * *
      В десять часов Доротея велела запрягать лошадь. До ближайшего местечка оставалось еще порядочное расстояние, а надо было приехать туда без опоздания, чтобы захватить на площади место получше.
      - А капитан еще не ел,- сказал Кастор.
      - Тем лучше,- ответила Доротея.- Пусть немного отдохнет от еды. Не трогайте его, пускай спит.
      Тронулись в путь. Пегая и кривоглазая старая лошадь по прозвищу Кривая Ворона лениво тащила фургон.
      Он был недавно выкрашен, и на боках его выведена надпись: "Цирк Доротеи. Карета дирекции". Надпись была рассчитана на легковерных людей, которые по ней могли предположить, что это лишь один из фургонов цирка и что за ним где-нибудь идут другие с артистами и дикими зверями.
      Кентэн шел впереди с хлыстом в руке. Через полчаса на перекрестке дорог у дорожного столба Доротея, крикнула:
      - Посмотри-ка!
      - Да нечего и смотреть. Надо ехать направо. Я справлялся по карте.
      - Нет, нет. Посмотри,- повторила она.- "Шаньи - 2 километра".
      - Что же тут особенного? Это, вероятно, деревня около нашего вчерашнего замка.
      - Дочитай до конца. "Шаньи - 2 километра, замок Роборэй"...
      Она как-то странно произносила это слово: "Роборэй... Роборэй"...
      - Может быть, деревня называется Шаньи, а замок Роборэй,- попробовал догадаться Кентэн.- В чем дело?
      - Ничего... ничего,- отвечала она.
      - Но ты чем-то заинтересована?
      - Нет... простое совпадение.
      - Совпадение? С чем?
      - Это имя крепко засело в моей памяти... Ты знаешь. Кентэн, что мой отец в начале войны умер от раны в госпитале... Меня вызвали, но я приехала слишком поздно и уже не застала отца в живых. Двое других раненых, соседи по палате, рассказывали мне о его последних минутах. Он все время беспрестанно повторял одно и то же имя: Роборэй... Роборэй... И перед самой смертью, перед последним вздохом он опять произнес несколько раз: Роборэй... Роборэй... Почему? Я так и не могла себе объяснить. Теперь ты понимаешь, Кентэн, что, увидев это имя на дорожном столбе и узнав, что так называется замок...
      Кентэн прервал ее:
      - Уж не хочешь ли ты отправиться туда?
      - А почему бы и нет?
      - Да ведь это безумие, Доротея.
      Молодая девушка задумалась. Кентэн видел, что она не отказалась еще от своего проекта. Он собирался привести новые аргументы и отговорить ее, но в это время Кастор и Поллукс прибежали с сообщением:
      - Из леса на эту дорогу повернули три ярмарочных фургона.
      Действительно, вскоре на дороге в Роборэй показались три фургона. Это были товарищи по профессии и конкуренты Доротеи. На первом фургоне было написано: "Черепашьи бега", на втором - "Тир" и на третьем - "Игра в черепки". Один из людей "Тира", проходя мимо Кентэна и Доротеи, спросил:
      - Вы тоже туда?
      - Куда? - спросила Доротея.
      - В замок. Там на дворе устраивается сегодня народный праздник. Захватить для вас место?
      - Разумеется. Спасибо,- ответила девушка.
      - Что с тобой, Кентэн? - спросила Доротея, когда фургоны отошли достаточно далеко.
      Кентэн был бледнее, чем всегда.
      - Жандармы... Вон... Смотри.
      Из леса показались два жандарма верхом. Они подъехали к перекрестку дороги и проехали дальше, не обратив внимания ни на Доротею, ни на ее товарищей.
      - Ну все-таки не нужно туда ехать, ради бога,- умоляюще проговорил бледный, встревоженный Кентэн.- Мы попадем в ловушку... И потом этот субъект... который был в яме. Он мог выскочить... Он может узнать меня.
      - Ты был переодет. Самое большее, что он может сделать,- это арестовать чучело в сюртуке и цилиндре.
      - А если будут обыскивать? Если найдут серьги?
      - Брось их где-нибудь в парке в кусты. Я погадаю на картах, и благодаря мне дама отыщет украденные серьги. Мы будем иметь громадный успех.
      - Но если случайно...
      - Довольно! "Если, если..." Я хочу ехать туда и посмотреть на замок, который называется "Роборэй". Кончено! Я еду!
      Глава вторая
      ЦИРК ДОРОТЕИ
      Замок, расположенный недалеко от Домфон, в живописной части департамента Орн, носил имя Роборэй только с XVIII века. Раньше он назывался, как и деревня, Шаньи. Площадь деревни являлась продолжением барского двора. Если ворота были открыты, она становилась большой и просторной. Во внутреннем дворе, круглом и окаймленном перилами, стояли солнечные часы и старинный фонтан с сиренами и дельфинами.
      Цирк Доротеи проехал через всю деревню с музыкой во главе, то есть Кастор и Поллукс шли впереди фургона и изо всех сил дули в две трубы. Кентэн нес плакат с объявлением, что представление начнется в 3 часа.
      Доротея, стоя на крыше фургона, правила лошадью, и ее поза была так величественна, словно она управляла королевской колесницей.
      На площади уже было с десяток фургонов и карет. Наскоро устанавливались бараки, палатки, карусели, качели, игры.
      Цирк Доротеи не делал никаких приготовлений. Сама она отправилась в мэрию для выполнения формальностей. Кентэн отпрягал лошадь, а оба молодых музыканта, переменив профессию, занялись приготовлением пищи.
      К полудню на площадь стал стекаться народ из соседних деревень. Кентэн, Кастор и Поллукс отдыхали в тени фургона. Доротея после обеда опять ушла, прошлась к краю утеса, посмотрела на то место, где вчера лазил Кентэн, смешалась с толпой крестьян и бродила по парку.
      - Ну? - спросил Кентэн, когда она вернулась.- Что же ты узнала?
      - В течение долгого времени замок был необитаем. Последний представитель фамилии де Шаньи Роборэй, которому принадлежит замок,- граф Октав, мужчина лет сорока. Двенадцать лет тому назад он женился на какой-то страшно богатой женщине. После войны граф и графиня отремонтировали и подновили замок. Вчера вечером справлялось новоселье. Было много гостей. Сегодня устраивается праздник для народа.
      - Ну а насчет самого имени Роборэй ты ничего не узнала?
      - Ничего. Я так и не знаю, почему отец его упоминал.
      - Так что мы уедем сейчас же после представления? - спросил Кентэн, жаждавший выбраться из опасного места.
      - Не знаю... Увидим... Я заметила кое-какие странные вещи.
      - Имеющие отношение к твоему отцу?
      - Нет,- ответила она с некоторым колебанием.- Нет... никакого отношения... Однако я хочу уяснить их себе как следует... Когда в каком-нибудь месте темно, нельзя знать, что эта темнота скрывает. И я хотела бы пролить свет...
      Она задумалась и после недолгого молчания заговорила, глядя прямо в глаза Кентэну:
      - Слушай, ты веришь мне, правда? Ты знаешь, что я очень осторожна и очень благоразумна... Но ты также знаешь, что у меня хорошее чутье и хорошие глаза, которые видят то, чего не видят другие... И вот, я ясно чувствую, что мне надо тут задержаться.
      - В связи с именем Роборэй?
      - И в связи с этим, и по другим причинам. Мне, может быть, придется, смотря по обстоятельствам, принять решения... неожиданные... опасные...
      - В чем дело, Доротея? Скажи.
      - Ничего... Пока пустяки... Человек, который утром был там, в яме, сейчас здесь.
      - Что ты говоришь? Он здесь? Ты его видела? Он с жандармами?
      Доротея улыбнулась.
      - Нет еще. Но это может потом случиться. Куда ты дел серьги?
      - Я положил их на дно корзины, в картонную коробочку под сургучной печатью.
      - Хорошо. Как только кончится представление, ты отнесешь их вон туда... Там между решеткой и каретным сараем есть густые кусты рододендронов... Положи туда.
      - О том, что они пропали, уже известно?
      - Еще нет... Судя по твоим словам, ты был в будуаре графини де Шаньи... Я толкалась около горничных графини, слышала их разговоры. О краже ни одного слова. Стой, стой. Посмотри, вон около тира несколько человек из замка. Та красивая блондинка, это не она?
      - Она. Я сразу узнал ее.
      - Прислуга из замка очень хорошо отзывается о ней. Говорят, добрая и доступная. Ее любят больше, чем мужа, кажется, не очень симпатичного.
      - Их там трое. Кто из них муж?
      - Самый полный, одетый в серое. Надутый и важный. А те двое какие-то дальние родственники. Тот, что повыше, с седоватой бородой и в роговых очках, живет г замке около месяца. Другой, помоложе, в бархатной охотничьей куртке и в гетрах, приехал вчера.
      - Они смотрят на тебя, будто они тебя знают.
      - Да. Я уже разговаривала с ними. Бородатый даже пытался ухаживать за мной.
      Толпа собиралась около тира, чтобы посмотреть на владельца замка, который слыл искусным стрелком. Он выпустил двенадцать пуль, и все они попали в круг картонной мишени. Раздались аплодисменты. С ложной скромностью граф протестовал:
      - Оставьте... Это неудачно... Ни одна не попала в самый центр.
      - Нет навыка,- раздался голос около него.
      Доротея проскользнула в первые ряды и произнесла эту фразу таким тоном знатока, что все присутствующие улыбнулись. Бородатый господин представил ее графу и графине:
      - Доротея, директриса цирка.
      Графиня поклонилась. Граф, покровительственно улыбаясь, спросил:
      - Это вы в качестве директрисы цирка делаете оценку моей стрельбе?
      - Нет, как любительница.
      - Ах, вы тоже стреляете?
      - При случае.
      - В крупную цель?
      - Нет, в мелкую, например, в монету на лету.
      - Но, разумеется, пользуетесь только самым лучшим оружием?
      - Напротив. Хороший стрелок должен уметь справиться со всяким оружием, какое только попадет под руку... Даже вот с таким, как эта допотопная штука...
      Она взяла с прилавка старый револьвер, зарядила и прицелилась в тот же картонный круг. Первая пуля попала 3 самый центр. Вторая легла на полсантиметра ниже. Третья - тоже в центр.
      Граф был поражен.
      - Это изумительно! Что вы скажете, Эстрейхер? Бородач был в восторге:
      - Неслыханно! Фантастично! Мадемуазель, вы можете сделать себе состояние...
      Ничего не отвечая, Доротея выпустила еще три пули, а потом, отбросив револьвер, раздвинула столпившихся зрителей и громко объявила:
      - Господа, имею честь сообщить вам, что представление в моем цирке начинается. Кроме стрельбы в цель, вам будут показаны таны, вольтижировка, акробатические игры, фейерверк, бой быков, гонка автомобилей, крушение поезда и много других номеров... Мы начинаем.
      Для господ из замка были поставлены стулья, а вся остальная публика разместилась вокруг импровизированной арены, кто как хотел.
      Представление начала Доротея. Меж двух невысоких столбов был натянут канат. На этом канате она то прыгала, то ложилась и качалась, словно в гамаке, то снова вскакивала, бегала взад и вперед и кланялась во все стороны. Потом спрыгнула на землю и стала танцевать.
      В ее танцах не было ничего заученного, каждый жест, каждая поза казались непосредственными и возникшими лишь сейчас под влиянием внезапно нахлынувшего вдохновения. Это не был какой-нибудь определенный танец одного народа и одного настроения. Нет, тут были все характеры и все темпераменты. Вот танцует англичанка из лондонского dancing girl, а вот испанка с кастаньетами, она бурно кружилась в "русской" и мгновенно превращалась в женщину из бара, танцующую медленное и страстное танго.
      Вместо аккомпанемента - глухой шум старого барабана под пальцами Кастора и Поллукса. Безмолвно, без криков одобрения смотрела восхищенная публика, очарованная прелестью и изменчивостью танца.
      Доротея остановилась. Раздались аплодисменты, но она, быстро взобравшись на крышу фургона, повелительно крикнула:
      - Тише! Капитан проснулся.
      Позади козел была длинная, узкая корзина, вроде будки. Доротея приоткрыла крышку ее и позвала:
      - Капитан Монфокон, вы еще не проснулись?.. Ну, отвечайте же, капитан, мы вас ждем!
      Она совсем сняла крышку, и все увидели нечто вроде комфортабельной колыбели, в которой лежал полный краснощекий мальчуган лет семи-восьми. Она наклонилась над ним и нежно его поцеловала. Затем обратилась к Кентэну:
      - Барон Сен-Кентэн! Мы продолжаем программу. Сейчас выход капитана Монфокона.
      Капитан Монфокон был комиком труппы. Он был одет в форменный костюм американского солдата, длинный и широкий, с плеч взрослого человека; полы тужурки волочились по земле, а штаны были засучены до колен. Это было очень неудобно, и Монфокон не мог сделать и десяти шагов, чтобы не запутаться и не упасть, распластавшись во весь свой рост. Комизм и заключался в этих беспрерывных падениях и в том бесстрастном виде, с которым он каждый раз поднимался. Кентэн подал хлыст, хлеб с вареньем и подвел ему Кривую Ворону. Капитан, сунув хлеб в рот и вооружившись хлыстом, взял в руки повод от лошади, важно вывел ее на арену и пустил.
      - Перемени ногу,- командовал он с набитым ртом.- Танцуй польку... Кругом... На задние ноги... Теперь испанским шагом... Хорошо... Молодец...
      Пегая, кривоглазая кобыла, возведенная в достоинство цирковой лошади, добросовестно семенила по арене, ничуть не слушаясь приказаний капитана. Впрочем, и он, все время спотыкаясь, падая, поднимаясь и уплетая свой завтрак, тоже очень мало смущался неповиновением лошади. И эта стойкая невозмутимость и взаимная незаинтересованность лошади и карапуза были так забавны, что даже сама Доротея смеялась звонким смехом, повышавшим веселье зрителей.
      - Прекрасно, капитан,- ободряла она его.- Превосходно! А теперь мы представим драму "Похищение цыганки". Барон Сен-Кентэн, вы будете исполнять роль гнусного похитителя.
      "Гнусный похититель" с диким воем кинулся на Доротею, схватил ее и, бросив на седло, связал, а сам сел верхом. Невозмутимая кобыла продолжала так же медленно и вяло перебирать ногами, но Кентэн имел вид и позу бешено скачущего всадника. Пригнувшись к седлу, он исступленно кричал:
      - Галопом!.. За нами погоня!..
      А капитан, все такой же невозмутимый, взял детский игрушечный пистолет и прицелился в "гнусного похитителя".
      Хлопнул пистон. Кентэн свалился кубарем вниз, а освобожденная цыганка подбежала к своему спасителю и крепким поцелуем поблагодарила его.
      Были г другие сцены, в которых приняли участие Кастор и Поллукс. Все было весело, остроумно и изящно.
      - Капитан Монфокон, возьмите шляпу и произведите сбор в публике! Кастор и Поллукс, бейте в барабан, чтобы заглушить звон золота, падающего в шляпу!
      Капитан с огромной шляпой в руках обошел публику, бросавшую ему медные монеты и смятые бумажки. Доротея, взобравшись на крышу фургона, произнесла прощальную речь:
      - Благодарю вас, господа. С большим сожалением покинем мы ваше гостеприимное местечко. Но прежде чем уехать, мы считаем своим долгом сообщить, что мадемуазель Доротея (она сделала поклон) не только директриса цирка и первоклассная артистка. Мадемуазель Доротея (она еще раз поклонилась) может представить доказательства того, что она обладает редким дарованием в области ясновидения и чтения чужих мыслей. В линиях рук, в картах, в кофейной гуще, в почерке и в звездах для нее не существует тайн. Она рассеивает тьму. Она разгадывает всякие загадки. С помощью своего волшебного жезла она в покинутых местах, под камнями старых замков, в заброшенных колодцах отыскивает давно спрятанные клады и сокровища... Тому, кто нуждается в ней, она поможет. Еще раз благодарю, господа.
      Доротея спустилась вниз. Ее товарищи уже укладывали вещи. Кентэн подошел к ней и шепнул:
      - За нами следят. Жандармы не спускают с меня глаз.
      - Разве ты не слышал, какую я речь произнесла?
      - Ну, так что?
      - А то, что сейчас к нам придут за советом. "Доротея, ясновидящая"... Смотри-ка, вон уже клиенты. Бородач и тот, другой, в бархатной куртке.
      Бородач был вне себя от восхищения. Он засыпал Доротею комплиментами, потом представился сам: "Максим Эстрейхер", и представил своего компаньона: "Рауль Давернуа", и от имени графини Шаньи пригласил Доротею в замок на чашку чая.
      - Вы хотите, чтобы я пришла одна?
      - Конечно, нет,- возразил Рауль Давернуа с вежливым и даже изысканным поклоном.- Моя кузина будет рада принять и ваших товарищей. Надеюсь, вы не откажете.
      Доротея обещала. Через несколько минут она приведет в порядок свой туалет и придет в замок.
      - Нет, нет, ради бога, не надо,- просит Эстрейхер.- Приходите в этом костюме... Он так вам идет, он ничего не скрывает и так подчеркивает вашу красоту...
      Доротея покраснела и сухо обрезала:
      - Я не люблю комплиментов.
      - Помилуйте, какой же это комплимент,- возразил Эстрейхер, почти не скрывая иронической улыбки.
      Когда Эстрейхер и Давернуа ушли, Доротея сказала, глядя им вслед:
      - Кентэн, берегись этого бородатого.
      - Почему?
      - Это он утром хотел пустить в тебя пулю. Кентэн зашатался и едва устоял на ногах.
      - Он узнал меня?
      - Вероятно. Когда он увидал во время представления твои прыжки, он должен был вспомнить того черного дьявола, который утром лазил по утесу. А от тебя он перешел ко мне и сообразил, что это я хлопнула его камнем по голове... И потом, эта его отвратительная манера разговаривать... Насмешливый тон...
      Кентэн вспылил:
      - И ты все-таки смеешь оставаться тут?!
      - Он не подозревает, что я его узнала.
      - Какие же у тебя намерения?
      - Очень простые: погадать им и заинтриговать.
      - Зачем?
      - Затем, чтобы и их заставить говорить.
      - О чем?
      - О том, что я хочу знать.
      - А если кража обнаружится? Если они будут нас допрашивать?
      - Кентэн, возьми у капитана деревянное ружье, поставь, стражу около фургона и, когда явятся жандармы, стреляй в них. Что же еще?
      Доротея привела себя в порядок и отправилась в замок. Рядом с ней шел Кентэн и по ее требованию рассказывал с мельчайшими подробностями о своем ночном похождении. За ними шли Кастор и Поллукс, а позади плелся капитан и тянул за собой на веревочке маленькую детскую коляску, в который были уложены его игрушки.
      * * *
      Гостей приняли в большом салоне замка. Слуги, рассказывавшие Доротее о графине, были правы: действительно, милая и приветливая женщина.
      Она ласково угощала ребят сластями и была очень предупредительна к Доротее.
      Доротея же, казалось, ничуть не была смущена; она держала себя в салоне замка так же свободно, как у себя в фургоне. Непринужденные и полные достоинства манеры, умный, выразительный взгляд, совершенно правильный язык, которому придавали особую прелесть иногда прорывавшиеся "словечки", общительность, подвижность - все это восхищало графиню и мужчин.
      - Не только вы, и я могу предсказать будущее,- вскричал Эстрейхер,- по крайней мере, ваше будущее, мадемуазель Доротея. Я уверен, что вас ждут слава и богатство. И если бы вы захотели поехать в Париж, я бы с радостью взял на себя роль руководителя.
      Она покачала головой.
      - Я ни в ком не нуждаюсь.
      - Может быть, я вам неприятен?
      - Ни приятен, ни неприятен. Я просто вас не знаю.