Свадебное агентство Уайт (№2) - Свадебные колокола

Она легонько постучала в дверь. Ей показалось, что послышались торопливые шаги и скрип матраца.

— Мистер Куэйл?

Он не ответил. Ну нет, она своего добьется. Она постучала громче.

— Послушайте, мистер Куэйл, с вами все в порядке? Горничной показалось, что в вашей комнате что-то упало.

Снова молчание, потом раздался мужской голос, хриплый и слабый, — очевидно, Джастин был не единственным мастером своего дела в шпионской профессии.

— Это вы, леди Эвелина? Я в постели. Со мной все в порядке, только я очень слаб. Прошу вас, не надо…

Но она уже повернула ключ и распахнула дверь. В комнате ничего не изменилось со времени ее последнего посещения: шторы задернуты, единственным источником света была тусклая лампа на дальней стене. Куэйл, уцепившись руками за край простыни, метался на подушках, дрожа под кучей одеял. Но Эвелина чувствовала, что полузакрытые глаза его зорко следят за каждым ее движением.

— Вы чрезвычайно добры, леди Эвелина. Но я, кажется, слышу музыку?

Эвелина повернулась к двери, которую умышленно оставила слегка приоткрытой.

— Да.

— В таком случае вы должны поспешить туда. Вы можете потребоваться миссис Вандервурт. А я постараюсь снова заснуть.

— Да, — промямлила она. Черт побери, надо было раньше получше продумать разговор с мистером Куэйлом, придумать что-нибудь на ходу почему-то не получалось словно мыслительный механизм покрылся ржавчиной. Снизу донеслись первые мощные звуки «Звездного знамени». Кажется, время замедлило ход и ползло теперь со скоростью улитки.

«Он может убить меня», — мелькнула мысль. Но ноги уже понесли ее к кровати. Она заметила, как округлились от изумления глаза Куэйла, пробормотала что-то нечленораздельное и, наклонившись, приложила пальцы к его щеке, как обычно делает медицинская сестра, проверяя на ощупь температуру больного.

Лицо у него оказалось холодным и скользким от грима. Она резко выпрямилась и, не поворачиваясь к нему спиной, пошла к двери, заорав так громко, что голос перекрыл музыку:

— Пауэлл! Это он, Куэйл! Это Куэйл!

Все произошло так быстро, что Куэйл на мгновение замер, не понимая, как могла она за какие-то несколько мгновений распознать, что на его лицо наложен грим, вычислить, кто он такой, и позвать на помощь.

Но у него не было времени размышлять над скоростью развития событий. Ему надо было спасать свою шкуру. Сбросив с себя оцепенение, Куэйл вскочил с кровати и бросился за Эвелиной, которая успела выбежать в коридор, с тем чтобы заставить ее замолчать. Но по коридору к нему уже бежал Джастин Пауэлл, фалды незастегнутого фрака которого развевались за его спиной.

У Куэйла не осталось времени. Он не успел ни выкрасть машину, ни одеться, ни даже взять свою записную книжку и бумажник. Ему осталось лишь схватить за плечи маленькую черноволосую женщину и с силой швырнуть ее в сторону Джастина Пауэлла. Он даже не остановился, чтобы взглянуть на последствия содеянного, а лишь услышал, как кто-то выругался и охнул, когда тела налетели друг на друга. Отлично!

Злость и отчаяние подгоняли его, когда он мчался по коридорам, направляясь в главную часть дома к парадному входу. За спиной он слышал тяжелые шаги преследующего его Пауэлла. Его поймали. Разоблачили. Одного прикосновения руки женщины оказалось достаточно, чтобы пошли насмарку долгие годы старательной — и весьма прибыльной — работы.

Но он с каким-то жестоким удовлетворением думал о том, что если уж его разоблачили, то и он в долгу не остался. Участие Пауэлла они давно подозревали, но никто не мог предвидеть участия в операции некой Уайт. Они, конечно, знали, что существует еще один тайный агент из среды английской аристократии, из-за которого частенько срывались их четко разработанные планы. Ну что ж, пусть Даже он потерпел неудачу с кражей «дьявольской машины», но зато он разоблачил ее!

Да, ему придется теперь выйти из игры, но зато благодаря ему леди Эвелина Уайт тоже станет бесполезна для замышляемых Англией секретных операций. Вот так-то. Правда, при условии, что он останется в живых, чтобы написать отчет.

Куэйл уже видел впереди дверь парадного входа. Он Мчался к ней, на бегу срывая с себя ночную рубаху, натянутую поверх одежды. Его ноги только в одних носках скользили на натертых до блеска полах.

Осталось преодолеть футов десять. А там он найдет какой-нибудь экипаж или лошадь… Он уже потянулся к дверной ручке, но дверь распахнулась, пропуская группу оживленно болтающих и смеющихся гостей, которые немного опоздали к началу банкета.

Трудно поверить, что ему так не везло! Он остановился, оглянулся и выругался. Потом бросился назад по коридору, миновав поворот к спальням как раз в тот момент, когда появился Пауэлл, за которым, не отставая ни на шаг, мчалась Уайт.

В монастыре оставалось единственное место, где мог спрятаться человек, не желающий, чтобы его поймали.

Куэйл направился прямиком туда, где происходил свадебный банкет.

— Он побежал не в ту сторону! — крикнула Эвелина и, подхватив тяжелые юбки, бросилась за Куэйлом. Она промчалась мимо Джастина, который исключительно для того, чтобы придать правдоподобие схватке, побежал за ними следом. В плане не предусматривалось схватить Куэйла, предполагалось лишь заставить его поверить, что его хотят схватить. Тогда, едва избежав поимки, Куэйл скажет свои начальникам, что он установил личность до сих пор остававшегося неизвестным главного шпиона — Эвелины Kaмингс-Уайт. В таком случае настоящий главный шпион, кем бы он ни был, сможет без проблем сохранить свое инкогнито.

И теперь, поскольку каждый, очевидно, знал, кем является другой, и, следовательно, эффективность каждого как шпиона таким образом нейтрализовалась, все останутся целы и невредимы. Эвелине как разоблаченному «шпиону» придется устраниться от дел, Джастин все равно решил уйти в отставку, то же самое сделает и Куэйл. Все хорошо, что хорошо кончается.

Джастин вдруг понял, что, пока он предавался размышлениям, его совенок преследовал улепетывающего шпиона с таким упорством, словно за ней гнались все фурии ада.

В коридорах эхом отдавался ее крик: «Только не на моей свадьбе!» Расстояние между ней и секретарем все сокращалось, и если Джастин ее каким-то образом не остановит, она может и впрямь схватить Куэйла. А тогда могла случиться катастрофа.

Джастин, вновь присоединившись к погоне, вбежал в большой зал в тот момент, когда Куэйл мчался к застекленной двери, ведущей во внутренний дворик, переворачивая оказавшиеся на его пути столы и стулья, сметая на пол фарфор, хрусталь и серебро. Гости вскакивали на ноги, в ужасе шарахались в стороны от какого-то сумасшедшего.

Эвелина влетела в большой зал следом за Куэйлом и на мгновение остановилась на пороге. Пряди черных волос выбившись из прически, падали ей на лицо, огромные глаза округлились в ужасе, когда она увидела разрушения: вдребезги разбитый хрусталь, перевернутые столы, шедевры кулинарии, превращенные в месиво, винные лужи на полу и До смерти перепуганных гостей. Она перевела взгляд на Куэйла и взвыла: «Сукин сын! ты погубил мой банкет!

Подобрав одной рукой юбки, она другой схватила со стола серебряный нож для масла и, снова бросившись за Куэйлом, сбивая по дороге горшки с цветами и папоротниками и натыкаясь на перевернутые стулья, выбежала следом за ним во внутренний дворик с его прудом, мостиком и искусственной горной долиной.

— Задержите его! Остановите!

Несколько мужчин из числа гостей попробовали преградить путь Куэйлу, но он просто сбил их с ног. Она рассвирепела еще сильнее. Джастин мог бы поклясться, что слышал, как она рычит. Пора попытаться как-то помочь ей, иначе всем станет ясно, что представшая перед всеми сцена не что иное, как представление, в котором некоторые из главных персонажей забыли свои роли.

Оп-па!

Джастин перепрыгнул через стол и стал пробираться к выходу из дворика в надежде, что Куэйл увидит его и поймет, что между ним и свободой стоит всего один человек.

Куэйл его увидел, но, испугавшись очень крупного, тренированного, атлетически сложенного мужчину с весьма суровым выражением лица, резко сменил направление к стал спускаться назад по искусственным скалам.

Он просто запаниковал. Он не видел выхода. Проклятые гости, вместо того чтобы двигаться, создавая толпу, застыли на месте, оставшись далеко позади. Только его бывшая работодательница стояла возле столика со свадебным тортом на другом берегу дурацкого пруда и смотрела на него с таким видом, словно у него выросли рога. Ее молодого супруга вообще нигде не было видно.

Куэйл оглянулся назад. Пауэлл блокировал путь к отступлению. Рядом с ним стала собираться толпа. А черноволосая гарпия приближалась к нему, размахивая чем-то вроде ножа! А еще говорили, будто она внучка герцога!

Он не стал больше размышлять о том, до чего докатилась современная аристократия. Взобравшись на искусственный валун, он прыгнул, приземлившись на самой середине хрупкого мостика, явно не рассчитанного на то, чтобы на него прыгали.

Со страшным треском все сооружение рухнуло под ним. Только благодаря чрезвычайной ловкости ему удалось уберечься от падающих обломков и благополучно выбраться из пруда на противоположном берегу.

В наступившей тишине раздался душераздирающий вопль. На другом берегу стояла она. Ее побледневшее, как мел, лицо выглядело ужасающе. Куэйл усмехнулся.

Но он слишком рано обрадовался. Она сделала глубокий вдох, прищурила глаза и бросилась в пруд, направляясь прямо к нему.

— Господи Иисусе! — Он оглянулся вокруг в поисках какого-нибудь оружия, и взгляд его упал на кварцевый фонтанчик с шампанским. Ухватившись обеими руками, он швырнул его в ее сторону. Не долетев до нее, фонтанчик шлепнулся на землю, не причинив ей вреда, а лишь промочив насквозь шампанским, чего она даже не заметила.

Теперь Куэйл опасался уже не просто поимки, он боялся за собственную жизнь. Ему еще никогда в жизни не приходилось видеть на лице леди такого выражения.

Он оглянулся и, увидев невесту, испытал такое облегчение, что готов был расцеловать леди Катберт. Заложница! Он схватил ее за руку и потащил к себе.

— Не двигаться! — приказал он. Наконец-то что-то сможет остановить неумолимо приближающуюся Уайт.

Он заметил, что Джастин приближается к нему вдоль стены.

— Ты тоже, Пауэлл! Стой, где стоишь, если не хочешь, чтобы я ее изувечил!

— Не посмеешь! — пробормотала Эвелина, делая еще шаг в пруду.

— Ты уверена? — Куэйл заломил руку леди Катберт. Она поморщилась.

Эвелина остановилась, опустив голову. Глаза ее пылали ненавистью. В ее руке сверкнул нож, и Куэйл, вдохновленный ее примером, тоже схватил в руку нож для разрезания торта и приставил его к горлу невесты.

— Я ухожу. Но ее возьму с собой. Если кто-нибудь вздумает последовать за мной, я перережу ей горло.

— Нет! — послышался из дверей сдавленный крик. На пороге стоял лорд Бонифаций Катберт, одной рукой держась за дверной косяк, другую прижимая к сердцу. К его ногам, встревоженно взъерошив шерсть, жалась собачка. — Прошу вас, не трогайте ее!

— В таком случае позаботьтесь, чтобы все оставались на своих местах!

Наконец-то, подумал Куэйл, события стали развиваться так, как надо. Ведьма выглядит так, словно ее парализовало. Пауэлл мрачен. Катберт, глупая жаба, прижимает к груди собачонку, леди Катберт в неподдельном ужасе таращит на него глаза.

Отлично. В такой обстановке можно действовать.

Он поволок за собой леди Катберт вниз по дурацкому ущелью из папье-маше и снова вошел внутрь сквозь стеклянную дверь. Гости с округлившимися от страха глазами подались назад. Не обращая на них внимания, он быстро провел мимо них заложницу. Она не проронила ни слова.

Едва успели они дойти по коридору до того места, где он поворачивает в сторону спален, как Куэйл услышал какой-то странный скребущий звук. Нахмурив брови, он оглянулся через плечо, и в этот момент маленький демон, покрытый рыжей с белым шерстью, впился ему в ногу. С целеустремленностью, выработанной сотней поколений крысоловов, терьер вцепился в щиколотку Куэйла.

Взвыв, Куэйл выпустил леди Катберт и наклонился, пытаясь отогнать собаку. Но терьер поднаторел в драках, словно уличный хулиган. Он извивался, уклоняясь от удара, но челюстей, крепко сомкнутых на ноге Куэйла, не разжимал. Однако как бы ни был ловок терьер, ему едва ли удалось бы долго продержаться и не попасть под нож Куэйла.

К счастью, миссис Вандервурт пронзительно взвизгнула. Впоследствии Куэйл рассказывал своему начальству, что подобный эпизод оказался самым удивительным во всей сцене: его холодная, сдержанная, собранная хозяйка завизжала, испугавшись за жизнь какой-то несчастной дворняжки, и принялась дубасить его по голове и плечам. В довершение всего, когда он поднял руку, пытаясь защититься от ее ударов, из-за поворота коридора появилась, словно разъяренная Медея, Эвелина Каммингс-Уайт.

И она все еще держала в руках нож.

Пора было спасать свою шкуру. Куэйлу как-то удалось грубым пинком отшвырнуть пса в сторону и одновременно сбить с ног леди Катберт, ударив ее по лицу. Потом он помчался по коридору с такой скоростью, с какой никогда не бегал и едва ли будет бегать в дальнейшем.

Он успел выскочить из парадной двери, когда Эвелина, все еще гнавшаяся за ним, поравнялась с леди Катберт. Услышав ее стон, она замедлила шаг и склонилась над ней. В коридоре показался Джастин.

— Безрассудная дурочка! — заорал он, увидев ее. Он Уже замедлил бег и перешел на шаг. — Ты напугала меня До смерти! Что ты себе позволяешь?

— Я помогаю леди Катберт! — Эвелина сдвинула в сторону юбки, и он увидел лежащую на полу леди Катберт и маленького терьера, возбужденно танцующего вокруг них.

В конце коридора показалась группа мужчин, возмущенных тем, что они и их друзья подверглись такому неслыханному оскорбительному отношению. Некоторые из них требовали лошадей, чтобы пуститься в погоню, другие были готовы преследовать негодяя пешком.

Эвелине очень хотелось присоединиться к ним, чтобы уничтожить мерзавца, словно взбесившееся животное. Он погубил все! Погубил ее труд, все ее усилия, лишил ее надежды взять реванш за все прошлые неудачи и доказать, что она способна добиться успеха в будущем.

— Куда он побежал? — спросил у леди Катберт один из мужчин.

Джастин уже помог ей подняться на ноги, и она стояла рядом с ним.

Она подняла руку и жестом указала направление:

— Туда… мне кажется. А теперь, мистер Пауэлл, не проводите ли меня в мою комнату?

В коридоре появился лорд Катберт, который, увидев, что его молодая супруга цела и невредима, вздохнул с облегчением и, бросившись к ней, нежно заключил ее в объятия.

Глава 24

Куэйлу удалось сбежать. За ним в погоню отправилась группа возмущенных мужчин из числа гостей, но к тому времени как оседлали лошадей, Куэйл успел исчезнуть, и его больше никогда не видели. Некоторое время спустя они вернулись в дом, где с нетерпением ждали новостей женщины и мужчины, оставшиеся защищать их.

Лорд Стоу, не позволив чувству разочарования овладеть гостями, напомнил, что им следует радоваться тому, что удалось предотвратить кражу, которая, очевидно, готовилась давно и, если бы удалась, то были бы похищены драгоценности, стоимость которых выражается в астрономических цифрах. Остальные с удовольствием поддержали его точку зрения.

Какой мерзавец! Выбрал для кражи самый счастливый для молодоженов момент, когда они наиболее уязвимы! Слава Богу, его вовремя остановили!

Поскольку жених и невеста с готовностью поддержали тех, кто пытался придать налет героизма, в сущности, отвратительному происшествию, Франческа Уайт леди Бротон весело предложила перенести празднование в местный паб, так как банкет сам собой превратился в нечто вроде охотничьего бала. Они могли бы даже захватить с собой оркестр. К тому же по традиции все свадьбы в господском доме заканчивались на городской площади.

Вдохновленные сознанием того, что они, только что столкнувшись со злом, вышли из стычки не то чтобы победителями, но и не побежденными, гости отправились в паб.

Сам Куэйл в ускоренном темпе пересек восточный Суссекс и, добравшись до Дувра, сел в пакетбот, направлявшийся в Нидерланды, и уж оттуда отправился в свою секретную штаб-квартиру. Когда он наконец предстал перед людьми, на которых работал, ему удалось нейтрализовать их разочарование по поводу его разоблачения бесценной информацией, которую он смог им предложить.

Он представил неопровержимые доказательства не только того, что Джастин Пауэлл является шпионом, но и того, что Эвелина Каммингс-Уайт и есть тот самый таинственный и причиняющий беспокойство агент из среды английской аристократии, о существовании которого они догадывались. Когда ему выразили недоверие, он перечислил доказательства, уличающие ее, включая волнующий рассказ о последних часах, проведенных им в монастыре «Северный крест», о том, как она пришла в ужас, поняв, что ее разоблачили, с каким маниакальным упорством она преследовала его в надежде не допустить, чтобы его информация достигла ушей противника, о том, каким безумием горели ее глаза, когда он видел ее последний раз. Нет, у него не было ни малейшего сомнения в том, что ему удалось разоблачить самого опасного и дьявольски коварного агента из всех когда-либо взращенных Англией. И пусть даже его самого разоблачили, игра стоила свеч…

А в день свадьбы, несколько позднее, когда Куэйл еще мчался по сельской Англии, спасая свою шкуру, у Джастина состоялся короткий, но весьма содержательный разговор с Бернардом.

— Ты всегда поступал по-своему, Пауэлл, — с большим неодобрением сказал Бернард, сидевший за письменным столом и занятый составлением шифрованного донесения о происшедшем. — И ты еще удивляешься, что мы не посвятили тебя в свои планы? Да если бы ты узнал о них, то немедленно изменил бы их в соответствии с собственными целями. А кроме того, ты не рассказал мне о том, что запланировали ты и эта… девушка.

— Не рассказал, сэр, — четко ответил Джастин. Он стоял, расправив плечи и сложив за спиной руки, и смотрел прямо перед собой. Он все еще был слишком зол на своего начальника, по милости которого оказалась в опасности Эви, и с трудом подавляя в себе желание ударить его.

— Было бы неплохо узнать о том, что Куэйл является вражеским агентом, которого мы искали, до того как он взбесился во время свадебного банкета. Нам бы, возможно, удалось хотя бы частично спасти операцию, которую готовили почти в течение года. Может быть, спасли хотя бы свадебный торт, — саркастически добавил Бернард.

— Да, сэр. — Джастин мог бы, конечно, найти десяток других ответов, но ему не хотелось отбывать наказание за грубое нарушение субординации.

— Гм-м. — Гнев на физиономии Бернарда уступил место любопытству. У таких людей, как Бернард, любопытство всегда одерживало верх, что и делало их лучшими в своей профессии. — Но как все-таки тебе удалось выяснить, что Куэйл — тот человек, которого мы разыскиваем?

Джастин, стоявший в нетипичной для него напряженной позе, несколько расслабился.

— Его разоблачила леди Эвелина, сэр.

— Вот как? Каким же образом?

— Куэйл прибыл сюда больным: за несколько дней до отъезда у него случился приступ малярии. Он даже не мог без посторонней помощи дойти до своей комнаты и с тех пор не вставал с постели. По крайней мере мы все так думали.

Но вчера горничная сообщила леди Эвелине, что каждое утро, когда она меняет постельное белье, наволочки на подушках мистера Куэйла бывают испачканы макияжем. Она подумала, что к нему приходят дамы.

Незадолго до того я сказал леди Эвелине, что ищу человека с синяками на физиономии, который на прошлой неделе проник в дом и с которым я дрался впотьмах. Я знал, что ударил его в лицо. — Джастин улыбнулся. — Леди Эвелина, пораскинув умом, пришла к кое-каким выводам, первый из которых заключался в том, что Куэйл, услышав о прибытии ящика, еще в Лондоне слег с приступом малярии — неглупо придумано, не так ли? Удивительно, что мне самому такое не пришло в голову. «Болезнь» развязала ему руки, он мог делать все, что угодно. Он мог даже незаметно выскользнуть из своей комнаты, проехать тридцать пять миль сюда и вернуться обратно за одну ночь. Наверное, вы, Бернард, распустили слух о грузах без указания адреса? Может быть, вы даже собственноручно сдирали наклейки?

— Не надо сарказма, Пауэлл. К слову сказать, я их во обще не отправлял. Они попали туда по чистой случайности. Как тебе известно, они принадлежат миссис… леди Катберт. Зачем бы мне их отправлять? Меня здесь не было, чтобы узнать, кто ими заинтересуется. Нет, я планировал, как уже говорил тебе, прибыть сюда одновременно с ящиком, который отправил в качестве приманки.

Джастин в задумчивости прищурил глаза.

— Верно. В таком случае у Куэйла был сообщник в доме или в городе, который телеграфировал ему о прибытии ящика. Возможно, жадный придурок Силсби делал это, не понимая, что совершает измену. Наверное, счел для себя легким способ заработать деньги за безобидную информацию.

— Ладно. — Бернард мысленно отметил, что следует проверить самого Силсби. Хотя Джастин, наверное, прав, и дело требует дальнейшего рассмотрения. — Я понял, как удалось разоблачить Куэйла, но мне любопытно узнать следующее: почему, зная, что мы хотим всего лишь установить личность шпиона, ты взял на себя смелость разоблачить его перед всеми, сделав тем самым бесполезным для нас? Понимаешь ли ты, сколько пользы мы могли бы из него извлечь, если бы он не знал, что мы его разоблачили? Сколько дезинформации мы могли бы сливать через него?

— А вам известно, что для меня леди Эвелина бесценна? — не медля ни секунды, ответил вопросом на вопрос Джастин, в конце концов расцепив руки и вытащив их из-за спины. Опершись о край письменного стола, он наклонился и с холодным вниманием посмотрел в глаза Бернарду. — Вы не оставили мне выбора. Единственным способом защитить Эви, после того как вы намекнули Куэйлу, что шпион — она, было подтвердить его догадку. Вам не меньше, чем мне, известно, что, как только главный шпион будет разоблачен, он станет бесполезен. Предполагается, что ее шпионская карьера закончится и к ней вскоре потеряют всякий интерес.

— И поэтому ты позволил Куэйлу уйти. Поэтому позволил Эвелине «разоблачить» его.

— Разумеется, — ответил Джастин. — Именно Эвелина должна была обнаружить, что приступ малярии у Куэйла — всего лишь притворство. Тем самым она подтверждала его подозрения, что принадлежит к английскому шпионскому сообществу. Ей стоило лишь крикнуть мне, что это, мол, Куэйл!

Удирая, Куэйл был абсолютно уверен в том, что разоблачил первую в Англии шпионку!

— И ты дал ему уйти.

Джастин рассмеялся:

— Да. Правда, пришлось немного рисковать. Предполагалось, что он выбежит через главный вход, а он бросился в банкетный зал. — На его лице появилось задумчивое выражение. — Я никогда еще не видел и надеюсь больше не увидеть такой дикой ярости, какую выражало лицо леди Эвелины, когда Куэйл швырнул фонтан с шампанским в пруд. — Он покачал головой, словно прогоняя нахлынувшее воспоминание, и, когда вновь посмотрел на Бернарда, его взгляд стал ледяным. — Вам следовало бы благодарить меня, Бернард. Конечно, вы потеряли в моем лице ценного агента — но вы все равно потеряли бы меня, как только я понял, что к чему, — и лишились канала для слива дезинформации, которым мог бы служить Куэйл, но леди Эвелина осталась целой и невредимой, что немаловажно даже для вас, и нам удалось сохранить в тайне личность вашего главного шпиона.

Бернард скорчил гримасу и пристально посмотрел на Джастина. В голове его зародилась одна идея, возможно, нелепая. Но кто знает… Джастин и его леди провели удачную операцию и, хотя результаты ее оказались не такими, как хотелось бы Бернарду, они установили личность Куэйла, до того как он сообразил, насколько близко находится от их главного агента. Если бы у него нашлось время сообразить, все могло бы закончиться катастрофой.

Джастин приподнял бровь.

— Полагаю, вы не собираетесь сказать мне, кто же в действительности является главным шпионом? — проговорил он, не ожидая от Бернарда ответа.

Но идея, зародившаяся в мозгу Бернарда, заставила его ответить.

Двадцать минут спустя Джастин, выйдя из кабинета, отправился на поиски Эви.

Ее он не нашел, зато нашел леди Бротон. От взгляда, который очаровательное создание бросило на него, ему стал тесен воротничок сорочки.

— Мистер Пауэлл, я хочу поговорить с вами. Речь идет о моей дочери.

— Меня интересует все, что касается вашей дочери, мэм. Но в данный момент, прошу прощения, я должен отыскать вашего исчезнувшего отпрыска. — Он попытался пройти мимо нее. Она остановила его, положив руку на рукав фрака.

— Зачем?

— Зачем? — Черт побери! Она пытается заставить его заявить о своих намерениях, а он не может огласить их. Потому что он уверен, как уверен в том, что солнце восходит на востоке, что Эвелина, узнай она, что мать каким-то образом намекнула ему, что он должен на ней жениться, наотрез откажет ему, когда он сделает ей предложение.

Она была недоверчивым маленьким совенком, его Эви. Она ни за что не поверит, что его предложение продиктовано исключительно его чувствами, а не навязано чьей-то волей. И, будучи гордым недоверчивым совенком, она никогда не выйдет замуж за человека, который не любит ее безоглядно.

Теперь ему предстояло убедить ее, что именно так он ее и любит.

Но леди Бротон ждала ответа, поэтому он дал ей такой ответ, который позволял ему ускользнуть, не поддавшись принуждению.

— Потому что она должна мне деньга, — выдавил он. — И я хочу убедиться в том, что она понимает, что неудача с очередным свадебным торжеством не снимает с нее обязательства уплатить оговоренную сумму!

Его вульгарный ответ явно покоробил леди Бротон. Она отпустила его рукав.

— Моя дочь никогда не увиливала от своих обязательств!

— Вот и хорошо, — миролюбиво согласился он, уверенный в том, что любая мысль о том, чтобы заставить его узаконить свою связь с ее дочерью, улетучилась из головы леди Бротон. — Поймите меня, ничего нельзя принимать на веру. А теперь извините.

Она была сбита с толку. Ее прекрасные, хотя и не такие прекрасные, как у Эви, глаза выражали растерянность.

— Благодарю вас, — добавил он и, не дожидаясь ответа, поклонился и пошел дальше.

Он примерно представлял себе, где может находиться Эви, и не ошибся: он увидел ее среди злополучного свадебного пира. Она сидела на берегу пруда, опустив ноги в воду и вяло отгоняя чаек, слетевшихся, чтобы полакомиться остатками свадебного торта, а если повезет, то и золотой рыбкой. Волосы ее с одной стороны выбились из прически и прилипли черными прядями к щеке и шее, а с другой — все еще были собраны вверх и заколоты шпильками, украшенными драгоценными камнями.

Ее платье имело ужасный вид. Бархат промок и прилип к бедрам, лиф провис и угрожал сползти с ее маленькой груди.

Она плакала. Черная краска, которой женщины иногда подкрашивают глаза, тонкими ручейками стекала по ее щекам. Нижняя губа у нее дрожала, а красивые изящные плечи устало опустились.

И все же, на его взгляд, она была самым удивительным, самым трогательным и эротичным созданием из всех, которых он когда-либо видел. Он либо сошел с ума, либо влюбился. Возможно, и то и другое.

Он подошел и остановился у нее за спиной.

— Привет.

Она взглянула на него через плечо и улыбнулась такой расстроенной улыбкой, что чуть не разбила ему сердце. Она даже больше не сердилась на него. В ее взгляде была только усталость. И это тронуло его больше всего.

— А-а, ты, Джастин. Привет, — тихо ответила она. — Ну как, спасли мы мир?

— О да, — произнес он, усаживаясь с ней и стараясь не Замочить ноги. — Мир снова в полной безопасности. Все «плохие» сбежали, секретный ящик остается секретным, а мой начальник доволен сверх всякой меры.

Она кивнула, не глядя на него. По пруду плыла пунцовая марципановая роза, но и ее тут же проглотил какой-то карп-сладкоежка.

— Я с ним только что разговаривал.

— Вот как?

— Оказывается, наши предположения относительно сложившейся ситуации близки к истине.

— Я знаю, — вяло ответила она. — Главным английским шпионом является леди Катберт.

— Как ты узнала? — удивленно спросил он. — Даже Куэйлу не удалось, а ведь он был ее секретарем. Правда, он подошел очень близко к разоблачению, что заставило Бернарда лихорадочно искать альтернативную кандидатуру. — Ему показалось, что она его не слушает. — Тебя. — Она пробормотала что-то себе под нос. — Но все-таки скажи мне, как ты узнала?

Она наконец взглянула на него.

— Я не пыталась вычислять. Просто кое-что видела, кое-что запомнила. Например, мне показалось странным, что миссис Вандервурт настаивала на проведении свадебного торжества в монастыре «Северный крест», владельцем которого являешься ты. Мне вспомнилось, что Беверли однажды сказал, что индийский повар твоего деда умел готовить только карри, а бабушка миссис Вандервурт явно не была индианкой. Да и последний случай окончательно подтвердил мою догадку.

— Какой последний случай?

— Когда вы все выбежали из холла, спрашивая, в каком направлении побежал Куэйл. Она тогда указала неправильное направление. И еще: она всячески пыталась оторвать собачонку от ноги Куэйла, чтобы тот мог убежать. Видимо, она хотела, чтобы Куэйл унес с собой ошибочную информацию о том, будто шпионом являюсь я. В таком случае она осталась бы неопознанной как настоящий шпион. По крайней мере я так рассудила.

Джастин улыбнулся, радуясь тому, что они вдвоем смогли докопаться до истины. Такой конечный результат его миссии вполне удовлетворял его.

— Многие из оперативных агентов даже не пытаются понять всю операцию целиком.

— Почему? — спросила она скорее из вежливости, чем из подлинного интереса, подняв к нему испачканное личико. Он покопался в кармане, достал носовой платок и смочил его кончик. Осторожно взяв ее за подбородок, он принялся стирать с ее щек черные дорожки.

— Видишь ли, в шпионском сообществе считается почему-то, что чем меньше человек знает об операции, тем меньше вероятность того, что он на нее повлияет. Но ты, проницательная, умненькая, — он поискал слово, которое понравилось бы ей, — компетентная Эви Уайт, ты сумела докопаться до правды.