Дэйви нагнулся, подобрал нож и отшвырнул его прочь. Затем отыскал свою мокрую шляпу, выжал ее, сунул себе в карман и подошел к Клэр, которая сидела на корточках, съежившись от страха, и широко раскрытыми глазами смотрела на него.
— О боже, Дэйви… — выдохнула она. — Этот негодяй хотел убить меня…
Дэйви помог Клэр выпрямиться и… растерялся: он понятия не имел, как вести себя дальше.
— Ну… — начал он.
— Дэйви, ты спас мне жизнь!
— Я… я просто случайно оказался поблизости…
Клэр оперлась на него. Дэйви чувствовал, как она дрожит.
— Я еще никогда не была так напугана, — призналась девушка.
— Успокойся, он не вернется.
— А что если ты ошибаешься?
— Вряд ли.
Дэйви почувствовал себя немного увереннее.
— Но что если все-таки да? — не унималась Клэр. — По-моему, нам стоит позвонить в полицию.
— Никакой полиции, — помрачнел Дэйви.
— Но… — Клэр посмотрела ему в глаза и кивнула. — Конечно. Ты ведь с ними не в ладах…
Дэйви нервно сглотнул:
— Да уж… Этот тип тебя не ранил?
— Нет. Но я до сих пор не могу оправиться от шока.
— Я провожу тебя домой.
— Очень мило с твоей стороны.
— Ты можешь вызвать полицию из дому, — предложил Дэйви. — Только не упоминай обо мне.
— Хорошо…
Дэйви помог Клэр отыскать трость, и вместе они стали подниматься по крутому склону. Миновав госпиталь для диких птиц, они подошли к дому Клэр.
— А что могут сделать полицейские?! - неожиданно воскликнула девушка. — Его уже не догнать.
— Не догнать, — подтвердил Дэйви.
— Однако мне все равно следует заявить о случившемся, пока этот псих не причинил вред кому-нибудь еще. Если только… — Клэр вдруг как-то странно замолчала.
— Если только что? — встревожился Дэйви. Клэр снова задрожала. Ее руки тряслись так сильно, что она не смогла отпереть дверь. Дэйви взял у нее ключ и вставил его в замок.
— Мне почему-то кажется, что он приходил именно за мной.
— Но почему? — изумился Дэйви.
А сам подумал о двух сотнях фунтов и о Вилли Киле. Кто-то предупредил его о нападении. Кто-то за спасение Клэр готов был выложить кругленькую сумму — две сотни, не меньше, а скорее всего раза два больше (Дэйви почти не сомневался, что Вилли собирается прикарманить половину).
Единственным человеком, который, по мнению Дэйви, мог так раскошелиться, была американка, недавно прибывшая в Пензанс. Но на кой черт ей это? Почему Клэр?!
— Я ничего не понимаю, — сказала Клэр. — Но кто-то явно охотится за мной.
Она шагнула внутрь и оглянулась.
— Может, зайдешь? Ты весь промок. Я напою тебя горячим чаем.
— Пожалуй, — согласился Дэйви. — Если ты не будешь вызывать полицию, пока я здесь.
Клэр нахмурилась:
— Во что ты снова ввязался, Дэйви?
— Ни во что, клянусь! Просто полицейские не станут меня слушать — арестуют, да и все.
— Ну уж этого я не допущу! — возмутилась Клэр. — После того, что ты для меня сделал… Кстати, а зачем ты болтался по улице в такой ливень?
— Хотел проветрить мозги.
— Хм… Похоже, ты не единственный, кто в этом нуждается…
— Что?
— Ладно, забудь… Так, значит, чай?
— С удовольствием.
— Сейчас приготовлю.
Клэр сняла плащ и отправилась на кухню. Скинув дождевик, Дэйви в замешательстве топтался в прихожей, пока девушка не позвала его к себе.
— С тобой мне будет спокойнее, — объяснила она ему. — Ты же помнишь, какое лицо было у того типа?
— Я помню лишь очки, шарф и шляпу.
— Точно! Как подумаю о нем, у меня мороз по коже.
Дэйви кивнул и уселся за стол. Это и вправду было ужасно — раненый или нет, негодяй все еще находился где-то поблизости. Значит, в любую минуту он мог вернуться. Что если это случится, когда девушка будет одна? Прощайте тогда, две сотни фунтов. Не говоря уже о самой Клэр…
— Где у тебя телефон? — спросил он.
— Ты же не хотел вызывать полицию.
— И сейчас не хочу. Но мне нужно предупредить приятеля, что я не смогу встретиться с ним сегодня.
Брови Клэр удивленно изогнулись.
— Ну, по-моему, мне лучше побыть здесь, — смутился Дэйви. — На случай, если этот парень все-таки заявится сюда. Ведь полиция не станет тебя охранять.
— О, Дэйви…
— Но если ты против…
— Нет-нет, я постелю тебе на кушетке. Устроит?
— Более чем. — Дэйви помолчал, затем повторил свой вопрос: — Так как насчет телефона?
— Он в библиотеке, — отозвалась Клэр.
— Спасибо.
Пройдя к телефону, Дэйви сразу же набрал номер Вилли.
— Можешь готовить деньги, — сказал он, едва лишь тот ответил.
— Как все прошло?
— Нормально. Ты знаешь, кто это был?
— Нет.
— Считаешь, он может вернуться?
— Я как-то не подумал об этом… Но, наверное, было бы неплохо, если бы ты проследил за домом Клэр. Я, конечно, понимаю: погода дрянь…
— Все в порядке, — перебил его Дэйви. — Я сейчас как раз у нее. Она сама пригласила меня.
— Ты сможешь переночевать там?
— Похоже, да… Кто за всем этим стоит, Вилли?
— Я не в курсе, дружище. Я просто делаю свою работу и получаю за нее деньги. Так поступают все, кто хочет продвинуться в нашем мире.
— Я запомню это, — пообещал Дэйви и повесил трубку.
Он оглядел комнату, от пола до потолка заставленную книгами, и изумился: неужели Клэр действительно все это прочла? Он помнил ее с детства, когда она была еще в младших классах, а сам Дэйви сдавал (но так и не сдал) экзамены в среднюю школу Пензанса. После несчастного случая Клэр очень долго не выходила из дому, а когда немного поправилась, начала приезжать на занятия в инвалидной коляске, которую катала неизменная Джейни Литтл.
«У Клэр была масса времени, чтобы осилить все эти книжки», — решил наконец Дэйви. Он взял с полки первый попавшийся томик и принялся листать его. Ему искренне хотелось узнать, что ощущает человек, читая подобную литературу. Читательские интересы самого Дэйви ограничивались еженедельником «Бино»
в детстве и газетами в зрелом возрасте, да и те он покупал исключительно ради футбольных сводок и фотографий обнаженных девушек. Но книги… Лучше посмотреть хороший старый фильм, в котором все просто и ясно и не нужно ломать голову, чтобы разобраться, где — белое, а где — черное, как это часто бывает в реальной жизни.
Дэйви повертел томик в руках и улыбнулся: фильмы — это очень, очень хорошо, зато у книг есть собственный вес…
Вероятно, Клэр стала такой умной именно благодаря им. А хорошенькой она была всегда. Странно, что раньше он не замечал этого. Увы, когда мужчина смотрит на хромую женщину, он видит только ее трость…
— Чай готов! — донесся из кухни голос Клэр.
— Уже иду! — отозвался Дэйви.
Умная, красивая и добрая. И вот теперь ее могут убить.
Если он не вмешается.
5
— Феликс, как ты мог! — закричала Джейни.
Это словно пощечина. Самое страшное предательство. Ведь она готова была его выслушать. Она позволила Клэр убедить себя в его невиновности. И все лишь для того, чтобы обнаружить его здесь… Осознать, что все это время он держал ее за дурочку…
Волна отчаянного гнева пробила стену фальшивого спокойствия, которую с таким трудом выстраивала вокруг себя Джейни в течение последних нескольких часов.
— Феликс! — закричала она снова. — Может, ты хоть посмотришь на меня?
«Ты сама толкнула его в объятия другой», — противно пропищал внутренний голос.
Чушь! Да, она поступила необдуманно, но если бы Феликс действительно был невиновен, разве побежал бы он за утешением в постель американки?
— Феликс! — закричала Джейни в третий раз дрожащим от гнева голосом.
Между тем Лина казалась воплощением спокойствия. Она слезла с кровати и не спеша накинула халат.
— А ну убирайся отсюда, — сказала она Джейни, и в ее низком, грудном голосе зазвенели металлические нотки.
Это был тон, выработанный специально для приказаний, — тон, предназначенный для слуг.
Джейни проигнорировала слова Лины, всецело сконцентрировавшись на Феликсе.
Он не повернул к ней головы. Он даже не пошевелился. Он просто лежал на кровати, тупо уставившись в потолок.
Джейни подалась вперед, но Лина метнулась ей навстречу и преградила путь.
— Я же тебе велела…
Резкое движение этой женщины лишило Джейни остатков самообладания. Сжав кулак, она изо всех сил врезала американке под дых и быстро отскочила в сторону. Лина согнулась пополам, отчаянно пытаясь сделать вдох. Еще секунда, и она упала на ковер, неловко подвернув ногу.
Джейни одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее ее от кровати, и помахала рукой перед глазами Феликса, пытаясь добиться от него хоть какой-нибудь реакции. Бесполезно: он продолжал равнодушно таращиться в потолок.
И тут она все поняла.
— Ты накачала его наркотиками, — выдохнула Джейни, поворачиваясь к Лине.
Феликс был невиновен. Однако, даже осознав это, Джейни не смогла успокоиться. Напротив, ее гнев разгорелся с новой силой: чем напичкала Феликса эта девица? Сможет ли он оправиться после ее зелья?
Лина тем временем сумела восстановить дыхание. Опершись о край кровати, она медленно встала и вздрогнула, когда Джейни шагнула к ней.
— Не думай… что это… сойдет тебе с рук, — выдавила из себя Лина. — Ты дорого мне заплатишь, маленькая…
— Ты опоила его! — зарычала Джейни, не обращая ни малейшего внимания на ее угрозы. — Что ты ему дала?
Лина не удостоила ее ответом. Вместо этого она неожиданно бросилась на Джейни, своими длинными полированными ногтями намереваясь вцепиться ей в лицо. Джейни с легкостью увернулась и в следующую секунду снова ударила Лину. Та отшатнулась и инстинктивно прижала ладонь к щеке, на которой мгновенно проступил ярко-красный след.
— Что ты ему дала? — угрожающе повторила Джейни, занося руку для очередного удара.
— С ним все будет в порядке. Я подсыпала ему в чай средство, парализующее волю. Его действие закончится через несколько часов.
Теперь в голосе Лины звучала уже нескрываемая ненависть, но Джейни было глубоко плевать на это — ее собственной ярости с избытком хватило бы на то, чтобы за волосы вышвырнуть американку из Маусхола.
Краем глаза не переставая следить за ней, Джейни вернулась к Феликсу.
— Феликс, ты меня слышишь?
— М-м…
Она схватила его за руку и, с силой дернув, заставила сесть, будто это был не человек, а заводная игрушка: пока не повернешь ключик — не пошевелится. Затем Джейни подобрала с пола брюки и рубашку Феликса и протянула ему:
— Надевай.
Феликс покорно взял свои вещи и опять уставился куда-то в пустоту.
Джейни украдкой взглянула на Лину: утомленная борьбой, та лишь в бессильной ярости сверкала глазами. Отлично. Значит, не будет мешать. Джейни помогла одурманенному Феликсу одеться (он при этом не многим отличался от манекена) и, поддерживая его, направилась к дверям, не забыв прихватить с собой багаж Феликса и трость Клэр — пусть эта заморская гостья хоть на коленях ползает!
— Ты еще пожалеешь об этом, — прошипела ей вслед Лина.
— Да неужели? — усмехнулась Джейни, гордясь своим спокойствием.
— Ты даже не представляешь, кто я…
— А вот тут ты ошибаешься. Я прекрасно знаю, кто ты и зачем пожаловала сюда.
Заметив изумление Лины, Джейни холодно улыбнулась.
— Да-да, — добавила она. — Может, там, откуда ты приехала, твои приказания исполняются по одному щелчку пальцев, но здесь все по-другому. Это — наш город, и лучшее, что ты можешь сделать, — это сесть на первый же поезд, идущий в Лондон, а там купить билет на самолет и убраться восвояси, потому что, если ты останешься, на тебя ополчится весь Маусхол. У меня много друзей, Лина Грант. Настоящих друзей.
— Ты не…
Но Джейни уже не слушала ее: вытолкнув Феликса в коридор, она демонстративно хлопнула дверью и с вещевым мешком, тростью и футляром в руках поплелась к лестнице.
— Нам нужно спуститься, — объяснила она Феликсу, опять подталкивая его.
Внизу их встретил взволнованный Рон. Он внимательно посмотрел на Феликса, снова замершего, как игрушка, у которой кончился завод, а затем обратился к Джейни:
— Я слышал крики…
Джейни устало кивнула:
— Мы кого-нибудь разбудили?
— Нет, но… — Рон взглянул на Феликса. — А что с ним такое?
— Ваша постоялица накачала его наркотиками. Хорошенькие, однако, у вас клиенты!
— Мы их не выбираем… Ты повезешь его в больницу?
Джейни покачала головой:
— Нет, домой.
— Но…
Так будет лучше. Не хочу, чтобы он проснулся в больничной палате, недоумевая, что же произошло.
Рон хотел сказать что-то еще, но, передумав, просто пожал плечами.
— Что ж, давай помогу. — И, подхватив вещи, направился к «релианту».
Пока он складывал их в багажник, Джейни пыталась запихнуть Феликса на пассажирское сиденье.
— Еще что-нибудь? — спросил Рон после того, как Джейни заняла место за рулем.
— Нет. Спасибо тебе за все. Иди, а то простудишься под дождем.
Она включила передние фары и дворники, которые тут же принялись лениво размазывать грязную воду по лобовому стеклу. Вздохнув, девушка открыла окошко, помахала Рону, наблюдавшему за ней с порога отеля, и, развернув машину, покатила в сторону Маусхола.
«Если в моей жизни и была более кошмарная ночь, — с горечью подумала Джейни, — то я определенно не помню когда».
6
Лина стояла, глядя на захлопнувшуюся дверь. Щека горела, ребра ныли. Распахнув халат, девушка принялась осматривать свое тело.
Да, досталось ей…
Она медленно проковыляла через комнату и выглянула в окно: старенький «релиант робин» только что отъехал прочь. Лина долго смотрела ему вслед, массируя больные места и ничуть не заботясь о том, что стоит у окна полуголая и ее могут увидеть слу-чайные прохожие. Наконец она запахнула халат и уселась в кресло.
«Это карма», — подумала Лина. Она ведь хотела как лучше, но при этом позволила своему телу одержать верх над разумом, и вот что в итоге получилось…
«Думай головой, а не передним местом, — нередко наставлял ее отец. — Это главное правило успеха как для мужчин, так и для женщин: если желаешь продвинуться в каком-нибудь деле, слушай голос разума, а не похоти, ибо из-за нее сгинуло немало талантливых людей».
Но она не последовала этому совету и, позабыв о здравом смысле, поддалась порыву чувств. Если бы она подсыпала Феликсу обычное снотворное и уложила его спать на диван, а сама отправилась в свою постель, сейчас все было бы иначе. А так…
Чего стоит одна только эта маленькая сучка, ворвавшаяся к ней в номер, словно к себе домой!
Ярость была бессмысленной, но Лина не могла сдержаться. Лишь спустя некоторое время она перевела дыхание и постаралась успокоиться.
«Не сходи с ума», — сказала она себе.
Однако теперь Лина могла потерять Феликса навсегда. Не то чтобы она считала его главной целью своей жизни. В какой-то мере она вообще не хотела сближаться с ним — ведь он был всего-навсего неотесанным моряком.
И все же…
Лина подумала о неведомом доселе чувстве, которое пробудил в ней этот человек, и с необъяснимым волнением осознала, что оно не угасло. Феликс Гэйвин действительно сумел пробить ледяную стену, которую она выстроила вокруг себя, и отыскал путь к сердцу, чтобы остаться в нем навсегда.
Лину покорила не готовность, с которой он бросился ей на помощь (чего, безусловно, не сделали бы люди ее круга — в лучшем случае они сочувственно покачали бы головой), не искренность, светящаяся в его взгляде, не внимание, с которым он слушал ее, и даже не его мускулистое тело…
Лина сама не понимала что. А все непонятное вызывало у нее страх, поскольку заставляло чувствовать себя уязвимой и глупой, неудачницей, не способной добиться желаемого.
Лина вспомнила тепло Феликса, прикосновение к его коже. Правда, в тот момент он был без сознания, что несколько отдавало некрофилией… И тем не менее это было так приятно…
Откинувшись на спинку кресла, Лина закрыла глаза и принялась ласкать себя, представляя, что это руки Феликса скользят по ее телу, но тут в фантазии ворвалась Джейни Литтл, а потом перед мысленным взором возникло мрачное лицо Феликса, когда тот появился на пороге с дурацкой тростью, и…
Рука замерла — Лине больше ничего не хотелось.
Спустя некоторое время она открыла глаза и, поправив халат, поднялась.
«Не сходи с ума».
У нее оставался еще один шанс порадовать и папу, и Орден, и саму себя. И она им воспользуется.
Берегись, Джейни Литтл!
7
Для Клэр Мэбли самым важным в жизни было самообладание. И это отличало ее от миллионов других людей на свете.
Когда на Клэр напал незнакомец, она, конечно, испугалась. Испугалась боли. Испугалась смерти. Но больше всего испугалась, что может лишиться самообладания. И вот в эту ночь у Клэр все-таки отняли то, что спасало ее в течение долгих лет борьбы с болезнью.
Судьба обошлась с ней жестоко, хотя некоторые говорили, что Клэр сама себя наказала. Правда, она была совсем еще юной, когда случилось несчастье. Клэр полностью утратила контроль над своим телом, но не сдалась и потому смогла — хоть и не сразу — восстановить его. Она не выздоровела окончательно, но сумела победить болезнь настолько, что удивила даже врачей.
А в чем секрет? В самообладании.
Снова начав ходить, Клэр поклялась себе больше никогда, ни при каких обстоятельствах не терять самообладания. Сегодня она лишилась его. Незнакомец отнял у Клэр самое главное в жизни и сделал это легко и небрежно, словно жестокий мальчишка, отрывающий крылья у бабочки. И даже сейчас, находясь у себя дома на кухне в компании Дэйви Роу, девушка не могла успокоиться. Ей казалось, что она — пловец, который запутался в морских водорослях и теперь, задыхаясь, идет ко дну, теряя силы, надежду, самообладание…
Самообладание…
Клэр посмотрела на Дэйви, который сидел напротив и пил чай, стараясь не хлюпать слишком громко. Дэйви… Отвратительные шрамы, нос картошкой и огромный подбородок, правое ухо крупнее левого, глаза хоть и добрые, но слишком маленькие и расположены чересчур близко друг к другу, над левой бровью фиолетовая бородавка… Подобные черты могла любить только мать. И, насколько Клэр знала, так оно и было.
Дэйви тоже досталось в жизни. Из-за отталкивающей внешности у него почти не было друзей, а когда он приходил устраиваться на работу, двери захлопывались прямо у него перед носом. Образования он так и не получил и за годы юности научился разве что драться. Но за это, увы, не платили денег, и в итоге Дэйви пришлось добывать свой хлеб насущный, воруя кошельки и обчищая номера отелей, благо в летнее время туристов на полуострове Пенвит хватало. А что еще бедняге оставалось?
В Маусхоле его отнюдь не считали паршивой овцой и относились даже с некоторой симпатией, хотя никто особенно не стремился проводить время в его обществе.
Но Клэр вдруг осознала, что, несмотря на уродство и темное прошлое этого человека, испытывает к нему неизъяснимую нежность и ощущает непонятное духовное родство с ним.
В надежде отвлечься от мрачных мыслей о сегодняшнем вечере Клэр попыталась представить себя на месте своего спасителя.
Он не был инвалидом — его тело исправно выполняло свои функции, и все же Дэйви нельзя было назвать полноценным: подобно тому, как люди, глядя на Клэр, не видели ничего, кроме ее трости, точно так же при взгляде на Дэйви они замечали лишь его уродство. Главное различие между ними заключалось в том, что Клэр изо всех сил стремилась изменить отношение к себе, и ей это удавалось, тогда как у Дэйви не было ни малейшего шанса.
— Ты' прочла все те книги? — неожиданно спросил он.
Клэр вздрогнула и вернулась в реальность.
— Что?
— Ну, книги в библиотеке. — Дэйви махнул рукой. — Ты все их прочла?
Клэр улыбнулась:
— Нет, еще не все. Но я много читаю. А что?
— Ну, мне хотелось бы знать, каково это.
— Каково что — прочесть все книги?
— Нет, книгу вообще. Но от начала до конца, и настоящую, без картинок.
— Ты никогда не читал книг? — Клэр стоило немалого труда скрыть изумление в голосе.
Дэйви пожал плечами:
— Да как-то времени не было…
— И на что же ты его тратишь? — язвительно поинтересовалась Клэр и тут же прикусила язык. — Прости, Дэйви. Мне не следовало…
— Нет-нет, все в порядке. Ну, я люблю гулять. А теперь, когда Вилли отдал мне свой велосипед, я часто катаюсь — например, до Сент-Ивза и обратно. Еще я очень люблю слушать радио, а по вечерам мы с мамой смотрим телик. К тому же я обожаю ходить в кино. Но вот посмотрел на твои книги и подумал: прочитав столько, волей-неволей поумнеешь.
— Нужно не просто читать, — покачала головой Клэр.
Ей, продавщице книжного магазина, лучше других было известно, какая литература пользовалась наибольшим спросом среди покупателей: любовные романы и детективы. Она даже не помнила, когда в последний раз кто-нибудь кроме студентов спрашивал Джойса.
— Нужно осмысливать то, что читаешь, — объяснила она Дэйви. — Книга должна бросать вызов твоему интеллекту. Хотя я не имею ничего против развлекательной литературы. Стараюсь читать всего понемножку.
Дэйви кивнул, но Клэр сразу же стало ясно, что он ее не понимает.
— Ты ведь еще и музыкой занимаешься, — перевел он разговор на другую тему. — Играешь у Чарли Бойда, да?
— Да, по пятницам. А откуда ты знаешь? Вроде бы мы с тобой там не встречались.
Дэйви пожал плечами:
— Бывает, я прогуливаюсь мимо дома Чарли и, если оттуда доносится музыка, останавливаюсь, чтобы послушать.
— А почему ты никогда не заходишь?
— Ну, я же не умею ни играть, ни петь.
— Ты мог бы рассказать какую-нибудь историю — например, что-нибудь о временах твоего деда.
— Да не знаю я никаких историй. Я… — Дэйви нервно заерзал на стуле. — Стоит мне где-нибудь появиться, как все тут же умолкают и начинают глазеть на меня. Чтобы поладить с людьми, мне приходится разыгрывать из себя дурачка. Тогда сперва все смеются надо мной, а потом угощают выпивкой или предлагают партию в бильярд, но… — Дэйви запнулся.
Клэр в растерянности не знала, что сказать.
— Иногда я так от всего устаю, — добавил он.
— Дэйви, быть не похожим на других очень нелегко. Мне это прекрасно известно.
— Не сравнивай себя со мной. Ты красивая и умная, а я… — Он вздохнул и одним глотком допил свой чай. — Уже поздно. Не могла бы ты дать мне подушку и одеяло, я постелю себе на кушетке.
Клэр хотела сказать что-нибудь утешительное, но не решилась, боясь обидеть Дэйви жалостью, которую сама ненавидела до глубины души.
Она поднялась со стула:
— Сейчас я все тебе принесу.
Позже Клэр заглянула к матери. Та спокойно спала. Девушка оставила на тумбочке записку, в которой коротко объяснила, почему Дэйви ночует у них, и отправилась к себе. Раздевшись, Клэр легла в постель, но очень скоро поняла, что не сможет уснуть. В итоге она провела остававшиеся до рассвета часы, наблюдая, как постепенно прекращается дождь. И только небо было по-прежнему облачным и тяжелым, напоминая о минувшей ночи.
Чайки уже начали кружить над крышей, когда Клэр наконец задремала, сидя в кресле. Ей снился мужчина в маске. Он гнался за ней по узким извилистым улочкам, а она не могла двигаться быстро, потому что потеряла свою трость. И вот над ней склонилось закрытое очками и шарфом лицо, и рука с татуировкой в виде голубя на запястье приставила к ее горлу нож. Из-под шарфа донесся приглушенный смех.
Очнувшись, Клэр продолжала слышать его и лишь спустя некоторое время осознала, что это всего-навсего крики чаек. Чувствуя себя совершенно разбитой, она кое-как доковыляла до кровати и заползла под одеяло, где вскоре снова забылась сном, но на этот раз без сновидений.
8
Входная дверь хлопнула, и Дедушка, вздрогнув, проснулся. Книга Данторна свалилась с его коленей и упала бы на пол, если бы он не успел ее подхватить. Старик быстро вскочил на ноги, когда его промокшая, перепачканная внучка ввела в коридор такого же мокрого и грязного Феликса, спавшего, казалось, прямо на ходу.
— Ты нашла его! — обрадовался он. — Феликс, я даже выразить не могу, как сильно сожалею о…
— С ним сейчас бесполезно разговаривать, дедуля, — перебила его Джейни.
Дедушка подошел ближе и обнаружил, что, хотя глаза Феликса были широко раскрыты, он явно ничего не видел. Двигался же он исключительно потому, что Джейни буквально волокла его за собой.
— Что с ним стряслось? — спросил Дедушка. — Несчастный случай?
Джейни покачала головой:
— Да нет, дедушка, ничего случайного — все было тщательно спланировано… Помоги мне дотащить его до кровати.
Они потратили с полчаса на то, чтобы доставить полуживого Феликса наверх, раздеть его и уложить в постель, и еще примерно столько же времени переносили вещи из машины в дом, после чего дед с внучкой уселись на диване в гостиной, и Джейни по порядку рассказала обо всех событиях минувше го вечера. Закончив свою историю, девушка уткнулась Дедушке в плечо и разрыдалась.
В течение некоторого времени старик молча обдумывал услышанное, а затем крепко обнял Джейни и принялся ее успокаивать. Он шептал ей на ухо, что все уладится, что они обязательно докопаются до истины и что ей не о чем волноваться.
Но это были всего лишь слова…
Произнося их, Дедушка смотрел на лежащую в кресле книгу Данторна и не мог избавиться от странного ощущения, что самое худшее еще впереди.
Дедушка слушал завывание ветра за окном, и необъяснимое предчувствие чего-то ужасного усиливалось.
Да, это только начало. Дальше будет хуже.
Глупый старик
Философы веками спорят, сколько ангелов одновременно может танцевать на острие булавки. Материалисты полагают, что все зависит от того, танцуют ли они буги-вуги или же прильнув щекой к щеке.
Том Роббинс. Аромат джаза
1
Оглушенная ударом о волны, Джоди с головой погрузилась в темную глубину, но через несколько мгновений вынырнула на поверхность.
Холод моментально сковал ее тело, и Джоди вспомнила, что на дворе стоит поздняя осень. В эту пору многие моряки, оказавшись в воде, замерзали насмерть. Иногда их посиневшие распухшие тела выбрасывало на берег, и для родственников это было слабым, но все-таки утешением, однако большинство пропадало без вести, превратившись в вечную игрушку волн.
Но Джоди уже не чувствовала холода, который высасывал жизнь из ее тела. Она просто плыла, отчаянно работая руками и ногами, и мысли ее были совсем о другом.
Эдерн Ги…
Его кожа, которая плавилась, словно воск…
Дыра у него в груди, из которой сыпались болтики и гаечки…
Эта картина застыла в ее памяти, вытеснив все остальное…
Задумавшись, девушка опустила голову и чуть было не захлебнулась. Соленая вода попала в нос, Джоди закашлялась и задрожала.
«Плыви, — сказала она себе. — Плыви, или ты погибла!»
Но ее трясло все сильнее, и все труднее было держаться на воде.
Течение уносило ее прочь от пристани. Уиндл, фамильяр Вдовы, сидя на ящике, злобно смотрел ей вслед, самой Вдовы нигде не было видно. Теперь, когда Джоди была размером с мышь, ей казалось, что до берега так далеко.
Девушка закрыла глаза…
И снова увидела Эдерна, его расплывшееся лицо, разорванную грудь и металлические детали.
«Плыви! Плыви!» — твердила она себе.
Но руки и ноги онемели, и Джоди почувствовала, что теряет надежду.
«Зачем бороться с холодом? — думала она, слабея. — Зачем бороться со стихией?»
Море никогда не было ей другом — оно украло у нее отца и мать и вот сейчас отнимало жизнь. В темной глубине ее ждал покой — он манил ее, обещая тепло и уют, если только она перестанет сопротивляться…
Внезапно волна подхватила Джоди, и, приподнявшись над поверхностью залива, девушка заметила, как что-то темное, оставляя за собой клинообразный след, быстро приближается к ней.
«Акула!» — ахнула она.
Вероятно, это была маленькая голубая акула, таких местные рыбаки прямо в гавани ловили удочкой на макрель или сардину.
Еще секунду назад Джоди готова была сдаться, но теперь инстинкт самосохранения заставил ее продолжить борьбу. Ей вовсе не хотелось становиться закуской для акулы.
Девушка принялась отчаянно барахтаться, однако вовремя сообразила, что этим только быстрее привлечет внимание зубастой хищницы.
«Это несправедливо, — всхлипнула Джоди, — что бы там ни говорила тетя Нетти по поводу распределения справедливости на земле». В это время года здесь вообще не должно быть акул.
Девушка взлетела на очередной волне и с удивлением обнаружила, что ее преследовательница исчезла.
«Слава богу!» — с облегчением выдохнула Джоди и
тут же вскрикнула от неожиданности, почувствовав прикосновение чего-то живого и очень крупного.
Она бешено замолотила по неизвестному существу своими крошечными кулачками, но вдруг поняла, что это не скользкая кожа акулы, а всего-навсего мокрая тюленья шкура. Взволнованная, Джоди прижалась к ней и забормотала:
— Спасибо, спасибо, спасибо…
У нее лихорадочно стучали зубы, дрожали руки и ноги, но девушка накрепко вцепилась в своего спасителя, направлявшегося к берегу, не ослабила хватку даже тогда, когда смертельная усталость смежила наконец ей веки.
2
Спустя час после общения с трупом Джона Бриелло Дензил Госсип все еще не мог решить, разыграли его или нет. Если да, то мистификация была спланирована поистине великолепно и имела продолжение, поскольку теперь все четверо плыли в лодке по темному заливу.
