Армейские письма к отцу

      Еще у меня есть незаконченное стихотворение "Писарь" и еще две разрозненные строчки, например: "Кинозвезда белье стирала", что дальше, я не знаю, и еще "Евреи в Коми нетипичные", тоже не знаю, что дальше, еще есть начало "Гимна конвойного взвода":
      Мы - конвойная охрана
      "Шаромыги", "мусора",
      Нет. Рабочая окраина,
      Околица села.
      Еще есть строчка: "Мое местожительство - Север", тоже дальше ума не приложу, чего там. Во всяком случае через два-три дня на тебя посыплются штуки 3 стиха.
      Большой привет Люсе, Ксюше и моей маме. Не болей, Донат.
      У меня все хорошо.
      Сережа.
      49
      <3има 1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донатец!
      Большое спасибо за три длинных письма, за внимание к Светлане и к стихам. Светлана сдает экзамены. Вчера она получила 5 по какой-то хим. технологии. У нее все в порядке. У меня тоже. Посылаю тебе бедное стихотворение. Я его очень презирал за скудность рифм, но потом получил от Светланы похвальный отзыв. А я ее мнение считаю "голосом народных масс". Потому и посылаю его тебе. Вернее, это песенка. На довольно известный блатной мотив - "Ты не пришла провожать". У меня есть мысль на досуге сочинять слова на популярные лагерные мелодии. Но очень может быть, что это глупо.
      Привет твоей семье. Позвони, пожалуйста, маме, мол, все в порядке.
      На гитаре играет солдат
      Заключенные рядом сидят
      А солдат, положив карабин
      Им тихонько поет о любви
      Он поет о далекой стране
      Той, что часто им снится во сне
      И о девичьих гордых глазах
      И о маминых горьких слезах
      Он поет им тихонько о том
      Как чернеет асфальт под дождем
      И о том, как один раз в году
      Осыпаются листья в саду
      Он уже не солдат, он - судья
      И в руках у него их судьба
      Но кончается песня и вот
      Заключенный гитару берет.
      Он поет о далекой стране
      Той, что снится по-прежнему мне
      И о девичьих гордых слезах
      И о маминых горьких глазах
      Он поет нам тихонько о том
      Как чернеет асфальт под дождем
      И о том, как один раз в году
      Осыпаются листья в саду
      Хмуро слушает песню солдат
      Заключенные молча сидят
      Наш костер догорел и погас
      Вот и весь мой короткий рассказ.
      50
      <Январь 1963. Коми - Ленинград>
      Дорой Донат,
      письмо Торопыгина я получил, оно меня обрадовало24. Спасибо и тебе и ему. С гонораром дело обстоит так. Я получил почти одновременно 8 руб. из одной газетки и 5 р. 30 к. из другой. "Молодежь Севера" деньги зажала. Я уже писал маме и тебе, что денег у меня всегда много, тем более, что я совсем не выпиваю, даже в Новый год решили не пить. Да, еще неделю назад я получил из "Красного знамени" около пяти рублей. Уходят деньги вот на что. Во-первых, я покупаю жратву, во-вторых, каждая встреча со Светланой обходится рубля в четыре, т. к. надо в поезде доплачивать и вообще возникают мелкие расходы. Это я пишу не к тому, что мне, мол, не хватает, как раз хватает вполне, тем более, что Светлана с конца февраля будет несколько месяцев в Ухте (это рядом). Тебе не неприятно, что все письмо посвящено денежным расчетам? Но я думаю, что ведь тебе интересно знать и про это. Как ты смотришь на то, чтоб вы с мамой сократили хотя бы размеры посылок и денежных переводов, в связи с тем, что я получаю кое-что из газет? Мне бы это дало приятное чувство самостоятельности.
      Донат, как бы сделать, чтоб кто-нибудь, Володин25 или Торопыгин, прочел "Голубой паспорт". Я думаю, что если когда-нибудь я буду писать серьезно, то в прозе.
      Написал я длинный рассказ (23 стр.) "Стоит только захотеть". Но я его порвал.
      У меня все в порядке. Светлана болеет. Подарила мне носки. Стихов пока не пишу. Но это временно. Привет всем.
      Сережа.
      51
      10 января <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат,
      1. Рецепты твои спрятал. У нас попросту нет аптеки, разве что, спрошу при случае в Сыктывкаре. Но не уверен, что там есть лекарство, т. к. городишко жалкий.
      2. С бусами должен тебя огорчить, они в дороге все расклеились, может, от холода. Ты не огорчайся. А лимонные дольки я послал Светлане. Прилагаю вырезку из ее письма. Печенье я сожрал. Все очень удивились, что это ты сам сварил.
      3. 3 р. я получил. Спасибо. Почему ничего не пишешь о моем предложении поменьше вам с мамой мне посылать?
      4. Носки мне пока не нужны. Мне Светлана подарила очень толстые носки.
      5. Скоро пришлю тебе одно длинное стихотв<орение>. Я его придумываю с тем расчетом, чтоб можно было напечатать.
      Теперь по поводу серьезных дел. Я очень подробно беседовал с Борей, и вот что мне стало ясно26. С одной стороны, он хочет быть поближе к вам и боится вас обидеть другим выбором. С другой стороны, ему кажется, что редкие непродолжительные встречи ужасны тем, что приходится расставаться.
      Дальше. Он очень хочет в Лялькин город27. Там он сможет ближе сойтись с нетребовательными провинциальными газетенками. К тому же, как мне показалось, он хочет целиком выдержать срок изгнания, чтоб наверняка себя проверить.
      С третьей стороны, рассуждая практически (он очень извинялся за то, что так неприятно деловит и расчетлив), для него очень важно, где у него будет более, так сказать, интересная работа, т. к. он не хочет неблагоразумно потерять хорошую должность, на которой он сейчас (не то секретарь, не то что-то вроде). Но, как я понял, Лялькин город его больше всего манит. Он очень благодарен за хлопоты и просил тебе передать это. Итак, он пока колеблется, но склоняется к Лялькиному городу. Ты на него не сердись за нерешительность, просто он гнусно боится, как бы не прогадать. И еще ждет в этом вопросе твоего совета.
      Ну вот и все. Теперь о наших делах. Я маме послал одну Светкину карточку, посылаю тебе другую, ее тоже надо вернуть.
      Спасибо за все.
      Сережа.
      52
      21 января 1963.
      Дорогой Донат,
      Я получил извещение на денежки. Большое спасибо. Все в порядке. По поводу Бориной работы я согласен, что лучше подождать, тем более что ведь возможность обратиться к этому лицу не утрачивается.
      Светка тоже советует подождать, т. к. до апреля она будет здесь, под боком. Но вообще, она пишет: "Лучше мне получать каждый день письма и видеть тебя раз в месяц, чем видеть 4 раза в месяц по 3 часа и писем не получать". Значит, подождем. Спасибо за хлопоты. Всем большой привет и спасибо.
      С. Д.
      53
      1 февраля <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат, записку Хаустова я получил28. Почему-то мне кажется, что она была написана в Кавказском ресторане. Неужели умер Анькин брат, ведь он был такой мерзкий. Аньку жалко, ее муж, вроде бы, тоже умер.
      В посылку, Донатик, больше ничего не вкладывай. Спасибо. Привет всем.
      Светлана приезжает 9-го. Она ко мне очень хорошо относится, настолько, что всех остальных мужчин называет на ты, и произвольными именами, чаще всего Володями.
      ДИВИЗИОННЫЙ ПИСАРЬ
      Я на вышке зубами не лязгал,
      Не гонял по лежневке "этап"
      Я работником стал канцелярским,
      Писаришкой устроился в штаб.
      Но покуда, устав от ревизий,
      Я листаю отчетов тома,
      Закрепленный за мной автомат,
      Не ржавея стоит в пирамиде.
      Дон, стишок убогий, скоро напишу лучше.
      Да, еще вот что: постарайся тайком узнать мамин день рождения. Кажется в феврале. Я что-нибудь придумаю. Только чтоб она не догадалась.
      Все будьте здоровы.
      С. Д.
      54
      2 февраля <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат!
      Насколько мне известно, у Бори произошли новые невыгодные изменения на работе, связанные с личной неприязнью к нему со стороны директора, никчемного последыша культа личности. Это укрепляет Бориса в его решении, которое тебе известно.
      У меня все в порядке. Только времени будет меньше, что не отразится на количестве писем, а лишь на их длине.
      Со стихами затор, который стараюсь считать временным. Со Светланой произошел незначительный конфликт из тех, которые укрепляют и шлифуют взаимоотношения.
      Мама, кажется, обрадовалась моему поздравлению. Передай ей привет и спасибо за денежки.
      По-моему, она не должна беспокоиться, я ей пишу довольно часто, да и сегодня, вероятно, напишу.
      Большой привет Люсе и дочке Ксюше.
      Сережа.
      55
      5 февраля <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат, газетная вырезка про обмораживание у меня, к сожалению, не сохранилась.
      Хочу вас с мамой попросить вот о чем: если заметите в магазине чулок до колена, как ты мне однажды прислал, то было бы здорово его приобрести, мой совсем износился29.
      Светлана сегодня утром звонила из Ухты, приедет в субботу, и вообще, обещает приезжать каждую субботу.
      Написал я одно, кажется, грамотное стихотворение. Но в нем слишком много прилагательных (в конце).
      Часто думаю о том, что я стану делать после Армии, это вообще-то хороший признак, но ничего не придумал пока. Может быть, я и мог бы написать занятную повесть, ведь я знаю жизнь всех лагерей, начиная с общего и кончая особым, знаю множество историй и легенд преступного мира, т. е., как говорится по-лагерному, по фене, ВОЛОКУ в этом деле.
      Но тут надо очень хитро написать, иначе самого посадить могут.
      Но пока я живу себе, смотрю, многое записываю, накопилось две тетрадки. Рассказывать могу, как Шехерезада, три года подряд.
      Не помню, писал ли тебе, что придумал популярнейший здесь лозунг для стрельб: ВЫБЕЙ, МАТЬ ТВОЮ ЕТИ, ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ИЗ ТРИДЦАТИ.
      Будь здоров, папа.
      Привет всем.
      56
      7 февраля <1963. Коми - Ленинград>
      Здравствуй, папа,
      У меня все в порядке. Стихов готовых нет. Но будут. Р. Рождественский мне не нравится. В его стихах гражданственность, так называемая, очень примитивная, а стихи похожи на худшую часть стихов Маяковского. А худшие стихи Маяковского, кстати сказать, очень плохие.
      К тому же у Маяковского в этих самых "гражданственных" стихах втрое больше юмора, ума и толку.
      Ты лучше достань сборник Слуцкого, или Винокурова, или "Струну" Ахмадулиной, еще есть Юнна Мориц. Да у С. Орлова30 гораздо лучше стихи, чем у Рожд<ественского>.
      А Вознесенского я бы отдал под суд. Он грязный поэт. Очень плохой, не русский, и крайне не благородный.
      Передай Люсе большое спасибо за печенье. Я в тот день дежурил ночью и черпал силы из этой коробки.
      Маме спасибо за носки и за лимоны. Я их ем постепенно.
      Светлана приедет 9-го, в субботу.
      Попроси, пожалуйста, маме передать Маре спасибо за книгу "Жерар Филипп"31.
      В одном из писем я тебя просил тайком узнать день рождения моей мамы. Сделай это, пожалуйста.
      Большой привет Люсе и Ксюше.
      Сережа.
      57
      23 февраля 1963 <Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат!
      Я целую ночь размышлял на посту про Борины дела, и вот что я хочу тебе сообщить. Он окончательно решил, что ему необходимо попытаться перебраться в Лялькин город, если возможность эта еще не пропала и если это не связано с изнурительными для тебя хлопотами. Главное, что Бориса заставляет просить об этом - полнейшее отсутствие в месте его теперешнего пребывания условий для работы. А там есть литературное объединение, и не одно, да и вообще совершенно другая жизнь.
      Он имеет очень благоприятные отзывы о тех местах. Только все дело в том, чтобы перебраться именно в сам город, а не в окрестности, но даже и окрестности его устроят.
      Насколько я понял, это его окончательное решение и он только чувствует неловкость за то, что так долго нагло колебался.
      Кроме того, он просил передать, что всей своей дальнейшей жизнью он постарается отблагодарить тебя и твоих близких за все, что ты для него сделал, несмотря на частое невнимание, и обиды, и разочарования, которые ты видел от него.
      И еще. Если что-то не будет получаться, ты ни в коем случае не волнуйся и не прибегай к очень затруднительным для тебя действиям, т. к. его окончательное решение вызвано не трудностями, а в большой мере здравым смыслом.
      Будь здоров, Донат.
      Привет Люсе и дочке.
      Сережа.
      Р. S. То, что Далецкому32 понравились некоторые стихи, мне радостно, но думаю, что он просто хотел сделать тебе приятное.
      58
      25 февраля <1963. Коми - Лєнинград>
      Дорогой Донат,
      вчера я отправил тебе письмо с окончательным решением и просьбой по поводу Бориного дела, а сегодня получил твое письмо про В. О. Мастеницу33. Во-первых, большое спасибо тебе и твоему товарищу. Посылать стихи мне неловко, да и правильно ли это, Донат? Если даже посчитать, что они хорошие, то песни он из них навряд ли сделает. В Ленинграде какой-нибудь Г. Орлов, может, и мог бы их спеть с эстрады, под гитару, или что-нибудь в этом роде, а в Коми, где либеральный дух гораздо слабее, чем в Л<енингра>де или Москве, ничего не получится. Разве что, таким образом попытаться вызвать у него личное сочувствие, чем повысить его активность. Другое дело, если ему, может, понадобится перевести, например, какую-нибудь комяцкую песню на русск<ий> язык с подстрочником, или Светкиной помощью, или что-то подобное.
      Донат, не лучше ли подождать ответа, который, вероятно, он напишет М. Дмитриеву, и уж потом, узнав о его возможностях, затеять дальнейший разговор? Как ты считаешь?
      Я еще раз хочу тебе сказать: если что-то не будет удаваться, ни в коем случае не огорчайся и не иди на большие хлопоты.
      Решение возникло не от отчаяния, а из соображений здравого смысла, лишь после того, как я точно убедился, что я ко всем трудностям готов и ничего со мной не случится.
      И еще вот что. Я понял, что при всех отрицательных сторонах жизнь моя здесь намного благороднее, чем раньше.
      Во-первых, облагораживает то, что здесь строго мужской коллектив, облагораживает даже оружие. Несмотря на мат и драки, внутренне облагораживает. И эти три года будут для меня временем самых искренних поступков и самых благородных чувств, так что было бы хорошо, если б главные убеждения утвердились во мне в эти три года.
      И еще, может быть, тебе интересно: я не жалею о том, что ушел из университета, не жалею, что попал в армию, пусть хоть и в эти войска, даже в конце концов не жалею, что была Ася, только жалко, что время уходит и в результате нельзя сказать, что у меня была очень уж хорошая юность. Но в общем настроение хорошее, в основном благодаря Светлане.
      Недавно я получил от нее торжественное письмо на красивой бумаге, где сказано: "Ты для меня живешь с тех пор, как я тебя узнала, а женитьбу я решила считать недействительной".
      Вот о чем я тебя хочу попросить. Дело в том, что от Светланы я получил несколько писем, где она пишет, что ей не нравится ее профессия. Она проходит практику в Ухте, в школе, и ученики 8-го кл<асса> обращаются к ней на "ты" и не смущаются, а один десятиклассник даже пытался расцеловать. Так вот, у меня, к сожалению, не сохранилось то письмо, где ты хвалишь биологию, а я, как ни пытался, ничего не могу выдавить из себя на эту тему. И хотя разочарования ее относятся в основном к профессии учительницы, а не к предмету биологии, было бы очень хорошо, если б ты еще раз изложил свое мнение и прислал мне отд<ельной> запиской в письме, с таким сюжетом и началом: "Передай Светлане, что... и т. д." (Письма я уничтожаю потому, что наши помполиты любят ознакомиться с содержимым тумбочек и тетрадей, и когда я что-то записываю, то пишу лишь несколько отрывочных слов, полагаясь на память.) Сделай, Донат.
      Последнее письмо от Светланы было посвящено целиком осуждению склонности к спиртным напиткам с высот последних достижений науки биологии. Мелькали имена Павлова, Линнея, Данилевского. Попадались забавные антиалкогольные агитки, вроде:
      Ест Федька с водкой редьку
      Ест водка с редькой Федьку
      Ты знаешь, я в одной местной газетке прочел четыре строчки, по-моему, смешные. Это подпись под карикатурой:
      Курятник выстроили наспех,
      Как говорится, курам на смех,
      Но вот когда зима настала,
      Уж не до смеха курам стало.
      Вот, Донат, собственно и все. Большой привет Люсе и Ксе. За все спасибо.
      Сережа.
      59
      8 марта <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат, спасибо за посылку. Масло дошло целехонькое. Но прошу больше масло не посылать. Нам, во-первых, дают много масла (по 13 норме), а во-вторых, оно всегда есть в магазине, а у меня всегда есть деньги.
      Громадное спасибо за предельно вкусные пироги. Спасибо Люсеньке.
      И еще спасибо за письмо про биологию, я его отослал Светлане. Посылаю тебе простое короткое стихотворение.
      Будь здоров.
      Сережа.
      Папа, я Люсю и Ксюшу не поздравил, потому что я вообще никого не поздравил, не было возможности. Только маме послал телеграмму, да и то с опозданием.
      Я говорил с ней прокурорским тоном
      Я спрашивал: "Откуда он, и кто он
      И почему на нем немодный галстук
      И почему меня он испугался"...
      Она стояла рядом и молчала
      И просто ничего не отвечала
      Все поправляла выбившийся локон
      И стало счастье вдруг таким далеким.
      С. Д.
      60
      16 марта <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат, недавно я слышал от одного з/к стихи, которые когда-то ты декламировал в нетрезвом виде. "Скрипка, скрипка, больше не могу я, не рыдай, родимая, не плачь" и т. д. Он сказал, что это стихотв<орение> написал его знакомый, с которым они вместе тянули срок где-то в районе Магадана. фамилию не помнит. Кто написал это стихотворение?
      Ты знаешь, папа, в зоне OOP (особо опасной рецидив, убийцы) заключенные выстроили снежную бабу невероятного размера, причем не примитивной формы, а вполне реалистическую старушенцию в очках, в платочке и т. д.
      Я отослал Светлане твое письмо про биологию и сам теперь не рад. Она засыпала меня бесконечно длинными посланиями про безусловные рефлексы, про слюноотделение, с изнурительными цитатами из Павлова.
      Письма от нее и раньше не отличались особым лиризмом, а теперь вообще беда. Но тебе большое спасибо, хотя, как я и думал, больше всего ее заинтересовала такая фраза, не имеющая прямого отношения к биологии: "...ваши отношения к тому времени не только определятся, но и оформятся..."
      У меня все в порядке. Самое трудное - первую зиму - я пережил. Стихов не пишу, но очень много размышляю о всякой всячине.
      Присылаемые тобой вырезки я внимательно читаю и вижу, какие умные и серьезные разговоры ведутся сейчас о литературе. Но больше всего меня привлекла одна строчка из статьи Б. Сарнова: "По-моему, поэзия есть высшее проявление человеческой порядочности".
      Недавно я читал стихи Евтушенко и понял, что это единственный мне известный поэт, которому идет на пользу то, что в СССР нет "свободы слова". Мне кажется, что если ему позволить писать все, что угодно, он будет писать пошло и дешево.
      Еще мне понравилась статья Наумова34 о Вознесенском. Мне понравился его высокомерный тон, и то, как он высмеял глубоко научные размышления критиков о заурядных стихах Вознесенского. И приведенные им цитаты из малоизвестных "молодых" очень выгодно иллюстрировали статью.
      Недавно я объелся халвой и испытал сильные муки, мне обидно, что они происходили от такого благородного и хорошего предмета, как халва.
      Да, наконец, на девятом месяце я научился сворачивать цигарку, сдавал в сушилке экзамен, успешно выполнил задачу:
      свернул "козью ножку" из 6 пачек махорки и половины газеты "Красная Звезда".
      Должен сообщить, что и здесь, на шестерке я стал абсолютным чемпионом подразделения по "рукопашному бою". Это наш особый вид спорта, вроде бокса. И еще вот что: я вдруг загорел. У нас собачьи холода, а я, видите ли, вдруг загорел. Скоро наступит весна, з/к называют ее "зеленым прокурором", начнутся побеги и не будет так скучно.
      Большой привет всем, особенно Люсеньке и Ксюше. Пиши.
      Сережа.
      61
      <Март 1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат! Ты спрашивал в письме, что случилось со стихами. Дело в том, что с середины февраля я пишу повесть, которая называется "Завтра будет обычный день". Это детективная повесть. Не удивляйся. Там есть и стрельба, и погоня, и розыскные собаки, и тайга, и рестораны, и даже пожар. Меня в этой повести интересует вопрос страха и трусости. И еще о долге. И о том, что кто-то должен делать черную работу. Там много написано про офицера, который всю жизнь проработал в исправительных колониях. Я написал около 150 стр. (от руки), но, очевидно, большую часть выкину, и получится просто длинный рассказ. А стихов я давно не пишу. Написал как-то злобное и плохое стихотворение:
      На станции метро, среди колонн,
      Два проходимца пьют одеколон
      И рыбий хвост валяется в углу
      На мраморно сверкающем полу.
      Мы ближе к коммунизму с каждым днем
      Мы запросто беседует о нем.
      А в космосе, быть может, среди звезд
      Летает по орбите рыбий хвост.
      Вообще-то у меня ничего нового. Все в порядке. Прочел еще раз фельетоны Лиходеева35, опять очень понравились. Спасибо. Привет Люсе и Ксюше.
      62
      19 марта <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат, мама пишет, что собирается приехать ко мне в отпуск. Этого ни в коем случае нельзя допускать. То, что она здесь увидит, лишит ее покоя и здоровья. Я прошу тебя позаботиться, о том, чтоб она не приехала сюда неожиданно, вдруг, не дожидаясь отпуска, который у нее, кажется, в сентябре, а к тому времени я, может быть, буду уже около нее, если у тебя что-нибудь удастся. У меня ничего нового.
      Большое спасибо за вырезки. Во всей этой склоке между Прокофьевым и Вознесенским обидно, что Прокофьев, у которого таланта втрое больше, спорит так убого, по-стариковски. Надо бы один раз двинуть против Вознесенского кого-нибудь из уважаемых (Эренбург, Перцов, Шкловский, Чуковский). Ведь не могут же они ему симпатизировать. И после этого прекратить весь разговор.
      Жду твоих писем.
      Привет Люсеньке и Ксюше. Спасибо за деньги. Да у меня еще и оставалось рублей пять.
      Сережа.
      63
      8 апреля <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат,
      пусть тебя не досадует то, что встретились затруднения в Бориных делах, затруднения нормальные, которых я ждал и не обольщался.
      У меня все в порядке, стало гораздо теплее, тает снег. Командир хочет послать меня с завтрашнего дня начальником конвоя с одной из бригад, наверное пошлет.
      Не сердись, что не писал неделю, командировка была нудная и смехотворно бессмысленная.
      Светлана приезжала. Я подробнее написал об этом маме.
      Донат, я изо всех сил стараюсь, но не могу придумать, что тебе мне прислать. Я бы, например, очень обрадовался куску шпига. Буду рад пирогу, который обещан и которого я ожидаю.
      Скоро, обязательно, напишу подробнее.
      Да, если сможешь, то целлофановый мешочек (один) пришли.
      Спасибо за все.
      Сережа.
      Большой привет Люсе и Ксюше.
      64
      15 апреля <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат,
      у меня все в порядке. Ума не приложу, что бы тебе эдакое написать. Среди всякого хлама мы внезапно обнаружили штангу, вытащили ее на дорогу, и появилось новое развлечение.
      Мама в одном из писем усомнилась в том, что я не пью водку. Объясни ей, что мы живем в лесу, в 12 км от ближайшего населенного пункта, да и тот невелик, вроде Комарове, даже поменьше. У нас, правда, имеется ларек, но в нем нет спиртных напитков. Конечно, приложив старание и затратив много энергии, можно раздобыть бутылку водки, но на это идут только фанатики.
      Другое дело, что к нам поступают из лагеря наркотики, но я их по разу попробовал, и решил, что это мне ни к чему.
      Стихов я не пишу уже давно.
      В субботу убил глухаря. Это, кстати, уже не первый, просто я забывал похвастать.
      Вот, собственно, и все. Привет Люсе и Ксюше.
      С. Д.
      65
      16 апреля <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат, большое спасибо за деньги и посылку. У меня все в порядке. Не сердись, что я стал реже писать, просто раньше в нашей переписке большую часть занимали разговоры о стихах, а теперь стихов нет, и писать, в общем, стало не о чем. Я, несмотря на природную леность, стараюсь извлечь какую возможно пользу из моего пребывания здесь.
      Я научился печатать на машинке со скоростью машинистки, находящейся на грани увольнения.
      Недавно у нас был зачетный лыжный кросс, недели две назад, и я без труда уложился в норму ГТО - 2 ступени. Это не ахти как шикарно, но я ведь до армии ни разу в жизни не вставал на лыжи. Всю зиму я занимался штангой и боксом. В начале мая поеду в Вожаель сдавать зачеты на звание внештатного инструктора физкультуры. До сих пор не оставляю попыток заниматься на заочных курсах. Но это пока не удается.
      Кроме того, я, например, умею делать все северные хоз<яйственные> работы, связанные с дровами, - пилить, колоть и т. д. Еще в Чинья-Ворыке я однажды на спор расколол за день более 4-х кубов березовых дров.
      Могу за 10-15 минут срубить толстую сосну.
      Приходилось мне бегать по 5 км в полной форме и с оружием.
      У меня накопилось 6 благодарностей за отличную стрельбу. Правда, недавно мы сдавали на разряд, я стрелял из чужого автомата, и результат был очень плохой.
      Кроме того, побывав в различных передрягах, я привык вести себя спокойно в затруднительных случаях.
      Не подумай, что я хвастаю, просто хочу, чтоб ты не сомневался в том, что от всей этой истории есть явная польза.
      И еще я знаю, что человек, который хотя бы один-единственный раз испытал серьезную опасность, узнал большой страх, уже никогда не будет пижоном и трепачом.
      Кроме того, я не замечаю, чтоб я очень одичал, стал шпаной или хамом, несмотря на то, что все это лагерное соседство сильно влияет на солдат. Недавно трое парней ушли в лес на преследование, беглеца застрелили, но тащить его было тяжело, тогда солдаты отрубили ему руку и привезли в качестве в<ещественного> доказательства.
      Донат, я еще в июле месяце дал себе слово, что не буду в письмах рассказывать вам о местных чудесах, и поэтому давай лучше говорить о другом.
      Я внимательно прочитывал в газетах все последние литературные статьи. Я читал все повести Аксенова и Гладилина и повесть Балтера "До свидания, мальчики" тоже читал. Мне все это не понравилось. Они все дружно взялись описывать городских мальчиков из хороших семей, начитанных и развитых, которые разыскивают свое место в жизни. Я знал десятки таких, да и сейчас продолжаю с ними встречаться. Все лагеря общего и облегченного режима забиты этими мальчиками. В книгах они получаются очень обаятельными, остроумными и нарядными. А мне кажется, что если писать о них, то нужно писать и про то, как они болеют триппером, совершают дегенеративные женитьбы, разбивают в пьяном виде чужие автомобили, как попадаются на спекуляции, как бросают беременных своих подруг, то есть обо всех трагических развязках, к которым всегда приводит безделье и затянувшийся поиск места в жизни. С легкой руки всех этих Аксеновых наше поколение (я имею в виду - мое) может войти в историю под названием "поколение мальчиков". Григорий Мелехов по возрасту моложе, чем <эти> герои, но он по сравнению с ними прямо-таки Прометей.
      Дорогой Донат, я довольно коряво изъясняюсь, да и особо оригинальных мыслей, вероятно, не высказываю, просто я хочу, чтоб ты знал мое мнение обо всем этом.
      Не беспокойся, у меня все в порядке. Привет Люсе и Ксе.
      Сережа.
      Р. S. Вероятней всего, что после армии я буду работать и вечером учиться на русском отделении ЛГУ. Если мне не удастся совмещать учебу и работу, то, значит, учиться мне не следует.
      С. Д.
      66
      <Весна 1963. Коми. - Ленинград>
      Дорогой Донат,
      большое спасибо за хлопоты. Если какой-нибудь из четырех вариантов удастся, будет, конечно, здорово36.
      У Бори в театре, как ни в каком другом учреждении, я уверен, сохранились в неприкосновенной целости сталинские порядки и методы работы, причем, в наиболее ярком виде37.
      Но я думаю, что если будет затребована характеристика на него, то начальство при всей неприязни отметит его прямоту, трезвость, исполнительность в службе и отличную служебную и политическую > подготовку.
      В коротком письме я не могу тебе рассказать подробно и "образно" о том, в чем заключается смысл его, Бориса, противоречий с дирекцией. Но можешь ни секунды не сомневаться в том, что он всегда вел себя честно, о чем свидетельствует заметное уважением к нему со стороны товарищей по театру. Спасибо за все, Донат. Привет Люсе и сестричке.
      С. Д.
      67
      28 апреля <1963. Коми - Ленинград>
      Дорогой Донат, спасибо тебе за все38.
      Телеграмму отправить я не мог. Такая возможность бывает очень редко, с оказией. Обратное уведомление тоже не стал посылать, т. к. оно пришло бы одновременно с этим письмом.
      Деньги мне не нужны. Все перемещения производятся за счет государства.
      Пока ничего не слышно. И действительно, может пройти месяц, прежде чем какой-нибудь шорох появится.
      Настроение у меня приподнятое. Горю желанием расторгнуть мой дегенеративный брак.
      Никаких отвальных, прощальных мордобоев, все будет хорошо.
      Всем спасибо, особенно тебе.
      С. Д.
      Посылаю тебе стихотворение, которое написал мне очень талантливый человек, автор многих острожных песен В. Беланенко.
      Сергей, ты видишь, ветер против нас,
      Он бьет в лицо, как часто бьют за подлость.
      Нам все равно. Мы ставим ноги в грязь,
      В значительность играем и в суровость.
      Мне наплевать, что этою весной
      Уйдет тепло с последним черным снегом,