Трон

На ощупь Тераль, казалось, был выполнен из металла, но мог менять форму по желанию своего обладателя. Согласно семейным преданиям, Клинок может существовать лишь до тех пор, пока жив носящий его. И еще не было случая, чтоб был поврежден Истинный Клинок. Люди рождались и умирали, сменялись поколения, и вместе с ними приходили и уходили Клинки. Откуда приходили и куда уходили, никто не знал. Каждый раз, ухватив эту рукоять, Ланс чувствовал, как его ладонь полностью сливается с оружием и последнее становится продолжением его самого, а частичка его души вселяется в Тераль. И наоборот, токи энергии, то слабые, то заставляющие вздрагивать все тело подсказывали, что этот процесс взаимный. Принц был исключительно сильным фехтовальщиком, владел самым разнообразным оружием, и все же, некоторые вещи он мог делать только с Истинным Клинком в руке.

Тераль — смертоносная и богоподобная; Тераль — Клинок Гнева. Он не знал, почему отец так назвал ее, но знал, что судьба любого обладателя подобного меча тесно и необъяснимо переплетена с оружием, и это взаимное влияние неодолимо и накладывает на владельца отпечаток на всю жизнь. Принц не считал себя человеком, склонным к самосозерцанию, и не часто, как ему казалось, задумывался над этим, но эта неизведанная сторона его сущности интриговала, манила, пугала.

Ланс рассмеялся под удивленными взглядами спутников.

— Говоришь, их не более десятка? — весело спросил он. — И когда это может произойти?

Солдаты завороженно смотрели на невесть откуда появившееся в его руке оружие, и ответ прозвучал лишь после значительней паузы.

— Наверное, уже скоро, — предположил Фолк, — если это имеет какое-то значение для Вашей Светлости.

В голосе солдата звучали почтение и легкий испуг. Помолчав немного, Фолк добавил:

— Если они нападут, я бы просил Вашего разрешения поговорить с крысой Бене, прежде чем прирежу его.

— Делай с ним что хочешь.

В полном молчании они прошли несколько улочек, и вскоре до Ланса донесся шум моря. Он свернул направо и повел спутников вдоль набережной. Теперь плеск волн и крики чаек стали их постоянными спутниками. Зарево со стороны порта слегка осветило небо. В одном месте дома, точнее лачуги, теснившиеся справа от них плотными рядами, расступились, и они увидели море и растянувшуюся вдоль побережья часть порта. Порт был залит желто-красным светом многочисленных костров. Сотни красных и зеленых огней на бортах судов делали картину еще более колоритной. Корабли стояли плотными шеренгами вдоль причалов, вознося в ночное небо густые переплетения мачт. До них доносились неясные крики людей. Потом пустырь между домами закончился, и серый ряд трущоб скрыл ночное видение. Ланс свернул к центру города. Боковым зрением он уловил несколько промелькнувших позади теней.

Преследователи держались всего в нескольких десятках метров позади них, и принцу подумалось, что прозвище «крысы» как нельзя лучше им подходит. Руки Фолка и Рона лежали на рукоятях мечей — в ситуации солдаты ориентировались не хуже его.

Впереди мелькнули еще несколько темных фигур, и Ланс остановился.

— Ну, наконец-то они решились, — заметил он и насмешливо отсалютовал клинком. — Что ж, посмотрим, насколько они страшны!

Принц отошел к ближайшему дому, оставив его за спиной, как прикрытие, а солдаты, спина к спине, замерли посреди улочки. И в этот момент, поняв, что засада обнаружена, их преследователи напали.

Как и предсказывал Рон, их оказалось всего десятеро. Десять ожесточенных, вооруженных разнообразно, но весьма солидно, оборванцев быстро одолели часть улицы, отделявшую их от мнимых жертв, и беззвучно напали. Они явно не собирались вступать ни в какие переговоры, они привыкли только убивать, оставляя после себя ограбленные, раздетые донага мертвые тела. В спящем переулке зазвенела сталь, хрипло закричал первый зарезанный.

— Бене возьмите живым! — крикнул Ланс и убил второго бандита.

Эти люди, как оказалось, кроме непохвального энтузиазма не отличались ни дисциплиной, ни особыми навыками владения оружием. Навалившись всем скопом, они скорее мешали друг другу, чем помогали, и из четверки напавших на него Ланс без труда уложил несколькими, не особо быстрыми, выпадами троих. Последний бандит, ослепленный яростью и не заметивший гибели товарищей, продолжал наскакивать на принца, со свистом размахивая здоровенной саблей и громко пыхтя. Уворачиваясь и отбивая нечастые точные удары, Ланс осмотрелся.

Из шестерки бандитов, напавшей на солдат, на ногах осталось только двое. Наемники отступили друг от друга и, вяло фехтуя, теснили своих врагов. Улучив момент, Фолк отбил очередной неумелый удар и наполовину всадил меч в живот своего врага. Ланс отметил на его лице легкое удивление. Почти одновременно с товарищем убил, своего противника и Рон.

Последнего бандита Ланс решил взять живьем, и отбив очередной удар, коротко ткнул клинком в его сторону в надежде, что тот начнет пятиться. Он проделал все, как ему показалось, достаточно медленно, но и этого хватило, чтоб достать врага. Тот не сумел отклониться, и меч вошел в горло.

Бандит всхлипнул, глаза его выкатились. По камням мостовой запрыгала оброненная сабля. Принц обескуражено уставился на свой меч.

— Будь я проклят, если понимаю, на что эти парни рассчитывали, — подходя, выругался Рон. — С Вами все в порядке, Ваша Светлость?

— Конечно, у меня все в порядке, — раздраженно отозвался Ланс. — Вы всех убили?

Рон и подошедший Фолк беспокойно замялись.

— Вы ведь приказали оставить в живых только Бене.

Ланс с досадой вспомнил, что совсем упустил это из вида и кивнул на лежащие трупы:

— Посмотрите, он есть среди них?

Фолк отошел и, присев на корточки, осмотрел тела.

— Его нет здесь, — сообщил он облегченно.

— Когда вы сможете навестить его? — спросил Ланс.

— Как только освободимся, Ваша Светлость. Чего тянуть-то? — рассудительно ответил солдат.

— Я хочу знать, зачем он это сделал.

— Будет исполнено, Ваша Светлость.

Принц озабоченно оглядел небо на востоке.

— Вот и хорошо, будем считать случившееся небольшим недоразумением. А теперь поспешим.

…Он остановился перед темным особняком и повернулся к спутникам:

— Вы знаете, что это за место?

— «Три дрозда», кто ж его не знает, — ухмыльнулся Рон.

— И знакомы с хозяином?

— Со старым Ларсеном? — переспросил солдат. — Знакомы, Ваша Светлость, еще как знакомы.

Он неприятно осклабился.

— Это плохо, — заключил принц. — Я не хочу, чтоб он вас узнал. Закройте лица и держитесь позади. И будьте готовы ко всему.

В дом они проникли через расположенное на уровне земли, выходящее на грязные задворки подвальное оконце. Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору мимо задних комнат. В этот предрассветный час в заведении стояла полная тишина, посетители и ночная смена разошлись по домам, и только несколько сонных охранников и моющих полы старух встретились им на пути. Но к кабинету хозяина они добрались незамеченными.

Ланс толкнул дверь и первым быстро вошел внутрь. Хозяин сидел за большим письменным столом и при свечах изучал какие-то бумаги. Окна кабинета были наглухо зашторены.

— Какого — взвился, было, он и осекся.

Рон и Фолк замерли у входа, а Ланс приблизился к столу.

— Доброе утро, Ларсен, — поздоровался принц.

Тот встал и поклонился.

— Доброе утро, Ваша Светлость. Простите, не ожидал Вашего появления.

Ланс успокаивающе кивнул и сел.

— У меня есть к вам несколько вопросов… Да вы садитесь.

Хозяин кабинета молча повиновался.

— Рад служить Его Светлости.

— Тогда наша беседа не займет много времени.

Хозяин промолчал, настороженно ожидая.

— Если вы помните, как-то весной я и принц Винсент посетили вас.

Ларсен кивнул.

— Позже к нам присоединился виконт Морант.

Ланс сделал паузу и вынудил хозяина еще раз кивнуть.

— Это было в ту ночь, когда убили генерала Туура, — как ни в чем ни бывало, продолжил принц и получил в ответ очередной кивок.

— И виконта Моранта, — добавил он тогда.

— Я помню Ваш приход, Ваша Светлость, — наконец заговорил Ларсен.

Все это время принц внимательно следил за собеседником, но лицо последнего сохраняло полную бесстрастность. Кажется, разговорить его будет куда труднее, чем он ожидал.

— Тем более что в тот день много чего случилось.

Хозяин «Трех дроздов» даже слегка подался вперед.

— И мне известно, что некоторые события той ночи не прошли мимо вашего внимания.

— Ваша Светлость, если б я что-то знал о гибели этих господ, я бы тут же сообщил властям. Это мой долг.

Ланс улыбнулся.

— Забавен ход ваших мыслей. Ведь пока никто не утверждал, что вам известно что-то об этом.

Маска невозмутимости на лице бывшего капитана впервые дала трещину — он нервно облизнул губы.

— Но ведь это вытекало из контекста беседы, Ваша Светлость.

— Допустим, тем более я, и в самом деле, хотел потолковать об этом.

— Поверьте, Ваша Светлость… — начал Ларсен, но Ланс жестом остановил его.

— Знаю, знаю, вы ничто не видели… Но только вот что, Ларсен: прежде чем продолжить, я бы хотел, чтоб вы хорошо обдумали положение и, уверяю, вы здорово выиграете в моих глазах, если сами, без понуканий, все расскажете.

Легкое замешательство собеседника было таким же коротким, как и его ответ:

— Поверьте, Ваша Светлость, я ничего не знаю.

— Незадолго до своей смерти, — без вступления начал Ланс, — герцог Кардиган сообщил мне ряд фактов, узнать которые мог только от вас.

— Его Высочество действительно были здесь в тот день, когда нашли труп виконта… и генерала, но мне нечего было ему рассказать, кроме того, что накануне вы втроем ужинали у меня.

Ланс подался вперед и поймал взгляд собеседника.

— Но почему, Ларсен, почему вы лжете? Ведь герцог давно мертв, и вам нечего бояться. Мне все равно, что вы ему наговорили, но эти сведения могут послужить ниточкой, потянув за которую, мы сможем распутать трагический клубок куда более важных событий.

— Мне нечего добавить, Ваша Светлость. Простите, что ничем не могу помочь.

«Можешь, еще как можешь» — зло подумал Ланс и буквально выкрикнул в лицо собеседнику:

— Что вам известно об обстоятельствах убийства Моранта?

Тот вздрогнул.

— Отвечайте же! — продолжал давить Ланс. — Вы видели убийцу? Кто он?

Лицо Ларсена покрылось легкой испариной, но еще до того, как он начал говорить, принц понял, что собеседник соврет.

— Не сметь лгать! — рявкнул он. — Кто убил виконта? КТО? ОТВЕЧАЙ!

На хозяина было жалко смотреть. Он неловко сидел на самом краешке кресла, хватая ртом воздух и, казалось, был готов залезть под стол. Ланс щелкнул пальцами, подзывая солдат.

— Ко мне… Ларсен, кого ты видел? Убийцу?

— Нет… да, — выдавил хозяин.

— Кто он? Кто?

Бывший капитан с ужасом следил за приближающимися к нему плечистыми фигурами в черном.

— Кто?

— Принц… Винсент… Ваш брат.

Старик безвольно уронил голову. Ланс знаком велел солдатам отойти, налил из глиняного графина вина, и поставил бокал перед стариком.

— Пейте.

Тот послушно осушил его.

— Вы убьете меня?

— С чего вы взяли?

Ларсен несмело поднял глаза.

— Но ведь я знаю… — он запнулся.

Ланс тяжело вздохнул.

— Со стороны, конечно, выглядит не очень здорово, когда член королевской семьи по ночам убивает своих подданных, но, поверьте, брат сделал это не ради удовольствия. Вам, разумеется, ничего с нашей стороны не угрожает, но я хотел бы попросить вас сохранить все это в тайне. Хотя, повторяю, вы вольны поступить, как считаете нужным.

Затравленное выражение на лице Ларсена сменилось изумлением и надеждой.

— Ваша Светлость, я никогда ни за что не выдам Вас!

Принц мягко улыбнулся:

— Верю и очень вам благодарен за это. Герцог угрожал вам смертью?

Ларсен истово закивал:

— Да, да, Ваша Светлость, и даже хуже чем смертью.

— Теперь он мертв, и бояться нечего.

— Но остались его дети, — в глазах хозяина снова промелькнул испуг.

— То, что вам известно, не имеет никакого отношения к убийству герцога, — заверил Ланселот. — Вас насторожила кровь на рукаве?

Хозяин молча кивнул. «Наблюдательный, сукин сын!» — выругался принц про себя.

— Вы шпионите за всеми, кто к вам приходит, или этой чести удостаиваются лишь избранные?

Ларсен вновь сделался темнее ночи.

— Почему вы следили за нами?

— Мне… мне показалось необычным… все, — пробубнил старик и потупился.

— Ох, Ларсен, — вздохнул принц и осуждающе покачал головой, — когда-нибудь ваше любопытство будет стоить вам жизни, и, похоже, случится это скоро. Ну, зачем вам нужно было это делать? У вас отличное доходное место, мы закрываем глаза на некоторые излишества с вашей стороны и даже поручаем вам задания, которые не поручаем другим, что говорит об определенном доверии. И что же в ответ? Вы шпионите, доносите, двурушничаете.

— Но, что мне остается делать, если меня со всех сторон… — пискнул Ларсен, но Ланс не дал ему договорить:

— Зачем вы влезаете в игры, правил которых не понимаете? Ведь должно же у вас быть хоть какое-то чувство самосохранения!

Хозяин «Трех дроздов» подавленно молчал.

— Вам известно, что герцог хотел предпринять?

— Нет, Ваша Светлость, он только приказал держать язык за зубами и докладывать ему обо всем, что узнаю и в дальнейшем.

— Он приходил один?

— Один, Ваша Светлость.

— Как давно вы на него работаете?

— Уже более двух лет.

— То есть, начали еще при жизни короля? — удивился Ланс. — Вы хоть понимаете, чем это могло закончиться для вас? Что вас заставляло делать это?

— Он угрожал, — мрачно проговорил Ларсен, — но даже не это пугало меня. Он пообещал, что убьет мою Ронду, мою внучку.

«Что ж, выходит, дядя сэкономил на подкупе. Впрочем, он всегда был прижимист».

— Допустим. Герцог не объяснял, почему именно к тебе пришел справляться о нас?

— Нет, Ваша Светлость, он просто заявил, что знает о вашем посещении. Я не смог ему соврать.

— А заодно выложил и остальное.

Ларсен вскинул испуганные глаза:

— Я думал скрыть это, но он был настоящим демоном, Ваша Светлость. От него ничего нельзя было утаить. Он только смотрел на меня своими страшными глазами, и я уже не мог себя сдерживать.

Старику опять стало страшно, он мелко затрясся, но теперь принц не стал его успокаивать и просто ждал.

— Хорошо, Ларсен, никто не узнает о твоем предательстве, но за это ты должен кое-что для меня сделать. Я не собираюсь заставлять тебя исполнить что-то невозможное, или угрожать, но ты должен понять, что мне совсем не хочется, чтоб ты продолжал обделывать свои делишки за моей спиной.

— Но ведь я же не по своей воле, Ваша Светлость, меня вынудили, — вставил Ларсен.

— Пусть так, но кто может гарантировать, что история не повторится?

Они помолчали, потом Ланс снова заговорил:

— Ты должен понимать, что после всего случившегося уже никогда не сможешь отойти в сторону и, рано или поздно, но тебя непременно поставят перед выбором: либо служба, либо смерть.

Собеседник обреченно кивнул.

— Я делаю это прямо сейчас, но при этом, учти, о смерти вообще нет речи. Мне не нужен раб, мне нужен просто верный человек. В обмен тебе предлагается хорошее отношение и покровительство на самом высоком уровне. Можешь отказаться, и я тотчас уйду, но следом придут другие и другими будут их условия. Вряд ли лучшими.

— Я понимаю, я готов служить, Ваша Светлость, — одними губами прошептал хозяин «Трех дроздов».

Спустя несколько минут троица нежданных гостей покинула ресторан, и Ларсен остался один в своем кабинете. Он сидел, в полном отчаянии обхватив руками голову, и даже не замечал оставленный на столе кошель, набитый золотыми монетами. Далеко, за морем показался край солнечного диска, но соседние дома все еще закрывали его. Впрочем, окна кабинета оставались плотно зашторенными.

В огромном неосвещенном Зале они были одни. Сквозь оконные витражи можно было видеть лоскуты затянутого низкими тучами ночного неба. Далеко-далеко над морем бесновалась гроза, но раскаты грома до них не доходили, и только огненные сполохи молний на короткий миг освещали неживым светом Зал и братьев, чтоб тут же вновь погрузить его во тьму.

Впрочем, ни Винсент, ни Ланс не нуждались в каком-либо освещении. Ланс в расслабленной позе полулежал на Троне, а его брат устроился в придвинутом вплотную к подножию кресле. Они беседовали уже несколько часов, до этого у обоих за плечами был насыщенный событиями день, и будь в помещении сторонний наблюдатель, он бы без труда отметил следы усталости на их лицах. Не ускользнуло бы от его внимания и то, что расположившемуся на жестком пьедестале Лансу неудобно, и время от времени он ерзает и меняет позу. И он совсем бы не удивился тому, что это заметил и старший принц.

— Интересно, сколько ты сможешь высидеть в этом чертовом кресле? — глядя на брата снизу вверх, не без ехидства обронил Винсент.

— Сколько угодно. Кровь — великое дело!

— О-о.

— А ты неплохо осведомлен о недостатках этого сидения, — Ланс постучал по резному подлокотнику. — Признавайся, наверняка уже и сам не раз примеривался?

— У меня, во всяком случае, хватило стыда на то, чтоб делать это в полном одиночестве.

— Хо-хо, ну и каков результат?

Винсент задумчиво посмотрел на брата.

— Отец когда-то давным-давно рассказывал, что этот Трон вырезал один полусумасшедший колдун более пятисот лет назад.

— Ничего не слышал об этом.

Старший брат пожал плечами:

— Не знаю. Я тогда был ребенком и, может быть, чего-то не понял.

Вспышка молнии на мгновение окрасила Тронный Зал в мертвенно-голубой цвет. Лицо брата показалось Лансу голым, туго обтянутым кожей, и он от неожиданности вздрогнул. Винсент заметил это и ухмыльнулся:

— Ты чего глазами сверкаешь?

— Все в порядке, — смущенно буркнул Ланс.

— Это ж надо, какие нервные все стали, — нейтральным тоном заметил старший брат.

— Хорошо хоть ты держишься.

— Сам удивляюсь, как мне это удается, особенно после всех этих ужасов, которыми ты взял за правило пугать меня по ночам в последнее время.

— Ага, — удовлетворенно проговорил Ланс, — все-таки и тебя проняло.

— Да разве тут устоишь?

— Надеюсь, способность рассуждать ты все же не утратил.

— С этим полный порядок.

Снаружи, на фоне черного смутного силуэта внешней стены, вспыхнул огонек и медленно двинулся вправо. «Вечерний обход» — догадался Ланселот и присмотрелся. Начальник караула и двое патрулей, пряча лица в воротники, медленно шли по стене. Бешеные порывы ветра играли с пламенем факела, плащи солдат рвало с плеч. Все трое были похожи на ползущих по стене и беспорядочно размахивающих крыльями огромных ночных бабочек.

— Осень, братец. Это все осень, — негромко произнес Винсент.

— Отец умер осенью. Иногда мне кажется, что в тот момент время остановилось. Второй год подряд все та же осень, будь она проклята!

— Надо перетерпеть, брат. Все проходит, даже сезон дождей.

Ланс вздохнул:

— Наверное, ты прав. Боюсь только, как бы он не прошел вместе с нами.

Винсент слабо пошевелился.

— Это вряд ли. Мы на редкость живучее племя. Неужели ты этого еще не понял?

— Начинаю догадываться. Вот только даже толстокожесть не всегда спасает. Когда-нибудь она сыграет с нами злую шутку.

— Ты отнюдь не толстокож, насколько я тебя знаю. Да и я, смею надеяться, тоже.

— Может и так, но ведь мы не одни.

— Нет, нет, брат, ты не прав. Мы часто ведем себя как дикие звери, но все же… Просто таково наше время. И место.

— Ты сам-то веришь в это?

— Я это знаю. Ведь и мы с тобой только тем и занимаемся в последнее время, что лжем и убиваем. Да что там «в последнее время»! Мы делаем это едва ли не с детства. А за эти дни, что я провел во Дворце, я так изоврался, что уже сам себе опротивел.

— Вполне обычное дело для нас, — вставил Ланс.

— Но ведь ты не гордишься этим.

— Да какая уж тут гордость, — досадливо поморщился младший принц. — Хотя, по правде говоря, с каждым годом меня это трогает все меньше.

— Это ничего не меняет. Муки совести могут терзать и святых и подлецов. Тут все дело в умении бороться с ними.

— И ты надеешься, что то же самое происходит и с остальными?

— Не надеюсь, а знаю. По-другому и быть не может, ведь у нас в жилах течет одна кровь. А значит, и у них случаются такие бесконечные осенние вечера.

— Ночи, — подсказал Ланс.

Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно улыбнулись.

— Ночи, — согласился Винсент, — которые всегда проходят, но никогда не проходят бесследно.

— Есть, брат, такая старая поговорка — в семье не без урода, — вздохнув, заметил Ланс.

— В нашей-то, точно, теперь это совершенно ясно. Но разве не его мы ищем?

Очередная вспышка молнии разорвала низкие облака, и следом прогремел гром. Чуть слышно где-то звякнуло стекло, и в тот же миг по окнам часто забарабанил дождь.

— Добралась и сюда, — прокомментировал Винсент.

— Винс, я давно уже хотел спросить тебя…

— Да?

— Помнишь, ты и Эдвин сумели связаться со мной во сне?

— Конечно.

— Но ведь это совсем не простое дело, а ни ты, ни Эдвин никогда не были особо сильны в магии.

— Никто и не говорил, что это было легко сделать, и потом, что значит «не особо»? Основы этого дела мы все изучали.

— А как вы это сделали?

— Эдвин где-то вычитал рецепт и предложил мне поучаствовать. Что именно входило в снадобье, я точно не помню. Если тебе интересно, я могу спросить у него.

— Я и сам могу, не в этом дело. Меня просто удивляет, что у вас это получились.

— Почему? Мы все делали строго по канонам и выполнили основное условие — нас было двое. В конце концов, и Виктор с Фредериком смогли достать тебя таким же образом.

— И все же. Участие как минимум двух человек, конечно, важное условие, но далеко не определяющее. Даже то, что ты был в паре с единокровным братом, еще не гарантировало успех. Ты должен быть связан со своим напарником более тесно, чем просто кровным родством. Между вами должна быть высокая степень доверия. Семья герцога всегда была более дружна, чем мы, и они всегда держались немного особняком. Но я не верю, что ты в тот момент доверял Эду, даже более чем просто доверял.

— Да нет, — Винсент усмехнулся, — какое там доверие. Просто мы оба очень хотели отыскать тебя, и у нас все получилось. Причины Эда видеть тебя мне кажутся достаточно убедительными.

— Решил навербовать себе союзников, когда почувствовал, что ветер переменился.

— Это весомая причина, — кивнул Винсент.

— Не знаю, Винс, не знаю. До сих пор считалось, что управляют такими процессами положительные эмоции, взаимное расположение, если хочешь. Пусть даже и между двумя негодяями. У вас же этого не было и в помине, интерес ваш друг к другу был чисто практический. Ты, чтоб найти меня, использовал Эда, он — тебя. Но у вас получилось.

— Ланс, мне это совершенно все равно. Наверное, потому, что я просто не понимаю парадоксальности того, что мы сделали. Выглядит это как новое знание и, естественно, я не собираюсь распространяться на эту тему. Пользуйся им, мальчик мой.

— Мир рушится, а тебе наплевать? — с пафосом вопросил Ланс.

— Твой мир. И не рушится, а меняется, — возразил Винсент. — И делает он это с момента своего сотворения.

— Железная позиция, — усмехнулся Ланс. — Вот только… впрочем, ладно.

Брат погрозил ему.

— Наверняка какую-нибудь гадость замыслил сказать.

— Ведь не сказал же.

— И не надо… Кстати, я намереваюсь в ближайшем послании сообщить остальным о твоих находках.

— Обо всех?

— Да, Ланс, думаю, это будет правильно.

— Ты твердо решил?

Винсент несколько секунд помолчал.

— Если это может стать между нами, то я не стану. Но, пойми, брат, мы не должны действовать, как прежде. Тот, кто устроил все это, рассчитывает на нашу разобщенность. Вспомни, к чему привели интриги тебя, меня, чуть не привели Эдвина. Или ты рассчитываешь сам как-то использовать это?

— Нет, — вынужден был признать Ланселот, — что со всем этим делать, я не знаю. Просто мной руководит не разум, а… рефлекс, если хочешь. А я привык доверять своим рефлексам.

— То, что знают все, невозможно скрыть, — заметил Винсент. — В какой-то мере это обезопасит и нас. И потом, так мы еще не действовали и, возможно, это поднимет наши шансы на успех.

— Даже если об этом узнает убийца?

Винсент убежденно кивнул.

— Ну, хорошо, хорошо, поступай, как считаешь нужным.

— К тому же, я подозреваю, далеко, не всему наши удивятся, — туманно добавил Винс.

— Например, связи старого раба Рубина с Дже-ту? — насмешливо спросил Ланс.

Винсент как-то странно посмотрел на него:

— И Рубина, и не Рубина, — неопределенно проговорил он.

— Не понимаю тебя.

Глаза старшего брата блеснули.

— Кто знает, что было на тех, выкраденных из Архива страницах?

— Ты о герцоге? — недоверчиво спросил Ланс. — Не думаю, чтоб там был серьезный компромат на него. Какой смысл молчать в этом случае?

— Вот это-то я и имел в виду, когда говорил о нашей манере вести дела. Каждый интригует сам по себе… И совсем не обязательно, что речь идет именно о покойном дядюшке. Возможно даже, о нем там нет ни слова, зато есть нити к кому-то другому.

— Винсент, это твои догадки или ты действительно что-то знаешь? — воскликнул Ланс.

Но брат уже успокоился, и, казалось, пребывал в легкой задумчивости.

— Да нет, ничего такого я не знаю, просто мне пришло в голову, что в последние пару месяцев все наши стали удивительно неплохо ладить друг с другом. Вспомни хотя бы историю с Портой.

— Ну, это чепуха, Винс! Тот, кто узнал о чьей-то связи с Дже-ту, не мог не сопоставить это с убийством Лоуна, другими покушениями, с явной связью убийцы или убийц с Империей. При таких обстоятельствах никто не стал бы молчать, хотя бы из чувства самосохранения. Тут уже не до интриг, брат — речь идет о нашем выживании.

— Да я понимаю, и ни на чем не настаиваю! — воскликнул Винсент. — Вариантов может быть тьма. Просто, я высказал то, что мне кажется странным.

— А в целом, твоя идея неплоха, — добавил Ланс. — Вполне может быть, что прямо сейчас кто-то из наших в одиночку пытается вычислить компаньонов герцога.

— Слушай, будешь писать, попроси, чтоб все поделились с нами своими подозрениями на этот счет.

— Угу. Похоже, ты уверен, что мы имеем дело с группой?

— Одиночке в таком деле ничего не светит.

— Тогда круг подозреваемых предельно сжимается.

— Да, вероятнее всего, мы имеем дело с герцоговыми отродьями, — жестко сказал Ланс.

— Я бы не спешил с выводами.

Ланс взорвался:

— Ну и не спеши, а я хочу отомстить!

Брат спокойно оглядел его и словно не заметил вспышки гнева:

— Черным убийцей мог быть и Фредерик, и Виктор.

— Да хоть сам герцог! — запальчиво вскричал Ланс.

Винсент подумал и рассудительно не согласился:

— Вряд ли. Кардиган, конечно, оказался изрядной свиньей, но тогда не он напал на тебя и Эдвина. Дядя, понимаешь ли, был стариком.

Ланс мгновенно остыл:

— Ладно, ладно.

— Черный ведь очень мастерски действовал, верно? — неожиданно поинтересовался Винсент.

— Да, вполне.

— Не хуже тебя?

— Да где уж!

— Тебе это не показалось странным?

— Что ж тут странного? Я никогда не считал себя непобедимым. Конечно, приятно, что ты столь высокого мнения обо мне, но…

— Дело не в этом, — перебил брат. — Ты сам по себе уникален; таких как ты у нас в семье больше нет. Да и во всем мире не так уж и много. Ты — оборотень, у тебя врожденная предрасположенность к изменению облика. Ты двулик по своей природе, и границы твоих возможностей много шире, чем у простых смертных. Я старше и помню, как отец носился с идеями насчет твоего будущего. Говорят, у них с мамой были серьезные разногласия.

— Ну и что?

— А то, что в измененном облике ни один из нас не может конкурировать с тобой. Мы прежде всего люди, люди всегда и везде, люди в любом обличье, и как бы долго не тренировались, все равно не можем быть тебе ровней. И при всем этом, Черный едва не одолел тебя. А ведь будь он одним из наших, куда естественней и надежней для него было бы действовать, находясь в естественной человеческой личине.

— Я оборотень, и меня почти невозможно убить обычным оружием, — напомнил Ланс. — Для этого ему пришлось бы применить Силу либо Истинный Клинок, а это значит, что я тут же узнал бы его. И ведь он не сразу воспользовался Изменением Лика, а сначала опробовал вполне банальный арбалет.

Винсент потер подбородок:

— Да, умеешь разбивать доводы, ты — тертый софист.

— Кровь — великое дело. Но я не собираюсь зацикливаться на Вике и Фреде и готов принять любой другой пристойный довод.

— Пока ничего не могу предложить. Между прочим, незнакомец, кажется, использовал кошачью форму?

Ланс хмыкнул:

— Если ты считаешь кошкой тварь размером с тигра и полуметровыми клыками, то можно сказать и так. А что?

— Ничего, просто он ко всему прочему и изрядный наглец. — Винс покачал головой. — Это ж надо, выбрать облик, в котором ты наиболее силен.

— Ты забыл о его метровых клыках.

— А может, ему жить надоело?

— Я не знаток душевных болезней. Кстати, при соответствующих внешних данных Изменяющего Облик с такими, как я можно вполне сладить. Например, ты много крупнее в любом виде, и я б не сказал, что чувствую по отношению к тебе какое-то превосходство.

— Но он-то не был крупнее.

— Ты забыл о клыках. И потом, он был быстрее.

— Вот-вот. Может ли калека на костылях быть быстрее нормального человека?

— Ну, это уж ты хватил! У тебя какие-то дикие представления обо мне. Это что, тайная зависть? Если хочешь, покажу тебе несколько своих тайных приемов.