Звездные войны (№175) - Выздоровление

Они остановились перед резервуаром три, внутри которого плавала израненная женщина лет тридцати. Она была на несколько сантиметров выше Леи и довольно мускулистая, и, хотя в ее лице было что-то смутно знакомое, она не напоминала ни Хана, ни Лею. Главным образом потому, что ее голову окружало облако шелковистых волос; как и Лея, Джайна оставила свои волосы в дезинфекционной камере на Дуро.

Лея вытянула шею, высматривая в других резервуарах кого-то более похожего на ее дочь. Но больше не было никого, кроме селонианки с ампутированным хвостом.

— Это Джайна? — спросил Сал-Соло, очевидно, так же охваченный сомнениями, как и сама Лея. — Как на твою дочь, она что-то слишком уж взрослая, Хан.

— Она пилот Разбойного Эскадрона, — сказал Хан. — Ты представить себе не можешь, как сражения в космосе старят девчонок.

И тут Лея наконец поняла: по какой-то причине, которой она пока не знает, Хан и доктор Нимби пытаются забрать эту женщину с Кореллии. Джайны здесь не было и в помине, и никого из остальных детей тоже. По идее, Лея должна была бы испытать облегчение, но вместо этого она вдруг почувствовала себя опустошенной и ужасно одинокой.

— … так ведь, Лея? — спросил Хан.

— Да, конечно, — ответила Лея без малейшего понятия, с чем она соглашается. — Это правда.

Хан довольно кивнул: — Вот видишь?

— А что, сражения в космосе меняют и цвет глаз тоже? — спросила медсестра, изучая данные на дисплее, подсоединенном к резервуару таинственной женщины. — Я как будто припоминаю, что у Джайны глаза карие, как у матери. А у этой пациентки указаны зеленые глаза.

— Косметическая перекраска, — обьяснила Лея. Даже если ее сердце не лежало к этому, она знала, чего хочет от нее Хан. — Чтобы ее было труднее опознать.

Сал-Соло все еще сомневался.

— Чего ты добиваешься, кузен? Эта женщина не может быть твоей дочерью.

— Я могу подтвердить ее личность с помощью простого генетического теста, — предложил доктор Нимби. — Результаты будут известны через… э… два дня.

Сал-Соло бросил взгляд на доктора и повернулся к медсестре: — Проверьте запись приема. Кто за нее заплатил?

За прошедшее время Хан не настолько изменился, чтобы Лея не могла проникнуть за его лицо игрока в сабакк. Он ждал ответа медсестры с притворным безразличием, но глаза его были прикованы к точке за ее спиной, где на поверхности резервуара номер два отражались данные, пробегавшие по дисплею. Когда прокрутка наконец закончилась, отражение показало несколько пустых полей. Взгляд Хана тут же вернулся к медсестре.

— Ее приняли анонимно, — сказал он, как будто и так это знал. — Ни имени, ни контактной информации.

У медсестры упала челюсть, но она только кивнула головой: — Нет даже записи об обстоятельствах поступления!

Хан с самодовольной улыбкой повернулся к Сал-Соло.

— Вот и все доказательства, которые вам требовались, генерал-губернатор. — Он стукнул пальцем по резервуару, и зеленые глаза женщины распахнулись. — Она улетает с нами… или я проинформирую все медиа-станции в системе, что вы удерживаете нашу дочь против ее воли.

Сал-Соло уставился на него: — Я могу доказать, что ты лжешь.

— Точно, — сказал Хан. — Но сумеешь ли ты доказать это йуужань-вонгам?

Лицо Сал-Соло сделалось еще более свирепым, и он повернулся к доктору: — Ее можно перемещать… сейчас?

— Мы можем одолжить им временную бактокамеру, — сказал доктор Нимби. — Если они будут менять жидкость каждый раз, когда будут делать то же самое для Леи, то с этой пациенткой тоже все будет хорошо.

Сал-Соло рассматривал резервуар, без сомнения, пытаясь так же лихорадочно, как и Лея, разгадать, что же общего эта женщина имеет с семейством Соло, и для чего она понадобилась тем, кто послал Рокси Барл.

Наконец, спустя целую минуту после того, как Лея сдалась, он с кислым лицом повернулся к доктору Нимби.

— Мне кажется, я вижу определенное семейное сходство, — сказал Сал-Соло. — Но вы продадите им камеру, а не одолжите. Я не хочу, чтобы кто-нибудь потом за ней летел.

Глава 3

Герметичный люк наконец разошелся в стороны, открыв доступ в похожую на пещеру внутренность общественной стоянки, где Соло на видном месте спрятали «Тысячелетнего Сокола». На любой другой планете они арендовали бы частный отсек в каком-нибудь изолированном роскошном доке. Но здесь, на кишащей агентами Кореллии, такие меры неизбежно привлекли бы еще больше внимания. Лея и Хан некоторое время изучали деятельность на причале, а затем покинули тесный шлюз.

Позади них с шипением закрылся люк, и наконец-то они оказались в месте, где можно было поговорить. Выбросив из головы растущую усталость, Лея схватила Хана за руку и притянула к себе.

— Хан, че происходит?

Из входного шлюза донесся приглушенный гомон — вошли сопровождавшие их корбезовцы с иэ «дочерью» в переносной бактокамере.

— Кто эта женщина, и почему Нимби хотел, чтобы мы забрали ее из медцентра, хотя на вид ей еще лечиться и лечиться?

— Потому что она, может, в еще большей опасности, чем ты. — Хан присел на корточки перед Леей на уровне ее глаз и повернулся спиной к зевакам, которые могли наблюдать за ними из глубины стоянки. — Она кое-чем помогла мне во время перестрелки. Я думаю, что она — джедай.

— Джедай? — Лея не стала спрашивать ни о деталях, ни об основаниях. Агенты КорБеза задержаться в шлюзе всего на несколько мгновений, ровно столько времени нужно компьютерам охраны, чтобы просканировать их лица и подтвердить их особы. — Мы вряд ли ей чем-нибудь поможем. Те, кто послал Рокси Бар, все еще у нас на хвосте.

Хан посмотрел через ее плечо.

— Где?

— Позади нас, в шлюзе, — сказала Лея. — Помнишь, я говорила тебе, что тот агент КорБеза — вор?

Хан наморщил лоб.

— Ну и?

— Это не была галлюцинация. Моя дека пропала.

Теперь он выглядел рассерженным: — Вот ранат!

— Хан, не надо ругаться. Оно того не стоит.

Дека была всего лишь дешевой заменой той, что она потеряла на Дуро, и в ней не было ничего, кроме нескольких неоконченных — скорее, даже бессвязных — писем родным и друзьям.

— Еще он прихватил два листа с записями и стило.

— И это, по-твоему, не стоит?

— Да, если учесть, что они не тронули мой кредит, — сказала Лея. — И кредитные чипы, которые ты оставил в гардеробе.

— Он шпион, — заявил Хан.

Лея кивнула: — Не слишком хороший, но я думаю, что так. Возможно, он работает на тех же людей, которые послали Рокси Барл.

Шлюз за спиной у Леи зашипел и начал открываться. Хан выглянул поверх ее плеча и негромко спросил: — Как насчет остальных?

— Только он один, — прошептала Лея. Она была вполне уверена в своих словах — агент усиленно старался скрыть свои проделки как от них, так и от своего офицера.

Шипение прекратилось, и из шлюза вышли двое корбезовцев с таинственной женщиной в переносной бактокамере. Охранниками были шпион и тот самый офицер, который был в палате Леи, когда она очнулась. Лея опустила голову, не столько притворяясь изнуренной, сколько показывая свое действительное состояние. Несмотря на стимуляторы и обезбаливающие, которые ей вколол доктор Нимби, усталость от сидения вертикально брала свое.

Люк закрылся, и офицер произнес: — Вперед, Соло. Остальные прикроют и будут отгонять репортеров.

— Спасибо, — искренне сказала Лея. Не будь стены корбезовцев, не пустивших голорепортеров на причал, она была весьма уверена, что журналисты последовали бы за ними внутрь «Сокола». — Сдается мне, туда могли забраться безбилетники.

— Не беспокойтесь об этом, — заявил шпион. — Мы обыщем корабль.

Хан пробурчал что-то подозрительно похожее на «только через мой труп» и повел их вдоль периметра причала — ни один бывалый космический бродяга никогда не ходил напрямик через общественную стоянку — к темному диску, лежавшему между более угловатыми формами двух старинных транспортов. Хотя Лея отнюдь не была поклонницей нового матово-черного покрытия «Сокола», она была вынуждена признать, что такой дизайн не только изменял профиль знаменитого корабля, но и скрывал вмятины на корпусе, полученные за столько лет работы на износ. Теперь, даже если бы кто-нибудь случайно заметил корабль в этой темноте, то вряд ли удостоил бы его еще одним взглядом.

Лея задумалась, имел ли Хан в виду именно это, когда выбирал новый цвет, или таким способом он выражал свою скорбь по Чубакке. Она могла так и не узнать; они уже не были настолько близки, чтобы она могла догадаться сама, а спрашивать было неудобно. Как грустно, и это после того, как они вместе победили Империю и вырастили троих детей…

Когда они подошли к «Соколу», из пространства между его посадочными опорами возник силуэт с треугольной головай и блестящими желтыми глазами, тонкие руки были небрежно разведены в стороны, дабы показать, что в трехпалых ладонях ничего нет.

— Капитан Соло, — проскрежетал неизветный. — Рад завести с вами знакомство.

— Не так скоро, лампоглазый, — сказал Хан. — Отойди от корабля и ступай своей дорогой. Мы не даем интервью.

— Интер'вью?

Фигура хрипло засмеялась и ступила на свет — это оказался тот солезависимый арконец, с которым Лея обменялась взглядами в госпитале. У него было плоское рептильное лицо с кожей цвета дюрастали и перекошенным ртом, отчего он выглядел недосоленным. Поверх поношенной туники он носил такой же потертый летный плащ, обшитый дюжинами кармашков на липучках.

— Я не голожурналист, — сказал арконец. — Все, что мне нужно — это убраться с этой кучи грязи.

Оставив переносную бактокамеру висеть на репульсорной каталке, агенты КорБеза достали свои бластеры и подошли поближе.

— Делай, что говорит Соло, — велел офицер. — И дай мне свой идентчип.

Арконец потянулся к карману, как будто повинуясь приказу, и махнул пальцами в сторону офицера.

— Я не кореллианец, — сказал он. — Мне не нужен идентчип.

— Он не кореллианец, — повторил подчиненный.

— Ему не нужен идентчип, — добавил офицер.

Лея уже сидела с разинутым ртом, но на Хана не так-то просто было произвести впечатление.

— Прелестный трюк. А теперь вали отсюда — и забери свои дружков, — он ткнул пальцем в сторону двоих корбезовцев. — Мы не берем пассажиров.

Арконец продемонстрировал ряд кривых клыков — возможно, это была улыбка.

— Я отработаю свой проезд, капитан, — он бросил взгляд на Лею, его плащ распахнулся, показав висящий на поясе светомеч, и она внезапно ощутила тепло, скользнувшее к ней в Силе. — Я первоклассный второй пилот ИТ-1300. У меня самого такой же, если я когда-нибудь вернусь на свои развалины.

— Хан, — Лея схватила мужа за руку. — Я думаю…

Хан вырвался.

— Погоди минутку, — он продолжал смотреть на арконца. — Меня не заботит, водишь ли ты «Звездный Разрушитель», но на свой корабль я тебя не пущу.

— Хан! — резко сказала Лея. — Нет, пустишь!

Хан хотел было возразить, но увидел в глазах Леи нечто, заставившее его подумать еще раз.

— Пущу?

Лея кивнула, исполненная благодарности за то, что все еще может достучаться до него.

— Я думаю, мы должны дать ему шанс, — сказала она. — Определенно из меня сейчас никакой пилот.

Вообще-то C-3PO, которого они спрятали на «Соколе», мог бы справиться с большинством обязанностей второго пилота, но Хан, казалось, понял, что Лея пытается сказать ему что-то еще. Он повернулся к арконцу и оглядел его с ног до головы, изучая его хрупкую комплекцию и поношенную одежду и занося в память его черты.

— Ладно, по виду ты похож на пилота, — сказал Хан. — Какова последовательность экстренного запуска ионных двигателей?

— Прогреть цепи, активировать, включить питание, — отвечал арконец.

Хан поднял бровь.

— Экстренная остановка?

— Отключить питание, затем двигатели.

— А где находится верхний стабилизатор?

Плоская голова арконца чуть прогнулась в центре, он поднял трехпалую руку и произнес: — Вы уже знаете, где находится верхний…

Хан отбросил его руку вниз: — Не пытайся проделывать эти фокусы на мне. С кем, по-твоему, ты имеешь дело?

Арконец пожал плечами и возразил: — Откуда я знаю, где этот верхний стабилизатор? Эта деталь не обслуживается экипажем.

Хан улыбнулся и похлопал арконца по плечу: — Узнаешь.

— Спасибо, капитан.

Судя по его виду, арконец вовсе не чувствовал облегчения. Он метнулся между двух корбезовцев к переносной бактокамере: — Я забираю ее, ребята.

Офицер шагнул в сторону, но его подчиненный быстро встал на пути: — Нам приказано самим погрузить пациентку на борт.

— Это было до того, как мы нашли помощника, — сказала Лея. — А приказано вам было — проследить за нашим отлетом. Никто ничего не говорил, что нужно обшаривать «Сокола».

Она устремила взгляд на карман, в котором лежала ее дека. Подчиненный покраснел и отошел в сторону так быстро, что чуть не упал.

— Хм-м, — арконец улыбнулся и уголком перекошенного рта прошептал: — Интересная техника…

Он взялся за репульсорную каталку, агенты вернули Хану его бластер, и группа поднялась на борт. Ц-3ПO ждал их на трапе.

— О, хвала создателю, вы вернулись! — проговорил он, бешено размахивая руками. — Я не могу даже сказать, сколько раз я был вынужден опускать выдвижной бластер…

— Не сейчас, Трипио, — ответил Хан, пробегя мимо него в направлении кабины. — Приготовься, мы взлетаем.

— Но, капитан Соло, вас и принцессу Лею показывали во всех новостях. Говорят, что вы убили троих людей, и довольно много комментаторов полагают, что должно быть проведено некое расследование…

— Цэ-Трипио, мы знаем, — сказала Лея, направляя свое кресло во входной кольцевой коридор. — Это…

Она повернулась к арконцу.

— Друг доктора. — Он вытащил из переносной бактокамеры подслушиващее устройство раздавил его сапогом и добавил: — Здесь есть еще.

Лея кивнула и опять повернулась к Ц-3ПO: — Помоги нашему гостю приготовить каталку к старту.

Видя, что из-за ее кресла громоздкая бактокамера не пройдет в кольцевой коридор, Лея продвинулась еще вперед. Она чувствовала себя ужасно уставшей и слабой, и первым побеждением ее было свернуть к главному столу и сидеть там всю дорогу. Но за последний год она слишком долго была одна, и знать, что она будет сидеть сама, в то время как Хан и его новый помощник будут решать свои проблемы, была выше ее сил. Она должна быть со своим мужем… даже если она больше не уверена, что нужна ему.

Репульсорное кресло было весьма компактным, и после того, как Лея опустила выдвижной шест, на котором висели ее капельницы, провести его по внешнему коридору оказалось несложно. Но в самой кабине уже стояло четыре сиденья, так что ей пришлось втиснуть свое кресло у самой двери. К его чести, Хан не стал спрашивать, что она здесь делает. Он был так занят возней с рычажками и циферблатами, что Лея даже не была уверена, что он ее заметил.

Следом за ней в кабину пробрался арконец и, заняв сиденье второго пилота, так гладко вошел в процесс предстартовой подготовки, что стало ясно: насчет своего собственного ИТ-1300 он сказал правду. Были, конечно, некоторые проблемы, когда он столкнулся с кое-какими модификациями «Сокола», но по терпению Хана Лея могла судить, что арконец произвел на него впечатление. Она постаралась не завидовать.

До старта оставалось тридцать секунд, когда наконец начались неизбежные глюки.

— Индикатор трапа, — Хан показал на панель со стороны арконца. — Она должна была погаснуть еще минуту назад.

— Я думал, я сделал это.

Арконец ударил по кнопке возврата. Лампа на мгновение погасла, потом зажглась снова…

Хан выругался и активировал интерком: — Трипио, по-моему, трап опять застрял. Проверь его.

Никакого ответа.

— Трипио?

Хан опять ругнулся. Лея начала отводить свое кресло.

— Нет, я пойду, — арконец отстегнул ремень и встал. — Вам не следует ходить туда одной. Могут быть проблемы.

— Спасибо, — Хан отстегнул противоаварийную систему ремней и поправил бластер, затем повернулся к Лее и сказал: — Рад, что ты здесь.

Лея улыбнулась: — Я тоже.

Они молча прождали где-то с минуту, пока индикатор трапа наконец не погас. Вскоре появился арконец.

— Просто застрял, — сказал он. — Я стукнул по контрольной панели, и он пошел вверх.

— Я всегда так и делаю, — произнес Хан, изучая репульсорные двигатели.

— А что там с Трипио? — спросила Лея. Ей было неспокойно — это было не чувство угрозы, а ощущение, что не все в порядке. — Почему он не ответил?

— Я думаю, он споткнулся о кабели, что соединяют бактокамеру с медицинским блоком. — арконец бесшумно скользнул на свое сиденье. — Его выключатель был повернут. Я перезапустил его.

— Это что-то новое, — Хан покачал головой и открыл канал на центр управления трафиком космопорта: — Контроль, это «Сумеречная Птица», просим разрешение на взлет.

«Сумеречная Птица» — это было имя, под которым они припарковали «Сокола» — Ответ отрицательный, «Сумеречная Птица» — пришел ответ. — Ждите.

Хан закрыл канал.

— Что там еще?

Он активировал наружные мониторы слежения, и они стали ждать в напряженном молчании, когда из входных шлюзов хлынет абордажная команда КорБеза или толпа наемных убийц.

Несколько мгновений спустя в динамиках затрещал голос контроля: — Кореллианская Служба Безопасности информирует нас, что такого корабля, как «Сумеречная Птица», не существует, — пришло сообщение по открытому каналу. — Однако «Тысячелетнему Соколу» дается разрешение на немедленное отправление.

— Принято. — Не теряя времени, Хан запустил репульсорные двигатели и вылетел из дока; кто-то только что сделал так, чтобы каждый корабль на расстоянии сотен тысяч километров знал, кто они такие. — И проверьте карманы того корбезовца. Я видел, как он украл деку. Конец связи.

Глава 4

Усеянный парками ландшафт Коронета медленно проплывал под кормой «Сокола», когда Хан резко свернул на юг, в сторону моря, и врубил ионные двигатели на полную, начав подъем по длинной дуге, которая должна была провести их над полюсом на другую сторону планеты. Комлинк тут же разразился отборными проклятиями — Кореллианский Контроль протестовал как против запрещенной траектории, так и против ударной волны над городом, но Хан проигнорировал поток угроз и вынул из приемника предохранители.

После того как диспетчер-корбезовец выдал их, улетать по стандартной траектории было так же безопасно, как прыгать в яму Сарлакка.

Золотистые глаза арконца были прикованы к датчикам температуры.

— Я думал, у тебя есть опыт в таких вещах.

Поскольку его составные глаза с трудом различали отдельные формы, он носил маленький оптический сканнер, считывавший данные с дисплея и передававший их в наушники в звуковой форме.

— Каждый зеленый контрабандист в галактике знает, что нельзя обогнать корабль, который уже на орбите. Тебя подрежут в любой момент.

— Не скажешь, почему? — Хан сделал вид, что удивился. — Из-за силы притяжения?

— И из-за трения о воздух, и из-за постепенного набора скорости, и еще много из-за чего, — арконец взглянул через плечо на Лею. — Это ведь Хан Соло, не так ли? Настоящий Хан Соло?

Хан повернул голову и увидел, что Лея пожимает плечами.

— Знаешь, я сама удивляюсь. — Она опустила глаза, и Хан подумал, что она засыпает, но затем она добавила: — Но я проверила, на его идентчипе написано именно так.

— Один из них, по-любому, — сказал Хан. Он был рад услышать эхо… хоть и слабое, но все же эхо прежнего Леиного остроумия.

Они достигли другой стороны планеты. Хан потянул ручку управления назад, устремляя «Сокола» вертикально вверх. Жар корпуса отключил все датчики, ионные двигатели силились поддерживать скорость. Арконец раскрыл свой косой рот.

— В-в-вы с-с-спец на с-с-сто д-д-двадцать процентов, — выговорил он.

— Не говори, — отозвался Хан. — Включи тактический дисплей, посмотрим, что там происходит.

Арконец не отводил сканнер от датчиков температуры: — Одна двадцать семь!

— Армейский сплав, — обьяснила Лея. — Мы можем выдержать одну сорок, по крайней мере так мне говорил Хан.

— Может, и больше, если я захочу разогнаться, — похвастался Хан.

— Не надо, — сказал арконец. — И так впечатляет.

Он включил тактический дисплей, и все увидели каплеобразный рой пятнышек, облетаюший планету. Погоня. Арконец задал векторы перехвата. На экране появилась паутина светящихся линий, все они сходились далеко позади пунктирного контура, показывавшего ожидаемую позицию «Сокола».

— Я полагаю, зеленые контрабандисты знают не все, — насмешливо произнес Хан. — Задавай курс на Комменор.

Он выждал несколько секунд, дабы убедиться, что ни у кого из преследователей «Сокола» не припасено в дюзах никаких собственных трюков, затем переключил энергию на кормовые щиты, оставаясь начеку на случай неожиданностей.

Хотя у него была куча вопросов к новому напарнику, он хранил молчание и лишь наблюдал за его работой. Хан, конечно, видел более одаренных навигаторов, но подход арконца был правильным, и он использовал процедуры с повторами, чтобы избежать ошибок.

Через несколько минут он передал координаты на дисплей Хана.

— Желаете перепроверить?

— Без надобности, — сказал Хан. — Я тебе доверяю.

— Да? — верхний уголок рта арконца приподнялся еще немного. — Аналогично.

Арконец подтвердил координаты, и Хан запустил гипердвигатель. Возникла обычная необьяснимая задержка — Хан уже год пытался ликвидировать ее причину — и встревоженный арконец начал озираться по сторонам. Хан поднял палец, призывая к терпению, после чего звезды вытянулись в линии.

Прежде чем устроиться на время рейса на Комменор, они потратили некоторое время на проверку систем, и после этого Хан получил возможность поразмыслить о своем временном напарнике. От его взора не укрылся ни светомеч, висевший под рваным летным плащом арконца, ни признаки мозговой игры, которую он сыграл с агентами КорБеза. И все же, хотя в галактике теперь было столько джедаев, что Хан уже не мог знать их всех по именам, он должен был бы слышать о джедаеарконце… тем более о солезависимом арконце.

— Итак, — сказал Хан, — кто ты такой?

— Ицал Ваз, — арконец улыбнулся и, криво улыбаясь, протянул трехпалую руку. — Спасибо, что взяли меня с собой.

— Ваз? Ицал Ваз? — Хан пожал руку. — Это имя звучит знакомо.

Взгляд Ицала скользнул вниз, и он отпустил руку Хана.

— Нет ничего невозможного, но иы никогда не встречались.

— Но я знаю это имя, — сказал Хан. — А ты, Лея?

Он обернулся и увидел, что ее голова свесилась на грудь. Хотя глаза Леи были закрыты, у нее дрожали руки, а лоб прорезали морщины, и у Хана сжалось сердце, когда он увидел, что она страдает даже во сне.

— Сдается мне, лучше уложить нашу больную в постель. — Хан расстегнул ее противоаварийные ремни. — Поговорим через пару минут.

— Ладно, — ответил Ицал Ваз. — Мне всегда было любопытно узнать о ваших годах в Корпоративном Секторе.

Едва ли это был разговор, который Хан имел в виду, но он поднялся с пилотского кресла и отнес Лею в каюту первого помощника. Она не шевелилась, даже когда он уложил ее на койку и подключил к медицинскому блоку. Хан знал, что она нуждается в отдыхе, но все же надеялся, что она откроет глаза хотя бы на минуту и улыбнется ему в знак того, что она поправится… что они поправятся. Ему нужно было время, чтобы оплакать Чубакку, он знал это, и, возможно, ему даже потребовалось для этого пересечь галактику, помогая Дроме разыскать его клан. Но только сейчас начал Хан понимать, насколько он поддался своему горю и чего это ему стоило.

— Доброго пути, принцесса. — Он поцеловал Лею в лоб. — Не бросай меня пока.

Мониторы не показали никаких признаков того, что она его услышала.

Хан затянул на ее груди последние ремни безопасности и прикрепил репульсорное кресло к полу рядом с кроватью, после чего пошел на корму посмотреть на другую пассажирку «Сокола». Ее репульсорная каталка была пристегнута к полу каюты экипажа, пара проводников соединяла ее переносную бактокамеру со вспомагательным медицинским разъемом. В углу стоял Ц-3ПO, его фоторецепторы не горели, а металлическая голова была слегка наклонена вперед, показывая, что дроид отключен.

Покрывала на трех койках были смяты.

Хан быстро убедился, что бактокамера функционирует, затем протянул руку и щелкнул выключателем на затылке Ц-3ПO.

Голова дроида дернулась вверх.

— … не могу оставить ее среди… — он замолчал, когда его фоторецепторы вспыхнули снова. — Капитан Соло! Что случилось?

— Хороший вопрос. — Хан посмотрел по сторонам, — Я думал, Ицал включил тебя.

— Если вы имеете в виду этого любителя соли, этого арконца, которого хозяйка Лея просила вас взять с собой, то вовсе нет! — он показал на бактокамеру. — Я инструктировал его, где пристегнуть каталку, когда… ну, должно быть, кто-то повернул мой выключатель.

— Так ты не споткнулся о кабель медицинского блока?

— Капитан Соло, вы же знаете мое отношение к возможному стиранию памяти, — сказал Ц-3ПO. — И уверяю вас, я знаю, как правильно подходить к информационному кабелю. Я к нему даже не приближался.

— Этого-то я и боялся.

Хан подошел к койке и увидел на покрывале нечто смахивающее на большой черный ноготь. Такие же чешуйки обнаружились и на других койках, а на третьей — еще и парочка разобранных передатчиков, очень маленьких — похожих на тот, что агент КорБеза спрятал в переносной бактокамере. Хан положил руку на смятое одеяло. Постель была еще теплой.

— Иди в каюту первого помощника и оставайся с Леей, — Хан собрал чешуйки и передатчики в ладонь и пошел к двери. — Никого к ней не пускай.

— Конечно, капитан Соло, — Ц-3ПO, лязгая, направился в кольцевой коридор. — Но как же я их остановлю?

— Сообщи мне.

Хан пошел через пассажирский отсек, направляясь к тоннелю, что вел в кабину. Он ничуть не удивился, когда обнаружил, что корбезовец, шпион, а может, и оба, установили на бактокамере подслушивающие устройства — он сам собирался все проверить — но ведь передатчтки кто-то разобрал. Само по себе это не означало, что Ицал Ваз прячет на борту безбилетников, а если даже так — что они коллаборационисты из Бригады Мира, наемные убийцы или агенты, нанятые теми, кто послал Рокси Барл. Но придется задать кое-кому несколько вопросов.

Придав себе как можно более непринужденный вид, Хан вошел в кабину и остановился посмотреть на навикомпьютер. Согласно дисплею, они сохраняли курс на Комменор — значит, никаких диверсий, которые мог замышлять арконец, пока не произошло.

Хан скользнул в кресло пилота.

— Все в порядке?

— Что могло случиться за десять минут? — Ицал продолжал смотреть в обзорный экран, и в бесцветных глазах арконца отражалась серая пустота гиперпространства. — Вы как будто огорчены?

— Огорчен? — Хан проверил их положение, протянул руку вверх и расстроил работающий гипердвигатель. Затем, пока Ицал был дезориентирован внезапно вспыхнувшим светом звезд, он достал бластер и повернулся лицом к арконцу: — Я не огорчен. Я зол… Скорее, даже взбешен.

Казалось, Ицал даже не удивился. Он лишь моргнул, стряхивая с глаз ослепление, и жестом показал на бластер: — В этом нет необходимости. Я могу обьяснить.

— Лучше бы тебе надеяться, что так и будет, — Хан раскрыл вторую руку и выложил черные чешуйки и разобранные передатчики на консоль между их сиденьями. — Когда нужно защищать мою жену, я становлюсь несдержанным.

Ицал ухмыльнулся, но даже не посмотрел на предметы.

— Я уже это заметил — в изоляторе.

— Так это ты был в бактовом зале?

Ицал энергично кивнул головой: — Я помог.

Когда Хан не опустил бластер, на лбу Ицала появилась морщинка, и он как бы непроизвольно шевельнул рукой. Будь Хан обычным капитаном грузовика, который опасается, что его корабль захватит бродяга-джедай и его приятелибезбилетники, трюк мог бы сработать. Однако Хан слишком часто сражался вместе с Люком Скайуокером, чтобы предвидеть такой маневр, его свободная рука уже сжимала дуло бластера, и оружие осталось у него.

— Если дойдет до того, что придется использовать его или потерять, — предупредил Хан, — я его использую.

Бластер снова лег Хану в руку.

— В вас так же мало благодарности, как и выдержки, — пожаловался арконец. — Или, может быть, вы просто не знаете, как доверять другим.

— Я смогу тебе доверять, когда узнаю, кто ты такой. — Хан установил бластер на оглушающий режим, не столько из жалости к Ицалу, сколько не желая прожигать дыру в критически важной приборной доске. — Ты носишь светомеч и знаешь несколько трюков с применением Силы, но все это было и у Дарта Вейдера. Насколько я могу судить, ты больше похож на наемника, чем на рыцаря-джедая.

Ицал вжался в сиденье, как будто его ударили.

— Это все привычка к соли, не так ли? — спросил он. — Вы считаете, что настоящий джедай никогда до такого не дойдет.

— Если ты ищешь сочувствия, то ты не на том корабле, — сказал Хан. По правде говоря, он чувствовал определенную симпатию к нервному арконцу, но сейчас было не время делиться недостатками. — Ты должен знать, что я для джедаев не чужой. Будь ты джедаем, я бы тебя знал.

— Вы меня знаете, — взгляд Ицала скользнул в сторону, и его лицо стало темнее угля. — Вот причина, почему вы вспомнили мое имя: у меня были проблемы в академии. Откусил кусочек от груза «Кента».

— Ах да, конечно, — сказал Хан, припоминая этот инцидент. Трехмесячный запас соли пропал в течение нескольких дней, а затем пропал и тот студент, который его сожрал.

— Но тебя не было всего несколько месяцев! — Хан бросил многозначительный взгляд на пояс Ицала.

Ицал кивнул головой.

— Как раз столько, чтобы сконструировать себе светомеч, — сказал он. — В конце коцов… я нашел наставницу, которая научила меня мириться с моей слабостью… и которая помогла мне найти мою силу.

Хан приподнял бровь.

— И я уверен, что вы ее не знаете, — молвил Ицал.

— От твоей истории с каждой минутой все больше несет гаморреанской кухней, — заявил Хан. Он показал на чешуйки и разобранные передатчики: — Но ты до сих пор не обьяснил вот это.