Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мистер Инкогнито

ModernLib.Net / Остросюжетные любовные романы / Дикинсон Френсис / Мистер Инкогнито - Чтение (стр. 3)
Автор: Дикинсон Френсис
Жанр: Остросюжетные любовные романы

 

 


в своем офисе средь бела дня была задушена управляющая крупнейшим в Блэкфилде супермаркетом Хельга Свенссон. Вот тогда-то в городе и заговорили о маньяке.

— Нет, не думаю. — Линда бросила взгляд на часы — почти десять. — Извини, мне надо бежать. Дорис еще дома?

Клэр усмехнулась.

— Что ты, конечно нет. Как только узнала о случившемся, сразу же помчалась в магазин. Просила передать, чтобы ты ни о чем не тревожилась.

— Какая молодец! — искренне похвалила Линда. — Пожалуй, мне придется повысить ей зарплату.

— Ты только ее не балуй, — предупредила Клэр. — О, кстати, мне звонила Сандра.

— Да-да, извини, у меня совсем вылетело из головы. Мы же договаривались… Послушай, Клэр, созвонись с ней, договоритесь о месте и времени, а потом дай мне знать, ладно?

— Конечно, милая. Береги себя. Целую.

— Пока. — Линда повесила трубку, схватила со столика сумочку, заглянула в зеркало и вышла из дому.

Наверное, она ничего бы и не заметила, если бы не наклонилась поправить ремешок босоножки.

Уже выпрямляясь, Линда увидела сбоку от коврика веточку жасмина.


Город понемногу, неторопливо и с достоинством готовился к главному событию года. На Гэллоус-сквер устанавливали трибуну, с которой мэр обратится к согражданам и гостям с приветственной речью. На улицах появлялись сувенирные палатки. Линда обратила внимание, что почти все они соседствуют с передвижными киосками, в которых продают прохладительные напитки и мороженое. Солнце припекало, и она решила, что стаканчик фисташкового ей совсем не помешает.

— Мисс…

Линда оглянулась — в трех шагах от нее сидела в моторизованной инвалидной коляске пожилая женщина в черном платье и в черной косынке на голове. Эльвира Муркок. В городе ее за глаза называли то черной вдовой, то Кассандрой, то чокнутой. Получая скромную пенсию, Эльвира подрабатывала гадалкой. К левому подлокотнику коляски крепился специальный деревянный ящик, в котором хранились необходимые каждому предсказателю атрибуты: хрустальный шар, серебряная чаша, карты Таро и все такое прочее. Неделя Блэкфилда была для Эльвирьг настоящей золотой порой, когда она зарабатывала, как утверждали знатоки, две, а то и три тысячи долларов. В остальное время года гадалка не особенно утруждала себя, выезжая «на работу» на два-три часа в день.

— Да?

— Подойди ко мне, — строго приказала старуха, и Линда невольно подчинилась. — Дай мне руку.

Линда покачала головой.

— Извините, но я не верю в предсказания и к тому же очень спешу. — Она смягчила резкость слов слабой улыбкой.

— Ты ведь Шеппард, верно? — Гадалка усмехнулась. — В вашем роду все такие… гордые.

Линда остановилась.

— Откуда вы узнали, что я Шеппард?

Эльвира пожала плечами.

— Ну, это совсем не трудно. У вас одинаковый профиль. Это во-первых. А во-вторых, ты же проходишь мимо меня едва ли не каждый день. И, в-третьих, голос у тебя точь-в-точь как у матери.

— Вы знали мою мать? — удивилась Линда.

— Конечно. И Шейлу, и ее мать, твою бабку, Сьюзен, и даже Грейс. Ты-то ее, должно быть,

не застала. — Она вздохнула. — Все были гордячки. Думали, что уж кто-кто, а они судьбу переломят. Не вышло… Линда сделала шаг назад.

— А вы знали моего отца? — нерешительно спросила она и невольно напряглась в ожидании ответа.

— Криса Бейкера? Видела пару раз. — Предсказательница огляделась и поманила Линду пальцем. — Хочешь узнать, что с ним случилось?

Боже, что я делаю?! — мелькнуло вдруг у Линды в голове.

— Не сейчас.

— Что ж, иди, — бросила ей вслед старуха, — но только помни: опасность у тебя за спиной. Остерегайся человека из прошлого.

Человека из прошлого? А есть ли оно у нее, это самое прошлое?

Когда-то у нее было все, что и у каждого нормального ребенка: отец и мать, бабушка, подруги, детские игры и ощущение единства с окружающим миром. Первым ударом по фундаменту благополучия и безмятежности стало исчезновение отца.

Ей тогда не исполнилось и года. При желании Линда могла бы предъявить судьбе длиннющий список претензий, на первом месте в котором значилась бы именно эта утрата. Какая несправедливость, думала она, лишить человека даже воспоминаний о своем родителе. Конечно, в доме сохранились его фотографии, письма, написанные в период ухаживания за матерью Линды, вещи, хранившие его запах, и иногда, разглядывая эти артефакты, эти косвенные доказательства существования отца, Линда воображала, что помнит его улыбку, голос, жесты. Об отце рассказывала бабушка, мать же почему-то избегала этой темы, и только потом, повзрослев, Линда поняла, в чем дело: Шейла так и не простила мужа, восприняв его исчезновение как предательство.

Позже Линда поняла и кое-что еще: мать не верила в его смерть. Отказываясь говорить с дочерью о ее отце, она хранила в себе обиду, а вместе с обидой и невысказанную, робкую надежду на то, что он жив, что когда-нибудь, пусть по прошествии многих лет, Крис Бейкер осознает свою вину перед ними и вернется. Возможно именно поэтому Шейла так и не вышла больше замуж, хотя уж чего-чего, а желающих заполучить ее руку и сердце хватало всегда.

Лишившись сначала отца, потом бабушки, затем матери и, наконец, так и не родившегося ребенка, Линда чувствовала себя оторвавшимся от ветки листком, зданием без фундамента, человеком без прошлого.

Так о какой опасности могла говорить старуха в инвалидном кресле?

4

Магазин был для Линды многим — иногда счастьем, нередко проклятием, часто невыносимой ношей, порой тихой гаванью и лишь в последнюю очередь источником доходов. Размещался он на первом этаже построенного в тридцатые годы здания, расположенного на Стоун-стрит, в нескольких минутах ходьбы от Гэллоус-сквер, то есть почти в центре города. Само помещение было относительно небольшим и состояло из двух частей: торгового зала с кассой, за которой сейчас гордо восседала Дорис, и крохотной комнатушки, служившей офисом. Здесь можно было встретить самые разные, хитрые, занимательные, интересные, а самое главное, дешевые вещицы. Деревянные шкатулки из Индии. Лакированные миниатюры из Японии. Бумажные змеи и фонарики из Китая. Матрешки из России. Папирусы из Египта. Конечно, основной оборот приходился не на них, а на предметы почти повседневного спроса, такие, как канцелярские товары, компакт-диски, книги… Давным-давно, в конце шестидесятых, когда Линды еще не было на свете и когда многим казалось, что Блэкфилд умирает и дни его сочтены, магазин попал в руки ее отца. Страстный поклонник музыки и книг, Крис вознамерился превратить увлечения в бизнес. И все вроде бы шло неплохо, по крайней мере за два года ему удалось выкупить помещение полностью. Вот тогда Крис и Шейла решили, что пора обзавестись ребенком, и через год на свет появилась Линда. А потом Крис пропал… исчез… И они даже не смогли получить за него страховку. Не чувствуя в себе ни сил, ни призвания заниматься магазином, Шейла сдала его в аренду, в которой он и находился почти двадцать пять лет. За это время магазин восемь раз переходил из рук в руки и примерно столько же менял профиль.

Линда занялась им пять лет назад. После того, как рассталась со Стэном. После того, как побывала на дне бездны отчаяния.

Ох, Стэн…


Стэн Брэдли покорил Линду, когда ей едва исполнилось двадцать лет. Чем именно? Любовью? Страстью? Обещаниями радужного будущего? Трудно сказать.

Линда познакомилась с ним на втором году учебы в колледже искусств. Шейла хотела, чтобы дочь получила практичную специальность, гарантирующую определенный доход. Линда собиралась стать юристом. Но после смерти матери что-то в ней надломилось, учеба отошла на второй план, а в итоге результаты тестов не позволили рассчитывать на многое. Она была готова на что угодно, но только оказаться подальше от Блэкфилда. В конце концов ее занесло в денверский колледж искусств. Клэр, у которой серьезно заболел отец, осталась дома, чтобы помогать матери. Сандра уехала в Лос-Анджелес.

В первый год она заводила новых друзей и околачивалась по кафе и барам.

Однажды вечером Линда познакомилась со Стэном. Как это обычно бывает — бывший бой-френд чьей-то старшей сестры, что-то вроде того. Сначала он с ней поздоровался, но в конце вечеринки уже сидел рядом.

С того момента, как они начали разговаривать, Стэн полностью очаровал Линду. Он казался таким взрослым, мудрым, рассудительным в своем безукоризненном костюме, с аккуратно подстриженными волосами, дорогими часами на руке и платочком с монограммой в кармане.

По сравнению с ним ее друзья-студенты в футболках и джинсах вдруг стали казаться ничтожными и неинтересными. Стэн Брэдли был частью взрослого, заманчивого мира, которому она жаждала принадлежать. Славные девяностые! Все тогда хотели быть солидными, обеспеченными людьми. Фондовые брокеры, предприимчивые менеджеры, финансовые спекулянты и советники в странах, только что дорвавшихся до демократии. Им было, как пелось в популярной песенке, «целого мира мало».

К моменту знакомства Стэн как раз купил себе уже вторую квартиру в Денвере, а Линда все еще жила в крошечной комнатке в общежитии.

Она не могла вспомнить, о чем они говорили, но что-то, по-видимому, его в ней заинтересовало, потому что уже на следующий день он пригласил ее на обед, и Линда смущенно приняла приглашение, не чувствуя ничего, кроме ужаса.

Три ее лучшие подруги приняли участие в сборах и помогли с одеждой. В итоге облаченная в мини, роскошный блейзер и топ с глубоким вырезом, Линда выглядела великолепно.

Она съела только первое блюдо и салат, потому что намеревалась сама рассчитаться за свой заказ и большего себе позволить не могла. Но Стэн оплатил счет пластиковой карточкой, и они выпили целую бутылку шампанского, после которого у Линды закружилась голова.

Стэн галантно предложил вернуться к нему в квартиру, но она, смущаясь и хихикая, отказалась, потому что понимала — такой солидный мужчина (а ему было около тридцати) может хотеть от нее только одного. Линда совершенно резонно полагала, что для более близких отношений время еще не пришло. Стэн не стал настаивать, заплатил таксисту, чтобы он довез ее домой, а потом предпринял настоящий штурм, пустив в ход самые убедительные аргументы.

Еженедельные обеды, цветы, телефонные звонки… Через две недели Линда узнала все о его одиноком детстве и полном отсутствии любви. С тех пор во время любой совместной поездки они страстно целовались на заднем сиденье такси. По истечении шести недель знакомства Стэн заявил, что очень хочет осесть и завести семью, и тогда Линда позволила ему сделать еще один шаг. Однажды после шикарного обеда, во время которого он настоял, чтобы они выпили шампанского, Стэн достал футляр, в котором лежало ожерелье с рубинами, и опять пригласил ее к себе домой.

Линда примерила ожерелье, потом посмотрела на Стэна. Ее поразило, насколько она пьяна, возбуждена и по уши влюблена в этого замечательного мужчину.

В такси он ее не целовал. В тот раз Стэн сидел очень близко, его рука пробралась под пальто Линды и медленно двигалась от колена к бедру, к мягкому изгибу, а потом проникла под трусики. Не отрывая взгляда от ее губ, он нежно двигал пальцем вверх и вниз. Линда была готова отдаться ему прямо в машине.

Разумеется, он хотел ее. Хотел так сильно, что был готов сделать своей постоянной подружкой, оплачивать для нее квартиру, дарить подарки и одевать. Но не настолько, чтобы сделать предложение.

С изумлением осматривая его квартиру, Линда начала понимать, что значит испытывать головокружение от желания все это иметь. Раньше ей ничего подобного даже видеть не приходилось: дорогая кожаная мебель, до блеска отполированный наборный паркет, винтовая лестница, ведущая в спальню.

Стэн оставил ее сидеть на диване, а сам скрылся в ванной. Что он там делал — чистил зубы, принимал душ или, может, выдергивал из ноздрей волоски, — она не знала, но понимала, что будет дальше.

Линда вспомнила, чем они занимались в такси, и вдруг ощутила неясное беспокойство. В ушах застучало, запульсировало. Уходи, шептал ей внутренний голос, беги отсюда, пока не поздно. Но она осталась — уж слишком хотелось стать по-настоящему взрослой, уж слишком ярким и манящим предстал перед ней мир Стэна Брэдли, совсем не похожий на мир Блэкфилда.

Все получилось именно так, как Линде и представлялось: он вернулся в свежей белой рубашке, с влажными после душа волосами, от него пахло дорогим одеколоном, а на его губах играла улыбка. Картину дополнял поднос с бутылкой шампанского и двумя фужерами.

Наверно, увидев все это со стороны, Линда бы просто рассмеялась — как все банально. Стэн даже в мелочах напоминал классического киношного обольстителя. Впрочем, в таком деле, как обольщение, оригинальность не всегда идет на пользу.

Они перешли к поцелуям, медленно продвигаясь к дивану, где Линда постаралась не обращать внимания на скрип кожи и сосредоточиться только на своих ощущениях. Его руки все настойчивее стремились под платье, пальцы протискивались между ног…

О да…

От него пахло яблоком, а его губы сохранили вкус дорогого шампанского.

— Ты такая красивая, — шептал Стэн. — Пожалуйста, пойдем наверх.

И они поднялись по винтовой лестнице в спальню.

Красные шелковые простыни! Все, как в кино! Невероятно!

Он взялся за дело всерьез: стащил с Линды им же купленное черное с серебряной вышивкой платье, долго возился с бюстгальтером, но зато компенсировал отставание на трусиках.

— Ты изумительна! — Он поцеловал ее в щеку. — Ты неподражаема. Ты совершенство!

Трудно устоять перед взрослым мужчиной, который делает дорогие подарки и считает тебя совершенством. Трудно услышать предостережения внутреннего голоса, когда твои уши горят от поцелуев и ласковых слов.

То, что случилось потом, стало для Линды в некоторой степени разочарованием. Такая длительная подготовка, такой сложный ритуал с облизыванием груди и прочего — и такая в общем-то короткая и невыразительная основная часть. Она почти ничего и не почувствовала. А столько разговоров! Из-за чего?


Со временем секс стал лучше. Стэн был внимателен и заботлив. Он покупал ей самые лучшие вещи: костюмы и платья, белье и обувь. Боже, одни ее трусики стоили больше, чем пальто, в котором она уезжала из Блэкфилда! Они обедали в самых шикарных ресторанах, ходили в театр, спали на шелковых простынях. Сказка! И хотя внутренний голос не сдавался и продолжал нашептывать предостережения, Линда не слушала его. Она вошла в число избранных. Она могла позволить себе то, о чем никогда и не мечтала. Впереди ее ожидало светлое, счастливое будущее. Она была счастлива. На всем бескрайнем голубом небе виднелось только одно облачко: Стэн не предлагал ей руку и сердце. Впрочем, Линда старалась не придавать этому большого значения. Тем более что до поры ее устраивало абсолютно все,

А потом она забеременела.

Открытие стало для нее шоком. Как такое могло случиться, если они — и в первую очередь Стэн! — всегда ставили безопасность на первое место?

Но что случилось, то случилось. Линда не собиралась избавляться от ребенка. И она решила действовать.

У потенциальных супругов не должно быть тайн друг от друга. Руководствуясь этим довольно спорным постулатом, она пригласила Стэна съездить с ней в Блэкфилд.

Как ни странно, он с готовностью согласился.

Проезжая по знакомой с детства Уилмор-стрит на шикарном «понтиаке», Линда с удивлением обнаружила, что улица как будто сузилась, дома осели, краски полиняли, а люди постарели. Стэн же, увидев старинный двухэтажный особняк, не смог удержаться от восторженного восклицания. Правда, после того как он познакомился с интерьером, энтузиазма у него поубавилось.

Вечером, уже после секса, Линда рассказала Стэну о своей семье.

О задушенной матери.

О пропавшем без вести отце.

О бабушке, рассказавшей ей о даре, передаваемом из поколения в поколение.

О прабабках, обвиненных в колдовстве и изгнанных из города.

Стэн воздержался от комментариев. Ободренная его молчанием, Линда перешла к главному и сообщила о беременности. Откровенно говоря, она никогда не думала, что он способен на столь бурное проявление чувств. «Как можно быть настолько безответственной! — кричал Стэн. — О чем ты только думала? Да у тебя на уме только секс! Вместо того чтобы учиться… И кто тебе будет теперь помогать?»

Наоравшись, Стэн заявил, что знает надежного врача и что завтра же она поедет к нему…

В общем-то все было ясно, но Линде никак не хотелось в это верить, и она решила уточнить:

— Другими словами, ты не хочешь на мне жениться?

Он даже сел от неожиданности, хотя что уж такого неожиданного таил в себе ее вопрос? Так или иначе, Стэн изобразил удивление, потом покрутил пальцем у виска и усмехнулся.

— Жениться? Нет. А уж на тебе — тем более. Не знаю, для чего ты рассказала обо всех твоих чокнутых предках, но в любом случае спасибо за откровенность. Поищи других идиотов.

С этими словами он встал с ложа любви, прихватил валявшиеся рядом с кроватью трусы и отправился вниз, где и провел остаток ночи.

Линда проплакала всю ночь, а к утру, успокоившись, приняла решение: оставить ребенка, даже если придется расстаться со Стэном.

Последнюю попытку сохранить статус-кво предприняли в кухне, куда оба, не сговариваясь, пришли в восемь утра. Линда сварила кофе.

— Ты подумала? — спросил Стэн.

— Да.

— И что?

— Я оставлю ребенка. Он пожал плечами.

— Я не готов к семейной жизни. Пойми, у меня большие планы. Мне приглашают в «Банк Колорадо». Дают место в сингапурском отделении. Там делают сейчас большие деньги. Лет через пять-шесть…

— Ты собираешься уехать в Сингапур и говоришь мне об этом только сейчас?

— Тебе нужно учиться, нужно заканчивать колледж. Я планировал…

Линду вдруг охватила такая злость, какой она еще никогда и ни к кому не испытывала.

— Вот что, Стэн, иди к черту со своими планами. Проваливай!

Он удивленно посмотрел на нее — Линда впервые повысила голос в его присутствии.

— Ты не дашь мне выпить кофе?

— Убирайся! Выметайся из моего дома! Ты понял? У тебя есть пять минут, чтобы собрать вещички. И не попадайся мне больше на глаза. Слышишь? Иначе — пожалеешь.

Наверное, в ее словах и во взгляде было что-то такое, что придало им убедительности. Стэн молча вышел из кухни, а через несколько минут за окном промелькнул «понтиак» цвета разбившейся мечты.

Она продержалась день, а вечером ей стало плохо. В полночь Линду увезла «скорая».

В течение суток она потеряла и ребенка, и любовника, и счастливый, безмятежный мир, в котором жила последние два года.

В колледж Линда не вернулась. Оставшись в Блэкфилде, она пару месяцев распродавала дорогие платья, меховые пальто и украшения и тешила себя надеждой, что Стэн — одумается и вернется… приползет на своем чертовом «понтиаке», рухнет на колени и попросит прощения. Она даже была готова его простить. Со временем надежда растаяла, все, что представляло хоть какую-то ценность, перекочевало к скупщикам, и от Стэна остались только, золотые часики да кусочек льда на самом дне опустошенной души.

Жизнь пришлось начинать заново.


Из полицейского участка Кайл вышел только в двенадцатом часу, после того, как детектив Моррис дважды прогнал его по кругу, задавая одни и те же вопросы. Выпив в «Старбаксе» банку холодного чая, он направился в городскую библиотеку, где просмотрел местные газеты за последние две недели. Нужной информации оказалось немного, зато на глаза ему попалась статья местного исследователя, посвященная истории города. Внимание Кайла привлекло, в частности, следующее.

«В 1833 году население поселка, носившего тогда незамысловатое имя Лунная Долина, составляло примерно две тысячи человек. Это были люди самых разных национальностей, вероисповеданий, рас и занятий. В октябре этого года произошло знаменательное событие — сгорела ферма некоего Берта Макдугала. Жена Берта, Кристина, обвинила в поджоге сестер Шефер, Анну и Марию, выходцев из Венгрии. Две женщины жили на окраине поселка и зарабатывали на жизнь пошивом одежды для местных барышень. Обе отличались редкой красотой и пользовались немалой популярностью у мужской части Лунной Долины, что провоцировало недовольство подавляющей части женской половины поселка. Пожар на ферме Макдугала вызвал взрыв страстей. Сестер объявили ведьмами, а в качестве доказательств назывались их увлечение травами, гадание на картах и общение с местными индейцами. Некоторые горячие головы призывали сжечь „чертовок“, но в итоге победило более умеренное мнение — Анну и Марию вымазали дегтем, обваляли в перьях и изгнали из поселка на вечные времена.

Рассказывают, что, выслушав приговор, старшая из сестер, Анна, прокляла Лунную Долину и призвала на головы ее обитателей небесный огонь. А через два дня случилась страшная гроза. По словам очевидцев, «молнии били в дома, как будто их направляла чья-то рука». Поселок сгорел практически дотла, на его месте осталось черное поле. Кое-кто из жителей поспешил убраться подальше от «проклятого места», оставшиеся же отстроили жилища заново, но возродилась Лунная Долина уже под другим именем — Блэкфилд, Черное Поле. А еще через двадцать лет умер фермер Берт Макдугал.

Перед смертью он признался, что, будучи пьяным, спалил собственный дом, а потом, сговорившись с женой, решил свалить вину на сестер Шефер. Есть основания считать, что тогда же делегация граждан нанесла визит в Пуэбло, где нашли убежище сестры Шефер, и обратилась к ним с просьбой вернуться в Блэкфилд, пообещав, что провинившиеся его жители на собственные средства построят для них дом. Таковой действительно появился вскоре на Уилмор-стрит, и в нем под фамилией Шеппард поселилась младшая из сестер, Мария».

Похоже, семейство Шеппард оставило в истории Блэкфилда заметный след. Но могут ли события далекого прошлого иметь какое-то отношение к настоящему?

Конечно нет, ответил бы любой человек, обладающий рациональным складом ума. Но Кайл хорошо знал, что не все в жизни можно объяснить с позиций здравого смысла. Знал на собственном опыте.

Желудок лучше всякого будильника напомнил о приближении ланча. Выйдя из библиотеки, Кайл уточнил у первого встречного прохожего местонахождение бара «Красный Лис» и, получив подробный ответ, двинулся в указанном направлении.

5

Поначалу магазин был для Линды спасательным кругом, за который она ухватилась в порыве отчаяния. Вернувшись из Денвера в Блэкфилд, Линда устроилась в страховую компанию, но удержалась в роли агента немногим больше года. Страховой агент — это своего рода продавец иллюзий, за лучезарной улыбкой которого прячутся крепкие зубы. К тому же Блэкфилд оказался весьма консервативным городком, с недоверием воспринимающим новые хитроумные схемы. Устав топтать и без того истоптанную тропинку, Линда перешла в супермаркет, где ей предложили место продавщицы в отделе женской одежды. Заработок оставлял желать лучшего, но на жизнь хватало. Она умела находить контакт с клиентами, обладала хорошим вкусом, прекрасно ладила с коллегами, и в магазине ее ценили. Через два года управляющий намекнул, что рассчитывает увидеть ее в самом скором времени на месте заведующей отделом.

Все складывалось в общем-то неплохо, но тут, к несчастью, на нее обратил внимание владелец супермаркета, Джефф Кингсли. Пятидесятилетний плейбой, один из самых богатых и влиятельных граждан Блэкфилда, никак не желал мириться с тем, что молодость осталась позади и пришла пора умерить аппетиты. Чтобы соответствовать придуманному им самим образу, Кингсли каждый год менял машины, посещал массажные салоны и даже, как утверждали некоторые, ездил в Лос-Анджелес, где ему делали косметические операции. Для Блэкфилда, подавляющее население которого придерживалось консервативных, если не сказать сильнее, взглядов, такое поведение было равнозначно вызову общественному мнению. Однако возмущенное большинство предпочитало держать свое мнение при себе, понимая, что бизнес Кингсли приносит городу немалую пользу.

Линду вызвали в офис хозяина в конце рабочего дня. Не понимая, чем ее скромная персона могла заинтересовать самого Короля Джеффа, как называли его за глаза не только работники супермаркета, она поднялась на третий этаж, прошла по устланному дорожкой коридору и, постучав, заглянула в приемную. Сидевшая за столом секретарша кивнула.

— Проходите, мисс Шеппард. Мистер Кингсли ждет вас.

Линда толкнула тяжелую, обитую черной кожей дверь и, переступив порог, оказалась в кабинете, главной достопримечательностью которого был письменный стол, напоминающий посадочную площадку для вертолетов. Джефф Кингсли сидел в глубоком кожаном кресле рядом с инкрустированным полудрагоценными камнями столиком из розового дерева. Появление женщины вовсе не заставило его подняться. Он положил трубку телефона, отодвинул аппарат, откашлялся и лишь затем повернул голову.

Ему было лет пятьдесят или немногим больше, и Линде сразу бросились в глаза толстые, мясистые, багровые губы с зажатой между ними длинной сигарой.

— Садитесь. Линда села и утонула в глубоком кресле.

— Мисс Шеппард, сколько вам лет? Начинать разговор с женщиной с вопроса

о ее возрасте не очень вежливо, но…

— Двадцать пять, — робко ответила она.

— Вы давно у меня работаете?

— Более двух лет.

— Всем довольны? Линда пожала плечами.

— Не жалуюсь. Мне хватает.

Он усмехнулся.

— Не верю. Вы молодая, красивая женщина — вам не может хватать зарплаты продавщицы. Или, может быть, у вас состоятельный любовник?

Она почувствовала, как вспыхнули щеки.

— Это не ваше дело, мистер Кингсли. И если вы вызвали меня только для этого… — Линда попыталась встать, что оказалось не так-то легко.

Он поднял руку.

— Не только. Выслушайте мое предложение. Она вздохнула, но промолчала и осталась сидеть.

— Вы мне нравитесь, мисс Шеппард, — неожиданно деловым тоном продолжил Кингсли. — Я предлагаю вам место заведующей отделом. Вы станете получать вдвое больше. И еще… — он снова скользнул по ней взглядом, — если вы согласитесь оказывать мне дополнительные услуги…

— Какие услуги?

Линда уже все поняла и теперь готовилась к тому, чтобы не сорваться, не швырнуть в эту наглую, самоуверенную, жирную физиономию тяжелую бронзовую пепельницу, а покинуть кабинет гордо и с достоинством.

Кингсли выдвинул ящик стола, достал еще одну длинную сигару в алюминиевом пенале и усмехнулся.

— Мы оба — взрослые люди, мисс Шеппард. Какие услуги может оказать такая, как вы, женщина такому мужчине, как я?

Она до сих пор гордилась тем, как красиво все сделала: резко, оттолкнувшись от пола, встала, шагнула к столу и отвесила Кингсли звучную пощечину. Потом развернулась и, не говоря ни слова, с достоинством покинула кабинет.


С магазином ей на первых порах помогли Клэр, взявшая на себя оформление интерьера, и ее отец, предоставивший беспроцентный кредит на десять лет. Окунувшись в дела, Линда забыла обо всем остальном. Приходя домой после напряженного дня, она без сил падала на кровать и засыпала. А утром все начиналось сначала: заботы, заботы, заботы. Иногда проблем накапливалось столько, что хотелось все бросить, но Клэр не позволяла подруге падать духом.

Линда редко вспоминала о Стэне Брэдли — зачем сыпать соль на рану? Боль постепенно ослабевала, уходила внутрь, пряталась, но все же не исчезала совсем, грозя вырваться в любой момент, при малейшем напоминании об утрате, полоснуть по сердцу неожиданно, без предупреждения, не дав приготовиться.

И все же теперь было легче. Со временем, уверяла себя Линда, боль потеряет остроту, притупится и просто осядет в душе, превратится во что-то привычное, вроде старого шрама от пореза.

И она ждала. Ждала, хотя порой, одинокими, растягивающимися до бесконечности ночами впивалась зубами в подушку, чтобы заглушить, подавить в себе нестерпимое желание припасть губами к живительному ключу.

Сейчас, по прошествии нескольких лет, Линда иногда удивлялась: как ей удалось справиться со всеми трудностями?

— Что у нас нового? — спросила Линда, переступая порог под мелодичный звон серебряного колокольчика.

— Все, как всегда, — четко отрапортовала Дорис, впервые представшая перед хозяйкой без наушников и плеера. — Бертон принес деньги за диски. Мистер Шилтон звонил по поводу книг. Я сказала, что заказ уже отослан, но ответа пока нет. — Она наморщила нос. — По-моему, ему это не понравилось.

— Ничего, подождет, — рассеянно бросила Линда.

Грэг Шилтон, в недавнем прошлом врач-стоматолог, а ныне пенсионер, считался одним из постоянных клиентов магазина «Радужный мир». Выйдя в отставку, он всерьез увлекся — или, как говорила его жена Лиза, «помешался» — Древним Египтом. Грэг не только следил за новыми исследованиями в этой области, но и пытался писать сам. Примерно раз в месяц он оставлял в магазине заказ на редкие альбомы, каталоги или другие интересовавшие его издания, исполнение которого ложилось обычно на плечи Дорис.

— Что еще?

Девушка пожала плечами.

— Пожалуй, ничего. У нас кончается офисная бумага.

— Надо позвонить…

— Я уже позвонила. Привезут во второй половине дня.

— Господи, что бы я без тебя делала? — Линда вдруг вспомнила, что обещала зайти в полицейский участок. — Справишься без меня до ланча?

— Конечно. — Дорис добродушно улыбнулась. — Кстати, у вас определенно появился поклонник.

— Что ты имеешь в виду? — Линда, уже взявшаяся за ручку двери, остановилась. — Сюда кто-то звонил?

— Нет, никто. Просто у нас снова свежая ветка жасмина.

— Что?! — Линда круто повернулась. — Где?

— На том же месте. — Дорис указала на серебряную вазу.

Ноги вдруг стали ватными. Перед глазами поплыли круги. Опершись рукой о стену, Линда сделала глубокий вдох.

— Ты не заметила, кто…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9