Завтрак в постели

Девушка стала какой-то безжизненной. Она механически готовила обеды – не менее вкусные, чем раньше, – но делала это без обычного удовольствия.

После сцены в гостиной прошла неделя. Как-то раз после обеда Слоун заученными движениями наводила порядок в кухне. Все постояльцы уже ушли наверх, и она вздрогнула, услыхав позади себя непонятный шорох.

В дверях стоял Картер.

– Я не хотел пугать тебя, – промолвил он.

– Я… я думала, ты наверху…

Молодой человек снял спортивную куртку, которую обычно надевал к обеду, его наполовину застегнутая рубашка не была заправлена в брюки.

– Я там и был, – принялся объяснять он. – Но у меня очень болит голова, и нечего принять от головной боли. Может, у тебя есть аспирин? Или еще что-нибудь?

– Да-да, конечно. – Слоун стало даже противно от того, как изменился ее голос, как прервалось дыхание. Ну почему она не может дать ему аспирин и при этом не чувствовать, как дрожат коленки?! – У меня в ванной.

Хозяйка мгновенно сбегала наверх и вернулась с целой коробкой разных болеутоляющих препаратов.

– Судя по всему, у тебя частенько болит голова, – усмехнулся Картер, приподнимая брови.

– Но я просто не знала, что ты предпочтешь. Некоторые лекарства раздражают желудок. – Господи, да она же говорит, как эти навязчивые рекламные агенты!

– Кажется, вот это подойдет. – Мэдисон выбрал флакончик с обычным аспирином и вытряхнул две таблетки на ладонь. – Дашь воды?

Она бросилась в свой кабинет и вынесла оттуда стакан, каково ее гости никогда не видели, – с изображением Багз-Банни и Микки-Мауса., Картер недоуменно взглянул на него, и его брови опять удивленно поползли вверх. Руки Слоун слегка дрожали, когда она наливала в стакан воду. Затем молодой человек бросил туда две таблетки и сделал большой глоток.

– Спасибо, – сказал он, ставя стакан на стол.

– Надеюсь, это тебе поможет.

– Уже так поздно. Почему ты не спишь?

– Я делала желе. И потом, надо было кое-что порезать…

– О! А теперь все готово?

– Да. Я как раз прибирала в кухне.

– Это надо поставить туда? – спросил Картер, указывая кивком головы на две большие миски и на высокую полку буфета.

– Да.

Она потянулась было за мисками, но Мэдисон опередил ее.

– Ты надорвешь себе спину, – заявил Картер, с легкостью доставая до высокой полки. – Тебе нужна стремянка или что-то в этом роде.

– Да, наверное.

– Слоун! – Мэдисон повернулся к девушке, и в одно мгновение все показное равнодушие и холодная маска вежливости исчезли с его лица. Он взял ее за плечи. – Слоун, – повторил он, жадно вглядываясь ей в глаза, – кажется, у нас возникла серьезная проблема.

– Серьезная проблема? – неестественно высоким голосом повторила хозяйка.

– Да.

– Тебе не нравится комната? Или ты беспокоишься, что заболел? Или…

– Ты что, не знаешь, в чем наша проблема? – Его низкий, бархатный голос проникал в самую душу.

Глаза девушки наполнились слезами, губы задрожали. Она покачала головой и прошептала:

– Нет.

– Да нет, отлично знаешь. – И он припал к ее губам.

Глава 4

Слоун слегка отпрянула назад, но Картер обхватил ее руками и сжал в своих объятиях. Девушка лишь удивленно вскрикнула, когда его губы впились в ее рот. Они задыхались от страсти, безумное желание обладать друг другом сжигало их тела.

Слоун ухватилась за его руки, чтобы удержаться на ногах. Мэдисон поглаживал ее спину, и она чувствовала, как напряглись его мускулы. Ее охватила такая сладкая истома, что она застонала.

– Слоун, – прошептал он, прижимаясь лицом к впадинке на ее плече.

В его объятиях Слоун было тепло и уютно – словно в подбитом мехом плаще. Кажется, они стояли так, обнявшись, целую вечность, и их сердца бились в едином ритме, страсть все возрастала.

Затем он приподнял голову и вновь поймал ее губы. Желание кипело в Картере. Вот он на мгновение замер, а потом его язык проник в ее рот. Из груди Мэдисона вырвался звериный стон, их языки переплетались, они с жадностью пили нектар губ друг друга.

И тут Слоун потеряла счет времени, забыла, где она находится, перестала осознавать границу между добром и злом. Она хотела этого! Как только она увидела. Картера в дверях, то поняла, что безумно хочет ощутить сладость его губ, силу рук молодого человека, которые жадно и настойчиво ласкали ее хрупкое тело, осознала, что хочет безраздельно принадлежать ему.

Больше она была не в силах противиться бурлящей в ней страсти. Да, это было и невозможно, и неизбежно. Казалось, ее тело стало иным, оно напрягалось и пело от каждого его прикосновения.

Судорожный стон сорвался с ее губ, когда Картер обеими руками схватил ее за бедра и стал тереться своей плотью о ее живот. Слоун млела, таяла в его жарких объятиях…

– Ах, Картер, Картер! – прошептала она, запустив пальцы в шевелюру молодого человека. У нее было ощущение, что в ее голове стоит мелодичный перезвон тысяч нежных колокольчиков, сердце девушки заходилось в неистовом стуке. Это была любовь. Да, любовь! Она любила его, и его жаркие поцелуи говорили, что и Мэдисон испытывает то же чувство.

– Не могу в это поверить, – застонала Слоун.

– Знаю, любимая, знаю! Господи, как это чудесно! Я так и знал, что с тобой все будет необыкновенно!

Картер расстегнул пуговицы на ее блузке. Бежевый бюстгальтер из тонкой блестящей ткани облегал ее грудь, как вторая кожа, сквозь которую просвечивали розовые выпуклые соски. Картер стал нежно поглаживать их пальцами.

– Пожалуйста, – теперь уже молила его Слоун, – трогай меня, ласкай меня!

– Как ты прекрасна!

Взяв груди Слоун в ладони, он слегка приподнял их, а затем стал покусывать и целовать их сквозь нежную ткань; Его разгоряченное дыхание обжигало кожу девушки. Когда Картер вновь нежно прикусил ее грудь, она инстинктивно выгнулась, рванула пуговицы на его рубашке и стала жадно шарить руками по его волосатой груди. Их неистовые стоны сливались в единую песнь любви. Картер водил губами по ее нежной коже, с упоением вдыхая аромат тела, а потом взял руку девушки и прижал к своему возбужденному естеству.

– Как я хочу тебя, Слоун! Как хочу войти в тебя! – шептал он.

– Господи, я тоже хочу тебя, – промолвила она.

Их губы слились в новом страстном поцелуе, и Картер уже собрался было перейти к новым, более смелым ласкам, как вдруг, неожиданно для себя самого он схватил ее лицо обеими руками и проговорил:

– Черт! Прости меня, любимая, за то, что я так поступаю, но я просто не могу сделать этого.

Девушка прижала пальцы к губам, едва не закричав от унижения. Вырвавшись из объятий Мэдисона, не желавшего сразу отпустить ее, она воскликнула:

– Не смей больше до меня дотрагиваться! Оставь меня!

– Слоун, но я… – оторопел молодой человек.

– Не стоит ничего объяснять. Если бы ты не остановился, это сделала бы я, – дрожащим голосом промолвила Слоун, пытаясь застегнуть непослушные пуговицы на блузке. – Ты совершенно прав. Мы не можем сделать это. Даже не знаю, что со мной случилось. Я… – Ее голос сорвался, и девушка прижала пальцы к вискам – ей казалось, что голова ее вот-вот расколется от кипящей в сосудах крови. – Ты… Алисия… Я не должна была целоваться с тобой…

– Черт, о чем это ты говоришь? – недоуменно спросил он. – Я остановился вовсе не из-за Алисии.

Слоун уставилась на него непонимающим взглядом.

– Я не мог пройти через это из-за моей фантазии, из-за моего искаженного воображения.

– Что-о?! Из-за какой фантазии?

– Черт! – Бросившись на стул. Картер закрыл лицо ладонями. Некоторое время он сидел не двигаясь, и Слоун, также остолбенев, следила за ним. Ей хотелось и вовсе окаменеть на этом месте, хотелось забыть о необходимости принимать решения и вообще мыслить… Хотелось умереть….

Но вот он поднял голову и устало произнес:

– Присядь, Слоун, давай поговорим.

– Нет. Я не…

– Не спорь со мной! – рявкнул он. – Сядь и выслушай меня! – Помолчав, молодой человек добавил:

– Пожалуйста.

Взяв стул, девушка села с противоположной стороны от Мэдисона с таким видом, словно ее ожидало судилище за развратное поведение.

– На следующее утро после моего приезда сюда я мечтал у себя в комнате, – начал он. – Звучит это нелепо, но, как писатель, я очень много мечтаю и живо представляю себе все, что происходит с моими героями. В общем, так или иначе, но тогда я вообразил серя главным героем романа, и перед моим внутренним взором прошла недавняя сцена.

Судорожно сглотнув, Слоун смотрела на свои сплетенные побелевшие и холодные пальцы.

Мэдисон робко улыбнулся:

– Это была чудесная мечта, но я не мог воплотить ее в реальную жизнь. Я не хочу заниматься с тобой любовью второпях и украдкой. Хочу, чтобы мы были обнажены и долго ласкали друг друга. Любовь не должна унижаться.

– Нет, Картер, – покачала головой Слоун. – Не говори так. Это не должно произойти.

– Слоун, я что, не прав? – спросил он дрогнувшим голосом. – Ты не любишь меня?

Девушка подняла голову, и Картер увидел, что глаза ее полны слез. Вот две из них покатились по ее щекам, и она закивала – сначала нерешительно, а затем все сильнее.

– Да… Да! Да!

Мэдисон испытал невероятное облегчение. Взяв девушку за руку, он долго и внимательно глядел на нее.

– Знаешь, каждый раз проходя мимо тебя, я чувствовал себя каким-то сексуальным маньяком. Мне так и мнилось, что я зажимаю тебя в углах, бросаю на кровать, раздеваю… но я и думать не смел, спускаясь вниз, что произойдет что-то подобное. Я правда не собирался подлавливать тебя в кухне и заниматься с тобой любовью на тумбочке, поверь мне, ради Бога.

– Ты же не заставлял меня… Он улыбнулся, глядя на лицо Слоун, на ее разметавшиеся волосы.

– Я мужчина, Слоун. Конечно, я был вне себя – то же самое было бы-с любым мужчиной на моем месте. Но, признаюсь, я всегда вел себя с женщинами не очень-то хорошо. Я брал их быстро и… бессердечно – лишь для того, чтобы получить удовольствие. Почти всегда мне было наплевать, увижу ли я их вновь. – Картер крепко сжал ее руку. – Но на этот раз все по-другому. Это не просто страсть, поверь мне. Не хочу, чтобы ты подумала, что я просто решил развлечься с тобой, раз уж оказался под твоей крышей, – как будто твое тело входит в оплату номера.

Покраснев, Слоун отвернулась:

– Я так и не думала. Но как ты узнал, что я не из тех хозяек, которые позволяют себе развлекаться с постояльцами?

Молодой человек нежно улыбнулся:

– Потому что ты такая, как ты есть, – это чудо, большая редкость. Потому что ты краснеешь, когда я говорю что-нибудь… двусмысленное, Они рассмеялись так, как могут смеяться только очень близкие люди.

– Господи, как же я измучился за последнюю неделю! – промолвил Мэдисон. – Черт, я годами писал о том, о чем не имею ни малейшего представления! И что хуже всего – я этого не знал!

Встав из-за стола, молодой человек подошел к окну, он смотрел на дождь, барабанящий по подоконнику.

– В каждой моей книге непременно завязывается любовная интрига, иногда это бывает любовный треугольник. Но отношения влюбленных всегда романтичны. Я убедил себя и пытался убедить читателей, что мой герой всегда любил одну девушку. Но вдруг я понял, что пишу о любви, не зная, что это такое. – Он повернулся к Слоун. – Вот теперь, повстречав тебя, я знаю, что чувствует мужчина, влюбленный в женщину. Я стал… беспомощным… И хочу выразить это ощущение в своей книге. Грегори в самом деле любит эту девушку, и ему не пережить, если придется…

–..оставить ее, – договорила за Картера Слоун.

– Я и думать об этом не хочу, – сердито молвил Мэдисон. Слоун встала:

– Но мы должны об этом думать. Ты помолвлен с моей лучшей подругой – единственным человеком на свете, который обо мне заботился. Мы с ней любим друг друга, как настоящие друзья. Сегодня я чуть не предала дружбу, но больше рисковать не стану. Она – мой друг.

– Черт побери, но она и мне друг! – закричал Картер, но когда девушка выразительно указала взглядом на потолок, молодой человек произнес драматическим шепотом:

– Она мне друг, Слоун. Я люблю ее как друга.

Девушка заткнула уши:

– Нет, Картер! Нет! Не говори мне этого! Подойдя к Слоун, Мэдисон развел ее руки в стороны:

– Нет, ты должна услышать это. Алисия – чудесная женщина, правда, немного легкомысленная и безответственная, но она очаровательна. Она была женой Джима, и мой лучший друг был с ней счастлив. Поэтому я и любил ее.

Я попросил Алисию стать моей женой, потому что это было удобно нам обоим, Слоун. И ей, и мальчикам нужен человек, который сможет о них позаботиться. Я считал, что это моя обязанность, мой долг перед Джимом. А мне пора было обзаводиться семьей и детьми – пришло время. Вот поэтому-то я и попросил ее выйти за меня замуж. Но я знаю, что она по-прежнему любит Джима, и не питаю никаких романтических иллюзий.

Слоун вырвалась из его рук и отвернулась.

– Но ты… ты будешь спать с ней, когда вы поженитесь.

Сердце Слоун разрывалось. Прошло некоторое время, прежде чем Картер ответил.

– Я бы хотел иметь хотя бы одного собственного ребенка, – тихо промолвил он. – И уж если я женюсь, то буду заниматься с женой любовью каждую ночь.

Слоун зажмурила глаза, сожалея о том, что не может вот так же заткнуть и уши.

– Да, конечно, – прошептала она. – С моей стороны было глупо спрашивать об этом.

– Но, может, моей женой станет вовсе не Алисия.

Девушка резко повернулась к нему:

– Разумеется, она, и только она будет твоей женой.

– Не обязательно, – упрямо возразил Картер.

– Обязательно, – стояла на своем Слоун.

– Как ты можешь так говорить после того, что между нами было, Слоун? Неужели ты считаешь, что я теперь смогу жениться на Алисии?

– Нет, ты лучше скажи, как ты можешь считать по-другому? – взорвалась девушка. – Картер, она доверяет мне и только поэтому послала тебя в «Фэйрчайлд-Хаус»! В мой пансионат!

– Большая глупость с ее стороны, – заметил молодой человек.

– Вовсе не глупость. Алисия верила в то, что может на меня положиться. Мы еще ни разу не предавали нашей дружбы. Подумай, что, если бы все было наоборот? Умерла бы Алисия, а я должна была бы выйти замуж за Джима? Ты бы смог увести меня от него?

Мэдисон расширил словарный запас Слоун непечатным выражением.

– Это не одно и то же, – добавил он.

– Нет, абсолютно то же самое. И тебе это известно. Разве ты не понимаешь. Картер? Просто вся беда в том, что мы оказались под одной крышей. Да еще позволили нашему воображению выйти за рамки… дозволенного. А у тебя вообще романтическая натура – ты же писатель. Вот ты и забылся на мгновение, представив, что все происходит в романе, а не в жизни. А я… я много лет живу одна и… даже не знаю, как это со мной произошло. Но как только ты вернешься к Алисии и мальчикам…

– Слоун, это все чушь. Теперь нечестна ты. Или ты не считаешь меня достаточно самостоятельным мужчиной, который знает, чего хочет? Да я мог бы встретить тебя в магазине, в лифте. Где угодно! Я бы сразу узнал тебя, точно так же, как узнал ночью, когда ты отворила мне дверь.

– Алисия будет отличной женой, – с отчаянием в голосе промолвила Слоун, заламывая руки. Девушка говорила правильные, хорошие слова, но от этого ей не становилось легче. Она бы с радостью не слушала всю эту чушь.

– Я в этом не сомневаюсь, но будет ли она хорошей женой мне, вот в чем вопрос. Она, например, не считается с тем, что во время работы мне нужно уединение. Будь она здесь, она бы каждые десять минут стучалась ко мне…

– Прекрати!

– Нет. Послушай меня! – Схватив Слоун за плечи, Картер слегка встряхнул ее. – А я? Я подойду ей?! Да я страдаю той же болезнью, что и все писатели, Слоун! Мне нужно говорить. Беседовать с кем-то. Постоянно. И мне необходим слушатель. Хороший слушатель, настоящий. Как ты. Помнишь, когда я приехал, ты просто сидела за столом и слушала. Один лишь я владел твоим вниманием. И ты молчала, не пытаясь вставить ни слова о том, что с тобой произошло за день. И ты не скакала вокруг меня, как ванька-встанька!

– Черт тебя возьми, Картер! – Вырвавшись, Слоун отскочила от молодого человека в сторону. – Да как ты смеешь стоять тут и критиковать женщину, на которой собираешься жениться? И кому ты все это рассказываешь?! Мне! Так обычно поступают мужчины, подцепившие проститутку в баре, – выкладывают ей все о своей жене или невесте! «Моя жена меня не понимает!» Неужели ты, с твоим умом, не смог придумать ничего оригинальнее?! Не желаю больше слушать тебя! У меня такое ощущение, словно я вляпалась в грязь! Если у вас с Алисией есть какие-то проблемы, решайте их вдвоем! Знать о них не хочу! И не впутывай меня в ваши дела!

– Я не могу не впутывать тебя в них, Слоун, раз уж ты имеешь к нам обоим отношение! – Мэдисон опять схватил ее за плечи и, несмотря на ее сопротивление, больше не отпускал. – Да, ты впутана в это дело по самую твою хорошенькую макушку! – И поцеловал ее. Одной рукой Картер крепко держал Слоун за подбородок, а другой прижимал ее бедра к своей плоти, чтобы она почувствовала силу его желания.

Девушка призывала себе на помощь весь свой разум, взывала мысленно ко всем своим этическим принципам – все для того, чтобы найти в себе силы противиться зову страсти. Но это было бесполезно, слишком долго она спала.

И когда что-то новое пробудило ее тело, Слоун была не в состоянии удержать его. А Картер, слегка ослабив хватку, снова скользнул рукой к ее груди и принялся нежно ласкать ее.

– Если кому и суждено родить мне ребенка, то я хочу, чтобы этой женщиной стала ты, Слоун. Хочу, чтобы мой ребенок сосал твою сладкую, прекрасную грудь.

Нарисованная Мэдисоном картина словно была выхвачена из фантазий Слоун. Любящий мужчина… Малыш – плод взаимной любви… Чувство, что они принадлежат друг другу… Ценят друг друга… И любят…

Но девушка знала, что это все мечты. Такого никогда не будет. Его ласки и поцелуи лишь дразнили ее, показывали то, чего она никогда не будет иметь. Полюбить Картера Мэдисона было настоящим мазохизмом, и от одной мысли об этом сердце девушки начинало бешено колотиться. Вскоре он опомнится и вернется к Алисии, а она останется здесь наедине со своими душевными ранами. И она не была уверена, что хоть когда-нибудь сможет их залечить.

Поцелуй унес Картера так далеко, что он удивленно заморгал, когда Слоун удалось оттолкнуть его.

– Не говори мне таких вещей! – Ее лицо снова превратилось в неподвижную, ледяную маску. – И не подходи больше ко мне, иначе я буду вынуждена выгнать тебя отсюда.

Затуманенные страстью глаза Картера вмиг прояснились.

– Черт возьми, Слоун… – яростно начал он.

– Ты слышал меня? – перебила его девушка. – Ты собираешься жениться на другой. Будь добр не забывать об этом.

Мэдисон опять грубо выругался.

– Я знаю, что с тобой! – презрительно кривя губы, продолжал он. – Ты заперлась в этом доме и прячешь себя от окружающего мира, потому что боишься. Боишься повернуться к нему!

– Боюсь?! – гневно переспросила Слоун, оскорбленная даже не грубым тоном Мэдисона, а его умением читать у нее в душе, находить самые ранимые места, которые она тщательно прятала.

– Да, боишься! Ты всю жизнь провела как в гробнице. Судя по тому, что я узнал о тебе от Алисии да и от тебя самой, твои родители не обращали на тебя внимания. А после них ты связалась с этим козлом, который надул тебя!

– Заткнись! Ты ничего об этом не знаешь!

– Нет, знаю, черт возьми! Это только тебе кажется, что ты так хорошо все скрываешь, а на самом-то деле все яснее ясного! Ты же прозрачна как стекло! Но что, если твои родители были не правы?! Если этот твой придурок не смог оценить тебя?! Это что, причина отгораживаться от людей и замыкаться в себе до конца своих дней?! – орал Мэдисон.

– Иди к черту! – вырвалась наконец-то девушка.

Не ожидая такого поворота, Картер бросился за ней, и ему удалось схватить ее прежде, чем она скрылась в своей комнате.

– Ты обрекла себя на затворничество, потому что вбила себе в голову, что большего не заслуживаешь. Но послушай, Слоун, ни один из нас не получает того, что заслуживает, иначе люди просто не рождались бы. Жизнь – это жизнь, и наши достоинства и недостатки тут ни при чем, а если бы было так, то все были бы или ангелами, или дьяволами…

– Пусти меня, – снова попыталась вырваться Слоун.

– Ты бросила себя на алтарь самоотречения и боишься, что кто-нибудь, в особенности мужчина, дотронется до тебя. Но божеству мученичества, которому ты себя посвятила, может не понравиться жертва из любви и счастья. Оно, к твоему сведению, ревниво!

Мэдисон был так близок к правде, что Слоун отпрянула назад, оскалившись, как дикое животное. Отбросив назад свои волосы, она недобро глянула на Картера:

– Зато ты, Картер, моя прямая противоположность. Ты обещал посвятить свою жизнь женщине и двум детям, которые очень в тебе нуждаются. Обещал им поддержку и не моргнув глазом плюешь на свое обещание, словно никогда и не давал его! Но оно существует, оно держит тебя, как бы ты ни старался это забыть, и очень скоро ты об этом вспомнишь! Перед тобой всплывет образ Джима, и ты тут же припомнишь о своем долге чести! И тогда вернешься к Алисии и ее детям и отдашь им всю ту любовь, которую предлагал мне! Нет, спасибо! Твои чувства очень скоро успокоятся, а я не хочу играть с тобой в эту игру. – Тело Слоун напряглось, и она судорожно вздохнула:

– Думаю, тебе лучше уехать отсюда.

Картер рассвирепел, его глаза горели от гнева. Широко разведя руки в стороны, он отпустил Слоун, как будто удерживать ее дольше было выше его сил. Едва шевеля губами, он прошептал:

– Ваша кровать останется святыней, мисс Фэйрчайлд, но вам не удастся выставить меня отсюда.

…Мэдисон с силой толкнул дверь и выбежал, только тогда Слоун поняла, в каком была состоянии. Пробравшись в свою комнату, она свернулась калачиком на кровати, зарывшись лицом в подушку.

Все его обвинения достигли цели: девушка чувствовала себя ужасно. Картер попал куда хотел – в ее душу, туда, где болело больше всего.

Но почему Мэдисон не понимал?! «Я вынуждена защищаться! – думала девушка. – Любовь больше никогда не ранит меня!»

Но истина была в том, что она вновь полюбила и вновь любовь причиняла ей страдания. Что бы там она ни говорила Картеру, она до боли, до исступления любила его.

Когда Джейсон оставил ее, она не была готова к страданиям. Во время романа с ним у Слоун еще не было никакого опыта. Но на этот раз ничто не может оправдать ее наивности. Если только она направится по пути, который указывает сердце, горя не миновать. У этой дороги нет конца, это тупик. Поэтому надо повернуть назад, и как можно раньше.

Но он же останется в ее доме. Как справиться с этим? Впрочем, если Картер станет целыми днями работать в своей комнате, они будут встречаться только вечерами, за обедом. А носить подносы к нему в номер она больше не будет. Не спустится к завтраку – вообще его не получит. Так что, может быть, ей удастся пережить несколько следующих недель. Может быть.

К тому же они ведь будут не одни. В доме много посторонних людей – ее постояльцев.

На следующее утро все газеты были полны сообщений о дожде небывалой силы, обрушившемся на район залива, и о последствиях этого бедствия.

Однако Слоун не обращала особого внимания на сообщения о разгулявшейся стихии. Ее голова была занята другим. Картером. Поэтому девушка очень удивилась, услышав, что город того и гляди зальет грязевыми потоками с гор и можно ждать наводнения. Телевизионные прогнозы погоды обещали настоящие катаклизмы в ближайшие несколько дней.

– Может быть, нам стоит, не задерживаясь, отправиться домой? – заявила за обедом дама из Айовы.

– Да не-е-е, – протянул ее муж. – Мы ведь собирались путешествовать несколько месяцев. Не позволишь же ты, чтобы какой-то дождичек изменил все наши планы.

Женщина встревоженно взглянула на своих знакомых.

– А вы что скажете по этому поводу? – поинтересовалась она.

– Остаемся, – лаконично промолвил муж ее приятельницы, подцепив вилкой кусок жаркого с общего блюда, которое принесла Слоун.

– И я так считаю, – поддержала его жена. – К тому же, Дороти, – с улыбкой промолвила она, – в магазинах никогда не бывает дождей.

Мужчины расхохотались, а Слоун с облегчением вздохнула. Ведь, кроме этих двух пар, в доме была еще только пожилая чета, которая должна уехать через два дня. Девушка старалась не смотреть на Мэдисона, хотя всем существом чувствовала, что на его лице играет сардоническая ухмылка.

– А о том, чтобы я уехал, и речи быть не может, – заявил он, отпив глоток бургундского. – У меня еще столько работы. Мисс Фэйрчайлд, положите, пожалуйста, мне еще картошки, – попросил он с подчеркнутой вежливостью. Фальшивой, разумеется.

– О чем речь, мистер Мэдисон. Конечно, – в тон ему ответила хозяйка, испытывая невероятное желание перевернуть тарелку ему на колени.

…Она с тревогой наблюдала за быстро портящейся погодой. Мост «Золотые Ворота» был закрыт для транспорта из-за усиливающегося ветра и проливного дождя.

Слоун начала паниковать. Две супружеские пары из Айовы пока еще оставались в «Фэйрчайлд-Хаусе», а пожилая чета собралась уезжать. В доме еще было два свободных номера, но мрачные прогнозы погоды не сулили того, что туристы повалят к ней на уик-энд. Мало того что это серьезно повлияет на ее финансы, но она еще и останется в доме наедине с Картером! Разве только уговорить его уехать, хотя надежды на это были так же слабы, как и на то, что дождь вскоре прекратится.

Ее худшие опасения оправдывались. Не прошло и часа, как позвонили люди, зарезервировавшие себе комнаты на уик-энд, и отказались от номеров. Расстроенная хозяйка бросилась в свою конторку и принялась делать подсчеты, моля Бога, чтобы в ее прежние финансовые прикидки вкралась ошибка. Как она сможет оплатить счета этого месяца? Одно хорошо – денежные проблемы вытеснят на время из ее головы мысли о Мэдисоне. Ведь на следующую ночь они будут в доме вдвоем.;.

Когда наутро зазвонил телефон, Слоун со страхом сняла трубку.

– «Фэйрчайлд-Хаус», – промолвила она с отчаянием человека, ждущего звонка от кредитора.

– Голосок у тебя не лучше, чем ваша погодка, – раздалось в трубке.

– Алисия? – Сердце Слоун забилось быстрее, но ей казалось, не от чувства вины. Подумаешь, они же только поцеловались! Впрочем, были еще некоторые ласки, прикосновения… – Как ты там?

– Замечательно. И мальчишки тоже. Все в порядке, я просто захотела позвонить.

– Пойду позову Картера. Он, как всегда, работает. Поверь мне, я его почти не вижу. Все время сидит, запершись в своей комнате. И стучит на машинке. – «Не перегни палку. Сдерживайся. Она такая умная, сразу что-нибудь заподозрит», – говорила себе девушка.

– Слоун, вообще-то я хотела поговорить с тобой, – спокойно проговорила Алисия. – Как ты находишь Картера?

Слоун облизнула раскрывшиеся от удивления губы.

– Как нахожу? – переспросила она, теребя в руках телефонный шнур. – Что ты имеешь в виду?

– С ним все в порядке? Он счастлив?

– Как это – «в порядке»? Счастлив?

– Слоун, ради Бога, перестань повторять все за мной, как попугай! Скажи, у него все хорошо? – нетерпеливо вскричала Алисия.

Слоун несколько раз глубоко вдохнула:

– Конечно, все хорошо. Картер здоров. Вечерами съедает приличный обед. – Она хихикнула, надеясь, что Алисия примет ее смех за чистую монету. – Я… я всегда держу на плите горячий кофе для него. Он говорит, что… что любит выпить кофейку за работой.

– Ладно. Хорошо хоть он ест. Когда Картер пригрозил мне, что снимет номер в отеле, чтобы дописать книгу, я строго запретила ему это. Он бы питался одними чипсами да кофе. Я до сих пор думаю, что места лучше, чем «Фэйрчайлд-Хаус» для него не найти, вот только…

– Только – что? – сорвалось у Слоун, когда ее подруга сделала паузу. Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди.

– Только он какой-то странный, когда разговаривает со мной. И какой-то рассеянный в то же время. И далекий. Конечно, я понимаю, его мысли целиком заняты работой, но меня беспокоит, что он совсем обо мне не думает.

– Зря ты беспокоишься, Алисия, – медленно проговорила Слоун. – Просто у тебя предсвадебная лихорадка, ты полна всяческих планов… К тому же женщины всегда обращают внимание на мелочи, которые для мужчин ничего не значат. Картер очень занят. Похоже, он с головой ушел в свою книгу, и его равнодушие вовсе не нарочитое. – Чувство вины придавало ее голосу неестественное звучание.

– Пожалуй, ты права, – куда более веселым тоном заговорила Алисия. – Когда Картер работает, обдумывает содержание будущей книги, с ним, конечно, нелегко. К этому надо привыкать.

– Несомненно, – согласилась с ней Слоун. – Я кое-что узнала о твоем женихе. Он очень серьезно относится к своему творчеству.

– Так и должно быть. Он же этим деньги зарабатывает.

Слоун почувствовала себя оскорбленной. Она была абсолютно уверена, что Картер писал бы книги, даже не имей он с этого дела ни гроша.

–..так я решила, – продолжала Алисия упущенную Слоун фразу, – что смогу приехать завтра вечером и провести у тебя уик-энд.

До Слоун не сразу дошел смысл ее слов.

– Что? Ты? Приедешь сюда? Завтра? Это будет чудесно! – Она действительно так считала. Присутствие Алисии будет им обоим на пользу, все встанет на свои места.

– Мама предложила взять мальчиков. У тебя найдется кровать?

– Боюсь, у меня чересчур много свободных кроватей, – с горьким смехом сказала Слоун. – Пожалуйста, приезжай.

– Но я слышала, что погодка там у вас – ужас!

– Ну и что? Будем сидеть у огня и болтать, пока Картер работает.

– Надеюсь, мне удастся уговорить его отдохнуть пару дней.