Нефритовая луна

— Ты о чем?

— Часто ли падаешь?

— Да, часто. Постоянно, как приехала на Юкатан.

— Замечательно, — проговорил Стивен с усмешкой. Он поднялся на ноги с легкостью и грацией гигантской кошки, сейчас, к счастью, мирно сидевшей позади нее. Почесав обнаженную грудь, Стивен сказал: — Что ж, теперь, когда перебудила всех зверей, ты, наверное, не прочь позавтракать?

Иден постаралась ответить с такой же беспечностью:

— Да, это было бы очень кстати.

— Тогда отнеси на место эту сетку и помоги мне. Если хочешь яичницы с беконом, будь готова к тому, что самой придется готовить.

— А как же… это? — Иден указала пальцем на огромную кошку, все еще сидевшую в дверях хижины.

Зверь же, словно почувствовав, что заговорили о нем, тут же перестал умываться и уставился прямо на молодую женщину.

— Его зовут Балам, и ему очень не нравится, когда про него говорят «это». Он считает себя дамским угодником и немало времени проводит среди женской популяции ягуаров.

— Ягуаров? Но он ведь совсем черный. Я думала, что ягуары такие же пятнистые, как леопарды.

— Некоторые — да. А он — нет. — Стивен щелкнул пальцами, и Балам тотчас же прыгнул ему навстречу.

Обхватив человека передними лапами, зверь повалил его на землю, и какое-то время оба катались по траве. Иден смотрела на эту странную парочку со смесью ужаса и восхищения. Огромный черный ягуар мог бы с легкостью убить Стива, однако было очевидно, что все это — просто игра.

Когда же Стив наконец-то поднялся на ноги, Иден увидела на его груди и на спине глубокие царапины.

— У тебя кровь, — сказала она. Он поморщился и кивнул:

— Да, верно. Но ничего страшного, смажу несколько раз особым снадобьем, и все заживет. А вот чинить одежду, — он взглянул на свои шорты, — гораздо сложнее.

— Интересная точка зрения, — пробормотала Иден. Подобрав с земли сетку, она направилась к хижине, краешком глаза все же наблюдая за ягуаром. У входа вдруг остановилась и сказала: — Я только умоюсь, а потом начну готовить завтрак. Ты не возражаешь?

Он внимательно посмотрел на нее. При свете дня его золотистые глаза, окаймленные длинными черными ресницами, казались чуть светлее, чем ночью, при свете костра. Едва улыбнувшись, он произнес:

— Знаешь, я пошутил насчет завтрака. Если ты голодна, вокруг полно фруктов. Может, у меня даже где-то завалялись маисовые лепешки. Возможно, найдутся бобы. Видишь ли, если я готовлю, то не утром. И я готовлю совсем не такую пищу, к которой ты привыкла. Так что тебе не повезло. Но если ты действительно собираешься готовить, то я не стану возражать.

В душе Иден зародилась надежда, что этот человек, возможно, оставит ее у себя не только на одну ночь. Но по опыту она знала: если попытаешься заставить мужчину делать то, чего он не хочет, попытки твои непременно закончатся крахом. Поэтому оставался лишь один-единственный выход: следовало заставить его подумать, что это его собственная идея.

Иден попыталась улыбнуться.

— Что ж, вот и хорошо. Если ты не против, я бы с удовольствием попробовала что-нибудь приготовить.

Он пожал плечами.

— Нет, я не против. Делай что хочешь. Только постарайся не спалить мой лагерь.

Приглашением остаться это, конечно, назвать нельзя. Но с другой стороны, он и не сказал ей, чтобы она немедленно убиралась из лагеря. Иден твердо решила, что будет оттягивать свой вынужденный уход. От мысли о том, что опять придется бродить по сельве, ей стало не по себе. Снова улыбнувшись Стиву, она проговорила:

— Нет-нет, я вовсе не собиралась сжигать лагерь. Поглаживая Балама по шелковистой шерсти, Стивен с интересом наблюдал за молодой женщиной. Она отнесла сетку в хижину и теперь, присев на корточки, вооружилась ножом и принялась резать фрукты. И почему-то ему вдруг пришло в голову, что эта странная женщина выглядела сейчас, с ножом в руке, совершенно естественно.

Нет-нет, какие нелепые фантазии! Она так же чужда в этом мире, как птица кетцаль — в Нью-Йорке. Более того, птичка кетцаль, наверное, с большей легкостью прижилась бы среди каменных и кирпичных зданий Нью-Йорка, чем эта женщина — в джунглях Юкатана. Иден казалась такой… утонченной. Да, именно в этом все дело. Грациозная, хрупкая и утонченная… Конечно же, такой женщине не место на Юкатане.

Внезапно Стив поймал себя на том, что невольно залюбовался ею. Сейчас на ней была одна из его рубашек, сшитая из тончайшего хлопка. Двух верхних пуговиц не хватало, и Стив отчетливо видел затененную ложбинку меж грудей женщины.

Он шумно выдохнул. Каждое движение Иден казалось ему необыкновенно соблазнительным, каждое движение завлекало его все больше, однако Стивен прекрасно сознавал, что эта женщина — запретная территория. Он закрыл глаза, но это нисколько не помогло — у него было слишком живое воображение.

Тогда Стив решил отвлечься и снова принялся поглаживать лежащего у его ног ягуара. Балам сладко зевнул, перекатился на спину и с видом полного удовлетворения поднял вверх свои мощные лапы. Заметив краем глаза, что Иден вся напряглась, Стивен невольно улыбнулся.

— Не бойся, Балам давно живет со мной. Живет с того времени, когда ему был всего лишь месяц от роду. Он остался сиротой. Если ты не будешь обижать его, он тебя не тронет.

— Понятно. Я и не беспокоюсь. — Иден выбрала из лежавшей перед ней кучки самый сочный плод авокадо. — Но я не сказала бы, что очень обрадовалась, когда, проснувшись, столкнулась с ним чуть ли не нос к носу. Мог бы и предупредить меня.

Стив пожал плечами.

— Баллам не каждое утро показывается здесь. Он мой друг, а не домашний питомец. Он приходит и уходит, когда ему вздумается.

Иден подняла глаза.

— Как и ты?

— Да, как и я.

— Тем не менее твой любимец кажется вполне ручным.

— Ты намекаешь, что я — нет? — спросил Стив с ухмылкой.

— Я бы назвала тебя дикарем или варваром, — пробормотала Иден. Резким движением ножа она рассекла авокадо пополам, причем косточка осталась совершенно целой. Стив, наблюдавший за ее действиями, мысленно отметил, что у нее довольно ловкие и умелые руки.

— Ты мне льстишь, — проговорил он с улыбкой. — Лучше расскажи, как тебе удалось здесь выжить. Ведь ты совершенно ничего не знаешь о сельве… Или Пако, прежде чем исчез, успел научить тебя чему-то?

— Да, кое-чему.

Не поднимая головы, она нарезала фрукт мелкими кубиками. Прядь волос, выбившаяся из толстой косы на затылке, упала ей на лоб. Внезапно Стив вновь поймал себя на том, что залюбовался ею. Разумеется, его рубаха и штаны были слишком ей велики, но почему-то столь свободная одежда вовсе не портила фигуру Иден — напротив, придавала ей изящество.

Тут она снова подняла голову и проговорила:

— Мне довелось провести с Пако всего несколько дней, а потом он исчез. К счастью, он успел кое-чему меня научить.

Стивен кивнул и тут же спросил:

— А где располагался ваш лагерь?

Иден ненадолго задумалась, потом пробормотала:

— Точно не знаю. Мы расположились около большого холма — думали, что он земляной. Но когда Ричард снял верхний слой, оказалось, что под грязью есть камень, на котором вырезаны ступеньки. Камень был весь испещрен рисунками, и это очень заинтересовало Ричарда. Мы даже подумали, что это и есть храм Ягуара. — Она на несколько секунд умолкла, затем тихо добавила: — По-моему, Пако подумал, что мы, оскверняя мертвых, навлечем на свою голову гнев богов.

— Да, возможно. Вероятно, это было своего рода захоронение или склеп. Мне уже приходилось встречать здесь такие. Но все же тут больше храмов… и прочих ритуальных мест.

Иден подняла на него свои огромные голубые глаза, и Стиву вдруг подумалось, что они похожи на фарфоровые блюдца.

— Ты видел их? — спросила она. — Исследовал?

— Нет, не исследовал. Потому что узнал кое-какие подробности.

Иден пристально посмотрела на собеседника и, с трудом переводя дыхание, проговорила:

— Ходят слухи, что в храме Ягуара есть огромный трон из золота, инкрустированный нефритами. И якобы он сделан в виде фигуры ягуара. Ты что-нибудь слышал об этом? Или, может быть, видел его?

— Нет, не видел. И тебе лучше об этом забыть. Имеется еще одна причина, по которой я до сих пор жив. Дело в том, что я никогда не сую нос в чужие дела! Крусообы, знаешь ли, очень обижаются, когда белые люди оскверняют места, которые они считают священными. Хотя сами они не прочь разграбить какой-нибудь храм, если возникает такая необходимость. Ведь золото и нефриты приносят огромную прибыль…

Тут Иден отложила в сторону нож и, скрестив на груди руки, осведомилась:

— Неужели тебе никогда не хотелось найти что-нибудь из индейских древностей? Ведь они имеют для историков огромную ценность! А тебе принесут немалый доход.

— Зачем мне это? Если мне потребуется вещь, которой нет в джунглях, я могу купить ее в поселке индейцев. Или попросить их выменять для меня что-нибудь у других племен. От золота же только проблемы. И оно приманивает нечистых на руку людей.

Иден опустила глаза. Несколько секунд она молчала, потом вдруг заявила:

— Да, полагаю, что ты прав. И знаешь, иногда мне кажется, что Колин… Он так страстно желал сделать побольше ценных находок, но отнюдь не уверена, что его мотивы были благородными.

Стив с удивлением посмотрел на сидевшую перед ним женщину.

— Зачем же ты приехала с ним сюда? Ведь ты не одобряла его поведения, не так ли?

— Разве я сказала, что не одобряла? — В голосе женщины прозвучал вызов. — Мы приехали сюда за знаниями, а не за богатством.

— Что-то не похоже…

Иден молча пожала плечами и снова взялась за нож. Стивен же продолжал:

— По крайней мере твой муж приехал сюда не за знаниями. И не надо злиться на меня. Я просто сказал то, что думаю. Ведь совершенно ясно, что и у тебя возникали какие-то подозрения… Но если так, зачем ты приехала сюда с ним? Чтобы составить компанию? Или собиралась мародерствовать вместе с мужем на индейских могилах?

Тут Иден вдруг вскочила на ноги и, размахивая ножом, прокричала:

— Запомни, мы здесь вовсе не мародерствовали! Да-да, не мародерствовали, понял? А свои находки мы тщательно регистрировали, после чего аккуратно заворачивали и упаковывали в ящики, чтобы довезти все в целости и сохранности. Ученые должны были все это изучить, чтобы узнать как можно больше о племени майя. Такие находки могут рассказать ученым очень многое. Так что не смей больше говорить о мародерстве!

Не спуская настороженного взгляда с ножа в руке женщины, Стивен произнес:

— Да-да, понял. И не надо так раздражаться по этому поводу. Я просто хотел выяснить, зачем муж привез тебя сюда. Ни один мужчина в здравом уме не возьмет женщину в экспедицию, подобную этой. Особенно — свою жену. Другое дело, если она преследует какие-то свои цели…

На несколько мгновений воцарилась напряженная тишина. Потом Иден со вздохом опустилась на бревно и снова принялась резать фрукты.

— Да, ты прав, — проговорила она. — Видишь ли, дело в том, что я художница. Я должна была зарисовывать все, что мы найдем.

— Художница? — Стивен с любопытством посмотрел на собеседницу: — И что же, ты хорошо рисуешь?

— Полагаю, что неплохо. — Иден взяла полную пригоршню аккуратно нарезанных фруктов и положила их в одну из глубоких деревянных мисок, предварительно постелив на дно зеленый лист банановой пальмы. — В работе археологов очень важно запечатлевать самые мелкие детали и подробности. А фотографическое оборудование очень тяжелое и громоздкое. В некоторых же местах его просто невозможно использовать. В пещерах, например. Чтобы получались хорошие фотографии, освещение должно быть очень ярким. Поэтому археологи обычно берут с собой художников. И поэтому в экспедицию взяли меня. Атак как мой муж не считал нужным платить мне, услуги мои обходились очень дешево. Ну вот, завтрак готов. Пожалуйста… Иден опустила на землю миску с фруктами и посмотрела на Стивена. На несколько мгновений взгляды их встретились, и ему показалось, что он увидел в ее небесных глазах свое отражение.

— Спасибо, — пробормотал он, протянув руку к миске. — Давненько мне не предлагали позавтракать.

— Меня это не удивляет. А у тебя есть столовые приборы? Среди твоих корзин мне так и не удалось найти вилки и ложки.

— Наверное, потому, что у меня их нет. Пальцы — вот лучшие столовые приборы. Просто и естественно.

— А-а…

Усмехнувшись, Стивен выловил из миски самый сочный кусочек апельсина и сказал:

— Ты слишком хорошо воспитана, чтобы есть пальцами, однако нисколько не смутилась, когда появилась передо мной в одном нижнем белье. Довольно странно, не так ли?

Щеки Иден залились румянцем. Пожав плечами, она пробормотала:

— Что касается одежды, то в джунглях у меня особого выбора не было. Все, что было на мне, порвалось о ветки и сучья, когда я спасалась бегством. Однако сейчас я могу выбирать. То есть могу выбирать, чем и как мне есть.

— Я бы так не сказал. Если ты голодна, то будешь есть и руками. Или, например, можешь воспользоваться этим ножом.

— Да, я уже думала о такой возможности. — Она нахмурилась, и это маленькое и едва заметное изменение в выражении ее лица показалось Стиву весьма интригующим. — Пойми, я не хочу показаться неблагодарной или заносчивой, но… Ты действительно думаешь, что можно забыть о хороших манерах и прежних привычках только потому, что живешь вдали от цивилизованного мира?

— Ты намекаешь, что я ем как дикарь? Что ж, возможно, я и впрямь дикарь.

— Нет-нет, я совсем не это хотела сказать. — Иден твердо встретила его взгляд. — Я думаю, что ты образованный человек. Да, образованный, хотя почему-то предпочитаешь жить именно здесь.

— Скажи, и что же заставило тебя прийти к такому выводу?

— У тебя в хижине множество книг. Я даже считаю, что ты окончил прекрасную школу.

— А ты очень проницательная. Когда началась война, я учился в Вест-Пойнте. — Заметив вопросительный взгляд собеседницы, Стив не удержался и добавил: — Все говорили, что я далеко пойду. Так и произошло. Я ушел далеко. От дома по крайней мере.

— И теперь ты живешь здесь. — Иден окинула взглядом крохотный участок отвоеванный у джунглей земли, на которой приютился лагерь Стива. — Почему?

— Я так и знал, что ты спросишь об этом. — Стив отправил в рот кусочек банана. Перехватив вопросительный взгляд Иден, он пожал плечами и добавил: — Скажу лишь одно. Я уехал, так как понял, что не могу жить в стране, больше мне не принадлежащей. А уж куда мне отправиться… я выбрал сам.

Иден проглотила кусочек апельсина, затем смахнула кончиком пальца сок с подбородка.

— Сосланный южанин, не так ли? Могу предположить, что ты родом из Техаса. Я угадала?

— Замечательно! Но что же меня выдало?

— Кроме произношения, ты хочешь сказать? Честно говоря, я просмотрела некоторые твои книги.

«Биография Сэма Хьюстона». «Очерки» Стивена Остина. «Борьба за независимость Техаса». Далеко не каждый станет читать такие книги. Скорее всего их будет читать именно техасец.

— А ты сообразительная… Боюсь даже предположить, что еще ты могла разузнать обо мне.

Стивен в раздражении передернул плечами, резко оттолкнул от себя миску, и это движение привлекло внимание Балама. Перевернувшись на живот, ягуар подобрался к миске и, сунув в нее нос, тщательно обнюхал содержимое. Затем, явно разочарованный, поднялся на ноги и неторопливо направился в сторону джунглей. Стив смотрел ему вслед, пока грациозный хищник не скрылся среди зарослей. Он чувствовал, что Иден сейчас наблюдает за ним, и это ужасно его нервировало. Черт побери, ситуация могла оказаться куда более неприятной, чем он предполагал.

Могла оказаться?! Не стоит себя обманывать, ситуация уже — хуже некуда. И Стивен не имел ни малейшего представления о том, как такое могло случиться. Снова повернувшись к Иден, он заметил, что она смотрит на него, чуть нахмурившись. Это почему-то очень задело Стивена, и он, насупившись, отвернулся. Иден смущенно откашлялась; казалось, ей было неловко, точно ее поймали за подглядыванием. «Черт побери, — подумал Стивен, внезапно почувствовав угрызения совести, — ну почему этой женщине понадобилось врываться в мою жизнь? Чтобы напомнить о том, что я должен сделать? Или, может быть… Нет-нет, нельзя об этом думать. Я тут вполне счастлив, и единственная моя проблема — выжить в схватке с дикими зверями. Возможно — еще и скука…»

Разумеется, эта женщина хочет, чтобы он отвел ее в безопасное место. И наверное, полагает, что он будет вести себя как цивилизованный джентльмен. Но она его совсем не знает. Если бы она узнала настоящего Стива Райана, то в ужасе бросилась бы бежать…

— Потерял аппетит? — спросила она неожиданно. Стивен пожал плечами:

— Да, пожалуй.

— Очень, жаль. Мне кажется, очень вкусно.

Иден взяла кусочек папайи и поднесла ко рту. Стив же неотрывно смотрел на ее губы, влажные и розовые… Тут она высунула кончик языка, чтобы собрать с губ капельки сока, и Стивен, не выдержав, закрыл глаза. Да, слишком много времени прошло с тех пор, как он в последний раз наслаждался женским обществом. Перед его мысленным взором проносились одна картина за другой — как будто он был не взрослым мужчиной, а мальчиком-подростком.

Но хуже всего то, что эту ночь он провел почти без сна — ведь она лежала всего лишь в нескольких футах от него, в его собственной постели. Он давно ворочался с боку на бок и никак не мог отвлечься от навязчивых мыслей. А когда наконец забылся тревожным сном… О черт, ему снились ее чудесные волосы, огромные голубые глаза, длинные стройные ноги и соблазнительные груди. Ее образ снова и снова представал перед ним — и просто сводил с ума. Даже сейчас, когда Стивен вспоминал об этом; его бросало в дрожь и он начинал думать о том… о чем думать не следовало.

Резко поднявшись на ноги, Стивен взял в руки ружье.

— Я пойду за водой. Заодно искупаюсь. Вернусь позже.

Иден тут же вскочила со своего места — ее охватила безотчетная паника.

— О, я пойду с тобой! Я помогу… помогу нести воду, ладно? Я не хочу оставаться здесь одна. Ведь рядом не будет никого, кто сможет помочь мне в случае… Ведь может что-нибудь случиться, верно?

— Да что может случиться? Вряд ли крусообы знают, что ты здесь. К тому же они появляются тут крайне редко. Я у них что-то вроде местной легенды. Так что не беспокойся.

Она взглянула на него с любопытством.

— И ты хочешь сказать, что они считаюттебя сумасшедшим?

— Спасибо, что напомнила. Тот факт, что Балам у меня в друзьях, тоже добавил колорита во всю эту историю. Да я особо и не возражаю. По крайней мере это помогает, когда нужно уладить дела с некоторыми из индейцев.

— Потому что Балам — дикий зверь? Я думала, что даже примитивные племена могут понять, что и хищника можно приручить.

— Так и есть. — Стивен провел ладонью по волосам. — Видишь ли, «балам» на языке майя значит «ягуар». А ягуар у них всегда считался священным животным. Поэтому индейцы, с тех пор как увидели меня с ним, считают мой лагерь неприкосновенным. Если ты останешься здесь, тебе нечего бояться. Я даже могу оставить тебе свое ружье.

Глаза Иден расширись так, что стали похожи на два голубых озера. Шагнув к Стивену, она пробормотала:

— Пожалуйста, возьми меня с собой. Я не буду мешать, поверь. Я не стану болтать и надоедать тебе. Не стану шуметь и… Я просто не хочу оставаться здесь одна.

— О Боже, — проворчал Стивен.

Ну как он мог объяснить этой женщине, что хочет уйти не из лагеря, а от нее? Прямо сказать ей об этом он просто не мог. Ведь тогда она поймет, что имеет над ним определенную власть. Или же подумает, что он действительно не в своем уме.

Стив пожал плечами:

— Что ж, пойдем. Возьми два полотенца. Они в хижине, в корзине. Если ты, конечно, умеешь плавать.

— Плавать я не умею. А у тебя есть мыло? Мне не помешало бы помыться и постирать кое-что.

Стивен кивнул и в раздражении проговорил:

— Да-да, мыло есть. Оно тоже в хижине. Поторопись. И старайся не отставать, иначе я оставлю тебя под ближайшей пальмой.

Иден одарила его лучезарной улыбкой, и Стив невольно вздохнул — было очевидно, что его ждали нелегкие испытания.

Глава 3

Листопад был таким сильным, что на расстоянии вытянутой руки уже ничего не было видно, под ногами же валялись кучи опавших листьев. Но это, казалось, нисколько не мешало Стиву ориентироваться — он безошибочно находил тропу. На плече он нес ружье, а в другой руке держал мачете, которым расчищал путь, нещадно вырубая слишком низко свисавшие лианы и большие листья. Иден почти не удавалось разглядеть под ногами тропу, и она поражалась, что ее спутник делает это с такой легкостью.

Лишь несколько солнечных лучей, пробившихся сквозь плотный полог из ветвей и листьев, прорезали влажный знойный воздух. Было очень жарко. Ни единое дуновение ветра не нарушало покой опавших листьев. Иден обливалась потом, и влажная одежда неприятно липла к телу. Опавшие листья и сучья распространяли повсюду едкий запах гниения.

Внезапно Иден заметила прямо перед собой низко свисавшую ветку. Она резко наклонила голову — и как раз вовремя, потому что кора и листья этого растения были сплошь покрыты острыми шипами. Иден вопросительно взглянула на Стивена, но тот, казалось, не заметил ее — они по-прежнему шли молча.

Однако молчание спутника не очень-то огорчало Иден — ведь теперь, наконец-то почувствовав себя в относительной безопасности, она могла как следует присмотреться к окружавшим ее ландшафтам. Впрочем, она еще до этого успела понять, что влажный тропический лес не такое уж малообитаемое место. И действительно, здесь повсюду кипела жизнь. Повсюду слышались голоса птиц, и то тут, то там мелькало яркое птичье оперение. Красные попугаи ара со своими великолепными алыми, синими и золотыми перьями порхали с ветки на ветку и пронзительно кричали, словно осуждая непрошеных гостей. Токо же, туканы и танагры весело пели и кричали — словно приветствовали людей. Громкий гомон на самом верху деревьев свидетельствовал о том, что за ними наблюдают еще и обезьяны. Правда, Иден так и не удалось заметить ни одной.

То, что казалось ей ужасным, когда она бродила по сельве одна, сейчас вызывало восхищение, и Иден невольно вспомнила, какой взволнованной и возбужденной она была, когда их экспедиция только приехала в Кинтана-Роо. Колин немного удивлялся, поглядывая на жену, и даже упрек-пул за то, что Иден тратила столь драгоценную бумагу, рисуя птиц и зверей, — она ведь приехала на Юкатан совсем с другой целью. Но Иден вовсе не считала свои наброски расточительством. Ей казалось, что рисовать этих экзотических животных так же увлекательно, как и изображать те каменные барельефы, которые они нашли. Увы, Колин никогда не понимал ее любви к живой природе. Однажды он ясно дал понять, что живые существа для него ничего не значат — его интересовали только предметы старины. Это признание мужа ошеломило Иден, так как в то время она считала, что Колин — само воплощение добродетели. Его страсть к различным редкостям и древностям зачаровывала ее, но в конце концов Иден начала подозревать, что муж интересовался лишь деньгами, которые мог получить за все эти безделушки. Однако к тому времени было уже поздно разрывать отношения с мужем. За восемь лет брака Иден научилась закрывать глаза на многие недостатки Колина. Временами ей казалось, что ее собственное «я» как бы стирается, когда она молча терпит его выходки. Однако она не начала спорить с мужем — возможно, боялась взглянуть правде и лицо.

Но теперь все это уже не имело значения. Колин был мертв, а она — совсем одна. Боже, она ведь вовсе не одна! Она бродит по джунглям с совершенно незнакомым мужчиной! И только от него может ждать помощи. Однако поведение этого странного человека с золотистыми глазами дикой кошки не очень-то обнадеживало. Ее постоянно преследовало ощущение, что Стивен будет рад избавиться от нее при первой же возможности.

Иден в очередной раз посмотрела на своего спутника. Он шел немного впереди и с легкостью орудовал своим мачете, прорубая путь сквозь сельву. Отбрасываемые его сильной рукой ветки мелькали то слева, то справа. Когда же Стив поднимал мачете, рубашка туго натягивалась на буграх его бицепсов.

Что ж, по крайней мере на этот раз он надел и рубаху и штаны. Его нынешний вид нервировал Иден гораздо меньше. Тут ее спутник вдруг повернул голову и бросил через плечо:

— Будь осторожна. Большинство змей уползут, почувствовав опасность, но кайсака более агрессивна.

Иден тут же опустила глаза и стала внимательно смотреть себе под ноги.

— А что это за змея?

— Кайсака — самая ядовитая из змей, но она совсем крошечная. И поведение ее непредсказуемо. Она может в любой момент броситься прямо на тебя, а может затаиться и пережидать.

Иден вдруг с дрожью в голосе проговорила:

— А ты… уже видишь ее?

Стивен остановился и внимательно посмотрел на свою спутницу:

— Нет, не вижу. А что?

— Но ты же сказал…

— Ах это… Нет-нет, я видел одну змею, но то была не кайсака. А ты, оказывается, ужасно нервная. И как тебе удалось выжить здесь?

— Я дрожала от страха при каждом шорохе, — выпалила Иден. — Да, дрожала от страха. Однако я понимала, что оставаться на месте, надеясь, что кто-нибудь придет и спасет меня, — бессмысленно.

— Да, ты права, — пробормотал Стив. Он снова зашагал по тропе. — Просто чудо, что ты набрела на мой лагерь. Стоило тебе отклониться на несколько футов влево или вправо, и ты попросту прошла бы мимо.

— Я знаю. — Иден судорожно сглотнула. — Как ни странно, я даже не видела твоего костра, пока не споткнулась о торчавший из земли корень, и не скатилась вниз.

— Да, здесь множество таких корней. Плодородной почвы слишком мало, чтобы они шли в глубь земли, поэтому они и стелются по поверхности. Тут гораздо больше шансов оступиться и напороться на какие-нибудь шипы, чем быть ужаленным змеей. Поэтому я сейчас и надел длинные штаны. — Стив снова принялся размахивать своим мачете. — Видишь? Дорогу приходится прокладывать буквально через день. Здесь так жарко и сыро, что все вокруг быстро зарастает.

Иден ничего не ответила. Она думала о том, что сказал Ричард, когда они собирались очистить каменные руины от буйной растительности.

«Такое чувство, будто за ночь здесь вырастают новые заросли, — жаловался Ричард. — Но огорчаться не следует. Имейте в виду, что мы, возможно, первые живые существа, которым удастся взглянуть на эти храмы после того, как их оставили те, кто воздвиг их вечность назад».

Бедный Ричард… Он так и не увидел храм целиком. Ему удалось рассмотреть лишь маленькую его часть. Один из индейских проводников принес покрытый многовековой коркой грязи обломок статуи; когда же удалось его очистить, оказалось, что он из нефрита и золота. Возбуждение рослое каждой минутой. Иден прекрасно помнила, как ликовал Колин. Он был абсолютно уверен в том, что очень скоро все они станут сказочно богатыми. И это замечание мужа задело Иден. Ведь археологи по призванию редко становились богатыми людьми. Финансировали экспедиции в основном частные заказчики или же музеи, однако денег все равно не хватало. Как бы то ни было, настоящие археологи стремились лишь к одному: найти что-нибудь ценное и возвратить эту ценность людям.

— Осторожнее, — снова предупредил Стив, по-прежнему размахивая своим мачете.

Иден едва успела переступить через толстый — с человеческую ногу — корень, преграждавший ей путь. Если на такой напороться безлунной ночью, беды не миновать. Она подняла глаза на Стива и пробормотала:

— Спасибо за предупреждение. Мне никогда не удается вовремя заметить такие корни. А когда я их вижу, становится уже слишком поздно.

— Да, я заметил. А ты не пробовала смотреть под ноги?

— Это что, намек? Хочешь сказать, что я не смотрю, куда иду?

— До сих пор помню, как ты скатилась с холма прямо мне под ноги.

Иден немного помолчала, потом вдруг выпалила:

— Тогда я думала лишь о том, чтобы не сломать шею! Мне просто не приходило в голову, что надо смотреть под ноги!

Стивен рассмеялся в ответ и проговорил:

— Оказывается, тебя очень легко вывести из себя. Держу пари, что в шумной компании ты всегда в центре внимания.

Иден фыркнула и проворчала:

— А ты всегда такой… грубиян?

— Да, всегда. Грубить — мое призвание.

— Охотно верю. Полагаю, что ты…

— Осторожно!

Иден чуть не наступила на змею, медленно переползавшую тропу. Когда пресмыкающееся скользнуло под торчавший из земли корень и исчезло из виду, Иден вздохнула с облегчением.

— Она не ядовитая, — заметил Стив, даже не обернувшись. А сейчас мы увидим воронку.

Проходя под низко свисавшей веткой, Иден пробормотала:

— Что ты сказал? Воронку?..

— Да, воронку. Карстовую воронку. — Стивен усмехнулся. — Похоже, ты не знаешь, что это такое? Скажи, в каком журнале ваша экспедиция собиралась печатать свои публикации? Рискну предположить, что в торговом каталоге.

— Если ты хочешь сказать, что Американская археологическая ассоциация действует непрофессионально, то ты ошибаешься. Именно ей музеи обязаны самыми ценными своими экспонатами. Некоторые из них даже становятся предметом изучения.

Стивен снова усмехнулся:

— Представляю, как все это происходит. Большинство таких находок благополучно оседает в домах богатых коллекционеров или же распродается с аукциона по самым высоким ценам. Мне прекрасно известно, как обделываются такие дела. И могу тебе сказать только одно: если ты настолько глупа, что веришь всему, что говорила сегодня утром, значит, ты и впрямь заслужила свои неприятности.

В этот момент Стив слишком рано отпустил ветку, которую придерживал, и Иден, шедшая следом за ним, едва успела пригнуться. Однако листья все же задели ее волосы, и за ворот ей посыпались какие-то жуки. Иден выронила сверток с бельем и отчаянно завизжала.

Прекрасно понимая, как нелепо выглядит, Иден все же не могла удержаться — запустив руку за ворот рубашки, она пыталась избавиться от цепких насекомых, однако у нее ничего не получалось.

Стивен какое-то время молча наблюдал за своей спутницей, а потом шагнул к ней и ухватился за ее воротник. Не обращая внимания на протесты женщины, он стянул с нее рубаху и несколько раз встряхнул. Затем тщательно осмотрел рубашку и вернул Иден.