Скипетр милосердия (№1) - Проклятие низвергнутого бога

— Куда отправились все солдаты?

— Воевать, ваше величество, — ответил тот.

— Это значит, что фервинги уже близко?

— Да, — ответил солдат. — Но мы побьем их, не сомневайтесь.

Но Ланиус не намеревался сидеть и ждать, потому что хотел увидеть все собственными глазами. Если он не мог быть на поле битвы, зачем тогда это скучное, изматывающее путешествие?

Мальчик указал в сторону, куда отправились солдаты.

— Приведите моего пони, — приказал он стражникам, — я доберусь туда один.

Королева Серфия сказала бы «нет». (Ланиус был уверен, что этому «нет» предшествовала бы истерика.) Лептурус тоже. Но Серфия беседовала с Кораксом, а Лептурус тоже отправился на поле боя. Итак, удача улыбнулась ему. Когда один из стражников (а это были совсем молодые люди) поспешил за пони, Ланиус понял, что выиграл.

Спустя мгновение он уже скакал на своем пони за армией. Стража сомкнулась вокруг него: юноши не забыли свой долг, но то, как они понимали его, заставило бы королеву побледнеть от ужаса.

— Король! Король! Посмотрите, это — король! Он приехал сражаться вместе с нами! — провожали его взглядом солдаты.

Одобрительные возгласы слышались со всех сторон, становясь все дружнее и громче.

Ланиус почти пересек переднюю линию фронта, которая совсем недавно была просто ячменным полем.

— Я думаю, здесь можно остановиться, — сказал один из стражников, когда они въехали на холм.

Перед аворнийской армией Ланиус видел чужие отряды. Солнце играло на шлемах и копьях фервингов. Звук их труб издалека звучал тоньше и почти не отличался от аворнийских.

— Что ты тут делаешь? — услышал Ланиус испуганный голос и обернулся.

Это был Лептурус.

— Ты должен сказать так: «Что вы здесь делаете, ваше величество?» — возмущенно возразил Ланиус.

Но его тон остался без внимания.

— Не пытайся умничать со мной, сынок, или скоро убедишься, что тебя еще не поздно высечь, — ответил Лептурус. — Теперь скажи мне: что ты тут делаешь?

— Я приехал посмотреть сражение, — сказал Ланиус как можно спокойней.

Командир королевских гвардейцев сурово посмотрел на стражников, которые позволили королю покинуть шатер. Они готовы были провалиться сквозь землю.

— Я разберусь с вами позже, — сказал он им, а затем повернулся к королю Ланиусу: — Это не игра, ваше величество. Люди, которых убивают, остаются на поле битвы и после того, как все заканчивается. Раненые продолжают стонать от боли. То же происходит и с лошадьми. Это даже мучительней для них, потому что они не понимают, что с ними случилось. Самое большее, на что они рассчитывают в жизни, — пара охапок травы.

— Я понимаю, — ответил Ланиус, не совсем уверенный в том, что говорит, — но хочу все увидеть своими глазами.

Лептурус открыл рот, но его прервал звук труб, который снова раздался со стороны фервингов. В ответ отозвались аворнийские глашатаи. Две армии двинулись навстречу друг другу. Когда командир стражников заговорил снова, казалось, он был сильно расстроен.

— Ваше желание скоро исполнится, ваше величество, так как у меня нет времени обсуждать это сейчас. Но кое-что я вам все-таки скажу: если вас убьют, я рассержусь на вас не на шутку.

Он поспешил прочь, оставив Ланиуса обдумывать услышанное.

— Не переживайте слишком, ваше величество, — сказал один из стражников, сопровождавших его, — ничего с вами не случится. Мы позаботимся об этом.

Его товарищи кивнули. Ланиус представил, что ждет гвардейцев, если они не сдержат свое слово.

Менее чем четверть мили впереди аворнийская армия сошлась с фервингами. Ланиус не предполагал, что шум будет таким чудовищным. Это звучало так, как если бы сотня дворцовых слуг уронила подносы, полные тарелок и кубков, и все одновременно закричали от ужаса. Но шум не прекратился через какое-то время, когда подносы были подобраны, а продолжался, не стихая.

Какой-то аворнийский солдат оказался совсем рядом с ним, кровь сочилась из его левой руки, которую он сжимал правой. Ланиус подавил тошноту, когда услышал спокойный отрешенный голос:

— Двух пальцев нет. Только и всего.

Юный король приехал посмотреть на триумф аворнийской армии. А сейчас он видел искалеченного солдата так близко, что даже мог чувствовать горячий металлический запах крови, текущей из его раны. Разве таким представлялось ему сражение? «Меня не вырвет, — упрямо повторял он про себя. — Клянусь бородой Олора, я выдержу». Один из стражников показал в сторону лекарей, и раненый заковылял в их сторону. Он все еще не мог поверить в то, что с ним произошло. Ланиус тоже, не хотел этому верить.

Битва переместилась ближе к ним. Фервинги отбросили аворнийскую армию назад. Стрелы посыпались на землю всего в двадцати футах перед Ланиусом. Один из стражников обратился к нему:

— Прошу прощения, ваше величество, но если эти мерзавцы — снова прошу прощения — подойдут ближе, мы должны будем отвести вас назад.

— Хорошо, — согласился Ланиус, и солдаты вздохнули с облегчением.

Ему не хотелось попасть в руки Дагиперта. Мысль о женитьбе на Ромилде повергала его в ужас. Он боялся этого больше, чем смерти или увечья. Смерть казалась ему чем-то нереальным, ранение — тоже, до тех пор, пока он не увидел солдата с искалеченной рукой. Но участь провести остаток своих дней с девчонкой — что может быть хуже?

Все больше окровавленных солдат проходило мимо него, одни — самостоятельно, других несли их товарищи. Некоторые из них, узнав своего короля, приветствовали его. Другие, ничего не видя от боли, не обращали на него внимания.

Молния, сверкнув в ясном небе, ударила прямо в середину фервингского войска. Земля задрожала под ногами Ланиуса. Пылающие багровые отблески заплясали перед его глазами. Стражник радостно воскликнул:

— Здорово! Наши волшебники, похоже, не дремлют.

Ударила еще одна молния и еще одна. Фервинги откатились назад. Аворнийцы устремились за ними с громкими криками:

— Король Ланиус! Король Ланиус и победа!

— Как вам это нравится, ваше величество? — спросил один из гвардейцев.

Королева Серфия следила за тем, что пьет и ест Ланиус, но иногда ему случалось выпить столько вина, чтобы почувствовать легкое опьянение. Сейчас он испытывал похожее чувство, только лучше. И все же мальчик не удержался и спросил:

— Что сделают фервингские волшебники?

Ответ не замедлил последовать. Струи огня ударили из земли. Как прежде Ланиус слышал свое имя, выкрикиваемое солдатами, так и сейчас он слышал их стоны, когда пламя охватывало их. К его облегчению, они кричали недолго.

— Какая подлая магия, — заметил стражник. — Если молния попадает в тебя, ты просто умираешь в считанные секунды. — Он щелкнул пальцами. — Но огонь! Огонь заставляет тебя мучиться.

Внезапно языки пламени пропали. Другой стражник сказал:

— Наши волшебники сегодня настороже.

С именем Ланиуса на устах аворнийские солдаты снова ринулись в бой.

Фервинги сражались отчаянно. Насколько Ланиусу было известно, они были хорошими солдатами. Но, несмотря на их упорство, на этот раз боги войны отвернулись от них. Когда солнце почти опустилось на запад, войска противника покинули поле боя.

Это была победа. Солдаты собрались вокруг короля Ланиуса, славя его своими охрипшими после боя голосами. Лептурус тоже приблизился к нему и сказал:

— Многие взрослые люди отдали бы все на свете, только бы услышать, как их приветствуют подобным образом.

Ланиус жестом попросил его наклониться и очень тихо произнес:

— Я предпочел бы сейчас очутиться во дворце.

Лептурус рассмеялся:

— Что ж, ваше величество, я не удивлен. Но мы победили, значит, это того стоило.

Вороны и грифы уже ссорились над мертвыми телами на земле. Крики раненых разносились в воздухе. Конвой охранял пленных фервингов со связанными руками. Родственники смогут выкупить дворян. Остальным придется влачить жалкое существование до конца своих дней. Мальчик вопросительно уставился на своего старшего друга.

— Да, ваше величество, — ответил Лептурус на его немой вопрос. — Потерпи мы поражение, фервинги поступили бы с нами намного хуже.

Подумав, Ланиус кивнул:

— Может быть. Что граф Коракс сообщил моей матери? Выступят херулсы против короля Дагиперта?

— Я думаю, да. — Лептурус обернулся. — Вот она идет сюда. Ваше величество может спросить об этом королеву.

Серфия крепко сжала сына в своих объятиях. Все еще удерживая его, она прошептала:

— Ты не представляешь, насколько ты безрассуден и как это было опасно.

— Все обошлось, мама, — ответил Ланиус. — Мы выиграли.

— Ты не мог знать, как все обернется, — возразила королева. — Прежде всего, ты не должен был вообще отправляться в этот поход.

— Но я пошел вместе со всеми. И мы победили.

7

ВЕСЛА ритмично поднимались и погружались в воду, и «Выдра» шла вверх по течению Туолы.

— Прошло довольно много времени с тех пор, как мы побили Дагиперта, — заметил Грас.

— Да, — согласился Никатор. — Интересно, когда нам доведется выиграть следующее сражение?

— Кто знает, — отозвался Грас — Может быть, он настолько удивлен этой нашей победой, что не переживет потрясения.

— Напрасные надежды, — ответил Никатор. — Ты слышал, чтобы фервинги были так предупредительны по отношению к своим соседям?

— Смешно. — Командор покачал головой. — Только год назад Дагиперт воображал, что весь мир у его ног. Его армия стояла лагерем под стенами столицы Аворниса. Архипастырь Букко обещал короля Ланиуса его дочери. Он стал бы тестем короля Аворниса и дедом наследника Ланиуса. И что теперь… — Он щелкнул пальцами. — Вот все, что ему осталось.

— Не сбрасывай его со счетов, — усмехнулся Никатор. — Как я уже сказал, когда ты последний раз видел, чтобы фервинг делал жизнь Аворниса легче?

Что тут можно было возразить? Но даже если бы он и хотел что-то сказать, то не успел бы. «Выдра» повернула, и два матроса одновременно закричали:

— Фервинги!

— Прямо по курсу!

В нескольких сотнях ярдов перед речной галерой больше дюжины фервингов набилось в небольшую шлюпку, которая была предназначена едва ли для пяти человек. Они тоже заметили «Выдру» и поняли, в какой опасности оказались. Их отчаянные крики громко разносились по воде. Люди налегли на весла, чтобы добраться до берега Туолы, прежде чем «Выдра» настигнет их. Но они не имели морской сноровки и только сбились с ритма. Часть их бросила весла и попыталась стрелять в сторону противника — жест одновременно храбрый и бесполезный.

— Налечь на весла! — скомандовал Грас.

Опытные гребцы на речной галере дружно следовали ритму, который отбивал барабанщик. «Выдра», казалось, летела вперед на крыльях. Грас поспешил на корму и перехватил румпель у рулевого, так как хотел сам потопить лодку.

Словно целясь из лука по бегущему оленю, он направил нос «Выдры» прямо в точку, где должна быть шлюпка в момент, когда речная галера настигнет ее. Все это время лучники с «Выдры» стреляли в несчастных фервингов.

— Держись! — закричал Грас перед тем, как корабль врезался в шлюпку.

«Выдра» ударила в шлюпку как раз посередине, как он и рассчитывал, и перевернула ее.

— Все кончено для них.

В голосе Никатора не было никакой радости.

— Мы остановимся, чтобы удостовериться в этом и подобрать несчастных, которые вывалились за борт, — ответил Грас и повысил голос: — Гребцы, суши весла.

В этот момент командор почувствовал, как дернулся румпель. Он решил, что, должно быть, наткнулся на корягу. Но, взглянув вниз, обнаружил, что какой-то фервинг уцепился за руль. Грас вытащил свой меч.

— Поднимайся, — приказал он. — Поднимайся или простишься с жизнью!

Он сделал выразительный жест, на случай если фервинг не понимал по-аворнийски.

Противник, несомненно, был очень силен. Одной рукой удерживая руль, второй он уцепился за леер, а затем мощным рывком перекинул тело. Вода струилась по его лицу, одежде и длинным волосам. Он был скорее похож на морского бога, чем на человека.

— Отберите у него меч, — велел Грас матросам, поспешившим к нему на помощь, — пока он не натворил глупостей.

— Вы правы, командор, — ответил один из них.

Они попытались окружить фервинга. Возможно, воин решил, что его собираются убить, или он был один из тех, кто безуспешно, до последнего, стрелял из лука по «Выдре», когда та надвигалась на шлюпку, — так или иначе, но, похоже, он не собирался сдаваться и жизнь свою решил продать дорого. В несколько прыжков миновав изумленных матросов, фервинг очутился прямо пред Грасом.

Только потому, что Грас был настороже, ему удалось отразить удар в первые минуты боя. Враг был здоровее, сильнее и моложе, к тому же сражался с отчаянием обреченного. Если бы одурманенный раб с южных земель, что были под властью Низвергнутого, мог сражаться, он бы дрался именно так. Но рабы не способны воевать.

Грас отступил, иначе был бы убит на месте. Фервингу, казалось, страх был неведом. Только смерть могла остановить его.

Вжик! Стрела вонзилась ему в бок, словно выросла оттуда. Великан поморщился, но не отказался от намерения убить Граса. Вжик! Вжик! Одна — в бок, другая — в грудь. Фервинг замычал. Кровь хлынула у него изо рта и ноздрей, но даже это не остановило его.

Вжик! Еще одна стрела, на этот раз в центр груди. Качнувшись, противник кивнул Грасу как старому знакомому.

— Он все еще помнит о тебе, — произнес фервинг на чистейшем аворнийском языке и только после этого упал.

— Крепкий парень, — заметил матрос, не в силах сдержать уважения. — Вы в порядке, командор?

— Кажется, — ответил Грас, все еще тяжело дыша. — Чертовски упрямый негодяй. Мне едва удалось уцелеть.

Моряки подняли тело фервинга и, перекинув его через поручни, сбросили в Туолу. Когда труп с громким плеском упал в воду, один из них спросил:

— Что он имел в виду, говоря о ком-то, кто помнит вас?

— Откуда мне знать, — ответил Грас.

Моряки пожали плечами и отошли; завтра, а может быть, и раньше они забудут о происшедшем. Грас был бы рад поступить так же, однако для него это было нелегко. На самом деле он понял, что хотел сказать фервинг. В какое-то мгновение ему даже показалось, что сквозь глаза фервингского солдата на него взглянул Низвергнутый. Командор пытался внушить себе, что это ему показалось, но все усилия оказались напрасными.

Зимой жизнь в Аворнисе затихала. Люди коротали время со своими друзьями и семьей. Дождь и снег делали поездку за ворота города трудной, иногда почти невозможной. Даже просто перемещаться по городу становилось нелегко.

Сначала короля Ланиуса не беспокоило, что снегопад продолжался день за днем. Как все дети, он любил зимние забавы и радовался снегу. Дети слуг играли с ним, не боясь наказания за брошенный снежок.

Лептурус был единственный, кто вслух высказал свои опасения за несколько недель до зимнего солнцестояния.

— В этот год выпало слишком много снега, ваше величество, — произнес он.

— Я заметил это, — ответил Ланиус.

Он только что убедился в справедливости слов командира гвардейцев. Перед тем как вернуться во дворец, ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы вытряхнуть снег из левого уха.

Но Лептурус не успокаивался:

— Если дело пойдет так и дальше, нас ждут неприятности. Я думаю, реки замерзнут, и лед будет стоять на них очень долго.

Ланиус задумался: он читал про суровые зимы.

— Это может обернуться бедой.

— Вы правы. Может.

Лептурус задумчиво посмотрел в окно.

— Когда мне было столько лет, как тебе, или немного меньше, мой дед рассказывал мне истории об очень суровой зиме, когда он был маленьким мальчиком. Голод заставлял некоторых убивать, чтобы выжить. Казалось, что Низвергнутый выискивает себе добычу на улицах города. Мы же не хотим, чтобы нечто подобное повторилось?

— Нет, конечно! — воскликнул Ланиус. Но затем, помедлив, спросил: — Тебе нравилось иметь дедушку? Я едва помню отца, и оба деда умерли задолго до моего рождения.

— Мой старик любил выпить и поболтать, как следует перебрав. — Командир королевских гвардейцев усмехнулся. — Но теперь нужно думать о столице Аворниса и…

— Доставить в город как можно больше хлеба, пока реки не замерзли, — продолжил Ланиус.

Лептурус взглянул на него и защелкал языком.

— Вы перебиваете меня, ваше величество, — произнес он почти с упреком. — Да, я думаю, мы должны это сделать, и чем скорее, тем лучше.

— Тогда ступай к моей матери, — попросил Ланиус, — и передай ей, что я тоже так считаю. — Уголки рта у него дрогнули. — Или… лучше не надо. Последнее время она предпочитает не обращать внимания на мои слова.

— Осталось не так долго до совершеннолетия, ваше величество, — заметил гвардеец. — Вашей матери нравится… править королевством.

— И поэтому ей не нравится, что я разбираюсь в чем-то? — спросил Ланиус.

Командир королевской стражи кивнул. Мальчик произнес со вздохом:

— Но это же глупо. Я все равно стану взрослым. Но если бы я был глупцом, неужели это нравилось бы ей больше?

— Спросите ее, — сказал Лептурус. — Я же передам ей ваши слова, и надеюсь, она обратит на них внимание.

Спустя несколько дней слуги доложили Ланиусу, что в доки прибыло намного больше кораблей и барж, чем обычно. Все они были доверху нагружены пшеницей, рожью и ячменем. С удовлетворением кивнув, юный король подумал: «Никто вокруг не знает об этом, но я поступил правильно».

Вскоре после этого события в столице Аворниса появились послы с юга — смуглый полный ментеше по имени Караюк со свитой. С князьями ментеше Аворнис был в таких же отношениях, как и с королем Дагипертом и правителями городов в Черногории. Однако это посольство было особенным: его отправил тот, кто правил ментеше, — Низвергнутый, почти столетие он не обращался к Аворнису напрямую.

Несколько дней королева Серфия удерживала Караюка и его всадников под стенами города, в то время как секретари изучали полуистлевшие свитки, чтобы встретить ментеше так, как когда-то аворнийцы встречали послов Низвергнутого. Память у Низвергнутого была лучше, чем у простых смертных. Он не пропустил бы ни малейшей детали или случайного просчета.

Так как в прошлый раз правящий король Аворниса сам встречал его послов, на этот раз приветствовать новых посланников пришлось Ланиусу. Если сначала представить Караюка королеве Серфии — хоть она и являлась главой совета регентов, — советники опасались, что это может быть расценено как оскорбление. Серфия очень беспокоилась за сына:

— Вдруг он что-нибудь с тобой сделает?

— Волшебники будут оберегать меня, — терпеливо успокаивал ее Ланиус — Все будет хорошо. Если бы Низвергнутый хотел убить меня, то использовал бы убийцу, а не посла.

— Ты думаешь, ему не все равно? — мрачно покачала головой королева-мать.

Ланиусу нечего было возразить. Для Низвергнутого не существовало никаких законов, кроме его собственного. Ситуацию разрешил один из советников по протоколу:

— Мы не смеем оскорбить его, ваше королевское величество.

И королеве Серфии пришлось последовать его совету.

Итак, Ланиус восседал на троне в своей самой тяжелой и великолепной мантии и остроконечной королевской короне, давящей на голову, когда Караюк и четверо сопровождающих приблизились к нему. Их было четверо и сто лет назад. Посол был в волчьей шапке, куртке, сшитой из шкуры снежного леопарда, и штанах из оленьей кожи. Его свита была одета так же, только менее изысканно.

Караюк низко поклонился Ланиусу.

— Приветствую вас, ваше величество, от имени моего господина.

Его аворнийский был превосходен, без малейшего акцента. Что-то блеснуло в его темных глазах, когда он добавил:

— Может быть, на днях он явится поприветствовать тебя сам.

Не напрасно Ланиус изучал старые документы, раскопанные для него советниками по протоколу. Он сказал:

— В последний свой визит посланники Низвергнутого сказали то же самое, однако он не появился.

Караюк посмотрел на него очень внимательно.

— Да, — протянул ментеше, так что слово закончилось змеиным шипением, — ваше величество, мой господин просил тебе передать, что ты не так умен, как тебе кажется.

— Как и он, — ответил Ланиус, — Будь он так умен, он бы жил среди остальных богов.

Свита за спиной Караюка приглушенно зашептала что-то на своем языке.

Даже если его слова и попали в цель, посол не повел и бровью. Он еще раз пристально посмотрел на Ланиуса. Его ли глаза изучали мальчика, или это был сам Низвергнутый, глядящий сквозь его зрачки, король не знал. Вряд ли Караюк осознавал это сам.

— Вам лучше послушать то, что я говорю, ваше величество, — сказал Караюк. — И прислушаться к словам моего господина.

Королева Серфия, которая сидела справа чуть ниже трона, и Лептурус, стоявший слева, задрожали от возмущения. Ланиус же просто посмотрел на ментеше с холодным презрением.

— Продолжай, — произнес он.

— Возможно, ты не лишен здравого смысла, — сказал Караюк. — Мой господин спрашивает: как тяжела будет эта зима? И как долго она продлится?

— Только боги могут это знать, — ответил Ланиус. — Никто, кроме них.

Губы Караюка скривились в отвратительной, злобной усмешке. Хоть и изгнанный с небес, Низвергнутый не был больше настоящим богом. С другой стороны, он не перестал быть богом. Мог он знать подобные вещи? Ланиус не был уверен. Ему в голову пришла еще одна мысль, которая напугала его. Мог Низвергнутый влиять на стихии? Мальчик хотел бы знать.

Улыбка Караюка подсказывала ответ на незаданный вопрос. Конечно, он намекал на это, даже если предположение было ложным.

Он сказал:

— Ты действительно хочешь узнать? Очень скоро ты узнаешь. И когда лед сожмет твои реки ледяными руками смерти, как ты накормишь своих людей?

Серфия снова заволновалась и бросила взгляд на Ланиуса, сын едва заметно покачал головой. Он не хотел, чтобы посол Низвергнутого узнал о том, что в столицу Аворниса начало прибывать дополнительное продовольствие. Если Низвергнутый догадается об этом, могут последовать иные угрозы, на которые будет не так легко ответить.

— Ты утверждаешь, что Низвергнутый сделает зиму мягче, если я соглашусь на его условия? Какова его цена?

— Да, мой господин может это сделать. Низвергнутый не считал, что он заслужил изгнание с небес. «Господин» звучало намного приятнее. Караюк продолжил:

— Вам придется уступить провинцию Перусию, на севере от Стуры. Передай Перусию во владения моего господина, и ты избежишь его гнева зимой.

— Этой зимой. Но что будет через год? — Ланиус покачал головой. — Можешь передать Низвергнутому мой отказ. Я хочу испытать судьбу — а вместе со мной и мой город испытает свою судьбу.

— Ответственность ляжет на твою голову, — произнес Караюк. — Я говорю тебе от имени моего могущественного господина: ты пожалеешь о своем решении.

— Я хочу испытать мою судьбу. Мой город испытает свою судьбу, — повторил Ланиус. — Ступай и передай ему мои слова.

— Я уйду, — сказал ментеше, — ты слышал его слова. Скоро ты узнаешь, как он держит свое обещание.

Он поклонился и вышел из тронного зала. Следуя за ним, свита Караюка оглянулась на Ланиуса несколько раз.

После ухода ментеше Лептурус повернулся к Ланиусу и одобрительно кивнул. Король Аворниса только пожал в ответ плечами. Он не был уверен, что поступил верно. И все-таки… будь что будет, еды у него достаточно, и Аворнис не пропадет.

Ледяной ветер вспенивал воды Стуры. Струи дождя со снегом хлестали почти горизонтально. Палуба речной галеры, мачты — все было покрыто льдом. Иней блестел даже в бороде Граса и его усах.

— Может ли быть хуже?! — прокричал он Никатору.

— За всю мою жизнь я не видел ничего подобного, — ответил его боевой товарищ. — Никогда, и особенно здесь, в низовьях реки, где климат обычно намного мягче. Что происходит сейчас в столице и вокруг? Страшно представить.

— Точно, — согласился Грас и зябко передернул плечами — Кто-то на берегу рассказывал мне, что посольство Низвергнутого вернулось к своему господину, ничего не добившись.

— Какой кошмар… — с притворным ужасом протянул Никатор. — Я так расстроен, что сейчас заплачу.

— Ты не подумал, чем это может обернуться для нас. — Грас не поддержал его шутливого тона.

— Не знаю, — на этот раз голос Никатора звучал озабоченно, — кому известно наверняка, на что способен Низвергнутый.

Грас был с ним согласен. В конечном итоге ментеше были самыми злейшими врагами Аворниса даже без поддержки Низвергнутого. Только Стура отделяла их от бескрайних плодородных земель и долин в излучинах девяти рек. Страшно представить, что произойдет, если Низвергнутый будет подталкивать и направлять их…

Снасти готовы были порваться от налипшего на них льда. Вершина мачты угрожающе раскачивалась. Если она упадет, галера может опрокинуться, и кто сумеет выжить в ледяной воде реки?

Моряки бросились укреплять остальные снасти. Несколько человек поспешили к мачте и повисли на ней, спасая этим свою жизнь. Другим членам команды под руководством Граса удалось обуздать бьющиеся на ветру полотнища парусов и, скрутив, укрепить их на месте. И только тогда мачта, успокоившись, задрожала в своем гнезде.

Спустя четверть часа свирепый ветер немного стих, и Грас облегченно вздохнул.

Турникс торопливо подошел к ним. Его мантия развевалась, как белье на веревке, казалось, еще минута, и волшебника унесет ветром, но он уверенно держался на ногах.

— Случалось ли, что стрела проносилась так близко от вашей головы, что можно было почувствовать движение воздуха? — спросил он.

Оба приятеля дружно кивнули. Грас покачал головой:

— Не самое приятное ощущение. Но почему ты спрашиваешь об этом?

— Минуту назад нечто пронеслось мимо судна, но прежде, чем я успел что-либо предпринять, оно исчезло. Я очень рад, что оно пропало. — Он неуверенно засмеялся. — Хотел бы я повернуть время вспять. Но стрелок промахнулся, хоть я и не успел помешать ему.

Грас снова кивнул. Ему показалось на мгновение, что он видит прекрасное и наводящее ужас лицо Низвергнутого, его суженные глаза и раздувающиеся от гнева ноздри. Когда видение пропало, он был рад, что оно оказалось даже мимолетнее, чем пронесшееся мимо заклятие, что миновало галеру. Человеку было не дано долго выдерживать взгляд этих глаз — если только он надеялся остаться в здравом уме.

— Да, ваше величество, когда вы будете стариком с длинной седой бородой, то сможете рассказать своим внукам, что вам довелось пережить такую зиму, — произнес Лептурус, — их глаза округлятся от ужаса.

Даже используя все свое воображение, Ланиус не мог представить себя старым, сгорбленным и с длинной седой бородой, в то время как его щеки еще не были покрыты даже тем, что люди называют пушком. Но командир его гвардии был прав если не во всем, то в главном. Ему не доводилось видеть зиму, подобную этой, и он не хотел пережить еще одну похожую, даже став сгорбленным седобородым стариком.

— Некоторые люди говорят, что реки замерзли до самого дна, — заметил он. — Не могу судить об этом, потому что не представляю: как они могут видеть, что творится на дне реки? Мне это кажется нереальным, несмотря на огромное количество снега и льда.

— Согласен, — кивнул Лептурус. — И лед чрезвычайно толстый. Но я не стал бы спорить с людьми. Мне кажется, даже стадо слонов, пробежав по реке, не смогло бы его расколоть.

— Хотел бы я иметь стадо слонов в столице Аворниса — усмехнулся Ланиус. — Однако они наверняка бы замерзли.

— Все, что находится за пределами дома, тотчас покрывается льдом этой зимой, — заметил командир королевских гвардейцев. — Будь погода немного лучше, я бы волновался о том, что фервинги могут решиться осадить город, что не так трудно сделать, проведя войска по замерзшим, твердым как камень рекам. Но я думаю, что даже при таком переходе они потеряют большую часть солдат по дороге.

— Даже Дагиперт? — удивился юный монарх. — Значит ли это, что Дагиперт — хороший король?

— Храбрый, как бы то ни было, и очень хороший военачальник, — признал Лептурус, — что делает его опаснее для Аворниса и для нас.

Ланиус полагал, что хороший король и отважный военачальник — одно и то же. Каждый мог сказать, что Мергус, его отец, был настоящим государем Аворниса и, разумеется, превосходным полководцем.

Он хотел спросить об этом Лептуруса, но затем передумал. Вместо этого он поинтересовался:

— Достаточно ли продовольствия в городе?

— На данный момент вполне, ваше величество, — последовал ответ. — Не прикажи вы тогда запасти больше, чем обычно, сейчас мы остались бы с пустыми закромами. Думаю, у нас хватит запасов, как бы долго ни продлилась эта холодная зима.

— А если она будет длиться полгода? — Глаза Ланиуса расширились.

— Не уверен, что Низвергнутому такое по силам.

— Я тоже так думаю, — согласился юный король. — С тех пор как Олор изгнал его с небес, он никогда не делал ничего подобного. — Мальчик вздохнул. — Мне всегда казалось, что это не слишком хорошо со стороны богов избавиться от Низвергнутого, послав его нам, простым смертным.

— Тебе лучше поговорить об этом с архипастырем Букко, чем со мной, — заметил гвардеец.

— Я не хочу говорить с Букко ни о чем. — Ланиус скривил лицо от отвращения. — Если бы Мегадиптис вернулся… Однако он предпочитает проводить время в молитвах, а не наставлять нерадивых священников. — Он снова вздохнул.

— Существуют и другие священники кроме Букко.

— На самом деле я пытался. — Ланиус снова скривился, как от боли. — Как ты думаешь, что они мне ответили?

Командир королевской гвардии задумался, но ненадолго. Затем с обычной для священника интонацией он протянул: «Это — таинство».

— Точно! Они именно так и ответили! — воскликнул мальчик. — Какой от него толк?

— Когда вы станете старше, ваше величество, то поймете, что добиться ответа легко. Получить ответ, который вам нужен, гораздо сложнее.