Словарь Брокгауза и Ефрона (№13) - Энциклопедический словарь (Т-Ф)

В. Н.

Утилитаризм

Утилитаризм — термин новый, введенный во всеобщее употребление Д. С. Миллем, в соч. его: «Utilitarianism» (1861). Милля следует считать и главным представителем направления, обозначаемого термином У. Предшественников Милль имел главным образом в английской философской литературе. Ежели некоторые историки считают возможным говорить об У. в древности, то это объясняется смешением двух понятий: У. и эвдемонизма, т. е. теорий, построенных на понятиях пользы и наслаждения. Виновником этого смешения является тот же Милль, который пожелал, в противность основным своим воззрениям, внести в понятие пользы, как основного принципа этики, признак наслаждения. Смешав этические воззрения Эпикура с воззрениями Бентама, Милль и свою систему старается связать с эпикуреизмом. Это совершенно неосновательно. Единственный философ древности, на которого мог бы сослаться Милль — это Сократ, отожествляющий, в диалоге Платона «Протагор», добро с пользою; но и Сократа нельзя назвать утилитаристом, потому что У. у него является лишь одним из определяющих понятие блага моментов; к тому же в «Протагоре» определение Сократа является, может быть, лишь диалектическим приемом в споре с софистами. В древности были эвдемонисты, но не было утилитаристов; разница же между этими принципами настолько велика, что один из критиков Милля (J. Grote, «An examination of the utilitarian philosophy», Л., 1870) мог сказать, что У. Милля вовсе не есть У. Действительно, принцип эвдемонизма — наслаждение — есть принцип субъективный, эгоистический, и критика этого принципа, как показала история его развития, неминуемо приводит в пессимизму ; принцип У., напротив — объективный и альтруистический. Возможное счастье наибольшего количества людей — идеал утилитарной морали, причем вовсе не необходимо, как ошибочно думает Милль, разуметь под счастьем наслаждение или отсутствие страдания. В истории У. можно различать два периода; первый — подготовительный, в котором постепенно подходили к утилитарной формуле, второй — в котором формула найдена, проведена и, по возможности, оправдана. Утилитаризму, как теории, весьма соответствует идеал жизни, который мы видим осуществленным у англичан; неудивительно, поэтому, что зерно У. мы можем найти уже у Бэкона. Это зерно мы усматриваем, во-первых, в утилитарном взгляде на науку и знание вообще (scientia est potentia), которое должно природу подчинить человеку, во-вторых — в воззрениях Бэкона на благо: разделяя благо на индивидуальное (bonum suitatis) и общественное (bonum cominunionis), философ дает явное предпочтение второму. Напрасно было бы, однако, искать ближайших определений того, что Бэкон разумеет под общественным благом. Теория Гоббса настолько своеобразна и отлична от У., что ее напрасно упоминают в исторических очерках У. Принципы Гоббса во многом сходны с учением Спинозы, которого тоже нет основания причислять к утилитаристам. У Локка ясно слышится мотив У. Добром Локк называет все то, что производит удовольствие или уменьшает страдание; зло, наоборот, есть то, что производит страдание или уменьшает удовольствие. Счастье есть высшее удовольствие. Необходимое условие достижения счастья — добродетель. Критерием добродетели является ее полезность. Добродетель, определяющая деятельность человека, зависит от троякого законодательства — божественного, гражданского и общественного. Человек повинуется всем трем законодательствам по мотиву пользы. С утилитарно-эвдемонистическим элементом мы встречаемся и у французских энциклопедистов. У Гельвения эгоистическое стремление к удовольствию является неразрывным с общим благом. Этот же момент общей пользы весьма сильно звучит и в книге Гольбаха: «Система природы». Давид Юм видит критерий нравственности в том же, в чем Гельвеций и Гольбах; его принцип — общая польза (general utility). В анализе Юма замечательна резкость, с которой он критикует эгоизм, как принцип морали, и отмечает значение симпатии в деятельности человека. Следующий шаг в развитии У. представляет теория Гартлея. Он различает три вида личной пользы: грубую, состоящую в том, что человек ищет удовольствий и избегает страданий, проистекаюших из деятельности воображения, честолюбия и эгоизма; более тонкую, в силу которой человек ищет удовольствия в чувстве симпатии, теопатии и нравственности — и, наконец, пользу разумную, преследующую наивозможно большее счастье. Здесь мы встречаемся с первою половиною формулы У. (наибольшее возможное счастье для наибольшего числа людей), которая была выставлена Бентамом. Впрочем, Бентам говорит, что эта формула, приведшая его в восторг, заимствована им у Пристлея. У учеников Бентама — Оуэна и др. — нельзя найти чего-либо принципиально нового. С философской попыткой обоснования У. мы встречаемся лишь у Д. С. Милля. Он рассматривает следующие вопросы: в чем состоит принцип пользы, в чем заключается последняя санкция принципа пользы, какого рода доказательства допускает принцип пользы и в какой связи стоят польза и справедливость. Милль признает себя последователем принципа пользы или счастья, выставленного Бентаном: польза есть ничто иное как наслаждение или отсутствие страдания. Полезность действий определяется тем, насколько они служат общему благу. Принципу пользы не противоречит признаки качественного различия наслаждений. То наслаждение более желанно, которому все люди или большинство людей дают предпочтение. Не следует смешивать счастья (happiness) с удовлетворением (content) потребностей. Некультурный человек имеет мало потребностей и они легко удовлетворимы; но «лучше быть неудовлетворенным человеком, чем удовлетворенной свиньей». С вопросом о том, кому принадлежит решение относительно степени достоинства известного наслаждения, следует обращаться к лицам опытным в обеих категориях наслаждения, т. е. умственных и физических, а в случае их разногласия — к большинству. Учение о нравственности есть не что иное как свод тех правил, соблюдение которых ведет к наивозможно большему счастью наивозможно большего количества людей. Нет никакого основания думать, что умственные системы и наслаждения не могут стать достоянием всех; с другой стороны несомненно, что большое количество бедствий, которыми ныне страдает человечество, может быть устранено. В чем же заключается санкция принципа пользы или основание, почему мы можем считать этот принцип обязательным для нас? Санкция может быть двоякая: внешняя и внутренняя; внешняя — это надежда на одобрение принципов нашей деятельности со стороны других людей; внутренняя — одобрение наших действий со стороны нашего чувства долга или совести. Обе категории санкций присущи принципу пользы. Нравственное чувство и совесть Милль считает не прирожденными, а приобретенными. Указав на то, что в основе совести лежит комплекс чувств, Милль настойчиво указывает на социальные чувства людей, на стремление к единению с себе подобными. Эти социальные чувства (альтруизм) могут быть свойственны не всем; но у тех, у кого они имеются, они соединяют в себе все свойства естественного чувства — и в этом-то социальном чувстве Милль видит высшую санкцию утилитарной морали. Такова, в общих чертах, теория Милля. Самая характерная ее особенность состоит в том, что, защищая принципы утилитарного эвдемонизма, Милль приближается к противоположной теории: он не только признает добродетель желательною, но находит, что ее следует желать бескорыстно, «ради ее самой». Таким образом с У. повторилось тоже, что и с древним эвдемонизмом; более подробное аналитическое развитие его принципов привело У. к сближению с принципами ему противоположными. Качественное различение наслаждений должно было неминуемо привести к тому, что высшим интеллектуальным наслаждениям отдано предпочтение, а признание ценности добродетели ради ее самой должно было пошатнуть и высшую санкцию У. и сделать его из теории «относительной» теорией, стремящейся к признанию абсолютного начала. Эта невозможность для У. удержаться в сфере собственных принципов заставляла критиков У. признавать ее теорией ложной. Против У. обыкновенно выставляют следующие доводы. У. ставит свой принцип в связь с эгоизмом, как стремлением фактически наиболее обоснованным и соответствующим историческому развитию нравственности, которая выросла на почве самосохранения личности. В этом обосновании принципа пользы нельзя видеть, однако, никакого преимущества, ибо сами утилитаристы, особенно Юм и Милль, указывали на необходимость признания симпатий, как источника деятельности человека, наряду с эгоизмом, да и указание на историческое происхождение известного понятия не заключает в себе его оправдания. Возникают с одинаковой психологической необходимостью как понятия логически состоятельные, так и понятия ложные. Самое отожествление пользы с наслаждением основано лишь на неясном определении терминов «польза» и «наслаждение»; из этих двух терминов последний есть более простой и первоначальный и поэтому, приравнивая удовольствие пользе, определяют лишь «ignotum per ignotius». Польза часто противоречит удовольствию — и этого достаточно, чтобы убедиться в невозможности их отождествления. В самом термине «польза» заключается некоторое двусмыслие: то, что «полезно для меня», не есть то, что утилитарист считает настоящей пользою; для утилитариста невозможно убедить человека отказаться от пользы для себя и пожертвовать ею ради общей пользы. Уже Кант, в «Критике практического разума», убедительно доказал невозможность обоснования нравственности на принципе счастья, а следовательно и на пользе. «Принципы эгоизма могут содержать в себе общие теоретические правила ловкости (Greschicklichkeit), напр. как должен построить себе мельницу тот, кто желал бы есть хлеб; но практические предписания, который опирались бы на эгоизме, никогда не могут стать общими, ибо определяющее волю основание покоится всегда на чувстве удовольствия и неудовольствия, которые никогда не имеют общего отношения к одним и тем же предметам». Отсюда Кант заключил, что основу нравственности следует искать в природе разума (в категорическом императиве): «эмпирические определения воли непригодны для общего законодательства, ни для внешнего, ни для внутреннего». Санкция У. оказывается недостаточною, потому что им неправильно понята природа совести. В вопросе о совести на место истолкования факта поставлено описание генезиса его; из постепенного роста совести и отсутствия нравственного чувства в начале развития нравственности нельзя делать никаких заключений относительно природы самой совести. У. внес альтруистические элементы в учение эвдемонизма и, благодаря этому, сделал свое учение более симпатичным, но в тоже время и более шатким. Несомненно, что эвдемонизм легче защищать, чем У. Прежде, чем стремиться к счастью других, нужно доказать, что счастье достижимо для индивида; стоит ли жертвовать собой для других, когда этою жертвою другие не будут осчастливлены? Природа нравственности требует, таким образом, более глубокого объяснения, чем то, какое способен предложить У. См. Kant, «Kritik d. praktischen Vernunft»; Hartmann, «Phanomenologie des sittlichen Bewusstseins» (Б., 1879); Влад. Соловьев «Оправдание добра» (СПб., 1897); Гюйо, «История и критика современных английских учений о нравственности» (СПб., 1898); А. Мальцев, «Нравственная философия У.» (СПб., 1879); Иодль, «История этики в новой философии» (М., 1896-98). Внимания заслуживают также взгляды на У., высказанные П. Лавровым, Н. К. Михайловским и Н. И. Кареевым («Мысли об основах нравственности», СПб., 1896, изд. 2). Э. Р.

Утки

Утки настоящие (Anas) — род птиц из сем. утиных , отличающийся от других родов более длинным, чем голова, едва суживающимся к концу, клювом, ширина которого у вершины примерно в три раза превосходит ширину ноготка, затем, вполне оперенною головою без мясистых выростов, заостренным 14 — 16-ти-перым хвостом и средней величины крыльями, первое и второе маховое перо которых длиннее остальных. Отодвинутые довольно далеко назад ноги оперены до пяток. Оперение вообще мелкое, гладкое и очень плотное, с большим количеством пуха. Все виды во время гнездования держатся парами. Самцы и самки, за весьма немногими исключениями (из европейских У. такое исключение представляет только один вид — узконосый чирок, A. angustirostris), окрашены различно. Крик самца отличен от крика самок; некоторые виды не крякают, а шипят или фыркают. Кладка состоит редко меньше, чем из 6 обыкновенно матово блестящих, зеленоватых яиц. Птенцы с первого же дня по вылуплении хорошо плавают, ныряют и ловят насекомых. Пища У. — всегда смешанная. Слишком 40 видов, относящихся к роду Anas, очень широко распространены, преимущественно в северном полушарии, встречаясь как по берегам морей, так и у берегов пресноводных бассейнов. Все виды, водящиеся в умеренном и холодном поясе, представляют перелетных птиц. При перелетах У. нередко соединяются в большие стаи вместе с некоторыми другими родами своего семейства. В Европейской России встречаются 11 видов. Из них повсеместно распространена, в качестве гнездящейся птицы, кряква (А. bоschas), почти так же широко распространена в Европейской России и широконоска (A. clypeata), являющаяся, как и кряква, кругополярною птицею. Специально для северной половины Европейской России из крупных видов характерны шилохвост (A. acuta) и свиязь (A. penelope), а для южной половины — так назыв. серая У. (А. strepera), которая в Западной Европе, наоборот, гнездится преимущественно на С и редка, например, в Германии. Из мелких видов У., так назыв. чирков , севернее других распространен чироксвистунок (А. Сгесса), менее высоко на С заходит чирок-трескунок (A. circia), который в южной (степной) полосе Европейской России является преобладающим видом чирков. Третий вид русских чирков, узконосый чирок (A. angustirostris), гнездует в юго-восточной части Европейской России, в низовьях рек Каспийского бассейна.

Ю. В.

Утконос

Утконос (Ornithorhynchus paradoxus) — единственный вид единственного рода одного из двух семейств однопроходных или Monotremata. Тело покрыто мягкой и густой шерстью, голова с широким клювом, похожим на утиный и при его основании кожистый валик. В каждой половине верхней и нижней челюсти по роговой пластинке, заменяющей зубы, рано выпадающие. Пальцы соединены плавательной перепонкой. Ночное животное; роет норы и откладывает яйца. Живет в южн. Австралии и Тасмании.

В. М. Ш.

Уфа

Уфа — губ. гор., на правом берегу р. Белой, на утесистом полуо-ве (выс. 500 ф.), образуемом слиянием pp. У. и Белой; первая впадает в последнюю немного выше города. Жит. в 1897 г. 49961 (25257 мжч., 24704 жнщ.). Церквей православн. 23, раскольн. молельня, римско-катол. церковь, монастырей православных 2 (мужской — в 2 вер. от города — и женский), мечетей 2. Местопребывание муфтия и магометанского духовного управления. Мужская и женская гимназии, реальное училище, женская прогимназия, духовная семинария, дворянский пансион для девиц, духовные учил. муж. и жен., уездное уч. и другие школы, в том числе несколько для инородцев и несколько частных. Обществ, преследующих просветительные цели — 3, филантропических — 5, спорта — 1. Музей, городская общественная библиотека, 5 книжных лавок. Губернская земская больница (на 100 кроватей) и больница для душевнобольных. Богоугодных заведений 10; при 3 из них имеются школы (в том числе 1 магометанская). Колония для малолетних преступников. Городской ночлежный дом. Фабрик и заводов (1898) 29, с 474 рабочими и производством на 453 тыс. руб.; более значительные — 1 машиностроительный, 1 электрический, 1 чугунно и меднолитейный, 5 лесопильных, 4 кирпичных, 2 пивоваренных, казенный спиртоочистительный, значительная торговля хлебом и лесом; ярмарка зимою (в 1899 г. привезено товаров на 351 тыс. р., продано на 70 тыс. р.). кредитных учреждений 8, из них 3 местные самостоятельные, остальные — отделения и агентства. Заводская конюшня. Городской бюджет (на 1900г.): доходы — 300179 р. (сбор с недвижимостей — 140408 р.); расходы — 297798 р., из них на городское управление — 33206 руб., на просветительные цели — 44423 р., на медицинскую часть — 16725 р.

История. Город У. сооружен русскими стрельцами в 1574 г., по просьбе башкир, затруднявшихся сноситься с русскими властями, жившими в отдаленной Казани. На месте У. прежде находилось большое поселение какого-то (по мнению Палласа) исчезнувшего племени. У. сначала была крепостью; с расширением русских границ пограничные укрепления были отодвинуты на В и Ю и крепость в У. была уничтожена. У. выдержала много набегов со стороны как кочевников, так и русской вольницы, но ни разу не была взята; особенно памятны осады 1662 г. (во время Сеитовского бунта), 1735 г., 1755 г. и, наконец, 4-месячная осада во время пугачевщины в 1773 — 74 гг. За эту последнюю осаду У. названа была имп. Екатериною II «достопамятною». В 1769 — 70 гг. в У. зимовал Паллас, который описывает ее как город крайне неблагоустроенный, не имеющий никакого торгового или промышленного значения. У. сначала управлялась воеводами, в 1708 г. приписана к Казанской губ., в 1728 г. подчинена непосредственно сенату, в 1744 г. отнесена к Оренбургской губ., с 1782 г. по 1797 г. была главным гор. Уфимского наместничества, с 1797 г. по 1802 г. — уездн. гор. Оренбургской губ.; в 1802 г. в У. переведены губернские присутственные места из Оренбурга и с того времени здесь жили гражданские губернаторы Губернским городом нынешней Уфимской губернии У. назначена в 1865 г. — С 1733 г. по 1789 г. Уфимская крепость имела своего коменданта.

Д.Р.

Уфимский уезд расположен в средней части губернии; занимает площадь в 17184, 4 кв. в. Вся территория У. принадлежит бассейну р. Белой, перерезывающей его по направлению с ЮВ на СЗ, и по устройству поверхности может быть разделена на 3 района: восточный — горный, центральный между pp. Симом и Белой и Забельский или юго-западный, к которому следует отнести степную часть уезда, расположенную по левую сторону Белой. У. уезд вообще богат водою, и воды его сравнительно равномерно распределены по территории; особенно же богато орошен вост.-горный район, изрезанный сетью горных ручьев и речек. Одною из важнейших причин такого водного богатства, несомненно нужно считать расположение уезда на западной стороне Уральского хр. Громадное количество осадков, выпадающих на Урале, дает обильную, неиссякающую круглый год пищу множеству горных речек, ручьев и ключей вост. части уезда. Речные долины являются единственными обитаемыми оазисами в этих горных и лесных пространствах. Вост. часть (горная обл.) принадлежит бассейну двух pp. Сима, прит. Белой, и Юрезани, прит. Уфы. Река Сим протекает на 180 в., по ней сплавляются лес и дрова. Из многочисленных притоков для сплава пригодны Лемеза и Миньяр. Р. Юрезань — протекает до 400 вер., из коих около 42 верст левого берега принадлежит уезду. По всему протяжению реки раскинуты высокие, лесистые хребты. Сплав леса и дров. Из ее притоков: Катав (85 в.), Минка, Бол. Бердяш, Илек и др. Центральный район орошается главным образом, р. Уфой и ее притоками. Уфа протекает по У. уезду на 163 в. В пределах уезда р. Уфа судоходна на всем протяжении. Из многочисленных притоков в уезде более значительные: Бурна, Уса, Большой Изяк, Шугуровка, Шарвал, Саваказка, Ислен-Елгу и Салдыбаш. В пределах уезда, особенно по левому берегу, р. Уфа образует обширную и превосходную пойму; по берегам ее, особенно в нижнем течении, сосредоточено густое и притом наиболее культурное население уезда. Южную границу этого района составляет р. Белая, по берегам которой обширные поймы. Р. Белая — судоходна, на ней пристани: Уфа, Благовещенский завод, Дуваней и Топорнино. Притоки ее, кроме Уфы: Сим, Карламан, Уршак, Берновань, Кудушка. Юго-западный или Забельский район представляет почти сплошную распаханную поверхность, здесь залегли лучшие земли уезда; район этот густо населен; леса здесь составляют редкость, горы правой стороны переходят в ряд невысоких увалов, давно уже распаханных, составляющих переходную полосу к степи. Район этот орошают следующие притоки реки Белой: Карламань, Уршак (дл. 50 в.), Дема, Кармасан и Чермасан. Озера и болота встречаются преимущественно в долинах рек Уфы, Белой, Сима, Уса и Юрезани. Больших озер считается 18 и малых 265. Вост. часть уезда наполнена отрогами Уральского хребта (до 2 т. фт. выс.). Горы, расположенные между pp. Катавом и Юрезанью, как-то: Каменная, Юрезанский гребень и др. только западными конечностями принадлежат уезду. В углу, образуемом слиянием рек Нилы и Катава, расположена гора Мокрая. Между р. Симом, Катавом и Юрезанью находится горная область, в коей расположены наивысшие точки уезда: горы Раскатная, Шелывагина шишка, Контерская, Груздовник и Песчаная. Между р. Симом и Лемезой и их притоками расположена целая цепь горных кряжей (Ажигардак, Березовая и др.) и горы Сарнагазу и Змеиная. На северной границе уезда расположен длинный и крутой хр. Кара-Тау. Площадь между реками Миньяром, Бол. и Мал. Биянкой, Колослейкой и Яралвой заполнена горами. По прав. сторону р. Сима, по направлению к р. Миньяру, тянутся горы Воробьиные; бл. устья р. Лемезы по прав. сторону находится гора Бака, по левую г. Мана, сплошь покрытая лесами, причем отличаются тем, что на них расположены болота. Центральный район между р. Симом и Белой, перерезанный р. Уфой, отличается холмистостью, особенно отрезок его, заключенный между Уфой и Белой, наполненный отрогами Урала, которые близ г. Уфы достигают значительной высоты (до 500 фт.) и сопровождают прав. берег р. Белой. Восточный горный район, за исключением Илекской вол., в которой распахано до 12 т. дес. земли, не земледельческий; обилие лесов и присутствие различных полезных месторождений дают заработок населению. В центральном районе преобладают суглинки. Земледелие не может прокормить население: земля скоро выпахивается и требует обильного удобрения. Лесные промыслы являются важнейшим подспорьем для жителей. Забельский район в топографическом и почвенном отношениях наиболее пригоден для земледелия. В геологическом отношении уезд разделяется на две части. Почти вся западная половина его занята отложениями пермской системы, а в восточной развиты девонские каменноугольные и пермско-каменноугольные образования. Древнейшие породы уезда принадлежат нижнему отделу девонской системы, именно горизонту разнообразных песчаников и сланцев. Глинистые сланцы имеют незначительное распространение (юго-вост. окраина). Следующий горизонт нижнего девона, выраженный известняками, встречается в юго-вост. части по р. Катаве. Нижний ярус среднего девона выражен мергелями, сланцами, рухляковистыми песчаниками и только отчасти известняками. Песчаники большей частью известковисты, слоисты, а скопление блесток слюды, хлорита, глауконита и иногда серного колчедана обусловливает полосчатую окраску их. Из полезных ископаемых среди отложений девонской системы, кроме верхнедевонского горючего сланца г. Кулевской, следует упомянуть о почти повсеместном распространении железных руд в породах нижнего и среднего отделов девонской системы. Как на строительные материалы можно указать песчаники нижнего яруса нижнего девона и толстослоистый мергель. В области нижнего яруса среднего девона известно несколько выходов соляных источников, напр. Соляной ключ, недалеко от дер. Пеньковой и другой источник того же имени — в 41/2 вер. от Катав-Ивановского завода. Каменноугольная система у. выражена почти исключительно известняками, местами переходящими в доломитовые разности. Зап. половина у. покрыта осадками нижнего отдела пермской системы. По р. Деме на прав. берегу развиты красные и бурые глины, а лев. — красная песчано-глинистая толща с прослойками мергеля и глинистого песчаника. Такое строение продолжается до р. Уфы, с приближением к которой породы все более и более обогащаются гипсом. Послетретичные отложения у. представляют из себя, главным образом, речные отложения, мощно развитые в речных долинах. В них нередко выступают 2 террасы, из которых верхняя, более древняя, постплиоценовая, а нижняя сложена из современных аллювиальных образований. Верхняя и нижняя террасы иногда бывают разделены резким уступом. Послетретичные отложения развиты по р. Юрезани, Симу, Ералке, Уку, Лемезе, Белой и Кармасану. Главные почвы — чернозем 38,5% всей площади у. и 71,4% пахотной земли и суглинок (в сев. и вост. частях у. 53% всей площади и 23,23% пашни); леса занимают 58% площади у.; за последнее время количество лесов сократилось (на 15% с 1847 г.). В зап. части у. преобладают лиственные породы, в вост. — на 1/3 хвойные. Жителей по переписи 1897 г. было 375718 (187072 мжч. и 188646 жнщ.), из них в г. Уфе (4996). 1492 населенных пунктов. Более людные селения — зав. Катав-Ивановский (8356 жит.), Миньярский (4224), Симский (4356), Усть-Катавский (4673) и Благовещенский (5488). Большинство населения (58%) русские, впервые появившиеся в крае вскоре после покорения Казани, в XVI ст. Башкиры среди инородцев занимают первое место и принадлежат к коренным обитателям края. Мещеряки пришли из Симбирской губ. Башкир и мещеряков более 35%. Татары составляют 2,5%, мордва, черемисы, чуваши, вотяки и др. — ок. 4,5% населения. Крестьянское население делится на коренное (84%) и пришлое (16%). С 1861 г. в у. основано 32 поселка; более всего переселенцев из Вятской губ. (20 тыс.), много латышей. В у. (без города) правосл. церквей 67, часовен — 22, мечетей — 180. Казне принадлежат 17550 дес., уделу — 24696, разным учреждениям — 13299, крестьянам в наделе — 675123, им же на праве личной собственности — 273481, дворянам — 673698, купцам — 96032, лицам проч. сословий — 16148; всего — 1790027 дес. Усадьбы занимают 16408 дес., выгоны — 48077, пашня мягкая — 436598, залежная — 21113, покосы поемные — 77109, суходольные — 83967, болотистые — 11591, леса строевые — 320100, дровяные — 549489, кустарники и заросли — 172491; всего удобной земли — 1736949, неудобной — 53078 дес. Земледелие. 80 % всей пашни принадлежит крестьянам; кроме того последние арендуют ок. 24 тыс. дес. пашни. В озимом поле высевается рожь, в яровом — овес, просо, греча, пшеница, горох, лен и конопля. Значительный сбыт хлеба. Травосеяние начинает распространяться среди крестьян. Огородничество — в окрестностях г. Уфы и вдоль линии жел. дор. Скота в 1900 г. было: лошадей — 102128, крупн. рогат. — 118436 гол., овец — 233490, свиней — 37878; 91 % всего количества скота принадлежит крестьянам. Пчеловодство распространено преимущественно у инородцев. Из кустарных промыслов более распространены изготовление каменной и глиняной посуды, плетение лаптей, рогож и кулей; окраска холста. Фабрик и заводов в 1898 г. (не считая г. Уфы) было 20, с 4535 рабоч, и производством, по офиц. данным, на 2919431 руб. (в действительности производство, особенно горных зав., составляет значительно большую сумму). Из заводов более крупные: 1 вагоностроительный, 3 железоделательных, 3 чугунолитейных завода, 5 лесопилок, 5 паровых мельниц и 1 винокуренный зав. Много мелких промышленных заведений (мельниц, ободных мастерских и др.). Мест торговли (в 1895 г.) было 781, из них 548 мелочных лавок. С введением казенной продажи вина в гор. Уфе открыты казен. спиртоочистительный зав., ректификационное отделение на винокурен. зав. и 2 казенных склада. На ярмарки в 1899 г. привезено было товаров на 908835 р., продано на 362810 р. Торговых документов взято 5122. Начальных школ (вместе с г. Уфой) в 1897 — 98 учебн. году было 283; из них 12 содержались городом, 14 — мин. нар. просв., 8 — частными лицами, 38 — земством, 1 заводская, 43 шк. церк. приход., 17 — грамоты и 180 магометанских (медрессе и мектебе). В Благовещенском зав. учительская семинария. При некоторых земских школах имеются опытные поля и ремесленные классы. Земских больниц 4.; кроме того при всех горных заводах имеются свои больницы, почт.телеграфных отд. 6, почт. отд. — 3. Земской бюджет по смете на 1900 г. Доход исчислен в 208000 р., в том числе сборов с недвижимых имуществ — 171900 р. Расходов предположено 207900 р., в том числе на земское управление — 21400 р., народное образование — 37500 руб., медицину — 65300 р. Из памятников древности в у. сохранились: близ дер. Сишмы памятник с надписью 1066 г.; у дор. Нижних Термов — древнее здание, известное под именем дворца Тура-хана; городища Чертово и Абазово; валы по бер. р. Белой и у с. Госуд. Дуваней; курганы у дер. Ишинбаевой и Мидошевой и друг.

Литература. «Сборник стат. сведений по У. губ. Т. I. Уфимский у.» (Уфа, 1899); приложение к нему — «Движение земельной собственности за 28 летний период» (ib., 1900; «Свод статистич. сведений по У. губ. Т. II. Список земельных владений. Уфимский у.» (Уфа, 1900); П.Ф. Гиневский, «Сборн. о деятельности У. уездн. земства за истекшую четверть века его существования, 1875-1900 г.» А. Ф. С.

Ухо

Ухо — слуховой аппарат позвоночных животных, хотя для низших позвоночных, а именно для рыб, слуховая функция этого аппарата не доказана. В опытах Крейдля рыбы, даже будучи отравлены стрихнином (чрезвычайно повышающим раздражимость), не обнаруживали способности воспринимать весьма сильные звуковые раздражения. Весьма возможно, что у рыб У. является лишь аппаратом для определения положения животного, как это доказывают для слуховых пузырьков многих беспозвоночных, т. е. органом статического чувства. У. разделяется на три части: наружное У., состоящее из наружного слухового прохода и ушной раковины , если она имеется; среднее У., содержащее в себе слуховые косточки и отделенное от наружного барабанной перепонкой, а с полостью рта стоящее в сообщении при помощи Евстахиевой трубы ; внутрен. У., составляющее самую существенную часть аппарата и представленное лабиринтом. У. рыб представлено только внутренним У., но, начиная с бесхвостых амфибий, появляется среднее У., причем у амфибий барабанная перепонка лежит на одном уровне с кожей и наружного У. нет. Начиная с пресмыкающихся, появляется наружный слуховой проход и даже окружающая его складка кожи некоторых пресмыкающихся иногда рассматривается, как зачаток ушной раковины, вполне развитой лишь у млекопитающих. Внутреннее У. рыб сохраняет у селахий сообщение с наружной средой, представляющее след происхождения У. как впячения наружного пласта зародыша. Сообщение это удерживается при помощи канала (ductus endolymphatiсus), существующего и у других позвоночных, но лишь в виде слепого отростка лабиринта.