У реки Джеймс (№2) - Побег (Фонтан желаний)

— Неужели ты всегда прав, мой милый прекрасный муж? — спросила Риган, гладя его лицо.

— Всегда. Надеюсь, ты будешь помнить об этом и отныне во всем слушаться меня.

Она улыбнулась ему своей самой ласковой улыбкой:

— Я собираюсь в любом деле драться с тобой. Как только ты отдашь мне распоряжение, я…

Но она не договорила, потому что Тревис громко чмокнул ее и вытолкнул из постели.

— Вставай, одевайся и иди проверь, достаточно ли у Бренди наготовлено еды для меня. В ответ ему в лицо полетела подушка.

— Я тебе сообщила о своем невероятном богатстве, а ты даже ни слова не сказал. А ведь есть мужчины, которые хотели бы наложить лапу на мои деньги.

Разглядывая ее обнаженное тело, он слегка усмехнулся:

— Я смотрю как раз на то, на что хотел бы наложить свою лапу. А что касается денег, можешь купить себе цирк, которого ты желала, а если что останется — отдашь нашим детям.

— Цирк, которого я желала? — Риган оторопела. — Это был твой замысел!

— Но тебе хотелось, чтобы за тобой ухаживали.

— Ухаживали! Да такого грубого, неумелого и беспомощного ухаживания я в жизни не видела! Любой англичанин справился бы с этим куда лучше.

Тревис лениво откинулся на подушки.

— Но ведь это в мою комнату ты пришла в крохотном прозрачном одеянии и умоляла обладать тобой, так что, как видно, я не так уж плохо ухаживал.

Еще несколько минут Риган свирепо поносила его, а потом рассмеялась и стала одеваться.

— Ты невыносим. Тебе завтрак подать в постель, или ты предпочитаешь отдельный кабинет?

— Вот это называется — добрая женщина. Постарайся и впредь оставаться такой. Пожалуй, буду завтракать на кухне; только пусть еды принесут побольше.

По-прежнему смеясь, Риган ушла, а Тревис думал, каким же образом его заставят расплачиваться за свои последние слова. Но что бы она ни сделала, жить с ней будет истинным счастьем. Она стоит всех пережитых им за последние годы страданий.

С удовлетворенным видом он начал медленно одеваться.

Большинство горожан в тот день заходили к ней поздравить с предстоящим замужеством и попрощаться — все уже знали, что она скоро уезжает. Вопреки тому, что говорила Марго, никто не считал Тревиса глупцом. Женщины думали, что он невероятно романтичен, а мужчины одобряли то, как он добивается своего. К полудню Риган с головой погрузилась в работу. Пришла служанка и пожаловалась на то, что на простынях обнаружились следы чернил странного цвета. У Риган возникло впечатление, что на нее со всех сторон сыпались какие-то жалобы. А может, это просто плод ее воображения, может, на нес подействовала тоска, охватившая ее при мысли о том, что оставляет отличную гостиницу, которую построила вместе с Бренди?

— Тебе грустно? — спросил Тревис, подойдя к ней.

Она до сих пор не привыкла к его проницательности. Раньше она не представляла себе, насколько хорошо он понимает ее нужды и трудности, и теперь его чуткость вызывала у нее изумление.

— Когда мы приедем домой, тебе станет легче.

То, в чем ты нуждаешься — это бросить вызов новым трудностям.

— И что же произойдет, когда я узнаю все, что необходимо для управления плантацией? — спросила она, повернувшись к Тревису.

— Этого не будет, потому что я — часть плантации, а ты никогда не узнаешь меня до конца. А где моя дочь?

— Обычно в это время она занята с Бренди. Я полагала, она с тобой. — Подумав секунду, Риган улыбнулась. — А где пони, которого ты ей купил? Дженнифер там, где и он.

— Я заглянул в конюшню, но ее там нет. И Бренди все утро ее не видела.

— Даже за завтраком? — Риган нахмурилась и встревожилась.

— Подожди, — начал успокаивать ее Тревис. — Не волнуйся. Она могла уйти к подруге.

— Но она всегда говорит мне, куда идет. Всегда! Только так я могу за ней уследить, когда занята делами.

— Ну ладно, — негромко ответил Тревис. — Посмотри в гостинице, а я пройду по городу. Мы ее мигом разыщем. А теперь за работу.

И он засмеялся.

Первой мыслью Риган было то, что после волнений вчерашнего дня у Дженнифер заболел живот и она легла в кровать, никому об этом не сказав. Риган тихо прошла через спальню и медленно открыла дверь в комнату дочери, надеясь, что Дженнифер спит, поэтому не сразу поняла, почему в комнате такой беспорядок. Повсюду была разбросана одежда, ящики шкафа выдвинуты, белье свешивалось с постели на пол, а на кровати и полу были разбросаны туфли.

— Она укладывала вещи, — вслух произнесла Риган с облегчением.

Только опустившись на колени, чтобы поднять туфельку, она заметила на подушке записку. Она гласила, что Дженнифер не вернут до тех пор, пока через два дня у основания старого колодца к югу от города Риган не положит пятьдесят тысяч долларов.

Страшный вопль Риган был слышен по всей гостинице.

Первой в комнату Дженнифер вбежала Бренди; ее руки и фартук были покрыты мукой. Обняв опущенные плечи Риган, она усадила ее на кровать и взяла записку.

Бренди посмотрела на людей, столпившихся у двери, и скомандовала:

— Найдите Тревиса! Пусть немедленно придет. Когда Риган встала с кровати, Бренди схватила ее за руку.

— Куда ты?

— Мне нужно проверить, сколько денег в сейфе, — ответила Риган потрясение. — Я знаю, что там не хватит. Как ты думаешь, смогу я что-либо продать за два дня?

— Риган, сядь и дождись Тревиса. Он придумает, как раздобыть деньги. Может быть, у него при себе найдется такая сумма.

Оглушенная, Риган опять опустилась на кровать, сжимая в руке записку с требованием выкупа и туфельку Дженнифер.

Спустя несколько минут в комнату ворвался Тревис; она вскочила и подбежала к нему.

— Кто-то украл мою дочь! — крикнула она сквозь рыдания. — У тебя есть деньги? Ты можешь добыть пятьдесят тысяч долларов? Конечно, можешь!

— Дай-ка мне взглянуть, — потребовал он и обнял Риган. Тревис несколько раз перечитал записку, потом оглядел комнату.

— Тревис, как нам достать деньги?

— Мне это не нравится, — ответил он вполголоса и повернулся к Бренди. — Ты все утро была на кухне?

Бренди кивнула.

— И ничего не слышала? В зале были чужие? — спросил Тревис, кивнув в сторону коридора, который вел на кухню и в контору Риган.

— Никого. Ничего особенного не произошло.

— Бренди, собери здесь всех служащих, — распорядился Тревис.

— Прошу тебя, Тревис, нам нужно собрать деньги.

Тревис сел на кровать, притянул Риган к себе и сжал ее коленями.

— Послушай, тут что-то не так. В твои комнаты можно попасть только двумя путями: либо через кухню, где находилась Бренди, либо через заднюю дверь. В коридоре между кухней и буфетной всегда бывают Бренди с поварами, и никто не смог бы выйти с Дженнифер незамеченным. Значит, остается задняя дверь, А ты ее всегда запираешь на ключ. Дверь цела. Стало быть, Дженнифер открыла ее изнутри.

— Но она бы не стала этого делать — ей это запрещено.

— Об этом я и говорю. Она бы открыла ее только знакомому, человеку, которому доверяет, кого считает другом. А, во-вторых, кому известно, что ты можешь достать пятьдесят тысяч долларов? В городе никто, кроме меня, не знает, а до вчерашнего дня и мне не было известно, что у тебя есть деньги. Сумма пятьдесят тысяч означает, что кому-то известно гораздо больше, чем рядовому жителю Скарлет Спрингс.

— Фаррел! — Риган задохнулась. — Он лучше меня знает, сколько у меня денег.

В этот момент Бренди вернулась в сопровождении слуг. Все они молчали, глаза их расширились от удивления. А за их спинами стоял Фаррел Бэтсфорд.

— Риган, я только что узнал ужасную весть, — сказал он. — Я могу чем-либо помочь?

Тревис ринулся мимо него и начал расспрашивать прислугу, выясняя, не заметил ли кто-нибудь утром что-либо необычное и не видел ли кто Дженнифер с чужими людьми.

Пока они размышляли, так ничего и не припомнив, Тревис схватил одну из служанок за руку.

— Что у тебя на пальцах? Откуда это? Девушка испуганно попятилась.

— Это чернила. Ими были испачканы простыни в двенадцатом номере.

Он повернулся к Риган, ожидая, что она скажет.

— Это комната Марго, — потрясение ответила она.

Не сказав ни слова, Тревис вышел из комнаты через заднюю дверь и направился в конюшню. Риган бросилась за ним. Когда она догнала Тревиса, он уже седлал коня.

— Куда ты? — спросила она. — Тревис! Мы должны достать эти деньги! Он коснулся ее щеки.

— Это Марго увезла Дженнифер, — ответил он, продолжая седлать лошадь. — Она понимает, что мы обнаружим чернила, и знает, что я брошусь за ней вдогонку. Вот чего она добивается. Вряд ли она обидит Дженнифер.

— Вряд ли! Твоя потаскуха украла мою дочь, и…

Он приложил палец к ее губам.

— Дженнифер — и моя дочь, и если понадобится отдать всю мою землю Марго, я заберу у нее Дженнифер невредимой. А теперь оставайся здесь, будет лучше, если я займусь этим сам.

Он вскочил на коня.

— А я должна остаться здесь и ждать? И почему ты так уверен, что найдешь Марго?

— Она всегда возвращается домой, — мрачно ответил Тревис. — Она всегда возвращается туда, где будет поблизости от всего, что напоминает о ее проклятом папаше.

Он дернул поводья, пришпорил коня и скрылся в облаке пыли.

Глава 21

Спустя три дня перед самым рассветом Тревис остановился у дома Марго. За долгую дорогу ему пришлось сменить несколько лошадей, которых он гнал беспощадно. Спрыгнув с коня, он ворвался в дом, зная, где искать Марго. Она сидела в библиотеке под портретом отца.

— Тебе потребовалось немного больше времени, чем я рассчитывала, — весело поздоровалась она с Тревисом. Ее рыжие волосы в беспорядке свисали до плеч, а на платье красовалось темное пятно.

— Где она?

— Она вне опасности, — в ответ рассмеялась Марго, поднимая пустую рюмку. — Пойди и сам убедись в этом. Я редко обижаю детей. А потом возвращайся сюда, и мы выпьем вместе.

Тревис пошел по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Некогда он был частым гостем Дженкинсов и хорошо знал дом. Теперь, ища дочь, он не обращал внимания на голые простенки, где раньше висели портреты, и на пустой стол, с которого исчезли все украшения.

Он обнаружил спящую Дженнифер в той кровати, на которой спал еще мальчиком. Он взял ее на руки, глаза девочки открылись. С улыбкой она сказала «Папа» и снова заснула. По запыленному личику и одежде было видно, что Марго с девочкой ехали всю ночь.

Он осторожно уложил ее в постель, поцеловал и пошел вниз. Настало время объясниться с Марго.

Марго даже не подняла глаза, когда Тревис пересек комнату и налил себе стакан портвейна.

— Ну почему? — прошептала она. — Почему ты на мне не женился? Мы столько лет провели вместе. Мы вместе катались на лошадях, купались голыми, спали вместе. И я всегда думала, и папа тоже…

Взорвавшись от ярости, Тревис оборвал ее:

— Именно поэтому! — закричал он. — Этот твой чертов папаша! Ты в жизни любила только двоих: себя и Эзру Дженкинса!

Он на секунду замолчал и рукой, державшей стакан, повел в сторону висевшего над камином портрета.

— Ты никогда не понимала, каким был твой отец — гнусным и дешевым лгуном, способным украсть даже последний грош у ребенка. Я никогда не интересовался его делишками, зато видел, как с каждым днем ты все больше походила на него. Вспомни, как ты стала штрафовать ткачей за сломанные веретена.

В поднятых глазах Марго застыло отчаяние.

— Он не был таким. Он был хорошим и добрым…

Тревис с презрением прервал ее:

— Он был добрым только с тобой, и ни с кем больше.

— А я была бы добра с тобой, — с мольбой произнесла Марго.

— Нет! — резко ответил Тревис. — Ты бы меня ненавидела, потому что я никого не обманываю и не обкрадываю. Ты бы сочла это моей слабостью.

Марго не отрывала глаз от бокала.

— Но почему она? Почему эта тщедушная бесцветная крыса с английской свалки? Она не умела приготовить даже чашку чая.

— Ты и сама знаешь, что она не крыса со свалки, ты так не думала, когда потребовала у нее выкуп пятьдесят тысяч долларов. — Тревис вспомнил их встречу в Англии, и глаза его засверкали. — Тебе стоило бы увидеть ее, когда мы только встретились: грязную, испуганную, в разорванной ночной рубашке. Но говорила она как английская леди высшего круга. Она четко произносила каждое слово, каждый слог. Она оставалась леди, даже плача.

— Ты женился на ней из-за ее напыщенного говора? — в бешенстве выкрикнула Марго. Тревис улыбнулся своим мыслям.

— Я женился на ней из-за того, как она смотрела на меня. От ее взгляда мне кажется, что во мне десять… нет, двадцать футов роста. Когда она рядом, я способен на многое. И я с радостью видел, как она взрослеет. Она сама превратила себя из запуганной девочки в женщину. — Он улыбнулся еще шире. — И она всецело принадлежит мне.

Пустой бокал Марго пролетел через комнату и разбился о стену за головой Тревиса:

— Ты что думаешь — я буду молча выслушивать твою болтовню о другой женщине?

На лице Тревиса появилось жесткое выражение.

— Тебе вообще нечего меня слушать. Сейчас я пойду за дочерью и увезу ее домой.

Стоя у основания лестницы, он повернулся к ней:

— Я хорошо знаю тебя. Я знаю тебя потому, что отец обучил тебя подлыми способами добиваться своего. Ну, раз Дженнифер не пострадала, на этот раз я не подам в суд. Но если еще хоть раз…

Речь Тревиса замедлилась, потом он замолчал и провел рукой по глазам. Внезапно его охватила сонливость, и когда он шел вверх по лестнице, то вид у него был как у пьяного.

Вскоре после того, как Тревис уехал из гостиницы, растерянная Риган вернулась в свою комнату, где ее ждал Фаррел.

— Риган, прошу, скажите, что происходит. Вашу дочь кто-то обидел?

— Нет, — прошептала она. — Не знаю. Ничего не могу сказать.

— Сядьте и расскажите мне все, — предложил он, обняв ее за плечи.

Рассказ Риган длился всего несколько минут.

— И Тревис оставил вас страдать в одиночестве? — изумленно спросил Фаррел. — Вы не знаете, что происходит с вашей собственной дочерью, и понадеялись на то, что он отнимет ее у своей бывшей любовницы?

— Да, — растерянно ответила она. — Тревис сказал…

— А с каких пор вы позволяете посторонним руководить собой? Разве вам не хотелось бы поехать к дочери, а не оставаться здесь в неведении?

— Да! — решительно ответила она и выпрямилась. — Конечно.

— Тогда нам нужно ехать. Мы сразу же уезжаем.

— Мы?

— Да, — ответил Фаррел и взял ее за руку. — Мы — друзья, а друзья помогают друг другу в беде.

Только позже, когда они на повозке мчались на юг, в сторону плантации Тревиса, Риган сообразила, что никому не сказала, куда направилась. Но мысль эта сразу же улетучилась, потому что она очень беспокоилась о благополучии дочери.

Дорога длилась много часов, и, по мнению Риган, ехали они слишком медленно; в конце концов она задремала, и вдруг ударилась головой о борт повозки. Она проснулась, почувствовав, что Фаррел взял ее за руку. Повозка стояла на месте, а Фаррел уже спрыгнул на землю.

— Почему вы остановились? — спросила Риган.

Он снял ее с сиденья и опустил на землю рядом с собой:

— Вам нужно отдохнуть, и мы должны поговорить.

— Поговорить? — вскрикнула Риган. — Мы можем поговорить позже, а в отдыхе я не нуждаюсь.

Она попыталась отстраниться, но он крепко держал ее.

— Риган, разве вы не знаете, как сильно я люблю вас? Вы ведь понимаете, что много лет назад, в Англии я любил вас? Ваш дядя предложил мне деньги, и я взял их. Но я бы женился на вас и без такого соблазна. Вы были такой ласковой и невинной, такой прекрасной.

Охваченная беспокойством за дочь, Риган не подумала, что оказалась наедине с этим человеком в далеком лесу.

Она изумленно отпрянула от него.

— Фаррел, ради бога! Ну с чего вы взяли, что я идиотка? Вы никогда не любили меня, не любите сейчас и любить не будете. Вам нужны только мои деньги, но вы их не получите. Поэтому будьте мужчиной: отправляйтесь в Англию, в ваш красивый несчастливый дом и оставьте меня в покое.

Фаррел отшвырнул ее. Риган ударилась спиной о повозку и опустилась на колени.

— Да как вы смеете так разговаривать со мной, — прошипел он. — Моя семья происходит от королей, а ваша — от простых купцов. Я готов унизиться и жениться на женщине, подобной вам, которая больше знает о деньгах, чем о кружевах, потому что…

Пока он разглагольствовал, Риган стала собираться с мыслями. Ее беспокоила судьба дочери и не было дела до Фаррела. Она ринулась вперед и головой, как тараном, ударила его между ног.

От боли Фаррел согнулся, и Риган бросилась бежать.

Одного взгляда на повозку хватило, чтобы понять: Фаррел распряг лошадей, поэтому ей потребуется слишком много времени, чтобы вновь запрячь их. Подобрав юбки, она бросилась назад, к дороге, и увидела, как за поворотом скрылся старый потрепанный фургон. Собрав все силы, она догнала его.

Фургоном правил старик с седыми бакенбардами.

— Меня преследуют! — крикнула Риган, держась рядом с фургоном.

— А может, нужно, чтобы вас поймали? — спросил старик, которого это сообщение развеселило.

— Он хочет вынудить меня стать его женой из-за моих денег. Но я собираюсь выйти замуж за американца.

Патриотизм в душе старика победил. Даже не придержав лошадей, он подхватил Риган за руку и подтянул ее наверх так, будто она была невесомой. Еще одним быстрым движением он толкнул ее назад и прикрыл мешками с зерном.

Спустя несколько секунд их догнал Фаррел на лошади. Когда он закричал, стараясь привлечь внимание кучера, Риган затаила дыхание. Некоторое время старик прикидывался глухим, а потом не позволил Фаррелу обыскать фургон; когда англичанин начал настаивать, возница вытащил пистолет. В конце концов он неохотно сообщил, что мимо него проскакали трое всадников, один из которых держал перед собой в седле красивую женщину. Лошадь Фаррела застучала копытами и скрылась в облаке пыли.

— Теперь вылезайте, — позвал старик, взял Риган за руку и перетащил на сиденье.

Потирая руку, она не стала упрекать его за то, что он швыряет ее подобно мешку с зерном. Heсколько раз сильно чихнув, она спросила, известна ли ему плантация Стэнфордов в Виргинии.

— Это далеко отсюда. Туда несколько дней пути.

— Можно быстрее, если мы сменим лошадей и будем ехать всю ночь. Я заплачу за лошадей и за любую другую помощь.

Он разглядывал ее несколько минут.

— Думаю, мы могли бы с вами договориться. Я доставлю вас туда как можно быстрее, только объясните, почему англичанин гнался за вами и что вам нужно от Тревиса. Или вам нужен Уэсли?

— Я все вам расскажу потом, а Тревис — мой муж.

— Леди, ну и везет же вам, — ответил он, посмеиваясь, и погнал лошадей вскачь. Риган вцепилась обеими руками в поручни, зубы ее от тряски лязгали. Она была просто не в состоянии говорить, поэтому не смогла ничего рассказать ему.

После часа езды старик остановил фургон, спрыгнул на землю и снял Риган.

— Что вы делаете? — спросила она.

— Мы поплывем на лодке, — ответил он. — Я доставлю вас к парадной двери Тревиса по воде.

Пройдя около мили, они оказались возле к небольшой хижины и причала, сильно выступавшего в неширокий поток. На секунду старик зашел в хижину и вынес брезентовый мешок.

— Ну, в дорогу, — скомандовал он и втащил ее в такую же старую, как и фургон, лодку.

— А теперь рассказывайте, — предложил он, когда они отплыли.

Спустя несколько дней он высадил Риган у пристани на плантации Тревиса, попрощался с ней и пожелал удачи. Было раннее утро, и в полной тишине она побежала от реки к дому.

Дверь оказалась открытой. Поднимаясь бегом вверх по лестнице, она молилась о том, чтобы Тревис и Дженнифер оказались в одной из комнат. На бегу она распахивала двери одну за другой, проклиная этот громадный дом, где теряет столько времени. В четвертой спальне она его нашла — из-под простыни виднелись только его волосы.

— Тревис! — крикнула она, бросаясь к кровати. — Где Дженнифер? Она здорова? Как же ты мог бросить меня в неведении, а сам спокойно спать? — спросила она, сильно дернув его за ухо.

Из-под одеяла показался другой человек. Он был очень похож на Тревиса, но меньших размеров.

— Так что еще натворил мой братец? — устало спросил он, потирая ухо. Посмотрев ей в лицо, он улыбнулся. — А вы, конечно, Риган. Позвольте мне представиться…

— Где Тревис с моей дочерью? Уэсли сразу насторожился:

— Расскажите, что произошло?

— Марго Дженкинс похитила нашу дочь, и Тревис погнался за ней.

Не успела она договорить, как Уэсли сбросил одеяло, забыв о том, что спал нагим, и начал одеваться.

— Я же всегда говорил Тревису, что Марго — дрянной человек. Только он считал, что обязан ей, поэтому прощал. А Марго думает, что все на земле принадлежит ей, что у нее на это все права. Идем, — заявил он и, взяв Риган за руку, повлек ее за собой.

— Вы очень похожи на Тревиса, — сказала она, морщась от боли в руке и пытаясь поспевать за его широкими шагами.

— Сейчас не время для оскорблений, — заявил он и попросил подождать около двери, ведущей в библиотеку, пока заряжал два пистолета, которые сунул за пояс.

— Вы умеете ездить верхом? Хотя нет, Тревис говорил, что не умеете. Ладно, я посажу вас на седло впереди себя. Даже вдвоем мы легче, чем Тревис.

Если бы у Риган было время и желание, она обязательно проявила бы свое возмущение отвратительным поведением младшего брата Тревиса. Ну как могут сосуществовать двое таких, как Тревис? К тому же через год или два Уэс станет таким же могучим, как Тревис.

— Меня зовут Уэсли, — представился он, потом подсадил ее на лошадь и сам устроился позади нее.

— Я догадалась, — съязвила она, и лошадь рванулась вперед бешеным галопом.

Уэс ссадил ее с лошади у входа в дом Марго.

— Мы пойдем раздельно. Помните, я поблизости.

Он скрылся, а Риган вошла в дом. Довольно быстро она нашла Марго в библиотеке.

— Как раз вовремя. — Марго любезно улыбнулась, но глаза ее, налились кровью. — За это утро вы — третий гость.

— Где моя дочь и где Тревис? — требовательно спросила Риган.

— Милая богатая крошка Дженнифер спит, и ее отец тоже. Дженнифер конечно, проснется. Но у Тревиса это не получится.

— Что? — закричала Риган. — Что вы сотворили с моей семьей?

— То же, что и вы с моей жизнью. Тревис проглотил столько опиума, что хватило бы убить двоих. Он в комнате наверху спит в ожидании смерти.

Риган бросилась к двери, но остановилась, услышав выстрел на улице. Ошеломленная, она посмотрела в сторону входной двери. Марго пронеслась мимо нее и распахнула дверь. Вошел Фаррел, волоча на себе окровавленного Уэсли.

— Я застал его, когда он болтался возле дома, — сообщил Фаррел, держа в руке пистолет. Он толкнул Уэсли на стул.

— Что вы делаете? — воскликнула Риган и направилась к Уэсли.

— Оставьте его! — приказал Фаррел и схватил ее за плечо. — Вы думали, что после многих лет поисков я от вас так легко откажусь? Нет, мы с Марго задумали это давным-давно, пока все вы развлекались с вашим дурацким цирком. Уэсли умрет от ран, полученных на охоте в результате несчастного случая. Тело Тревиса не найдут никогда, а его дорогая дочь унаследует все. Я, разумеется, женюсь на матери крохотной наследницы, а она, страдая от горя из-за смерти мужа, покончит с собой. Затем я вернусь в Англию и стану единственным попечителем вашего имения, Марго великодушно согласится стать опекуном Дженнифер и управлять плантацией Стэнфордов, пока девочка не вырастет — если она до этого доживет. Теперь вам понятно, почему я здесь?

— Вы оба сошли с ума, — ответила Риган, отступая. — Никто не поверит, что так много людей умерли случайно.

Она повернулась и бросилась к лестнице в глубине зала, но Фаррел перехватил ее.

— Теперь вы моя, — объявил он и шагнул к ней; он был весь в крови Уэсли. Резким движением Риган опрокинула канделябр, стоявший на низком столике. Занавески на ближайшей двери мгновенно вспыхнули. Марго с визгом схватила коврик и стала гасить огонь.

— Отпусти ее, — прозвучал голос из глубины зала.

— Тревис! — вскрикнула Риган, вырываясь из рук Фаррела. У Тревиса был вид тяжелобольного.

— Я думал, вы от него избавились! — закричал Фаррел, обращаясь к Марго, которая боролась с огнем.

— Я не сразу сумел освободиться от опиума в желудке, — сказал Тревис, держась за перила.

— Хватит разговоров! — взвизгнула Марго. — Помогите мне погасить огонь — он же расползается.

Фаррел сильнее сжал руку Риган и поднес пистолет к ее голове.

Все забыли об Уэсли, который тяжело поднялся со стула позади Фаррела. Собрав последние силы, он вытащил из-за отворота сапога нож и, рывком поднявшись, вонзил его Фаррелу между лопаток. Ствол пистолета дернулся вверх, пуля попала в потолок, и Фаррел упал лицом вперед.

Риган сразу сообразила, что делать: она подбежала к Тревису, потом бросилась вверх по лестнице.

— Помоги Уэсли, — приказала она. — А я принесу Дженнифер.

Риган быстро нашла спящую дочь, выхватила ее из кровати, быстро спустилась по лестнице и столкнулась с Тревисом, пытавшимся вытащить брата из дома. Сил у обоих оставалось совсем немного, поэтому прошло немало времени, прежде чем они выбрались на свежий воздух, где светило утреннее солнце.

Тревис осторожно положил Уэсли на траву:

— Я раздобуду лошадей и фургон.

— Тревис! — Риган коснулась его руки и глазами показала в сторону дома. Из окна первого этажа вырвалось пламя. — Мы не можем оставить Марго — она погибнет. Ее нужно вывести на улицу.

Тревис быстро погладил ее по щеке и побежал к дому. Спустя несколько минут он появился, неся Марго на плече, а она отбивалась, царапалась и осыпала его самыми страшными ругательствами.

Он опустил ее на землю.

— Этот проклятый дом не стоит человеческой жизни, даже твоей, — сказал он в ответ на ее яростный взгляд.

Риган склонилась над Уэсом, чтобы перевязать рану в боку.

Только Тревис отвел глаза от Марго, как она вскочила и бросилась к дому, визжа:

— Там мой папа!

На глазах Тревиса языки пламени коснулись ее юбки. Он понял, что ее не спасти. Тревис подхватил на руки дочь, которая смотрела на происходившее широко раскрытыми глазами, и спрятал ее личико на своем плече.

В считанные секунды пропитанное виски платье Марго заполыхало, и Риган отвернулась, а когда Уэс обнял ее и прижал к груди, она зарыдала.

Не сразу они пришли в себя. Тревис ласково провел рукой по лбу брата и улыбнулся, видя, как тот обнимает его жену.

— Присмотри за моими женщинами, а я пойду за фургоном.

Когда он вернулся, их уже окружили рабочие с плантации, беспомощно наблюдавшие за тем, как горит особняк. Огонь разгорелся так сильно, что дом нельзя было спасти. Из ближайших конюшен выводили лошадей, а двое рабочих помогали Тревису укладывать Уэса в фургон. Дженнифер сидела возле своего дяди. От усталости и растерянности она не могла произнести ни слова.

Когда Тревис и Риган поднялись на сиденье, он повернулся к ней:

— Мы едем домой?

— Домой, — прошептала она. — Дом — это там, где ты, Тревис, и где мне хочется быть. Он поцеловал ее.

— Я люблю тебя, и…

— Я могу умереть, истекая кровью, а вы милуетесь, — прорычал Уэсли из фургона.

— Милуемся! — ответил Тревис и погнал лошадей. — Братец, ты даже не знаешь, как милуются. Когда ты наберешься сил, я расскажу тебе про самое лучшее ухаживание в мире. Может быть, когда-нибудь тебе и удастся стать хоть вполовину таким изобретательным, как…

Он остановился и, сузив глаза, повернулся к расхохотавшейся Риган. Увидев его обиженное лицо, она засмеялась еще громче.

— Тревис, пожалуй, теперь мне лучше послушать, что о ваших затеях расскажет Риган, — ответил Уэсли, улыбаясь с закрытыми глазами.

— Домой, — произнесла Риган, вытирая глаза. — Так хорошо вернуться домой.

Тревис тоже заулыбался, направляя лошадей в сторону плантации Стэнфорд.