Дракон и Джордж (№5) - Дракон, Эрл и Тролль

— Я хотел бы еще раз увидеть представление о великой морской битве при Слуйсе, — сказал Брайен.

— Брайен, — вмешалась Энджи, — Джим сказал, что такое могло случиться, он не сказал, что так и случилось.

— Нет, — сказал Брайен, — или у меня было видение, но оно забылось, или у меня его не было, и тогда я ничего не должен говорить.

— Брайен…— начала Геронда, но он твердо остановил ее:

— Я принял решение! Я возвращусь в зал и скажу милорду епископу и всем остальным, что мне нечего сообщить им. — Он немного успокоился и улыбнулся Геронде: — Ты пойдешь со мной. Ты поддержишь меня, когда я буду рассказывать о своем быстром исцелении. Ты станешь свидетелем того, что у меня могло быть видение, но сейчас я его не могу вспомнить, а так как я почувствовал внезапный прилив счастья и сил, то решил возвратиться к столу.

— Что ж, — медленно произнесла Геронда, — возможно…

Лицо Брайена внезапно омрачилось. Он повернулся к Джиму.

— Но что же с тобой, Джеймс, ведь ты намеревался…

— Я все еще намереваюсь. Объяви всем, что твой обморок напомнил мне о чем-то жизненно важном и я тотчас отправился на поиски Каролинуса.

— А какое отношение имеет ко всему этому Каролинус? — спросила Энджи.

— Ну, в общем-то это другое дело, но в связи с тем, что мне надо уйти, я могу рассказать ему и о таком важном деле, как видение Брайена. Сейчас я отправляюсь в наши комнаты и переоденусь. Если пойдешь со мной, я тебе все объясню по дороге.

— Хорошо, я иду.

— Ты понимаешь, — начала Энджи, когда они направились в свои комнаты, — что Брайен начал верить, будто у него действительно было видение.

— Что ж, это облегчит ему объяснение с епископом.

— Не в этом дело, он просто очень впечатлителен. Но ты-то должен стыдиться своего поведения!

— Никому не помешает, что он так думает.

— Конечно! — воскликнула Энджи. — Никому, кроме него!

Джим мысленно нахмурился. Они шли по длинному коридору к своим комнатам.

— Бог с ним, с Брайеном, и с видениями тоже, — сказала Энджи, — мне надо возвратиться к столу. Что, по-твоему, я должна рассказать?

— Только то, что я сказал Брайену. Правду. Я отправляюсь за Каролинусом, он должен быть там, где он нужен. Ты не обратила внимания, что его нет поблизости? Вчера на обеде он тоже не появился, вообще я не видел его с тех пор, как встречался с троллем.

— Я об этом даже не подумала, — сказала Энджи. — Я ведь мало выхожу из комнат из-за малютки Роберта. По-твоему, его нет в замке?

— Я в этом совершенно уверен. В том-то и дело. Чтобы найти его, мне потребовался бы день-другой. Как только я покину замок, я смогу использовать магию, чтобы разыскать его, но сначала, конечно, я увижусь с Секохом и выясню, какие такие неприятности нам угрожают.

— Надеюсь, это не очень серьезно? — спросила она.

— По всей видимости, нет. Но мне не нравится, что Каролинус так и не появился. — Он замолчал.

— А может, Арагх что-то знает?

— Думаю, это не исключено. Будь мы в Маленконтри, мы могли бы выставить сигнал. Арагх увидел бы его и начал выть, а я вышел бы к нему навстречу. Но у графа я не имею никакой возможности воспользоваться сигналом. Может, я использую магию, чтобы найти его, если так и не найду Каролинуса. Я действительно не понимаю, что вытворяет Каролинус. Гость он здесь или не гость, в конце-то концов?

— Это совсем на него не похоже, — протянула Энджн.

— Я тоже так думаю, — мрачно отозвался Джим. — Меня тревожит, что он может знать больше, чем рассказал; он выкидывал такое и раньше. Во всяком случае, ты должна прикрыть меня перед графом и гостями. Не стоит говорить им, что меня не будет день-другой. Оставь этот вопрос открытым, чтобы сказать что-нибудь, если тебе позже придется обсуждать эту тему.

— Хорошо, — согласилась Энджи. Они находились достаточно далеко от двери, чтобы стража могла их слышать. — Если Брайен с Герондой возвратятся к столу, мне лучше появиться там раньше, поэтому я не буду ждать тебя. Я хочу убедиться, что Брайен сам начнет разговор с епископом, так мне будет спокойнее.

— Хорошо, — сказал Джим.

Он немного постоял, глядя, как она повернулась и вышла в коридор, осторожно приподнимая юбку, затем повернулся и вошел в свои комнаты.

В первой комнате никого не было, и он заглянул в другую. Роберт мирно спал в своей кроватке, кормилица дремала на полу на соломе. Служанка Энджи отсутствовала.

Джим спокойно собрал теплую одежду, доспехи, меч и перенес их в другую комнату, чтобы одеться перед недавно разожженным в камине огнем, — теперь он весело пылал. Джим натянул на себя несколько слоев одежды, надел кольчугу, пристегнул к поясу меч, покрыл голову шлемом с подкладкой и набросил сверху длинный серый плащ с капюшоном.

Джим был уже готов к выходу, когда вдруг сообразил, что забыл пристегнуть шпоры. Он, конечно, возьмет коня, которого оставил в конюшне графа, и, как только окажется в лесу, попытается с помощью магии перенести с собой и коня. Однако он был не совсем уверен в своей способности передвигаться с помощью магии в возбужденном состоянии. Так, например, как мгновенно перемещался с места на место Каролинус. Кроме того, неприятности обрушились на него неожиданно, поэтому лучше быть на коне, чем на собственных ногах. Прежде всего, потому, что конь намного быстрее унесет его от опасности, чем собственные ноги.

Едва Джим пристегнул шпоры и повернулся к двери, как в пустой комнате неожиданно раздался голос:

— Милорд? Милорд, подожди, подожди!

Джим резко повернулся, но голос уже обрел материальную оболочку. Над пламенем камина сидел Гоб Первый.

— Я все пытался перехватить тебя, милорд, — упрекнул его Гоб Первый, — но ты всегда с кем-то!

— Разве я должен быть всегда один? — возразил Джим. — В чем дело? Мне надо идти.

— Я согласен, что обычно это безопасно, но как можно быть полностью уверенным в этом случае? Я ничего не могу поделать, ведь я не здешний. Когда увидел тебя в первый раз, я просил разрешения гоблина из кухни графа повидаться с тобой в твоей комнате.

— Понимаю.

— Конечно, — сказал Гоб Первый, гордо задрав курносый нос, — после того, как ты дал мне новое имя, я могу ему приказывать. В общем-то, он всего-навсего кухонный гоблин. Я уже указал ему на это.

— Указал? — переспросил Джим, слегка испуганный результатами почти случайного переименования этого маленького существа.

— Конечно!

— И он… гм… не возражал?

— Варлет! — сказал я ему. — Я Гоб Первый де Маленконтри. Время от времени я буду посещать твой замок. Впредь я не собираюсь утруждать себя разговором с тобой. Если ты мне понадобишься, я ожидаю от тебя должного уважения, как и положено, имея дело со старшими!

— Че…— Джим вовремя спохватился. Произнести здесь «черт побери» было бы просто неприлично. Он продолжил: — Но мне надо уйти…

— Но, милорд!.. — воскликнул Гоб Первый, тотчас забыв о надменности. — Ты так и не выслушал сообщение от Секоха, дракона, помнишь…

— Я знаком с Секохом. И как раз собираюсь это сделать, возвратившись в Маленконтри. Я повидаю его… если он, конечно, еще там. А он там?

— Да, конечно, милорд. Я слышал, как твой управляющий Джон говорил твоему начальнику стражи, что нужны воины, чтобы выставить дракона из замка, но он полагает, что делать этого не надо, потому что дракон твой друг. Поэтому дракон остался в замке — он ест и пьет вино и все злится на меня. У него довольно зубов, чтобы разорвать меня на части. Да он хуже тролля. Ты знаешь, что в подземелье здешнего замка живет тролль?

— Я с ним разговаривал.

— О! Ну да, ведь ты великий рыцарь и маг, у тебя есть меч и все такое, однако гоблины, даже такие, как я, Гоб Первый из Маленкотри, ни с кем не сражаются. Наша главная забота оставаться невидимыми.

— Понимаю. И все же я спешу к Секоху, и чем раньше отправлюсь, тем лучше. Мне некогда стоять здесь и разговаривать. Если можешь оказаться там быстрее меня, скажи ему, что я иду.

— О, я могу оказаться там уже через несколько минут. Я полечу на струе дыма.

— Хорошо. Отправляйся и предупреди его. Прощай. — Он направился к двери.

— А как ты пойдешь? Знаешь, милорд, я могу взять тебя с собой.

Джим остановился и обернулся:

— Можешь?

— О да, это одна из тех немногих вещей, которые мы, гоблины, умеем делать, — катать людей. Обычно мы этого не делаем, конечно. Иногда, впрочем, мы берем с собой детей. Они такие же маленькие, как мы. Они нас любят, и если и рассказывают потом взрослым, им никто не верит. Поэтому все безопасно. Ты оказал мне честь, дав новое имя, и я хотел бы помочь тебе, милорд. Не хочешь ли прокатиться со мной на струйке дыма?

— Я собирался взять коня, — нахмурился Джим.

— У тебя же есть лошади в Маленконтри, — робко возразил Гоб Первый.

Это, конечно, верно. Джим почувствовал легкое смущение.

— Что ж, тогда все в порядке. — Он посмотрел на весело горевшие в камине дрова. Пройти по ним было небезопасно. — Как я пройду?

— Просто дай мне руку.

Гоб протянул свою маленькую коричневую лапку, и Джим взял ее в свою руку. Мгновение спустя Джим уже летел вверх по дымоходу, так и не поняв, как начал путешествие.

Он ожидал, что камин окажется тесным, вымазанным сажей и подниматься будет очень неудобно. Но средневековый камин был намного больше и шире, чем камины в двадцатом столетии; кроме того, не обошлось без природной магии гоблинов, потому что Джим промчался по дымоходу, даже не запачкав своего широкого плаща. Они выбрались наружу так быстро, что он не успел ни о чем подумать.

И почти сразу они оказались в воздухе, над вершинами голых деревьев и покрытой снегом землей.

Сначала Джиму показалось, что они почти не двигаются, затем он решил, что они поглощают расстояние каким-то иным образом; полет отличался от того, на который он был способен, когда принимал облик дракона. Это было очень спокойное и легкое движение, намного легче, чем парение в воздухе, знакомое ему по воздушным перемещениям драконов. Вес дракона заставлял его использовать крылья, чтобы поддерживать себя в воздухе, а это чрезвычайно утомительно. Сейчас Джим несся по воздуху, как во сне.

Это было восхитительно. Джим вспомнил, как впервые пустился в полет в облике дракона, его покорило прекрасное чувство быстрого полета, когда он парил или устремлялся на несколько сот футов вниз в свободном падении. Но сейчас все было еще чудеснее. Он летел — со скоростью больше ста миль в час, но хорошо чувствуя полет — над черно-белым ночным пейзажем.

— Ни следа троллей, — громко проговорил Джим, бездумно глядя вниз, на быстро проносившийся под ним снежный покров, на котором не было ничего, кроме редких следов зверей. Он попытался вообразить, какие следы оставляют большие неуклюжие лапы тролля, огромные пальцы которого оканчивались острыми когтями.

— Это потому, что они под снегом, — неожиданно раздался за его спиной голос Гоба Первого.

Джим обернулся, чтобы посмотреть на гоблина. Тот сидел на тонкой струйке дыма. Джим глянул вниз — под ним была такая

— Под снегом? — удивился он. — Я говорил о троллях.

— И я о них, — отозвался Гоб и мрачно прибавил: — Мне не нравятся тролли. И драконы. И ночные призраки, и тени на песке, и большие кухарки с огромными ножами…

— Как это — под снегом? — спросил Джим. — Даже если снег достаточно глубок, чтобы скрыть…

— О, они не ждут, когда их покроет снег, милорд. Они выбирают места, где снега будет особенно много, и там ложатся. Холода они, конечно, не боятся… конечно… Они могут прятаться под снегом сколько угодно, пока кто-нибудь не пройдет мимо. Тогда они выпрыгивают из снега, хватают несчастного и сжирают… Обычно какого-нибудь оленя или кролика. Но это может быть кто угодно… даже такой домашний гоблин, как я!

— Я думаю, здесь нет никого, кто может проделать это с тобой, — утешил его Джим. — Тролль из замка говорит, что не допускает на свою территорию других троллей вот уже тысячу восемьсот лет.

— Он-то говорит. Но тут их сотни. Я видел, как они укладывались там, внизу, в ожидании снега. Это было, когда я начал разыскивать тебя и снег только начинался.

— Сотни? Вряд ли ты прав.

— Нет, я прав, милорд, — серьезно сказал Гоб Первый. — Я всегда узнаю троллей, а их тут сотни. По меньшей мере.

У Джима засосало под ложечкой.

— Если их здесь так много, почему тролль из замка этого не знает? Он очень настаивал на том, что его территория свободна от них все эти годы.

— Не знаю. Я ведь только домашний гоблин.

— А зачем они тут? — осведомился Джим.

— Не знаю, милорд, — ответил Гоб.

Джим понял, что сейчас скажет резкость, упрекнув Гоба в том, что тот ничего толком не знает.

Но сдержался. В конце концов, сказал он себе, этот бедняга только тот, кто он есть. От существа, проводящего дни и ночи в камине на кухне, вряд ли можно ожидать больших знаний об остальном мире, даже если он иногда и выходит в него. Подавив раздражение, Джим вспомнил слова Энджи, которые она произнесла после того, как они покинули Геронду и Брайена. Как обычно, ее высказывание припомнилось позднее и начало его беспокоить.

Конечно, она права. Он воспользовался невежеством Брайена и его внушаемостью, что явно нехорошо по отношению к лучшему другу в любом столетии. Что ж, к счастью, Брайен скажет всем, что позабыл все, что должен был вспомнить о видении, и происшествие вскоре позабудется. Но все же, пообещал себе Джим, в будущем надо найти способ загладить свое не очень честное поведение. Проблема в том, что он пока не знал, как это сделать.

— Мы почти на месте. — Голос Гоба Первого прервал размышления Джима, Он посмотрел вниз и увидел лужайку, и там, на ней, стены и башни Маленконтри. Он удовлетворенно вздохнул, но потом вспомнил, что возвращение в замок не обещает облегчения, проблема, ждущая решения, все еще стоит перед ним. К тому же Секох сейчас обрушит на него мешок с неприятностями.

Джим на время выбросил из головы эти мысли. Сейчас, увидев свой замок, он по-настоящему оценил скорость, с которой они летели. Замок, казалось, несся ему навстречу.

— Спускаемся! — почти счастливо пропел Гоб Первый, и они нырнули в камин, который, по предположению Джима, вел в буфетную, как раз ту комнату, что рядом с Большим залом. Туда приносили из кухни блюда, которые полагалось сохранять теплыми. Сама кухня, как и в большинстве замков, находилась вне главного здания и была деревянной. Пожары постоянно угрожали жителям замков, пользующимся открытым огнем для приготовления пищи.

Вокруг было темно, но Джим вдруг понял, что опускается обеими ногами прямо в камин, в котором уютно потрескивал огонь.

Однако это оказалась не буфетная или какое-то другое знакомое ему помещение замка.

Он был в маленьком домике у Звенящей Воды, который находился в милях заснеженного пространства от Маленконтри. Перед Джимом в комнате, освещенной только пляшущими тенями от камина, стоял сам Каролинус и сердито смотрел на него. Пляшущие тени то приближали, то удаляли удивительно яркий свет от хрустального магического кристалла в форме рыбьего пузыря.

— Не спрашивай меня ни о чем! — рявкнул Каролинус. — Это не твоя вина, но я не могу тебе помочь.

Глава 13

Джим уставился на старика. Каролинус выглядел как обычно. Он был в красном халате, покрытом пятнами, которые всегда появлялись на его одежде после одного-двух дней носки, то ли от еды, то ли это был побочный результат заклятий магией. Вокруг глаз старика собрались усталые морщинки, и Джима не обманула его злость. Каролинус был не в своем обычном ворчливом настроении, Каролинус что-то скрывал, прикрываясь ворчанием.

— Я пришел не за помощью. По крайней мере, не в том смысле, который ты имеешь в виду. Я должен кое о чем рассказать тебе и кое-что обсудить. Но сейчас я летел поговорить с Секохом, хотя рад, что вместо него попал к тебе. Я полагаю, это ты изменил мой путь.

— Да, — признал Каролинус.

— Тогда начну с главного. Целая армия троллей окружает замок графа.

— Он знает. Я ему сказал, — послышался знакомый голос, и на свет из танцующих теней от камина вышел Арагх. Он выглядел вдвое меньше обычного. И был похож на дьявола со своими желтыми глазами в свете свечи и магического кристалла.

— Ты их видел? — спросил Джим.

— Они прятались под снегом, — ответил Арагх, — но я их учуял. Лес переполнен троллями, а нос у меня не то что у тролля, оленя или ежа. Я почуял бы и одного тролля, даже под снегом, толщиной в фут.

— Но Мнрогар говорил так, будто не знает об этом, — сказал Джим. — А снег закончился только к утру следующего дня, значит, если они укрылись под снегом, то не раньше, чем к утру,

— Так и было, — подтвердил Арагх.

— Почему же Мнрогар вел себя так, как будто ничего не знает? Его беспокоил только тролль, который скрывается наверху под личиной гостя.

— Они не на его территории, — объяснил Арагх. — К тому же ветер не дует прямо в тоннель, а даже если и так, Мнрогару не учуять их в своем подземелье на таком расстоянии.

— Они что, были в лесу, когда ты ушел от нас? — спросил Джим. — Тебе пришлось проходить мимо, и все сошло гладко?

Арагх беззвучно рассмеялся:

— Ведь они не лежат под снегом плечом к плечу. Тролли не любят друг друга и не верят друг другу. Между ними достаточно пространства, чтобы даже медлительный зверь, если повезет, прошел мимо. Что уж говорить обо мне. Да и что ждет тролля, если он выскочит из-под снега передо мной? Только смерть. А они там не для этого собрались.

Джим повернулся к Каролинусу:

— Они там ради замка, графа и его гостей?

— Нет, — ответил Каролинус. Его выцветшие голубые глаза яростно сверкнули под седыми бровями. — Они там ради территории Мнрогара. Только один из них может захватить ее, схватившись один на один с Мнрогаром. Кроме того, победитель должен отстоять ее от притязаний других троллей. Они там потому, что Темные Силы уже давно ищут предлог лишить тебя магической энергии и оставить беззащитным. И я не могу тебе помочь. Я должен оставаться в стороне. Я должен оставаться в стороне, потому что ты мой ученик.

Джим уставился на него.

— Не понимаю, — сказал он, немного помолчав. — Что это значит: лишить меня магической энергии? И что означает вся эта история с магической энергией? Насколько я понимаю, раз замок освящен…

— Замок в безопасности, — перебил его Каролинус. — Все гости в безопасности, даже если епископ покинет замок. Рискуете только вы с Мнрогаром.

— Что ж, если гости замка в безопасности, это уже большое облегчение, — вздохнул Джим. — Ты считаешь, что тролли не атакуют замок единой армией?

— Только не они! — ответил Арагх. — Они начнут сражаться все вместе, только если все ваши воины в боевом порядке потеснят их и загонят в угол, только тогда, или я ничего не понимаю в троллях. Если это неправда, то неправда и то, что существуют солнце и луна.

— Тогда нам не стоит беспокоиться, — заявил Джим. — Но почему же я в опасности и при чем здесь Темные Силы?

Каролинус нахмурился:

— Ты, кажется, так и не понял того, что я столько раз тебе объяснял. Речь идет о равновесии между Случаем и Историей, это равновесие необходимо поддерживать, а Темные Силы всегда стремятся нарушить его. Мы, маги, должны быть настороже, чтобы помешать им. Таков закон всех вещей — сохранение равновесия. Начнем с того, Джим, что Темные Силы не имели ни малейшего понятия, что ты окажешься так силен. Они вообще не ожидали твоего появления. И вот ты являешься неизвестно откуда, и твои знания выше их понимания. Позднее они лучше узнали тебя и начали маневрировать в поисках способа обратить твою силу против тебя же. Сейчас они нашли этот способ.

Джим немного помолчал. Он знал, о чем пытается сказать Каролинус. Это называется технология — технология двадцатого века. Слово, которое он считал само собой разумеющимся в том мире, откуда пришли они с Энджи: которое было синонимом развития его страны, опережающей эту на шестьсот с лишним лет. Каролинус был прав, когда в самом начале их знакомства пытался объяснить Джиму, что магия — это искусство. Крохи обыденных для двадцатого века сведений о механике, о медицине, о людях и обществе в целом создали магию, которую Джим развивал как нечто уникальное; так же действовал всякий подлинный маг, создавая свою неповторимую магию. Именно это позволяло Джиму решать проблемы так, как не мог даже представить никто в средневековье.

— Я не понимаю…— начал он.

— Нет, — почти нежно произнес Каролинус, — тебя нельзя винить. Помнишь, ты использовал нечто, что назвал гипнозом? Это часть твоей магии, позволившая тебе подчинить колдуна Экотти и французского короля до того, как ты и твои друзья бежали через Английский канал.

— Да. — Джима удивила явная смена темы разговора.

— А помнишь, как из-за этого мне пришлось участвовать в состязании с восточным магом ранга В? Он утверждал, что то, что ты называешь гипнозом, лишь часть восточной магии. И что ты не обучен магом, специалистом в восточной магии.

— Конечно! — сказал Джим. Каролинус легко выиграл в этом поединке, хотя пребывал в то время в унынии; победа слегка приободрила его. Тогда он все же дал понять Джиму, что это было ненастоящее состязание, так как он выступал против мага ранга В, а не против волшебника его уровня.

— Тогда ты помнишь, конечно, и имя моего противника. Его звали Сан Ван Фон. С тех пор он постоянно следит за твоим статусом. Сейчас он собрал известных магов, склонных согласиться с его оценкой твоей квалификации.

— Ты полагаешь, он затаил злобу?

— Конечно, нет. Маги не таят злобу на других магов. — Он закашлялся, а потом продолжил: — Конечно, если это квалифицированные маги, чей ранг выше твоего. Нет, просто он несколько консервативен во взглядах. Вспомни его отношение к превращению обычных минералов в драгоценные металлы, например. Впрочем, это неважно. Ты не знаешь предшествующей истории, и не следует тратить время, обсуждая это теперь. Однако, возвращаясь к нашему разговору, — нам следует вести его в полной тайне. Позволь мне попросить о небольшой помощи.

Он поднял в воздух длинный палец, и раздался легкий музыкальный звон. Они постояли немного в молчании и услышали ответный звон из темного угла комнаты. Оттуда появился прекрасный крылатый эльф не больше колибри. Эльф застыл в воздухе, а потом ухватился маленькой ручкой за палец Каролинуса.

— А, Звоночек, — произнес Каролинус. — Надеюсь, я не оторвал тебя от важных дел.

Звоночек что-то прозвенел.

— Приятно слышать, — ответил Каролинус. — Я хочу попросить тебя о помощи. Очень важно, чтобы мы трое могли обсудить кое-что и никто нас не подслушал. Не мог бы ты перенести нас… Ну, ты знаешь, куда.

Маленький эльф что-то прозвенел в ответ.

— Благодарю, — ответил Каролинус, — мы это высоко ценим. Как мило с твоей стороны.

Эльф вновь зазвенел.

— Ну что ты, что ты! — возразил Каролинус. — Я очень ценю твои услуги. Господи, если бы ты делал это для любого мага, который об этом попросит, ваш остров был бы перенаселен. Я это прекрасно понимаю и ценю. В любое время, как только будешь готов.

В следующее мгновение они перенеслись на полянку, окруженную высокими, похожими на тропические деревья с тяжелыми листьями, крупными, как слоновьи уши. Под ногами расстилался зеленый ковер. Над деревьями простерлось высокое небо. День стоял ясный. Но деревья и их зеленый убор были достаточно густы, и на полянке царил приятный полумрак. Звоночек вновь что-то прозвенел и исчез. Вскоре появился человек, одетый в зеленую рубаху и поношенные серые штаны с красным поясом, на котором висели два пистолета и абордажная сабля. Он вежливо приподнял свою черную соломенную шляпу перед Каролинусом. Каролинус рассеянно кивнул в ответ.

— Я чую соленый воздух, — сказал Арагх, поднимая нос и вдыхая слабый ветерок, который чувствовался между деревьями.

— Естественно, — отозвался Каролинус, — море совсем близко. Но перейдем к более важным делам. Джим, слушай меня внимательно!

— С тех пор, как я с тобой, я всегда так делаю.

— Ну-ну. Что за характер, постарайся держать себя в руках, Джим. Прислушайся к моим словам, будь всегда любезен и спокоен.

Последнее замечание лишило Джима дара речи. Ведь он явно сразу схватывал суть всего и выказывал спокойствие, которого требовал Каролинус.

— Так вот. О чем бишь я? Ах да. Как я говорил, Сан Ван Фон собрал значительное число магов, которые придерживаются его взгляда на вещи. Если не входить в законы, законоположения и прецеденты, которыми он обосновывает свое заключение, его точка зрения такова. Ты представляешь собой потенциально раздражающий фактор как для Истории, так и для Случая. И мы должны лишить тебя возможности быть таковым. Если мы не можем отослать тебя туда, откуда ты пришел, надо найти другой способ сделать тебя беспомощным.

— Вы хотите отослать меня обратно? — спросил Джим, и внезапно внутри у него все оборвалось. Если маги отошлют его обратно, то, конечно, они отошлют и Энджи, а это решит все их проблемы. Они с Энджи вернутся в двадцатое столетие, и четырнадцатый век этого мира вновь станет счастливым и восстановит равновесие. Впрочем, счастливым лишь относительно.

— Почему Сан Ван Фон так уверен, что я нарушаю равновесие Истории и Случая? — спросил Джим.

— Я как раз собирался объяснить это тебе, когда мы были в моем доме, но понял, что это можно сделать, только когда нас не слышит.

— Кто-нибудь вроде Сан Ван Фона, я правильно догадался?

— Чепуха! Маг не будет… но даже если захочет, он не сможет услышать нас, а в доме мог бы.

— А где мы? — прогрохотал Aparx.

— Не твое дело! — рявкнул Каролинус. — Это не положено знать всяким волкам! — Он сверкнул глазами в сторону Джима: — И ученикам тоже!

Однако Джим уже понял, где они. Они находились на Острове потерявшихся мальчиков из пьесы Джеймса Барри «Питер Пэн». Но мысль, что они с Энджи могут вернуться в двадцатое столетие, так ярко горела в его мозгу, что ему было все равно, где они сейчас.

— Почему ты уверен, что нас не услышат? — спросил он.

— Потому что то, что свершается здесь, фиксируется на все времена, — ответил Каролинус. — То, что ты видишь, существует только в книгах или на сцене. Это не что иное, как история, о которой рассказывается в пьесе. Ее нельзя изменить. Прошедшую Историю также нельзя изменить. То, что Сан Ван Фон относится к тебе так…— Каролинус замолчал, явно подыскивая подходящее слово. — Гм… так раздраженно, вполне объяснимо. Он считает, что, находясь здесь, ты можешь внести изменения в Историю.

— Возможно, он прав. — Джим подумал, что не повредит, если он как-то ускорит их с Энджи возвращение в мир двадцатого века. — Я сам обратил внимание на то, что в вашем мире некоторые вещи отличаются от того, что известно о них в моем собственном мире… Некоторые исторические даты… кое-какие события здесь происходили раньше или позже, чем я изучал по истории…

— Нет сомнения, что твоя история ложна. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что всегда прав, Джим?

— Ну, конечно, нет, — сказал Джим. — Но…

— Никаких но! — рявкнул Каролинус. — Аргументы Сан Ван Фона, по-моему, достаточно солидны. В них нет изъяна. Но не в этом дело. Даже если большинство магов не согласится с ним, мне все равно придется отказаться от тебя как ученика и лишить тебя магической энергии, которой ты владеешь, не считая, конечно, той, которую ты заработал собственным трудом. Думаю, ты уже давно ее растратил, а также большую часть той магии, которой я снабдил тебя, когда ты стал моим учеником.

— И все это сделает меня уязвимым для Темных Сил до тех пор, пока меня не вышлют?

— Совершенно верно. Тебя… и Энджи.

Энджи… Это несколько меняло планы на будущее. Если Джима лишат магической энергии, Энджи станет уязвимой вместе с ним, что бы это ни означало. За себя Джим еще мог побороться, но рисковать Энджи — совсем другое дело.

— Что я могу предпринять в этом случае? — Джим стал очень серьезным.

— Я не знаю, что ты можешь сделать, — ответил Каролинус. — Что-нибудь удалось бы сделать, если бы я мог тебе помочь. Но я не могу. Никто не может помогать своему ученику, если против того высказался маг ранга В или выше. Я мог бы победить в состязании с Сан Ван Фоном, будь его утверждение понято как оскорбление мне, а не как обвинение против тебя. Но…— Каролинус вздохнул.

— Что такое? — Джим увидел, что Каролинус поник и стал выглядеть тем, кем действительно был, — хрупким старичком на пределе сил.

— Боюсь, что, помогая тебе, я только еще больше наврежу, — сказал Каролинус. — Я стремлюсь облегчить тебе жизнь, ведь ты явно этого заслуживаешь и нуждаешься в этом. Но, если рассматривать все с точки зрения доводов, которые выставляет Сан Ван Фон, это нехорошо. Ты помнишь, что я сделал для тебя после того, как тебе удалось уладить дело с полыми людьми. Я добыл для тебя более высокий ранг и исключительное разрешение заниматься магией от Департамента Аудиторства. Далеко не все, имеющие ранг С, могут претендовать на подобное. Это вызвало раздражение других учеников и, несомненно, их учителей. По крайней мере, некоторые из учителей раздражены.

— Что я могу сделать, чтобы устранить недопонимание старших магов? Во все это трудно поверить. Должно же быть что-нибудь!

— Да, — прогрохотал Aparx.

— Действительно, — подтвердил Каролинус, — существуют три способа. Хотя не понимаю, как ты ими воспользуешься. Во-первых, можно оспорить довод о твоем влиянии на Историю, так как никто ничего не знает о будущем и о том, как станут действовать в будущем законы Истории, ведь они зависят от событий настоящего, которые ее формируют. Однако мне неясно, как это можно доказать.

— Мне тоже, — задумчиво ответил Джим.

— Можно атаковать и самого Сан Ван Фона, хотя это несколько самонадеянно. Маг ранга С формально ученик. А ты действительно ученик. И этот ученик обвиняет мага класса В, мага признанного.