Колодец Душ (№2) - Изгнанники у Колодца Душ

– Ладно, – проворчал он сквозь зубы. – Пока я поверил. Но попробуй только сделать подлость, и я убью тебя. – Он красноречиво помахал ломом перед носом Юлина. – Давай заходи, мы хотя бы напялим на тебя какую-нибудь одежонку, иначе сюда сбежится половина стада.

Юлин направился к двери, но фермер снова поднял лом.

– Не сюда, идиот! Ну и дерьмо! Может, ты и в самом деле не знаешь, как здесь все устроено?! Обойди дом, я иду за тобой.

Юлин сделал так, как было приказано, и, войдя через другую дверь, попал в гостиную, окна которой глядели на ферму. Здесь находились небольшой камин, стол, кресло-качалка, изготовленное из полированного дерева, и, к огромному его удивлению, предметы искусства и приличная библиотека. Несколько очень толстых книг, напечатанных каким-то непонятным шрифтом, стояли отдельно на двух небольших полках; там же размещались статуэтки из сплава свинца и олова. Одни, изображавшие минотавров мужского и женского пола, были вполне реалистичны, другие – весьма загадочные – явно попахивали сюрреализмом. На стенах висели гравюры, вернее – черно-белые рисунки: сельские сцены, закаты солнца и прочие довольно банальные сюжеты. Была там и парочка порнографических рисунков, которые свидетельствовали о вкусах хозяина и о том, что некоторые коровы имели большое вымя.

На столе Бен Юлин увидел непонятный аппарат – ящик с лежащей наверху круглой пластинкой, которую можно было вращать с помощью укрепленной сбоку ручки. На одной оси с ней находилось сложное медное устройство, заканчивающееся большой трубой в форме рога. Похоже было, что впереди оставалось место для еще одной трубы. Юлин обошел стол несколько раз, но так и не понял, что это такое.

Пока молодой человек оглядывался, хозяин вышел в другую комнату и открыл сундук, сделанный из дерева, очень похожего на кедр; одновременно он через дверной проем внимательно следил за гостем.

Вторая комната, несомненно, служила спальней. Там стояло гигантское деревянное сооружение, похожее на раму, набитую соломой; на соломе валялись одеяла и огромная подушка. Вспомнив о рогах, Юлин представил, что произойдет, если он начнет ворочаться во сне.

Фермер кинул ему кусок мешковины, намного более грубой, чем материя, из которой были сшиты его собственные вещи. К ткани оказались пришиты тесемки, и Юлин сразу сообразил, как с ней управиться.

На полу в гостиной лежал тонкий однотонный ковер.

– Сидеть будешь здесь, – заявил фермер, указывая на темное пятно посередине. – Потока посетителей я не допущу.

Он удобно расположился в кресле и начал легонько покачиваться.

– Вы можете мне сказать, что будет дальше? – настойчиво спросил Бен Юлин.

– Сначала ты расскажешь о себе. Кто ты, кем был, как оказался здесь, – ответил фермер. – И если твой рассказ мне понравится, я помогу тебе решить все проблемы.

Юлин покорился. Почти. Он не утаил ничего, за исключением своей роли в грязных делах Трелига и синдиката торговцев губкой. Юлин охарактеризовал себя как ученика Гила Зиндера, его верного ассистента, которого зловредный комм Антор Трелиг заставил делать то, что он делал. Его голос звучал очень убедительно. Когда он перешел к описанию аварии на Севере, глаза фермера засверкали.

– Так ты побывал в северном полушарии? – воскликнул он. – Для всех народов, живущих здесь, на Юге, это невероятно романтично. Экзотично и таинственно.

Юлин подумал, что для него самого Юг не менее экзотичен и таинствен, но ничего не сказал. Однако его рассказ понравился. Такое обилие мелких подробностей выдумать трудно. Фермер успокоился.

– Меня зовут Силбар, – сказал он несколько дружелюбнее. – Это моя ферма. Вы находитесь в Дашине; так называется и страна, и ваш новый народ. Вы – травоядный, так что с голоду не помрете; однако как цивилизованное существо вы скоро придете к выводу, что, хотя сырая пища вполне удовлетворяет аппетит, намного приятнее есть ее приготовленной на огне. Гекс наш – нетехнологический, так что здесь работают машины, которые приводятся в действие мускульной силой. Как вы, вероятно, заметили, мышцы у нас имеются.

Юлин подтвердил, что заметил.

– В юности я много путешествовал, – продолжал Силбар. – В разных гексах все, естественно, устроено по-разному, однако наша система имеет дополнительное отличие. И объясняется оно биологией. Некоторые нас критикуют, но тут уж ничего на поделаешь.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Юлин.

Силбар вздохнул:

– Ладно. Многие расы имеют два пола, а иногда и больше. Например, ваша прежняя раса была двуполой. Существуют определенные различия, но в основном это – вариации на одну и ту же тему. Умственное развитие у мужских и женских особей примерно одинаковое; за исключением половой системы и формы тела различия не столь уж велики. Верно?

– Я внимательно вас слушаю, – ответил Юлин.

– Тогда вы должны были заметить, что мы, быки, не похожи на коров, – сказал фермер. – Не только из-за отсутствия вымени. Мы ниже ростом, массивнее, у нас более короткие руки с одним локтем и более крупная, иначе вылепленная голова.

– Я это заметил, – согласился Юлин.

– Мы – другие. Не знаю, почему, но другие. Прежде всего здесь на одного мужчину приходится в среднем сотня женщин. Почему я удивился не столько тому, что вы оказались Пришельцем, сколько тому, что Пришелец оказался мужчиной. Понимаете?

Юлин понимал. Куда более поразительные вещи могли бы случиться, если бы, пройдя через Колодец, он превратился в существо женского пола. Что там говорил Ортега? Колодец классифицирует вас, основываясь на неведомых стандартах?

– Таким образом, – продолжал Силбар, – с одной только социальной точки зрения мужчины более необходимы, чем женщины. Нас меньшинство, и с этим ничего не поделаешь. Вдобавок ко всему мы несравнимо умнее.

– Как это? – только и сумел вымолвить Юлин. Силбар снисходительно улыбнулся.

– Однажды из парочки соседних гексов к нам прибыли несколько ученых, пожелавших доказать, что это невозможно. Но все их исследования лишний раз подтвердили то, что мы знали всегда. Женский мозг развит очень слабо. Пытаться научить корову читать – то же самое, что попытаться научить это кресло. Какой-нибудь простейшей работой они счастливы заниматься часами: пахать, убирать урожай, немного плотничать, перевозить снопы и так далее. Черт побери, прикажите им выкопать ямы под столбы для ограды, и они с наслаждением будут работать до тех пор, пока вы не оттащите их за уши. Но спросите их, сколько ям они выкопали, и они не ответят, даже если вы будете колотить их дубинкой. Луч понимания озарил голову Бена Юлина.

– Вы хотите сказать, что в Дашине работают женщины, а мужчины только управляют? Силбар снова улыбнулся:

– Примерно так. Женщины построили эту ферму, но спроектировал ее мужчина. Женщины на ней работают, но управляю я. То же самое с искусством и книгами – это создается мужчинами и для мужчин.

Сердце Юлина радостно забилось; в душе он пылко благодарил Колодец за то, что он сделал его дашином. Он уже был готов полюбить это место.

– Вы говорите очень хорошим, культурным языком, – заметил молодой человек. – Вы много учились?

Фермер засмеялся.

– Каждый мужчина получает все, что наш мир может ему дать. Честно говоря, мне иногда кажется, что дашины – группа избалованных детишек. Как мы станем вести себя в трудных обстоятельствах? Да, появление сына – событие чрезвычайное. Он получает все. Затем, если он проявляет склонность к чему-либо, например, к искусству, писательству, преподаванию или торговле, он начинает этим заниматься. Если же, подобно мне, он лишен каких-то особенных талантов, то берет у кого-нибудь, кто состарился или очень устал, в управление ферму.

– Значит, численность населения здесь невелика, – сделал вывод Юлин.

Силбар кивнул:

– Очень мала. Примерно десять тысяч ферм и кучка небольших городков, в каждом из которых всего несколько тысяч жителей. Миллион с четвертью голов, не больше.

– То есть мужчин в Дашине около ста тысяч, – заметил Юлин.

– Даже меньше, – сказал Силбар. – Возможно, я несколько преувеличиваю численность населения. С тех пор, как эта ферма стала моей, я нигде не бываю. Помню, как кто-то сказал, что сейчас у нас только семьсот пятьдесят тысяч дашинок и семьдесят пять тысяч быков.

– А что происходит, если юный бык не испытывает тяги к какому-нибудь полезному занятию и нет свободной фермы? – поинтересовался Юлин.

– Думаете о себе, да? Ученый в нетехнологическом гексе! Ну что ж, я вас понимаю. Вы можете подыскивать род занятий, путешествовать, пока какая-нибудь ферма не освободится, как это сделал я, но можете сами подобрать себе стадо и вызвать его владельца на дуэль; победитель получает все.

Только сейчас Юлин понял, почему фермера так встревожило его появление: он подумал, что молодой бык хочет драться.

– Какое же тогда у вас правительство? – спросил он.

– Маленькое и простое, – ответил Силбар. – Фермеры района избирают кого-нибудь в Совет. В городах избирают одного из каждых десяти мужчин. Несколько чиновников занимаются канцелярской работой. Мы заседаем в экстренных случаях или дважды в год в течение нескольких дней в городке, называемом Тахлур; в нем находятся специальные училища и Ворота Зоны.

– Вот туда-то мне и следует отправиться, – решил экс-ученый. – Если только по дороге я не умру от голода и не попаду в руки фермера, которым будет слушать меня менее охотно, чем вы.

Силбар от души рассмеялся.

– Послушайте, – сказал он. – На следующей неделе состоится заседание Совета. Туда пойдет наш представитель, Хокал. Вы у меня поедите, переночуете, а утром познакомитесь с ним. Идет?

Юлин поблагодарил и согласился. «Все это слишком легко и слишком хорошо, – невесело подумал он. – В бочке меда обязательно окажется ложка дегтя». И он оказался прав.

* * *

Хокал не был ожидаемой ложкой дегтя, хотя и способствовал ее появлению. Он крайне удивился, когда ему представили Юлина.

– Так вот о ком идет речь! – возбужденно воскликнул он. – Просто поразительно, до чего же эти люди умеют все испортить! Ну какого черта вас сюда занесло? Вы знаете, что некоторые народы претендуют на части космического корабля? Ходят слухи о войне! Война! Надеюсь, нам удастся ее избежать, но будем настороже. В географическом смысле мы в самом центре событий.

Юлина его слова заинтересовали.

– Какой корабль? Вы имеете в виду тот, что приземлился здесь, на Юге?

Хокал пробурчал нечто невразумительное и расстелил на столе большую карту, отпечатанную таким образом, что ее могла читать раса, не различающая цветов, – все детали были контрастно выделены черным, серым и белым тонами. Юлии довольно быстро разобрался в ней, но не смог прочесть ни легенды, ни названий. «Необходимо быстрее ликвидировать такие проблемы в образовании», – решил он, Толстый короткий палец Хокала ткнулся в какой-то гекс.

– Вот это наш Дашин, – сказал он. Юлин внимательно посмотрел на карту. От Экваториального барьера их отделял Котил, территория которого занимала две половины гекса. К северо-западу лежал гекс Воксмир – как объяснил Хокал, недружественный и нечеловеческий; к юго-востоку – Джак, вулканический и дьявольски жаркий, непригодный для жизни дашинов; к югу – Фрик, обитатели которого имели какие-то невероятные летающие диски с пароструйными двигателями; и к юго-западу – Касада, где существовала высокоразвитая цивилизация гигантских крыс.

– Проблема заключается вот в чем, – начал Хокал, тыкая пальцем в карту. – Южнее Касады и к северо-западу от Фрика расположен гекс Ксода, населенный огромными свирепыми насекомыми, там находится один модуль. Другой оказался в Палиме, южнее Ксоды, еще один – в Олборне, к юго-западу от Палима, а последний, и это самое важное, попал в расположенный всего в двух гексах к югу от нас гекс Гедемондас, о котором очень мало известно. Туда упали двигатели корабля, а это, как вы понимаете, – самый ценный приз. Полагаю, когда все закончится, мы будем знать о Гедемондасе значительно больше.

Юлин усмехнулся:

– Мне кажется, что наши соседи, например, крысы, получат эти сведения значительно раньше.

– Очень может быть, – сказал Хокал. – Но это – весьма странный район. Здешние расы либо настроены не слишком дружелюбно, либо, подобно обитателям Палима, слишком долго жили в условиях мира, чтобы помышлять о конфликте. Нет, опасность исходит не отсюда.

Его палец уехал далеко на запад и остановился на гексе, расположенном за дальним берегом Моря Бурь.

– Это – Макием, к северу от него лежит Себу, к востоку – Аджитар. Макиемом управляют умные и безжалостные политики. Это – такой же нетехнологический гекс, как и наш. Себу – среднетехнологический гекс, но его обитатели умеют летать, что в данном случае особенно полезно. Аджитар – высокотехнологический гекс, и, хотя знаем мы о нем очень мало, там, кажется, имеются летающие животные – а это означает, что его обитатели не ограничиваются использованием машин; кроме того, они могут аккумулировать в своих телах электрические заряды, что нарушает установленные Колодцем ограничения. Так вот, Макием, Себу и Аджитар образовали альянс, цель которого – добыть части корабля.

– Даже если им удастся собрать все модули, без опытного пилота далеко они не улетят, – возразил Юлин. – Современный космический корабль – это вам не ракета.

– Уже в курсе, – буркнул Хокал. – Темой обсуждения на Совете будет война, и я полагаю, ваше присутствие несколько оживит дискуссию.

* * *

Путешествие, занявшее почти два дня, оказалось довольно приятным. Они ехали в удобном экипаже, запряженном шестью дашинками из стада Хокала, которые развили такую скорость, что Юлин не верил своим глазам.

В дополнение к этому уставшие от бега коровы готовили им вкуснейшую еду, вытирали их после мытья – иными словами, делали для них все. Юлину нравилось, что его обслуживали; он понял, как легко здесь стать избалованным. Коровы большей частью болтали друг с другом, иногда играли в разные детские игры, но свою работу выполняли так, словно были для нее рождены. Из уважения к хозяину Юлин держался от них на расстоянии.

В Тахлур они прибыли в полдень. Большинство членов совета были уже в сборе. К своему делу они относились очень серьезно, и в городских пивных разгорелись жаркие споры. Точно так же, как и на ферме и в пути, женщины выполняли здесь всю работу: готовили, мыли, обслуживали. Юлин ничего не успевал сделать сам. Корова всегда была тут как тут, чтобы подать ему стул, принести еду, отвести его в комфортабельный номер в гостинице, приготовить и вычистить все что угодно. Они даже бежали сломя голову, чтобы открывать мужчинам двери.

Молодой человек задумался, является ли такое поведение следствием умственной неполноценности женщин, или оно просто заложено в жесткой социальной системе. Коровы не были автоматами: они разговаривали друг с другом, иногда смеялись, иногда сердились и всегда поступали как люди.

Все они носили кольца и ошейники – большие кольца, продетые в их огромные носы, и латунные ошейники с крючком и меткой, свидетельствовавшей о принадлежности к определенному стаду. У коров Хокала на крестце, справа, было даже выжжено тавро.

«Неужели им никогда не надоедала такая жизнь и они не убегали? – подумал он. – Может быть, именно поэтому существует так много способов их идентификации?»

Все это заинтересовало его еще больше, когда он узнал, что то огромное количество коровьего молока, которое потребляли мужчины, было не просто добавкой к пище. Организм быков, в том числе и его собственный, совсем не вырабатывал кальций. Чтобы сохранять здоровье, избежать артрита, остеомиелита, зубных и всяких других болезней, быкам ежедневно требовался почти целый галлон[4] богатого кальцием молока.

Без коров мужчины погибли бы. Медленно и в ужасной агонии.

Вот почему дашины и заведенные ими порядки были так хорошо известны в соседних гексах. Молодые быки, ожидавшие вакансий, чаще всего путешествовали, иногда довольно далеко. Они могли питаться любой базирующейся на углероде растительной пищей, а их организм сам очищал встречающуюся в природе воду, так что большие запасы провизии им не требовались. Но мужчины настолько привыкали к постоянному обслуживанию, а их здоровье так зависело от коровьего молока, что каждый из них вынужден был брать с собой в дорогу по меньшей мере четырех коров. Бен Юлин не мог подумать без смеха, какое впечатление это производило на однополые расы, на те, у которых отсутствовали даже признаки пола, или, что хуже всего, на матрилинейное[5] общество.

Однако для подобных размышлений у него практически не оставалось времени. Пришелец был нарасхват; его то и дело представляли политикам, и он принимал деятельное участие в дискуссиях, посвященных кризису.

Совет собрался на следующий день. При общинном строе – деньги здесь вообще не применялись, каждый получал свою долю урожая – такие малочисленные органы управления были нормальным явлением. Они быстро выбрали председателя и сразу перешли к делу.

Пользуясь картами, таблицами, диаграммами, глава исполнительной власти описал сложившуюся ситуацию. Общее мнение было таково: надо держаться в стороне; Дашина это дело не касается. К Юлину все отнеслись с предубеждением; даже стали спорить о том, что лучше: спрятать его, посадить на время войны в тюрьму или, может быть, убить! Ни один из этих вариантов Совет, к счастью, всерьез не рассматривал, но Юлин прекрасно понял, что опасность все же существует. Те, кто предлагал подобные решения, были дьявольски серьезны, и некоторые из этих горячих голов выражали готовность выполнить их собственноручно.

На третий день работы Совета никаких серьезных решений принято не было, и у Бен Юлина возникло ощущение, что дашинам просто нравится спорить. Если их не остановить и не ткнуть носом, они никогда не придут к согласию.

Но именно в этот день прибыла та, кто косвенным образом изменила ход событий. Ее появление едва не вызвало на улицах панику. В воздухе она смотрелась великолепно: яркая бабочка с гигантским размахом сверкающих оранжево-коричневых крыльев; тело в отличие от крыльев было угольно-черным. Когда, приземлившись на улице, она встала на задние щупальца, ее рост составил около полутора метров. Ее крупная голова напоминала черный человеческий череп, в глубоких глазницах которого слабо тлели два куска древесного угля.

Ее манеры и ледяной режущий голос вызывали неприятное чувство у всех, кто оказывался рядом. Это почувствовал даже Бен Юлин, которому приходилось довольствоваться приблизительным переводом. Она не была похожа ни на дашинов, ни на Ортегу, ни на амбрезианина, ни даже на мыслящее растение. Назвать ее нечеловеческой было мало, скорее античеловеческой, абсолютно чуждой, подобно существам, обитающим на Севере.

И имя ей было якса.

– Прежде всего, – заявила она, – позвольте мне ввести вас в курс дела. Во-первых, Макием эффективно сотрудничает и координирует свои действия с Себу и Аджитаром. Это – самое грозное сочетание ума, ловкости и дарований, которое Мир Колодца когда-либо видел. Гекс Боидол, чтобы избежать войны, передаст им находящуюся на его территории часть космического корабля. Джукасис хотел сражаться, но нам не удалось привлечь на его сторону Лату. Тогда он согласился получить от них плату за проход через его территорию, поскольку не мог даже надеяться в одиночку нанести поражение такому союзу. Клусидиане не хотят ни уступать, ни драться, и вам прекрасно известно, что это значит. Правительство Зонзорпа в глубине души всегда было на стороне Макиема. Если бы оттуда свистнули, оно не раздумывая присоединилось бы к альянсу. А с Клусидом у него давняя вражда, так что поддержки с этой стороны ждать не приходится.

Якса замолчала, поправляя огромные карты, которыми иллюстрировала свой доклад.

– Олборн – для нас загадка, – продолжила она наконец. – Вы знаете его репутацию; все экспедиции, которые туда отправлялись, исчезали бесследно. У него даже нет своего посольства в Зоне. Не гекс, а сплошной вопросительный знак. Но я не верю, что какая-нибудь раса, как бы сильна она ни была, сможет остановить это наступление в одиночку. Замедлить – да, но не остановить. То же самое касается алестольцев. Но при мысли о том, что две летающие расы могут с ними сделать, мороз пробегает по коже. Таким образом, рано или поздно крупные силы, принадлежащие альянсу, проникнут в Гедемондас, в гекс, о котором ничего не известно, кроме того, что он не имеет посольства в Зоне и его среда обитания враждебна всем прочим видам. С тамошними обитателями не могли сговориться даже диллиане, чей гекс отделяют от Гедемондаса неприступные горы. Эти существа не сражаются – они просто исчезают. Отсюда следует вывод, что четыре модуля и двигатели в руках союза Макием – Себу – Аджитар.

– Но как им удастся притащить такие огромные механизмы в собственные гексы? – поинтересовался кто-то из членов Совета.

– Аджитарцы свое дело знают, – ответила якса. – Они пригласят нескольких отличных инженеров, которые разберут модули на части, пронесут их через Ворота Зоны, доставят, если это им удастся, в свой родной гекс, а затем соберут их заново.

– Но они все равно не смогут на них летать.

– И снова вы ошибаетесь, – ответила якса. – Макиему повезло настолько, что здесь вряд ли может идти речь о случайности. Один из Пришельцев, опытный пилот по имени Антор Трелиг, оказался в Макиеме. Он может и хочет управлять этим кораблем; более того, он может проникнуть в компьютерный комплекс на новом спутнике и использовать его.

Понимаете? Опасность грозит самому нашему существованию!

После этих слов поднялся невероятный шум, председателю с большим трудом удалось восстановить порядок. А у сидящего в сторонке Бен Юлина сложилось впечатление, что якса всеми силами добивалась такой реакции. Она прибыла в Дашин с дипломатической миссией, целью которой было до смерти напугать изнеженных быков.

– Но что мы можем сделать? – спросил один из членов Совета. – Послать наших сограждан, вооруженных мечами и копьями, против Касады? Да они же сожрут нас с потрохами!

– Именно так они скорее всего и сделают, – согласилась якса. – Но у вас в запасе будет некоторое время и некоторое преимущество. Якса и Ламотиен объединились. Ламотиены – лучшие друзья и опаснейшие враги в Мире Колодца. Планета, для которой они предназначались, – должно быть, сущий ад. Они – метаморфные существа, ибо могут принимать форму любого создания, которое увидят; единственное ограничение состоит в том, что они не в силах изменить свою массу. Но даже это – не недостаток. Соединяясь друг с другом, ламотиены создают более крупные организмы. Двадцать особей могут преобразиться в дашина, и это будет выглядеть настолько убедительно, что никто не заметит разницу. Ламотиенов не меньше десяти миллионов, и живут они в высокотехнологическом гексе. С их помощью мы быстро добудем модуль со штурманской рубкой, который упал в Телиагине. После этого ламотиены превратятся в летающую расу, мы полетим на остров Ноди в море Бурь и получим второй модуль. Затем пересечем Восточный пролив, ведущий в Касаду. Инфильтрация ламотиенов в Касаду и Ксоду, их высокая технология, отлично подготовленные летающие воины яксы, базы, созданные в Дашине, и сами дашины – все это позволит нам захватить эти два гекса, представляющие на сегодняшний день для нас главную проблему. Единственное, на что способны сомневающиеся, – это пропустить нас через свою территорию. И таким образом мы попадаем в Гедемондас, гекс, в котором нам, яксам, трудно будет оперировать. Но силы Ламотиена, поддержанные дашинами, смогут действовать там в высшей степени эффективно. Нужно ли объяснять, что таким образом мы получим не только штурманскую рубку, но и двигатели? – Обернувшись, она посмотрела в бычьи лица собравшихся. – И у вас есть Бен Юлин, еще один пилот, имеющий к тому же доступ к компьютеру спутника.

Начался еще больший шум.

– Как яксы смогли это узнать? – охали все вокруг. – Это же меняет все дело!

Якса не обладала способностью улыбаться. К тому же улыбка ослабила бы впечатление, которое производили ее внешний вид и личность. Однако от фигуры, застывшей рядом с развешанными плакатами, веяло внутренним удовлетворением.

Юлин и не подозревал о том, какие интриги плетутся в Мире Колодца. Этот мир изобиловал шпионами, заговорами, тайными ходами и контрходами. Невозможность развязывания войн заставляла тех, кто имел воинственные наклонности, искать окольные пути.

Шумные споры еще продолжались, хотя было ясно, что решение уже принято; проведенное поздней ночью голосование придало ему официальный характер. Выступил даже Бен Юлин. Он заверил высокое собрание в том, что действительно сумеет пилотировать космический корабль, если между рубкой и моторным отсеком будет находиться хотя бы один модуль, и что действительно сможет управлять Оби. Его обуревали смешанные чувства. С одной стороны, у него появился шанс, хотя и весьма сомнительный, стать полновластным хозяином Новых Помпеи и, может быть, даже получить ключ к Колодцу. С другой – он видел страшную угрозу, исходящую от Антора Трелига. Он никогда не относился легкомысленно к тому злу, которое олицетворял собою глава синдиката торговцев губкой; с тех пор, как они расстались, одно только упоминание о Трелиге вызывало у Юлина нервную дрожь.

Но если смотреть на вещи оптимистически, то всю личную вражду следовало отбросить. Внезапно молодой человек почувствовал себя дашином. С военной точки зрения это стойло наверняка окажется слабейшим членом союза, но остальные, чудовищные партнеры по коалиции целиком зависели от Дашина, если хотели попасть на спутник и завладеть компьютером.

Недавние враги, которые еще вчера предлагали заключить Пришельца в тюрьму и даже убить его, превратились в единокровных братьев.

– Он должен иметь свое собственное стадо! – заявила какая-то важная шишка, и все немедленно согласились.

– Но пока – маленькое. Потом – сколько захочет! – выдвинул условие кто-то другой.

– Как насчет того, чтобы выделить ему по одной корове от всех пяти служебных гильдий города? – предложил третий. – Это намного практичнее, чем срывать с полей сельскохозяйственных рабочих.

Так Бен Юлин получил пять девушек – от Металлистов, Городской службы, Поваров и Официантов, Строителей и Домоправителей, – прекрасно подобранный букет искусниц.

Металлисты преподнесли ему его собственное клеймо, опознавательные кольца и ошейники. Все коровы в его стаде оказались юными девственницами.

Наутро выяснилось, что у городских гильдий существуют определенные брачные церемонии. Прежде всего это было связано с тем, что, пока девушки не попадали в стадо, они носили не имена, а номера. Во время такой церемонии мужчина, по традиции именуемый Хозяином, давал девушке имя, которое утверждала гильдия. Затем ее клеймили, надевали кольцо и ошейник.

Вся процедура заняла пять дней. Бен Юлин наслаждался каждой минутой этого действа.

Тем временем яксы прилетали и улетали, их встречали и провожали помощники членов Совета. Часть коров из каждого стада призвали на военную службу. Это обеспокоило некоторых мужчин, которые задумались над тем, что может получиться, если столько коров научатся убивать. Но ставка была слишком высокой. Что же касается якс, то их эта ситуация, судя по всему, весьма забавляла.

Яксы, как наконец узнал Бен Юлин, были в основном женского пола, потому что после спаривания самки всегда пожирали своих партнеров. Это было почти полной противоположностью тому, что творилось в Дашине, и он не мог удержаться от мысли, не породит ли присутствие якс некие новые идеи среди покорных коров.

АДЖИТАР

Ренар понятия не имел, что Мир Колодца обладает чувством юмора. Однако потрясение, которое он испытал, очутившись в чужой стране и в неведомом облике, оказалось для него куда важнее этого знания. В сущности, он ничего не помнил с того момента, когда, сидя в лесу у края широкой равнины, они ожидали наступления темноты, а вокруг рыскали злобные циклопы.

Проснувшись, Ренар медленно сел и огляделся вокруг. Чудесное место, с восторгом подумал он. Тут и там росли зеленые сады, ровные аккуратные поля были засажены разнообразной растительностью, кое-где виднелись теплицы и прочие современные сельскохозяйственные сооружения. Рядом пролегала проселочная дорога, предназначенная для фермерских повозок. Он, без сомнения, попал в сельскую местность, хотя она явно не имела ничего общего с примитивной страной циклопов.

Вдалеке смутно вырисовывались очертания большого города. Спиральные и остроконечные здания выглядели весьма необычно, но чего-то подобного Ренар ожидал.

Он не сомневался, что по-прежнему находится в том странном мире, в котором они потерпели аварию. Каким образом он сюда попал, оставалось дли него загадкой. Почему он ничего не мог вспомнить? Губка?

И тут его осенило. Боль ушла. Он чувствовал себя хорошо. По-настоящему хорошо. Голова была абсолютно ясной. Он обнаружил, что помнит о вещах, о которых не вспоминал годами, не испытывает неодолимого желания принять очередную дозу наркотика и не ощущает последствий заболевания. Почти с благоговением Ренар подумал о Мавре Чанг. Она одна верила, что в этом мире кто-нибудь сможет его спасти, и она оказалась права. Он свободен!

Но что же это за место?

Ренар встал, но сразу же потерял равновесие и рухнул на землю, непроизвольно выставив вперед руки, что несколько ослабило удар.

Это ничуть не напоминало головокружение; это была именно потеря равновесия. Что-то произошло. Он взглянул на руку, смягчившую падение. Короткие толстые пальцы заканчивались острыми когтями. Темно-синяя кожа…

Ренар резко перевернулся и снова сел, но тут же почувствовал какое-то неудобство.

Пошарив рукой, он обнаружил, что сидит на своем собственном хвосте, коротком и толстом.

На чем?! Он ошарашенно опустил глаза. Его кожа была густо-синего цвета, толстая и пористая. Волосы на теле, очень тонкие и вьющиеся, ниже талии плавно переходили в густую овечью шерсть с завитками. С чувством глубокого облегчения он обнаружил, что его детородный орган, если не считать того, что он стал иссиня-черным, оказался вполне нормальным. Но его ноги, очень толстые вверху, книзу, к тощим коленям, принимали довольно странную форму и заканчивались…