Орте (№2) - Древний свет

На террасе, выходящей к Шести Озерам, стройные тела в мантиях из металлической сетки, они, которые ходят как танцоры, с белыми незаплетенными гривами на ветру.

…но это Кель Харантиш, а не Архонис. Кель Харантиш, жесткий и покрытый белой оболочкой, но обнаруживающий внутри все нежные цвета разложения.

— Чем раньше мы вызволим отсюда Представителя, тем лучше, — вполголоса сказала Кори. — Медицинская помощь здесь на примитивном уровне и… — Ее голос затих.

Патри с высоко поднятой головой провел нас между возвышающимися подставками для свечей, толстых от застывшего воска, между собравшимися ортеанцами из Харантиша, на свободную часть пола между толпой и сводчатым окончанием помещения. Я почувствовала, что ботинки стали прилипать, быстро взглянула вниз, увидела, что хирузетовый пол был покрыт чем-то черным… и какое-то мгновение не видела ничего иного. Свет свечей уступил место светло-голубому и сиреневому свету. То было свечение сферических огней.

— Приветствую вас, — приглушенно сказал голос; говорили с набитым ртом. Я шагнула вперед. На хирузетовом полу влажно чернели пятна крови. Мой взгляд переместился по жидкости туда, откуда она все еще медленно текла…

В холодном свете белела куча округлых предметов, высотой мне по пояс. Две другие кучи лежали вблизи возвышения и резного трона из хирузета , на котором, как я теперь смутно заметила, кто-то сидел. Белые предметы были яйцеобразной формы и забрызганы черным. Затем я увидела узкие щелки раскосых глазниц, зубы в сломанных челюстных костях, не свойственные земному человеку швы между черепными костями, неземные черепа. Останки передо мной были старыми, иссохшими до желтизны, и потому…

Я задержала взгляд на одном уровне, не желая смотреть (я не могла) на другие кучи останков, отдавая себе отчет в том, что они не были древними…

— Приветствую вас, — повторил голос. Ко мне что-то полетело. Я отступила в сторону. Огрызок плода арниака ударился о хирузетовый пол и подкатился к краю груды останков. Я подняла голову.

Она жевала, откинувшись на спинку резного трона из хирузета , и отхлебывала небольшими глотками вино дел'ри из резного бокала. На узком лице играла ухмылка. Белая грива была грубо заплетена, а ноги босы и грязны. Короткая белая мантия запачкана на груди пролитым вином из дел'ри . Тонкие медные цепочки, опоясывавшие талию, — зелены от ярь-медянки. В пустом воздухе над этим троном висели сферические огни, лившие свет цвета сирени и молнии.

Она встала, сошла с трона и, идя ко мне, пинками отшвыривала в сторону фрагменты останков. Ее желтые глаза излучали лучезарное веселье. Она вытерла запачканные арниаком руки о подол мантии. «Дитя, — подумала я, — маленькое и грязное, блестящее и дурное. Калил бел-Риоч. Калил бел-Даннор» . Затем ее глаза встретились с моими, и я увидела, что то была женщина, Золотая Женщина: Повелительница-в-Изгнании.

Патри Шанатару шагнул между мной и Кори.

— Я сказал им, что шан'тай Рэйчел была здесь и пострадала…

Ее рука хлестнула его один раз, ожесточенно и быстро. Звук удара отдался эхом в помещении с низким потолком. Голова Патри откинулась назад, затем он коснулся рта и посмотрел на темную кровь на пальцах. В толпе позади нас кто-то засмеялся. Я быстро оглянулась. Даже в этом тусклом свете я смогла увидеть растущее с каждой минутой множество обитателей Харантиша.

— Рада видеть вас снова, шан'тай Кристи. А это, вероятно, командор Мендес? Я слышала о вас, шан'тай , приветствую. — Калил наклонила голову. Ее голос выдавал чудесное настроение. Меня охватил озноб от этой деланной естественности.

Корасон Мендес сказала:

— Как я понимаю, вы предоставили защиту Представителю Рэйчел и другим людям из нашего персонала. Рашиду Акиде, Прамиле Ишиде и Дэвиду Осаке.

Голос Кори оставался ровным, но лицо вокруг глаз и губ побелело.

— Разве? Возможно. Патри … — Последнее слово было сказано совершенно иным тоном. Смуглый толстяк склонил голову, протянув к ней полусогнутую руку.

— Представитель находится в девятом уровне, К'ай Калил.

— Проводи-ка туда шан'тайс'аранти . — Калил отвернулась, отпуская его, поднялась по низким ступеням на трон.

Трещали свечи; только они и нарушали тишину: босые ноги бесшумны. Никто из этой толпы ортеанцев, обитателей Харантиша, не произносил ни слова. Свет отбрасывал на пол округлые тени от лежавших, как на скотобойне, груд черепов, громоздившихся вокруг трона. Я дышала неглубоко, однако зловоние крови все же проникало мне в горло, и если бы то были земляне, животный инстинкт вызвал бы у меня рвоту. За пределами круга свечей и сферических огней из полумрака наблюдали глаза стоявших там фигур. Лишь она ясно выделялась на этом фоне. Маленькая фигура, сидевшая теперь на хирузетовом троне, подогнув под себя одну ногу, бравшая из горсти и жевавшая плоды арниака , красный сок которых капал на подол ее мантии. Она подняла руку, чтобы убрать за ухо завиток гривы, и рука с когтеобразными ногтями оставила на ее щеке красные пятна. Я встретилась взглядом с ее желтыми глазами; это лисье лицо сияло радостью. От страха у меня свело желудок: «Здесь сон обрел плоть. Вот дитя Сантендор'лин-сандру и Зилкезры».

—  Мой Патри Шанатару немного лжец, — сказала она, все еще улыбаясь. — Ваша Молли Рэйчел не ранена. Она была ранена. Теперь она мертва.

Глава 25. Врата предателя

— Не говорите мне о ксенопсихологии, — мрачно сказала Кори Мендес. — Эта женщина — психопатка!

На ходу она нажимала клавиши своего наручного коммуникатора. Патри провел нас вниз еще по нескольким рядам ступеней, в залы с более высоким потолком и небольшие комнаты. Он с беспокойством быстро оглянулся на нее. Она шепотом ругалась.

— Снова идут помехи. Линн, я предлагаю с настоящего момента очень осторожно действовать.

«Если бы мы оказались здесь на день раньше, на полдня, могли ли мы это предотвратить?» Я ощущала изнеможение, страх.

— Здесь, шан'тай . — Патри остановился у сводчатого входа в небольшое помещение. Он коснулся моей руки и сказал с жалким видом: — Я намеревался подготовить вас… Мне известно, что смерть потрясает с'аранти . Это и было причиной лжи.

Он говорил невнятно, потому что губы вспухли от удара Калил. Я протиснулась мимо него в небольшую комнату. Отраженный зеркалами свет был тусклым, но его хватало, чтобы видеть: в помещении пусто… вот только на полу соломенный тюфяк.

На нем, полусогнувшись, лежала на левом боку Молли Рэйчел. Ее глаза были приоткрыты, но под веками виднелись лишь узкие полоски белков, и она выглядела слишком спокойной. Щупая пульс, я ощутила холодную, мягкую кожу на ее шее. Ее черные волосы задевали мое запястье, и меня охватила дрожь. То, что она была мертва уже довольно давно, я видела по крови, скопившейся в тех частях ее тела, что находились ближе к полу. Последнее действие силы тяжести этой планеты. Более темный прилив на этой темной коже.

— Ножевая рана, — сказала Корасон Мендес, присаживаясь на корточки, чтобы потрогать грудную клетку. Она подняла с пола не сопротивлявшуюся руку и стала снимать с нее наручный коммуникатор. Я не задумываясь схватила ее за руку:

— Оставьте ее!

И остановилась.

— Простите. Кори, я не думала, что…

— Это должно быть работой. Это единственный способ смотреть на подобное. А это, — сказала Мендес, ястребиное лицо которой вспыхнуло от гнева, — вот это — смерть в каком-то тупом захолустном мире лишь потому, что ты попадаешь под перекрестный огонь, — это трагично.

Иногда я презираю себя за способность становиться беспристрастной, но теперь я привыкла к этому: смотрела на тело Молли Рэйчел и позволяла себе ничего не чувствовать. Я сказала:

— Мы должны разузнать об остальных: Рашиде, Дэвиде и Прамиле.

Кори нагнулась за наручным коммуникатором тихоокеанки.

— Записи сделаны недавно. Здесь говорится, что они предназначены для ваших глаз. — Она передала мне коммуникатор. — Думаю, мне нужно бы подождать, но здесь может быть информация, существенная и для меня.

— Вы это увидите.

Кори Мендес снова нагнулась над телом, а я вышла из маленькой комнаты в более просторное наружное помещение. Патри Шанатару хотел, было пойти следом, но я остановила его взглядом. Один из этих харантишцев убил ее, умышленно или случайно… кто же?

И имеет ли это теперь в действительности значение?

Голографическое изображение на наручном коммуникаторе было небольшим и ясным: лицо Молли Рэйчел. Шоколадного цвета кожа, завивающиеся колечками волосы, блестящие карие глаза. Прищуренный от усталости взгляд образовывал на ее лице напряженные морщины. А теперь она лежит в нескольких ярдах, с гладкой, расслабленной кожей… Мертвый голос звучал высоко и чисто.

— Несколько моментов, Линн, пока я торчу здесь в бездействии… я способна на такое же. У меня ощущение дежа вю. Относительно Кель Харантиша… это не там, куда мы заходили?

Ее изображение усмехнулось. У меня вдруг перехватило дыхание.

— Я оставляю северный континент как ваше ведомство, но оно должно быть под контролем. Я не решаюсь это говорить, но ведите с правительством Клиффорда любые дела, какие хотите. Компании еще не время суетиться.

— Вы… можете мне здесь понадобиться на короткое время. Калил беспокоит меня. Знаю, это грозит тем, что вы будете реагировать ложными воспоминаниями на артефакты Золотого Народа, — вот почему я отправила вас на север, — однако мне может потребоваться ваша помощь.

Ее темное лицо было освещено светом зеркал. На заднем плане виднелась комната со стенами из хирузета . Глубокие уровни этого города. И одна ли она здесь?

— Я делаю копии этой части отчета для управления на Земле и для Кори Мендес. Если бы не атмосферные помехи, я отправила бы их на орбитальную станцию… Будет проводиться расследование, но я вполне уверена, Линн: нелегальное оружие СУЗ поступило при содействии Прамилы Ишиды. Вы знаете, что у нее есть… связь… с хайек Анжади. С Сетри-сафере. Насколько мне известно, она теперь с ними. Линн, она сделала то, чего я, да простит меня Бог, ожидала от вас: она переняла местные обычаи. Я наложила запрет на нелегальную торговлю оружием, но что касается уже попавшего сюда под видом сельскохозяйственной техники, то…

Записанное изображение оборвалось. Оно немедленно восстановилось, но, очевидно, прошло некоторое время. Комбинезон Молли был мятым, с пятнами сока арниака на одном из обшлагов. Она говорила с напряжением и бдительностью в голосе:

— Я отрезана от связи с Рашидом и Дэвидом. Если бы только проклятые коммуникаторы могли работать… Должен существовать какой-нибудь способ подавлять действие излучения со стороны пустыни, если причина именно в этом. Я… предполагаю, что Рашид и Дэвид невредимы. Если бы я знала, каким образом распространились слухи о том, что исследования в Махерве успешны, я… мы все же не знали бы самого важного о науке Золотых, что бы ни говорил Рашид.

Изображение так долго не менялось, что показалось бы мне застывшим, если бы не темные ресницы, время от времени прикрывавшие ее карие глаза. Наконец она глубоко вздохнула.

— А если Рашид прав, то торчать в этом поселении — катастрофическая ошибка с моей стороны. По этой причине я уничтожила здесь всю информацию Компании. Я не доверяю Калил бел-Риоч при любой технике. Если вы прибудете сюда, Линн, то услышите вот что: она называет себя «Повелительницей». Не «Повелительницей-в-Изгнании»… И теперь я не знаю, живы ли еще Рашид и Дэвид или… вы знаете, я никогда не имела в виду, что мы нарушим культурные ограничения, дав ортеанцам знания Золотых, вы же вините меня за выискивание их ради коммерческих интересов Компании, но как еще мы можем оправдать помощь?

Записанный высокий голос помолчал. Я стояла в большом, тускло освещенном помещении. Что бы ты чувствовала сейчас, Молли, что бы сказала, если бы знала тогда, что близка к смерти?

— Я могу сказать, что может быть, — сказала мертвая женщина. — Знаете, я была наполовину уверена, что ваша безумная теория насчет Касабаарде была верна, хотя бы только для вас, а потом оказалось, что это пропаганда. Как же мне решать, что — чужое? Я считала, что харантишцы лишь знали, как обслуживать каналы на память, путем ритуальной передачи знаний, которых они не понимали. Теперь же я в этом не столь уверена.

Изображение снова замерцало. Судя по индикатору наручного коммуникатора, длительность оставшейся части записи была невелика. Когда голографическое изображение появилось снова, Молли Рэйчел выглядела усталой и грязной, но откинула назад свои курчавые волосы длинными темными пальцами и улыбнулась.

— Я все-таки не могу выйти на связь, но могу подслушивать передаваемые сообщения. Должно быть, атмосферные помехи снова ослабевают. Линн, я записала это для вас, потому что вы являетесь следующей по рангу. Дэвид здесь… Я только что видела его. Прамила… Бог знает, что Компания собирается делать с Прамилой. Я хочу официально назначить вас своим заместителем по Ста Тысячам. Используйте это положение как угрозу, если вам это нужно. Я не вполне представляю, как, но вы что-нибудь придумаете! Я вас знаю. Нам нужно обеспечить, чтобы командор Мендес не перешла границ дозволенного. Думаю, скоро мы все узнаем, Линн. Сражение закончилось, Повелительница-в-Изгнании говорит, что мы свободны от защитного содержания под стражей. Я должна увидеть вас в течение двух или трех часов… лично или по связи. Будьте осторожны.

Запись прошла до конца.

Что произошло за время между этим моментом и ее смертью? Единственным ответом была тишина. Хирузетовый зал был холоден, и я переступила с ноги на ногу, памятуя о возможной судороге от неподвижного стояния, пока я просматривала запись на наручном коммуникаторе. Подняв глаза, я увидела, что меня ждет Кори Мендес.

— Вот. — Я передала ей коммуникатор.

Когда она включила его, я увидела Патри Шанатару — он все еще стоял у входа в ту небольшую комнату, где лежало тело Молли Рэйчел. Он смотрел на меня. Его черная грива свисала гладкими завитками вдоль спины, но, несмотря на новые черно-золотые мантии, у него все равно был какой-то неопределенный потрепанный вид.

— Шан'тай Кристи, — мягко сказал он и кивнул мне. Когда я оставила Кори Мендес и перешла через зал к нему, он предложил мне металлическую флягу, висевшую у него на поясе. Находившаяся в ней жидкость имела терпкий вкус спиртного напитка из дел'ри . Я выпила половину, чувствуя внутри ее жар.

— Как она умерла?

— Я не знаю. Это правда, шан'тай , — ответил он.

А даже если это не так, что я могу поделать? Я попыталась еще раз:

— Где Дэвид Осака? И Рашид Акида?

Он с неловким видом вытер свой лоб.

— Если К'ай Калил говорит, что ваши люди здесь никогда не были, то верьте ей, шан'тай .

Под его подобострастием скрывался страх. Я взглянула на Кори, поглощенную записью на наручном коммуникаторе, а затем снова на этого гладкого харантишца. Ему пришлось задрать голову, чтобы смотреть мне в глаза. Что-то в его жестах говорило мне: «Колдовское отродье!» даже об этом полном, темнокожем мужчине, слабом отголоске Золотых.

— Патри… расскажите мне о Калил бел-Риоч. Бел-Даннор. Как давно вы ее знаете?

— Всю мою жизнь, — ответил Патри Шанатару. — Нет, шан'тай Кристи, она на двадцать лет моложе меня, но я думаю, что у меня не было жизни, пока я не узнал ее. Она была тогда босоногим ребенком, бегала по крышам вместе с другими попрошайками. Аширен торговцев, низшей касты. Я по родословной из ученых, мои люди знают каналы и зииран . Не это ли привело ее ко мне? Не знаю.

Он поднял металлическую фляжку и допил из нее дел'ри , беззащитно глядя на меня.

— Помню, как я увидел ее в первый раз. Она дралась с другими аширен из-за куска хлеба из дел'ри . И захватила его. Откусила столько, сколько смогла за один раз, а остальное втоптала потом в грязь. — Патри смущенно помолчал. — Иногда она говорит о вас, шан'тай Кристи. Ей бы не понравилось, если бы я говорил с вами о ней.

— Она сумасшедшая?

Он вздрогнул от такого прямого вопроса. Провел одной рукой с похожими на когти ногтями по лицу каким-то странным бессильным жестом.

— Вы не можете судить о ней, шан'тай . Она всегда видела… больше. Она заставляла меня путешествовать с ней, мы добирались до самых Городов Радуги, и всякий, кто устремлял на нее взгляд, избегал ее как Золотую, как остерегаются Кель Харантиша. И она сказала мне: однажды Кель Харантиш останется один.

Я ждала. Он молчал. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль.

— Помню, однажды мы прибыли в Касабаарде, одетые торговцами. Она не хотела входить во внутренний город. Когда она издали смотрела на Башню, то, помню, сказала мне: «Если бы не она, мы могли бы господствовать над всеми хайек ». Поэтому я спросил, как же насчет севера? А она сказала: «Они из той же породы и последуют за нами не задумываясь». Я помню, что она смотрела на шпиль Расрхе-и-Мелуур так, как дитя нищего смотрит на хлеб…

Здесь, в этой комнате из хирузета на девятом уровне от поверхности, здесь, в прохладе, никогда не нарушаемой жарой Пустынного Побережья, его мягкий голос отдавался шелестящим эхом. Мендес все еще смотрела на наручный коммуникатор. Что-то в линии ее спины говорило мне, что ее внимание переместилось.

Темные глаза Патри встретились с моими.

— Вы возлагаете на нее вину? Она понимает, что наши люди продают свое мастерство, умение, чтобы только сохранить снабжение нас пищей и водой, что где-нибудь в другом месте все люди считают само собой разумеющимся… Я видел, как она плакала, один раз. Когда белый мор охватил город. Прошло три времени года, прежде чем мы смогли похоронить всех умерших… похоронить их, потому что их мясо было ядовитым. Все, что ей доставалось от них, это презрение, которое они испытывали к ребенку торговцев, а она, несмотря на это, плакала.

— А эта бойня в тронном зале? Станет ли она плакать из-за этого? — Я схватила его за плечи. Мантия из тонкой ткани смялась в моих руках, когда я трясла его. — Вот здесь одна из моих людей мертва, станет ли Калил оплакивать ee?

Кори Мендес подняла голову. Я отпустила Патри. Мне стоило усилий разжать побелевшие пальцы. Он, укоризненно глядя на меня, потирал плечо пухлой рукой.

Я спросила:

— Патри, как долго вам удастся выживать при дворе Калил?

Его мягкий взгляд внезапно стал пронизывающим. Само оправдание, которое я ощущала в его тоне, исчезло, сменившись чем-то более жестким. Он сказал:

— Я могу поговорить с ней. Она ударит меня, но… у меня всегда была эта привилегия. А какова она сейчас… шан'тай Кристи, вы ведь, конечно, понимаете? Поскольку она сейчас другая, там должен быть кто-то иной.

Корасон положила наручный коммуникатор Молли Рэйчел в карман своего комбинезона. Она оглядела слабо освещенный хирузетовый зал и, наконец, остановила свой взгляд на Патри.

— Я ввожу войска, чтобы эскортировать тело Представителя Рэйчел.

Она не добавила «И для моей собственной защиты». Ей это не требовалось.

Патри посмотрел на нее с сомнением.

— К'ай Калил может этого не позволить.

— К'ай Калил следует принять во внимание, что в ее городе был убит сотрудник Компании «ПанОкеания», — сказала Кори. Она непроизвольно размахивала серебряными кольцами на своих костлявых пальцах. — К'ай Калил следует также принять во внимание и исчезновение людей из нашего персонала: Рашида Акиды и Дэвида Осаки. Они нужны мне сейчас. Либо К'ай Калил придется очень тщательно поразмышлять о событиях в Решебете, Кварте и в портах между ними.

Темнокожий ортеанец торопливо поклонился. Я подумала: «Побежишь ли ты к Калил?». Затем Патри, кажется, пришел к решению. Он тихо проговорил:

— Шан'тай , я не знаю, где ваши люди. Они сказали, что возьмут один из ваших кораблей-с-воздуха… — он намеренно воспользовался харантишской парафразой, а не сино-английским термином, — …чтобы присоединиться к вам, но я не видел никакого взлетающего корабля. Это все, что я могу вам сказать, шан'тай , и больше, чем следовало бы.

Он торопливо, молча пошел в сторону ступеней выхода с этого уровня. Я двинулась в том же направлении. Это слишком близко к той небольшой комнате, где Молли… и ни Кори, ни мне теперь небезопасно находиться в Кель Харантише. Идя к лестнице рядом с командором Миротворческих сил, я сказала:

— Вы говорили это не всерьез. Есть качественное отличие между ударом для блокирования портов и атакой на город с применением средств высокой технологии.

При сиреневом свечении хирузета ее угловатое лицо казалось старым или больным.

— Если придется угрожать, чтобы освободить персонал Компании, я буду угрожать. Если нужно будет предпринять дальнейшие действия, я сделаю это. Мы не можем позволить им считать, что пасуем перед этой их тактикой, Линн, мы не можем поощрять похищение персонала Компании!

— Может ли исчезнуть «челнок»? Учет транспортных средств при пребывании в других мирах и в лучшие времена ведется довольно неаккуратно, поэтому…

— Это как раз возможно, — нехотя согласилась она.

— Тогда есть существенные сомнения. Нельзя применять силу.

Она остановилась. Я остановилась рядом с ней у подножия лестницы, которая вела к тусклому свету зеркал. В пустых залах раздавалось эхо наших шагов, нашего дыхания. Какая-то независимая часть моего сознания отмечала пустоту, стены из хирузета , устроенные под углом друг к другу и по кривым; в остальном мое внимание было сосредоточено на Кори Мендес. Я могу попробовать говорить на твоем языке, командор. Я хочу сказать следующее: «Ты не знаешь, что делаешь!»

Женщина с седыми волосами сказала:

— Покойная Представительница оказала вам предпочтение, учитывая авторитет, каким вы, пожалуй, обладаете. Мне жаль, что я не могу продолжать в том же духе. Не при существующем положении, когда идут военные действия.

— С моей точки зрения, это неверно. — Меня охватила дрожь — в подземельях было прохладно. — Компания кооптировала меня на Каррик V в качестве эксперта. Я лучше могу оценить ситуацию. Пока мы не найдем Дэвида Осаку, я — технический глава торговой миссии: у меня в этом преимущество перед представителями исследовательских подразделений…

— Но не перед Службой Безопасности.

Я знаю, что проиграю битву, если стану сражаться в одиночку. Закрыв глаза, я вижу голубой и сиреневый свет в тронном зале, падающий на черепа с пустыми глазницами. И Калил. То, как она стояла босая на этих черных липких пятнах на хирузетовом полу! Поговори же со мной о психопатах, Мендес.

Я сказала:

— Давайте пока отложим это, а? Прежде всего нам нужно поговорить с Рашидом, и я думаю, вы знаете почему.

Это прикосновение авторитарности удовлетворило ее. Она согласно кивнула, а затем сказала:

— Поговорите здесь со всеми, с кем удастся. Нам нужен Рашид. Нам нужно знать, добилась ли его исследовательская группа прорыва. — Она не смогла сдержать тяжелый вздох. — Вы можете представить себе технику Золотых здесь, в этом поселении? Эта женщина, вероятно, имела власть над Побережьем раньше, чем здесь прозвучало слово «Империя».

Мы поднялись вверх на два уровня и шли там, где мимо проходили по своим неведомым делам обитатели Харантиша, перешептывавшиеся при виде пришельцев из другого мира. Появилась знакомая полная фигура. Патри Шанатару вернулся, тяжело дыша, поскольку торопился перехватить нас.

— Вы можете привести ваш эскорт… — Он повернулся от Кори ко мне. — Повелительница желала бы, чтобы вы поговорили с ее людьми… пятый уровень — хорошее место… спрашивают, что вы станете…

— Это очень кстати?

Патри выпрямился, переводя дух, разглаживая складки на своей мантии. Мигательные перепонки поднялись с темных глаз.

— Не считайте меня тупицей. Здесь погибла одна из вас, потому что мы не смогли обеспечить ей безопасность. Едва ли вы сможете теперь доверять нам. А доверие должно быть, по тому что К'ай Калил нуждается в торговле с С'арант и, как иначе мы сможем выжить? Поэтому она посылает к вам свой Голос, чтобы вы поговорили с ее людьми.

«О», — подумала я, лишь теперь сообразив, что разговариваю с Голосом Повелительницы-в-Изгнании. Патри мгновенно обрел чопорный вид.

— Я вызову Джэмисона сюда, вниз, — сказала Корасон.

Я оставила ее, последовав за Патри вверх по лестнице на следующий уровень. Потом без всякого предупреждения мне пришлось остановиться. Я устала до изнеможения, была дезориентирована перемещениями по географическим и временным зонам и на мгновение приложила ладонь к холодной хирузетовой стене. Покосилась наверх, на лестничную клетку, на шедший оттуда более яркий свет и совершенно внезапно подумала: «Молли мертва».

Нет больше откровенности и честности, которой я завидовала даже тогда, когда она задевала меня. Я не увижу снова этой энергии, этой ее улыбки, этого недозволенного великодушия… ну почему я никогда не говорила ей этого? Такое краткое знакомство, большая часть которого заняли споры. Грозит тем, что вы будете на артефакты Народа Колдунов реагировать ложными воспоминаниями, — вот почему я от правила вас на север, — однако мне может потребоваться ваша помощь. Почему она поступала так, будто я вела себя как ее друг?

Темные углы и свет, пробивавшийся сквозь пыльный воздух в лестничной клетке, были размытыми, неясными, их туманили слезы.

— В этом вы сходны с истинными Золотыми. — Голос Патри показался мне чистым, почти исцеляющим. — Смерть для вас — это конец, а не будущая встреча. Идемте, шан'тай .

Следующие три часа я провела на пятом уровне этой каменной глыбы, разговаривая с ортеанцами Харантиша. Большую часть этой группы составляли те, у кого в роду были ученые, обладавшие некоторыми ритуальными знаниями по технологии каналов — а только ли они ритуальные? Было несколько торговцев, а также один или два представителя небольшой администрации, окружавшей Повелительницу-в-Изгнании. Я подумала, что более многочисленная администрация тут и не требуется, потому что все они думают одинаково. Пугающее единодушие.

Худой, пожилой мужчина выразил общее мнение:

— Мы слишком долго находились во власти хайек и Башни. К'ай Калил найдет для нас путь стать самостоятельными, свободными от них. Ваши машины, с'аранти , дадут нам пищу и воду, а это все, что нам требуется. К'ай Калил станет другом вам, пришельцам из другого мира, которым не стал бы К'ай Даннор. Мы следуем теперь за нею.

Чувствуя, как утекает время, я спросила:

— А шан'тай Акида, шан'тай Осака, что же с ними?

Мужчина посмотрел на меня глазами, прикрытыми перепонками.

— Кто?

Патри Шанатару выступил вперед, чтобы поговорить с ним. Я села на металлическую скамью, оглядывая помещение с низким потолком. Оно находилось довольно близко к поверхности, и стены его были каменными, а не из хирузета . С этой группой ортеанцев из Харантиша здесь находились и немногие торговцы из других мест… мне почудилось прикосновение к моей руке.

— Шан'тай Кристи, приветствую вас.

Я едва не вскрикнула. Узкое лицо с блестящими зелеными глазами и сбритая белая грива, от которой оставался лишь пушок, — я видела его в последний раз в Махерве…

— Шан'тай Аннект, — очень тихо сказала я. Он улыбнулся.

— Итак, я тот, кто передаст вам сообщение. Какое странное совпадение. Нет, не пугайтесь, сохраняйте прежний вид. Это гораздо безопасней, чем тайная встреча с вами.

— «Сообщение»? — спросила я, подумав: «Я знала, что вы не просто торговец с Побережья».

— Сообщение, которое в это время года ушло со всеми торговцами из Касабаарде и которое я вам передаю, таково: «Шан'тай Кристи, поскольку потерянное можно найти, приходите в Коричневую Башню в Касабаарде. Приходите, поскольку вы помните, что был город, увиденный в тумане и жемчуге».

Аннект говорил наизусть: сообщение было ни на одном из диалектов Побережья, а на том невнятном мелкатийском, на котором говорят в телестре , находящихся в пустошах. Город, увиденный в тумане и жемчуге, — и потерянное можно найти. Рашид, что же ты нашел в Махерве? Не дашь ли ты Народу Колдунов возможность снова воспользоваться Древним Светом? Боже, это не должно случиться! А если может?

— Что нужно от меня Чародею?

— Шан'тай , возможно, Чародею необходим посредник, чтобы говорить с пришельцами. А я слышал, что вы прежде бывали в Башне?

Его лицо выражало явное любопытство, но я была в слишком большом замешательстве, чтобы удовлетворить его, даже если это и было бы благоразумно. Башня — лишь архивы. Лишь мертвые записи минувших времен, а записи могут лгать. Я боролась с ложными воспоминаниями, грозившими утопить меня, боролась с ними изо всех сил, но если я отправлюсь в Башню, то «вспомню» ли те галлюцинации, слишком сильные, чтобы с ними мог справиться рассудок земного человека? Но, несмотря на то, что она теперь Чародей, Рурик когда-то предала Сто Тысяч. Всех нас.

Зеленые глаза Аннекта прикрылись перепонками. Я на мгновение возненавидела его, этого случайного незнакомца. Башню нельзя игнорировать, даже если это всего лишь архивы; они могут рассказать нам то, что нам нужно знать, и Бог знает, какую помощь мы можем от нее получить. И существует нечто большее. Если я отправлюсь туда, то (я знаю это) спрошу ее: «Что я видела в телестре Раквири? Что я испытывала при разговоре с Калил?» И найдется ли у нее на это ответ?

Я сказала:

— Можете передать, что я получила сообщение.

Полдень пришел и незаметно миновал. Я почувствовала дневную жару, выбравшись обратно на первый уровень и на открытую крышу, где стоял взвод Миротворческих сил — возле свертка с телом Представителя Компании. Выйдя на крышу, я опустила защитный экран для глаз. Пыльная буря стихла. На крышах находились ортеанцы Харантиша, с любопытством наблюдавшие за нами, когда мы проходили мимо; были и другие, внизу, возле гавани. Я видела всю панораму, когда нашу платформу опускали с помощью лебедки. Вблизи того места, где проводились земляные работы по программе ТиП, не было никакого движения.