Долгое завтра

Два дня спустя они пополнили запасы пресной воды, затем удалились от реки к юго-западу, а сейчас приближались к красноватой глыбе, видневшейся вдалеке. Мулы и люди выбивались из сил, и Лен начал ненавидеть солнце. Когда окончились запасы воды, они наконец приблизились к глыбе, в которой зияло отверстие, шириной в два фургона, и Хостеттер объявил:

– Это и есть первые ворота.

Путешественники вошли внутрь. Дорога была гладкой и скользкой, и все, за исключением Эмити, вышли из фургонов, чтобы облегчить работу мулов. Через некоторое время все остановились. Лен спросил, почему.

– Так положено, – был ответ. – Мы не настолько доверяем людям, с которыми ведем торговлю, как это может показаться на первый взгляд. Вслед за нами не должен проскочить даже кролик. Необходимо остановиться, чтобы тебя тщательно осмотрели.

Лен вытянул шею, но ничего не увидел. Рядом с ним шли Исо и Вепплоу, который, взглянув на Лена, захохотал:

– Паренек, они наблюдают за тобой сейчас, сидя в Барторстауне. Они тщательно с головы до ног тебя изучают и, если ты им не понравишься, нажмут одну маленькую кнопочку, и бу-ум! – Он сделал резкий жест рукой, и Лен и Исо вздрогнули. Вепплоу вновь рассмеялся:

– Что ты хочешь этим сказать? – сердито спросил Исо, настороженно осматриваясь по сторонам. – Ты хочешь сказать, что нас могут убить прямо здесь?

– Могут, – уверенно сказал Хостеттер. – Но не волнуйтесь. Их оповестили о вашем приезде.

Лен почувствовал, как по спине пробежал холодок:

– Но как они видят нас?

– Сканнеры, спрятанные в трещинах. Маленькие, не больше человеческого глаза. Кто бы ни появился здесь, они видят его в Барторстауне.

– И чтобы уничтожить нежелательных гостей, им всего-навсего нужно на что-то нажать? – облизнув губы, спросил Исо.

– Бу-ум! – повторил Вепплоу.

– Должно быть, там действительно скрывают что-то важное, – сказал Исо.

Вепплоу явно хотел что-то сказать, но его прервал Хостеттер:

– Подтолкни-ка фургон вот здесь, – и Вепплоу поспешно налег на подножку фургона, хотя в этом, казалось, не было необходимости. Лен сердито взглянул на Хостеттера, но тот невозмутимо толкал фургон, сосредоточив на этом все внимание. Лен улыбнулся и промолчал.

Позади туннеля начиналась дорога – добротная и широкая. Хостеттер сказал, что ее сделали еще до Разрушения. Дорога змеилась среди гор, и путешественники медленно поднимались вверх, мулы фыркали и хрипели, люди помогали им. Хостеттер поднял руку, указывая на горный перевал высоко в горах:

– Завтра.

Сердце Лена учащенно забилось, знакомое волнение иголочками покалывало изнутри. Он удрученно покачал головой.

– В чем дело? – спросил Хостеттер.

– Я и не предполагал, что в Барторстаун ведет дорога.

– А как же мы, по-твоему, попадаем туда и выезжаем обратно?

– Об этом я не думал, но предполагал, что город защищен стеной, или солдатами, или еще чем-нибудь.

– Барторстауну не нужна такая защита.

– Ты хочешь сказать, что люди всегда беспрепятственно достигали Барторстауна, поднимаясь вверх по этой дороге?

– Да, – просто ответил Хостеттер. – А разве ты не знаешь: лучший способ спрятать что-либо – оставить это что-то у всех на виду.

– Я вас не совсем понимаю.

– Скоро поймешь.

В глазах Лена зажглись огоньки, и он тихо повторил:

– Завтра!

– Ты ведь долго и настойчиво шел к этому, не так ли? И добился своего, – с минуту Хостеттер молчал, словно вглядываясь в прошлое, затем продолжил: – Тебе нужно время, Лен Там не все так хорошо, как в твоих мечтах. Нужно немного потерпеть и не делать поспешных выводов.

Лен серьезно и изучающе посмотрел на него:

– Ты все время твердишь мне об этом Зачем?

– Я лишь хочу внушить тебе: наберись терпения – И с внезапной злостью продолжил: – Жизнь – нелегкая штука. Вот в чем я пытаюсь тебя убедить.

Он пристально посмотрел на Лена, а затем отвернулся, тяжело дыша, механически перебирая что-то в руках, как это делает сильно расстроенный чем-то человек, стараясь не выдать своего волнения. Лен медленно произнес:

– Ты ненавидишь это место? – Он сам не мог поверить в это, но когда Хостеттер сердито отрезал: – Что за глупости, конечно, нет, – Лен понял, что его предчувствие оправдалось.

– Зачем же возвращаться? Ты ведь спокойно мог остаться в Пайперс Ране.

– Так же, как и ты.

– У меня все было по-другому.

С минуту Хостеттер шел с опущенной головой, затем угрюмо произнес:

– Я никогда не думал, что вернусь сюда.

И быстро пошел вперед, оставив Лена. Лену до конца дня не удалось поговорить с ним с глазу на глаз. Он чувствовал себя таким же подавленным, как много лет назад, когда отец сказал ему, что Бога нет.

После полудня путешественники зашли так высоко в горы, что дорога, по которой они поднимались, была видна, как на ладони. Лена терзали сомнения. Ни желтоватые утесы, ни пыльные, высушенные солнцем пустоши, ни палящее солнце, конечно же, не поднимали его настроения. Он страстно желал уйти отсюда, нет, не домой и не в Рефьюдж, а просто куда-нибудь, где есть трава, вода, жизнь. Куда-нибудь, где нет этих безобразных утесов, похожих…

На что?

На правду, горькую правду, лишенную мечтаний и надежд.

Это была невеселая мысль. Он пытался избавиться от нее, но она возвращалась каждый раз, когда он смотрел на Хостеттера, потерянного, ушедшего в себя, а после того, как они разбили лагерь, Хостеттер и вовсе исчез.

Дул холодный, порывистый ветер, путешественники разбили лагерь прямо у дороги. Лен заметил какие-то слова, выбитые на одном из камней. Буквы были основательно повреждены непогодой, но достаточно большие для того, чтобы их смогли разобрать: «Фол Крик, 15 миль». Хостеттера не оказалось поблизости, и Лен спросил у Вепплоу, что значит эта надпись.

– Что, читать разучился, молодой человек? Она значит именно то, что там написано. Пятнадцать миль – это расстояние отсюда до туда.

– Понятно. Отсюда до Фол Крика пятнадцать миль. Но что такое Фол Крик?

– Город.

– В каньоне Фол Крик.

Лен почувствовал, что начинает ненавидеть барторстаунское чувство юмора.

– Какое отношение к нам имеет Фол Крик?

– Самое прямое. Он почти рядом с Барторстауном. А ты еще не забыл, куда мы направляемся, паренек? – и Вепплоу рассмеялся.

Лен поспешил отойти. Он злился на Вепплоу, на Хостеттера, на Фол Крик, на весь мир. Он завернулся в свое одеяло и улегся. Лен устал, как собака, но прошло много времени, прежде чем ему удалось уснуть. Во сне он искал Барторстаун, спрашивал о нем каких-то стариков, но они лишь отрицательно качали головами и говорили, что до Фол Крика осталось. пятнадцать миль.

Наутро все снова тронулись в путь. И Лен, и Хостеттер угрюмо молчали. К полудню они пересекли седловину горы и пошли быстрее. Спускаться вниз было намного легче, мулы шли быстро и уверенно, словно чувствуя, что они почти дома. Все заметно повеселели. Исо часто убегал от Эмити, чтобы спросить:

– Мы почти прибыли?

А Хостеттер терпеливо кивал головой.

– Почти.

В свете полуденного солнца они вышли еще к одному переходу среди утесов и увидели каньон. Хостеттер указал на него и беспристрастно произнес:

– Это здесь.

Часть 19

Фургоны спускались вниз по крутой дороге, скрипела потертая обувь, мулы от нетерпения брыкались задними ногами. Лен подошел к самому краю и заглянул в каньон, и застыл, ошарашенно глядя вниз. Исо подошел и стал рядом с ним. Затем он обернулся, бледный, дрожащий от ярости, и закричал:

– Вы надумали шутить с нами? Вам кажется смешным привести нас…

– Заткнись, – устало сказал Хостеттер с внезапным нетерпением – так приводят в чувство надоедливого ребенка. Лен даже не повернул головы. Он все еще смотрел вниз.

А внизу был город. Сверху виднелись только крыши – обычные крыши обычных маленьких домиков. Лен много перевидел подобных за свою недолгую жизнь и подумал, что, они, наверное, сложены из бревен. С северной части каньона виднелась голубая водная гладь, перегороженная плотиной. Позади плотины, под горным склоном, возвышались два странных сооружения, вблизи них проходили рельсы, вверх и вниз по склону двигались крошечные вагончики, груженные горной породой. У подножья виднелись и строения поменьше, по другую сторону плотины – короткая дорога, ведущая в туннель, но ни вагончиков, ни рельс не было видно.

Лен увидел людей, копошащихся внизу. Упряжки крохотных мулов тащили по рельсам крошечные вагончики. Через несколько минут до них донесся звук, слабый и гулкий, словно далекое эхо. Лен вопросительно посмотрел на Хостеттера.

– В Фол Крике, – сказал он, – ведутся горные разработки. Хотя серебро расположено не очень близко к поверхности, месторождения очень богаты. Существование Фол Крика ни для кого не секрет. Вот здесь мы и живем.

– Но ведь это не Барторстаун, – медленно произнес Лен.

Запинаясь, он выдавил:

– Отец говорил мне когда-то о том, что места с таким названием не существует.

– И все же твой отец был не совсем прав. Это место существует, сотни людей живут и работают там.

– Но где? – сердито спросил Исо.

– Вы ждали столько лет. Подождите еще несколько часов.

И они вновь вернулись на дорогу. Тень, отбрасываемая горой, теперь почти полностью закрыла каньон и достигла восточной стены. Внизу, у старого забоя, зеленела сосновая роща, ярко выделяясь на фоне красновато-коричневатых и желтых склонов.

– Фол Крик – совсем другой город, – сказал Лен.

– Ты никогда не сможешь увидеть все с первого взгляда. Эти дома построены из досок и бревен, потому что нам необходимо было использовать только то, что есть под рукой. Когда-то в Фол Крике было электричество, но лишь потому, что это было модно. Мода прошла, и электричества в Фол Крике больше нет. Самое главное в нашем положении – ничем не выделяться, и никто ничего не заметит.

– Но вместе с тем, это тайный город. Город, о котором никто ничего не знает. – Лен нахмурился, пытаясь разобраться. – Место, которое вы от всех тщательно скрываете, находится тут, к нему ведет широкая дорога, по которой туда-сюда снуют чужестранцы.

– Как только начинаешь чинить препятствия на пути людей, они сразу подозревают неладное. Фол Крик был построен первым, совершенно открыто. И первые поселенцы использовали обычные средства передвижения. Тут всего-навсего велись горные разработки. Барторстаун построен гораздо позже под прикрытием Фол Крика, и по сей день о его существовании никто не подозревает.

Лен обдумывал сказанное Хостеттером. Затем спросил:

– Неужели люди, появившиеся здесь после Разрушения, тоже ни о чем не догадывались?

– Тысячи беженцев бродили по стране в поисках места, подобного этому, – как можно выше в горах.

Вскоре в городе зажглись фонари – самые обыкновенные фонари, они ничем не отличались от тех, которых сотни раз приходилось видеть Лену. Уставшие мулы довольно резво тащили фургоны, возницы покрикивали на них, и щелканье кнутов напоминало ружейные выстрелы.

Внизу их поджидала целая толпа. Горели факелы, женщины окликали своих мужей, дети носились вверх и вниз по дороге и кричали.

– Да, Пайперс Ран, действительно, лучше, – с горечью сказал Лен, – я не вижу тут ничего, кроме голых утесов. Зачем здесь живут эти люди?

– У них есть на то причина.

– Чертовщина какая-то, – по тону Лена легко можно было догадаться, что он никому больше не верит.

Фургоны остановились. Возницы спрыгнули вниз и стали распрягать мулов, люди выходили из фургонов. Исо помог выбраться Эмити, которая недоверчиво осматривалась по сторонам. Мальчишки подбегали к мулам и уводили их прочь от фургонов. Кругом были незнакомые лица, и через минуту до Лена дошло, что почти все разглядывают его и Исо. Они инстинктивно прижались друг к дружке, стараясь держаться ближе к Хостеттеру. Подошел Вепплоу, обнимая невысокого роста черноглазую девушку. На ней была кофта с открытым воротом и закатанными по локоть рукавами и длинная, почти до пят, юбка. Вначале она окинула взглядом Эмити, затем Исо, дольше всех ее глаза задержались на Лене.

– Моя внучка, – представил Вепплоу, и было ясно, что она для него дороже всего на свете. – Джоан, это миссис Исо Колтер, это – мистер Исо и мистер Лен Колтер.

– Джоан, – сказал Хостеттер, – не могла бы ты позаботиться о миссис Колтер?

– О, конечно, – без особого энтузиазма сказала Джоан. Эмити вцепилась в руку Исо и начала было протестовать, но Хостеттер решительно прервал ее:

– Отправляйся с Джоан. Никто тебя не укусит, а Исо придет, как только освободится.

И Эмити неохотно удалилась, опершись о плечо Джоан, та лукаво взглянула на Лена и исчезла в толпе. Хостеттер кивнул Вепплоу и обратился к Исо и Лену:

– Идите за мной, юноши.

Они последовали за Хостеттером. Люди вокруг оживленно разговаривали, не сводя с них глаз.

– Кажется, они еще не привыкли к чужеземцам, – сказал Лен.

– Дело не в этом. Просто ни один чужеземец не остается здесь навсегда.

«Парни Хостеттера», – впервые за последние два дня Лен улыбнулся. Хостеттер улыбнулся в ответ. Он вел их по темной улочке к большому дому. Крыша была обшита досками, два бревна поддерживали почерневшее от времени крыльцо. И все же обветшалый дом выглядел внушительно.

– Дом строили для управляющего, – пояснил Хостеттер. – Теперь в нем живет Шермэн.

– Он тут главный? – спросил Исо.

– Во многом да, вместе с Гутиэррезом и Эрдманном. Им необходимо обо всем докладывать.

– Но ведь Шермэн позволил нам придти.

– Да, но вам так или иначе придется поговорить с остальными.

В окнах горел свет. По шатким ступенькам они поднялись на крыльцо, и не успел Хостеттер постучать, как дверь открылась и на пороге появилась стройная, высокая седовласая женщина с добрым приятным лицом. Она приветливо улыбнулась и протянула к Хостеттеру руки.

– Привет, Мэри, – сказал он.

– Эд, добро пожаловать домой, – и она поцеловала его в щеку.

– Да, прошло столько времени. Одиннадцать, нет, двенадцать лет!

– Как хорошо, что ты вернулся, Эд!

Затем она посмотрела на Лена и Исо.

– Это Мэри Шермэн, мой старый друг. Она часто играла с моей сестрой. Сейчас ее уже нет в живых… Мэри, это те самые молодые люди.

И он представил их. Мэри Шермэн грустно улыбнулась, будто жалела о том, что позволила себе лишнее в их присутствии.

– Проходите, – сказала она, – вас ждут.

Они последовали в гостиную. Пол был тщательно вымыт, старинная мебель. Лен знал, что она сделана еще до Разрушения. На большом столе горела лампа, вокруг сидели трое. Двое мужчин одного с Хостеттером возраста, третий – чуть моложе. Самый старший, крепко сложенный человек с гладко выбритым подбородком и светлыми глазами, поднялся им навстречу и пожал руку Хостеттеру. Тот поздоровался, и началась оживленная беседа. Лен почувствовал себя неловко. Мэри Шермэн куда-то исчезла.

– Подойдите сюда, – сказал, наконец, великан. Лен и Исо приблизились к столу. Мужчины внимательно их изучали. Глаза самого старшего были цвета зимнего неба, умными и проницательными. Самый молодой из них сидел позади, облокотившись на стол. Рыжеволосый, он носил очки и выглядел очень уставшим, почему-то казалось, что это его обычное состояние. Между столом и большой железной печью сидел третий мужчина, невысокий и чем-то удрученный, с длинной белой, как снег, бородой. Лен смотрел на них с непонятным чувством злости, смешанным с благоговейным страхом, его бросило в жар.

Старший отрывисто заговорил:

– Я – Шермэн. Это – мистер Эрдманн, – человек помоложе кивнул. – Это – Гутиэррез, – невысокий белобородый хмыкнул:

– Вас обоих я знаю, как братьев Колтер. Кто есть кто?

Лен и Исо представились. Хостеттер подсел к столу и занялся трубкой. Шермэн повернулся к Исо:

– Итак, ты прибыл сюда с… м-м… будущей матерью.

Исо принялся было объяснять, но Шермэн остановил его:

– Я знаю обо всем. Единственное, что тебе нужно сделать, – это привести ее завтра сюда ровно в десять. Вас будет ждать священник. Об этом никто не должен знать. Ясно?

– Да, сэр.

Шермэн не был неприятным человеком, просто он всю жизнь привык отдавать приказы и привык, чтобы они исполнялись.

Затем он обратился к Лену:

– Объясни, что привело тебя сюда.

Лен опустил голову, не говоря ни слова.

– Отвечай, – подбадривал его Хостеттер, – расскажи ему все.

– Смогу ли я? Ладно, попробую. Мы надеялись встретить здесь других людей, с которыми можно говорить обо всем. Мы хотели посмотреть на машины и… многое другое.

Шермэн улыбнулся, и на мгновение холод в его глазах исчез, он уже не был боссом, отдающим приказы, а пожилым, уставшим от жизни человеком, похожим на Хостеттера, на отца. Внезапно Лен подумал, что он не совсем чужой среди них.

– Ты думал, – сказал Шермэн, – что попадешь в большой город, один из тех, которые существовали до Разрушения?

– Да, – ответил Лен. Он уже не злился, а испытывал только легкое сожаление.

– Но все, что у нас есть, – лишь часть твоих мечтаний.

– Остальное мы пытаемся найти, – добавил Эрдманн. – Мне рассказать подробнее, Гарри?

– Не сейчас, – отозвался Шермэн. Когда он повернулся к Исо и Лену, в его глазах был обычный холодный блеск. – Вы должны поблагодарить Хостеттера.

– Это лишнее, – вмешался тот, – причина и без того была достаточно веской.

– Что ж, ладно. Но знайте: если бы не Хостеттер, вы погибли бы от руки сумасшедших фанатиков в том городе, как его?

– Рефьюдж, – напомнил Лен, – да, мы понимаем это.

– Я лишь констатирую факты. Мы сделали вам одолжение, и вы не сможете понять, как велико это одолжение, до тех пор, пока не поймете суть всего, что происходит здесь. Единственное, что от вас требуется, – это выполнять, что вам говорят, и не задавать слишком много вопросов.

Он замолчал. Эрдманн покашливал, а Гутиэррез пробормотал:

– А может, повести их в забой, Гарри? Там чисто и сухо.

– Ты что, пьян, Джулио?

– Пока нет. А хотелось бы.

Шермэн хмыкнул.

– Итак, вот что я хочу вам сказать. Вы обязаны не покидать Фол Крик. Даже не пытайтесь нарушить этот приказ. У нас слишком много поставлено на карту, гораздо больше, чем вы можете себе представить, и мы не имеем права рисковать этим, – он коротко закончил свою речь: – В противном случае вас убьют.

Часть 20

Воцарилось молчание. Затем Исо произнес:

– Мы оставили все ради Барторстауна. Разве это не может служить нам гарантией?

– Люди нередко изменяют мнения. Я обязан предупредить вас.

Исо положил руки на стол:

– Могу я задать вопрос?

– Пожалуйста.

– Что за чертовщина этот Барторстаун?

Шермэн, нахмурившись, подался вперед:

– Ты что-то знаешь, Колтер? Я никогда не стану разговаривать с вами об этом – ни сейчас, ни позже – до тех пор, пока не удостоверюсь, что вам можно доверять. Поймите: вы – самая большая для нас проблема. Обычно при встрече с чужеземцами мы становимся немыми и осторожными, хотя, в общем, в этом нет особой необходимости. Чужие здесь не задерживаются надолго. А вы собираетесь остаться здесь навсегда. Так знайте: вся наша жизнь – нравы, обычаи, климат, в конце концов, в корне отличаются от вашего, – он с интересом взглянул на Лена, – и не стоит краснеть, молодой человек. Я знаю, что вы говорите правду и искренни с нами. Знаю, что вам пришлось пережить ради этой мечты. Но ведь завтра наступит новый день. И неизвестно, что он вам принесет.

– Мне все же кажется, что вы полностью обезопасили себя, – сказал Лен. – Во всяком случае, до тех пор, пока у вас есть пули.

– О, да. Мы решили рискнуть и рассказать вам все о Барторстауне. У нас просто нет другого выхода. Но это произойдет не раньше завтрашнего вечера, – Шермэн медленно поднялся и неожиданно протянул Лену руку, – не суди меня строго и наберись терпения.

Лен пожал протянутую руку и улыбнулся.

– Увидимся Гарри, – сказал Хостеттер. Затем они вышли на улицу, окунувшись в холодный, бодрящий ночной воздух, пропитанный незнакомыми запахами. Они шли по освещенному фонарями городу, в каждом окне горел свет, слышался смех и оживленные разговоры.

– Когда мужчины возвращаются, это всегда праздник, – пояснил Хостеттер.

Они вошли в опрятный бревенчатый домик, принадлежавший Вепплоу, его сыну и невестке. Тут жила Джоан. Все присутствующие принялись здороваться с Хостеттером, передавали из рук в руки большой кувшин. Джоан весь вечер не сводила глаз с Лена и почти не разговаривала. Ближе к ночи пришел Гутиэррез. Он был мертвецки пьян и так пристально смотрел на Лена, что тот не выдержал и спросил, что ему нужно.

– Я просто хотел получше разглядеть человека, который так рвался сюда, – он вздохнул и вышел во двор.

Вскоре к Лену подошел Хостеттер и похлопал его по плечу:

– Пойдем, Ленни. Ты ведь не хочешь провести эту ночь на полу?

Казалось, Хостеттер пребывал в отличном расположении духа. Лен последовал за ним. Они шли по полусонным безлюдным улочкам Фол Крика, и Лен рассказал Хостеттеру о Гутиэррезе.

– Бедняга Джулио, – вздохнул тот, – последнее время он немного не в себе.

– А что с ним случилось?

– Три года он работал на Барторстаун и в конце концов выяснил, что ничего хорошего в этом нет. Прости, но я не могу всего рассказать тебе, Лен. Пока не могу.

– О чем рассказать?

– Нам придется спать на полу, в лачуге холостяка, и это не так уж плохо. Главное – хорошая компания.

Лачуга холостяка оказалась огромным двухэтажным особняком, похожим на другие дома Фол Крика, но с достроенными позднее крыльями. Комната Хостеттера располагалась в самом конце одного из этих крыльев. Под окнами росли сосны, наполняя комнату смолистым ароматом. Одеялами их снабдил Вепплоу. Хостеттер расстелил свое одеяло на кровати, уселся и принялся снимать сапоги.

– И что же, она понравилась тебе? – вдруг спросил он.

– Кто? – с деланным равнодушием спросил Лен, хотя прекрасно знал, о ком пойдет речь.

– Джоан Вепплоу.

– Трудно сказать. Я ее почти не знаю.

– Тем не менее, ты весь вечер не сводил с нее глаз, – Хостеттер рассмеялся.

– Я думаю о гораздо, более серьезных вещах, чем какая-то девчонка, – и Лен завернулся в одеяло.

Хостеттер задул свечу и через несколько минут захрапел, а Лен долго еще ворочался без сна. Все было необычным, все волновало его – запах хвои, ночные шорохи за окном. Он чувствовал себя ужасно, настолько ужасно, что разозлился на весь мир и изо всей силы ударил в стену пяткой. Эта выходка была настолько ребяческой, что неожиданно для себя Лен рассмеялся и вдруг вспомнил о Джоан Вепплоу.

Когда он открыл глаза, было утро, и Хостеттер уже успел куда-то сходить.

– Дать тебе чистую рубашку? – спросил он.

– Не отказался бы.

– Тогда одевайся, и побыстрее. Исо хочет, чтобы ты присутствовал.

Лен что-то пробормотал, скорчив недовольную гримасу, однако побрился, умылся, одел принесенную Хостеттером рубашку и направился вместе с ним к дому Шермэна.

Венчание прошло очень быстро. Эмити была в чужом платье, но выглядела опрятно и подтянуто, лицо Исо ничего не выражало. Молодой невысокий священник непрерывно покачивался, и это раздражало Лена. Шермэн, его жена и Хостеттер стояли в стороне. Когда все закончилось, Мэри Шермэн обняла Эмити, а Лен неловко пожал руку Исо. Он собрался было уходить, но его остановил Шермэн:

– Я бы хотел, чтобы вы ненадолго остались здесь, – он открыл дверь в гостиную, и Лен увидел семерых незнакомцев, сидящих за столом.

– Не беспокойтесь ни о чем, – сказал Шермэн и подтолкнул их в гостиную. – Садитесь. Я хочу, чтобы вы поговорили с этими людьми.

Они сели в ряд, тесно прижавшись друг к другу. Рядом расположился Шермэн. На столе лежали бумаги, ручки и еще много каких-то непонятных предметов. Шермэн представил всех присутствующих, но Лен тут же забыл их имена. Эрдманн и Гутиэррез тоже находились здесь. Немолодые мужчины пристально оглядывали Исо и Лена и были безукоризненно вежливы с Эмити.

– Не подумайте только, что это допрос, – сказал Шермэн, – мы просто хотим выяснить до конца, как вы узнали о Барторстауне, почему так стремились сюда, одним словом, с чего все началось. Может быть, сначала ты что-нибудь скажешь, Эд?

– Да. Я думаю, все началось в ту ночь, когда Исо украл радио.

Шермэн вопросительно посмотрел на Исо, и тот смутился:

– Мне казалось, я не совершил ничего дурного. Ведь я был еще ребенком. А они убили этого человека, потому что он пришел из Барторстауна.

– Продолжай, – все заинтересованно притихли.

Исо продолжил, вскоре присоединился Лен, они рассказывали о проповеди, о том, как забросали камнями Соумса, об истории с радио. Иногда в разговор вступал Хостеттер, а Шермэн или кто-либо из присутствующих задавали вопросы. Когда они дошли до Рефьюджа, пару слов вставила Эмити и описала все довольно подробно.

Наконец они закончили свой рассказ. Шермэн поднялся, подошел к двери в дальнем углу комнаты и открыл ее. Комната была заставлена какой-то непонятной аппаратурой, в самом центре ее сидел человек со странной штуковиной на голове. Когда он снял ее, Шермэн спросил:

– Ну как, все в порядке?

– Все отлично! – ответил тот. Шермэн закрыл дверь и повернулся лицом к присутствующим: – Теперь я могу вам сказать, что ваш рассказ слышали все жители Фол Крика и Барторстауна. – Он поднял странный предмет со стола: – Вот это – микрофоны. Каждое произносимое вами слово записывалось. Мне хотелось, чтобы этот рассказ слышали из ваших уст, и лучшего способа я не знал, и поэтому привел вас сюда.

– О, Боже, – вырвалось у Эмити, но она поспешно прикрыла ладошкой рот.

Шермэн обвел присутствующих взглядом:

– Занимательная история, не правда ли?

– Они так молоды, – сказал Гутиэррез. Он выглядел совсем больным, голос его был слабым, но не утратил обычной резкости, – и, я думаю, заслужили наше доверие.

– Вам обоим нужен отдых, – мягко обратился Шермэн к Гутиэррезу и Эрдманну, – вы можете сделать нам одолжение? Идите и отдыхайте.

– Ну, нет, – сказал Гутиэррез, – я хочу увидеть, как засияют эти юные лица при виде сказочного города.

– Так вы для этого позвали нас сюда? – спросил Лен, глядя на микрофоны.

– Отчасти, – был ответ. – Большинство жителей Фол Крика никогда не имели контакта с внешним миром, и ваш рассказ напомнит им о том, что жизнь продолжается, о том, что нам необходимо работать дальше, несмотря ни на что. Вы дали им понять, что даже восемьдесят лет строжайших запретов не могут приостановить жажду знаний.

– Откровенно говоря, Гарри, твои слова вносят в наше решение некоторую сентиментальность, – сказал Гутиэррез.

– Возможно, – Шермэн задумчиво посмотрел на них. – Вы первые чужеземцы, которые появились здесь. И мы не отпустим вас. Мы не хотим, чтобы нас силой заставили прекратить работу, которую мы ведем здесь. Нужно время для того, чтобы полностью доверять вам. А пока мы будем следить за каждым вашим шагом до тех пор, пока вы не станете гражданами Барторстауна в полном смысле этого слова. Вам необходимо забыть все, чему учили в Пайперс Ране. – Он взял Эмити за руку: – Спасибо, миссис Колтер, вы очень нам помогли. А теперь, почему бы вам не позавтракать с моей женой? Она во многом может оказаться полезной вам.

И он подвел Эмити к Мэри Шермэн, стоящей в дверях. Затем вернулся к Лену и Исо.

– Ну что, – сказал он, – пойдем?

– В Барторстаун? – дрожащим голосом спросил Лен.

– В Барторстаун, – твердо ответил Шермэн.

Часть 21

Все оказалось просто, настолько просто, что Лен даже удивился, как ему раньше не пришло это в голову. Они поднимались вверх вслед за Шермэном мимо самой большой шахты. С ними были Гутиэррез, Эрдманн, Хостеттер и еще двое незнакомых людей. Нестерпимо жгло солнце, воздух был пропитан пылью, запахом хвои и животных. Лен украдкой взглянул на Исо – тот был бледен, суетился, глаза его беспокойно бегали, казалось, он не видит ничего впереди себя. Лен знал, что чувствует Исо. Вот сейчас они узнают правду, и мечте конец. Наверное, и Лен должен волноваться, переживать. Но он был совершенно спокоен. Все чувства, казалось, умерли в его душе.

Они поднимались вверх по горному склону, из-под ног скатывались камни. Палящее солнце было невыносимым, а они все поднимались и поднимались к большой пещере, черной дырой зиявшей в отвесной скале. Подойдя ближе, они увидели, что вход закрывают огромные деревянные ворота, почерневшие от непогоды, но все еще достаточно надежные. Надпись над ними гласила: «Подземный туннель. Опасно». Ворота были закрыты. Шермэн вытащил ключ, отпер тяжелый замок, и все вошли.

– Присматривайте за теми, кто здесь впервые, – сказал он.

Внутри туннеля, там, куда еще достигал слабый солнечный свет, виднелись беспорядочно сваленные валуны, стены оказались рыхлыми, казалось, они могут обрушиться в любую минуту. Повсюду виднелись распиленные бревна и опорные столбы. Да, ни один человек, пожалуй, не станет бродить бесцельно по этому туннелю. Шермэн сказал, что работы здесь давно прекращены, и никто никогда не догадывался почему.

Солнечный свет растворился в кромешной тьме туннеля, все свернули налево. Неожиданно вспыхнул свет – голубоватый и очень яркий. Лен никогда не видел ничего подобного, и в первый раз за последнее время знакомое волнение шевельнулось в нем. Он слышал, как Исо, задохнувшись от восторга, прошептал: