Ночная танцовщица

      Глаза Мэгги расширились от удивления:
      – Я думала…
      – Ты же знаешь, я планировал уехать сразу, как все уладится.
      – Ну… я… ты, действительно, говорил что-то такое… но когда мы поженились… все изменилось…
      – Мэгги, я всегда был честен с тобой.
      – Какая чушь! – она была в ярости. – Ты не честен даже по отношению к самому себе!
      Кристофер обиделся.
      – Что ты хочешь этим сказать?
      – Ты приехал в бедную примитивную Америку, чтобы наказать картежника, обманувшего твоего брата. Вытащил меня из салуна и убедил нас обоих, что я всего лишь пешка в твоей игре. Но я не пешка, и тебе придется с этим согласиться! Потом ты хлопочешь о земле и понимаешь, что для вашей аристократической семьи это целое состояние, но это ты тоже не хочешь признать. Лондон – единственное, что стоит внимания, это твой мир и тебя больше ничего не интересует. И вот ты бежишь от выбора, когда начинаешь понимать – тебе здесь нравится, бежишь от меня, потому что боишься привязаться к грязной шлюхе. Не этого ли ты боишься больше всего?
      Кристофер попытался быть сдержанным и благоразумным в ответ на такую вспышку гнева.
      – Мэгги, ты сама не понимаешь, что говоришь.
      – Не понимаю?
      – Я, конечно, не считаю тебя…какой колоритный термин ты использовала? Грязная…
      – Шлюха, – резко закончила Мэгги.
      – Не говори так о себе! Ты не шлюха! – Кристофер разозлился больше из-за того, как она обзывала себя, а не из-за обвинений, предъявленных ему.
      – Ну хорошо, пусть я не шлюха, но, конечно, все равно не гожусь тебе в жены! Ты ведь так считал с самого начала. Заявил во всеуслышание, что женишься на мне только ради земли. Не можешь заставить себя спать с женой, чтобы брак был настоящим, а теперь один уезжаешь в свой распрекрасный Лондон. Конечно, светские дамы помогут забыть, что ты вынужден был играть роль мужа грязной танцовщицы из пивной!
      – Мэгги! Предупреждаю, не заходи так далеко. Но по глазам понял, что Мэгги вне себя. Несколько мгновений она молчала, затем выпалила:
      – Я тоже хочу поехать в Лондон, ведь я твоя жена. Да, да, земля досталась тебе вот такой ужасной ценой, но у меня есть право всегда быть рядом с тобой.
      Кристофер понял, что надвигается катастрофа.
      – Твое упрямство лишит тебя счастья, – он хотел, чтобы слова звучали убедительно, но в глубине души сам был неблагоразумен. Очень странно, но его глупое сердце радостно подпрыгнуло от предложения Мэгги.
      – Я не боюсь Лондона.
      – Здесь тебе будет гораздо лучше, поверь.
      – Вы, англичане, считаете, что все знаете лучше всех. Но я решила окончательно.
      – Я действительно знаю, где тебе будет лучше, поэтому в Лондон не возьму.
      Мэгги усмехнулась, в глазах мелькнул опасный огонек.
      – Если оставишь меня здесь, я с тобой разведусь.
      – Что?!
      – В Нью-Мексико развестись не так уж трудно, здесь ничего не нужно долго ждать. Все будет моим. Представь – Магдалена Монтойя, богатая владелица ранчо. Может, я встречу мужчину, который не побоится полюбить танцовщицу салуна.
      Кристофер не осознал, что она сказала о разводе, но о территориальных притязаниях, которыми может закончиться их нелепый брак, услышал. Законодательная власть не будет на стороне иностранца, когда речь идет о таком большом количестве земли, она поддержит Мэгги.
      Он попытался успокоиться и мыслить логично.
      – Мэгги, почему ты хочешь в Лондон? Здесь есть все необходимое, чтобы ты была счастлива. – Ее глаза потемнели, но Кристофер продолжил: – В Лондоне ты будешь никем.
      – Может быть, я хочу завести дружбу с аристократами.
      – Они тебе не понравятся.
      – Мне уже нравится один из них – ты. – Мэгги скривилась, как будто сказала неправду. – К тому же это не важно. Если ты едешь в Лондон – я с тобой. Ты хотел иметь делового партнера, но я решила, что хочу быть замужем по-настоящему. Ты не откажешься от земли, мы повязаны.
      Она решительно скрестила руки не груди, а Кристофер почувствовал, что не может сдержать раздражение. Он не привык, чтобы над ним брали верх, а эта прохвостка уже не первый раз обвела его вокруг пальца. Но хуже всего, что большинство ее обвинений болезненно правдивы, события последних месяцев оставили в его душе неизгладимый след.
      – Ты хочешь, чтобы у нас был настоящий брак? Хорошо, будет тебе настоящий брак. Если хочешь быть женой, тогда я воспользуюсь правами мужа. – Кристофер сделал шаг вперед, Мэгги застыла, как кролик перед удавом. – Я испытывал угрызения совести и хотел избавить тебя от осложнений брака, считая неприличным оставлять тебя беременной. Но обычно у мужей нет такого страха.
      Выражение лица Мэгги изменилось, она сделала шаг назад.
      – Ты хочешь наказать меня, занимаясь со мной любовью? – в голосе звучало негодование. – Сколько раз я предлагала себя, но ты отвергал. Щадил? – Мэгги уже громко кричала.
      – Так ты считаешь близость со мной наказанием? И поэтому искусно проверяла меня? У меня давно не было женщины, хватит пятиться, иди сюда!
      – Давно не было женщины?! А я и не женщина, только твоя проклятая жена. – В глазах заблестел мстительный огонек. – Думаю, твое лекарство полезно и тебе самому. Спокойной ночи, Кристофер.
      Кристофер усмехнулся – все ночи он отвергал ее этими словами.
      – Жены не выбирают, где и когда отдаваться своим мужьям, – колко возразил он. Гнев в глазах Мэгги только разжигал его, пламя желания разгоралось все сильнее.
      – У МЕНЯ всегда есть выбор.
      – Ты только что сделала свой выбор, жена. Совсем не по-женски Мэгги набросилась на мужа с кулаками. Все отчаяние, смятение, негодование последних недель сконцентрировалось в ударе, направленном в его лицо. Кристофер успел перехватить кулак.
      – Спокойно, спокойно, леди не бросаются на своих мужей.
      – Пусть идут к черту твои мерзкие леди! Ах, извините – пусть отправляются в ад. Так звучит приличнее?
      Она с силой оттолкнула Кристофера, все еще с гневом глядя ему в глаза. Но губы дрогнули, казалось, Мэгги борется сама с собой, затем сдалась и рассмеялась. Словно пронеслась гроза и на небе засияла радуга.
      Гнев Кристофера тут же сменился острым желанием. Мэгги, действительно, хотела быть его женой. Маленькая ведьма даже требовала этого. Теперь ничто не сдерживало исполнение обязанностей мужа. Несколько мгновений Кристофер любовался румянцем, окрасившим щеки жены, блеском глаз, затем шагнул к ней. Мэгги перестала смеяться, но не отступила. Ее губы приоткрылись, она ждала, призывно глядя на мужа, а его переполняло такое желание, что он чуть не застонал от боли. Кристофер не хотел спешить, но Мэгги не позволила медлить. Он старался быть джентльменом, несмотря на требования тела, однако жена была слишком нетерпелива. – Быстрее! Кристофер, пожалуйста, быстрее! Эта мольба уничтожила последние остатки контроля над собой. Напряженная плоть буквально врезалась во влажную жаждущую глубину. Кровать скрипела и тряслась от неистовства страсти. Весь мир перестал существовать, осталось только напряженное тело мужчины и женщина под ним, извивающаяся от наслаждения. Дорога в рай была короткой, но бурной. Вершины страсти они достигли одновременно, и это было восхитительно.
      Вместе они спустились на землю. Неспособный говорить, едва дышащий Кристофер лег на бок, крепко прижимая к себе жену. Он понял, что «боролся» с ураганом. Все его планы были расстроены, будущее оказалось под вопросом, но в этот момент ему было на все наплевать. Никогда в жизни Кристоферу не было так хорошо.
      Мэгги проснулась через несколько часов от холода. Тепло ночи растаяло с наступлением прохладного рассвета. Рядом спал Кристофер, крепко прижимая жену к себе.
      Мэгги не двигалась, боясь разбудить Его Светлость. Завершение торжественного приема напоминало мечту. Она попыталась вспомнить все по порядку, чтобы удостовериться – все случившееся реально. Если бы рядом не было мускулистого тела и боли от непривычной близости, Мэгги не вспомнила бы, как попала в конюшню и что случилось.
      Она отвоевала свои права и едет с Кристофером в Англию. Мучительный выбор – остаться в Нью-Мексико богатой владелицей ранчо или последовать за мужем в неизвестную страну, где, по его уверениям, она не приживется, – наконец, сделан.
      Возможно, это глупое решение, но она любит этого человека и не сдастся. Отступать не в ее характере.
      Мэгги со страхом думала о далекой стране и неизвестных трудностях, с которыми ей придется столкнуться.

Часть II
ЛОНДОН

ГЛАВА 13

      Мэгги считала, что много путешествовала. Ей еще не было и восьми лет, когда она ездила по поручению матери из одного конца города в другой, а когда исполнилось десять, ехала целых пятьдесят миль на юго-запад на ранчо Альвареса. Четыре года спустя благополучно вернулась в Денвер тем же путем. Если этого недостаточно, чтобы назвать ее путешественницей с опытом, тогда можно добавить поездку в Санта-Фе, на ранчо Слейтеров и переезд на ранчо «Дель-Рио». Мэгги ездила больше всех своих знакомых, за исключением Кристофера и Питера, которых она относила к неординарным людям, ведь они – англичане.
      Луиза превзошла ее по этой части, ведь она приехала в Америку из Мехико, а Мэгги даже понятия не имела, где это.
      В любом случае, она считала, что много видела, или, по крайней мере, думала так, пока не отправилась в Англию. Ничего подобного этому путешествию она не переживала – эмоциональные пики и срывы следовали один за другим. Трудно было уезжать из «Дель-Рио», прощаться с Луизой – еще труднее. И все же Магдалене было спокойнее оставить подругу на ранчо. К радости Мэгги, Кристофер убедил Луизу не возвращаться в Денвер, а остаться вести хозяйство и бухгалтерию.
      Дорога от Нью-Мексико до Лондона была полна сюрпризов и откровений. Нью-Йорк оказался намного больше, чем представляла Мэгги, и дальше. Людская суета, повозки, шум, огромные здания. Мэгги была рада, что уезжает, а огромный корабль, на борт которого они поднялись в порту, показался слишком маленьким на фоне бескрайнего моря и более хрупким, когда земля осталась позади, и кроме воды, бескрайней воды, поднимающихся и опускающихся волн вокруг ничего не было видно.
      В пути Кристофер уверял, что на этот раз огромный Атлантический океан спокоен по сравнению с другими путешествиями. Но желудок Мэгги с этим был категорически не согласен. Когда лайнер, наконец, зашел в гавань Лондона, она была так измучена, что суета порта не произвела на нее никакого впечатления. Однако когда Мэгги спустилась на землю, пейзажи, звуки, запахи Лондона возвратили остроту ощущения.
      Закопченные дома, тесно прижавшиеся друг к другу, дымный зловонный воздух, наполнивший легкие и резавший глаза, крики уличных торговцев, предлагавших товар. Она увидела людей, что-то кричавших с верхних этажей зданий, кучеров, покрикивающих на лошадей, экипажи, дребезжащие по булыжной мостовой. Мэгги ощутила желание закрыть глаза и уши. Так плохо не было даже в Нью-Йорке. К тому же все кричали и орали, переговаривались на языке, усложненном произношением, казавшимся даже более странным, чем у Кристофера. Некоторые фразы она вообще не понимала.
      Когда экипаж остановился у дома герцога Торрингтона в Кенсингтоне, Мэгги почувствовала себя Алисой в Стране Чудес. Только еще не поняла, была ли Страна Чудес кошмаром или мечтой.
      У двери их встретил высокий мужчина, которого Мэгги приняла за герцога, отца Кристофера. Когда тот взял шляпу Кристофера и пальто Мэгги, она подумала, что для благородного герцога это чрезвычайно учтиво. Из опыта общения со светским обществом в Денвере девушка знала – в высших кругах общества люди такого высокого мнения о себе, что не желают быть вежливыми. Кристофер поставил все на свои места.
      – Мэгги, это Грейс, дворецкий. Следит за порядком в доме. Когда тебе что-нибудь понадобится, скажи ему. Он молодец.
      – Спасибо, лорд Кристофер. Наш дом ждет вас, леди Кристофер.
      Мэгги оглянулась: где эта леди Кристофер? Затем поняла, что дворецкий обращается к ней.
      – М-м… Спасибо, мистер Грейс.
      Брови Грейса изогнулись, а уголком глаза Мэгги заметила улыбку Кристофера. Она уже сделала ошибку, но понятия не имела, какую. У дома есть имя, дворецкий выглядит, как герцог, а она едва понимает слова, которые произносят англичане.
      – Ее Светлость и леди Стефан ушли с визитом, ваши братья в клубе. Леди Элизабет дома, я сообщу ей о вашем приезде.
      Когда дворецкий ушел, Кристофер тихо сказал:
      – Зови его просто Грейс, а не мистер Грейс.
      – Но это грубо.
      – Он привык.
      – А ты всегда меня учишь манерам. Кристофер отвел ее в комнату, которая называлась маленькой гостиной.
      – Она менее официальна, чем большая гостиная.
      Что значит быть менее официальной гостиной, оказалось выше понимания Мэгги. Интерьер ранчо Харли можно назвать совсем простеньким по сравнению с этим.
      Стены были выкрашены в бледно-розовый цвет. Портьеры и обивка мебели создавали контраст ярко-розового с зеленым. Огромный камин из розового мрамора. Каждый угол занимали красивые резные столы и стулья. Среди мебели тут и там стояли скульптуры белого, розового и серого мрамора. Одна из скульптур представляла собой крошечный фонтан – струйка воды текла изо рта херувима и падала к его ногам. В бассейне плавала стайка крошечных рыбок.
      – Это… поразительно.
      – Я так и думал, что тебе понравится, – ответил Кристофер.
      Мэгги почувствовала, что в этом великолепии ей нечем дышать. Зеленые шторы были задернуты, не пропуская лучи солнца. Тяжелые дубовые двери изолировали гостиную от остального дома, который, несомненно, окажется таким же закрытым и тесным. Возможно, из-за того, что Англия очень маленькая страна (Кристофер показывал ее на карте), англичане вынуждены жить в таких тесных помещениях, забитых стульями, столами, кушетками и статуэтками.
      Вдруг дубовая дверь открылась, и подобно свежему ветерку в комнату ворвалась девушка – белокожая блондинка. Элегантное шелковое платье очень шло к светло-голубым глазам.
      – Кристофер! Я думала, ты никогда не вернешься!
      Девушка с радостью бросилась в объятия Кристофера, и Мэгги решила, что это, должно быть, та самая Безупречная Мисс Хортон, такая же совершенная, как она и предполагала.
      Кристофер обнял девушку.
      – Мэгги, это Элизабет, моя сестра.
      У Мэгги вырвался вздох облегчения. Сестру пусть обнимает сколько угодно.
      – Элизабет, познакомься с Магдаленой Монтойя Тэлбот, моей женой.
      Та на мгновение остолбенела, затем улыбнулась. Улыбка девушки – умная, изысканная, искренняя – заставила Мэгги сразу же полюбить ее.
      – Магдалена, какое красивое имя! – Элизабет взяла Мэгги за руки. Кожа англичанки была нежной, как шелк. – Добро пожаловать в Лондон, сестра. Наверное, вы устали после поездки. Кристофер, негодник, почему ты не сообщил, что жена едет с тобой.
      Кристофер поднял брови, но прежде, чем успел ответить, Мэгги пояснила:
      – Я решила поехать в самую последнюю минуту, а Кристофер не смог меня отговорить.
      – Тем лучше! Так приятно познакомиться с женщиной, которая хоть как-то может повлиять на моего угрюмого братца. Нас ведь не очень много. Ты можешь занять французскую спальню. Я попрошу миссис Скрабз проверить, все ли там в порядке, и ты отдохнешь. Зная Кристофера, думаю, он вряд ли беспокоился о твоем удобстве на корабле. Мужчины просто не понимают, насколько хрупки женщины.
      – Мэгги будет жить в моих комнатах, со мной, – прервал сестру Кристофер. – Со мной, – повторил он, давая понять, что разговор окончен.
      Брови Элизабет взметнулись вверх. Она слегка покраснела.
      – Кристофер, у дамы должны быть свои покои, а французская спальня – рядом с твоими комнатами, если ты помнишь.
      – Я предпочитаю, чтобы моя жена жила со мной. Не притворяйся, что шокирована. В Америке у всех так.
      – У матери будет истерика.
      – У нее будет истерика не только по этому поводу. Мои комнаты готовы?
      – Конечно. Мы ждем тебя уже неделю.
      – Хорошо. Я хочу вздремнуть. Мэгги, я покажу куда идти, – он чмокнул сестру в щеку. – Пока, увидимся за ужином.
      Мэгги не поняла, что шокировало Элизабет. Все-таки они женаты.
      По сравнению с остальным домом комнаты Кристофера имели спартанский вид. Спальня, гостиная, туалетная комната и ванная обставлены и украшены в коричнево-голубых тонах. Немного простой мебели – два стула, обтянутых голубым ситцем, диван и журнальный столик – вся обстановка гостиной. В спальне стояла большая дубовая кровать с балдахином. Еще здесь было только самое необходимое – резной дубовый шкаф для одежды, туалетный столик и высокий комод. Ванная комната оказалась для Мэгги в диковинку. Отполированная медная ванна стояла на платформе из кафеля. Рядом – ведра для воды. Возле стены – умывальник с раковиной и красивым китайским кувшином. Рядом висело большое зеркало.
      – Если хочешь что-то изменить по своему вкусу, – предложил Кристофер, – пожалуйста. Мы не будем здесь долго. У меня свой дом в Линкольн Ин Филдз, но его переделывали, и он будет готов только через несколько недель.
      Мэгги осматривала спальню. Конечно, это комната мужчины, не терпящего беспорядка. И понравилась ей больше гостиной и всего остального в доме, что успела увидеть. Да, определенно, в таких апартаментах она никогда еще не жила.
      Мэгги оглянулась и поймала пристальный взгляд Кристофера.
      – Сейчас тебе лучше?
      – Кажется, дом качается, как корабль. Но мне лучше. Я голодна и съела бы целого быка. Когда ужин?
      – Не раньше восьми.
      – Я умру от голода.
      – Не умрешь. Я прикажу подать чай. Мэгги недоставало свободы, которая царила на ранчо.
      – Почему бы не сделать налет на кухню? Или сестра будет слишком шокирована?
      – Будет, – Кристофер улыбнулся. – Но она была бы шокирована еще больше, если бы узнала, что я намерен сделать.
      Он шагнул вперед прежде, чем Мэгги поняла смысл слов. Во время поездки ее все время тошнило и никаких сил ни на что не оставалось. Сейчас взгляд мужа зажег в ней огонь, пробежавший от груди к самому интимному месту.
      – Но сейчас белый день!
      – Тем полнее я смогу насладиться твоей красотой.
      Мэгги попыталась подавить усмешку. Мужчины не терпят, когда над ними смеются, особенно, когда хотят заняться любовью. Это она узнала в «Госпоже Удаче».
      – Может, лучше поспим? Ты ведь сказал сестре, что хочешь вздремнуть.
      – К черту сестру. Я хочу тебя, и прямо сейчас. Не разыгрывай из себя скромницу. Слишком долго мы спали рядом, и я даже не касался тебя.
      Мэгги отступала, пока не оказалась у стены.
      – До сих пор это тебя не волновало.
      Он поцеловал ее, и Мэгги растаяла. Она уже успела забыть, что поцелуи так приятны. Нежные губы Кристофера исследовали все ее тело, и от этого внизу живота, казалось, разгорелось пламя.
      – М-м… – пробормотала она, когда Кристофер прервал поцелуи. – Я уже не чувствую себя такой усталой.
      – Я тоже. К тому же мне очень хочется в постель.
      Его пальцы быстро расстегнули пуговицы корсажа, платье упало с плеч, грудь обнажилась.
      – Очень хочу тебя, – прошептал на ухо Кристофер.
      Мэгги испытывала то же желание. Она помогла ему быстрее снять одежду и с радостью упала в постель. Казалось, у нее поднялась температура, когда Кристофер нежно покусывал ее грудь, живот, бедра. Он искушал ее, и Мэгги это очень нравилось. Тело выгнулось навстречу ласкам.
      – Ты, как всегда, нетерпелива, – пробормотал Кристофер. – Разве не знаешь, что дамы должны ждать, пока мужчина не насытится?
      – Я тоже насыщаюсь, – одними губами прошептала Мэгги. – Будь таким же непристойным, как всегда, – каждая клеточка ее тела напряглась. Губы горели от страсти.
      Он устроился между ее ногами и широко раздвинул бедра. Сначала он поцеловал живот, затем темные кудряшки, скрывавшие самое сокровенное. Горячий, как пламя, язык коснулся влажной плоти. Мэгги как будто поразила молния, она откинула голову и закрыла глаза. Наслаждение, острое, как боль, окутало ее.
      – Тебе хорошо? – прошептал Кристофер. Мэгги не ответила, едва дыша.
      – Насколько вижу, да, – он тихо усмехнулся. Одним быстрым движением перекатился на спину и поднял Мэгги на руки. Удивленная, разморенная страстью, она позволила посадить себя сверху. – А в эту игру дамы тоже редко играют.
      Его палец нащупал ее клитор и легко нажал на него. Мэгги задохнулась от наслаждения.
      – Мэгги, котенок, ты так легко заводишься. Так хочешь блаженства. А теперь доставь удовольствие мне.
      Он поднял ее над своим напряженным членом. Когда Мэгги поняла, чего он хочет, очень удивилась, но, не протестуя, подчинилась его рукам. Легко усевшись сверху, она выдохнула:
      – Тебе нравится так?
      – О, да!
      Мэгги качнулась, и Кристофер застонал от удовольствия. Обрадованная новым ощущением, она сделала волнообразное движение, позволяя напряженной плоти проникнуть все глубже, приближая обоих к экстазу.
      Кристофер обеими руками сжал бедра Мэгги.
      – Колдунья! – простонал он. – Учить манерам тебя бесполезно.
      Он приподнял бедра, делая толчок навстречу. Мэгги уловила ритм движений и откликнулась. Очень быстро они достигли экстаза. Казалось, все силы покинули Мэгги. Она наклонилась, готовая упасть, но Кристофер подхватил ее, не позволяя телам разъединиться, ловко перекатился и оказался сверху.
      Мэгги несколько раз глубоко вздохнула и взглянула в напряженное лицо мужа.
      – Я знаю. Леди так себя не ведут.
      Улыбка Кристофера была такой теплой, что сразу развеяла все сомнения.
      – Ты не раз говорила, что жена не всегда должна быть леди. Можешь поступать так, когда захочешь.

* * *

      Когда Мэгги проснулась, в комнату проникали через окно бледно-розовые лучи. Она была укрыта легким пледом, место Кристофера пустовало. Мэгги села, отбросила волосы с лица и, обхватив колени, улыбнулась.
      Ей нравилось быть женой. Если даже ее не любят, то, по крайней мере, страстно занимаются любовью. Страсть должна привести к любви. Мэгги знала нескольких проституток в Денвере, которым не повезло, хотя те и придерживались подобной тактики. Но с Мэгги это не должно случиться… Она разочаровалась, когда поняла – Кристофер считает ниже своего достоинства любить ее. Но сейчас она была его женой в полном смысле этого слова. Возможно, его отношение изменится.
      Так как помочь застегнуть платье было некому, Мэгги натянула юбку, блузку и вышла на лестницу. Она начала понимать, почему Питер Скаборо считал дом в Денвере небольшим коттеджем.
      Дом герцога был просто огромным. С площадки, на которой стояла Мэгги, одна лестница вела наверх, другая – вниз. Коридоры шли в двух направлениях, главный был скорее похож на галерею, чем на коридор. Мэгги подумала, что в особняке можно заблудиться и умереть от голода прежде, чем найдешь выход. При этой мысли в животе заурчало. Они с Кристофером были так заняты, что забыли заказать чай.
      С любопытством глядя по сторонам, Мэгги спустилась с лестницы. Дом как будто вымер. Не видно ни одного слуги. Из-за закрытой двери около холла доносились голоса, значит, там кто-то есть. Один голос принадлежал Кристоферу, другой – женский – звучал визгливо.
      Мэгги отогнала угрызения совести и приблизилась к двери, чтобы подслушать – любопытство победило. Она приложила ухо к двери и услышала:
      – Кристофер, но это абсолютно неприемлемо. Что все скажут? Как будет выглядеть наша семья, когда придется представить обществу… как ты сказал ее зовут?
      – Магдалена Тереза Мария Монтойя Тэлбот. Короче, Мэгги. Если тебя это интересует, она потомок древнего испанского рода.
      Женщина громко фыркнула.
      – Мэгги, – она произнесла это имя, словно выплюнула что-то отвратительное. – Неотесанная девка из Америки. Сомневаюсь, что в ее жилах течет аристократическая кровь. Кем она была, когда ты ее нашел? Актриской?
      – Танцовщицей в баре. Но она очень талантлива. Увидишь.
      – Сомневаюсь, что смогу оценить это. Танцовщица в баре! Боже, Кристофер! Ничего хуже не может быть. Это просто стихийное бедствие. О чем ты думал, когда вез ее сюда?
      – Мама, ты знаешь, что брак с наследницей Монтойя был необходим, чтобы вернуть землю. Мы с Питером и тобой все обсудили еще до отъезда в Америку. Ты не возражала.
      – Мой дорогой мальчик, ты сделал все необходимое, чтобы помочь с финансами и сохранить семейную честь. Это возможно только потому, что ты младший сын в семье и твой брак не настолько важен, как брак твоего брата Джеймса. Но это не значит, что ты должен выставлять напоказ, как мы низко пали в достижении своих целей. Некоторые союзы лучше хранить подальше от глаз общества, сам прекрасно знаешь.
      – Мама, я хочу пояснить одну вещь, – твердо сказал Кристофер. – Мэгги – моя жена. Она очень храбрая женщина, умная, и не важно, где я ее нашел. Она внесла значительную долю в благосостояние семьи. Если ты хочешь принять ее землю и доход, который та приносит, должна принять и ее саму. Все члены семьи обязаны относиться к ней с почтением.
      Женщина сварливо ответила.
      – Как ты можешь просить меня и свою сестру о подобном? Мы хорошо воспитанные, утонченные натуры. Ты дал этой танцовщице имя и хорошее будущее. А теперь заставляешь нас пойти наперекор принципам, общаясь с подобной персоной?
      Мэгги не слышала ответа Кристофера, ее лицо горело от гнева. ТАНЦОВЩИЦА в устах герцогини звучало как ругательство. ПЕРСОНА – тоже презрительно. «Утонченные натуры» нашли в этом нечто вульгарное и оскорбительное. У старой ведьмы хватает совести обсуждать жену сына, даже не встретившись с нею.
      Не думая о последствиях, Мэгги открыла дверь и вошла. Вдоль стен стояли книжные полки. Больше половины комнаты занимал огромный дубовый стол, над каминной полкой висел портрет мужчины строгого вида в костюме прошлого столетия. Он смотрел прямо на Мэгги, словно требуя, чтобы она вышла из комнаты. Такое же суровое выражение лица было у темноволосой женщины, одетой в розово-лиловое платье. Она сидела на скамейке у окна с видом королевы на троне. Ее возраст выдавала проседь на висках. Острые черты лица были красивы и, казалось, выточены из холодного мрамора. Пронзительные зеленые глаза расширились при внезапном появлении Мэгги.
      – Мадам, я не персона, – в это слово девушка вложила столько же презрения, сколько и дама. – Никто не смеет обзывать Магдалену Монтойя.
      – В самом деле? – женщина подняла лорнет и принялась разглядывать Мэгги, будто насекомое, выползшее из-под ковра. – Как я понимаю, это та самая девушка.
      Кристофер на секунду закрыл глаза, затем вздохнул.
      – Мама, хочу представить свою жену, Мэгги. Мэгги, эта дама – моя мать.
      – Герцогиня Торрингтонская, – прервала женщина. Она сделала паузу, ожидая увидеть эффект, который произведут эти слова на простолюдинку.
      Мэгги не сказала вежливых слов «рада вас видеть». Как можно радоваться человеку, который говорит о тебе, как о грязи. Даже хуже.
      – Дорогая, вы привыкли подслушивать чужие разговоры?
      Мэгги не собиралась сдаваться перед холодным взглядом герцогини.
      – Разговор идет обо мне, и я имею право слышать его.
      – Кристофер, тебе нужно было обучить ее хотя бы каким-то манерам, прежде чем пускать в цивилизованное общество.
      – Мне кажется, герцогиня, вам самой не мешает поучиться манерам.
      Леди Торрингтон открыла рот. Опомнилась она лишь через несколько мгновений.
      – Никогда не слышала такой наглости. В Англии, мисс, молодые люди с уважением относятся к старшим. А молодым дамам недопустимо так бесстыдно вести себя.
      – На Западе уважают тех, кто этого заслуживает. И человек говорит о чем думает, если считает это правильным.
      – Невыносимо! Ты представляешь, кто я? Кристофер сделал попытку вмешаться.
      – Мама, пожалуйста, спокойно. Мэгги, следи за собой. Это не Нью-Мексико.
      Мэгги взглянула на мужа. Он должен защищать ее, почему же не заступается?
      Кристофер с упреком посмотрел на нее.
      – Ты сама захотела в Лондон.
      Да, он предупреждал, что Мэгги не приживется здесь, что не знает, как себя вести. Тепло, напоминавшее о занятии любовью, улетучилось.
      – Мама, Мэгги – иностранка и не знает наших обычаев. Мы проживем здесь всего несколько недель. На это время я жду от тебя понимания. А от тебя, Мэгги, уважения к моей матери.
      Девушка чувствовала себя; как набедокуривший ребенок. Все, что она могла сделать – надуться.
      – Понятно? – Кристофер обратился сначала к Мэгги, потом к матери. – Понятно? – он требовал ответа, так как обе промолчали.
      – Конечно, – резко ответила герцогиня. – Вряд ли в Лондоне найдется более понятливая дама, чем я.
      – Мэгги?
      – Я попытаюсь. Но ей не стоит обзывать меня.
      – Она не будет.
      Мэгги хотела, чтобы леди Торрингтон хоть на день приехала в Нью-Мексико. Несколько минут в коровнике пошли бы ей на пользу.
      – Я буду уважать ее так, как она этого заслуживает.
      Во взгляде Кристофера ясно читалось – этот ответ ему не понравился. По нахмуренному лицу герцогини было заметно то же самое. «Ну, – подумала Мэгги, – придется постараться».
      За ужином Мэгги представили остальным членам семейства Тэлботов. Это формальное событие возглавлял герцог. Его жены не было – она лежала в постели с нервным приступом.
      – Мама очень чувствительна, – извинилась Элизабет. – Волнение от вашего приезда вызвало нервное потрясение.
      Молодой человек, которого Кристофер представил как младшего брата Родни, фыркнул при заявлении Элизабет о чувствительности матери.
      – Она так же чувствительна, как дракон. Просто разыграла представление, чтобы Кристофер чувствовал себя виноватым из-за долгого отсутствия.
      – Родни, как ты груб. Что подумает наша новая сестра? – спросил Джеймс, старший из братьев.
      Мэгги решила, что Родни пьян. Она учуяла запах виски несмотря на то, что тот сидел далеко от нее.
      – Кто? Наша новая, кто? – герцог окинул взглядом собравшихся. В черном вечернем костюме он смотрелся очень элегантно. Высокий, стройный, седовласый. Было очевидно, что решительные, сильные черты лица передались Кристоферу от отца. Слегка рассеянное выражение лица, выцветшие глаза, словно подернутые пеленой, и морщины вокруг говорили о почтенном возрасте.