Проект «Справедливость»

– Да-да, слушайте Олега Геннадьевича, – подключилась Марина, очаровательно улыбаясь. Девушка буравила меня внимательным взглядом хитрых глаз. – В нашей работе нет ничего опасного. Разве что чуть-чуть. Но ведь такой храбрый человек, как вы, выстоявший в схватке с двумя магами, не испугается маленьких неприятностей? Я лично думаю, вы ничего не боитесь, только осторожничаете. Осторожность очень украшает мужчин, особенно если знаешь, что в трудную минуту она будет забыта. А женщины ценят эти минуты больше всего на свете! Наверное, мы даже живем ради этих трудных минут. Ведем домашнее хозяйство, воспитываем детей, угождаем мужу, но лишь потому, что терпеливо ждем трудную минуту, когда один-единственный мужской поступок с лихвой окупит нашу рутинную и неинтересную жизнь. Вы никогда об этом не задумывались?

– Нет, не задумывался, – с недоумением ответил я. Уж чего-чего, а такой речи от Марины не ожидал.

В дискуссию тут же включились брюнет с шатеном. Петр лихо заявил, что наша работа опасна не более, чем профессия автогонщика, а Михаил сообщил, что вооруженный человек в нашей стране живет дольше невооруженного, да и вообще чувствует себя гораздо лучше. И, дескать, он, Михаил, лично раздал бы оружие каждому, чтобы люди жили дольше и чувствовали себя лучше.

– Михаил – бывший маг, утративший способности в бою. Там! – Шеф сделал неопределенное движение рукой. – Он знает, что говорит.

Эти четверо обрабатывали меня так ловко, что мои аргументы быстро иссякли. Все-таки нелегко выдержать спор с подготовленными специалистами по подбору персонала. У них у всех языки подвешены будь здоров. В результате я пообещал себе, что как только придется туго, сразу же уволюсь, и… согласился поработать.

– Вот и хорошо. – Шеф дружески потрепал меня по плечу. – Вы не пожалеете, Глеб. Чувствую, мы сработаемся. Кстати, у вас все еще первый уровень?

«Первый уровень чего?» – хотел спросить я, но осекся, потому что понял. Морозов спрашивал об уровне медальона.

– Да, первый.

– Скоро будет второй, Глеб, – обнадежил шеф. – Вы ведь получили повышение.

Вскоре я в компании Петра и Михаила вышел из подъезда и погрузился в новенький черный «кроссовер». Тонкий бронежилет под курткой доставлял мне неудобства. Какой-то человек в помятом сером пиджаке пристально взглянул на меня, когда я садился в машину. Но Петр газанул, и я тут же забыл про этого человека.

Примерно через час мы подъехали к старому двухэтажному дому, который стоял напротив новенького отделения полиции. Нам пришлось ждать совсем немного. Из дома вышел мужчина с растерянно-затравленным выражением лица в сопровождении двух энергичных парней в спортивных костюмах. Они посадили мужчину к нам в машину на заднее сиденье рядом с Михаилом и ушли, не сказав ни слова. Мы сразу тронулись.

– Здравствуйте, Андрей Викторович, – вежливо поздоровался Михаил. – Это ведь мы вас вызволили. Мы вас помним и по-прежнему ценим. Наше предложение все еще в силе.

Мужчина пробурчал что-то невнятное. Он то и дело поправлял воротник белой грязной рубашки, словно это могло чем-то помочь.

– За нами хвост, – вдруг сказал Петр, посматривая то в боковое зеркало, то в зеркало заднего вида. – Черный «мерин».

– Что скажете, Андрей Викторович? – Михаил снова обернулся к мужчине. – Может быть, это ваши друзья, родственники? Переживают за вас, волнуются?

В серых усталых глазах на мгновение вспыхнул интерес, но тут же погас. Мужчина покачал головой.

– Я тоже так думаю, Андрей Викторович, – сказал Михаил. – Это не ваши друзья, у вас их не осталось. Жена вас предала, компаньоны раздербанили ваше имущество… У вас не осталось не только друзей, но и вообще ничего. Что делать здесь? Ваша жизнь сейчас безрадостна, но все может измениться. Соглашайтесь на наше предложение, соглашайтесь. Посмотрите, вас спасли мы, а больше никто не пошевелил и пальцем.

– Я подумаю, – неуверенно ответил мужчина.

– Подумайте, – доброжелательно кивнул Михаил. – Скажем, до завтра, а? Позвоните мне завтра – и послезавтра ваша жизнь изменится к лучшему. Я обещаю. Петр, отрываемся от «мерина», чьим бы он ни был!

«Кроссовер» сделал головокружительный поворот, я был вынужден схватиться за поручень над дверью. Мы выскочили в переулок, и Петр лихо подрезал «жигули», заставив их вклиниться между нами и «мерседесом». Потом сделал еще один поворот, проскочив в узкое пространство между припаркованными машинами. Бордюр был низок, тротуар, где мы оказались, – безлюден, но этот маневр произвел неизгладимое впечатление не только на меня, но и на опустошенного пассажира. Петр, казалось, задался целью его взбодрить и совершал один финт за другим. Я не думал, что можно так ловко водить машину по городу, мой коллега показал себя настоящим профи. «Мерседес» уже давно канул в Лету, а Петр с потаенной гордой улыбкой все демонстрировал и демонстрировал свои умения.

Когда мы подъехали к дому Андрея Викторовича, я обнаружил, что изо всех сил сжимаю поручень. Мои пальцы словно заклинило. Я с трудом разжал руку и посмотрел на нашего пассажира. Тот был бледен, взъерошен и весь в поту. Его невзгоды, очевидно, отошли на второй план, и сейчас мужчина все еще переживал волнующую поездку.

– До свидания, Андрей Викторович! – со сдержанной радостью сказал Михаил. – До завтра! Буду ждать звонка, вы уж меня не подведите!

Мужчина вышел и направился прочь на нетвердых ногах. Мы снова резко тронулись с места.

– Согласится? – спросил Петр, оборачиваясь.

– Да, – твердо ответил Михаил, улыбаясь. – Теперь он никуда не денется.

Шатен, бывший маг, посмотрел на меня.

– Вы поняли, в чем дело, Глеб? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, пояснил: – Андрей Викторович – неплохой маг, редкость среди землян, у нас тут либо вообще способностей нет, либо они слабенькие. Мы ему сделали предложение еще год назад, но он отказался. Тогда прочно стоял на ногах, недавно женился, жену любил… Зачем ему было менять свою жизнь на карьеру наемника? Но у него не заладилось. Бизнес лопнул, жена ушла, прежние друзья отвернулись, чтобы не давать в долг. В конце концов попал в такую передрягу, что мы его насилу вырвали живым. Теперь все, он наш, хотя до сих пор еще толком не представляет, куда попадет. Вы никогда не задумывались, почему одни соглашаются сменить мир, а другие – нет?

Мне показалось, что Михаил сам же ответит на вопрос, но он молчал, равнодушно взирая на лобовое стекло.

– Наверное, соглашаются те, кто здесь несчастлив, – ответил я. – Надеются на лучшее. Может быть, они правы. Многие мои друзья уехали в другие страны, пишут, что там чувствуют себя счастливее.

– Да, баловень судьбы никогда не согласится стать наемником, – вздохнул Петр. – Пусть даже и магом.

Мы добрались до офиса без всяких водительских выкрутасов. Я вылез из машины и обнаружил, что человек в помятом сером пиджаке все еще здесь. Он встал с зеленой скамьи и сейчас направлялся явно ко мне, размеренно и осторожно двигая ногами в светло-коричневых потертых ботинках. Петр и Михаил, полагая, что это мой знакомый, ушли вперед.

– Ну здравствуй, Глеб, – сказал незнакомец. – Давно не виделись. Вернее, давно не говорили с тобой.

– Здравствуйте, – настороженно ответил я, не припоминая этого человека.

– Ты сейчас, наверное, думаешь, что я тебя ждал здесь целых два часа? Да, ты прав, ждал. Это для меня нетрудно, я могу ждать годами.

Мужчина в пиджаке выглядел слегка необычно. Лет тридцати, светлая кожа, иссиня-черные волосы. Похож на белокожего выходца из арабских стран, но по-русски говорил безукоризненно. Очевидно, он действительно меня ждал, пока мы ездили спасать Андрея Викторовича.

– Кто вы? – спросил я.

Мои коллеги остановились у темно-красных дверей подъезда, поглядывая на нас, словно решая, стоит разлучать меня с таинственным собеседником или нет. Я этого пока и сам не знал.

– Я не задержу ни тебя, ни твоих знакомых, – сказал мужчина вместо того, чтобы представиться. Его черные глаза смотрели прямо и спокойно. Этим отрешенным спокойствием были пронизаны и его мимика, и жесты. – Просто у каждого человека есть чувство долга, которое иногда не дает покоя. Мой долг – объяснить тебе кое-что важное. Это взамен того, что я не смог объяснить тебе множество маловажных вещей.

Ничего не понимая, я открыл рот, чтобы переспросить, но незнакомец продолжил:

– Глеб, ты скоро встретишься с Цензором и твой медальон изменится. Слушай внимательно. Вместе с медальоном тебе полагается награда. Так вот, медальон бери, а награду нет. Ни в коем случае! Только не от того и не там.

Я даже не сразу вник в смысл последних слов, так был удивлен тем, что человек в потертом пиджаке может спокойно говорить о Цензоре. На него что, не действует запрет?

Мужчина развернулся и пошел прочь. Рукава на локтях его пиджака были порядком протерты. Похоже, он не уделял своей одежде никакого внимания. Но не успел отойти и на три-четыре шага, как внезапно обернулся, театрально хлопнув себя ладонью по лбу:

– Да, вот еще что! Совсем забыл! Попроси у Цензора проездной, Глеб. Проездной – очень полезная вещь. До встречи!

Глава 4

Я думал о загадочном незнакомце, лишь пока шел по лестнице, осторожно наступая на вычищенные до блеска ступени. Но стоило войти в офис, как шеф сразу взял меня в оборот, тут уже было не до раздумий.

– Мы поставили вам компьютер, Глеб, – сказал Олег Геннадьевич, довольно потирая руки, словно он его лично ставил (хотя, может, так и было). – Данные о клиентах будете хранить в отдельной папке. К ней у нас у всех должен быть доступ. Клиенты – самое ценное, что у нас есть. Вы разбираетесь в магах?

В это время я с трудом пытался уследить за манипуляциями шефа на компьютере. Вопрос застал меня врасплох.

– Не знаю… не очень… даже нет… не разбираюсь.

– Это не беда, – сказал Олег Геннадьевич, поднимаясь с моего кресла. – Главное, чтобы был «глазок», а с остальным справится даже ребенок. Вот, держите.

Он протянул мне круглое плоское розовое стекло размером с большую монету.

– Никогда не расставайтесь с ним, Глеб, и не упускайте случая посмотреть на знакомых, попутчиков, просто прохожих. – Олег Геннадьевич обвел широким жестом всех сотрудников: улыбающуюся Марину, хмурого Михаила и задумчивого Петра. – Если найдете слабого мага, то можете не обращать на него внимания. Среднего – обязательно познакомьтесь или выследите. Всем магам среднего уровня мы делаем предложения. А если увидите сильного, то хоть в лепешку разбейтесь, но узнайте досконально, кто он таков и где живет. За сильного вам полагается такая премия – если он согласится завербоваться, конечно, – что пару лет сможете жить на Гавайях, ни в чем себе не отказывая. А Гавайи – дорогие острова, очень дорогие, Глеб.

Жить на Гавайях я не собирался, но купить квартиру в Москве – это да.

– А как работает стекло? – Мои пальцы ощупывали твердые края стекляшки.

– Посмотрите через него на Марину, – предложил шеф.

– Не надо! Только не на меня! – воскликнула девушка, пытаясь спрятаться за монитором. Ее лицо вмиг запылало, будто от стыда.

– Марина, в чем дело? – Шеф шутя погрозил пальцем. – Он все равно тебя увидит через стекло рано или поздно. Покажись! Смотрите, Глеб, внимательно смотрите.

Марина положила руки на грудь. Я поднес стекло к глазу и сразу понял, почему она это сделала. Комната окрасилась красноватым светом, а одежда девушки исчезла. Нельзя сказать, что я видел все досконально: пожалуй, не разглядел бы даже сосков, если бы она убрала руки, но очертания тела угадывались.

– То, что вы видите, – не тело, – в такт моим мыслям произнес шеф. – Это резервуар. «Глазок» – один из немногих предметов, которые работают и здесь, и там. Кстати, пользоваться им могут лишь те, кто побывал там. Вы видите двигающееся красноватое облачко вокруг Марины?

Я присмотрелся. И хотя мой взгляд почему-то соскальзывал вниз, в район груди, никакого двигающегося облачка не было заметно.

– Нет, не вижу, – сказал я. – Может, не туда смотрю?

– Туда, туда, – успокоил меня шеф. – Просто у Марины его нет. Это значит, что энергия не поступает в резервуар. Марина – не маг. А теперь посмотрите на Михаила.

Я перевел стекло на сдержанного и сурового шатена. Он не попытался чем-то заслониться или закрыться, просто сидел с непроницаемым выражением лица. Вокруг его красноватого тела-резервуара было небольшое розоватое облако. Оно двигалось, но, приближаясь к границам тела, внезапно останавливалось, словно натыкаясь на невидимую преграду.

– Видите движение? – спросил шеф.

Я кивнул.

– Резервуар Михаила притягивает к себе энергию, но проникнуть в него она не может. Боевая травма. Он – бывший маг, хотя, возможно, когда-нибудь и выздоровеет. Но мага вы уже отличить сумеете. Грубо говоря, чем лучше двигается облачко, тем выше уровень. Но вы и на другие вещи обращайте внимание, обо всем странном докладывайте. Я на этой неделе отправлю вас на день в одну из школ. Туда, конечно. Вероятно, даже завтра. Кстати, не хотите перед этим получить второй уровень? Я бы на вашем месте так и поступил, ведь процесс получения может затянуться.

На лице шефа появилась глубокомысленная улыбка. Марина захихикала, Петр усмехнулся, только Михаил посмотрел на меня серьезно и внимательно.

Я молчал, но Олег Геннадьевич и не ждал ответа.

– А идите прямо сейчас, – предложил он. – Первый день, как-никак. А завтра сюда или туда – с новыми силами!

Это был уже второй раз, когда начальство отпускало меня в свободное плавание в город, ведь получать очередной уровень придется у Цензора. Первое путешествие в Лим закончилось печально. Будь на моем месте суеверный человек, он бы поостерегся. Но я был молод, уверен в себе и, как мне казалось, лишен предрассудков.

Почему-то рюкзак не хотел надеваться. Его лямки цеплялись то за локоть, то за плечо, я с трудом справился с ним. Мой план на ближайшее будущее был прост: встречаюсь с Цензором, получаю этот самый второй уровень, а если предложат награду, о которой упоминал незнакомец в пиджаке, то подумаю, что с ней сделать. Затем брожу немного по городу, возвращаюсь на место прежней работы, отдаю миску и… пытаюсь поговорить с Иванной. Я теперь не просто курьер, а перспективный менеджер с очень солидным стартовым окладом. Новая должность меняет человека еще больше, чем, скажем, новый костюм или новая машина. Я считал, мои шансы резко возросли.

На этот раз повезло: дверь к Цензору открылась со второй попытки. Он встретил меня полуулыбкой, делающей его упитанные щеки еще упитанней:

– Становитесь большим человеком, Глеб.

(Интересно, скольким людям он уже это говорил?)

– Маркиз Ори считает, что вы – его желанный гость. Дайте мне медальон.

Я был уверен, что лично маркиз обо мне и знать не знает, в лучшем случае слышал краем уха, но фраза Цензора была приятна. Все произошло так, как сказал шеф: мне собирались даровать повышение. Медальон второго уровня не только увеличивает мои шансы попасть в Лим, но и меняет мой статус там. Теперь я имею право заходить туда, куда раньше и близко бы не подошел. Мне положены некоторые льготы в популярных ресторанах: смогу сидеть ближе к окну, но еще не в отдельной кабинке, для этого нужен третий или четвертый уровень. Даже трудно сразу припомнить, сколько мелочей мигом изменится вместе с моим повышением. Мелочей, из которых состоит вся жизнь.

Местные жители тоже имеют свой статус в «табели о рангах». У них сходные с нашими медальоны, только их нельзя использовать для перемещения между мирами. Всего уровней – девять, но последние два труднодостижимы. Я еще не видел никого, кто ими бы обладал. Возможно, сам маркиз Ори и другие титулованные особы. Не знаю, с ними не общался.

Медальон покинул мою шею и перешел в руки Цензора. Человек в тоге сжал серебристый кругляш на какую-то секунду и тут же протянул мне. Прежде гладкая поверхность медальона теперь была покрыта тонким узором, состоящим, казалось, из листьев и веток.

– С нами вы всего полгода, Глеб, – сказал Цензор, пока я надевал медальон, – начали снизу, как обычный человек, лишенный магических способностей, и уже так продвинулись. Еще через лет пять, вероятно, станете эсквайром.

Эсквайр – это, кажется, четвертый уровень. С такого титула начинается местное младшее дворянство. Почему-то здесь любят английские и французские названия.

Я поблагодарил, гадая, то ли это прогноз, то ли целое обещание. Если обещание, то с чего бы вдруг?

– Вам положены две вещи, – неожиданно сообщил Цензор. – Во-первых, сейчас вы можете попасть в любое место города, не отвечая на вопрос. А во-вторых, вам предлагается ночь с женщиной. Одна ночь с одной женщиной. Но с любой.

В этот момент я прятал медальон под рубашку, да так и замер – с поднятыми вверх руками. Какая еще ночь? С какой женщиной? Что значит «с любой»? Возникло ощущение легкой растерянности, что бывает с каждым, если его внезапно ошарашить экстремальным предложением.

– С любой? – Я решил переспросить. – Совсем-совсем с любой? Это такая награда?

– Да, – ответил Цензор теперь уже с серьезным выражением лица. – При повышении уровня полагается награда. Каждый раз – своя. Повышение на второй уровень – это ночь с любой женщиной или с любым мужчиной в зависимости от предпочтений. Вы встретитесь с женщиной в указанном месте, проведете ночь, а потом расстанетесь. Она об этой ночи не будет помнить. И о вас тоже не будет помнить, если, конечно, не знала вас ранее.

Я потер рукой лоб. Так вот о чем говорил незнакомец и на что намекал шеф! Оригинальная награда, нечего сказать. Ее даже можно назвать щедрой. Интересно, что полагается при переходе на третий уровень или даже на четвертый? Впрочем, я решил не отвлекаться. Что бы ни имел в виду незнакомец в потертом пиджаке, когда предостерегал меня, он достиг своей цели. Я насторожился.

– Мне бы хотелось кое-что уточнить, – мой голос слегка охрип от волнения, – если с любой женщиной, то это ведь не обязательно с той, которая сейчас в числе живых, да? Вот, скажем, мне захочется встретиться с Мэрилин Монро времен расцвета ее красоты. Это тоже входит в понятие «любая»?

Цензор посмотрел на меня внимательным, острым взглядом. Я впервые видел такое выражение на его лице! Мне даже показалось, что он слегка напрягся, подтянулся, словно недооценил собеседника и сейчас наверстывает упущенное.

– Да, вы можете встретиться с Мэрилин Монро времен расцвета ее красоты, – медленнее, чем обычно, проговорил человек в белой тоге.

– И Мэрилин Монро тоже не будет помнить эту ночь? – уточнил я.

Цензор молчал, лишь изучая меня глазами, вмиг ставшими колючими.

– Вы предлагаете мне секс с подделкой? – тихо спросил я. – С чем-то или кем-то, кто только кажется выбранной мной женщиной?

– Это не подделка, – ответил Цензор, поглаживая пальцами деревянный подлокотник. – Женщина будет помнить все, что помнила настоящая женщина на тот момент времени, будет выглядеть точно так же, будет думать, как она… она идентична той, за одним лишь исключением. Ей в голову взбредет сумасбродная мысль провести ночь с вами и в меру своих сил выполнять ваши желания.

Мне было интересно, как я могу провести ночь с неподдельной Мэрилин Монро, которая уже давным-давно умерла. И что с ней случится потом? Что потом бывает с людьми, которых неизведанная сила воскрешает на краткое время, а затем отбирает память о часах, проведенных среди живых?

Я не знал ответа на этот вопрос, и мне уже совсем не нравилось могущество города. Это уже… чересчур. Да-да, «чересчур» – хорошее слово. Что это за место, черт побери? Такой вопрос всплывал в моих мыслях неоднократно.

– От награды можно отказаться? – спросил я. – От той ее части, где мне надо выбирать женщин на ночь. А так бы я, конечно, согласился не отвечать на вопрос и наконец попасть туда, куда мне нужно, чтобы не блуждать понапрасну.

– Другого шанса не будет, – веско сказал Цензор, оглядывая меня так, словно видел в первый раз. – При получении следующих уровней – иные награды.

В моей голове возник образ черноволосой Иванны. Признаться, я хотел эту девушку больше, чем Мэрилин Монро или иную диву. Но если что-то будет неправильное с Мэрилин Монро, то ведь такое же неправильное будет и с Иванной, не так ли?

– Спасибо, я уж как-нибудь без этого, – ответил я. – Мне бы хотелось оказаться на площади Ветров.

– Как угодно, – кивнул Цензор.

Кирпичные стены потускнели и расплавились. Лишь теперь я вспомнил о своем намерении спросить, что означает «проездной». Начали проступать очертания прямоугольной башни с острым длинным шпилем. Я дал себе слово, что в следующий раз поинтересуюсь насчет проездного. Человек в помятом пиджаке зарекомендовал себя знающим. Похоже, он предлагал дело.

Площадь Ветров – самая нарядная в городе, земляне ее очень любят. Небольшой парк с неувядающими кленами и ровными дорожками окружен разноцветными зданиями: красными, желтыми и белыми. В них – банки и рестораны.

На этой площади я очутился неспроста: мне хотелось сообщить банку об изменении моего статуса. Это несколько снизит процент по кредиту, который я взял во время одного из предыдущих визитов, последовав непрофессиональному совету моего коллеги-технаря. Кредит был не очень большой, но мне хотелось вернуть долг как можно быстрее.

Я поправил рюкзак с миской внутри и устремился к зданию с красно-белой вывеской «Гарантии герцога Буна». Вся моя судьба в будущем окажется связанной с этим рюкзаком. До перехода он был темно-синего цвета с оранжевыми лямками. Теперь же превратился в прочный фиолетовый шелковый мешок с белыми толстыми веревками. Он все так же сидел на спине, но веревки столь сильно врезались в плечи, что снять рюкзак без посторонней помощи было затруднительно.

У широкой лестницы, ведущей в банк, я остановился, чтобы дать дорогу карете, точнее, ее очаровательной пассажирке. Девушка с белыми волосами и удивительной, почти сияющей белой кожей как раз садилась в эту желтую карету. Незнакомка была ослепительно хороша и отличалась необычной, неземной красотой. Подол тонкого черного платья пролетел совсем недалеко от моей ноги. Я замер, пораженный. В ней все было совершенно. Одежда и серебристые браслеты с ожерельем подчеркивали ее очаровательность. Признаться, в тот момент мне хотелось лишь одного: быть представленным этой незнакомке. Я был уверен, что тогда смогу перебороть свою небольшую стеснительность и как-нибудь с ней разговориться, если девушка, конечно, не принадлежит к сословию местных титулованных особ. Но даже если и принадлежит, что с того? Я, может быть, все равно бы попытался. У меня мелькнула мысль сказать прямо сейчас какую-нибудь нелепость, чтобы привлечь внимание. Но девушка казалась безучастной ко всему, что происходило вокруг. Эх, если бы Цензор предложил мне немного остроумия вместо ночи с любой женщиной, то я совершил бы удачную сделку!

Внезапно девушка, уже дойдя до дверцы, услужливо распахнутой кучером, обернулась. Увидев меня, улыбнулась и кивнула, будто старому, но не очень близкому знакомому. Я был потрясен. Рядом еще стояли люди, но, несомненно, улыбка предназначалась лишь мне. Белоснежка меня знает?

Опомнившись, я сделал шаг вперед, но прекрасная незнакомка уже скрылась в глубине кареты. Кучер взгромоздился на свое место и тронул лошадей. Четверка рванула с места. Я успел разглядеть только букву «S» в центре неизвестного герба.

– А кто это? Чья карета? – Мне хватило наглости громко задать вопрос.

К сожалению, рядом не было никого из землян, а несколько местных жителей то ли сами не знали, то ли не сочли нужным ответить.

Войдя в банк, показал медальон клерку. Привычная дежурная улыбка сразу стала чуть шире и приветливее.

– Я внесу изменения в ваш кредит, – заверил клерк, двигая худой шеей под белым воротником с галстуком-бабочкой. – Вы будете платить меньше на… три су в месяц…

– Скажите, а эта девушка вышла отсюда? – перебил я. – Кто она такая? Как ее имя?

– Какая девушка? – удивился клерк.

– С белой кожей и белыми волосами. В черном платье. Очень красивая. Она села в желтую карету.

– Здесь не было никакой девушки, господин Савьенов, – ответил клерк. – Возможно, она вышла из другого здания. Рядом еще четыре двери.

– Хорошо, а вы знаете герб, посередине которого – буква «S»? – не растерялся я. – Чей он?

Клерк на минуту задумался, шевеля тонкими губами. Ему было лет двадцать, почти как мне.

– Наверное, это герб графа Андра, – наконец сказал он. – У него «S» посередине.

– Графа Андра? Спасибо. Я запомню, – ответил я и задумчиво произнес: – Может быть, жена? Или любовница? Или дочь?

Непонятное выражение мелькнуло на лице клерка. Он как будто испугался.

– Послушайте, господин Савьенов, – тихо сказал клерк, слегка нагнувшись ко мне через полированную деревянную стойку. – У титулованных особ нет ни жен, ни детей. И об этом не принято говорить.

Вскоре я готовился проститься с площадью Ветров, шагая по направлению к одному тихому переулку. Там меня ждало кафе с отличным кофе. Признаться, такой кофе нигде больше не встречал: золотистый и густой, он смягчал горло и бодрил. Я собирался забежать в кафе минут на десять, а потом – домой.

Знакомый переулок показался довольно скоро: он был не такой праздничный, как площадь, а состоял из обыкновенных серых зданий. Я свернул в него и тут же услышал за спиной топот бегущих ног.

Дул легкий ветер, словно оправдывая название площади. Я обернулся, ожидая увидеть прохожего, спешащего по своим делам, или, если повезет, юношу, догоняющего обидчивую и капризную девицу. Увы, там не было никакого юноши, да и прохожими тех, кто бежал, назвать было нельзя. Ко мне приближались два знакомых мага: толстяк и блондин. Те самые, которые убили старичка, кучера и чуть не расправились со мной и Виталием.

Трудно описать, что я ощутил в тот момент. Смешанные чувства овладели мной: ужас, желание бежать, спасаться и… недоумение. Да-да, перед лицом опасности я никак не мог понять, что им теперь-то нужно, когда выяснилось, что миска не представляет никакой ценности в городе. Мой ум работал так споро, что, пожалуй, лишь этот вопрос остался без ответа. В тот миг я даже догадался, как они меня нашли: просто прыгали туда-сюда без устали, отвечая на вопрос Цензора и выбирая место прибытия. «Перемести нас туда, куда ты перенес Глеба», – вот что говорили они.

Я развернулся и побежал, как еще никогда не бегал раньше. Мешок-рюкзак подпрыгивал за спиной, норовя ударить в шею, редкие прохожие шарахались в стороны и прижимались к домам. Мне показалось, что стена, мимо которой я пробегал, вдруг обуглилась. Случилось это на самом деле или нет – неизвестно, я не стал оглядываться и выяснять.

– Стой, Глеб! Стой! – вдруг раздался крик сзади. – Брось чашу на землю! Мы отпустим тебя!

Я мчался, моля судьбу, чтобы на этот раз не споткнуться. Маги сделали достойное предложение: теперь-то я бы избавился от чаши, раз она никому, кроме них, не нужна. Но веревка была слишком тугой, мне не снять мешок быстро, а останавливаться нельзя: прикончат.

Хотелось сделать круг и вернуться к площади. Там-то они не посмеют напасть: слишком много народу, да и полиция может оказаться поблизости.

На полном ходу удалось свернуть направо в малознакомый переулок, потом еще в один, совсем незнакомый. Топот за спиной не утихал, скорее даже приближался.

– Бросай чашу, Глеб! – кричали мне.

С удовольствием бы бросил, но как? Под ноги попался выступающий из мостовой булыжник. Я чуть не споткнулся, но сумел сохранить равновесие. Сразу же сделал еще один поворот направо. По моим расчетам, скоро должна показаться площадь.

Прибавив скорости, как следует разогнался и… вместо далекого, столь ожидаемого просвета, в котором виднелось бы одно из красочных зданий площади, увидел дом буквой «П», занявший собой весь переулок.

Не нужно оглядываться, чтобы понять: преследователи вот-вот меня настигнут. Я бросился к первому же подъезду. Он оказался не заперт. Заскочив в темный коридор, увидел, что лестницу, ведущую наверх, перегораживает еще одна дверь с большим висячим замком. Но зато лестница, ведущая вниз, свободна.

Не раздумывая, я прыгнул туда, почти в полную тьму. Почему-то не скатился кубарем, а довольно резво побежал по лестнице, не видя ступеней.

– Стой, Глеб! Стой! – Теперь кричали откуда-то сверху.

И я остановился. Но лишь оттого, что на полном ходу врезался в какую-то дверь. Дверь оказалась хлипкой, непрочной. Она треснула под моим напором, и я ввалился в помещение, не видя вокруг ни зги. Что это за помещение, так и не удалось понять. Нога соскользнула, и я, взмахнув на прощанье руками, тщетно пытаясь уцепиться за несуществующую опору, полетел совсем куда-то вниз.

Судя по всему, я оказался в узком квадратном кирпичном жерле. Пальцы, цепляясь за кладку, напрасно пытались затормозить полет. Я их только сбил в кровь, но, к счастью, глубина была не очень велика, к тому же мне удалось приземлиться на что-то мягкое. Хотя это не помешало сильно удариться левым боком. Лежа с распахнутыми от боли глазами, я заметил свет наверху.

– Ты что-нибудь видишь? – доносился сверху глухой и слабый голос толстяка. – Куда это он?

– Куда, куда… В старый город! – раздался голос блондина, полный отчаяния. – Все! Накрылась чаша!

– В старый город?! Но как теперь быть?!

– Никак. Туда никто в своем уме не полезет. Пошли отсюда.

Толстяк, видимо, колебался. Свет горел еще некоторое время, но постепенно начал тускнеть и наконец погас. Я остался в темноте и в полном одиночестве.

Глава 5

Трудно было понять, что это за ветошь, на которой я лежу, да и лежать долго не хотелось: бок болел, но терпимо. Я привстал и вытянул руку вверх, пытаясь достать до кирпичного жерла и, если повезет, нащупать нечто вроде лестницы. Ладонь встретила лишь пустоту. Держась за больной бок левой рукой, подпрыгнул, не теряя надежды за что-нибудь зацепиться. Снова пусто. Похоже, жерло заканчивалось метрах в четырех от пола.

Свет сверху почти не проникал. Решив выяснить, где же все-таки очутился, я принялся двигаться кругами. Подо мной были то ли залежи ковров, то ли свалка одежды. На ощупь это казалось шерстистой тканью. Я шарил руками перед собой и осторожно переставлял ноги, опасаясь во что-нибудь врезаться или снова куда-то провалиться.