– Я уверен, что вы примете правильное решение, – ответил он. – Вы уже большая девочка, Койна, и справитесь со своей работой.
Ей хотелось закричать: «Черт возьми, Вертигус! Ты уходишь от ответа. Что происходит? Мы не одни? Нас кто-то слышит?».
Она побоялась спросить об этом. Любой риск имел свои пределы.
Пока Койна боролась со своей обидой, старик снова заговорил.
– Меня тоже кое-что беспокоит, – произнес он, словно обсуждал погоду с незнакомкой. – У нас тут прошел слух. Даже я слышал его – а значит, это правда. Говорят, что особый советник Максим Игенсард уже наточил свой топор. Он завербовал целый взвод советников, чтобы те помогли ему отсечь голову Диоса. Он даже позаимствовал у Сена Абдуллы право на выступление перед Советом. Я не боюсь вашей информации, Койна. Да и с чего бы? Но меня пугает топор Игенсарда.
Если кто и может превратить наше заседание в катастрофу, то только он.
Голос старого капитана ожесточился.
– Не играйте в его игру. Лучше заставьте Максима играть по вашему сценарию.
Затем советник снова отдалился от темы.
– Если бы мои помощники не потеряли рассудок от страха, мне бы не пришлось делать всю работу самому, – язвительно заметил он. – Но они разбежались кто куда, и я отдуваюсь за всех. Просто никому нельзя ничего доверить. Извините, но мне нужно подготовиться к новому выдвижению законопроекта об отделении.
Равнодушие Вертигуса к ее проблемам настолько смутило Койну, что она не сразу уловила важность сказанных им слов.
– До скорой встречи, – попрощался советник и отключил канал связи.
Прежде чем она успела придумать ответ, ее наушники затихли. Так, значит, он готовит новое выдвижение закона? «Нет, слишком поздно», – сказала себе Койна. Сняв наушники, она передала их и ларингофон связистке. Ей не хотелось слушать донесения, приходящие со станции полиции Концерна. На фоне новой информации они утратили свое значение. Ее мысли крутились вокруг заявления советника. Повторное выдвижение? Она восхищалась бесшабашной смелостью капитана Вертигуса.
– Ну как? – спросил Форрест Индж. – Вы добились того, что хотели?
В его тоне чувствовалась не вежливость, а дисциплина подчиненного. Койна покачала головой.
– Он опередил меня, – изумленно призналась она. – Если бы Вертигус был моложе и знал все то, что известно нам, он справился бы с этой ситуацией без нас. Мне бы даже не пришлось лететь на Сака-Батор.
Однако она знала, то Вертигус Шестнадцатый нуждался в ее помощи. Он не мог противостоять коррупции Клитуса Фейна и амбициям Максима Игенсарда. Если она не выполнит приказ Уордена, советника выставят на смех. А если шеф Мэндиш и Хэши Лебуол не найдут вовремя необходимые улики, она не сможет доказать Руководящему Совету правоту своих слов.
Косвенным образом старший советник от Объединенного западного блока помог ей принять решение. Он изменил ставки игры, которую она вела от имени Уордена.
Морн
Под командованием Морн и под надзором Дэйвиса и Мики дежурная смена «Карателя» вела поврежденное судно к Земле. Несмотря на пробоины и аварийное состояние, крейсер мог бы двигаться быстрее. Но Морн запретила Эммету разгонять корабль выше одного g. «Мы прошли через ад, – сказала она Мин Доннер. – Вы тоже. Нам всем нужен отдых».
Это замедлило их продвижение. Только на коррекцию курса ушло несколько часов. Без набора положенной скорости «Каратель» не мог войти в контактное поле гиперпространства. Это привело бы к непоправимым последствиям. Он мог выйти из бреши мелкими фрагментами.
Кроме того, крейсеру мешала нестабильная ориентация в пространстве, вызванная смещением корабельного ядра. Когда «Каратель» вошел в контактное поле, Морн приказала пилоту сохранить внутреннее вращение – чем еще больше осложнила ситуацию и уменьшила точность расчетного курса. Это было очень опасно. Вращение ядра увеличивало инерцию корабля – а значит, делало его менее управляемым и более уязвимым при выходе из подпространства. Опасность усугублялась тем фактом, что ядро вращалось неправильно. Из-за незначительных отклонений ориентации в контактном поле навигационная ошибка при пересечении подпространства могла составить от двухсот до четырехсот тысяч километров. Прежде чем запустить тахионный двигатель, пилоту пришлось компенсировать небольшие расхождения с расчетной траекторией.
Морн объясняла свое решение стандартными ответами: мы не спешим; мы устали, и нам нужна нормальная сила тяжести. Частично это было правдой. Человеческие тела скучали по притяжению. Невесомость истощала их. Вдобавок этот участок космоса неоднократно изучался топографами. Никаких межзвездных трасс здесь не пролегало. Встреча с другими кораблями была маловероятной, так что сюрпризов не ожидалось. Об остальных причинах Морн не говорила.
Время в холодных глубинах подпространства было наполнено свинцовым ожиданием. Энгус находился на борту «Трубы». Его сопровождала невероятная компания, состоявшая из капитана Юбикви и Сиро. Дэйвис, Мика и Вектор занимались, чем могли. Дэйвис сохранял благоразумную дистанцию и наблюдал за Мин Доннер. Разобравшись со своими проблемами в отношениях с Морн, он теперь делал все возможное, чтобы обеспечить ее защиту.
Тем не менее захват «Карателя» вызывал в нем внутренний конфликт Несмотря на молчание сына, Морн знала об этом. Разум Дэйвиса определялся в основном ее воспоминаниями и жизненным опытом. Ум юноши не содержал тех моментов, которые она пережила после его рождения. Мин Доннер была для Дэйвиса эталоном поведения. Угрожая ей, он насиловал себя.
Морн знала, что чувствовал ее сын. Она знала, какие муки и стыд терзали его сердце. Но Дэйвис имел и другую проблему. Ее мог понять только тот, кто познал на себе принуждение зонного импланта. Повышенный метаболизм нагнетал в нем беспокойство. Юноша был настолько возбужден, что не мог сидеть спокойно. Ему требовались постоянные движения и непрерывное напряжение мышц. При пассивном ожидании неизрасходованная энергия сжигала его живьем.
Время от времени ему приходилось отвлекаться от наблюдения за Мин Доннер и выполнять физические упражнения. Он без слов передавал оружие в руки Морн и интенсивно занимался бегом на месте или отжиманием от пола – до тех пор, пока на его коже не появлялся пот. Затем Дэйвис вновь возвращался к командному пульту, забирал у матери оружие и возобновлял наблюдение за директором подразделения спецназа. Однако с каждым часом его напряженность нарастала. Он буквально изнывал от безделья. Ему требовалось какое-то занятие – пусть даже до крайности опасное – которое могло бы вернуть ему целостность личности.
Что касается Мики, то бывшая помощница Саккорсо стояла, как железная статуя, за плечом Эммета и наблюдала за каждым его движением. Со стороны казалось, что она была готова делать это вечно. Когда Мин настояла на смене дежурных офицеров, место Эммета занял третий пилот. Мика, не сказав ни слова, продолжила наблюдение. Ее немного расстроил уход брата, который по требованию Энгуса направился к воздушному шлюзу «Трубы». Но она не препятствовала этому. Чуть позже Мика убрала повязку с почти зажившей раны на лбу – та мешала ей видеть. Эта женщина вела себя так, словно у нее не осталось другой защиты от отчаяния, кроме ее обязанностей. И она фанатично исполняла все указания Морн.
Флегматичный по характеру Вектор относился к ситуации менее ревностно. Убедившись в том, что копия его сообщения в архивах «Карателя» точна и готова к трансляции, он в некотором смысле отстранился от дел. Генетик не мог управляться с оружием и мало что смыслил в астронавигации. Какое-то время он рассказывал дежурной смене о своей работе в «Интертехе»: об исследованиях антимутагена и горестных переживаниях, когда по прихоти руководства полиции Концерна все результаты его работы были вычищены из компьютеров. Фактически он косвенно заявлял о своей верности законам, чтобы копы – и особенно Мин Доннер – знали, на чьей он стороне.
Чуть позже Вектор попросил отпустить его в лазарет. Внутреннее вращение было полезно для каждого, кроме него – оно обостряло артрит. Слишком большие и длительные g усилили воспаление суставов.
Морн боялась за него. Он мог оказаться заложником в руках команды «Карателя». К счастью, им на помощь пришла Мин Доннер. Она воспользовалась интеркомом и предупредила экипаж, что Вектор Шейхид направлялся в лазарет. Она сказала, что каждый, кто остановит его или создаст какие-то проблемы, будет предан полевому суду. После этого Вектор покинул мостик. Вернувшись через полчаса, он устроился в одном из запасных гравитационных кресел и почти тут же заснул. Мин последовала его примеру. Однако Дэйвис, Мика и Морн не позволили себе такой роскоши.
Для Морн это бодрствование было более легким, чем для ее товарищей. Она долгое время провела в наркотическом сне. Хотя в любом случае она вряд ли смогла бы расслабиться. Рука внутри гипса ужасно чесалась, наполняя ее воспоминаниями о боли. Когда «Каратель» вошел в подпространство и помчался через световые годы к Земле, ее показная уверенность пошла на убыль. Звездные ветры превратили былую отвагу в обрывки. Тревога и досада пленили ее измученное сердце. Коварное чувство неправильности разъедало мысли, и Морн никак не могла определить его истоков.
«Каратель» позволил «Затишью» беспрепятственно уйти. Факт того, что амнионы уцелели, порождал череду пугающих возможностей. На борту сторожевика находились образцы зараженной крови Морн.
Амнионы перехватили сообщение Вектора и узнали формулу иммунного лекарства. Однако перечень вероятных последствий на этом не кончался.
Ранее по воле обстоятельств амнионский корабль упустил «Трубу» «Затишье» предстало перед выбором: либо уничтожить намеченную цель, либо защитить себя от «Планера» Амнионы остановились на последнем, хотя логика событий показывала, что они намеревались уничтожить «Трубу» любой ценой Их решение могло объясняться тем, что они в тот момент не были уверены в точности выстрела и не рискнули подставляться под удары противников. Однако Морн находила и другие объяснения…
Сначала она думала, что амнионы, получив формулу иммунного лекарства, решили вернуться в запретное пространство. Но теперь воображение рисовало ей другие ужасы. Был ли способ, благодаря которому «Затишье» могло нейтрализовать «Трубу»? Остались ли в человеческом космосе корабли наемников, ожидавшие в засаде маленький скаут? И что сейчас предпринимал Холт Фэснер? Не вел ли он тайных переговоров, которые ради его сиюминутных выгод грозили уничтожить будущее человечества?
Вопреки объяснениям, данным Мин Доннер, Морн сохранила вращение внутреннего ядра для того, чтобы замедлить полет «Карателя». Ей хотелось появиться около Земли чуть позже, чем ее могли ожидать враги. Таким образом, она надеялась выманить их из засады и сделать видимой угрозу. К сожалению, ее беспокоили и другие проблемы.
Она не раскрывала Мин Доннер действительных причин своих поступков. Разве Морн могла поделиться с ней страхами о возможном предательстве Холта Фэснера и последующей реакции полиции Концерна? Разве она могла признаться в своей гравитационной болезни, которая обязательно проявилась бы, если бы «Каратель» увеличил разгон? Тем не менее ей казалось, что Доннер уже проникла в ее секреты.
Несмотря на явную нелогичность объяснений, поступавших от Морн, директор спецназа не высказывала никаких возражений. Мин не комментировала приказы Морн и говорила только тогда, когда ее о чем-то спрашивали, или когда она обращалась с предупреждениями к экипажу крейсера. До некоторой степени она вела себя как заместитель капитана Юбикви. Но ее внимательные взгляды создавали впечатление, что она знала о болезни лейтенанта Хайленд.
Сначала это смущало Морн. Очевидно, сотрудники Бюро по сбору информации и руководители полиции Концерна основательно покопались в мозгах у Термопайла, превращая его в послушного киборга. Наверняка Мин Доннер была в курсе всего того, что Энгус знал о Морн – всего того, что он делал с ней, пока Саккорсо не забрал ее с Рудной станции. Значит, Мин было известно и о зонном импланте…
Морн свыклась с тем, что Энгус, Мика и Дэйвис были свидетелями самых отвратительных моментов ее жизни. Их общие беды и радости сгладили остроту смущения. Но мысль о том, что директор спецназа тоже знала об этом, наполняла ее горьким стыдом, похожим на жжение в раненой руке. Мин Доннер была эталоном морали. На нее равнялось все семейство Хайлендов – семейство, большую часть которого Морн погубила своими руками. В каком-то смысле она погубила и себя. Та Морн, которая служила в полиции, погибла навсегда. И только Дэйвис еще сохранял былую преданность Хайлендов.
Пока «Каратель» мчался среди звезд, Морн с трудом воздерживалась от исповеди перед Мин Доннер. Она понимала, что ее признания и просьбы могли вызвать роковые последствия. Директор подразделения была честной женщиной, но остальные руководители полиции Концерна – к примеру Хэши Лебуол и Уорден Диос – шли к своей цели по трупам. Более того, за их спинами во всем своем величии вырисовывалась зловещая тень Дракона. Какими бы прекрасными качествами ни обладала Мин, она тоже несла ответственность за коррупцию в полиции. Навязанное участие в преступлениях не уменьшало ее вины… Морн решила придерживаться собственной линии поведения.
Время от времени – по настоянию Доннер – боцман «Карателя» приносил на мостик обеды. Это делалось не столько для дежурных офицеров (которые могли сходить на камбуз после смены), сколько для Хайленд и ее спутников. Морн съела несколько кусочков. Разбуженный Вектор, похоже, интересовался только кофе. Мика глотала сэндвичи стоя. В отличие от Мин и остальных людей на мостике Дэйвис питался с жадностью голодного подростка.
Все эти долгие часы полета не отмечались ничем, кроме скупых отчетов пилота и штурмана. Морн молча выслушивала доклады о навигационных ошибках и корректировках курса. Пустые экраны радарных установок свидетельствовали о том, что вблизи крейсера не было других кораблей. Связист не улавливал никаких сигналов. Очевидно, «Затишье» потеряло свою странную способность отслеживать курс скаута. Расстояние до Земли сокращалось – пусть медленно, но верно.
Когда пилот объявил, что «Каратель» готов к пересечению последней грани гиперпространства, на мостик вернулись Энгус, капитан Юбикви и Сиро. К тому времени дежурная смена состояла из офицеров, которые присутствовали при захвате корабля: связистки Крей, штурмана Порсон, пугливой девушки за пультом системотехника и агрессивного мужчины на месте стрелка. Только пилот был другим. Вместо Эммета кораблем управлял молодой мужчина с фамилией Пэтрис.
Капитан Юбикви отсалютовал команде и, игнорируя Морн, обратился к руководителю спецназа:
– Директор Доннер, с моим судном все в порядке?
Мин с иронической усмешкой отослала его вопрос к Морн Хайленд. Звуки голосов разбудили Вектора. Он поднял голову, выпрямился в кресле и по-дружески подмигнул Сиро. Дэйвис облегченно вздохнул. Возвращение Энгуса приободрило его. Или, возможно, он обрадовался тому, что Термопайл не покалечил капитана Юбикви.
Морн показалось, что у нее онемели щеки. Она потерла их ладонью, пытаясь восстановить кровообращение. Через несколько часов «Каратель» прилетит на Землю. Она вернется домой – после всех этих бед, смертей и боли. Свинцовая усталость пробудила череду воспоминаний – тех самых, что питали ее стыд. Если она поддастся им, то вскоре превратится в жалкую рыдающую дуру.
– Мы управляли кораблем с предельной осторожностью, – ответила она. – Вы сами это знаете, капитан.
Как и каждый человек на борту «Карателя», он ощущал на себе центробежную силу тяжести и мягкие маневры корабля.
– Я благодарна вашим людям за оказанную помощь Директор Доннер настояла на том, чтобы мы регулярно проводили смену дежурных офицеров. Никаких проблем не возникло.
Помолчав, она рассеянно добавила:
– Мы не встретили ни одного корабля.
Эта фраза предназначалась для перемены темы. Морн надеялась выйти из гиперпространства как можно ближе к станции полиции Концерна. Здесь все зависело от мастерства пилота. Как только крейсер восстановится в пространстве, его накроет шквал сигналов от орбитальных платформ и транспортных буев Экраны сканера заполнятся мигающими точками сотен кораблей. «Карателю» следовало быть очень осторожным.
Капитан Юбикви что-то проворчал себе под нос Морн уловила перемены в его тоне и манерах Он казался ужасно утомленным. Очевидно, Энгус заставил его потрудиться. Но за явной усталостью чувствовалось какое-то умиротворение. Похоже, он смирился с захватом корабля. Или Термопайл рассказал ему часть своей истории…
Морн повернулась к Энгусу, но тот был занят. Он изучал экраны дисплеев, выясняя позицию и состояние корабля. В нем тоже что-то изменилось, и Морн была знакома с этим состоянием. Он излучал свирепость, словно команды его зонных имплантов переключились на абсолютно новый уровень. Энгус готовился к битве за жизнь.
– Вы в порядке, Долфин? – тихо спросила Мин. Капитан пожал покатыми плечами и посмотрел на Энгуса, как будто спрашивал у него разрешение на ответ. Однако Термопайл не отрывался от экранов.
– Я устал, – со вздохом признался капитан Юбикви. – Впервые после академии я так долго ползал по узким шахтам. Но, кажется, мы сделали это.
– Что сделали? – спросила Морн.
Энгус не раскрыл ей своих планов. Он так и не сказал, зачем ему понадобились Сиро и капитан Юбикви.
Долфин вновь пожал плечами и мрачно ответил:
– Мы починили двигатели. Оба. Затем проверили их. Индикаторы контрольной аппаратуры горят зеленым светом. Показания выглядят стабильными. Но я бы не стал летать на таком тахионном двигателе.
– А от тебя этого никто и не требует, – проворчал Энгус.
Капитан Юбикви небрежно отмахнулся.
– Нам не удалось настроить гистерезисный преобразователь. Его калибровка выполняется при включенном двигателе. Капитан Термопайл сделал это наобум. Но даже если в его черепе собраны знания всех специалистов нашей вселенной, гистерезисный преобразователь невозможно настроить без запуска двигателя. Гравитация рассеет корабль на мелкие фрагменты, и они будут дрейфовать в контактном поле, как облако пыли.
– Капитан Термопайл, – произнесла Мин Доннер, – не могли бы вы объяснить, зачем вам понадобился ремонт двигателей?
Морн тоже хотела услышать ответ, но Дэйвис отвлек ее внимание предупреждающим жестом. Повернувшись в ту сторону, куда указывал сын, она увидела Сиро. Салага тоже изменился – причем гораздо сильнее, чем Энгус и капитан Юбикви. Пригнув голову, он внимательно следил за разговором копов и Термопайла. В нем больше не чувствовалось безумие вины и ужаса. Каким-то чудом Энгус удалил тот корень, из которого прорастала его истерия. Юноша не поднимал головы и старательно прятал глаза, но его взгляд из-под нахмуренных бровей говорил о четкой цели. Мика не видела этого. Она стояла рядом с Пэтрисом, повернувшись спиной к брату.
«Мика, – хотелось крикнуть Морн. – Мика, смотри, что с ним случилось! Энгус! Что ты с ним сделал?» Но в это время Термопайл ответил:
– Конечно, мог бы. И охотно объясню.
Он отвернулся от экранов и, взглянув на Мин, оскалил зубы.
– Ваш бесценный Хэши Лебуол запрограммировал меня на выживание. Я берегу жизни нескольких людей. Так как Морн не справляется с этой задачей, я взял ее на себя. «Труба» будет нашим аварийным выходом. Если только он нам понадобится.
Морн с изумлением смотрела на него. Неужели он действительно это делал? Компенсировал ее слабые места, несоответствия и инстинкты саморазрушения? «Когда я оказываюсь в проблеме, – сказала она однажды Дэйвису, – то могу думать только о нанесении себе вреда. Мне необходимо лучшее решение». Возможно, Энгус помогал ей искать это «лучшее решение»?
Долфин тут же вставил:
– Он кое-что не договаривает. Я не знаю историю капитана Термопайла, но он довольно странно понимает термин «выживание». Мы даже поспорили с ним по этому поводу. Он показал мальчишке…
Энгус резко повернулся к капитану Юбикви.
– Кончай трепаться, толстяк! Я же предупреждал! Это тебя не касается.
Он нацелил на него сжатый кулак с имплантированным лазером.
– Еще не поздно заняться хирургией.
Провокационно выпучив глаза, Долфин закрыл рот руками. Однако его фразу продолжил Сиро:
– Он показал мне, как использовать сингулярные гранаты.
Наверное, юноша хотел продемонстрировать свое спокойствие – показать, как он изменился. Термопайл махнул ему рукой, но Сиро не заметил этот жест.
– Я знаю, как активировать их. Я могу затолкать вас всех в черную дыру. Как Энгус сделал это с «Завтраком налегке». И с Ником.
Его усмешка была тонкой, как порез.
«Он показал мне…»
Его слова шокировали мостик. Возможно, этого и добивался капитан Юбикви. Дежурные офицеры забыли о своих делах и повернулись к Энгусу. Женщина-системотехник побледнела. Стрелок озлобленно жевал безмолвные проклятия.
«… как использовать…»
– Сиро! – закричала Мика.
Вектор вздрогнул от ужаса.
«… сингулярные гранаты».
Какое-то мгновение Морн боялась, что ее сердце остановится. Кислая горечь смерти обожгла пищевод и желудок. Энгус одним ударом лишил ее контроля над ситуацией. Он превратил сотрудничество Мин в гнетущий вызов, заряженный кровью и насилием. Термопайл использовал Сиро как пешку в борьбе, о которой она не имела представления.
«Я могу затолкать вас всех в черную дыру».
Энгус совершил это с ее позволения. Несмотря на унижение, которому он подвергал ее в прошлом, Морн доверяла ему. Доверяла их совместной договоренности; его благодарности за освобождение от приоритетных кодов. Она доверяла программному ядру Термопайла и человеку, который составлял набор инструкций.
«Как Энгус сделал это с "Завтраком налегке". И с Ником».
– Господи! Что ты задумал? – возмутился Дэйвис.
Пренебрегая своими обязанностями, он отвернулся от Мин и закричал на отца:
– Тебе не кажется, что Сиро и без того уже натерпелся горя?
Мин не собиралась использовать ошибку Дэйвиса. Она вообще не нуждалась в охране – что, собственно, и доказала несколько часов назад, позволив Морн командовать крейсером. До определенной степени поступки мятежного экипажа «Трубы» соответствовали ее намерениям. Тем не менее слова Сиро разозлили Мин Доннер не на шутку.
– Лейтенант Хайленд! – сурово сказала она. – Вы заверили меня, что эти люди находятся под арестом. Вы взяли на себя ответственность за их поведение на борту «Карателя». Но человек из вашей команды только что сообщил арестованному секретную и опасную информацию. Этот юноша достаточно взрослый. Он может использовать полученное знание в преступных целях. Данный факт зафиксирован видеокамерами и записан в память корабля. Если вы, лейтенант, собираетесь защитить этих людей в суде, как офицер, арестовавший их, то у вас ничего не получится. Подобное поведение арестованных обличает в преступлении и вас.
Внезапно Пэтрис вспомнил о своих обязанностях. Он взглянул на экраны и окликнул Долфина:
– Капитан, через пять минут мы достигнем гравитации вблизи штаб-квартиры. Если мы пропустим ее, нам придется замедлиться для коррекции погрешностей.
Пять минут? Только пять?
– Лейтенант Хайленд, – строго потребовала Мин, – вам есть что сказать?
«Да, – подумала Морн, едва удержавшись от крика. – Я не ожидала такого поворота событий! Ставки слишком высоки! Я не знала, что он сделает это!»
Она погубила большую часть своей семьи. И вот еще одна брешь. Морн снова могла стать причиной многих смертей.
Она с мольбой посмотрела на Энгуса. Слова застряли в пересохшем горле. Воспоминания перенесли ее в ночлежку «Мэллориз». Он сказал ей тогда: «Я принимаю сделку, которую ты предложила». Черная коробочка в обмен на его жизнь. «Я прикрою тебя». Когда он отдал ей пульт зонного импланта, в его взгляде была такая же мольба. «Я мог убить тебя. Я мог убить тебя в любое время».
Морн яростно отбросила прочь досаду и трусливую слабость. Она больше не хотела ни пультов, ни зонных имплантов. «Мэллориз» и Рудная станция остались в прошлом. В данный момент она находилась на «Карателе». Энгус показал Сиро, как использовать сингулярные гранаты. Но они были на борту «Трубы», а Сиро сидел рядом. Что бы там ни замышлял Термопайл, он не представлял непосредственной угрозы. Ей требовалось время, чтобы обдумать план действий и возможные последствия.
– Пилот, мне нужно пятнадцать минут.
Она даже удивилась своему спокойствию. Ее голос звучал компетентно и уверенно.
– Используйте тормозные сопла, чтобы компенсировать разницу.
Пэтрис вопросительно посмотрел на Долфина.
– Капитан?
– Делай, как она говорит, Сергей, – проворчал Юбикви. – Кораблем командует лейтенант Хайленд. Это ее проблемы. Мне интересно посмотреть, как она из них выберется.
– Спасибо, капитан, – кивнув, поблагодарила Морн.
Пэтрис ввел в компьютер несколько команд, и она почувствовала, как ремни ее кресла натянулись от вязкой силы торможения. К счастью, такая нагрузка ничем не угрожала Морн. Не дожидаясь окончания маневра, она повернулась к Энгусу и мрачно сказала:
– Мне нужно объяснение.
– Мне тоже нужно объяснение! – вставил Дэйвис.
Преодолевая инерцию торможения, он двинулся к Термопайлу. Юноша сжимал в руке оружие, словно был готов использовать его.
– Энгус, как же так! – выпучив глаза, возмущался он. – Сиро не старше меня. Неужели ты не мог найти себе другую жертву?
– Жертву? – огрызнулся Энгус. – А почему же ты «пожертвовал» Сибом Макерном? Я понимаю, тебе хотелось избавиться от Ника. Но разве отправка Сиба на верную смерть чем-то лучше моих уроков с Сиро?
Дэйвис замер на полушаге. Он не мог найти ответа. Опустив оружие, юноша вяло вернулся на прежнее место. Мика не слышала их разговора – как, наверное, и заявления Мин Доннер. Дрожа всем телом и едва сдерживая дикую ярость, она хрипло простонала:
– Сиро, мальчик, что он с тобой сделал?
Брат резко перебил ее.
– Перестань, Мика. Это не тебе давали мутаген. И это не ты сходила с ума от ужаса. Тебе не понять, что чувствует человек, который должен убить своих друзей и близких.
Он уважительно кивнул на Энгуса.
– А вот он меня понимает.
– Между прочим, Сиб вызвался добровольно, – тихо вставил Вектор.
Он смотрел на Сиро, словно уже видел смерть мальчика.
– Похоже, Салага тоже решил стать добровольцем. Генетик печально пожал плечами.
– Он уже взрослый и имеет право на принятие собственных решений.
Энгус взглянул на Дэйвиса.
– Ты слышал это, парень?
Он ткнул пальцем в направлении Вектора.
– Сиб сделал то, что хотел. Сиро поступает так же. Единственная разница в том, что поступок Сиба был тебе на руку.
– Ну прямо спектакль какой-то, – фыркнув, сказал капитан Юбикви. – Вы очаровательны, как клубок ядовитых змей. Что же вы сделали с бедным Сибом? И что это еще за «мутаген»?
Команда «Трубы» не обратила на него никакого внимания. Мин следила за Морн и Энгусом. Термопайл по-прежнему смотрел на Дэйвиса.
– Мне плевать на твои упреки. Сиро теперь работает на меня. Вы засунули его в угол, как жалкого щенка. А я дал ему задание.
– Энгус!
Морн повысила голос, чтобы он услышал ее.
– Не нужно лишних споров.
Неужели он называл это лучшим решением?
– Меня не интересуют твои оправдания. Я жду объяснений.
Энгус перевел взгляд с Дэйвиса на Морн. Его буквально трясло от ярости. Казалось, еще одно слово, и он вцепится ей в горло. Однако ему удалось одолеть свою страсть. Очевидно, контроль зонных имплантов помог успокоиться Энгусу. Через несколько мгновений его гнев сменился просьбой. Термопайл молчал, но Морн видела в его глазах старый ужас – тот самый страх, который управлял судьбой Энгуса. Однажды эта жуткая тьма заставила его отдать ей черную коробочку.
Скованный принуждением имплантов, он печально ответил:
– В отличие от тебя я не верю, что Мин Доннер имеет чистую совесть. И я не верю, что ты можешь защитить нашу команду – даже саму себя. Так или иначе копы выпустят из нас кишки до того, как ты успеешь встретиться с Советом. Это их работа.
Мин заиграла желваками, но удержалась от комментариев.
– Ты готова принять и эту смерть, – продолжил Энгус. – Черт! Ты готова на все. Но я не такой. Я не хочу, чтобы Хэши Лебуол и его мясники еще раз кромсали мои мозги и тело.
Приблизившись к ней, он уперся кулаками в командный пульт. Его костяшки пальцев побелели от напряжения. Он не обращал внимания на Мин и Долфина, дежурную смену, Сиро и Мику, Вектора и Дэйвиса. Для него была важна только Морн.
– Я буду помогать тебе всеми силами до тех пор, пока у меня будет такая возможность, – пообещал он ей. – Вплоть до твоего падения. Но знай! То, что ты хочешь сделать, обречено на неудачу. Копы приложат все силы, чтобы остановить тебя. А сила всегда побеждает. Конечно, мне плевать на них. Я обязан тебе жизнью, и ты можешь рассчитывать на мою помощь. Однако копы превратили меня в киборга. Я не хочу вторично проходить через эту мясорубку. Сиро будет рядом со мной. Он станет моей гарантией. Если я в какой-то момент окажусь в беспомощном состоянии, он прикроет вас собой, чтобы вы могли уйти.
Он склонил голову, глубоко вздохнул, а затем снова посмотрел на нее.
– Доверься мне, Морн.
В его голосе чувствовались оттенки мольбы.
– Если ты не можешь сделать это, то доверься ему. Он кивнул головой в направлении Сиро.
– Мальчишка прав. Никто из вас не понимает, что с ним сделала Сорас Чатлейн. И я воспользуюсь этим.
– Воспользуешься? – прокричала Мика.
Ее глаза горели, как два черных солнца.
– Ты, сукин сын, воспользуешься моим братом?
– Да! – рявкнул он.
Энгус по-прежнему смотрел на Морн, но обращался ко всем присутствующим на мостике.
– Отныне экипаж этого судна взят в заложники. Вам придется выполнять приказы Морн. Причем выполнять их хорошо. Иначе…
– Иначе я вернусь на «Трубу» и взорву гранату, – закончил за него Сиро Васак.
Он сказал это так сдержанно и лаконично, что никто не усомнился в его здравомыслии.
