Ворон - Призрак дракона

Когда я вошел в тронный зал, там никого не было, кроме Орега. Он стоял у надписи в стене — проклятия Хурога, — сцепив пальцы за спиной.

Напряжение, в котором он пребывал, сильно встревожило меня. Я подошел ближе и тоже уставился на старинные руны.

В них не было ничего необычного. Огромные буквы, каждая высотой с меня, выглядели как всегда. Казалось, их вырезали когда-то громадным ножом. Хотя при помощи какого такого ножа можно резать по камню? — вновь и вновь недоумевал я.

— Орег?.. — произнес я, предварительно еще раз осмотревшись по сторонам и убедившись, что мы в зале одни.

Другие люди, за исключением Сиарры, не могли видеть Орега. Наверное, он становился для них невидимым благодаря какому-то заклинанию.

Я приучил себя быть крайне осторожным, чтобы не вступать с Орегом в разговор, когда он появлялся рядом со мной в людных местах. Я хотел казаться окружающим тупым, но не сумасшедшим.

— Моих рук дело. — Орег жестом указал на старинные руны. — Я сделал это после того, как он убил ту дракониху. У нее в глазах играли серебряные лучи… Но его ничто не могло остановить. Я решил отомстить за нее и показал, что ожидает Хурог в будущем.

— Тебе пришлось попотеть, — заметил я, качая головой.

Подобные приступы уже случались с Орегом. Иногда он начинал разговаривать с кем-то из прошлого или вообще смотрел сквозь меня.

Обычно все заканчивалось тем, что Орег просто исчезал, а когда мы встречались в очередной раз, с ним все было в порядке. Но пару раз во время подобных приступов мне удавалось переключить его внимание на себя, и он возвращался в реальность.

— Этот безграмотный ублюдок ничего не смог прочесть, — процедил Орег сквозь зубы, содрогаясь от ненависти.

— Надпись сделана на старошавигском, — заметил я. — Лишь немногие в состоянии понять ее смысл.

— Я сказал ему, что здесь написано, — произнес Орег отрешенно. — И поплатился за это.

Я с ужасом заметил, что нитки на задней части его рубашки рвутся, образуя тонкую линию, начавшуюся у плеча и закончившуюся у пояса. Через несколько мгновений Орег моргнул, и такая же прорезь образовалась на два сантиметра правее. По краям каждой из них заалела кровь. Орег продолжал смотреть на руны.

— Орег, — как можно более спокойно обратился к нему я, хотя последовавший третий удар хлыстом был слышен даже мне.

Моя мать умела применять иллюзорные заклинания. Иногда, входя в ее комнату, я видел виноградные лозы на стенах и диковинные цветы на полу — все это росло в далеких южных краях Толвена.

То, что я видел сейчас, совсем не походило на иллюзию — кровь Орега уже капала на каменный пол.

— Орег, все это давным-давно прошло. Он никогда больше не сможет причинить тебе зло, — осторожно, пытаясь не напугать его, сказал я.

— Он был готов убить меня и убил бы, если бы принялся избивать меня сам, — продолжал Орег неестественно спокойным тоном.

Я шагнул вперед и повернулся к нему лицом, желая заставить посмотреть мне в глаза и забыть те жуткие события, которые долгие годы не давали ему покоя. Но увидев, что стало с его лицом, я словно потерял дар речи.

Оно было распухшим до неузнаваемости, а из щеки торчала обнаженная кость.

— Он не бил меня тогда. Попросил другого человека сделать это вместо него. Знаешь, почему? — спросил Орег.

— Нет, — прошептал я, с трудом ворочая языком. — Расскажи мне…

— Ему страшно не хотелось терять Хурог. Он прекрасно знал, что я мечтаю умереть. Убить меня мог лишь обладатель кольца, то есть только этот подонок. Поэтому моим избиением и занимался по его просьбе другой человек.

— Орег, — повторил я и осторожно дотронулся ладонью до его макушки — она была единственным местом, которое не коснулось воскресшее страдание.

— Вард?.. — послышался со стороны входа голос моего дяди. — С кем ты разговариваешь?

Он старался говорить спокойно, так же, как и я с Орегом. Орег был для него невидимым, поэтому мое поведение выглядело странным.

Как раз этого мне не хватало сейчас — именно в тот момент, когда я решил рассказать ему, что лишь притворяюсь ненормальным.

— Пытаюсь прочесть надпись на стене. Тостен учил меня когда-то древнешавигскому.

Я старался говорить как можно более невозмутимо и продолжал стоять вполоборота к Дараху.

— А!.. — Дядя с облегчением кивнул и пошел по направлению ко мне. Вслед за ним в проеме двери появились гости. — К нам приехали Гарранон и его брат.

Я оставил Орега, изо всех сил стараясь не обращать внимания на его рыдания, и быстро зашагал навстречу пришедшим.

— Гарранон!

Крепко схватив руку Гарранона, я принялся усиленно трясти ее, делая вид, что не замечаю его желания поскорее высвободиться, потом с силой хлопнул его по плечу. Он издал приглушенный вопль.

Дарах поспешно обнял меня за плечи и отстранил от смутившегося гостя.

— Лорд Гарранон и его брат Ландислоу ехали к нам целую неделю, — сообщил он мне.

Гарранон был человеком среднего роста с аристократичными чертами лица, тонкими губами и темными вьющимися волосами. Он выглядел значительно моложе своего возраста — этим-то, наверное, и привлекал короля.

Ландислоу очень походил на брата, но лицо его было более жестким. На физиономии Ландислоу тонкий нос Гарранона выглядел сильным и мужественным. Его губы были плотно сжаты.

Когда братья появлялись где-то вдвоем, людям сразу представлялись ученый и воин, олень и рвущийся в бой бык — по крайней мере придворные особы именно так их и называли.

Искусно заставив гостей почувствовать крайнюю неловкость от того, как я беспардонно на них пялюсь, я воскликнул:

— Находиться при дворе — невыносимая скука. Я на вашем месте тоже бы приехал сюда!

Ландислоу рассмеялся.

— Верно сказано. Неделя, проведенная в пути, показалась мне куда более интересной, чем пребывание при дворе.

Болтали, что Ландислоу отъявленный хвастун и льстец. Я ненавидел в людях эти качества.

Гарранон все еще потирал плечо, явно испытывая при этом немалое смущение. При дворе он привык соблюдать хорошие манеры, а этот его жест выглядел весьма неприглядно.

— Позвольте выразить вам наши искренние соболезнования, — сказал он наконец.

Я непонимающе приподнял бровь.

— По поводу кончины вашего отца, — пояснил Гарранон.

Я кивнул.

— А, вот вы о чем. Верно, мой отец умер. Несколько недель тому назад.

Отсутствие в моем голосе и выражении лица и намека на сыновнюю скорбь по родителю окончательно сбили Гарранона с толку. У него как будто отнялся язык.

Удивительно, но, несмотря на мои неприязненные чувства по отношению ко всем приближенным короля, мне нравился этот человек. Отчасти потому, что из-за его появления я был вынужден отложить на другое время разговор с Дарахом.

— Итак, милорды, — вступил в разговор дядя, — Вард вернулся. Быть может, теперь вы расскажете нам о цели своего визита?

— Хотите поохотиться в наших местах? — поинтересовался я.

Орег перестал рыдать, теперь он лишь тихо стонал. Я слышал, как в его тело врезаются кожаные плети, ощущал сгустившуюся в зале магию, и поэтому был не в состоянии сконцентрировать все внимание на гостях.

Гарранон фыркнул.

— Правильно, мы как раз охотились. Но не на того зверя, о котором вы можете подумать. Дело в том, что Ландислоу купил рабыню у одного своего знакомого. Позднее выяснилось, что она не принадлежала его другу, а тот, соответственно, не имел права ее продавать.

Рабство было распространено во многих частях Пяти Королевств. Правда, в Шавиге рабский труд не использовали.

— Эта рабыня — имущество отца того человека, который мне ее продал, — пояснил Ландислоу.

— А его отец, — продолжил мысль брата Гарранон, — Черный Сирнэк.

— Речь идет об известном ростовщике? — удивленно спросил Дарах.

Возможно, он не слышал того, что рассказывали о брате Гарранона.

Нет, Ландислоу никому не должен был денег. Он славился умением заманивать знакомых придворных, которым до смерти надоела жизнь при дворе, в игорные притоны. Эти заведения принадлежали Сирнэку. Естественно, многие из друзей Ландислоу теряли в них огромные деньги. Но кто мог обвинить в чем-то самого Ландислоу?

— Правильно, это известный ростовщик. — Гарранон кивнул. — Не успел Ландислоу вернуть рабыню хозяину, как она сбежала. Мы ищем ее вот уже неделю. Признаться, если бы моему брату не подсказали направляться в Хурог, пристанище беглых рабов, мы никогда не нашли бы беглянку. Ее след привел нас сюда, к туннелю у реки. Нам не удалось открыть решетчатую дверь. Не понимаю, как она смогла туда проникнуть. Но не может быть сомнений: ее следы продолжаются и в самом туннеле.

Рассказывая свою историю, Гарранон больше смотрел на меня, чем на Дараха. Это тоже располагало меня к нему.

Большинство людей в нашем замке зачастую вообще забывали о моем существовании, даже когда я стоял рядом с Дарахом.

Я нахмурился и внимательно оглядел пол.

— Система сброса сточных вод.

Гарранон щелкнул пальцами.

— Конечно! А я-то ломал себе голову над тем, что это за туннель. Ведь эти сооружения построили когда-то гномы!..

Он жестом обвел тронный зал.

— Нет, — поправил его я. — Только сточный туннель — дело рук гномов.

— А-а. — Гарранон кивнул. — В любом случае сбежавшая от нас рабыня находится в подземном туннеле. И мы не знаем, как туда проникнуть.

Вообще-то решетчатую дверь никто не возвращал на прежнее место. Выбравшись в день смерти отца из туннеля при помощи Орега, я больше не ходил на реку. Скорее всего именно Орег закрыл вход в туннель после того, как в него вошла рабыня. Наверное, это происшествие и вызвало в нем сегодняшний приступ.

Удары хлыстом за моей спиной раздавались теперь ритмично и часто, хотя самого Орега вообще не было слышно.

— Мы оставили людей и собак у реки, — продолжил Гарранон. — А сами пришли к вам, чтобы спросить, существует ли где-нибудь другой вход в туннель.

— Нет, — ответил я.

— Ты ведь недавно забирался туда, Вард, — напомнил Дарах. — Наверняка тебе известно, как туда войти.

— Правильно. Я там был. Но в Хуроге не существует рабства.

Гарранон и его брат изумленно оглядели меня с головы до ног, а Дарах сильно нахмурился, догадавшись, что у меня на уме.

Я не испытывал положительных эмоций ни в отношении рабства, ни к Ландислоу. А Орег, судя по всему, решил помочь несчастной беглянке, и у меня не было причин отменять его решение.

— Мы знаем, что она там, — медленно повторил Ландислоу, думая, очевидно, что так я пойму его лучше. — Ее следы подходят к туннелю и продолжаются за решеткой. Мы поставим у того выхода людей, а сами войдем в другой, если он существует.

— Не существует, — спокойно ответил я.

— А ту решетку вы в состоянии открыть? — теряя терпение и забывая о хороших манерах, рявкнул Ландислоу.

Вероятно, он был не на шутку рассержен. Но я плевать хотел на его тон. Я многое слышал о выходках этого типа. Однажды ему удалось затащить в один из притонов Черного Сирнэка совсем юного парнишку. Лишившись денег, тот повесился. А был, как говорили многие, невероятно добродушным человеком.

— Да, я могу открыть решетку, — ответил я, улыбаясь, как будто не вполне понимал, о чем речь.

Дарах нервно дернул головой.

Забыв, наверное, что у меня слабый ум, а не тело, Ландислоу схватил меня за запястья.

— О! Борьбу я обожаю! — воскликнул я, ловко приподнял его в воздух и отшвырнул на несколько футов в сторону — туда, где у камина сидела свора мастиффов. Когда в тронном зале никого не было, а до времени выгула собак оставалось несколько минут, их приводили сюда.

— Не смей! — вскрикнул Дарах. — Что ты себе позволяешь, Вард?

Я обиженно указал рукой на Ландислоу.

— Но ведь он первый начал!

Гарранон отвернулся и обнажил зубы в ухмылке. Я был единственным, кто мог это видеть.

— Уверен, что вступать с тобой в борьбу наш гость вовсе не собирался, Вард, — проворчал Дарах, подошел к Ландислоу, который испуганно закрывался руками от собак, с интересом принявшихся обнюхивать его, и подал ему руку. — Прошу вас, милорд. Запомните, пожалуйста, что мой племянник умеет вести себя вполне цивилизованно, если к нему не прикасаться. Борьба — самое любимое его занятие!

В голосе Дараха звучал явный упрек.

Ландислоу окинул меня злобным взглядом. Он сознавал, что не должен был преступать рамки, ограничивающие поведение гостя.

— Кажется, я понимаю, каким образом мой племянник собирался ответить на ваш вопрос, — сказал Дарах, когда Ландислоу благополучно поднялся с пола и они двинулись назад, по направлению ко мне и Гарранону. — Наверное, кто-то подсказал вашей беглянке, что в Хуроге существует древний закон, запрещающий рабство.

— Я знаю об этом, милорд, — ответил Гарранон. — Но какое отношение этот закон имеет к нашей рабыне?

— Вы не совсем меня поняли, многоуважаемые гости, — спокойно сказал Дарах. — В Хуроге нет рабства. Поэтому если чей-то раб попадает на эту землю, он перестает быть рабом.

Ландислоу, судя по всему, не верил собственным ушам.

— Вы смеетесь над нами?

Гарранон крепко схватил брата за руку и повернулся к Дараху.

— Лорд Дарах, я уверен, что вы пойдете нам навстречу. Сделайте ради нас исключение, мы очень вас просим.

— Нет, — твердо ответил я, несмотря на то что дядя кивнул. — В Хуроге нет рабов. Я, Хурогметен, владелец этих земель, заявляю вам со всей ответственностью: каждый, кто приходит в наши края, обретает свободу и имеет право оставаться у нас. Хурог — пристанище для всех.

Я произносил слова достаточно медленно, так как толкать длинные речи все еще представляло для меня определенную трудность.

Дарах узнал слова, которые я процитировал. Их автором был мой любимый герой — Хурогметен Селег. (Закон, запрещающий рабство, издал не он, а другой Хурогметен, который призвал людей помочь ему возделывать земли; Селег дополнил этот закон.)

Гарранон и Ландислоу вытаращили на меня глаза, будто перед ними стояла корова, внезапно заговорившая человеческим языком.

— Это всего лишь рассказы, Вард, — осторожно произнес Дарах, пытаясь, по-видимому, проверить, сможет ли он меня переубедить.

Я улыбнулся.

— Мама говорила мне, что надо стараться быть во всем похожим на Селега.

В глазах Дараха появилась тревога.

Истории о Селеге, его мужестве, отваге и благородстве были известны каждому человеку, проживавшему в землях Хурога. Все почитали славного предка и, несомненно, поддержали бы в этом споре меня. Дядя прекрасно об этом знал.

— Прошу прощения, господа, но я хотел бы поговорить с племянником наедине, — сказал Дарах, поворачиваясь ко мне и хмуря брови.

— Но… — собрался возразить Ландислоу.

Дарах повысил голос:

— Уверен, вы и ваши люди очень устали. Я прикажу воинам Синей Гвардии отправиться к выходу из туннеля, а вы отдохните с дороги. Всем вам просто необходимо хорошенько поесть и выспаться. А ты, Вард, переоденься и возвращайся сюда. Нам нужно кое-что обсудить. Я тоже вернусь буквально через несколько минут.

Раздался пронзительный крик Орега, и я моргнул.

Гарранон напрягся, округлил глаза и прислушался.

— Что это было?

— Вы о чем? — спросил Дарах.

— О странном звуке… Только что прозвучал какой-то вопль…

Гарранон смолк, понимая, что никто из присутствовавших ничего не слышал.

— Может, привидение, — беспечным голосом предположил я. — Мне следует привести себя в порядок.

Откланявшись, я зашагал вверх по ступеням по направлению к выходу.

В комнате меня уже ждал Аксиэль. Снимая с меня одежды и помогая мыться, он не проронил ни слова. Ничего не сказал даже о новеньком костюме, сшитом Орегом и ожидавшем меня на кровати.

Мне следовало посоветоваться кое о чем с Орегом. Я был не против того, чтобы Аксиэль знал о «семейном привидении», но не хотел, чтобы тот распускал слухи.

Когда Аксиэль завязывал шнурок на втором рукаве моей туники — с первым было уже покончено, — дверь беззвучно растворилась и на пороге появился Дарах.

— Могу я поговорить с тобой один на один? — спросил он.

Я кивнул.

Окинув меня придирчивым взглядом, Аксиэль поклонился.

— Если что-то понадобится, я у себя, милорд.

Терпеливо дождавшись ухода слуги, Дарах принялся беспокойно расхаживать взад и вперед по комнате. Потом заговорил:

— Истина глаголет устами младенцев и… — тут он выдержал многозначительную паузу, — …и идиотов. Откуда ты узнал, что верно, а что неверно, Вард?! От Фэна ты не мог услышать ничего подобного, голову даю на отсечение! Твой отец, подобно деду, поднял бы на смех россказни о пристанище рабов и какой-то там свободе!

Я стоял на месте, поворачивая голову то вправо, то влево, провожая ходившего туда-сюда дядю взглядом. Это должно было выглядеть совершенно по-идиотски.

Вспомнив о своем твердом решении раскрыть ему свой секрет, я прекратил крутить головой.

Дарах тоже остановился, как будто по комнате его двигала сила моего взгляда.

— Я хочу серьезно поговорить с тобой, Вард. Пойми, если мы не поможем Ландислоу вытащить из туннеля рабыню и если слух об этом происшествии разнесется по всем Пяти Королевствам, нас просто засмеют. Кроме того, в Хурог устремятся десятки, а то и сотни рабов! Тебе, конечно, не будет до этого дела. Я прав?

По его интонации было понятно, что он не ждет ответа на свой вопрос, но я ответил:

— В Хуроге нет рабов.

Дарах вздохнул, но его вздох прозвучал как вздох облегчения.

Он уставился в пустоту и вновь заговорил, словно сам с собой:

— Верно, в Хуроге нет рабов. Старинный закон гласит, что любой человек, чья нога ступает на наши земли, обретает свободу. Даже тот факт, что твой отец и дед пренебрегали этим правилом, ничего не меняет. Оно все равно остается в силе. Но пойми одно: Ландислоу и Гарранону нельзя портить отношения с Сирнэком.

— Гарранону ничего не грозит, — ответил я. — А судьба Ландислоу меня нисколько не волнует.

Дарах нахмурился.

— Он тебе не нравится? Но почему?

Мне выдавалась отличная возможность рассказать дяде о том, что я не дурак. Но язык не желал слушаться и лежал во рту, как бревно.

Поговорю с ним после отъезда Гарранона, решил я и просто пожал плечами.

— А если бы он нравился тебе? Тогда ты согласился бы помочь ему достать из туннеля рабыню? — спросил Дарах.

Я наморщил лоб и задумался. Хороший мне задали вопрос! Вспомнились бы мне древние законы, если бы не Ландислоу, вызывающий во мне неприязненные чувства?

У меня в памяти всплыли стонавший в тронном зале Орег и скелет дракона, закованный в железные путы. М-да! К сожалению, многие из хурогских правителей забывали о правилах и законах…

— В Хуроге нет рабов, — упрямо повторил я.

Дядя улыбнулся и отвесил мне неглубокий поклон, будто в знак уважения.

— Конечно.

Не добавив больше ни слова, он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.

— Ты не выдашь ее, Вард? — послышался у меня из-за спины голос единственного хурогского раба, на протяжении долгих столетий служившего Хурогметенам.

Я повернул голову. Орег стоял у той стены, из которой вывел нас с Сиаррой из подземного туннеля. Теперь он выглядел вполне здоровым и пребывал в здравом уме, только беспокойно переминался с ноги на ногу и обнимал себя руками.

Мне вдруг до ужаса захотелось подарить свободу и этому рабу. Быть может, об этом при первом удобном случае стоило поговорить с кем-нибудь из королевских чародеев. Впрочем, я совершенно не был уверен, что готов рассказать кому бы то ни было о нашем с Орегом секрете. Да и вряд ли современные колдуны в состоянии снять заклятие, наложенное несколько веков назад отцом Орега. Ведь маги в эпоху Империи обладали гораздо большей мощью.

— Я не отдам им ее, — ответил я.

Орег приподнял подбородок.

— Правда?

— Правда. — Наверное, уверенности в моем голосе хватило, чтобы он перестал сомневаться. — Ты позаботился о том, чтобы у нее были постель и еда?

— Да, — почти прошептал Орег. — Она до сих пор перепугана до смерти. Я провел ее в пещеру с костями дракона.

Он помолчал, потом добавил тем же несмелым шепотом:

— Я поставил там кровать, положил еду и теплые вещи. Она меня не видела… Наверное, я должен был рассказать тебе обо всем еще утром…

— Это ты прикрепил решетку к выходу из туннеля? — спросил я. — Беглянка провела там весь день?

Орег неуверенно кивнул.

— Наверное, мне следует поговорить с ней. Она может спокойно располагаться в замке, даже если Гарранон и Ландислоу еще не уедут. Или ей лучше побыть пока в пещере… Как ты считаешь?

Орег смотрел на меня с недоверием и молчал. Он очень напоминал мне брата. Если бы не сцены, подобные той, что я наблюдал в тронном зале несколько минут назад, я, наверное, и не вспоминал бы о том, что Орег не такой, как остальные люди.

Ему хотелось помочь бежавшей рабыне, и он ждал от меня поддержки. Но все же боялся мне доверять.

— С ней все будет в порядке, обещаю, — воскликнул я.

Орег не сдвинулся с места, но панель в стене за его спиной медленно и бесшумно отворилась.

Орег развернулся и вошел в коридор, расположенный за стеной. Я последовал за ним. На этот раз путь к пещере оказался невообразимо коротким. Буквально через минуту мы вошли в пещеру.

Я сразу обратил внимание на две странные вещи: бренчащие звуки и магические флюиды, густо заполнявшие все пространство, как жирный суп — тарелку. Среди камней на стенах пещеры поблескивали огоньки, и я чувствовал, что со всех сторон за нами наблюдает кто-то невидимый.

Когда я остановился, Орег повернулся ко мне и сказал:

— Она тренируется в применении магии.

Мы обошли несколько куч камней и приблизились к площадке, посыпанной песком, в центре которой покоились кости дракона. Ни Орег, ни я не старались идти тихо, но наша гостья не поворачивала головы и, казалось, не слышала нас.

Бывшая рабыня сидела перед останками дракона. Ее волосы, спускавшиеся до середины спины, слиплись от грязи в несколько сосулек. Я не мог сказать об этой девушке ровным счетом ничего: рассмотреть ее не представлялось возможным даже в свете сиявших гномьих камней. Она была с ног до головы жутко грязной.

Я подошел к ней очень близко, но все равно не мог понять, какая она.

Только сейчас я заметил, что с дракона сняты оковы. Когда я увидел этот скелет впервые, тоже подумал освободить его от металла, но посчитал, что уничтожу таким образом доказательство нашей вины. Никто не удивился бы, увидев в пещере под Хурогом драконьи останки, и лишь железные путы говорили о совершенном моими предками преступлении. Я не стал снимать их со скелета.

— Приветствую тебя, добрая путница, в замке Хурог и приглашаю обогреться у нашего очага, — сказал я ритуальную фразу, ясно давая понять, что вижу в бежавшей рабыне Ландислоу свою гостью.

Наверное, она слишком увлеклась своими заклинаниями, потому что, услышав меня, вскочила на ноги, как напуганный кролик, резко выбросила вперед правую руку, и из ее ладони вылетело нечто сверкающее и потрескивающее. Оно метнулось в нашу сторону, но остановилось на полпути и погасло.

— Спокойно, сестренка! — воскликнул Орег. — Прости, что оставил тебя здесь в одиночестве, но сначала я должен был узнать, как к твоему появлению здесь относится Хурогметен.

Она вздернула голову и ответила с сильным акцентом:

— Я не твоя сестренка!

— С чем ты к нам пожаловала? — поинтересовался я вполне дружелюбным тоном.

— Я думала, Хурог — пристанище для всех. Место, в котором не обижают ни драконов, ни рабов! Надо мной все смеялись, и я решила сама проверить, правы ли люди. Оказалось, правы…

Она жестом указала на железные цепи и путы, лежавшие рядом с ней на полу.

Я задумался. Откуда родом эта женщина? Возможно, из Эйвинхеля. Рабство в Эйвинхеле особенно процветает. Хотя Иландер разговаривает с другим акцентом. Есть в ней что-то странное… Наверное, отсутствие присущего всем рабам смирения.

— Здесь ты в безопасности, — заверил я свою необычную гостью. — Можешь подняться наверх и расположиться в замке. Но лучше дождаться того момента, когда Гарранон и Ландислоу уедут. Решать тебе.

— А кто ты такой, чтобы приглашать меня в замок? — Она внимательно оглядела нас обоих. — Вы оба почти дети.

Ее голос внезапно прервался, и мы поняли, что напускная храбрость — всего лишь выбранный ею способ самозащиты.

Я заметил, что рот и глаза женщины обрамляют темные круги — следы страшной усталости. Гарранон и Ландислоу были сильно вымотаны, но они ехали верхом. А эта женщина… Я взглянул на ее ноги и чуть было не ахнул: на них не было никакой обуви.

— Орег, ты видел ее ступни? — спросил я, забыв про вопрос, который задала нам незнакомка.

— Я принесу ведро теплой воды и отвар из орешника, который готовит Пенрод, — сказал Орег и тут же исчез.

Женщина медленно опустилась на пол.

— Кто ты? — повторила она, но теперь без единой нотки обвинения и недружелюбия в голосе.

— Я Вард, — добродушно ответил я. — Мой отец, Фэнвик, умер несколько недель назад. Я — новый Хурогметен, но пока мне не исполнилось двадцати одного года, Хурогом будет править мой дядя.

— А он? — спросила женщина и кивнула туда, где минуту назад рядом со мной стоял Орег.

— Орег? — Надо было что-то отвечать. — Орег мой друг.

— Он волшебник, — задумчиво пробормотала незнакомка, как будто обращаясь к самой себе.

— Гм… — промычал я. Играть роль идиота перед людьми получалось у меня уже само собой. — Я не знаю, волшебник он или нет. Главный колдун в замке совсем не похож на Орега…

— Но колдуны и не должны походить друг на друга, — удивленно пожимая плечами, сказала женщина.

— Разве? Почему тогда волшебник моего дяди выглядит почти так, как волшебник отца?

— Потому что они родные братья, Вард, — подсказал Орег, вернувшись с водой и отваром.

Я моргнул и несколько мгновений тупо смотрел на Орега. Привычка корчить из себя дурака крепко укоренилась во мне.

— Ах да! Я совсем забыл, что они братья.

Оглядевшись по сторонам, я заметил неподалеку удобный плоский камень и указал на него гостье.

— С подобным мне не раз приходилось сталкиваться в своей жизни. Надоеда — моя сестра — постоянно ходила с израненными ногами, когда была чуть помладше. Она терпеть не может дамские туфли. — Я взял ведро у Орега и опустил его на пол рядом с камнем. — Мы заказали ей деревянные башмаки. Маме они не нравятся, зато моя сестренка гораздо меньше страдает.

Орег протянул мне бутыль с отваром, я откупорил ее и налил темной жидкости в ведро. Незнакомка осторожно опустила в него ноги, негромко взвизгнув, когда дезинфицирующее средство принялось за работу.

Я взял одну ее ногу и вытащил из ведра. Ступня была в жутком состоянии: изрезанная до крови, покрытая толстой коркой бурой грязи…

Я знал, что ей будет больно, но другого выхода не существовало, и я, решив разом покончить с неприятной процедурой, принялся отдирать грязь.

Когда первая ступня была очищена, я вновь опустил ее в ведро, достал вторую и занялся ею.

Странная она, эта рабыня, размышлял я. Во-первых, наделена несомненными магическими способностями. Быть может, они и встречаются у рабов, но я ничего не слышал о подобном. Во-вторых, несмотря на смертельную усталость, не раскисает, как все остальные рабы, которых мне доводилось встречать…

— Что будет, если ваш дядя узнает обо мне? — тихо спросила она.

— Он знает, — ответил я, хмуря брови.

На второй ее ступне уже распространилась инфекция.

— Милорд!.. — воскликнул Орег каким-то странным, отрешенным голосом. — Вас ищет ваш дядя. Ужин готов.

— Могу я закончить обрабатывать ей ногу? — спросил я.

Орег кивнул, глядя куда-то в пустоту.

* * *

Гарранон и Ландислоу сидели по обе стороны от моей матери напротив дяди и Сиарры, а я — во главе стола. Гарранон вел себя так же сдержанно и учтиво, а Ландислоу мрачно молчал.

— Какие новости при дворе? — полюбопытствовал Дарах. — Я не был там с зимней ярмарки.

Гарранон опустил на край тарелки вилку с куском рыбы, который намеревался отправить в рот.

— Король Джаковен до сих пор беспокоится по поводу Ворсага. — Ворсаг располагался южнее Пяти Королевств, гранича с Оранстоном. — Говорят, его новый правитель, Кариан, не совсем стабилен в своих намерениях, поэтому пока никто не знает, захочет ли он продолжать политику отца в отношении других земель.

— От самого отца Кариана можно было ожидать чего угодно, — заметил дядя. — Я встречался с Карианом. На меня он произвел впечатление человека, четко знающего, к чему стремиться. Полагаю, Кариан будет продолжать отцовскую линию до тех пор, пока ему это выгодно. Ни днем дольше. Я слышал, ворсагцы совершили уже несколько набегов на приграничные территории Оранстона.

Гарранон кивнул.

— Я велел своим людям возвращаться домой.

— Насколько мне известно, ваши владения удалены от Ворсага более чем на шесть лиг, — сказал Дарах. По-видимому, разговор по-настоящему увлекал его. — Почему король не посылает войска к южным границам?

— Кариан заявляет, что набеги совершают разрозненные группы бандитов, и даже утверждает, что сами оранстонцы принимают участие в разбое, — ответил Гарранон. — А король Джаковен верит этому и никогда не станет развязывать войну из-за обыкновенных бандитов.