Отряд Котики-7 (№1) - Спецкоманда SEAL. Абордаж

Но только не уйти из школы. Он закончил учебный курс — один из двенадцати, оставшихся от первоначальной группы в шестьдесят человек. После обычной шестимесячной стажировки он заслужил-таки право носить заветный «Будвейзер» — нагрудную эмблему Котиков с изображением орла, трезубца и кремневого пистолета.

Весь следующий год он служил в Отряде SEAL-2, дислоцированном в Литтл-Крик, штат Вирджиния. За это время он принял участие в рейдах Котиков на иракские нефтяные платформы во время так называемой войны танкеров в восьмидесятых. В 1986 году он сдал экзамены для обучения по программе курсанта ВМФ, состоявшей из четырех лет обучения в колледже и десяти недель Официальной Штабной Стажировки — ОШС — летом после третьего курса. После школы Котиков колледж был все равно что сплошные каникулы, а уж стажировка в Организованном Шитье Стежком в Провиденсе, штат Род-Айленд, казалась просто курортом. Он даже ухитрился выкроить время жениться. У него подрастала дочь. Окончив колледж в 1990-м, он сразу же вернулся в строй. Во время войны в Заливе он служил в Четвертом Отряде, потом стал командиром вновь сформированного третьего взвода Седьмого Отряда.

Он еще раз взглянул на часы.

* * *

02.30

Пора.

Щелкнув переключателем рации, он тихо произнес в микрофон:

— "Золотой", я — «Синий». Подтверди прием. Сьерра-танго-один-пять.

— "Синий", я — «Золотой», — отозвался наушник голосом младшего лейтенанта Эда Де Витта, заместителя Коттера. — Прием подтверждаю. Танго-фокстрот-три девятых. Место.

Отделение Де Витта готово.

— Принял, «Золотой». Отключаюсь.

* * *

Бесшумно ступая в темноте, он присоединился к старшине-электрику второго класса Хиггинсу, который возился с портативным передатчиком спутниковой связи. Антенна, складной зонтик всего двадцати дюймов в диаметре, уже была установлена и нацелена в сторону спутника «Милстар», висящего в двадцати двух с лишним тысячах миль над экватором.

— Ну что, Эл-Ти, — тихо шепнул Хиггинс. — Неужели дадут отбой?

— Посмотрим. Теперь только Вашингтон может что-нибудь переиначить, — он взял в руки передатчик размером с автомобильный сотовый телефон.

— Сказка, Сказка! — негромко произнес он. — Говорит Чистая Вода.

— Чистая Вода, я — Сказка, — отозвалось в трубке. — Мы вас слышим.

— Сказка, я — Чистая Вода. Место. Повторяю. Место.

— Чистая Вода, принял: Место. Булат. Повторяю: Булат.

Кровь ударила в голову Коттера. Операция продолжается!

— Вас понял, Сказка. Булат. Прекращаю связь.

Коттер, не отрывая взгляда от Хиггинса, убрал рацию в рюкзак.

— Похоже, зеленый свет.

Хиггинс — за свое пристрастие к книгам в перерывах между заданиями получивший прозвище Профессор Хиггинс — ответил ему безумной улыбкой убийцы. Ослепительно белые зубы на черном от соответствующего грима лице показались бы кошмаром кому угодно.

* * *

18.35 (23.35 по Гринвичу)

Объединенный Центр Управления Специальными Операциями.

Пентагон.

В первые часы наземной фазы операции «Буря в пустыне» какой-то остряк заметил, что иракские шпионы запросто могли бы догадаться о приближении чего-то серьезного по фантастически возросшим объемам пиццы в Белом доме и Пентагоне. Правда это или нет, но и сейчас на столе красовались открытые коробки с недоеденной пиццей. Впрочем, еде уделялось гораздо меньше внимания, чем огромному телемонитору. Помещение пестрело мундирами всех родов войск — сухопутных сил, флота и авиации, — но встречались и штатские: из ЦРУ и какой-то чиновник из Министерства обороны.

Капитану Филлипу Томасу Кобурну было немного не по себе в окружении золотых погон и прочих регалий, но, считая себя Котиком, он утешался, глядя на экран, на операцию Котиков. Ветеран с двадцатилетним стажем, он начинал со Вторым Отрядом во Вьетнаме. Теперь он командовал Седьмым Отрядом — элитным подразделением из четырех взводов по четырнадцать человек в каждом.

В отсутствие света лица зрителей отливали неестественно зеленым от экрана. Звуковым сопровождением была полифония голосов — переговоры пилотов и самих Котиков. Операция «Чистое небо» относилась к числу достаточно сложных, и помимо собственно взвода Котиков в нее было вовлечено еще много людей.

На экране открывался вид на аэропорт с высоты птичьего полета; вырисовывался совершенно отчетливо большой четырехмоторный самолет. К нему медленно приближались светлые точки, похожие рядом с ним на муравьев.

Кобурн дрожал от возбуждения. Это ЕГО люди точками скользили по экрану. Господи, как ему хотелось быть там, с ними!

— Стареешь, Фил? — промурлыкал ему на ухо чей-то голос.

— Иди к черту, Пол! — прошипел он в ответ, и собеседник улыбнулся в темноте.

Капитан Пол Мейсон был единственным другом и соседом Кобурна по казарме, еще один ветеран Котиков по вьетнамской кампании. Травма, полученная на учениях двадцать лет назад, не позволяла ему больше прыгать с парашютом или нырять, хотя он до сих пор считал себя Котиком. В Отрядах всегда так. Стоит только послужить там, и ты никогда больше не бросишь их, какое бы назначение ты ни получил в тот или иной момент. Теперь Мейсон был штабным офицером, представлявшим Отряды в Центре Управления Специальными Операциями США. Центр осуществлял руководство всеми спецподразделениями: армейским спецназом, подразделениями «Дельта» и прочими, Котиками в том числе.

Благодаря совместному боевому опыту они сдружились. Мейсон не числился больше в составе Отрядов, а Кобурн пока держался ценой непрерывных физических упражнений. Его последней боевой операцией стала Гренада, и теперь, в пятьдесят лет, он ощущал, как хронометр его организма неумолимо отсчитывает оставшиеся дни, часы...

«К черту, — думал он, глядя на монитор, — я здесь вовсе не для того, чтобы созерцать в этом чертовом подвале сборище погон!»

— Я до сих пор не верю собственным глазам, — признался адмирал флота. Томас Бейнбридж был командующим МорСпецБоГр-2, расположенной в Литтл-Крик штаб-квартире Отрядов Восточного побережья.

— Прямая трансляция, адмирал, — мягко произнес Мейсон. — Изображение, конечно, почищено компьютером и подкорректировано, чтобы дать отчетливое изображение под одним углом. В данный момент «Аврора» кружит над Шуабой на высоте девяносто тысяч футов — так высоко, что вы и днем не заметили бы ее, не говоря уже о ночи. То, что вы видите, — это воспринятое инфракрасными датчиками тепло, излучаемое телами наших Котиков, изготовившихся к атаке. Тот одинокий парень на башне, судя по всему, иракский солдат. Это белое свечение больше всего похоже на прогретые двигатели, скорее всего, это пара джипов, их подогнали сюда в последние два часа. И... и в них еще четверо часовых.

— Вон они, — произнес генерал ВВС, указывая на левую сторону экрана. — Вы можете увеличить изображение?

Техник-компьютерщик нажал какие-то кнопки, и изображение на экране сменилось. Теперь на нем четыре призрачные фигуры короткими перебежками передвигались по темно-синему полю в сторону зеленых зданий. Трое других прикрывали сзади. Приглядевшись, можно было заметить у одного из них, притаившегося на вершине невысокого холма, длинный темный предмет.

Снайпер.

— Потрясающее качество изображения, — заметил армейский полковник.

— Добро пожаловать в двадцать первый век, полковник, — произнес один из штатских, офицер связи ЦРУ. — Боевые действия со всеми удобствами, — он откусил здоровый кусок от пиццы-пепперони. Стоявшие рядом дружно прыснули.

Кобурн промолчал, не сводя глаз с бесшумного изображения на экране. Фраза насчет войны с комфортом здорово уязвила его, но, как частенько говорили ему приятели в Отрядах, «когда чья-то жопа плюнет в тебя говном, утрись и запомни источник».

Словно прочитав мысли Кобурна, Мейсон лукаво подмигнул.

Кобурн обратил взгляд к потолку, затем придвинулся к экрану поближе.

— Будьте добры, увеличьте угол обзора, — попросил он.

Увеличенное изображение не добавило никакой полезной информации. Только группа, продвигающаяся к самолету. Там сейчас действовал целый взвод, четырнадцать человек, и ему необходимо знать общую картину происходящего.

Техник набрал команду, и «Геркулес», только что заполнявший почти весь экран, снова превратился в крохотную игрушку у группки зданий.

Согласно плану, отделения Котиков двигались к цели независимо друг от друга. «Золотое» отделение должно было нейтрализовать охрану на взлетной полосе и в башне управления полетами, «Синее» — снять часовых у «Геркулеса» и ворваться в самолет. Кобурн распознавал светящиеся точки тепловых изображений Котиков, рассыпавшихся по полю аэродрома. Двое подбирались к иракцам, блокировавшим взлетную полосу. Остальные занимали позицию для броска к самолету.

— Сказка, я — «Тэлли-Три», — ожили динамики. — Булат горяч, повторяю: Булат горяч.

Генерал Брэдли, один из офицеров ВВС, вскинул голову, прислушиваясь к переговорам, исправно передающимся в Центр через самолет АВАКС, круживший над севером Саудовской Аравии.

— Ага! Пошли «Тэлли-Три»!

«Тэлли-Три» было кодовым наименованием пары истребителей Эф-117, находившихся в воздухе южнее Басры. Как только их пилоты получат подтверждение готовности Котиков, эти черные, похожие на граненый наконечник стрелы машины, устремятся на север. Их цель — иракские зенитные ракеты и бункер управления, расположенный под землей на склоне холма над Забеиром. Взрыв бункера послужит Котикам сигналом к атаке.

Напряжение в комнате нарастало. Даже здесь, в полутемном помещении в тысячах миль от места событий, у Кобурна словно в реальном бою обострились все его чувства: он ощущал самые разные запахи — пиццы, пота, лосьона для бритья каждого из находившихся здесь. Он слышал щелканье и жужжание компьютеров, шелест кондиционеров, возбуждение в голосах незнакомых ему операторов на АВАКСе — те как раз сверили время и подтвердили, что «Ковбой-1», «-2» и «-3» уже в воздухе.

Ему отчаянно хотелось быть там снова вместе с третьим взводом.

— Ох, мать твою, — произнес цэрэушник. — Вот как надо воевать!

Кобурн поборол острейшее желание заткнуть ему глотку куском пиццы.

* * *

02.36 (23.36 по Гринвичу)

Аэропорт Шуаба, Ирак.

— Взял его на мушку?

— Считай, что он труп, Шкипер. Только он этого еще не знает. — Браун с покоившимся на левой руке «Ремингтоном» распластался рядом с Коттером. Он прижался правым глазом к резиновому окуляру ночного прицела, чтобы зеленоватый свет инфракрасного изображения не упал ему на лицо. — Только скажи, и я его кончу.

Коттер еще раз глянул на часы. «Тэлли-Три» вот-вот нанесут удар. Невидимый для радаров, бесшумный как смерть Эф-117, должно быть, уже послал «Пэйвуэй-2» — «умную» бомбу весом в тонну — вдоль по невидимому лазерному лучу точно во входную дверь бункера управления ПВО.

Небо на юго-востоке осветилось желтой вспышкой — внезапной и совершенно бесшумной. На склоне холма над Забеиром вырос оранжевый огненный шар. Коттер навел бинокль на иракцев у самолета. Те, вскочив и разинув рты, смотрели на далекие языки пламени.

— Щелк, щелк, — произнес Хигтинс. — Вызывает Эвон.

Наконец по их барабанным перепонкам ударил грохот взрыва. Коттер коснулся плеча Брауна.

— Давай!

Снайперская винтовка дернулась у того в руках, звук выстрела потонул в грохоте далекого взрыва. Одинокий иракский часовой на башне откинулся назад, выронил оружие и упал неподвижным комком на настил балкона. Браун уже выискивал новую цель. Теперь ствол «Ремингтона» был направлен в сторону «Геркулеса», где взволнованно перекликались часовые, указывая руками в сторону взрыва. Браун выстрелил еще раз. Один из иракцев — на его рукаве отчетливо виднелся красный треугольник республиканского гвардейца, — раскинув руки, рухнул на ступени трапа.

Прежде чем его товарищи успели что-то сообразить, четыре черные, как смоль, фигуры — грузные из-за навешанной амуниции, с выкрашенными черным лицами, в очках ночного видения, придававших им вид причудливых насекомых, — вынырнули из темноты и открыли огонь.

Браун начал по одному отстреливать окружавшие самолет прожектора.

3

02.37 (23.37 по Гринвичу)

Взлетная полоса аэропорта Шуаба, Ирак.

В голливудских боевиках оружие с глушителями действует совершенно бесшумно. Автоматы ЭмПи5ЭсДиЗ в руках троих атакующих Котиков приближались к этому: собственно, выстрелы звучали даже тише передергивания затворов. Роселли выпустил две короткие очереди точно в солнечное сплетение одного из иракских солдат с расстояния в пятьдесят метров. Пули отшвырнули того навзничь, словно марионетку с оборвавшимися нитями. По обе стороны от него Док Эллсуорт и Маккензи посылали такие же скупые, короткие очереди, сняв ими за пару секунд не меньше трех часовых. Пугач Гарсия следовал за ними, держа наготове свою М16/М203 и напряженно вглядываясь в окружавшую «Геркулес» темноту.

Роселли бежал к неподвижному самолету на виду у всех. За «Геркулесом» угадывались темные проемы окон башни управления полетами — пустые, угрожающие. Он нырнул под крыло, задержавшись, чтобы выпустить еще одну короткую очередь в распластавшееся тело иракского солдата. Рядом с ним Док добил другого.

При разработке операции разгорелся спор на тему: брать или не брать пленных. Особенно на этой стадии, когда взятый «язык» мог бы прояснить, есть ли внутри самолета иракские солдаты. В конце концов решили, что времени на допрос все равно не будет, тем более не будет времени на то, чтобы сравнить показания пленных. Надежнее всего нанести удар и исчезнуть, полагаясь на быстроту и внезапность — только так можно нейтрализовать любого поганца, что, вполне вероятно, притаился внутри самолета. И потом... расстрел пленных стал бы прямым нарушением Женевской конвенции, а письменные приказы третьему взводу предписывали ему действовать в соответствии с последней. В общем, стало ясно, что пленных не брать.

— Чисто! — окликнул Эллсуорт из-за самолета.

— Чисто! — крикнул Маккензи с подножки трапа.

Один из иракцев лежал на спине с неестественно повернутой левой рукой на груди. Роселли подошел ближе; рука скользнула и упала на землю. Инстинктивно он нажал на спуск и пронзил грудь лежащего еще одной очередью.

— Чисто!

— Альфа, Браво, — произнес Маккензи в микрофон. — Этап первый — чисто. «Танго» — под таким кодовым названием проходили террористы — все пять готовы. Переходим ко второму этапу.

Роселли знал, что эти иракцы не террористы, а обыкновенные солдаты, выполняющие приказ.

К несчастью для последних, то же самое можно было сказать и о третьем взводе Котиков-7. И в выполнении боевых задач, подумал он без лишней скромности, Котики вне конкуренции.

— Давай, Клинок, — сказал Маккензи, назвав его принятой в отделении кличкой. — По трапу! Давай! Ну!

— Ладно, Биг Мак, — Роселли вставил в автомат новый магазин, собрался с духом и рванул по трапу внутрь самолета. Было темно — прожектора стараниями Мэджика Брауна вырубились, и он сдвинул очки ночного видения на лоб, чтобы не лишаться так необходимого в бою бокового зрения. Он чуть не упал, споткнувшись о труп иракца на ступеньках, но, чудом сохранив равновесие, перепрыгнул через него и полез наверх. Док и Мак, соблюдая дистанцию, шли следом, а у первой ступеньки их прикрывал Пугач. Внизу служебный вход экипажа был заперт, но Роселли т-образным ключом без труда открыл его. Откинув тяжелую створку люка, он на секунду задержался, чтобы не напороться на возможную автоматную очередь, потом нырнул внутрь.

Передний бортовой люк «Геркулеса» открывается в коридор по левому борту самолета. Справа находится огромный, похожий на пещеру, грузовой отсек; слева коридор сменяется другим, куда попадаешь, поднявшись на ступеньку, затем, резко свернув вправо, натыкаешься на лесенку, ведущую в пилотскую кабину.

Грузовой отсек освещался только парой переносных фонарей у правого борта. В их слабом свете Роселли видел сбившихся в кучу растерянных людей. Кое-кто вскочил на ноги, остальные только приподнялись на одеялах или спальных мешках, брошенных на пол. Одни были в штатском, другие в военной форме, но на рукаве у каждого голубела повязка ООН. Ближе к хвосту, у поднятой рампы стояли два «лендровера», набитые картонными папками.

Часы тренировок в тире и на стрельбище научили Роселли оценивать обстановку мгновенно, с первого взгляда. Оружия у заложников он не заметил, хотя, судя по кобурам, некоторые имели пистолеты. Никакой сосредоточенности, никакой работы мысли во взорах как намека на выполнение какого-либо заранее согласованного плана. Со стороны все они производили впечатление вконец растерявшихся, перепуганных людей, которые никак не могли очухаться спросонья.

— Какого черта! Что здесь происходит? — крикнул кто-то по-английски.

Чей-то взволнованный голос ответил ему по-французски, потом отозвался еще кто-то на другом языке, скорее всего на шведском.

— Всем лечь! — скомандовал Роселли, надеясь интонацией приказа передать его смысл всем без исключения. — Спецподразделение Соединенных Штатов! Всем лечь!

Гвалт усилился. Роселли снова крикнул, голос его эхом отразился от металлических стен грузового отсека.

— Спецподразделение Соединенных Штатов! Всем лечь!

Высокий блондин в военной форме и голубом берете приблизился к нему с поднятыми руками.

— Вы... вы американцы?

— Пожалуйста, лягте, сэр, — холодно ответил Роселли, наставив на него автомат. — Мне не хотелось бы убивать вас. Ну!

Блондин подчинился, а он еще раз рявкнул на остальных. Спустя несколько секунд все уже лежали на полу. «Геркулес» теперь полностью контролируется Котиками. Ооновцы, похоже, здорово перепуганы, и, глядя вслед идущему проверить хвост самолета Эллсуорту, Роселли наконец понял почему. Черные костюмы, увешанные оружием и снаряжением ремни, выкрашенные черным, — выделяются только глаза и зубы — лица, рации и сдвинутые на лоб очки ночного видения — все это вместе взятое наводило ужас. Котики как будто только что вышли из преисподней.

Пока Эллсуорт держал находившихся в самолете под прицелом, Роселли быстро их пересчитал. Должно быть пятнадцать инспекторов ООН и четыре члена экипажа. Девятнадцать человек. Так оно и было, никого лишнего.

— Кто-нибудь из иракцев поднимался на борт? — спросил Роселли у руководителя группы ооновцев.

— Нет, сэр! Нам дали срок до рассвета, чтобы мы вернули им документы.

— Похоже, мы подоспели как раз вовремя, — зубы Эллсуорта ослепительно блеснули на выкрашенном черным лице.

— Грузовой отсек чист, — доложил Роселли по рации. — Жильцы в безопасности!

«Жильцы» — значит заложники. Если бы в самолете оказались лишние, Котикам пришлось бы связать всех изолентой и проверять по одному, но сейчас в этом не было необходимости. В отсеке появился Маккензи.

— В пилотской кабине чисто. Порядочек, — он включил свою рацию. — Альфа, Браво! Второй этап завершен, Танго нет. Груз у нас, в целости!

* * *

02.39 (23.39 по Гринвичу)

Взлетная полоса аэропорта Шуаба, Ирак.

В наушнике раздались эти долгожданные слова, и Коттер с облегчением вздохнул. Кодовая фраза означала, что все ооновцы в безопасности и что первая половина операции завершена благополучно.

Оставалось только убраться отсюда.

— Альфа, я — Чарли! — Вызывал Николсон из «Золотого» отделения, посланного убрать часовых с полосы. — Чисто! Пять Танго готовы!

Значит, до сих пор не доложилась только одна группа — «Дельта», оставшаяся часть «Золотого» отделения — Де Витт, Уилсон, Фернандес, Хольт и Косцюшко, — которой предписывалось очистить здание аэропорта и примыкавшую к нему башню управления полетами, сторожевой вышкой нависавшую над «Геркулесом».

— "Дельта", я — Альфа! Доложите обстановку!

В ответ послышалась серия хлопков. Значит, «Дельта» занята делом.

* * *

02.42 (23.42 по Гринвичу)

Башня управления полетами аэропорта Шуаба, Ирак.

Старшина-электрик второго класса Чарльз Уилсон, Чаккер, как его звали в отделении, прижался к одному дверному косяку, Шеф Косцюшко — к другому. Момент не из приятных, да что там — самый опасный при очистке здания — врываться в закрытую дверь, не имея представления, что ждет внутри. Разведка с помощью гранаты значительно упростила бы дело, но случай требовал максимально возможной тишины, так что чем дольше Котики не разбудят соседей, тем лучше.

Поэтому Кос кивнул Чаккеру, а Чаккер кивнул Косу в ответ.

Шеф отступил на шаг и выбил дверь ногой, а Уилсон с автоматом наготове тут же ворвался в зияющий проем.

Ничего. Несколько коек, на одной из них, похоже, только что спали.

Ни тот, ни другой не располагали приборами ночного видения. Половине подобных агрегатов для работы требуется хоть какое-то световое излучение, а инфракрасные очки, реагирующие на тепло, стали бы лишним грузом для Уилсона и Косцюшко. Поэтому они изолентой прикрутили под глушители автоматов фонарики, света которых хватало для осмотра темной комнаты или грубого прицеливания в ближнем бою.

Не опуская автомат, Чаккер встал у двери, а Кос, еще раз осмотрев комнату, бросил «чисто» и вышел.

Чаккер, заметив в глубине комнаты какую-то дверь, подергал за ручку. Заперто. Он надавил плечом и замок легко сломался. Фонарик выхватил из темноты груду пустых картонных коробок, швабру, тележку с корзиной из универсама, тряпки и прочий уборочный инвентарь.

— Чаккер! — ожила вдруг рация. — Пошевеливайся! — командир, похоже, был чем-то недоволен. Времени на осмотр не оставалось.

— Кончаю.

— Кос, я — Гремучка, — кричал Фернандес. — Мы на башне. Негатив, негатив. Никого.

— Понял тебя, — произнес Косцюшко, все еще находясь у выбитой двери. — Выметайся. АйСи-Два, говорит Кос. Здание чисто. Сушняк!

— У меня тоже, — отрапортовал командир отделения, младший лейтенант Де Витт. — Выводи своих, Кос.

— Уже.

* * *

02.45 (23.45 по Гринвичу)

Взлетная полоса аэропорта Шуаба, Ирак.

— Альфа, я — Дельта! — Де Витт работал на частоте тактических переговоров. — Чисто. Сушняк!

Значит, в здании аэровокзала противник не обнаружен. Коттер еще раз осмотрел здание в бинокль — не нравится ему все это. Неужели они имели дело всего с десятком иракцев? Не слишком-то много для охраны «Геркулеса» и его ценного груза. Блин, должно быть больше, много больше. Даже если те и прохлопали бесшумно-смертельную атаку Котиков, должны же они как-то реагировать на взрыв в Забеире! Куда они, черт подери, подевались?

— И никакого движения? — спросил он у Брауна.

— Негатив, Шкипер. Никого, кроме наших.

— Оставайся здесь. Дай-ка мне связь через спутник, Профессор, — Хиггинс протянул ему трубку. — Скай Траппер, Скай Траппер, вызывает Чистая Вода!

— Чистая Вода, я — Скай Траппер, — прозвучало в ответ. — Принято. Валяй.

«Скай Траппер» — саудовский АВАКС, экипаж которого, по крайней мере сегодня, состоял из специалистов американских ВВС. Летающий узел связи, система раннего обнаружения воздушных целей. Машина кружила в небе над Саудовской Аравией, выполняя роль командного пункта операции «Чистое небо».

— Скай Траппер, я — Чистая Вода. Булат, обозначение Чарли Индия два-три. Груз в целости, повторяю, груз в целости! Готовы к отправке. Скажите Ковбою и Дробовику, пусть плюхаются в седла!

— Ага, Чистая Вода, вас понял. Дробовик будет над вами с минуты на минуту. Ковбой в пути. Расчетное время прибытия через шесть минут.

Вернув трубку спутниковой связи Хиггинсу, Коттер помолчал, прислушиваясь. Действительно, где-то далеко, но вполне уже различимо слышалось уп-уп-уп лопастей приближающихся вертолетов.

Коттер щелкнул переключателем своей «Моторолы», переходя на частоту, соединявшую его со всем взводом Котиков.

— "Синий", «Золотой», говорит Папа-один. Вертушки на подходе. Не сбейте их ненароком, они на нашей стороне. Аи-Си два?

— Понял, Папа-один, — ответил Де Витт. — Продолжай.

— Собирай своих людей, парами.

— Понял, Папа-один. Выполняю.

— Вырубаюсь.

Теперь запускался в действие хорошо отлаженный механизм. Все шло по плану, у каждого было задание, каждый знал свое место. В данный момент Коттер должен находиться на борту «Геркулеса» со своим отделением. Он дотронулся до плеча Хиггинса.

— Я иду туда. Вы оставайтесь здесь до приземления Ковбоя-один, потом давайте прямо к нему.

— Идет, Эл-Ти.

— Мэджик?

— Да, Шкипер.

— Ты сегодня молодцом. Два патрона на двоих танго. Неплохо.

Лицо Брауна расплылось в широкой улыбке.

— Вот спасибо, Шкипер!

Коттер всегда считал, что заслуженная похвала не помешает. Разумеется, он волновался за новичков, в том числе и за Мэджика Брауна. Старшина-рулевой второго класса, он служил на флоте уже десять лет, но из них всего год в Котиках. Эта операция стала его первым боевым заданием. Сколько человека ни натаскивай, сколько ни готовь к бою, невозможно предсказать, как он поведет себя в первый раз, когда придется убивать другого человека. Браун прошел свое крещение огнем и кровью блестяще.

Коттер поднялся, покинул свое укрытие и заспешил к самолету. На месте взорванного бункера остались лишь небольшие языки пламени, так что самолета в темноте почти не было видно. Черт. Где же остальные иракцы? Гуляют в городе? Улепетывают в сторону Басры? Готовятся захлопнуть мышеловку? Ситуация все больше и больше настораживала Коттера.

* * *

02.45 (23.45 по Гринвичу)

Башня управления полетами аэропорта Шуаба, Ирак.

Он проснулся от грохота взрыва. Пока его напарник Ибрагим дежурил на галерее, сержант Рияд Джасим дремал в комнате дежурных.

Небо окрашено заревом, Ибрагим погиб, а странные люди в черном суетились вокруг самолета ООН.

Перепуганный Джасим прятался в кладовой на втором этаже, когда на лестнице загрохотали чьи-то шаги. Дверь в кладовую распахнулась, и он решил было, что пропал. Но груда пустых коробок скрыла его целиком, и — хвала Аллаху! — налетчики слишком спешили, чтобы осмотреть помещение тщательнее.

Когда они вышли, он сполз по бетонной стене, и его пробрала дрожь.

Джасим не говорил по-английски, но неплохо запоминал на слух. Он слышал этот язык раньше, во время героической Матери Всех Сражений, когда его Верховный Главнокомандующий, великий Саддам остановил вражеских захватчиков у врат Ирака, только пригрозив им своим секретным оружием. «Аэропорт чист! Сушняк!» — это был, несомненно, английский. Джасим ничуть не сомневался в этом, хотя ничего не понял. И тут его осенило: американцы собираются освободить свой самолет-шпион!

Когда вражеские солдаты в тяжелых бутсах ушли, Джасим выскользнул из кладовки и по лестнице поднялся в застекленную диспетчерскую. Оттуда осторожно пополз к двери, ведущей на опоясывающую башню галерею. Свой АКМ он оставил снаружи, у Ибрагима.

Он не был героем. До призыва в армию Джасим был простым фермером из Аль-Кута, но он верил в Саддама Хусейна как в душу и спасителя иракского народа. И знал, что, если он погибнет в бою с нечестивыми американцами, ему уготована дорога прямо в рай.

Проскользнув в дверь, он подобрался к мертвому. Тот лежал, смотря в небо остекленевшими невидящими глазами. Вся форма его пропиталась кровью.

— Друг, — прошептал Джасим. — Я отомщу за тебя, друг!

Но эти решительные слова не прибавили ему сил. Тем не менее он заставил себя двигаться. Подобрав оружие, он подполз к краю галереи и снял автомат с предохранителя.

* * *

02.48 (23.48 по Гринвичу)

Аэропорт Шуаба, Ирак.

Не успел лейтенант Коттер подбежать к самолету, как взвод уже оцепил его по периметру. Двое из «Золотого» отделения — Фернандес и Хольт — выкладывали на полосе полотнища в форме латинского "у" — верхняя часть обозначала безопасное место для приземления вертолета, хвост — направление ветра. У оцепления Коттера встретил Маккензи с «хеклером и кохом» на плече и ручным пулеметом наготове. С оружием наперевес, перепоясанный лентами, огромный техасец смахивал на черномордого Рэмбо.

Впрочем, никакой Рэмбо не устоял бы против этих головорезов в черной форме. Они двигались с такой смертоносной грацией, какую Голливуду в жизни не воспроизвести, а кинозрители сочтут фантастикой. Коттер неожиданно исполнился гордостью за своих ребят, лучших из лучших.

— Говорит «Синий-5»! — прорезался в наушниках голос Эллсуорта. — Наблюдаю движение. Два... может, три неприятеля. Ориентир один-семь-пять, дистанция — один-один-ноль. У больших ангаров.

Коттер и Маккензи одновременно повернулись в указанную сторону и осмотрели южную часть аэродрома в приборы ночного видения.

— Ничего не вижу, Шкипер. А ты?

— Ни хрена, — ответил Коттер. Он включил рацию. — Пугач? Говорит Папа-один. Кинь им гостинец, ладно? Посмотрим, как они среагируют.

— Будь спок, Шкипер. А ну, три-четыре!

Послышался глухой хлопок, и граната из М203

Гарсии, описав дугу, упала рядом с ангаром и разорвалась с изрядным грохотом. Тонкая жестяная обшивка ангара задралась, и на землю повалился окровавленный солдат в хаки. С другой стороны ангара застрочил АКМ; в темноте отчетливо сверкали вспышки выстрелов.

Маккензи открыл ответный огонь из своего М60 — длинная нить трассирующих пуль протянулась в темноту. Кто-то вскрикнул от боли. Гранатомет хлопнул еще раз, и весь ангар вспыхнул новогодним фейерверком. Горящие обломки разлетались во все стороны, оставляя за собой дымные следы.

— Вот они какие, храбрые портные! — прокомментировал Пугач.

Пол-ангара полыхало, как факел. Несколько иракцев в горящей одежде с воплями выскочили на поле и тут же были срезаны короткими очередями поджидавших их Котиков. Огонь высветил и толпу иракских солдат, улепетывавших в противоположную сторону — к Забеиру. Почти все без оружия, касок или ремней, некоторые без курток, а кое-кто и вовсе голышом.