В роли возлюбленного

Но он становился едва слышен, стоило Джералду только лишь прикоснуться к ней, не говоря уже о поцелуе, от которого все внутри нее таяло. Продолжая видеться с Джералдом, она играет с огнем и рискует рано или поздно обжечься.

– Интересно, для кого такой букет? – дернула за рукав Джину ее подруга Барбара, когда они поднимались по лестнице на второй этаж после обеденного перерыва.

Джина оглянулась и увидела, что вслед за ними плывет облако красных цветов. От человека, несшего огромный букет, остались одни ноги, тоже поднимающиеся на второй этаж вместе с цветами. Женщины посторонились, пропуская цветы вперед.

– Ого, да это в наш офис! – удивилась Барбара, заметив, как человек с букетом постучал в дверь комнаты, куда они направлялись.

– Может, он просто перепутал адрес? – с сомнением в голосе сказала Джина. – Вряд ли у кого-то из наших сегодня день рождения.

Вслед за цветочным облаком они вошли в офис. Джина заметила, как странно на нее уставились коллеги. Кто-то из них ошеломленно произнес:

– Да вот и она!

Из-за охапки роз вдруг появилась голова паренька лет девятнадцати, который спросил:

– Вы Джина Майклс?

– Да, – все еще не понимая, в чем дело, растерянно пробормотала Джина.

– Тогда это вам!

Джина машинально протянула руки, и вот теперь уже ее не стало видно из-за букета роз.

Посыльный молча повернулся и вышел, а она продолжала стоять у двери, не зная, что сказать, и чувствуя, что ее лицо становится точно такого же цвета, как цветы.

Барбара толкнула ее локтем.

– Не хочешь посмотреть, от кого они? – шепнула она подруге, указывая взглядом на белеющую в красно-зеленой гуще записку.

Джина вздрогнула и направилась к своему месту, стараясь не замечать десятки пар вопрошающих глаз, устремленных на нее. Ее сердце бешено колотилось. Она-то прекрасно знала, от кого эти цветы. Все же дрожащими руками развернула аккуратно сложенный вдвое листок бумаги.

Не смогу порадовать тебя своим появлением на этой неделе, пусть за меня это сделают цветы.

Джина на секунду представила себе интонацию, с которой Джералд произнес бы эти слова. Интонацию человека, уверенного в своей победе над слабым женским сердцем. И быстрый, проникающий в самую глубину души взгляд, чуть насмешливый и одновременно необычайно нежный.

Окажись эта записка от любого другого мужчины, Джина непременно сочла бы ее тон слишком выспренним. Но сердиться на Джералда было выше ее сил. Как же хорошо, оказывается, он успел изучить ее характер! Лучше ее самой… Ведь как ни убеждала себя Джина, что он не тот мужчина, который ей нужен, каждый раз, когда видела его, ее сердце начинало учащенно биться и ей приходилось опускать глаза, чтобы не выдать радости, вызванной его появлением.

Она наклонила лицо к цветам и вдохнула их нежный аромат. Затем осторожно провела пальцем по алому бархату лепестка.

Слава. Богу, я лишена дурацкой сентиментальности, которой страдает вся семья, и уж точно не буду плакать от умиления, подумала она.

Но, так или иначе, Джина не могла не сознавать, насколько приятно ей было получить цветы. Хотя, наверное, только Джералду могла прийти на ум такая безумная идея потратить кучу денег на цветы, которые завянут через неделю.

Сумасшедший! – пронеслось у нее в голове.

Во всем любит крайности – то, чего она так боится, и потому бежит от него как от огня, – во всем, начиная от букета и заканчивая полетами.

Кстати, о полетах… Мысли Джины приняли другой оборот. Он, кажется, должен принимать участие в каком-то авиасалоне, наверное, поэтому и написал, что не «порадует» ее своим появлением.

Впрочем, она и не собиралась с ним встречаться. Единственное, чего она хотела, так это обсудить с ним дальнейший сценарий их спектакля под названием «Свадьба для тетушки Розы».

Кити встретила хозяйку жалобным мяуканьем. Джина, увидев, как кошка трется о ее ноги, вдруг вспомнила, что в спешке забыла покормить свою любимицу утром. Такое редко с ней случалось. Она скорее сама останется без завтрака, чем лишит красавицу Кити утреннего лакомства. Зная избалованный нрав кошки, нетрудно было догадаться, что сегодня той пришлось нелегко.

Джина взяла пушистую любимицу на руки и подняла высоко над собой. Кошка недовольно замахала роскошным белым хвостом. Затем прижала ее к лицу. Она чувствовала себя виноватой и злилась на саму себя. Так увлечься собственными переживаниями и бесполезным копанием в своих чувствах, чтобы забыть про Кити! И самое главное – было бы из-за чего переживать!

Джина кинула недовольный взгляд на охапку роз, небрежно брошенных на тумбочке в холле, и отправилась в кухню.

Опустив Кити на пол, Джина открыла дверцу холодильника и извлекла из его глубин внушительных размеров пакет с кошачьим кормом. Кошка, задрав мордочку, мурлыкала в предвкушении долгожданного ужина.

– Подожди, Кити, твое кошачье величество не будет же есть холодное, – сказала она. – Пусть подогреется, а пока я включу телевизор… По-моему, ты такая же любительница «Вечернего шоу», как и я. Так вот должна сообщить тебе: оно сейчас начнется…

Продолжая разговаривать с кошкой, Джина нажала на кнопку телевизора, укрепленного в углу, высоко на стене. Она как раз поставила на плиту кастрюльку с ужином для Кити и собиралась варить себе кофе, как вдруг осознала, что что-то не так.

Вместо знакомой мелодии, возвещавшей начало «Вечернего шоу», до нее донесся встревоженный голос диктора, что-то рассказывающего. Джина терпеть не могла новости.

Странно, она не могла перепутать время.

Каждый день, возвращаясь с работы, она смотрит в это время шоу. И тем более не могла перепутать канал. Вчера, посмотрев любимую передачу, она сразу же выключила телевизор.

Неужели Джералд настолько занял ее мысли, что она стала рассеянной?

Джина обернулась, чтобы взглянуть на экран, и в это же самое время услышала, как до нее донеслось знакомое, не выходящее из головы имя, которое она только что мысленно называла.

–..Катастрофы на авиасалоне во французском городе Бурже удалось избежать благодаря профессиональному мастерству английского пилота Джералда Надлера. Он сумел вывести самолет из пике и посадить на запасной площадке. В противном случае праздничное шоу могло обернуться трагедией. На нем присутствовали десятки тысяч человек. К счастью, никто не пострадал. Кого следует винить в создавшейся критической ситуации, еще предстоит выяснить…

Джина застыла в оцепенении, не в силах отвести взгляд от экрана. Она видела украшенные флажками трибуны, на фоне которых человек с микрофоном в руках продолжал что-то возбужденно рассказывать. На секунду на экране появилось напряженное лицо самого Джералда, отбивающегося от назойливых репортеров. Как во сне Джина услышала его голос, показавшийся ей до странного чужим.

– Я просто выполнял свою работу, больше ничего. Не понимаю, к чему вся эта шумиха…

Из оцепенения Джину вывело шипение за спиной. Обернувшись, она увидела, что от ужина Кити остались угольки. Она машинально выключила газ и в изнеможении опустилась на табурет.

А на экране уже прыгали разноцветные веселые гномики из рекламы детского питания.

Только сейчас она начала в полной мере осознавать, какой опасности подвергался Джералд.

И чем дальше, тем больше приходила в ужас. Ведь он чуть не погиб! – вертелось в ее мозгу.

Джина почувствовала слабость и легкое головокружение. Вероятно, из-за того, что ничего не ела с полудня. Она обхватила голову руками и тотчас заметила, как они дрожат. А в следующую секунду почувствовала, как по спине ползут мурашки, в то время как щеки пылают.

Только раз в жизни Джина ощущала подобное: когда ее родители чуть не попали в аварию. Неужели Джералд за одну неделю стал настолько близким человеком, что произошедшее с ним так на нее подействовало? Неужели он был прав, утверждая, что их связывает не только физическое влечение?

Так или иначе, ей остается благодарить судьбу, что это случилось сейчас, пока Джералд не успел занять важное место в ее сердце, более того – в ее жизни. А ведь она до сих пор даже не отдавала себе отчета в том, насколько сильно увлеклась им всего за какую-то неделю. Она уже сделала глупость, связавшись с этим человеком.

Случившееся с Джералдом – хороший урок.

Она не совершит еще большую глупость, влюбившись в него. В противном случае ее жизнь превратится в сплошной кошмар и сердце будет терзать вечный страх за его жизнь.

А что, если на самом деле произойдет самое страшное? Она вовсе не желала повторить судьбу тетушки Розы, оставшись одна до конца жизни, с воспоминаниями о безвозвратно ушедшем любимом.

Джина почувствовала, как холодок необъяснимого страха заползает ей в душу. Она сжала кулаки и решительно тряхнула толовой. Хорошо, она доиграет с Джералдом до конца придуманный ими спектакль для тетушки Розы. Но ни за что на свете она не свяжет свою жизнь с человеком, который может принести ей столько тревог и горя.

Джина огляделась по сторонам в поисках Кити. Кошки нигде не было видно. Джина принялась звать ее, вышла в прихожую. На тумбочке, отражаясь в зеркале, по-прежнему алели забытые ею розы…

Джералду пришлось пройти полное медицинское обследование. Никаких повреждений обнаружено не было. Однако врачи предупредили его, что в течение нескольких дней он будет чувствовать недомогание из-за пережитого им стресса.

Но Джералд прекрасно знал, что причина головной боли, терзающей его с момента возвращения в Англию, не в этом. Джина пропала.

Он позвонил ей в офис, но там ему ответили, что ее нет на месте. Час спустя она не подошла к телефону, хотя родители сказали, что Джина дома. Значит, просто не хочет брать трубку.

Любая другая женщина на ее месте, узнав о том, что случилось с ним, сразу же позвонила бы выяснить, как он. Или она настолько поглощена работой, что не смотрит телевизор?

От всех этих мыслей Джералду стало еще хуже. Как раз тогда, когда он больше всего нуждается в близком человеке, она прячется от него…

Джералд поднялся по ступенькам крыльца маленького домика в пригороде Саутгемптона.

Перед тем как отправиться сюда, он еще раз позвонил, но снова никакого ответа. Между тем красный «мини-купер», припаркованный рядом с домом, говорил об обратном.

Он постучал в дверь. Тишина. Значит, он был прав: Джина сознательно избегает встречи с ним.

Джералд в раздражении постучал сильнее и крикнул:

– Открой, Джина! Я знаю, что ты дома. Я все равно не уйду и буду стучать до тех пор, пока соседи не начнут жаловаться!

– Уходи, – раздалось совсем близко за дверью.

Джералд даже отпрянул от неожиданности.

– Но я хочу поговорить с тобой. Чего ты добиваешься тем, что прячешься от меня, Джина? Что произошло? Не забывай, послезавтра мы приглашены на ужин твоей тетушкой!

– Я позвоню и скажу ей, что ты плохо чувствуешь себя.

Значит, она все-таки слышала о том, что произошло на авиасалоне во Франции.

– Это еще больше все усложнит. Ты что, хочешь, чтобы старушка примчалась ко мне домой с кастрюлькой еще не остывшего супа?

– Хорошо, я позвоню тебе позже.

– Нам надо поговорить сейчас.

Джералд помолчал, потом снова заговорил, причем на этот раз в его голосе зазвучала усталость.

– Пожалуйста, Джина, разреши мне войти.

У меня очень болит голова.

Щелкнул замок, и дверь открылась. Перед ним стояла Джина в легком, длиной до колен, халатике из голубого шелка и босиком. Она явно уже собиралась спать и еще никогда не выглядела более соблазнительно…

Останавливал лишь холодный как лед взгляд ее зеленых глаз. Тем не менее Джералд не удержался от того, чтобы обнять Джину. Но она решительно высвободилась из его рук.

– Тебе вовсе не обязательно продолжать притворяться влюбленным, когда мы одни.

– Кто сказал, что я притворяюсь?

Джина не нашлась, что ответить. Несмотря на весь свой неприступный вид, она напоминала ребенка, который находится в растерянности, не зная, как ему поступить, и вот-вот расплачется.

– Я принес тебе кое-что.

С этими словами Джералд протянул корзинку с апельсинами. При виде фруктов брови Джины удивленно поползли вверх.

– Апельсины?

– Я увидел их и не мог не купить. Они напомнили мне о тебе…

Он чуть было не погиб, а говорит о ней! В памяти тут же возникли воспоминания о жарком солнечном дне, когда они с Джералдом под дружный смех и аплодисменты всей семьи пытались справиться с непокорным апельсином.

Взгляд Джины смягчился, холодную неприступность растопили нежность и сочувствие.

– Как ты себя чувствуешь после… после того, что произошло? – Эти слова, казались, так и ждали, чтобы сорваться с ее губ.

– Со мной все в порядке.

– Ты уверен? – В голосе Джины теперь звучало искреннее беспокойство.

– Абсолютно.

– Ну… проходи.

Джералд проследовал за ней в гостиную.

Первое, что бросилось ему в глаза, был букет роз в огромной хрустальной вазе.

– Я думал, ты выбросила их, – кивнул Джералд на цветы. – Значит, я все-таки тебе небезразличен? – И в его глазах появилось столь знакомое Джине насмешливо-ласковое выражение.

– О чем ты хотел поговорить со мной? – торопливо спросила она, складывая на груди руки, словно обороняясь от невидимого врага.

– Я собирался спросить, почему ты прячешься от меня, но теперь мне и так все понятно. Ты боишься себя саму, своих чувств ко мне.

Щеки Джины вспыхнули ярким румянцем.

Если при появлении Джералда от нее веяло холодом, теперь она вся просто кипела от злости.

– Мы, кажется, раз и навсегда установили, что я испытываю к тебе физическое влечение.

Ну и что из этого?

Джералд вплотную приблизился к ней.

– Твое тело и твой разум – одно целое. Если тело так отзывается на мои прикосновения и поцелуи, значит, я тебе нравлюсь. Значит, твои чувства не молчат, просто ты не хочешь к ним прислушаться. – Он провел рукой по ее волосам. После того… случая на авиасалоне мне было плохо, – сказал Джералд, понизив голос. – Мне было плохо без тебя. Я надеялся, что ты позвонишь. А ты испугалась… испугалась за себя…

Джина посмотрела на него так, словно ее уличили во лжи.

– Нет, ты не прав.

– Перестань обманывать себя. – Джералд печально улыбнулся. – Ты боишься связываться с человеком, который может нарушить твое душевное спокойствие.

– Но это разумно…

– В своих «разумных» рассуждениях ты упустила одну-единственную вещь: только с этим человеком тебе по-настоящему хорошо. Ты лишаешь себя удовольствия быть с ним вместе, стараясь заглушить в себе голос сердца предостережениями разума. По-твоему, лучше ничего не чувствовать, чем чувствовать слишком многое. Это тебе подсказывает рассудок, но сердце говорит обратное.

Джина опустила голову, так что рыжие кудряшки заслонили лицо. Да, Джералд прав, подумала она. Ведь когда он появился на пороге целый и невредимый, она готова была броситься ему на шею от радости.

Джералд наклонился и коснулся губами ее шеи, сначала слегка, затем все более и более страстно стал целовать ее.

– Ты перевернула всю мою жизнь, – прерывисто зашептал он. – Я хочу быть с тобой сейчас… и всегда…

Он прижал к себе Джину так крепко, что ей нечем стало дышать. Его лицо было настолько близко, что горячее дыхание обжигало щеку.

– И я хочу, чтобы ты перестала притворяться, что не хочешь того же.

Да, он прав, снова промелькнуло у Джины в голове. Как наивно было ее намерение порвать их отношения, убедившись, что с ним все в порядке. Ведь Джералд никогда не поверит ее робкому «нет». Он заключит ее в объятия и будет целовать до тех пор, пока она не перестанет сдерживать себя и не покорится своим чувствам.

Напряжение и страх, с которыми она жила последние дни, мигом исчезли, уступив место желанию.

Джералд жив. И он рядом. Так зачем они переводят время на пустые разговоры?

Сколько уже его потрачено напрасно! Сколько потеряно счастливых минут из-за ее упрямства!..

Не раздумывая больше ни секунды, Джина прижалась к Джералду всем телом. А он коснулся губами ее зовущих губ, окунулся в манящие озера темных глаз. Она нежно гладила его шею, плечи, грудь. Жадно ловила каждый его поцелуй, упиваясь каждым прикосновением сильных рук. Как долго она мечтала именно об этом, мечтала, не желая признаться даже себе!..

Рука Джералда скользнула под шелк халатика и коснулась груди, которая тотчас же напряглась от этого прикосновения. Не отрываясь от губ Джины, он продолжал ласкать упругие холмики. Затем его рука стала опускаться ниже. Когда он дотронулся до внутренней стороны ее бедра, Джина не выдержала и тихо застонала, прижимаясь к нему сильнее.

Джералд с трудом оторвался от ее губ и скользнул взглядом вниз. Пояс халатика змейкой свился у ее ног, полы разошлись, и Джина предстала перед Джералдом в прозрачной ночной сорочке. Хотя на нем была рубашка и плотные джинсы, он почувствовал, как от ее тела волнами исходит жар. Его глаза стали совсем темными от желания.

– Думаю, нам лучше пойти в спальню, – хрипло произнес Джералд.

Но Джине казалось, что если она сделает шаг, то обязательно упадет – так кружилась у нее голова от пьянящего возбуждения. Она уцепилась одной рукой за плечо Джералда, другой стыдливо стянула полы халата.

Внезапно стена гостиной поплыла куда-то вниз, и Джина обнаружила, что оказалась на руках у Джералда.

– Куда идти? – отрывисто спросил он.

Следуя указаниям, он осторожно внес Джину в полумрак спальни и положил на белеющую у стены кровать. Молодая женщина лежала перед ним беспомощная, полностью в его власти, а он стоял и смотрел, не в силах оторвать глаз от пленительного изгиба ее бедра, прикрытого всего лишь куском ткани, от ложбинки между грудей. Он словно пытался оттянуть сладостный момент, чтобы потом полнее насладиться им.

Джина нетерпеливо пошевелилась. Джералд заметил это и, нагнувшись, медленно провел рукой по атласной коже от колена вверх, к бедру. Властно раздвинув ладонью ноги, проник глубже… Джина застонала от удовольствия, затем приподнялась и стала быстрыми движениями расстегивать его рубашку.

Вскоре вся его одежда оказалась на полу и Джералд предстал перед Джиной во всей своей мужской красоте. Она смотрела на него снизу вверх, любуясь скульптурными линиями тела.

Тусклый свет ночника падал на его лицо, на котором играла смутная улыбка. От его горящего страстью взгляда Джине стало настолько не по себе, что она опустила ресницы… Когда же почувствовала прикосновение горячего тела, вся задрожала от нетерпения.

Джералд понял, что время медленных нежных ласк прошло, так толком и не наступив.

Как долго он ждал этого момента, может быть, с первого вечера их встречи, может быть, еще раньше…

Ни одна из женщин не вызывала в нем такого желания, ни одну он не хотел так страстно, как Джину. Одно движение – и вот они стали так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина. Все вокруг утратило свои четкие очертания, закружилось в водовороте страсти.

Джералд слышал, как все быстрее и быстрее стучит его сердце, как эхом отзывалось сердце Джины, двигающейся в такт с ним. Никогда раньше он не испытывал подобного блаженства. Еще движение, еще одно – и их обоих накрыла всепоглощающая волна наслаждения…

После они долго лежали рядом, не в силах произнести ни слова. Джина давно уже не чувствовала себя так легко и спокойно. Ей не хотелось открывать глаза. Это было бы концом волшебного мира, только что созданного ею и Джералдом. Как еще можно назвать то, что произошло сейчас между ними?

Она раньше и представить не могла, что секс способен принести столько удовольствия, причем – она не могла не признать этого – не только физического. Но она ни за что не признается в этом Джералду. Иначе… иначе он воспримет ее слова как подтверждение своей нелепой теории о том, что людей сводит судьба и теперь они непременно будут вместе до конца своих дней…

Джералд медленно перебирал рыжие локоны женщины, лежащей рядом. Если раньше у него еще оставались какие-то сомнения, то теперь он знал совершенно точно: Джина Майклс – та самая женщина, которую он искал всю свою жизнь. Если бы ему только удалось убедить ее в том, что И он для нее значит немало…

Глава 8

Собираясь на ужин, как выразилась тетушка, «в узком семейном кругу», Джина ловила себя на мысли, что охотно прослушала бы десять раз подряд мелодию мамбы; которую так же сильно ненавидела, как Роза боготворила, только бы снова не оказаться за одним столом с родителями и Джералдом.

Ведь на этот раз дело обстояло много хуже.

Старушка, вероятно, уже оповестила всю семью о намечающейся, по ее мнению, помолвке, и каждое слово Джины будет восприниматься как намек на скорую свадьбу. Вечер превратится в бесконечное ожидание, когда же наконец молодые объявят о своем намерении пожениться. Но отступать было некуда. Джина понимала, что сама заварила эту кашу, ей и расхлебывать.

А тут еще, как назло, Джералд явился в строгом черном костюме и ослепительно белой рубашке, что не оставит у родителей ни малейших сомнений относительно истинной цели их появления на семейном ужине.

Сама Джина надела закрытое платье из переливающегося зеленого шелка. Однако ни длинные рукава, ни стоячий воротничок, закрывающий шею, не смогли потушить огонь, загоревшийся в глазах Джералда, лишь только он переступил порог и увидел молодую женщину.

Она отступила на шаг, заметив этот пылающий взгляд. Но для Джералда это послужило лишь поводом приблизиться к ней почти вплотную.

– Может, нарушим правила и сначала попробуем десерт? – спросил он, пристально глядя ей в глаза.

– Мама расстроится, если мы опоздаем и ее любимое блюдо остынет.

Джералд вздохнул.

– В таком случае нам лучше идти. – Он предложил ей руку. – Но десерт остается за тобой.

– Посмотрим, – сдержанно ответила Джина.

Возможно, вечер, который им предстоит, охладит его пыл.

Когда они приехали, миссис Майклс встретила их у самых ворот. Началось, со вздохом подумала Джина, когда увидела, что ее мать заключила Джералда в объятия, которые иначе чем родительскими не назовешь.

– Мы слышали о том, что произошло в Бурже. И очень рады, что с тобой все в порядке. Во всех газетах и по телевидению утверждают, что ты герой. – Она посмотрела на Джину. – Моя дочь должна гордиться тобой!

Джина опустила глаза, избегая восторженного взгляда матери. Гордиться? Ужас, потрясение, даже злость почувствовала она тогда, но никак не гордость.

Джералд привлек молодую женщину к себе.

– Думаю, Джину это происшествие немного напугало…

– Но все закончилось хорошо, правда?

– Со мной все в порядке. Мне кажется, это не слишком серьезное происшествие, чтобы о нем так много говорить.

– Ты просто скромничаешь, – сказала миссис Майклс и ласково улыбнулась.

Втроем они направились к дому. На пороге их уже ждал мистер Майклс, одетый в серебристо-серый костюм-тройку, что еще больше насторожило Джину. Ее худшие опасения, по всей видимости, сбывались. Сегодня они с Джералдом должны объявить о помолвке.

Откуда ни возьмись появилась тетушка Роза.

На ее плече красовалась огромная брошь в виде диковинной птицы. Джина прекрасно знала, что старушка надевает ее только по особо торжественным случаям.

На этот раз стол накрыли в столовой. Мистер и миссис Майклс сели с одной стороны, тетушка Роза – во главе стола. А по другую сторону, напротив родителей, для Джины и Джералда специально поставили небольшой диванчик.

Джина с опаской посмотрела на диванчик.

Насколько она помнила, он был настолько мягким, что на нем невозможно было сидеть рядом с другим человеком, не прикасаясь к нему вплотную. Диванные пружины словно сталкивали обоих в середину. Папа еще шутил, что это местечко для влюбленных. Только тогда Джина не вполне понимала смысла его слов.

Они сели на диванчик, и Джина поняла, что мистер Майклс был прав: ее бедро оказалось вплотную прижато к бедру Джералда. Как же она сможет поддерживать разговор и спокойно рассуждать о погоде, семейных традициях и бесподобно вкусном мамином пироге, когда Джералд находится настолько близко от нее и их разделяет всего лишь тонкая ткань одежды?

– Не правда, ли они замечательно смотрятся вместе? – сказала миссис Майклс, глядя на Джину и Джералда, прижавшихся друг к другу.

– Я говорила, что они идеальная пара, – произнесла в ответ тетушка Роза. – Даже я не смогла бы выбрать для внучки лучшего жениха.

Не это ли жаждала услышать Джина, когда две недели назад лихорадочно перебирала в уме всех своих знакомых, которые могли бы подойти на роль ее второй половинки? И уже в первую минуту знакомства с Джералдом она знала, что тетушка Роза будет без ума от него.

Прекрасно понимая, что он полная противоположность тому, кто ей нужен на самом деле, она все же рискнула, чтобы поскорее избавиться от вмешательства тетушки в свою жизнь, и теперь расплачивается за это. Расплачивается безумным влечением к этому человеку, которое не в силах побороть ее разум.

– Ужин ведь готов, мама? – спросила она, лишь бы как-то отвлечься от воспоминаний о той ночи, которую они провели вместе, воспоминаний, вызванных тем, как близко сейчас они сидели. – Я проголодалась! – И незаметно толкнула Джералда локтем в бок.

Он тоже словно очнулся от дурманящего ощущения близости Джины.

– Да-да, – поспешно произнес он. – Я тоже ужасно хочу есть.

Джералд сказал то, что было нужно. Но по его взгляду Джина поняла, что это вовсе не то, чего ему хочется на самом деле.

– Тогда начнем! – торжественно провозгласила тетушка Роза, словно открывая собрание новоиспеченной политической партии.

Только сейчас Джина заметила, что стол буквально ломится от приготовленных блюд.

Но что еще больше насторожило ее, так это фарфоровый сервиз, который обычно мама извлекала на свет только на Рождество, Пасху и по особенно важным семейным праздникам.

Наверное, Джина сделала непроизвольное движение, потому что Джералд вдруг спросил шепотом:

– Что-то не так?

Она отрицательно покачала головой.

Все в порядке, не считая того, что она собирается разочаровать самых близких и дорогих ее сердцу людей. Они ожидают услышать о скорой свадьбе, о красивой любви, романтике, счастье. А она не собирается им говорить ни о том, ни о другом.

Тем не менее Джина попыталась изобразить на лице радостную улыбку.

Миссис Майклс принялась раскладывать еду по тарелкам.

– Кажется, ты говорил, что вы с Джиной впервые встретились в ресторане? – обратилась она к Джералду. – Что вы тогда ели?

Он ослепительно улыбнулся.

– Честно признаться, я был настолько увлечен вашей дочерью в тот момент, что совсем не помню таких подробностей.

– Если мужчина забыл о еде, значит, он точно влюблен, – хитро прищурившись, произнес мистер Майклс.

– Какая романтическая встреча, – мечтательно произнесла Элизабет.

– Кстати, романтические встречи – наша семейная традиция, – откликнулась со своего места тетушка Роза.

– Правда? – спросил Джералд.

– О да, – подтвердила миссис Майклс, глядя куда-то вдаль. – В юности я была горячей поклонницей всяческих конных соревнований, особенно скачек с препятствиями. Но в один прекрасный момент стала еще более горячей поклонницей лихого всадника, каким был твой отец.

Элизабет посмотрела на дочь, затем перевела восхищенный взгляд на мужа и продолжила рассказ, который Джина слышала, наверное, уже в тысячный раз:

– Однажды в марте я отправилась в Челтенхем на скачки, где выступал Ричард. Он пришел первым, и после награждения победителей, – она указала Джералду на кубок, украшающий каминную полку, – мне удалось протиснуться к ограде парадного круга. Ричард, проезжая мимо, увидел меня… Это была любовь с первого взгляд.

На мужественном, с резко выступающими скулами лице мистера Майклса тоже появилось мечтательное выражение. Он до сих пор помнил тоненькую девушку, неотрывно, полным обожания взглядом, смотрящую на него.

Тогда в его сердце словно что-то дрогнуло. Он понял, что упустит свой шанс, если не познакомится с ней. И, едва спешившись и бросив поводья конюху, кинулся ее разыскивать.

– О, наше знакомство с Энрике было не менее романтичным, – оживилась тетушка Роза. В колледже я выиграла грант на недельную поездку в любую из стран Латинской Америки. Я выбрала Мексику. Там мы и встретились. К концу моего пребывания в этой стране я не представляла, как буду жить без Энрике. И туг он буквально накануне моего отъезда вдруг говорит, что в Мексику приехал, только чтобы навестить двоюродного брата, а сам с родителями живет в Англии. И где бы ты думал, Джералд?

Совсем рядом со мной! Мы вернулись вместе…

– И полгода спустя поженились, – закончила рассказ Элизабет и пристально посмотрела на дочь. – В нашей семье женщины быстро влюбляются и так же быстро выходят замуж.

А зачем искушать судьбу и медлить, когда и так знаешь, что нашла настоящую любовь?

Последние слова хотя и не были вроде бы напрямую адресованы Джине, все же миссис Майклс произнесла их таким многозначительным тоном, что дочь густо покраснела. Ей вдруг очень захотелось спрятаться под столом, как она делала в детстве, когда играла в человеканевидимку.

Ну почему вокруг нее все такие неисправимые романтики? И почему она совсем не похожа на них? Или просто не хочет поверить в это?..

– Когда мы с Джиной встретились, она призналась мне, что не верит в судьбу и счастливые совпадения, – донесся до нее голос Джералд а.

Она с раздражением посмотрела на сидящего рядом молодого человека. Теперь уже ей захотелось, чтобы он исчез из поля ее зрения, и не спрятавшись под столом, а оказавшись, по возможности, на другом конце света.