Легенды Ньюфорда - Загадка поющих камней

Маркдж'н пожал плечами и отошел от волка. Его лицо выражало беспокойство, но это был страх не за себя, а за Минду. Он взглянул на Гримбольда, в душе медника верность старому другу боролась с новой привязанностью. Он явно хотел что-то сказать, но не знал, как выразить свои мысли. Всего мгновение назад вислинг, казалось, заполнял собой всю комнату, а теперь он как будто сжался, стал меньше ростом. Танет вздохнула и заговорила, не дожидаясь, пока медник решит, с чего начать.

– Ты был с ней слишком резок, ллан, – сказала она. – Она ведь не новичок у тебя на обучении.

Я знаю. Голос вислинга еле прошелестел в их головах.

– Почему ты так уверен, что меч проклят?

Я не уверен, последовал ответ. Но сочетаниесилы, заключенной в ней, и заколдованного оружия может стать слишком опасным. Я снова и снова задаю все тот же вопрос кто она, кто эта юная особа, которую ты приветила, Танет? Она была в силонеле и видела самого Увенчанного Рогами, а это уже немало. Он из Срединного Королевства, а теперь еще и эти серые, он кивком показал на волков, пришли ей на помощь. Она носит волшебный меч, на котором лежит печать бога. А какое место отведено нам в этой битве богов?

— В старых книгах говорится, что любая война – это битва богов.

Да, Танет. Но это говорит голос философа, как мы оба прекрасно знаем. Но тут… Принадлежит ли оружие Туатану, Сумрачным Богам из Срединного Королевства или Богам Тьмы? Одно я знаю наверняка: на нем печать бога.

Танет понимающе кивнула.

– Все же ты был слишком суров, и не важно, кому посвящен меч – Светлым Богам, Сумрачным Богам или силам Тьмы, – продолжала настаивать она.

Ты не знаешь всех опасностей магии, последствий необдуманных заигрываний с силами, недоступными нашему пониманию. Я был свидетелем случая, когда оружие, подобное мечу Минды, обернулось против своего хозяина. Хотелось бы мне стереть из памяти это событие.

— Но как же ты получил свои знания? – не отступала Танет. – Я скажу тебе. Только благодаря тем, кто осмеливался посягнуть на неведомое, тем, кто исследовал и экспериментировал.

Да, это так. Но есть ли в этом необходимость сейчас? Законы уже известны, и надо только найти время, чтобы их усвоить.

— Вот как раз времени Минде и не хватает. И вспомни, есть еще и такие, кому способности даны от природы.

Она не из рода эрлкинов, возразил Гримбольд.

– Но она и не однажды рожденная. Или ты не согласен с этим?

Гримбольд покачал головой: Нет. Ее собеседник из рода веррнов не ошибся. Она не мернан.

— Я рассказывала, что произошло, когда Минда попробовала себя в дарин-поиске, – продолжала Танет. – Ты не забыл? Мне никогда не встречался еще человек, настолько восприимчивый к этому искусству. Я бы сказала, что она понимает – в определенной степени, – какие возможности дает ей этот меч, и храбро принимает это, поскольку выбора у нее нет. Она рассказывала о своем детстве – об отце, который бил ее, о необходимости хитрить, чтобы на несколько часов вырваться из дому к друзьям. Неужели ты считаешь, что ей захочется снова попасть в рабство? Теперь, когда появился шанс? Предупреди ее, если ты считаешь необходимым, но сделай это помягче.

Вот в этом ты права, устало согласился Гримбольд. Он вздохнул. У нее благородное сердце и загадочные способности, недоступные моему пониманию. Если боги предназначили ей определенную роль, кто я такой, чтобы мешать?

— Теперь в тебе говорит твоя сила, ллан, – сказала Танет.

И твоя мудрость. Но должен тебе признаться, я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы смог разгадать головоломку ее происхождения и уготованной ей судьбы. Тогда мы могли бы…

— Гримбольд!

Барсук оглянулся на призыв медника. Маркдж'н стоял у самой двери, откуда ему был виден холл и передняя часть здания. Предельно сконцентрировавшись, вислинг стал искать источник необычного напряжения, которое он ощутил в воздухе. Внутренним зрением он увидел Минду, сидевшую на корточках в одной из комнат задней части башни, и вдруг мощная волна зла затопила его.

Тот, кто их преследовал, пришел.

– Он здесь у самой двери! – крикнул Маркдж'н.

Гримбольд подскочил к выходу и заглянул в холл. На фоне освещенного солнцем проема он увидел чей-то силуэт. До него было довольно далеко, но вислинг уже понял, кто за ними охотился.

Бродяга, с удивлением произнес он.

Шерсть на плечах и спине барсука поднялась дыбом. Когда-то однажды он видел это создание – высокий худощавый человек с лысым, туго обтянутым кожей черепом. Белый балахон закрывал его от шеи до пят, подчеркивая бледность худых пальцев и лица. Глубоко посаженные глаза под тонкими бровями горели беспощадным огнем.

Гримбольду не приходилось сражаться с подобным существом. Его учитель, вислинг Марковин, высокий ллан с родины барсука, Хафелиса, схватился с Бродягой и погиб, уничтожив врага. Бродяги были порождением Дакетов, и победить их можно было только одним оружием – призрачной смертью. У Гримбольда его не было.

Маркдж'н, заговорил Гримбольд. Иди, отыщи Минду. Ты найдешь ее в одной из задних комнат. Потом вместе с ней и Танет бегите к вратам. Я постараюсь задержать его, но, боюсь, это выше моих сил.

— Но, Гримбольд…

Иди! Сейчас не время спорить. Если смогу, я постараюсь вас догнать.

Не сомневаясь, что медник выполнит его приказ, Гримбольд двинулся через холл к двери. Высокий волк, который до этого не дал Маркдж'ну последовать за Миндой, пошел рядом с барсуком. Длинные когти звонко постукивали по каменному полу. Сердце Гримбольда было переполнено страхом за всех них.

Глава 8

С приближением Бродяги Минда все больше отчаивалась. Это настолько соответствовало ее собственному настроению, что она не заметила постороннего воздействия, пока далквер не остановился перед самой башней, А затем та же волна зла, которая захлестнула Гримбольда, обрушилась и на нее.

Она встала на дрожащих ногах и выглянула наружу. Несмотря на то что угол здания загораживал главный вход, Минда внутренним зрением видела Бродягу так отчетливо, как будто он стоял прямо перед ней. Она смахнула с лица слезы, еще больше размазав грязь, и сжала рукоять меча.

– Минда! Минда!

Это был Маркдж'н. Она повернулась и побежала прочь. Это существо пришло за ней, а не за ее друзьями. Она приняла решение расстаться со спутниками. Если она останется одна, больше никто не пострадает. Минда не думала, что это явился Повелитель Снов, но исходящее от него зло было столь же омерзительным, сколь и любое проявление Ильдрана.

– Минда!

Теперь голос медника был еле слышен. Она пересекла холл, подняв облака пыли. Маркдж'н может увидеть ее следы, но с этим ничего нельзя поделать. Пыль толстым одеялом покрывала все вокруг.

Справа показался проем, черневший на фоне сумрачного холла. Минда свернула и обнаружила лестницу. Перескакивая через две ступени, она поднялась наверх и тотчас же услышала, как Маркдж'н проскочил поворот, окликая ее по имени. Значит, он не обратил внимания на ее следы. Но вскоре он заметит свою ошибку, поняла Минда и ринулась вперед, чтобы убежать как можно дальше.

Минда уперлась в дверь и осторожно приоткрыла ее. За ней оказался коридор с бесчисленными дверями с обеих сторон. Минда, сжимая рукоять меча, вошла в первую попавшуюся. Перед ней был еще один коридор – более высокий и просторный, чем предыдущий. Девушка задвинула за собой засов, и как раз вовремя – на лестнице уже раздавались шаги Маркдж'на. В этом коридоре тоже имелись двери по сторонам, но самые высокие находились в торце. Немного подумав, Минда шагнула вперед. Все направления в ее голове спутались, но, вероятнее всего, двери вели в комнату, из которой был виден вход в здание. Она хотела посмотреть на своего преследователя собственными глазами, а не полагаться на то внутреннее зрение, благодаря которому в ее мыслях откуда-то появлялись образы. Минда еще не привыкла к нему и не могла полностью довериться.

Возможно, придется столкнуться лицом к лицу и сразиться с кем бы то ни было, снова прибегнув к помощи меча. Минда понимала, что, несмотря на предостережения Гримбольда, ей придется обнажить клинок. А что еще она могла сделать? О расплате она будет думать потом. До этого еще нужно дожить.

Двойные двери вели в огромный зал, всю наружную стену которого занимали окна. Минда опять заперла за собой засов и подошла к окну. Большую часть стены составляли шесть громадных стекол. Под каждым из них располагались три окошка меньшего размера. Некоторые из них были разбиты виноградными лозами, пробравшимися внутрь по зазубренным осколкам. Из мебели в зале стоял только длинный, почти во всю длину помещения стол со стульями по обе стороны.

Стоило Минде обогнуть стол и подойти к окну, как талисман предостерегающе нагрелся. С каждым шагом он становился все горячее. Решимость Минды быстро таяла.

Но она сосредоточилась на мыслях о враге, страх только подлил масла в огонь ее ярости: это Ильдран навлек на нее все эти беды и погубил уже столько людей. Талисман жег кожу, словно расплавленный металл, но в душе Минды бушевало пламя, в котором выплавлялась ее сила и закалялись чувства. Нервы были напряжены, словно натянутая тетива арбалета.

Из окна она увидела очередного посланца Ильдрана. Одной рукой Минда сжимала рукоять меча, другой оперлась на подоконник.

В тот самый момент, когда она посмотрела вниз, Бродяга поднял голову, и при виде жертвы в его глазах вспыхнуло дьявольское пламя.

Из двери внизу, где стоял Гримбольд, вырвался сноп золотистого света и окутал фигуру Бродяги. Глянув вниз, он неуловимым движением костлявых рук рассеял золотистый свет вислинга и в ответ выпустил огненно-красную молнию. Его взгляд вернулся к окну, где стояла Минда, и теперь на лице монстра появилась злобная усмешка.

Минда отскочила назад, чтобы не видеть ужасной личины, трясущимися руками она начала вытаскивать свой меч, как вдруг перед глазами все замерцало.

Иди ко мне, раздался в ее мозгу скрипучий шепот.

Огромный зал исчез. Минда увидела, что стоит на скалистом утесе и смотрит вниз на фигуру в белом одеянии. Их окружала пустыня – бескрайнее, продуваемое всеми ветрами море песка и остроконечные красные скалы. Бродяга поманил ее узловатым пальцем.

Иди ко мне, иди ко мне.

Минда сжала рукоять меча, но пальцы ощутили пустоту. На ней не было ничего, кроме тонкой ночной рубашки, только висевший на шее талисман Яна придавал ей сил. В тот момент Минда поверила, что все – от знакомства с Яном в вересковой пустоши до ее бегства из гостиницы и встреч в Даркруне – было только сном. Очередным издевательским обманом в игре, затеянной Ильдраном.

Паника охватила ее. Минда глянула вниз, стараясь отыскать что-то знакомое, чтобы сориентироваться. Меч исчез. Даркрун исчез.

(Все это сон.)

Она ощутила оцепенение и слабость; ей негде спрятаться, ничто не спасет ее от власти Ильдрана. Минда съежилась – одинокая и беспомощная.

Иди ко мне.

Воздух вокруг наполнился зловонием – таким же удушающим, как и прикосновения щупалец самого Ильдрана. Минда вдруг поняла, что она спускается вниз по скале, повинуясь призыву Бродяги, совершенно не сознавая, что делает. Острые осколки камней впивались в босые ступни. Она уже преодолела почти половину спуска. Голова слегка кружилась.

(Все это сон.)

Но талисман – он ведь существует. Он по-прежнему огнем обжигает кожу. Предполагалось, что он спасет ее от этих кошмаров, защитит ее разум от власти Ильдрана.

(Ян… все это… сон…)

Минда не могла в это поверить. Надо бороться с наваждением, иначе остается только лечь и умереть. Признать свое поражение. Она не может позволить Ильдрану победить. Ухватившись за эту мысль, Минда замерла на месте, пальцы побелели от напряжения. Внутри нее шла безмолвная борьба. Внизу, под скалой, Бродяга еще откровеннее ухмыльнулся и поманил ее жестом. Костлявая рука поднялась, потом опустилась. Скрипучий шепот скрежетал в голове.

Иди ко мне.

Минда пожалела, что не умеет сражаться, как Маркдж'н, без помощи заколдованного меча, пропавшего именно в тот момент, когда он был так необходим. Или защищаться с помощью заклинаний, как Гримбольд на пути сюда, когда они впервые почувствовали приближение врага, и даже не может выстрелить в Бродягу магическим зарядом света. Воспоминания принесли некоторое воодушевление.

Чары. Иллюзии. У нее есть талисман.

(Это не сон. Это должна быть реальность.)

В талисмане заключено ее волшебство – так сказал Ян. Или, вернее, он говорил, что талисман убережет ее. Он нагревался, предупреждая об опасности. Успокаивал, когда охватывала паника.

(Только дурак может в это поверить.)

Что ж, ее ведь не зря называли глупышкой Сили, не так ли? Магия работает, если сконцентрируешься на своем желании, – так говорила ей Танет. Она сможет воспользоваться магией. Должна. А значит…

Минда перестала сдерживать свои страхи. Бродяга тут же заметил их и рассмеялся. Это ее не беспокоило. Потому что теперь, пока ее тело продолжало спускаться, пока ее страх свободно вырывался наружу, глубоко внутри крепло и росло единственное желание. И Минда накапливала силу, как во время дарин-поиска, только сейчас она держала ее в себе и выжидала.

Иди ко мне, игрушка Ильдрана. Ты слишком долго заставляла себя ждать. Иди ко мне.

Услышав такое обращение, Минда крепче сжала зубы. Еще тщательнее укрыла растущий гнев под покровом страха, крепнущая сила вытеснила горечь обиды.

Иди ко мне. Мы пойдем вместе, душа к душе, пойдем в замок Ильдрана, замок твоего хозяина. Иди ко мне.

Душа к душе? Вот еще одна отличительная особенность силонеля, вспомнила Минда. Здесь находятся только души, и только духовные силы имеют значение.

Понимание этого открыло путь могучему потоку силы, вырвавшемуся из потаенных глубин ее существа. Океан сил был таким безбрежным, а Минда и не подозревала о его существовании. Нечто подобное она испытала во время дарин-поиска, когда внутренняя сила пробилась откуда-то из подсознания и остановила движение маятника. Только благодаря ей Минде удалось спастись на Деветтире, когда Ильдран напал на нее в бездне. Теперь эта самая сила позволит нанести ответный удар.

Иди ко мне.

И она пришла. Маленькая и одинокая, стояла Минда перед Бродягой, словно провинившийся ребенок перед строгим учителем. Бродяга поднял руки, и ветер раздул его балахон, превращая в крылья. Песок, гонимый тем же самым ветром, царапнул по щеке Минды, попал в глаза, причинив жгучую боль. Но она продолжала старательно удерживать вокруг себя покров иллюзии – ее волшебство.

Бродяга опустил руки ей на плечи, и, когда когти вонзились в кожу, Минда позволила защитному покрову упасть. Поток энергии взревел вокруг них с яростью зимнего шторма. Усмешка Бродяги превратилась в гримасу боли. Он пронзительно вскрикнул и попытался отдернуть руки, но пальцы словно приклеились к ее плечам. Сила захлестнула их обоих. Весь гнев Минды, ее отчаяние и страх, пробив его защитные поля одно за другим, ударили по извращенной душе, заставив униженно застонать.

Минда отступила назад. Руки Бродяги упали с ее плеч и бессильно повисли. Горящие глаза потускнели, ненависть беспомощно плескалась в остановившемся взгляде. Его силы иссякли.

Снова она оказалась на вершине скалы, а он остался внизу. Раздался звук, похожий на одиночный удар грома, Минда опять стояла в зале башни. После пережитого потрясения девушка едва дышала и дрожала всем телом. Но что-то в ней изменилось. Теперь она могла спокойно смотреть на Бродягу, на растерзанные трупы скеллеров и не отворачиваться. Зрелище не доставляло ей удовольствия, Минда не превратилась в одно из Порождений Тьмы, которые наслаждаются страданиями и смертью, но и уклоняться от битвы она больше никогда не будет.

Во время схватки в силонеле окно, находящееся перед ней, вывалилось наружу, бесчисленные осколки стекла осыпали неподвижную фигуру Бродяги. Теперь он стоял на коленях, раскинув в стороны сожженные до костей руки. При первой же попытке подняться его перекосило от боли. Ненавидящий взгляд отыскал глаза Минды. Бродяга жаждал отомстить, но не мог даже встать.

Ты… удивила меня. Безжизненный голос Бродяги прерывисто звучал в голове Минды. Больше… тебе не удастся… застать меня врасплох… Теперь я… буду начеку… И мы… все равно… схватим тебя.

Минда вынула меч и показала его Бродяге. С едва слышным потрескиванием по всему лезвию пробежал голубой огонь.

– Оставьте меня в покое, – решительно сказала она. – Ты знаешь, что не можешь причинить мне вреда.

Мы… еще… посмотрим…

Налетела визжащая стая скеллеров, вокруг Минды замелькали острые когти и хищные клыки. Она позволила мечу отразить нападение. Чудовища гибли одно за другим, а она оставалась равнодушной. Словно наблюдала со стороны – всего лишь зритель, и ничего больше, на этот раз кровь не забурлила в жилах, и не было никаких криков на чужом языке.

Только что в воздухе клубилась стая когтистых чудовищ, и вот они уже едва видны высоко в небе. Бродяга тоже пропал. И ни один скеллер ее не тронул. Об этом позаботился меч. Минда стояла, уперев окровавленное лезвие в подоконник, и смотрела в никуда.

В кого она теперь превратилась? Узнают ли ее Рабберт и Джейни? Или Хадон? Захочет ли дядя Томалин погладить ее по головке и поцеловать в лоб?

Чем она стала?

Неужели Ян при помощи талисмана изменил ее? Или меч – может, это его воздействие? Останется ли она такой, как сейчас, или все это исчезнет? Минда вспомнила пробудившуюся в ней силу. Интересно, обладают ли такими возможностями все люди, мужчины, женщины и дети? Вот только… Однажды рожденной тебя никак нельзя назвать – так сказал Ян. Что он имел в виду?

Совершенно бессознательно Минда вытерла клинок о листья стелющихся по стене лоз. Она дотронулась до его твердой рукояти, потом пальцы нащупали висевший под рубашкой талисман.

Однажды рожденная. Значит ли это, что есть люди, которые рождаются не один раз? Ее учили, что душа человека после его смерти предстает перед судом Коэвы и, в зависимости от соотношения добра и зла в его жизни, на веки вечные остается в его Белом Дворце или пропадает в Бескрайних Морях.

Тряхнув головой, Минда пересекла зал и подошла к двойным дверям, из-за которых доносился стук Маркдж'на. Похоже, он стучал уже довольно долго, вот только она сама была слишком… потеряна и не обращала на это внимания. Она отперла дверь и отскочила назад от распахнувшихся створок. Маркдж'н ворвался внутрь, но споткнулся и растянулся на пыльном полу. Он поднял голову: в его глазах смешались тревога и укор. Минда молча протянула руку и помогла ему подняться.

Ты изменилась.

Минда и Маркдж'н вошли в комнату, где собрались все их спутники, и ее взгляд отыскал вислинга. Гримбольд принял на себя ужасный удар Бродяги и остался в живых только благодаря магии. Его густой мех потускнел, а сам барсук был на грани изнеможения.

Минда не решилась ответить и только кивнула.

И ты победила его, продолжал он. Как?

— Вряд ли я сумею объяснить, – сказала Минда.

Внезапно она ощутила неимоверную усталость, каждый сустав, каждый мускул в ее теле болел. Минда опустилась на пол рядом с высоким красновато-серым волком и прислонилась к стене.

– Все так запутано. Я вспомнила, как ты накладывал чары, и сама попыталась сделать нечто подобное. Притворилась испуганной – я в самом деле испугалась. И не стала сдерживать свой страх, он был настолько велик, что за ним чудовище не смогло распознать… растущей силы для ответного удара. Я понимала, что должна подойти как можно ближе и позволить ему прикоснуться ко мне. Что произошло дальше, я не могу объяснить, и не думаю, что мне удастся это повторить. Все получилось так, как будто я всегда знала, как поступить, и вспомнила об этом только в момент опасности. Можно ли отыскать в этом какой-то смысл?

Танет метнула на Гримбольда взгляд, говоривший: «Разве я была не права? » Барсук молча кивнул ей в ответ.

– И еще я снова воспользовалась мечом, – откровенно призналась Минда, ожидая реакции Гримбольда.

Я знаю. Я почувствовал, когда ты обнажила меч. Мы обсуждали это – Танет и я – после твоего ухода. Танет напомнила мне о вещах, которые я позабыл или, вернее, предпочел не вспоминать в тот момент. Я говорил резко, гораздо резче, чем следовало. Это можно объяснить только моим беспокойством. Ты вовлечена в цепь событий, которые пугают меня, которые мне непонятны. Это трудно выразить словами.

Почему Илъдран охотится за тобой? Да еще так настойчиво, что вынужден посылать чудовищ, подобных Бродяге. Почему тебе явился Увенчанный Рогами? С какой целью в твои руки попало оружие Туатана? Я молюсь, чтобы это было именно его творение, в противном случае твоя душа уже безвозвратно погибла.

Но я не хотел унизить тебя, не хотел запретить играть в свою игру. Сохрани нас, Тирр! Если бы не твое вмешательство, Бродяга давно уничтожил бы всех нас

– Мне так не кажется, – задумчиво произнесла Минда.

Танет внимательно посмотрела на свою спутницу, пытаясь осмыслить произошедшие в ней перемены. Все, что совсем недавно Минде казалось удивительным и загадочным, теперь она воспринимала как должное. Танет перевела взгляд на Маркдж'на, но тот лишь недоуменно пожал плечами.

– Он явился за мной, – говорила Минда. – Ему нужна была только я. Он напал на тебя лишь потому, что ты стоял на пути. Если бы ты отошел в сторону, я не думаю, что он нанес бы удар. А потому…

Она вздохнула и потерла пальцем висок. На мгновение под слоем грязи и крови Танет увидела ту девочку, с которой познакомилась несколько дней назад. Но момент прошел.

– Я должна идти одна, – сказала Минда. – Если вы можете указать мне путь – укажите. Я отправлюсь на поиски той женщины, о которой ты рассказывал. Это мне тоже не по нраву, поскольку я могу навлечь беду и на нее, но я просто не представляю, с чего еще начать. – Минда помолчала, потом продолжила, и голос ее смягчился. – Во время прошлого разговора я разозлилась, но теперь понимаю, ты только хотел мне помочь. Ты ведь собирался доставить меня на Гителен? Ты встал со мной рядом во время схватки со скеллерами. Просто… все дело в том, как ты говорил. Я неправильно восприняла твои слова.

И за это я прошу прощения, сказал Гримбольд. В самом деле. Перед приходом Бродяги я уже готов был пойти к тебе и сказать то, что сказал, сейчас. Но теперь не отвергай нашу помощь, Минда. Бродяга, да и остальные придут снова и будут еще сильнее, чем сегодня. Тебе нужны друзья. С твоими силами и моими знаниями мы сможем добиться больше, чем каждый из нас по отдельности.

— С моими силами, – тихо повторила Минда. Последние события уже начали расплываться в памяти. Она сняла с пояса меч и положила перед собой. – Все кажется мне теперь нереальным, – сказала она. – Там, наверху, я была уверена, но теперь…

– Это не только твоя борьба, – заговорила Танет. – Да и раньше вряд ли была только твоей. Пеналюрик заключен в камне – значит, и мьюриане участвуют в этой битве. Ильдран послал против нас своих приспешников – теперь мы тоже вовлечены. Сестра Хорна погибла – и он не останется в стороне. А сколькие еще пали жертвами Ильдрана? Скольких он погубил? Нет, ты не можешь утверждать, что это касается только тебя.

Маркдж'н кивнул:

– Все верно. Не отталкивай руку помощи, Минда. Мы здесь, чтобы тебя поддержать.

Правильно, Таленин. Гримбольд остановился, ожидая реакции Минды на имя, данное ей мьюрианом, но она лишь устало кивнула. Мы должны поделиться друг с другом знаниями и силой. Только так у нас будет шанс победить.

— Но я не хочу нести ответственность за то, что может случиться с вами… с любым из вас.

Позволь нам самим решать за себя.

— Ну хорошо, – ответила Минда. – Мне и самой не хотелось идти одной. – Она попыталась улыбнуться. – Спасибо вам.

Танет тоже улыбнулась:

– А теперь давай я помогу тебе умыться. Ты почувствуешь себя намного лучше, поверь мне.

Сама Танет уже успела переодеться, только ее накидка все еще была в крови. Она помогла девушке подняться, и они удалились, захватив с собой рюкзак Минды и одолженную Маркдж'ном рубашку. Она оказалась слишком велика, но Минда заправила длинные полы в брюки. Ее куртка выглядела не лучше накидки Танет, и все же, вернувшись, Минда снова чувствовала себя человеком. Вымыться как следует им удастся не раньше, чем они отыщут речку за пределами города. А пока обтереть лицо и снять заскорузлую от крови рубашку уже было неплохо.

Маркдж'н укладывал свои вещи и подмигнул Минде, когда она присела неподалеку.

– Теперь ты хоть на себя похожа.

Минде настолько полегчало, что она нашла в себе силы состроить ему в ответ гримасу. Медник улыбнулся и продолжил свое занятие. Он не любил мрачные физиономии, вроде той, с которой встретила его Минда, когда отперла дверь наверху. Каждый может ожесточиться, но ему больше нравилась веселая девушка, с которой он подружился в лагере.

– Кто был этот… Бродяга? – неуверенно спросила Минда.

– Порождение Тьмы, – ответила Танет. Заслышав лекторские нотки в голосе Танет, Минда уселась поудобнее.

– Это попытка Богов Тьмы создать подобие эрлкинов. На древнем языке они зовутся далкверы, и Бродяга лишь один из многих. К ним относятся демоны, чародеи и прочие злобные существа – жалкая пародия на Киндредов, как называют себя потомки Туатанов. Бродяги выслеживают жертву и похищают душу. И этот… он еще вернется.

– Но Ян говорил, что талисман убережет меня от таких нападений.

Только если ты сама позволишь ему это сделать, заметил Гримбольд. Иллюзия может свести на нет любое заклинание. Если ты поверишь, что талисман не действует, он тебе не поможет.

Минда кивнула, припомнив свои ощущения в тот момент, когда Бродяга начал атаку. Она почти убедила себя – или ее почти убедили, что все, кроме Повелителя Снов, было иллюзией.

– Сколько у нас времени до возвращения Бродяги? – спросила она.

Совсем мало. Нужно успеть миновать врата.

С этими словами Гримбольд стал подниматься.

– А ты сможешь идти? – спросила Минда. Она чувствовала искреннее расположение к вислингу. И жалела, что между ними возникло некоторое недопонимание.

У меня небольшой выбор, ответил барсук. Но да, я могу идти. Маркдж'н, небо все еще чистое?

— Отсюда не видно ни одного скеллера. Но волки еще не успокоились.

Медник уже сложил свои вещи и то и дело выглядывал в коридор. Уже давно стемнело. Магические огни, зажженные Гримбольдом, освещали комнату.

– Скоро должна подняться луна, – добавил Маркдж'н. – Если выйдем прямо сейчас и продолжим путь в темноте после ее захода, то доберемся до кромлеха к утру.

Если понадобится, мы будем идти в темноте, решил Гримбольд. Скеллерам и Бродяге нанесен серьезный удар. Я думаю, летучие мыши подождут, пока Бродяга не оправится, и лишь тогда решатся на новую атаку. А к тому времени мы исчезнем во вратах. После этого ему будет нелегко нас отыскать.

— Да и вряд ли они сунутся во дворец леди Сиан, – добавил медник.

Тоже верно. Все готовы?

Минда и Танет в ответ закинули за плечи свои рюкзаки. Как только они покинули комнату, магические огни потухли. Один мерцающий огонек, сверкавший над головой вислинга, проводил их до выхода. Затем погас и он.

Рун и Маркдж'н возглавили небольшой отряд, остальные шли позади в сопровождении десятка волков из стаи Руна. Большая часть хищников растворилась в темном лесу – то ли отправились зализывать раны, то ли на разведку. Прежде чем окончательно покинуть башню, Минда остановилась и оглянулась.

Лунный свет отражался в огромных окнах пустынной башни, только то, которое было разбито во время схватки с Бродягой, оставалось черным. Минда посмотрела на него, затем медленно отвернулась. Ее спутники уже ушли вперед, но высокий волк остался и держался рядом, пока она догоняла остальных. Когда Минда поравнялась с Танет, выяснилось, что разбежались все волки, кроме Руна и ее спутника.

– Я благодарна вам, серые братья, – тихонько произнесла она в темноте, едва ли сознавая, почему обращается к ним именно так.

Идущий рядом волк наклонил голову, словно в знак одобрения, а когда Минда нерешительно протянула к нему руку, потерся лбом о ее ладонь. В следующее мгновение он скрылся в темноте.

Глава 9

Окраины города они достигли в тот час, когда рассвет только окрасил восточный край горизонта. Высокие монолиты башен остались у них за спиной – молчаливые стражи, все еще погруженные в темноту на фоне розовевшего неба. Проспект, по которому двигалась группа, сузился до обычной улицы, а дома по обеим сторонам стали низкими и вытянутыми. Казалось, что небо здесь ближе к земле. Все время от времени с тревогой поглядывали наверх, опасаясь нападения скеллеров, а два оставшихся волка – Рун и другой член его стаи с тем же красноватым отливом шерсти – вели разведку впереди. Второго волка Минда назвала Каббером.

Эта часть города показалась им более старой, что, по словам Танет, было довольно странно. Обычно города начинали строиться с центра, а потом расширялись по мере увеличения населения.

Возможно, этот город был построен не людьми, предположил Гримбольд.

Сверившись с картой, они выяснили, что до того места, где стояли врата, был еще целый день пути. Бегство от Бродяги и последующая схватка со скеллерами нарушили все расчеты.

– Мы пошли не в том направлении, – сказала Танет, когда развернула карту и ознакомилась с расположением улиц. – Мне кажется, что вот здесь мы оборонялись от скеллеров, – показала она точку на карте, но Маркдж'н покачал головой.