Его благородная невеста

      Сделал ли Арик ее счастливой? Нет!
      «Да», – шептало ее сердце.
      Когда? Каким образом?
      И вот теперь он уехал.
      Гвинет не знала, то ли плакать, то ли кричать. И, снова упав головой на подушку, она мысленно перебирала томительные воспоминания. Счастливые и горестные одновременно…

Глава 20

      Сердце Арика бешено колотилось, когда он глухой ночью скакал к своей лесной хижине. Ему было наплевать на весь окружающий мир. Он не был осторожен и не думал о лихих людях, промышлявших на дорогах в этих краях. Арик хотел только одного: поскорее увидеть свою Гвинет.
      Наконец впереди показался их маленький дом, освещенный зыбким золотистым светом луны. Ночью ветер стал холоднее. Спешившись, Арик привязал к коновязи своего скакуна и поспешил войти в дом.
      Его встретила абсолютная темнота. Арик тщетно осматривался по сторонам, силясь разглядеть хоть что-то. Он стал нащупывать на столе свечу и кремень. Наконец-то ему удалось зажечь свечу. Подняв ее, он осмотрелся. Господи, да вот же она! Разбуженная шумом, Гвинет вставала с кровати, отбросив с лица длинные пряди черных волос. На ней была лишь тонкая белая сорочка.
      Арик шагнул к ней.
      – Ты?! – вскричала Гвинет. Она отшатнулась от мужа. – Я целых три дня ждала тебя здесь, чтобы сказать… Ой, что ты делаешь?
      Арик привлек ее к себе. Не промолвив ни слова, он впился губами в ее нежные сочные губы. От нее пахло лесной зеленью. Тело Арика охватила сладкая истома, когда его губы приоткрыли ее рот, а его язык проник в него и стал ласкать ее нежный язычок.
      Но тут Гвинет вырвалась из его объятий и попятилась назад.
      – Ты сошел с ума?
      Она была сердита. Должно быть, его короткое письмо, написанное сразу после того, как король Генрих отобрал у него земли, не на шутку разозлило Гвинет.
      Арик улыбнулся.
      – Как раз наоборот, моя благородная женушка, – промолвил он.
      – Только не думай, что тебе удастся погасить мой гнев поцелуями или ласковым обхождением, гнусный слизняк! Ты послал мне такое мерзкое письмо! Нацарапал в нем, что расстаешься со мной. А для чего? Для того, чтобы провести остаток жизни в этой лесной глуши. И ты даже не объяснил ничего, а теперь кидаешься ко мне с поцелуями, словно твои бессмысленные, тупые действия совершенно не…
      Арик снова завладел ее губами. Да уж, его Гвинет никогда не теряла своего огонька, и он твердо намеревался всю оставшуюся жизнь наслаждаться его теплом.
      Тут Гвинет сильно наступила пяткой на пальцы его ноги. Скривившись от боли, Арик отступил назад.
      – Не смей прикасаться ко мне, осел безмозглый! Я приехала сюда, чтобы сказать тебе, что думаю о твоем трусливом бегстве, а не для того, чтобы ты ко мне грубо приставал!
      Схватившись за ногу, Арик силился удержать равновесии. Он просто забыл, какой силы пламя пылает в ее душе.
      – Хорошо, я тебя понял, – проговорил он. – Я не притронусь к тебе до тех пор, пока мы не потолкуем по душам.
      – Ты больше никогда не прикоснешься ко мне, никогда! – вопила Гвинет. – Это ты уехал…
      – Ты не раз мне об этом говорила, – вымолвил Арик. – Ты также выражала желание узнать, почему я так поступил. Если ты присядешь и хотя бы на минутку закроешь рот, то я тебе все объясню.
      Бросив на мужа сердитый и даже угрожающий взгляд, Гвинет все-таки уселась на краешек кровати. Она ждала. Сев рядом с ней, Арик задумался, с чего лучше начать короткое повествование. Чем больше он думал, тем большие сомнения его одолевали. Ладони Арика вспотели. Вдруг ему не удастся уговорить Гвинет остаться с ним? Он любит ее и должен убедить ее в этом. Да, но ему следует тщательно подбирать каждое слово, иначе она не станет слушать его объяснений, не поверит в его преданность. Черт, ну как же начать?
      – Я уже устала ждать, – проворчала Гвинет.
      Взглянув на свою нетерпеливую жену, Арик вздохнул.
      – Я участвовал в битве, – сказал он.
      – Да, это мне известно со слов Гилфорда и Стивена, – перебила его Гвинет. – Ты что, хочешь мне сообщить, что именно твое участие в сражении, ничем не отличавшемся от остальных, вынудило тебя принять решение навсегда расстаться со мной?
      – Нет, – помотал головой Арик. – Но я не мог биться на стороне короля Ричарда.
      – Так ты сражался на стороне Генриха Тюдора? – удивленна спросила она.
      Арик кивнул. И вдруг он понял, что ему просто необходимо рассказать ей все без утайки.
      – Совесть не позволила мне поступить иначе, – сказал он. – Видишь ли, я знал… так получилось, что вот уже больше года мне было известно, что Ричард приказал убить своих племянников, принцев…
      Гвинет испуганно охнула, вызывающее выражение на ее лице уступило место ужасу.
      – Ты уверен? – шепотом спросила она.
      Арик печально кивнул.
      – Два года назад Ричард приказал задушить мальчиков в Тауэре, – тихо проговорил он. – Я отказывался сражаться на его стороне, потому что не хотел участвовать в новых его злодеяниях.
      Милое личико Гвинет изменилось, на сей раз на нем появилось внимательное выражение.
      – Что ты такое говоришь? – спросила она.
      – Да, – со вздохом кивнул Арик. – Все дело в том, что весной после смерти короля Эдуарда IV король Ричард, бывший в ту пору еще герцогом Глостерским, был назначен попечителем двух сыновей покойного короля.
      – Да, это мне известно.
      – Тогда тебе, возможно, известно и то, что Ричард остановил юного Эдуарда и его дядю по материнской линии графа Риверса на пути в Лондон, куда они ехали после смерти короля. Поскольку Ричард был опекуном мальчика, он вел себя как хотел. И приказал отправить Эдуарда в Тауэр, где того следовало держать до самой коронации – будто бы для того, чтобы с племянником не вышло какой-нибудь беды. А Риверса он приказал обезглавить, придумав какой-то предлог.
      Потом Ричард назначил день коронации для Эдуарда, – продолжал Арик, – но часто жаловался при этом в приватных беседах, что столь юный король привлечет к Англии ненужный интерес. Теперь я думаю, что на самом деле он всегда мечтал о троне. Да, в северной части страны у него были обширные поместья, которыми он успешно управлял, но ему этого было мало.
      – Откуда ты об этом знаешь? – выдохнула Гвинет.
      – Я никогда не был на его стороне, – ответил Арик. – Когда-то в юности мы вместе проводили время у моего дяди в замке Миддлгем. Мы много раз дрались с ним. Как тебе известно, он даже стал мужем моей кузины Анны.
      – Ты дружил с королем? – с благоговейным трепетом спросила Гвинет.
      Арик небрежно пожал плечами.
      – Вроде того, – вымолвил он. – Однако это не помешало мне в какой-то момент понять, что Ричард мечтает захватить трон для себя. Именно тогда он пришел ко мне и попросил оказать помощь – он хотел наладить отношения со вдовствующей королевой Елизаветой Вудвилл. Они были врагами с тех пор, как она вышла замуж за короля Эдуарда, а этот дурень начал направо-налево раздавать земли и титулы Вудвиллов.
      Гвинет понимающе кивнула.
      – Продолжай, – сказала она.
      – Ричард сумел убедить меня, что если он вместе с Эдуардом спрячет в Тауэре еще и его брата – до коронации, разумеется, – то и Елизавета, и вся Англия убедятся в том, как хорошо он заботится о своем племяннике, да и вообще о семье его матери.
      – Но дело было вовсе не в этом, – заметила Гвинет.
      – Ну конечно! Долгие месяцы я понятия не имел о его истинных намерениях, можешь мне поверить.
      Гвинет постепенно начала догадываться, в чем причина давних переживаний ее мужа. Она сильно побледнела.
      – И что же случилось потом? – едва слышно спросила она.
      – Как я уже говорил, Ричард обратился ко мне с просьбой. Поскольку мой дядюшка Уорик был убит во время битвы, выступая на стороне Генриха VI, его земли и титулы были поделены между самим Ричардом и его старшим братом – герцогом Кларенсом, которого потом казнили за измену. Когда-то я даже надеялся, что король Эдуард сможет вернуть долю Кларенса мне, включая титул графа Уорика. Но Эдуард испугался этого – не хотел он, чтобы могущество Уориков вернулось в нашу семью, особенно ко мне.
      – Да уж, – промолвила Гвинет, – ведь в битвах тебе не было равных и при дворе у тебя было большое влияние, так что при желании ты мог сильно навредить ему.
      – Да, так что когда Ричард предложил мне помочь ему растопить холодок в отношениях, я подумал, что мальчик, став королем, захочет отблагодарить меня и выполнит мою просьбу. Уж очень мне хотелось вернуть титул графа Уорика в семью и себе. Я даже то и дело повторял это слово, оно ласкало мне слух. Да, я хотел, как и мой дядя, стать следующим влиятельнейшим графом Уориком, который занимается политикой. – Арик не смог сдержать горького смеха.
      – Ты хотел власти и денег? – ошеломленно поинтересовалась Гвинет.
      – Больше, чем чего бы то ни было, – признался Арик. Наступило долгое молчание. – Итак, Ричард попросил меня отправиться к Елизавете Вудвилл, которая с другими детьми нашла убежище в Вестминстерском аббатстве, и попросить ее отпустить со мной младшего брата Эдуарда, чтобы он вместе с Эдуардом дожидался коронации. Я решил, что это простое поручение поможет мне вернуть могущество. И я сделал то, о чем он меня просил.
      Гвинет испуганно зажала рот рукой.
      – И Елизавета… – спросила она через несколько мгновений, – отпустила мальчика с тобой?
      – Да, – обреченно кивнул Арик. – Я сам отвез его в Тауэр.
      Гвинет закрыла глаза, она явно была в ужасе от услышанного.
      – Я вижу, ты начинаешь все понимать, – прошептал Арик. – Можешь мне поверить, тебе не вспомнить такого бранного слова, каким ты могла бы обозвать меня за алчность, но каким я бы сам не назвал себя.
      Голубые глаза Гвинет широко распахнулись, она ласково прикоснулась к руке Арика своей рукой.
      – Но ты же не мог знать, что у Ричарда на уме, – промолвила она.
      – Я и не знал, – проговорил Арик. – Но мог я хоть заподозрить что-то.
      – И как ты мог ожидать такого зла от собственного друга: Арик пожал плечами.
      – Елизавета Вудвилл опасалась за свою жизнь и за жизнь своих детей, – сказал он. – Именно поэтому она пряталась в Вестминстерском аббатстве. И ведь она умоляла меня не забирать мальчика, но я заверил ее, что с юным принцем ничего не случится. Так что, как ни крути, мальчуган погиб из-за меня, ведь это я помог Ричарду привести в действие его дьявольский план.
      – Ох, Арик… – Гвинет взяла мужа за руки.
      – Как только я понял, что натворил Ричард, я пришел в ужас – от его злодеяния и от собственного поступка. Боль и чувство вины ни на минуту не оставляли меня. Я не мог спокойно спать и есть. От сражений меня стало тошнить, ведь я все время думал, сколько смертей на моей совести.
      – Но жизнь воина и состоит из постоянных сражений, – заметила Гвинет.
      – Я больше не мог участвовать в них, понимаешь, не мог! Это было невыносимо, – горячо проговорил Арик. – Именно поэтому я все бросил и приехал жить сюда.
      Гвинет напряженно выпрямилась, не сводя с Арика глаз. Он живо представил себе, что мысли галопом несутся у нее в голове.
      – Так поэтому ты и не хотел мне называть свое настоящее имя, когда мы поженились? – сказала Гвинет.
      – Мне было стыдно, – кивнул Арик. – Я ведь намеревался больше никогда не возвращаться к прежней жизни.
      – Но почему же ты не сказал мне правду позднее, когда мне уже стало известно, кто ты на самом деле?
      – Чтобы поставить под угрозу твою жизнь? Нет! – Встав с кровати, Арик заходил взад-вперед по комнате. – Я никому ни слова не сказал, даже Гилфорду, Дрейку и Кирану. Это же было опасно, из-за меня кто угодно из них или ты могли погибнуть.
      Гвинет тоже поднялась, ее глаза были полны слез.
      – Но почему же ты не вернулся ко мне после того, как короля Ричарда убили во время сражения? – спросила она. – Ты правда не хотел больше меня видеть?
      – Я не знал, что делать дальше, ты должна мне поверить. – Арик в отчаянии схватил Гвинет за плечи. – Король Генрих на две недели заключил меня в Тауэр.
      Гвинет вскрикнула.
      – Когда он выпустил меня из темницы, я мог думать только о тебе, – сказал Арик, проникновенно глядя в глаза Гвинет и надеясь, что она поверит его словам. – А потом Генрих отобрал мои титулы и земли, и мне было нечего предложить тебе. А ведь ты недвусмысленно дала мне понять, что нищенская жизнь не для тебя, И еще ты сказала, что эта лесная хижина тебе ненавистна.
      – Так ты оставил меня в Харидже, потому что решил, что жизнь в замке – в любом замке – меня устраивает? – спросила Гвинет.
      Арик неуверенно кивнул. Гвинет ведь не раз говорила это ему. Но почему этот вопрос прозвучал так, словно его слова не соответствовали действительности?
      – Ах ты, тупоголовый осел! – взвыла Гвинет. – Я же хотела тебя! Я столько плакала из-за тебя! Все слезы пролила!
      – Ты?! Ты плакала из-за меня? – изумленно переспросил Арик.
      – Нечего задавать мне идиотские вопросы, – перебила его Гвинет.
      – Идиотские? – переспросил с улыбкой Арик. В его сердце появилась надежда.
      Гвинет раздраженно вздохнула:
      – Послушай, не зли меня! Может, ты перестанешь шлепать губами, как жаба, и дашь мне все-таки сказать, что для счастья мне не нужны замки и титулы?
      – Не нужны?
      Гвинет помотала головой. Ее длинные кудри, блеск которых был виден даже в свете свечи, рассыпались по плечам.
      – Пока тебя не было, я очень многое поняла, – объяснила Гвинет. – Но самое главное, я поняла, что не могу без тебя жить. А потом в Харидж приехала Неллуин.
      – Я уже слышал о недостойном поведении сэра Ранкина, – сказал Арик.
      Гвинет нетерпеливо кивнула:
      – Да уж, именно недостойное поведение, неописуемое поведение! Но именно рассказ Неллуин о его гнусностях помог мне понять, что такой человек, каким бы богатым и знатным он ни был, не в состоянии сделать жену счастливой. С деньгами не будешь заниматься любовью, они не согреют человеку сердце. И каким бы роскошным замком ни был Харидж, без тебя там стало пусто. Теперь я уверена и в том, что даже в Нортуэлле без тебя мне было бы плохо, – промолвила она.
      – Что ты сказала? – переспросил Арик, не веря своим ушам.
      – Это не так уж трудно понять, – ответила Гвинет. – Само по себе место не может сделать меня счастливой. Если бы это было так, я бы с радостью осталась в Пенхерсте, как бы плохо со мной ни обращались дядя Бардрик и тетя Уэлса. Но после смерти родителей каждое мгновение, проведенное там, было мне ненавистно.
      – И ты приехала сюда, чтобы рассказать мне это?
      – Нет. – На лице Гвинет появилось раздраженное выражение. – Сюда я приехала, чтобы сказать, что я считаю тебя сопливым повесой за то, что ты меня бросил.
      Рассмеявшись, Арик приблизился к ней.
      – Да, но теперь, когда и ты здесь, и я здесь…
      И, обхватив тонкую талию жены, он привлек ее к себе. Гвинет было очень хорошо в его объятиях, а Арику было приятно обнимать ее, и каждая часть его тела выразительно говорила об этом.
      – Итак, теперь, когда мы здесь?.. – выдохнула Гвинет.
      Улыбнувшись, Арик прошептал в ответ:
      – Теперь, когда мы здесь, я могу сказать, что жизнь без тебя стала мне не мила.
      Глаза Гвинет заблестели.
      – Больше никогда не оставляй меня… Никогда… И мне для счастья не нужны замки и титулы… – Гвинет прижалась губами к его губам, и его сердце переполнилось радостью. – Мне нужен только ты.
      – А мне – ты. – Взяв ее лицо в ладони, Арик посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя, – сказал он.
      Глаза Гвинет увлажнились, и Арик поцеловал ее в губы с нежной радостью, наслаждаясь их воссоединением. Но постепенно его поцелуй становился все более страстным, и желание охватывало все его существо.
      – Я уж и не надеялась когда-либо услышать от тебя признание в любви, – дрожащим голосом проговорила Гвинет. Ее руки крепче обхватили его шею, и она улыбнулась. – Я так давно люблю тебя… представляешь, каково мне было, когда ты сказал, что я вышла за тебя замуж только из-за твоего богатства.
      Арик поморщился:
      – Я был полным идиотом. Но я так сильно переживал, что мне было трудно поверить в то, что ты хотела меня как мужчину. Видишь ли, любимая, я опасался, что тебе был нужен только титул, большой замок и деньги.
      – Знаю… – Гвинет крепче прижала Арика к себе. – Но теперь, когда мы тут вдвоем, не стоит ли нам вспомнить о супружеской жизни?
      Мимо внимания Арика не ускользнуло, что Гвинет выразительно покосилась на кровать. Он улыбнулся.
      – Думаю, очень даже стоит, да только Нортуэлл сгниет и развалится, если мы не постараемся побыстрее вернуться туда, – сказал он.
      – Нортуэлл? Но ты вроде говорил, что…
      – Ах да, я же не сказал тебе! – вспомнил Арик. – Дай-ка вспомнить. – Он постучал себя пальцем по подбородку, словно сильно задумался о чем-то. – Нет, кажется, не сказал. Видишь ли, я, собственно, вернулся из Лондона, где был на аудиенции у короля Генриха.
      – Ты был у короля?
      Кивнув, Арик взял Гвинет на руки и увлек на кровать. Рассмеявшись, она шутливо попыталась оттолкнуть его.
      – Арик, ты должен сказать мне, что там было! Не может же он до сих пор гневаться на тебя. Ты бился на его стороне!
      – В самом деле, – подтвердил Арик. – Король теперь знает, что я сражался за него и что я верен ему.
      Гвинет облегченно вздохнула.
      – У меня сердце остановилось, когда я представила тебя в Тауэре, где сидят все остальные, кого король считает изменниками.
      – Я абсолютно уверен, что к нам это больше не будет иметь никакого отношения, – заверил ее супруг.
      – Отлично! – И Гвинет стала осыпать его шею мелкими поцелуями, которые только отвлекали Арика.
      – Гвинет, – попытался остановить он ее. – Нортуэлл… – подсказал Арик, едва не задохнувшись от распирающего его желания.
      Но она продолжала целовать его щеки, постепенно продвигаясь к губам. Арик с трудом сдержал стон.
      – Так что с Нортуэллом? – спросила она.
      – Да ничего… Просто он снова принадлежит нам.
      – Правда? – почти равнодушным тоном спросила Гвинет.
      – Да, мы можем сегодня же туда отправиться…
      – Вообще-то я не тороплюсь, милорд, потому что мне хочется побыть с вами наедине здесь. – С этими словами Гвинет накрыла губами его губы. Арик вспыхнул.
      – Наедине? – прошептал он, прервав поцелуй.
      – Ну да, и подольше, – подтвердила Гвинет.
      Мысль показалась Арику весьма привлекательной.
      – Думаю, мы можем повременить с отъездом денек-другой, – сказал он.
      На губах Гвинет появилась озорная улыбка.
      – Или недельку-другую, – добавила она.
      – Какая же ты жадная! – со смехом поддразнил он ее.
      – Только когда дело касается тебя, потому что я тебя люблю.
      Улыбка исчезла с лица Арика, когда он обнял жену и стал разглядывать ее милые черты. Его сердце наполнилось счастьем. Он понял, что навсегда запомнит это мгновение. Он никогда больше не разлучится с женой, независимо от того, какую политику будут вести власть имущие, и в каком доме они будут жить.
      – Гвинет, жена моя, я люблю тебя, – сказал граф Белфорд.
      А что происходило с ними после этой самой удивительной на свете фразы, читатель догадывается…