Милая Венера

      Так я свяжу". Ну, мне не хотелось объяснять, что я своего хозяина выгнала, так что я сказала, что хочу. Думаю подарить его Кевину, чтобы он был тепленьким для своих секс-бомбочек.
      С Челси полный порядок, как тебе будет приятно узнать. Два заказа. Два магната с пентхаусом каждый. Билл прав - им требуется край Шекспира. Я все думаю, а не пригодился бы им напетушник Лиль?
      Видела Гарри по ящику на днях, как он увертывается от танков в Литве. Я была потрясена и испугалась за него. И это меня встревожило. Но я подумала: "Черт, я же не бесчувственна, верно?
      И я была замужем за ним двенадцать лет".
      Полагаю, он должен уже быть в Лондоне.
      Держу пари, он в напетушнике не нуждается.
      "Увы-с в Стране Чудес" мне очень нравится"
      Но ты посмеешь показать ее Пирсу? Да, зная тебя, полагаю, что посмеешь. И, зная Пирса, полагаю, он получит большое удовольствие.
      Продолжение следует.
      С большой любовью.
      Джейнис.
      Речное Подворье 1
      Лондон W4
      10 марта
      Дорогой директор!
      Я подтверждаю получение чека на 3 фунта 85 пенсов, но, полагаю, можно было бы найти другую страховую компанию, которая согласилась бы застраховать Клайва для школьной лыжной экскурсии.
      Лично я не вижу никакой связи между мелким вандализмом в часовне и возможными несчастьями на легких склонах, и я рада узнать от вас, что мой муж не согласен уступить в этом вопросе. Разумеется, без страховки не может быть и речи о том, чтобы наш сын принял участие в экскурсии, и с нетерпением буду ждать получения от школы полного возвращения суммы, включая, "залог", который вы решили потребовать как обязательное условие для включения Клайва в число лыжников.
      Что касается еще одного нарушения дисциплины, о котором вы упоминаете, то я в полной мере учитываю, что школьный девиз подчеркивает, насколько важно в любое время сохранять ясность ума; но, согласитесь, сочинить каламбур по-латыни, несколько изменив его смысл, это немалое достижение для одиннадцатилетнего мальчика, а также и весомая похвала вашему методу обучения классическим языкам. Я полностью согласна, что основатель школы, возможно, под "ясностью ума" не подразумевал подсматривание за женским персоналом в уединении их спален. Но неужели школа не может снабдить окна занавесками, а также последить, чтобы приставные лестницы, которыми пользуются строительные рабочие, на ночь убирались и не соблазняли предприимчивых детей воспользоваться ими?
      Мне также хотелось бы указать, что камера, о которой идет речь, Клайву не принадлежит - среди его вещей ничего подобного нет. Кроме того, насколько мне известно, у него нет никакого доступа к компаниям видеопроката, которые могли бы изъявить желание приобрести пресловутую видеопленку.
      Я в восторге, что экзамены в конце семестра Клайв выдержал более чем удовлетворительно. И горжусь им.
      Искреннейше ваша,
      Джейнис Блейкмор.
      Болтон-Грув 3-а
      Лондон SW5
      14 марта
      Дорогой Пирс!
      Глухой голос из рейхсбункера. Ну почему всегда возвращаешься в море бедствий. Мне грозят Восточной Германией в ближайшее время. Приди день сей!
      Во-первых, я оказался втянут в неприятности с чертовой школой Клайва. Зачем только мы послали его туда? Они там действуют так, будто "Школьные годы Тома Брауна" вообще написаны не были. Учти, конечно, у меня создалось впечатление, что от Клайва даже каторжному начальству на острове Дьявола пришлось бы туго.
      Беда в том, что малый умен, и я уже вижу, как через десять лет он прошествует по твоим августейшим стопам в блеске академических наград и костюме от Армани. Но что делать пока? Может, половое созревание его немножко укротит.
      По этим вот причинам я понял, что должен позвонить Джейнис. Она согласилась встретиться со мной, и мы перекусили в "Голубке" над Темзой в Хаммерсмите. Ее выбор, а я испытывал сильную неловкость, вспоминая, сколько моих связей завязывалось там. Мне чудилось, что все они одновременно заявятся туда.
      Было так странно увидеться с ней. К моему удивлению, она выглядела помолодевшей - безмятежной, очень хорошенькой. Я не знал, то ли порадоваться, то ли испытать разочарование. Ее духи напомнили мне о множестве раз, когда меня тянуло к ней, и я немножко испугался, поймав себя на желании услышать от нее: "Знаешь, пожалуй, нам удобнее будет поговорить дома наедине". И мы бы завершили разговор в постели. Я даже пустил в ход капельку обаяния. Прежде оно всегда срабатывало, даже когда я и не собирался, и моя связь с кем-нибудь еще была в самом разгаре. На этот раз я вполне собирался, а она сказала только: "Так, по-твоему, мы могли бы принять решение сейчас же? Оставлять его в этой школе или нет? Я тороплюсь вернуться к своему панно".
      Черт, она работает. Пирс! Джейнис ра-бо-тает. И даже зарабатывает. Такое неприятное чувство: когда думаешь, что кто-то из-за тебя страдает, а оказывается, что вовсе и нет. Внезапно я почувствовал, что нахожусь проигрышном положении.
      Ну, ты знаешь, как бывает, когда чувствуешь, что лишаешься чего-то; возникает неукротимое стремление разыграть все свои карты, даже хотя понимаешь, что толку не будет. Я так и поступил.
      Мы возвращались вдоль реки через парк, и я спросил, думала она над тем, о чем я ей написал - что люблю ее, тоскую по нашей семейной жизни, и о том, чтобы нам попытаться все наладить. И она ответила, что, да, она много над этим размышляла и склонна думать, что я всегда был прав, что я из тех мужчин, кому необходимы связи на стороне, а почему бы и, нет? И все получилось к лучшему, не так ли? Никаких больше проблем нет.
      Но я-то имел в виду совсем другое!
      Потом она сказала: "По-моему, нам лучше остановиться здесь. Я не хочу, чтобы люди думали, будто ты вернулся домой". И сказала она это по-хорошему. "Будет проще, когда мы продадим дом, - сказала она. - Но ты не возражаешь, что я отложу это новое потрясение. Я пока еще осваиваюсь. Ну а ты как? У тебя все в порядке? Я сказал, что да, у меня все прекрасно, что, строго говоря, не соответствует действительности.
      "Я рада, - продолжала она, и погладила меня по руке и тепло мне улыбнулась, - потому что я больше на тебя не сержусь. А теперь мне пора".
      Вот так! Я все испортил, хуже некуда, Пирс.
      Расставшись с Джейнис, я вернулся в свою кроличью нору и натрахался до одурения с нашим корреспондентом "Вашингтон пост" - сегодня утром она отбыла в Штаты, - а когда мы потом лежали рядом, думал я только о том, выигрывает ли "Ливерпуль" кубок Футбольной ассоциации и оправится ли Джон Барнс настолько, чтобы выйти на поле.
      Ну, что же, Дрезден, я гряду! Уйду снова с головой в работу. И может быть (кто знает?), в один прекрасный день найду такую, с кем мне будет хорошо и трахаться, и жить вместе. Или такую, какая, примет меня таким, какой я есть.
      Салоники вроде бы скучнейшая дыра. Однако, поверь, все-таки не такая, как № 3-а на Болтон-стрит.
      Всего наилучшего Твой Гарри.
      АФИНЫ 16, ч 16 МАРТА
      ТЕЛЕГРАММА БЛЕЙКМОР
      РЕЧНОЕ ПОДВОРЬЕ 1 ЛОНДОН -W4 C. К.
      БАСТИЛИЯ ПАЛА ТОЧКА РУТ
      Речное Подворье 1
      17 марта
      Рут, миленькая!
      Мне необходимо поделиться с тобой целой историей. Ты готова? Итак! Утром вчера. Завтрак как обычно - с газетой. Стеклянные двери открыты настежь - весеннее утро, ничем не уступающее летнему. Я была счастлива. У меня есть работа. С Гарри я совладала лучше, чем могла надеяться, - мы встретились, чтобы решить проблему со школой Клайва. И тут зазвонил телефон. Это бы Роджер - ну ты помнишь, № 5, историк, помешанный на птицах. Не хочу ли я пойти с ним наблюдать птиц? Может быть, сегодня вечером? Свет тогда будет идеальным, а в такую теплую погоду вполне могут прилететь весенние мигранты. (Какие еще, черт, "весенние мигранты"? Мне почему-то представился бретонский торговец луком с крылышками).
      Ну, с Роджером уже было загублено порядочное число часов у старого резервуара в обществе шерстяных колпаков и биноклей. Более того, я надеялась поработать над "ван Эйком" Кевина до того, как Клайв заглянет домой на пути к занятиям лыжным спортом. В голосе Роджера слышалась ужасно трогательная настойчивость, и мне не хотелось его разочаровывать. Он такой милый, неуклюжий и застенчивый, и жутко серьезный, и, наверное, очень ранимый. А эта жена-алкоголичка еще добавляет. Ну я и сказала: "Хорошо", - а потом отыскала бинокль Гарри, как напоминание.
      Когда я привала, стало ясно, что он ожидал этой минуты весь день. Так разнервничался, что почти не смотрел на меня. Ему не терпится, сказал он, поделиться со мной своим открытием. Водохранилище было в елизаветинские времена садом для форели! А может быть, и раньше. Он нашел документы, сказал он.
      Тут, он убежден, был тюдоровский мэнор - и он показал мне место, где, по его мнению, стоял дом - невысокий пригорок, - а вон там была коптильня, он твердо уверен. И теперь он добивается, чтобы Лондонский университет организовал здесь раскопки. "Конечно, не в гнездовой сезон, нельзя же тревожить птиц!" И он засмеялся.
      Эта шуточка, казалось, придала ему духа, и он, наконец, посмотрел на меня. "Можно мне сказать, что вы выглядите очаровательно?" Я пробормотала удивленное "благодарю вас!" "Нет-нет, - сказал он поспешно. - Это я должен благодарить вас".
      Он смахивал на мальчугана, которому только что подарили игрушечную железную дорогу, и я старалась угадать, что последует дальше. И последовало незамедлительно: "Смотрите! Что я говорил. Сохраняйте неподвижность. Бинокль к глазам. Вон они, тростниковые камышовки, в середине марта, так рано! Из Африки - такой путь, милые малютки - вы только представьте себе!
      Посмотрите же. Вон туда!" Я покорно уставилась в свой бинокль на камыши. Но я все время крутила фокусировку не в ту сторону, а когда все-таки настроила, линзы успели запотеть. "Видите их?
      Глядите, они опять вон там". Бинокль трясся, руки у меня заныли, я даже камыши не могла разглядеть, не то что птичек. "А как выглядят эти тростниковки или как их?" - прошептала я. "Вон одна. Летит к камышам. Видите? Боже мой, улетела! Нет, вон она. Разрешите, я попробую вам показать". Он зашел мне за спину и попытался направить мой бинокль, обняв меня за плечи. Я обратила внимание на его пальцы, такие гладенькие от перелистывания древних рукописей, и с прекрасно наманикюренными ногтями. От него веяло теплом, как от свежеподжаренного ломтика хлеба. И тут у меня началась икота. Я думала, он рассердится. Поблизости проплывал лебедь, и я с надеждой сказала: "Смотрите, лебедь!" Но он словно бы не заметил лебедя, как и моего икания.
      Начинало смеркаться, и свет над водой был удивительно прозрачным и нежным. А Роджер уже пылал энтузиазмом. "Видимо, они тут гнездятся.
      Гнездо они, как вы знаете, вплетают в камыши.
      Возможно, нам удастся его отыскать. Надо только подождать и проследить, где они садятся. Давайте последим из укрытия вон там". Это подобие сараюшки с занавесками вместо передней стенки я заметила чуть не полгода назад и ей гадала, что бы это могло быть такое. Роджер пошел вперед, показывая путь, а я следовала сзади, скользя и стараясь справиться с икотой. Внутри укрытия было совсем темно, и я расслышала, как он бормочет про себя, что надо раздвинуть занавески на самую чуточку, чтобы никого не напугать. Я шагнула вперед и с грохотом споткнулась о деревянную скамейку. Думаю, напугались все тростниковки, даже еще летящие из Африки. А Роберт опять ничего не заметил, а вот икота прекратилась.
      Занавесок было две, и он отдернул их примерно на фут, и мы уселись бок о бок на скамейке, уперлись локтями в подобие полки и уставились сквозь наши бинокли в сгущающиеся сумерки. Мне почудилось, что играю я в старом шпионском фильме.
      Кругом не было видно ни единой живой души - да и не единой птицы, если на то пошло. Скамья холодила задницу. Мне показалось, что Роджеру с гнездом его птички тоже не, везет, потому что время от времени он расстроенно что-то буркал. И не просто от скуки. Постепенно у меня сложилось впечатление, что он смотрит в бинокль, отчаянно стараясь найти что-то, о чем жаждет мне сказать. Что-то вроде молчания во время твоего первого танца. Мне хотелось нарушить его, но как?
      - А ваша жена наблюдает птиц? - спросила я наконец, тут, же сообразив, насколько нелеп этот вопрос. Роджер опустил бинокль и уставился на меня. У него было такое трогательно грустное лицо; наблюдение за птицами даже придало ему сходство с маленьким мальчиком.
      - Боже мой, нет! - сказал он. - Она не принимает участия ни в чем, что я люблю, - и никогда не принимала. Вот почему так замечательно, сидеть тут с вами. Так замечательно! Внезапно он положил свою руку на мою. Ах, какого, должно быть, усилия это ему стоило! "Вы такая красавица!" На последнем слове он будто подавился.
      И тут началось извержение. Он любит меня.
      Я богиня. С той минуты, как он меня увидел... Он выразил надежду, что я не сержусь. Конечно, он ничего не ждет - лишь изредка прогулка вроде этой. "Тростниковка в укрытии?" - спросила я.
      Он снова подавился с нервной улыбкой на губах.
      "Нет, райская птица", - сказал он, и я засмеялась. "Так, значит, я невзрачная простушка? Ведь в чудесном оперении щеголяют самцы. А я та, что ждет взгляда прекрасного принца". У него на лице появилась очаровательная растерянность, будто он не мог поверить своим ушам. Снова подавившись, он выговорил: "Знаете, мне не следует признаваться в этом, но иногда я грежу, что вы обратите на меня свой взгляд. Что я смогу любить вас... истинно". Тут лицо у него стало испуганным - а вдруг я посмеюсь над ним? "Вы хотите сказать; заняться со мной любовью? А вам хотелось бы?"
      Голова у него поникла: "Ах, моя чаровница, ах. ах моя богиня. Я бы.., я был бы так поражен. Я... не смог бы". "А вы уверены? - бесстыдно настаивала я. - Почему бы вам не попробовать?"
      "Ах, нет-нет. Ничего подобного не случалось уже много лет, уверяю вас. Но я так вам благодарен, так благодарен! Такая доброта. И такая красота!"
      Я как раз подумала: "Черт, но ему пятьдесят, не больше", как откуда-то из камышей донеслось что-то вроде громкого кваканья. Роджера словно ударило электрическим током. Он даже подпрыгнул. "Но что это? - спросила я. - Звучит так, словно кого-то рвет", Роджер уже лихорадочно вперился в окутанные мглой камыши через бинокль. "Не может быть! - восклицал он снова и снова. Невозможно! Их тут никто никогда не видел". А звук повторялся и повторялся хриплое чак-чак-чак. Казалось бы, ну, что тут такого? Но только не для Роджера. "И тем не менее это так! - заявил он в крайнем изумлении. Соловьиная камышовка! Такая особенная трель! Ошибиться в ней нельзя!"
      Нельзя было ошибиться и в том действии, какое она произвела на, Роджера. Лицо его сияло даже в темноте. Он словно помолодел лет на двадцать - ну, преображенный мужчина. Все в нем и у него вздыбилось. Видно, накопил за долгие годы.
      Моя дорогая Рут, остальное оставляю твоему воображению. Но никогда больше я не стану судить о представителе птичьего мира по его перьям.
      Клянусь тебе, мой кроткий историк восстал на брачный зов соловьиной камышницы.
      Вот так дергунчик вздернулся.
      Ах да! Только что пришла твоя телеграмма.
      Vive la France <Да здравствует Франция (фр.)>. Держу пари, по громкости он и вполовину не сравнился бы с соловьиной камышницей (самцом).
      С любовью из укрытия. Пять позади!
      Джейнис.
      Дамаскину 69
      Неаполис
      Афины
      24 марта
      Милая Джейнис!
      Когда, я вернулась в воскресенье, меня ждали ДВА твоих письма! Пирс по ошибке вскрыл первое, а затем преднамеренно прочел его, сукин сын.
      Он сполна насладился твоим описанием вечеринки и так распространялся о твоем облегающем кашемировом костюме, что я отказала ему в его супружеских правах - малоубедительный предлог, но я только что провела неделю с Жан-Клодом и была не в настроении. Да, кстати, он требует напетушник для согревания (то есть Пирс); зная его, боюсь только, он постоянно будет забывать от него избавляться, что может сделать осуществление супружеских прав еще менее вероятным.
      Теперь, полагаю, тебе хочется узнать про французского посла (благодарение Богу, ты не упомянула про него в письме: вот это никак не для ушей мужа, по крайней мере до того, как останется позади, чего, надеюсь, пока не произойдет).
      Ну, мсье не стал тратить времени. Супруга улетела в Париж ухаживать за больными родственниками (да живут они все подольше!), и Жан-Клод решил, что ему "необходим" весенний отдых.
      По странному совпадению у меня тоже возникла необходимость проветриться. ("Как, опять?" - сказал Пирс.) И вот так я водворилась в прославленном загородном творении Ле Корбюзье, про которое тебе писала, неподалеку от Микен, как выяснилось (мы, разумеется, там побывали).
      Ну, это оказалось не совсем тем свершением, какого можно пожелать, так как оно свершилось неделей раньше (см, мою телеграмму) - во французском посольстве, если уточнить. Загородное убежище я назвала "прославленным." без всякого на то основания. То есть Ле Корбюзье прославлен дальше некуда, но данное дитя его гения не фигурирует ни в Одном списке всех прочих по той простой причине, что мэтр от него отрекся. Видимо, посол, для которого он его построил в пятидесятых, вел частную жизнь, в сравнении с которой Жан-Клод покажется целомудренником. Его превосходительство пожелал заручиться услугами самого знаменитого тогдашнего архитектора, но разошелся с Корбом в том, что касалось таких деталей, как встроенные бассейны, фонтаны, стены, спланированные под хитро размещенные зеркала, мраморные ванны ниже уровня пола и прочее. Чистота линии имела для архитектора один смысл и абсолютно другой для посла. Так что на половине строительства они расстались не слишком мирно - Жан-Клод показал мне унаследованную им переписку. Результатом явилась прихотливая помесь часовни в Роншане и марокканского гарема. Мне очень понравилось там.
      Никаких рубинов в пупке, но комфорт и роскошь в несколько эротическом стиле. Великолепный вид на Аргосский залив и ни единого дома в обозримом пространстве.
      :,': Жан-Клод - чистейший восторг, и если бы не моя мудрость, я могла бы в него, - влюбиться.
      Что, по-видимому, и происходит с большинством женщин. Он из тех мужчин, кого следует испробовать сполна и забыть. Последнее, не исключено, может быть труднее, чем мне хотелось бы; теперь, когда я не с ним, мир словно бы подернулся серостью.
      Как любовник может быть настолько цивилизованным, спрашиваю я себя.
      Тебе известно, что себя я вовсе не считаю цивилизованной, и уж конечно, в этой области. Я - потаскуха, когда речь идет о страсти, и варварка почти во всех остальных отношениях. Моя единственная положительная черта - я говорю то, что думаю, и прямо прошу того, чего хочу, и оба эти свойства навлекают на меня кучу неприятностей. Впрочем, если подумать, за мной водятся и кое-какие другие добродетели. Я ценю дружбу (само собой разумеется, твою), легко плачу, обладаю тысячей всяких наклонностей и люблю теннис. Но я абсолютно не цивилизованна. Полировка Жан-Клода, насчитывающая века и века, внушает мне ощущение, что я мусоринка, которую слуги случайно оставили на ковре. И все же, когда он принес мне коньяка на террасу, я чувствовала себя царицей Савской.
      Эгей! Вот уж действительно "Увы-с в Стране Чудес", Этот, эпизод станет одной их самых прелестных глав. Кстати, твой упоительный рассказ об историке-дергунчике напомнил мне о ночи, которую я как-то провела в Шартре с историком-медиевалистом (не может же быть, что с тем же самым?), который был способен кончить только под звон соборных курантов, отбивающих час. И так всю ночь (ну почти). А Пирс добавил историю про девушку, которую заводила только какая-то ария из "Тоски". Вернейшее средство, сказал он, но только она требовала прослушивать оперу с самого начала, а поскольку нужная ария находится где-то в конце, это означало часы и часы прелиминарии, пока он не нашел способ заставить звукосниматель перескакивать большие куски, а затем задерживаться на нужном месте. Это было, поклялся он, до того как мы познакомились, а я энергично парировала, что моя ночь под аккомпанемент шартрских курантов могла бы тоже быть "до-пирсовской", если бы он не потащил меня в церковь чуть не из колыбели, не оставив мне возможности узнать жизнь. Он с сомнением посмотрел на меня, а потом признался, что всю историю сочинил, отчего, подлец он, я почувствовала себя еще хуже.
      Боюсь, мне пришлось объяснить ему про наше "пари", раз уж он такое дерьмо, что прочитал твое письмо. Но я взяла с него обещание молчать.
      Я знаю, он пишет Гарри, а тебе утечка информации в том направлении совсем ни к чему. Насколько я поняла, твой Дон Жуан теперь в Дрездене и, надеюсь, все еще страдает от ударов, которые ты ему нанесла при вашей встрече. Молодец! Далее я поняла, что пышнотелая Аманда больше не в фаворе и что со времени ее краткого царствования по меньшей мере еще одна стервоза успела появиться и удалиться путем всей плоти.
      Джейнис, как хорошо, что ты выбралась из всего этого. Не сомневаюсь, тебе не всегда легко: двенадцать лет - глубокий колодец воспоминаний, и многих минут жажды не избежать. Но у тебя все обязательно будет хорошо. Твой "Диплом за изучение мужчин", как ты выразилась, ведь тоже своего рода изгнание беса, ведь верно? Разделывание сделанного. К тому времени, когда мы будем сидеть рядом на трибуне Уимблдона, солнце уже засияет, и ты будешь готова вновь расцвести.
      По ассоциации - здешние холмы пестрят весенними цветами. Мы с Жан-Клодом часами гуляли по их коврам на склонах. Нет, Греция способна быть красивой. Но, возможно, я видела ее глазами мужчины, который держал меня за руку. (Черт, до чего сентиментальной я становлюсь!).
      А Кифера? Есть ли шанс? Не может быть, чтобы твои "доходы от панно" все уходили на лыжные экскурсии Клайва и чарующие наряды, пугающие соседских жен. Попробуй, хорошо? Мне не хватает твоего общества. Письма хороши для признаний и сплетен, но мне так хотелось бы посидеть и поболтать обо всем другом, что имеет значение. И не забудь - у нас есть дом на берегу моря (благодаря любезности Критского банка) в любое удобное для тебя время, если соловьиный камышник сможет обойтись без тебя.
      Пятьдесят страниц "Увы-с" готовы. Такое увлекательное занятие! Я говорю Пирсу, что он может их прочесть при условии, что обещает не подавать в суд. Он отвечает, что будь он таким, то подал бы на меня в суд давным-давно что, мне кажется, близко к правде.
      Ну а теперь мне пора одеваться для какого-то жуткого мероприятия в честь англо-греческих культурных обменов - вероятно, британский консул планирует обрушить на греков еще одну выставку Генри Мура в качестве компенсации за невозвращение мраморов Парфенона. Пирс должен будет произнести речь. Мне приказано держать рот на надежном замке.
      Ах, как я наслаждаюсь дипломатическим образом смерти.
      (Держу пари, ты ни разу не занималась любовью в фонтане).
      Со всей моей любовью к тебе.
      Рут.
      АПРЕЛЬ
      Речное Подворье 1
      Лондон W4
      1 апреля
      Дорогой директор!
      Вы попросили меня поговорить с моим сыном перед началом семестра о происшествии во время школьной лыжной экскурсии, и вчера я побеседовала с ним очень серьезно.
      По его мнению - и должна сказать, что я склонна с ним согласиться, веселой мальчишеской проказе придано чрезмерное значение. Совершенно очевидно, что в этом вопросе я не могу исходить из личного опыта, но я прекрасно помню, что в дни нашего детства мой брат и его школьные товарищи праздновали наступление зимы, в частности, устраивая соревнования, кто сумеет особенно замысловато украсить снег с помощью приспособления, данного им Богом. И довольно часто они таким манером писали свои имена. Судя по тому, что мне рассказал Клайв, в последний вечер экскурсии, когда они, разумеется, были в шаловливом настроении, ничего сколько-нибудь серьезнее не произошло. Возможно, мальчики поступили неразумно и нетактично, написав не собственные имена, а своих наставников и наставниц, однако я убеждена, что соединение этих имен графическими изображениями явилось результатом невладения искусством рисунка, а не злокозненности Клайв никогда в рисовании не успевал, а мужской орган, особенно до наступления зрелости, не может считаться удобной для этого принадлежностью. К тому же мы ведь говорим не о несмываемых граффити. Полагаю, следующий же снегопад уничтожит какие бы то ни было причины, ставящие в неловкое положение учителей и учительниц, которых это затрагивает.
      Надеюсь, следующий семестр пройдет спокойнее: я предупредила Клайва со всей строгостью.
      Благодарю вас за подробное сообщение о Дне Основателя Школы в июне и любезное приглашение принять в нем участие. Надеюсь, мне это удастся.
      Искренне ваша,
      Джейнис Блейкмор.
      Отель "Эльба"
      Дрезден
      Германия
      3 апреля
      Дорогой Пирс!
      В первый раз - возможность не писать ВОСТОЧНАЯ Германия. Удивительное чувство для шпиона, который уходил в холод на протяжении пятнадцати лет, тем более что в настоящее время водораздел Восток - Запад куда более очевиден, чем до падения Стены. Твои упоминания о том, как новоявленные евро-греки перекачивают субсидии Европейского Сообщества на счета в швейцарских банках, отозвались бы здесь многоголосым эхо, уверяю тебя. С той лишь разницей, что действуют тут не нечистые на руку политики, но евро-стервятники из Франкфурта и Дюссельдорфа: они ежечасно опускаются с неба. "Капиталовложение" - вот научно-экономический термин, подразумевающий "захват". Все видно как на ладони из окон моего номера. Каждое утро все; больше сверкающих черных "мерседесов" вытесняют потрепанные "трабанты" на набережной Эльбы ("эльбуют их", - ухмыляется французский телеоператор).
      Все западногерманские толстосумы словно бы съехались в отеле - мелькают в вестибюле, сверкают золотыми карточками "Америкэн экспресс" и курят сигары, какие в здешних местах не водятся, а водились бы, так были бы местным не по карману. Хватает и сговорчивых фроляйн, с радостью готовых соединить Восток с Западом наиболее доходным способом из доступных им. Королевский парк приобрел совсем иной тон с нахлынувшими менеджерами "Сименса" и "Фольксвагена", Повсюду контракты и контакты на уровне кабинетов и бардаков. Лица простых людей на улицах дышат угрюмым возмущением - они же знают, что их ощипывает, как кур, большой брат с Запада, и им остается только положить на все. "Присоединяйтесь к нам! Присоединяйтесь к нам!" - но этот призыв находит самый скверный прием у фрезеровщиков, чья квалификация в одну ночь устарела и находит такой же спрос, как умение выдалбливать индейские пироги. Особенно жалкое впечатление производят бывшие партийные функционеры, которые вообще никакой квалификации не имеют, если не считать умения пользоваться властью и привилегиями, теперь у них отобранными. Они бродят в неотглаженных костюмах, будто духовенство отмененной религии. Но они хотя бы это заслужили, и всем на них глубоко наплевать.
      Ну вот тебе, бывшая Восточная Германия в одном абзаце: куда более длинном, чем сообщения, которые я должен посылать об этой радостно объединившейся нации. Объединившейся - да,. но никак не радостной.
      Я с порядочным запаздыванием осознал, что события, заслуживающие репортажей, происходят только в тех частях мира, от которых лучше держаться подальше любой ценой. В результате журналист вроде меня обречен скитаться по серому миру в поисках красок. Нелепо, верно? Ты же, наоборот, проводишь жизнь в самых солнечных и красочных местах, делая их все серыми. Не могли бы мы заключить сделку? Ты будешь с этих пор обогащать свою жизнь красками, находя для меня смачные истории, в обмен на что я смогу наслаждаться нирванами, куда тебя посылает министерство иностранных дел, а?
      Ты сюсюкаешь о красотах весны в горах, будто в тебе возродилась к новой жизни какая-нибудь сентиментальная романистка прошлого века.
      Анемоны и цикламены, тоже мне. Естественно, я зверски завидую. Я был бы в восторге погулять по греческим горам среди цветов. Черт, в Польше лил дождь. В Румынии висел смог. В Литве можно было яйца отморозить, такой стоял холодина.
      Весна здесь в Дрездене - клумбы неубранного мусора на исторических террасах над Эльбой. А в Лондоне я обитаю под землей. Поистине дивная жизнь, идеальная для разлуки души и тела. А я, конечно, разлучен с моей семьей.
      Никогда прежде ты Рут "дилетанткой" не называл. Мне бы быть дилетанткой. Где пчелка сосет, как сказал Шекспир. Ну хотя бы моя жизнь встала на крыло. Ютта, которая провела со мной прошлую ночь (не женщина, прекрасная пантера!), была замужем за партийным боссом. Месяц назад он застрелился. Она его не любила. Выслушивать такое за завтраком!
      Твой в петле времени,
      Гарри.
      Речное Подворье 1
      10 апреля
      Рут, миленькая!
      Если я пришлю Пирсу напетушник, может быть, ты узнаешь у своего французского посла, не найдется ли у него коллеги, какого-нибудь атташе, например, которому настоятельно требуется провести отпуск в Лондоне, или (что даже еще лучше) он захочет купить дом Арольда в Речном Подворье? Скажи ему, пожалуйста, что Ле Корбюзье, или фонтаны, или мраморные ванны в полу я предложить не могу, зато вид на кладбище в своем роде исключителен, и ему может понравиться моя кошечка. А еще - мое седьмое покрывало. И готовлю я вполне сносно, и буду счастлива угощать его tarte maison <Домашний торт (фр.) - зд. игра слов: "tarte", созвучно с английским шлюха.> столько раз, сколько ему будет угодно.
      Ну а чтобы ты гуляла по цветущим лугам рука об руку, честное словно, Рут, я никогда бы этому не поверила. Видно, ты совершенно покорена. И не менее очевидно, что тебе, а не мне надо бы выйти нагой из морской пены в Кифере. Ладно, ладно, я знаю, что ты не миниатюрная блондинка и что Афродита скорее всего не была еврейкой, но зачем поддаваться мифологическим предрассудкам?
      Собственно говоря, от первых людей ее отделяла лишь пара-другая поколений, так что, вероятно, была она волосатой, смахивающей на гориллу бабой, и, уж конечно, имела постоянные сношения с homo erectus <Человек прямоходящий (лат.). - - С натяжкой Переводится и как "мужчина с эрекцией".>, если я правильно помню этапы происхождения человека.
      Как видишь, я в жутко глупом настроении, можешь не читать письма дальше, если не хочешь.