Пути Немезиды

Харал сосредоточенно сдвинул брови, как будто только сейчас заметил, что рядом с Риком находится кто-то еще.

— Я прошу, чтобы ее отпустили. Она не причинила вам никакого вреда.

Бейдах одобрительно кивнул царю.

— Но, повелитель, это же его соратница! — запротестовал карлик.

Рик, не обращая внимания, продолжал:

— Мы встретились в неординарных обстоятельствах и вместе спасали свою жизнь, вот и все. Я едва с нею знаком. — Рик старательно не смотрел на Майо, лишь надеялся, что выражение лица девушки не дает повода сомневаться в его словах.

— Сейчас это не имеет значения, — отмахнулся Харал. — Ллоу!

Рик в ярости разинул рот.

Карлик шевельнул рукой, призывая стражей. Те стали надвигаться на пленников.

Рик, оскалившись, сцепил зубы и оттолкнул Майо в сторону.

Троих он уложил своими цепями и еще двоих — с помощыо ног, но затем кто-то ударил его плашмя мечом по виску. Прежде чем тьма окутала мозг, он ощутил еще два или три удара. В последний момент перед потерей сознания Рик увидел в свете факела лицо Бейдаха — тот с отвращением смотрел на карлика.

…Тьму пронзали зубчатые багровые прожилки. Они появлялись, следуя за странным регулярным ритмом ударов металла по металлу. Где-то далеко визжала женщина — не в истерике или от страха; так кричит животное, терзаемое когтями хищника.

Рик открыл глаза. Красная колеблющаяся завеса скрывала от него Тронную залу. За этим маревом, отдаленное и нереальное, происходило какое-то движение; именно оттуда раздавался женский крик, и оттуда же слышен был ритмичный металлический звон. Неожиданно Рик осознал, что красный занавес — это боль. Боль такая сильная, что он почти видел ее.

Рику показалось, что он находится высоко-высоко и смотрит вниз на покрытое красной дымкой море.

Крики прекратились, и на некоторое время наступила тишина. Когда Рик снова очнулся, он слышал только беспокойное бормотание. Боль, сводящая с ума, перешла в такое измерение, где Рик понимал, что ему больно, но был как бы отключен от ощущения собственно боли. Он снова поднял веки.

Голова его бессильно свисала. Он видел свое тело — вытянутое, нагое, блестящее от пота, в потеках крови. Ноги его стояли на отделанном орнаментом бруске из синего дерева, потрескавшегося и темного от старости; к этому бруску двумя большими кинжалами были пригвождены ступни Рика. Лезвия ярко блестели в факельном свете. Ослепительно ярко…

Далеко внизу был каменный пол.

Рик медленно повернул голову; движение давалось с большим трудом и заняло много времени. Он увидел свою левую руку, простертую вдоль стены. Скрюченные пальцы почти касались эфеса еще одного кинжала, вбитого между костями запястья в камень.

Расходовать силы, дабы убедиться, что правая рука точно в таком же положении, не имело смысла. Рик опустил голову. На каменном полу под ним стояла Майо. Глаза девушки были устремлены на Рика; он ободряюще улыбнулся ей.

Затем Рик увидел Ллоу — карлик сидел на корточках, обняв руками колени, в позе человека, любующегося результатами своего труда. Больше рядом никого не было. Взгляд уродца зачарованно застыл на распятом — взгляд немигающий, горящий огнем безумия.

Дальше, в глубине, вокруг кроваво-красного стола сидели двенадцать военачальников и люди народа Кара-Эбры. Они пили и вели тихую беседу, избегая смотреть друг на друга и на стену, где висел пригвожденный Рик. Харал, забившись поглубже под балдахин трона, буравил взглядом священный ковер, сотканный из волос девственниц. Лишь царица-мать хладнокровно взирала на истекающего кровью. В ее представлении он не был человеком; марсианка испытывала по отношению к Рику чувства такие же, как к пойманному опасному животному. Животному из ядовитой породы землян.

Бейдах неожиданно встал; холодное бешенство светилось в глазах воина, ладонь лежала на рукояти оружия.

— Во имя всех богов нашей расы! — произнес он вспыльчиво. — Неужто тебе недостаточно?!.

Ллоу, не шевелясь, таинственно улыбнулся в ответ. Из зала раздался голос Парраса:

— Ваше величество, прошу вас, скорее заканчивайте все это!

Харал поднял голову так, чтобы не видеть стену и человека на ней.

— Ну что, Ллоу?

— В согласии с правилом кровников, властитель, — вкрадчиво отозвался карлик, — выбор принадлежит мне.

Харал вновь спрятался в спасительной тени под навесом трона.

Бейдах устремил взгляд наверх; глаза его встретились с потемневшими от мучений глазами Рика. В зале стало так тихо, что все услышали, как шлепаются о камень капли крови.

— Мне стыдно… — произнес Бейдах. — Я стыжусь за свой народ!

Он повернулся и, неожиданно подцепив Ллоу носком сапога под подбородок, заставил карлика опрокинуться навзничь, насколько тому позволял горб. Затем обнажил кинжал.

— Долг крови или нет, землянин, но ты заслуживаешь человеческой смерти! — воскликнул Бейдах и замахнулся для броска.

Ллоу взвыл, как бешеный кот, вскочил и с завидной проворностью бросился на воина. Тот покачнулся, но устоял на ногах. Кинжал сверкнул под потолком, ударился о стену справа от Рика и со звоном упал на камни. Бейдах, зарычав, схватил кровожадного карлика за горло.

Истошный вопль огласил залу и, словно внезапно выключили звук, оборвался на самой визгливой ноте. Все, кто был за столом, повскакали с мест, выхватив клинки. Бейдах резко обернулся на шум, оторвав взгляд от маленького тела, которое, извиваясь в железной руке, отбивало каблуками последнюю чечетку между широко расставленных ног старого воина.

Швырнув труп в сторону, Бейдах бросился к Харалу, на ходу вынимая меч из ножен за спиной.

Майо у стены тянулась связанными руками, но, как ни старалась, не могла достать до кинжалов, пронзающих Рику ступни. Она смотрела ему в лицо и хотела произнести что-то, но из горла не выходило ни звука. Капли пота и крови падали сверху на ее белую кожу, прочерчивая блестящие и красные дорожки.

Губы Рика шевельнулись в словах «люблю тебя!». Он улыбался.

В этот миг бронзовые двери с грохотом упали и в залу ворвался Джаффа Шторм со своими венерианцами и черными антропоидами, сгрудившимися позади хозяина.

Глава 7

Рик смотрел на происходящее сверху. Сознание полностью вернулось к нему, мысли были ясные, однако что-то в мозгу Рика перевернулось. Изменился и его взгляд. Похожим образом меняется пластичное железо, после закалки и ковки ставшее клинком. Никогда отныне он не вернется к прежней своей беззаботности и не будет топать по жизни наудачу…

Рик видел, как марсиане дрались и падали, сраженные лучами бластеров. Подоспела замковая охрана, и Тронная зала наполнилась воинами; среди них мелькали белые кудри венерианцев и черные тела обезьян. Резня Варфоломеевской ночи бледнела по сравнению с развернувшейся бойней.

Снаружи — в других помещениях и на улицах города — рос звериный рев, покрываемый грохотом взрывов и надсадным воем шокеров, исчертивших темноту синими лучами смерти.

…Один за другим падали воины; были сорваны и затоптаны факелы. В зале стало тихо. Лишь один, последний, факел посылал дрожащий свет в глубину залы, туда, где висел на стене пришпиленный к ней человек. Воинство Джаффы Шторма исчезло, унося своих раненых и погибших. На улице борьба еще шла, но шум ее все отдалялся. Майо стояла недвижно, прижимаясь к камню подле ног Рика.

Поднявшись на ритуальный помост, Джаффа Шторм долго стоял, молча рассматривая Рика снизу. Затем по губам Джаффы проползла усмешка, он потянулся всем телом — мускул за мускулом, как это делает пантера. Черные глаза светились удовлетворением.

— Стало быть, поднялась буря?.. — негромко произнес Шторм. — И вдруг — бах! — сама себя вымела. Эти трупы на полу — бывшие лидеры Марса. Кто там еще в живых — горстка варваров да Мыслители, что обитают на полюсе. Ничтожества! — Джаффа засмеялся. — Я знал, что они здесь. Да! Я знаю столько же, сколько их провидцы. А может быть, и еще больше…

Майо незаметно сползла вниз, шаря в темноте по полу связанными руками.

Шторм продолжал изучать Рика взглядом.

— Ну что, не слишком удачное сочетание пророчества с кровной местью? — Он покивал головой. — Ты задал мне массу неприятностей, мальчик. Этот ужасный камень в голову… Главное, ты выставил меня дураком, сумев убежать, и подтолкнул многих на повторение твоего проступка. Я не говорю о кое-чем другом, еще…

Рик засмеялся — беззвучно, лишь отрывистые толчки воздуха вырывались из его уст.

— Насчет кое-чего ты прав. Я видел твои проблемы, после того, как она, — он показал взглядом на Майо, — дала себя поцеловать.

Шторм согласно кивнул, шагнул вперед и ухватил сидящую девушку за плечо. Та резко поднялась, блеснул кинжал Бейдаха, который она подобрала. Шторм сделал резкий выдох, последовала буря эмоций и криков, кинжал звякнул о камни, а Майо повисла над землей в руках Джаффы.

— У тебя крепкий организм, Рик. Ты еще проживешь какое-то время. Не думаю, что кто-нибудь сюда зайдет — из обитателей Царского Замка в живых не осталось никого, а другие сейчас очень заняты там, внизу. — Шторм качнул головой в сторону выхода. — Короче, если даже кто-то и появится, вряд ли он станет тратить на тебя время.

— Эта мысль греет твою душу? — прохрипел Рик.

Шторм улыбнулся:

— Естественно. Ты собирался править планетой, поверив в предсказание? Они тут помешаны на расходящихся веером дорогах будущего. Видать, дружок, на какой-то развилке ты свернул не туда!

Джаффа вышел, унося в охапке Майо. Рик, пока мог, следил глазами за жарким отблеском пламени факела в волосах девушки и слышал, как пропадает в отдалении неровный стук каблуков.

Он остался один.

Рик попробовал расшатать лезвия, пригвоздившие его к стене, и после этого долго висел неподвижно, тяжело дыша.

В темноте на полу что-то шевельнулось. Это был Бейдах. Он медленно высвободился из-под груды кровавых тел. Ползая на четвереньках по зале, старый воин переворачивал трупы и заглядывал в лица. Сберегая дыхание, он не произнес ни звука даже тогда, когда нашел того, кого искал.

В мерцающем свете Рик наблюдал, как воин берет маленького царя на руки. Смерть выбелила кожу Харала, сделав ее цвета слоновой кости. Бейдах встал и понес тело мальчика к помосту. Спина воина была пряма, шаг тверд. Он усадил Харала на трон, опер голову мертвеца о резную спинку и уложил руки вдоль подлокотников. Глаза Бейдаха и пуговицы его мундира отражали красноватый блеск пламени факела.

Найдя меч, Бейдах положил его Харалу на колени и только после этого осел на помост. Некоторое время спустя он поднял голову и посмотрел на Рика глазами, сияющими светом предсмертного пророческого озарения.

— Ты не умрешь, — торжественно прошептал Бейдах.

Распятый отвечал беззвучно:

— Нет, не умру…

— Ты будешь править миром.

— Я… буду… править…

Наступило молчание. Оба копили силы. Наконец Бейдах снова поднял голову.

— К добру или к худу, но путь избран. Ты, человек!.. — Его голос прервался.

— Бейдах, — позвал Рик.

— Я слышу тебя.

— Моими руками, Бейдах… Моими собственными руками!

Марсианин перевел взгляд с Рика на тело мальчика и обратно. Он улыбался. Затем неимоверным усилием слез с помоста на пол и пополз к Рику, превозмогая боль.

Неожиданно он замер и прошептал:

— Кто-то идет!

Из темноты коридора донесся шорох, затем послышался потрясенный сдавленный возглас:

— Рик! Рик!..

Быстрый шум крыльев в полутьме — и Кира повисла рядом с пленником, удерживаясь за резное украшение на стене и глядя на распятого огромными неподвижными сухими глазами.

— Я летела следом, — тоненьким голоском говорила она. — Думала, что сумею чем-нибудь помочь тебе… О, Рик!

Он улыбнулся:

— Действительно сможешь, девочка. — Слова выходили из него медленно и тускло. — Попытайся выдернуть эти ножи.

Лицо Киры побелело, но она отважно кивнула. В это время Бейдах подал голос:

— Погоди… Он упадет… Здесь… есть лестница. Помоги мне…

Кира спорхнула вниз. Вдвоем им удалось поднять легкую металлическую лестницу, по которой стражники затаскивали Рика на стену, выполняя команды горбуна Ллоу.

Медленно, очень медленно Бейдах взобрался наверх и выдернул кинжалы из стоп Рика. Тот почти потерял сознание от боли и уже не чувствовал, как Бейдах с Кирой освобождают его руки, только слышал частое биение крыльев по воздуху и ощущал жилистую, упорную силу Бейдаха. Рик пытался помочь им; было очень холодно, в ушах стоял грохот…

Потом горло обожгло вино. Рик полулежал, прислоненный к стене, а Бейдах склонился над ним с фляжкой. Трясущимися от утомления руками Кира бинтовала Рику раны полосками ткани.

Бейдах выронил флягу; лицо его покрывали крупные капли пота. Он нагнулся и поднял с пола какой-то предмет.

— Слушай, землянин. Наше время ушло. Начинается новое, совсем иное время для Марса… Каким оно будет — не знаю. Но оно будет твоим. — Воин остановился, переводя дыхание. — Этот Обруч — символ власти над половиной планеты. Куда поведет Рух в лице того, кто носит железный Обруч Власти, туда пойдет за ним Марс. Сейчас я надену Обруч на твою шею. В его замке спрятано отравленное жало… Только один или два человека в каждом поколении знают секрет замка, и если кто-то другой попытается открыть его, он погибнет, а замок останется заперт. Обруч Руха будет гарантией подчинения людей Марса твоей воле. От того, как ты распорядишься полученной властью, зависит и твоя собственная судьба…

Бейдах снова надолго замолк.

— Почему ты надеваешь мне ошейник? — хриплым шепотом спросил Рик.

— Потому что к этому привела дорога Времени. Потому что ты должен уничтожить Компанию и людей, явившихся сюда незваными. Потому что нет марсиан, имеющих силу носить Обруч. Сейчас нет… Может статься, не будет и всегда, но пусть грядущее позаботится о себе само…

Бейдах сомкнул края Обруча на горле Рика. Железо еще хранило телесное тепло юного царя.

Марсианин долго глядел в бесстрастную желтую глубину глаз Рика. Один раз он даже протянул руку, чтобы снять Обруч Власти, но в конце концов все-таки закрыл замок.

— Здесь есть тайный выход в безопасное место. Надо приподнять, а потом опустить шестнадцатый камень слева от входа… Не один правитель Руха спасся этим путем. Поспеши!

Бейдах взглянул на Рика и поднял палец:

— Однако помни, землянин. Обруч не сохранит жизнь предателя.

Лицо спасенного не выразило никаких чувств при этих словах.

Кира подхватила Рика под мышки и, наполовину поддерживая его, наполовину волоча, двинулась к узкому черному прямоугольнику, открывшемуся в стене.

Бейдах глубоко вздохнул. Медленно, будто укладываясь спать, воин повалился на бок и затих, уронив голову на колени своего мертвого повелителя…

Послышался скрипучий звук — это встал на свое место камень, закрывший потайной ход, и вокруг Рика сгустилась черная тьма.

Джаффа Шторм лениво курил, развалясь на диване в офисе под самой крышей административного корпуса Компании, и как будто не замечал шефа, бегающего перед ним взад и вперед короткими злыми шажками с обезображенным от ярости лицом.

— Да провались все пропадом! — наконец не выдержал Фаллон. — Устроили акробатические трюки ради какой-то девки! Сколько людей мы потеряли из-за вашего сорвиголовства?

Шторм пожал плечами:

— Это же венерианцы. Они счастливы погибнуть в бою. Теперь болотники передерутся, чтобы попасть в наше подразделение.

— Ну, допустим. А как насчет марсиан, которых вы настреляли на улицах? Идиот! Понимаете, что теперь нас запросто вытурят?

Шторм насмешливо поднял брови:

— Вытурят? Кто же осмелится на такой подвиг?

— Правительство Марса пожалуется на Землю и в Межпланетный координационный совет!

— Бросьте!.. — Шторм спустил ноги с дивана и смерил Фаллона взглядом. — Я уже сам подал жалобу на Правительство.

Рыжий горнопромышленник замер как вкопанный, его глаза превратились в щелочки.

— Судите сами, — продолжал Шторм.-Они захватили двух наших соотечественников, правильно? Причем одна из них женщина. Оба — служащие Компании. Но этого мало, они приколотили мужчину к стене! Что, не так? И одному только дьяволу известно, что намеревались сотворить с девушкой. Ясное дело, мы просто обязаны были заняться их спасением. А какая могла быть поддержка со стороны закона? И еще. У меня есть доказательства, что марсиане готовились устроить массовую резню на расовой почве. Планетарное Правительство само получит неприятности. Я прижал его к стене. — Джаффа засмеялся. — А вместе с жалобой я послал хороший чек на восстановление разрушенного жилого фонда в Старом городе!

Фаллон изобразил на лице покровительственную улыбку:

— До чего неглупый молодой человек!.. А что скажет Рух? Что скажут все марсиане по эту сторону Ка-хоры? Какие чувства они будут испытывать к вам, расстрелявшему в прах их царя и высшую знать?

— А, пускай чувствуют, что хотят, — отмахнулся Шторм. — У меня оружие. На стенах города стоят электронные разрядники; солдат более чем достаточно, и еще большее их число рвутся ко мне на службу. На Марсе один закон — сила, и у меня она есть.

Фаллон не на шутку обеспокоился, почувствовав в голосе Джаффы новые, наглые нотки. Он вернулся за стол и сел в кресло.

— Ну хорошо, Шторм. Возможно, вам хватит ума, чтобы выбраться из кучи, которую вы сами навалили.

— Ха, он еще будет прикидывать шансы!.. Послушайте, Фаллон, те люди в Тронной зале намеревались снять с вас скальп. Раньше или позже, но нам пришлось бы с ними схлестнуться. Я решил сделать это раньше.

— Вы решили! Ну да, использовать моих людей и технику, рисковать самой Компанией и всем, что я вложил в этот пыльный мешок под названием «планета Марс», — и лишь потому, что вы имели личный зуб на кое-кого! И ни единого слова мне не сказать, не предупредить ни о чем! Может, вы надеетесь, что прославитесь после такого шумного представления?

Шторм скользнул по фигуре Фаллона задумчивым взглядом:

— Спектакль шел, по сути дела, сам по себе. Не я его режиссер, — Он подался вперед и раздавил окурок о край пепельницы.

— Вы становитесь брюзгой, Фаллон, — небрежным тоном заговорил Джаффа. — Превращаетесь в типичного магната, который сидит за столом, выращивает цветы в оранжерее, а в конце концов получает апоплексический удар в самом разгаре своих умственных занятий. Я наблюдал за вами, когда ставил к стенке неисправимых нарушителей трудовой дисциплины. Вам не по себе. Вас тошнит. А то, что произошло сейчас в Рухе, вас так напугало, что вы едва не обделались. Дряхлеете, Эд! Теряете темп, излишне осторожничаете. Сегодня случилась первая драка, за ней последуют еще. Появятся конкуренты, пойдут похищения, люди будут грызть друг другу глотки! Марс — не то место, где можно спокойно ожидать прихода старости.

Фаллон с шумом втянул в себя воздух:

— Вы лжец, Джаффа.

— Можете думать, что хотите! — с нарочитой резкостью ответил его собеседник.

— А думаю я о том, чего хотите вы, Джаффа! Вы мечтаете завладеть Компанией.

— Компания — это Марс, Эд. Мне нужен Марс.

Фаллон ждал этих слов. Он наклонил голову, как бы переваривая сказанное Джаффой, и сделал неуловимо быстрое движение. Однако Шторм оказался быстрее. Эхо двух выстрелов, слившихся в один, тут же угасло, поглощенное звуконепроницаемой обивкой кабинета.

В офисе на первый взгляд ничто не изменилось, лишь на бетонной колонне, рядом с головой Джаффы красовалось опаленное пятно. Фаллон, как и раньше, сидел за столом. Правда, у него не было лица, а заодно навсегда исчезли интересы в будущности Компании.

Шторм встал, включил телеэкран и дал Варго кое-какие инструкции, а затем вышел, заперев дверь офиса, и направился в другое крыло огромного комплекса Компании, туда, где на заднем дворе располагался небольшой жилой отсек, скрытый от посторонних глаз.

Услышав звук открываемого замка, Майо Макколл поднялась с кушетки, на которой только что лежала, упершись взглядом в противоположную стену. Без трепета, без слез и ругани она молча стояла перед Джаффой. Темно-карие глаза были мертвы.

Джаффа уселся на кушетке, откровенно любуясь девушкой. По его распоряжению из квартиры, где раньше жила Майо, принесли одежду, и теперь вместо драного комбинезона на ней была обтягивающая туника из ткани золотистого оттенка; на таком фоне волосы ее казались огненными. Разрез подчеркивал великолепие фигуры, которое раньше можно было только угадывать под темно-зеленым мешком.

— Я принял от Фалл она дела, — будничным тоном сказал Шторм.

Майо ничего не ответила, лишь брови ее слегка поднялись.

— Тебе не интересно, как я намерен с тобою поступить?

— Это не имеет значения.

— Пожалуй. Потому что я ничего не собираюсь делать.

Майо внимательно поглядела на Шторма.

— Не собираюсь — пока. — Он не торопясь, с полуулыбкой разглядывал девушку. — Ты как-то раз обратилась ко мне с предложением.

— Вы считаете, что оно до сих пор в силе?

— Очень может быть… — Джаффа подался вперед. — Послушай, Майо. Я теперь хозяин Компании. Компания скоро приберет к рукам Марс; почва здесь девственная, и ее разработка даст урожай, невиданный со времен освоения дальних континентов на Земле многие века тому назад. Даже больший, потому что там были всего лишь части света, а здесь — целый мир.

Черные глаза Шторма вспыхнули.

— Я не встречал женщины такой, как ты. Не знаю, что со мной… Я видел их множество — на любой вкус. Но в тебе есть что-то другое, только твое. И я этого желаю. Желаю настолько сильно, что не буду пытаться овладеть тобой, пока ты сама не попросишь. Я открыл карты, можешь играть ими, как хочешь.

Он встал.

— У меня есть время; я способен ждать. Мне это даже нравится. Только помни: я всегда получаю то, чего хочу, — тем путем или иным, но в конце концов получаю.

Глава 8

Рик покойно лежал на неширокой лавке, застеленной шкурой. Над ним было маленькое окно, через которое проникал ночной свет, позволявший видеть очертания комнатки, смахивавшей на тюремную камеру. По иронии судьбы комната как две капли воды походила на ту, где Рик встретился со старухой-ведуньей и ее помешанным на мести внуком. Она также была устроена в толще городской стены, и со стороны ее оконце казалось не более чем выщербиной в каменной кладке.

Единственная дверь вела в подземный ход, по которому Рик выбрался из Тронной залы. Туннель раздваивался, и Кира после осторожной разведки выяснила, что ответвление оканчивается люком, запертым камнем-перевертышем, на задворках квартала, именуемого в просторечии Воровским.

Маленькое убежище было оборудовано с умом — видимо, в бурные годы городской истории его всегда держали наготове. Здесь имелись провизия и одежда, вино и оружие, а также все необходимое для ухода за раненым.

Рик поднял ладони к свету и согнул пальцы. За четыре дня, проведенные им здесь, раны затянулись; так же неплохо дело обстояло и с ногами. Кинжалы, к счастью, были острыми и не ржавыми, они удачно прошли между костями и тяжких повреждений не нанесли.

Рик слабо улыбнулся, довольный результатом «медосмотра», и снова задремал. Спал он сейчас почти все время; организм, сильный от природы и закаленный, быстро входил в норму.

Раздался шелест крыльев, и в окно скользнула Кира. Раненый тут же открыл глаза:

— Ты ее нашла?

— Да! Ах, Рик, Майо так обрадовалась, услышав, что ты спасся. Она сказала: «Только лишь знать это, и больше ничего не надо!»

— А как она сама? Шторм не трогал ее?

— Отныне Майо вне опасности, — важно объяснила Кира. — Я дала ей нож! Она просила передать, чтобы ты не беспокоился, был осторожен, а еще… еще передала тебе вот это…

Девочка прижала свои нежные губки к губам Рика — и вдруг разрыдалась, припав к его груди. Рик ласково погладил ее по мягкой, пушистой спинке.

— Бедняжка, устала, — сказал он. — Ты так много сделала для меня, впутавшего малютку в неимоверные опасности. Надо возвращаться домой…

Крылья Киры громко зашуршали.

— О, что ты, Рик! Я нужна тебе!

— Мне уже нетрудно обходиться без посторонней помощи. Ты спасла мою жизнь, дитя. А теперь отправляйся туда, где тебе ничто не грозит.

— Я не могу возвратиться! Они… я не знаю, что они со мною сделают. А кроме того, отныне в Кара-Эбре не осталось ничего мне дорогого.

Кира запрокинула голову. Лунные лучи очерчивали ее юное личико, нежную линию шеи.

— Ты понимаешь, что сейчас сказала, Кира?

— Да.

— И ты знаешь, что я должен тебе ответить?

— Да…

— И хоть без пользы твердить, что это не любовь — то, что ты себе вообразила; что, как и все в юности, ты должна переболеть этим…

— Я не хочу домой, Рик! — перебила его Кира. — Не заставляй меня. Ты прогонишь, а я отлечу недалеко — и снова вернусь.

Она встала, расправив крылья. Тело ее блистало серебром, крылья просвечивали, как матовые опалы.

— Я люблю тебя, Рик, но есть еще нечто гораздо более важное — моя любовь к Марсу. Ты обещаешь превратить Марс в планету, где люди будут с надеждою глядеть вперед. Ты представить себе не можешь, что такое быть молодым в мертвом городе, где не на что взглянуть, везде одно только прошлое!.. Я тоже хочу строить новый мир. Пусть мое участие будет ничтожным; одного лишь знания, что я помогала, уже достаточно. Ты не отнимешь этого у меня!

Рик безмолвно, долгим взглядом изучал крылатую девушку. На мгновение лицо его странно окаменело; в глазах появилась чуть ли не жестокость, когда он сжал челюсти.

Через секунду он вздохнул, разведя руками:

— Да, пожалуй, отнять не сумею; легче убить… Ну, хорошо. Давай играть по твоим правилам.

Кира, нога на ногу, с победной улыбкой уселась на лавке, заставив Рика потесниться.

— Кто-нибудь из Компании видел тебя?

— Нет.

— Узнала что-то дополнительно про Шторма, про их оборону?

— Сверх того, что уже рассказывала, — ничего. Рик, по-моему, после атаки никого в живых не останется! С нашей стороны, я имею в виду…

— Посмотрим. Что происходит в Рухе?

— Я видела факелы на улицах, когда возвращалась сюда. Похоже, начинаются беспорядки. Да, Рик, я подслушала один разговор, спрятавшись на крыше. Шторм уже дважды ходил в Нью-Таун — пополнять бараки. Шахты работают в три смены; люди мрут как мухи.

— Он не теряет время даром. — Рик сел на постели и поболтал ногами. — Приготовь бинты, детка, и покрепче обмотай мне мослы.

Кира начала было протестовать, но Рик так глянул на нее, что девушка повиновалась.

— Нельзя ждать, понимаешь? — Рик говорил это больше для себя. — Когда начнется восстание, будет поздно что-то переделывать!

Камень, прикрывающий выход на улицу, бесшумно повернулся, и уже через минуту двое осторожно шли по крысиной тропке вдоль городской стены. Тропинка лежала в густой тени, была загажена и безлюдна. В воздухе стоял густой запах ночных животных, и отовсюду из темноты слышалось их испуганное, недовольное ворчание.

Кира взмыла вверх и тут же вернулась с сообщением, что на Толчке — самом популярном месте Воровского квартала — собралась толпа и что туда направляются во множестве люди из приличных районов.

— Там тебя убьют! — шептала Кира, расширив без того огромные глазищи и уцепившись за локоть Рика. — Разорвут в клочки!..

Рик улыбнулся. В странной его ухмылке не было ни веселья, ни намека на что-нибудь человеческое.

— Веди туда! — приказал Рик.

Кира понуро шла впереди; концы ее крыльев тащились по грязным камням. Они шагали узкими извилистыми улочками меж домов, таких дряхлых, что пыль разрушения кучками лежала у стен в закрытых от ветра уголках. Жители будто исчезли, единственными признаками обитаемости были стираные простыни, подобно флагам вывешенные на палках из задних окон, да вонь от помоек.

Фобос уже зашел за горизонт на востоке; Деймос, пока еще не сползший с неба, висел над Рухом так низко, что, казалось, вот-вот сядет, словно на кол, на одну из башен Замка.

Рев толпы стал громче; но совсем не те чувства, которые нужны сегодня, слышались Рику. Вместо яростного боевого клича толпа завывала погребальную песнь.

Конец улицы… Крик тысяч глоток ударил в уши. Мятущееся пламя факелов освещало широкую квадратную площадь, запруженную народом. Площадь обрамляли приземистые кривоватые дома. Изо всех окон высовывались люди, они гроздьями висели, подобно роящимся пчелам, на балконах, водосточных трубах — везде, где можно было держаться.

Гомон толпы неожиданно взорвался общим криком и так же внезапно стих. Донесся голос оратора, пронзительный и горестный, словно труба горниста армии, проигравшей битву.

Рик заработал локтями, прокладывая дорогу. Никто не оборачивался, чтобы окоротить нахала, все взгляды были прикованы к подмосткам посередине площади.

На помосте возвышалась виселица, здесь жители Воровского квартала вершили свое собственное правосудие. Там же стоял оратор — щуплый, костлявый и злобный, облаченный в обтрепанный мундир, когда-то расшитый золотом. Его искаженное лицо, все в шрамах, пылало, скошенные топазовые глаза метали огонь.

— Вы знаете, почему мы здесь! — выкрикнул он. — Вы знаете, какое злодейство свершилось. Вам известно, что люди, которые могли принести нам освобождение, мертвы… А с ними погиб наш юный король.

Человек на помосте сделал паузу, чтобы дать затихнуть угрюмому отклику толпы.

— И вам известно, — продолжил оратор тихим голосом, — что теперь нам остается делать…

Вопль, вырвавшийся из сотен ртов, означал только одно: «Кровь за кровь!»

— У них оружие. Они укрылись за крепостными стенами. У них сила. Пусть! Им нас не остановить Нам не сносить голов, да, но прежде чем испустить последний вздох, мы сотрем с лица планеты мразь Компании и землян!

И тут, в миг затишья, предшествующий, как это бывает всегда, урагану эмоций, Рик возвысил голос над площадью:

— Погодите!

Щуплый человек посмотрел вниз с помоста, ища взглядом того, кто крикнул. Глаза его расширились, он со всхлипыванием втянул в себя воздух и простер руки, взывая к молчанию. Тишина кругами распространялась по толпе от его воздетых рук; возбужденные, искаженные лица приобретали вменяемое выражение, и постепенно вся площадь была затоплена тишиной, словно неподвижною водою. Стало слышно, как трещат, обгорая, факелы.