Не присылай цветов

– По-моему, мы уже выяснили, что да, имело. – Она начала нервно теребить куртку. – И поэтому ты злишься?

– Да, черт возьми! – выкрикнул Пирс, вскакивая со стула.

К счастью, дети были далеко от дома – подзывали белку – и не могли слышать его слов. Но Алисия-то слышала, и ее снова изумил этот внезапный приступ гнева.

– Да, я злюсь, – повторил он спокойнее.

– Но почему? – Она быстро овладела собой. После того, что произошло между ними сегодня ночью, она имеет право знать, что его беспокоит. – Как можно сердиться на то, что пятилетний мальчишка упомянул о женитьбе?

– Да не на Адама я сержусь, пойми же наконец, Алисия! – в сердцах бросил Пирс. – Я злюсь, потому что эта ночь была так чертовски хороша, потому что я чувствую, что мог бы влюбиться в тебя без памяти, потому что я хотел бы стать отцом твоих детей и таким образом загладить вину перед собственной дочерью.

Алисия в изумлении уставилась на Пирса и даже всплеснула руками:

– Что-то я ничего не понимаю… А что во всем этом плохого?

Он схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

– Да потому что это невозможно. Было видно, что эти слова даются ему с большим трудом.

Он так неожиданно отпустил ее, что Алисия даже покачнулась. Повернувшись к ней спиной. Пирс уставился в окно. Было видно, как Адам и Дэвид собирают хворост и укладывают его на дрова, которые он сам припас накануне. Пирс закрыл глаза, чтобы не видеть этой трогательной картины, и пожалел, что не может закрыть уши, чтобы не слышать, о чем говорят дети.

– Помнишь, как Пирс учил нас раскладывать костер?

– И как это он умудряется все знать, а, Дэвид?

– Потому что он старый, такой же, как наш папа. А папы знают уйму всяких полезных штук.

– Как ты думаешь, ему бы понравилось, что мы так здорово научились?

– Конечно! Он всегда гордится нами. Ты что, не помнишь? Он ведь сам так сказал.

Алисия ждала, что Пирс сам обернется к ней и объяснится, но, потеряв терпение, решила взять инициативу в свои руки. Да, она ведет себя слишком настойчиво, но оставаться в неведении было выше ее сил.

– Но почему это невозможно?

– Поверь мне на слово.

– Но почему?

– Давай не будем об этом говорить.

– У тебя есть другая женщина?

Пирс обернулся к ней и окинул таким взглядом, что у Алисии не осталось никаких сомнений – он хочет ее так же страстно, как сегодня ночью.

– Если бы! Тогда все было бы просто. Для того чтобы быть рядом, спать с тобой каждую ночь, я без колебаний расстался бы с любой другой женщиной.

У нее вырвался стон.

– Но тогда в чем же дело. Пирс? Скажи мне!

– Нет.

– Почему?

– Потому что тебе лучше не знать этого.

– А кто дал тебе право судить? Разве после этой ночи мы не достаточно-близки, чтобы говорить открыто и прямо обо всем на свете? – выпалила Алисия.

– Обо всем, но только не об этом.

– Ну какие же у нас теперь могут быть секреты друг от друга – после всего, что было между нами?

– Ночью я над этим не задумывался, а утром просто обязан был подумать.

Алисия погладила себя по животу:

– А ведь во мне осталась частица тебя. И ты мне не доверяешь? Это нелогично!

Пирс изумленно вскинул брови и уставился на ее живот.

– О Боже! – вырвалось у него. – Ты что, не принимаешь таблетки?

– Нет.

Его следующий вопрос был справедлив и беспощаден:

– Почему ты мне не сказала?

– Не помню, чтобы ты спрашивал, – язвительно бросила в ответ Алисия.

Она вспыхнула от гнева. Пирс собирался уйти, но она схватила его за руку и повернула к себе.

– Не тревожьтесь, мистер Рейнольдс, я не собираюсь шантажировать вас возможным ребенком.

– Да не в этом дело, – устало проронил он. – Просто я не хочу бросать тебя беременной, вот и все.

– Бросать? Так вот, значит, в чем дело… Пирс глубоко вздохнул. Его взгляд немного смягчился.

– Да. И ты, вроде, все понимала, соглашаясь провести со мной эту неделю.

Он, как всегда, прав. С самого начала он предупреждал ее: «Я не могу позволить себе никаких привязанностей». Эти же слова повторил сегодня ночью. Алисия знала об этом, но старалась не думать. Их любовная близость была не просто зовом плоти, а чем-то гораздо большим, но, похоже, у Пирса Рейнольдса действительно есть серьезные основания не заводить ни с кем романа.

Ну что ж, прекрасно! Пусть убирается к черту…

Стараясь сохранить остатки гордости, Алисия повернулась и начала убирать со стола. Пирс ушел одеваться. Тщательно вымыв и аккуратно сложив посуду в шкаф – пусть не думает, что она сама и ее сыновья не умеют платить благодарностью за гостеприимство! – Алисия подошла к Пирсу.

– Я сегодня же возвращаюсь в Лос-Анджелес. Правда, я планировала сделать это завтра, но мне кажется, что при сложившихся обстоятельствах так будет лучше.

Он сидел на кушетке, сжав руки в кулаки и уставившись в пол.

– Пирс! – окликнула его Алисия, не дождавшись ответа.

Он поднял голову, посмотрел на нее и отрешенно кивнул.

С трудом сдерживая слезы, Алисия взлетела по ступенькам и начала с остервенением бросать вещи в чемодан.

Пирс стоял и смотрел вслед машине, пока она совсем не скрылась за деревьями. От внезапно наступившей тишины звенело в ушах.

«Догони их, несчастный идиот, кретин, дурак!» Как он мог позволить им уехать? Ведь ему нужна эта женщина и эти чудные ребятишки.

Но он не двинулся с места, просто не смог. В конце концов, он не имеет на это права. Лучше он поживет здесь еще неделю совсем один – до тех пор, пока не найдет ответа на мучающий его вопрос. Но к какому бы выводу он ни пришел, все равно он не может себе позволить вторгнуться в их жизнь.

Проклиная злую судьбу и свое невезение. Пирс вошел в опустевший дом и с грохотом захлопнул дверь. Нет, оставаться в пустом коттедже невыносимо! Повсюду слышались их голоса, преследовали их тени. Да он сойдет с ума, если останется! Решено – надо упаковать вещи и немедленно возвращаться в Лос-Анджелес.

– Это все из-за тебя, – послышался голос Дэвида с заднего сиденья. – Он так подружился с Адамом и со мной, а на тебя все время злился. Поэтому нам и пришлось уехать.

– Но мы все равно собирались завтра уезжать. Всю дорогу Дэвид и Адам вели себя так, словно их мать самая что ни на есть злющая ведьма. До того, как ей удалось усадить сыновей в машину, они все время плакали и просили ее остаться. Но вот наконец они едут домой.

– Да, завтра, но не сегодня же!

– Я бы тоже с большим удовольствием осталась до завтра, Дэвид.

– Тогда почему же мы уехали?

О Боже, как ей надоели эти бесконечные вопросы и причитания! Алисии так хотелось покоя, тишины и одиночества. Она ничего не могла объяснить сыновьям, потому что сама ничего не понимала. Ну почему она не может заползти куда-нибудь в укромное местечко и там зализывать свои раны?

– Пирс хотел, чтобы мы уехали.

– Он, наверное, хотел, чтобы ты уехала, но не мы. Он нас любит.

– Ну все, хватит! С меня довольно! Алисия свернула с шоссе и так резко затормозила, что дети стукнулись о переднее сиденье. Ее лицо пылало от гнева, когда она обернулась к ним.

– Да, я плохая. Пусть так! А теперь больше ни слова о Пирсе, о коттедже и о том, как вам там было здорово. Я не желаю больше об этом слышать. Понятно?

Дети уставились на мать испуганными и недоумевающими глазенками. Она почти никогда не позволяла себе разговаривать с ними в таком тоне.

– Вам понятно? – повторила она с угрозой в голосе.

Они молча кивнули. Было видно, что оба вот-вот расплачутся – в глазах уже показались слезы, а губы предательски задрожали. Алисия опустила голову, чувствуя себя совершенно опустошенной.

– Вот так-то.

Она снова выехала на шоссе, а когда через несколько минут обернулась назад, дети уже спали. Дэвид обнимал Адама, как будто желая защитить. Адам сосал палец, чего с ним уже давно не случалось.

Алисия чувствовала себя скверно из-за того, что накричала на детей, но ее нервы были на пределе, а на сердце лежала тяжесть. Это ей в пору заплакать, подумала она. Лежать на диване и упиваться своим горем. Иногда так приятно пожалеть себя!

Ну почему ей так не везет в любви? Когда она наконец научится действовать осторожнее и быть практичнее? Когда повзрослеет и перестанет быть такой доверчивой? Когда научится видеть суть вещей, а не довольствоваться тем, что лежит на поверхности? Ну почему она вечно попадает в такие отчаянные, безнадежные ситуации? Угораздило же ее влюбиться в человека, который увлекался гоночными автомобилями и так нелепо погиб! А теперь вот взбрело в голову увлечься человеком, которому она, несомненно, нравится, но который и не помышляет о любви. Так зачем же она влюбилась…

Машину чуть не вынесло на обочину.

Неужели она полюбила Пирса?

Слезы медленно потекли по щекам Алисии. Пытаясь их сдержать, она немилосердно кусала себе губы. Грудь теснило так, что было невозможно вздохнуть.

Да, полюбила. Сомнений нет – она любит Пирса. Что-то сулит ей эта любовь?..

– Доброе утро! – обратилась Алисия к продавщице, входя в магазин «Нарядная одежда». Это было на следующий день, в понедельник.

– Привет, Алисия! Слышала новость?

– Пока нет. А что случилось?

– Гвен в четверг родила.

– Правда?

Алисия прошла в служебное помещение магазина, бесшумно ступая по роскошному голубому ковру. Повесив сумочку и жакет в шкаф, она обернулась к своей коллеге.

– Почти на месяц раньше срока, но весит больше шести фунтов. Девочка, – услышала новость Алисия.

– Чудесно! А как себя чувствует Гвен?

– Прекрасно! Все прошло хорошо.

– Отлично! Надо бы мне позвонить ей и рассказать, как отремонтировали коттедж, – сказала Алисия.

– Принести тебе кофе?

Алисия насмешливо взглянула на подругу:

– Ты сегодня очень уж обходительна. Что-то скрываешь? Может, меня уволили, пока я отдыхала?

– Вот уж нет! – И понизила голос:

– Начальство на совещании. Просили, чтобы ты, как только появишься, тоже шла туда. Мне кажется, что они хотят сегодня получить твой окончательный ответ, Алисия.

– Угу. – Алисия взяла чашку и задумчиво отпила кофе. Она не ожидала, что ответ надо будет дать так скоро, но в своем решении не сомневалась. – Ну что же, в бой!

Она подмигнула подруге, взглянула на себя в зеркало и начала подниматься по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет директора магазина.

– Здравствуй, Алисия. Тебя уже ждут. Проходи, – обратилась к ней секретарша, по обыкновению унылая, как гробовщик.

– Спасибо.

Призвав на помощь все свое самообладание, Алисия толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла в святилище. Ее встретили густые клубы сигарного дыма и сердечные приветствия начальства.

Алисию любезно усадили в кресло, предложили кофе, вежливо расспросили о прошедшем отпуске и лишь после этого задали самый важный вопрос.

И снова она чуть не поддалась своей всегдашней привычке полагаться на кого-то, а не быть хозяйкой собственной судьбы. В конце концов, она взрослая женщина, мать двоих чудесных сыновей, она умна, полна творческих идей и крепко стоит на ногах! Горько проплакав несколько часов, проклиная свою злую судьбу, Алисия после долгого безжалостного самокопания пришла к выводу, что не нуждается в Пирсе Рейнольдсе. Отныне она будет полагаться только на себя.

– Мое время и способности стоят недешево, – откровенно заявила она. – Мне нужно на триста долларов больше, чем вы предлагаете.

После небольшого совещания ее условие было принято.

– Итак, джентльмены, отныне у вас новый модельер. Не желаете ли выслушать кое-какие мои соображения? – обратилась Алисия к собранию.

Ее энтузиазм привел начальство в восторг.

– Мне нравится, – сказала она, постучав по стеклу.

Мужчина, украшавший витрину, обернулся и показал большой палец. Алисия вошла внутрь.

– Спасибо за идею. По-моему, выглядит потрясающе.

– Так оно и есть, – подтвердила она, радуясь, что ее идея выставить в витрине модные пояса сразу нашла такой отклик.

– Да вы и сами выглядите потрясающе. Продвижение по службе и повышение зарплаты позволяли Алисии частенько красоваться в обновках. Сегодня на ней была длинная юбка из тонкой шерсти цвета слоновой кости и шелковая блузка цвета морской волны. Через плечо перекинута яркая пестрая шаль, прихваченная на талии искусно выполненным поясом, похожим на те, что были выставлены в витрине. Дорогие чулки и модные туфли дополняли деловой и вместе с тем очень женственный ансамбль.

Алисия сделала шутливый реверанс:

– Это все из нашего магазина на Беверли-Хиллз.

Мужчина протяжно присвистнул.

– Заверните, я беру сразу дюжину – разумеется, если в придачу получу и девушку.

Алисия наклонила голову к плечу и уперла руки в бока.

– А что на это скажет твой дружок? Он ухмыльнулся.

– Мы – люди широких взглядов. Он будет в восторге, если такая леди, как вы, как-нибудь вечерком присоединится к нам.

Алисия засмеялась и покачала головой:

– Боюсь, что у меня не настолько широкие взгляды.

– Так я и знал, что рано или поздно это случится. – Он издал преувеличенно печальный вздох. – Всего неделю в новой должности, а уже и знать не хочет нас, простых смертных.

Алисия погрозила ему и направилась к зазвонившему в этот момент телефону.

– Магазин «Нарядная одежда».

– Попросите, пожалуйста, миссис Алисию Рассел.

– Я у телефона.

– Миссис Рассел, с вами говорят из клиники Уэстбрук. К нам доставили вашего сына.

У Алисии перехватило дыхание, ноги подкосились. Она судорожно схватилась за прилавок, чтобы не упасть.

– Мой сын… в больнице?

– Да, Дэвид. Несчастный случай в школе. Директор привез его к нам.

– А он?..

– Он чувствует себя неплохо, но все время плачет – хочет, чтобы вы пришли. Вы могли бы приехать прямо сейчас? Видите ли, надо подписать…

– Боже мой, конечно! Я немедленно выезжаю. Алисия бросила трубку и, подхватив сумочку, устремилась к двери.

– Дэвид попал в больницу, – торопливо объяснила она коллеге, которая с тревогой наблюдала за ней, догадавшись, что звонок принес неприятные известия. – Возможно, меня не будет до конца дня.

– Что-нибудь серьезное? Хочешь, я поеду с тобой?

– Не думаю… Не знаю… Нет! Я поеду одна.

Яркое калифорнийское солнце ослепило глаза, как яркий прожектор, но Алисии даже не пришло в голову надеть темные очки. Когда она открывала дверцу машины, руки у нее предательски тряслись. На проспекте она попала в пробку, и лишь на менее оживленных улицах удавалось ехать побыстрее. Глаза Алисии были сухими, но в горле застрял ком.

Что с ним – сломана нога? Или он поранился? Почему она не спросила? А вдруг он истекает кровью? И где, черт побери, находится эта клиника Уэстбрук? Ах да, на Монтгомери-стрит, рядом со школой, где учится Дэвид. Тридцать минут езды отсюда.

Подъехав к клинике, Алисия резко затормозила и ринулась к входу. Автоматические двери медленно раздвинулись. Она вбежала внутрь.

– Дэвид Рассел, – задыхаясь, проговорила она, обращаясь к сестре, сидевшей за окошком приемной.

– Вы миссис Рассел?

– Да, да! Как он? Я не опоздала? Алисия чувствовала, что готова ударить сестру за ее медлительность и ту слегка осуждающую улыбку, которая промелькнула на ее лице.

– Он в палате номер пять, дальше по коридору. Сейчас я принесу бумаги, которые вы должны подписать, иначе мы не сможем начать лечение.

У Алисии вертелся на языке вопрос: «Неужели мальчику дадут умереть, если не будут подписаны какие-то жалкие бумажки?», но ей не хотелось тратить драгоценное время и собственные силы на пререкания. Она быстро побежала по коридору. Каблучки звонко стучали по полу в такт биению ее сердца.

Она услышала плач мальчика еще в коридоре и решительно рванула дверь. Первое, что ей бросилось в глаза, было окровавленное полотенце, валявшееся на полу. К горлу Алисии подступила тошнота.

– Дэвид!..

Мужчина, стоявший у его постели, выпрямился и обернулся. Это был Пирс.

Глава 6

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила Алисия.

– Дэвид попросил врачей позвонить мне, – смущенно ответил Пирс.

– Мама!..

Жалобный вопль испуганного мальчика заставил Алисию на мгновение забыть о своем удивлении при виде Пирса. Бросившись к кушетке, на которой лежал сын, она чуть не вскрикнула. Его правый глаз почти целиком заплыл. Глубокая рана шла от середины брови к самому ее краю. Крови не было видно, но зияющая рана производила зловещее, жуткое впечатление.

– Дэвид, мальчик мой дорогой, что случилось? О Боже! Тебе больно?

– Очень больно, мамочка. – Он потянулся к ней и уцепился за шаль.

– Знаю, милый, знаю.

Алисия в отчаянии взглянула на Пирса.

– Его уже смотрели врачи? Что с глазом? Пирс отрицательно покачал головой.

– Они не дали мне подписать бумаги, позволяющие начать лечение. Но глаз у него видит, я проверял.

– Слава Богу! – выдохнула Алисия и снова взяла Дэвида за руку. – Мы тебя вылечим, не бойся, малыш.

– Не уходи, мамочка! – закричал Дэвид, когда Алисия попыталась выпустить его руку.

– Не бойся, я не уйду. Только позову доктора.

В этот момент в палату вошла сестра, шурша накрахмаленным халатом.

– Миссис Рассел, если вы заполните этот бланк, назовете свою страховую компанию и номер полиса, я смогу сделать Дэвиду обезболивающий укол.

– Не хочу укол! – запротестовал Дэвид и начал всхлипывать.

– Ну-ка, ну-ка, а что ты мне только что обещал, помнишь? Мы же договорились, что ты не будешь бояться, правда? – Пирс склонился к мальчику и похлопал его по плечу.

Алисия рылась в сумочке в поисках страховок. Когда наконец все бланки были надлежащим образом заполнены, сестра приготовила шприц с легким болеутоляющим.

– Это совсем не больно, – успокоила она Дэвида.

Вдвоем Алисия и Пирс перевернули Дэвида на бок. Мальчик плакал не переставая, заставляя сердце Алисии сжиматься от боли.

– Ну вот, скоро лекарство должно подействовать. А нам остается только ждать доктора Бенедикта, – сказала сестра.

– Что значит «ждать»? – грозно произнесла Алисия. – Я требую, чтобы моего сына осмотрели немедленно. Да что у вас за больница в конце-то концов?

– Алисия, это я взял на себя смелость пригласить доктора Фрэнка Бенедикта, – объяснил Пирс. – Он специалист по пластической хирургии и мой хороший друг. Я подумал, что ты захочешь воспользоваться услугами такого врача – ведь рана Дэвида находится на видном месте, и зашивать ее надо осторожно.

– Да, конечно, – тихо согласилась Алисия.

Ее гнев уже улетучился. – Наверное, я и сама бы так поступила. Спасибо, Пирс.

Сестра, выходившая в этот момент из палаты, окинула Алисию презрительной улыбкой. Без сомнения, она сочла ее легкомысленной матерью, которую даже не сразу смогли найти, когда ее ребенок так серьезно пострадал. А Пирса она наверняка зачислила в любовники Алисии.

А он действительно ее любовник?.. В дверь стремительно ворвался больничный врач, подозрительно молодой и беспечный на вид. На нем был халат, джинсы и кроссовки.

– Привет! Кто тут из вас Дэвид? Ну-ка, попробую сам угадать… Наверное, ты, – весело проговорил он, указывая на мальчика, – паренек с подбитым глазом. И на что же ты так налетел, малыш?

Слова жизнерадостного доктора вызвали у маленького пациента слабое подобие улыбки.

Небрежно, словно играючи и, как показалось Алисии, не испытывая никакого сочувствия к страданиям мальчика, доктор тщательно обработал рану антисептиком. Когда его пальцы раздвинули ее края, у Алисии к горлу снова подкатила тошнота. Перед глазами поплыли красные круги, и, чтобы не упасть, она прислонилась к стене. Если бы в этот момент ее неожиданно не подхватили сильные руки, она наверняка бы рухнула на пол, потому что ноги вдруг стали ватными.

– Обопрись на меня и успокойся. С Дэвидом все будет в порядке.

Господи, как чудесно прозвучали эти слова! Как могла она прожить целую неделю, не слыша его голоса? Его руки, сильные и крепкие, заботливо поддерживали ее и сумели бы защитить от всего на свете. Алисия прислонилась к Пирсу. Его тело было теплым и мощным. Рядом с таким человеком отступят любые страхи и кошмары. Не позволив себе расслабляться, Алисия выпрямилась и отстранилась от него.

– Это Дэвид попросил, чтобы тебе позвонили? – спросила она, поворачиваясь к Пирсу.

Он кивнул.

– Когда тебя не смогли найти, он дал им мое имя и название компании.

– Наверное, я моталась между магазинами, – устало произнесла Алисия.

– Не вини себя. Не можешь же ты весь день сидеть у телефона! Как только я поговорил с директором школы и узнал, что произошло, то тут же помчался сюда.

– Спасибо тебе. И извини…

– За что ты извиняешься? – нахмурившись, спросил Пирс.

– За то, что тебя сорвали с места, вовлекли во все это. Ты ведь так ценишь свободу…

Он бросил на нее сердитый взгляд и отвернулся. Алисия почувствовала, что он выругался про себя. Когда он снова обернулся к ней, его глаза пылали гневом.

Слегка струсив, она поспешила обойти опасную тему:

– А я ведь так до сих пор и не знаю, что случилось.

– Это было сразу после большой перемены. Ребята дурачились, один из них распахнул дверь, и Дэвид налетел на нее.

Алисия поднесла ко рту дрожащую руку. Пальцы стали холодными и непослушными. Пирс-тут же взял ее ладони в свои и начал растирать. Алисия почувствовала, как по ним растекается тепло.

– Все обойдется, поверь мне, – прошептал он. Внезапная вспышка его гнева улетучилась так же быстро, как и возникла.

– Спорим, «Ковбои» не выстоят против «Быков», – обратился доктор к Дэвиду.

– Да нет, «Ковбои» – хорошая команда, – возразил мальчик.

Доктор презрительно фыркнул:

– Да у них нет ни малейшего шанса, держу пари! Ну, вот и все. По-моему, получилось отлично. А сейчас придет доктор, который зашьет рану, и ты будешь выглядеть как новенький.

Он помахал всем рукой и вышел из палаты. Алисия склонилась над сыном и убрала волосы с его бледного, покрытого испариной лба. Боже мой, каким беспомощным он выглядит на этой холодной больничной кушетке! Ей снова стало не по себе.

Укол начал действовать, и Дэвида стало клонить в сон.

– Мам, ты знаешь, я испачкал кровью блузку мисс Томпкинс. Как ты думаешь, она на меня не сердится?

Слезы заструились по щекам Алисии. Она попыталась улыбнуться:

– Думаю, что нет. А если сердится, я куплю ей новую блузку.

– Извини, что тебе пришлось из-за меня уйти с работы.

– Ты для меня важнее любой работы.

– А я первый раз в больнице?

– Ты же родился в больнице.

– Но тогда со мной был папа.

– Да, ты прав.

– Я рад, что сейчас со мной Пирс. А ты, мам? Алисия осторожно взглянула на Пирса. Он держал Дэвида за руку и легонько поглаживал ее. Вот он поднял голову, посмотрел ей в глаза, и она поняла, как он тосковал без нее.

– Да, дорогой, я тоже рада, что он здесь. Дверь распахнулась, и в палату вошел мужчина примерно одних лет с Пирсом, небольшого роста, начинающий лысеть и чуть полноватый.

– Пирс!

– Привет, Фрэнк!

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Это Алисия Рассел и ее сын Дэвид, мои друзья.

– Здравствуйте, – сердечно приветствовал их доктор.

– Дэвид вступил в схватку с дверью, и она одержала верх, – пояснил Пирс.

Доктор Бенедикт склонился над Дэвидом. Теперь, когда со знакомством было покончено, он превратился в профессионала, осматривающего пациента.

– До свадьбы заживет. – Он похлопал мальчика по колену. – Надо дать этой царапине немного лекарства, чтобы она уснула.

– Опять уколы? – дрожащим голосом спросил Дэвид.

– Совсем малюсенькие. Ты даже ничего не почувствуешь. А потом я буду зашивать твою рану иголкой и ниткой. Знаешь, что такое шелк?

– То, из чего сделаны мамины блузки?

– Вот именно. Только нитка, которой я буду тебя шить, еще тоньше.

– Угу.

Доктор закатал рукава и начал мыть руки. Обернувшись к Алисии и Пирсу, которые отошли в сторону, чтобы дать ему возможность осмотреть пациента, он мягко предложил:

– Может быть, вы подождете за дверью?

– Но… – начала было Алисия.

– Уверяю вас, миссис Рассел, так будет лучше. Подождите в коридоре.

Она умоляюще посмотрела на Пирса, но он кивнул, соглашаясь с доктором. Алисия крепко сжала руку Дэвида:

– Когда мы снова увидимся, все уже будет позади.

Она поцеловала сына в лоб и вышла из палаты. Навстречу шла сестра с набором медицинских инструментов.

– С ним правда все будет в порядке? – спросила Алисия, судорожно вцепившись в рукав Пирса и пожирая его глазами.

– Фрэнк умеет обращаться с ребятишками. У него своих четверо.

– Дэвид выглядит таким маленьким и беспомощным.

– Да, я сам до смерти перепугался, когда увидел его здесь.

В это время до них донесся крик Дэвида и потом тихий плач.

Алисия рванулась к двери, но Пирс твердой рукой удержал ее за плечо.

– Все в порядке. Не волнуйся! Он прислонился к стене и обнял Алисию. Она положила голову ему на грудь.

– Ш-ш-ш, все будет хорошо, – снова повторил он шепотом, успокаивая ее.

Алисия заплакала. Пирс всем телом ощущал, как она дрожит.

Дэвид больше не вскрикивал. Они слышали, как доктор что-то негромко говорит ему. Слов было не разобрать, но голос был добрым и ласковым.

От исцеляющего прикосновения Пирса тревога Алисии понемногу отступала. Он положил ладонь ей на голову и погладил, как маленькую, другой рукой медленно проводя по ее спине.

– Ты сегодня потрясающе выглядишь. Я никогда не видел тебя в таком наряде.

Алисия негромко рассмеялась, уткнувшись в накрахмаленную рубашку Пирса.

– В коттедже я была одета не так изысканно, да?

– Ты прекрасна в любом наряде.

– Правда? – еле слышно спросила она.

– Да.

– Я тоже еще не видела тебя в пиджаке и с галстуком.

– Ну и как впечатление?

Она подняла голову. Перед ней было лицо настоящего мужчины. Не такое красивое, как у некоторых, во всяком случае, далекое от той смазливости, которой обладал Джим. Но в чуть грубоватых чертах этого лица была некая зовущая чувственность. В безукоризненном костюме, обветренный и загорелый после недели, проведенной в горах. Пирс был неотразим. До Алисии донесся запах его одеколона, такой знакомый и пробуждавший в ней сладостные воспоминания каждый раз, когда она его вдыхала.

Она хотела сказать, что ей совершенно не важно, как он выглядит, во что одет – для нее он всегда хорош. И еще она хотела сказать, что очень рада снова видеть его.

Но всего этого она не сказала. Во-первых, она не знала, к чему может привести эта неожиданная встреча, а во-вторых, беспокоилась за сына. И вместо того чтобы произнести какие-нибудь приличествующие случаю слова, она просто снова прижалась к нему, наслаждаясь объятием его сильных рук.

Сейчас он ей нужен, и он здесь. Возможно, она зря тешит себя бесплодными мечтаниями, но думать о грустном не хотелось.

Через двадцать минут вышла сестра и позвала их в палату.

– С глазом все в порядке, – объявил доктор Бенедикт, когда Алисия торопливо подошла к нему.

Она бросилась к Дэвиду и взяла его за руку. На правом глазу мальчика белела марлевая повязка.

– Если он будет жаловаться, что плохо видит, или вы сами заметите, что что-то не в порядке, покажите его окулисту. Но мне кажется, все обойдется. Думаю, шрам будет небольшим и аккуратным, а за выздоровлением мальчика мы будем наблюдать.

– Привет, мам! Можно, я завтра пойду так в школу?

Доктор Бенедикт рассмеялся:

– Тебе еще рано думать о школе, Дэвид. Надо подождать несколько дней, пока опухоль спадет.

– А сколько швов вы мне наложили?

– Семь на внешней поверхности и гораздо больше внутри. Можешь рассказать об этом своим приятелям.

– Отлично! – просиял Дэвид. Доктор начал объяснять Алисии, как обрабатывать рану, и выписал рецепт.

– Спасибо, Фрэнк, что ты так быстро приехал, – обратился к нему Пирс.

– Нет проблем. Счет я тебе пришлю, – откликнулся веселый доктор.

– Нет-нет, пришлите счет мне, – запротестовала Алисия.

Мужчины удивленно обернулись к ней. Она сама не понимала, почему произнесла эти слова с такой горячностью.

– Ну разумеется, – тут же согласился доктор. – До свидания, Дэвид. Через неделю я сниму швы. Позвоните в мою клинику и запишитесь на прием, – добавил он, обращаясь к Алисии.

– Непременно. Спасибо вам!

Она была смущена. Интересно, что подумал этот доктор о ее отношениях с Пирсом? И каковы на самом деле эти отношения?

Дэвид сказал, что сам дойдет до машины, хотя Пирс предлагал отнести его на руках. Однако как только мальчик встал, он почувствовал слабость, и взрослым пришлось поддерживать его с обеих сторон, пока они шли на стоянку.

– Пирс, большое спасибо, что ты так быстро приехал… – начала Алисия.

– Я отвезу вас домой, – прервал ее Пирс, – В этом нет никакой необходимости. Он с досадой закусил губу.

– Ну-ка, Дэвид, полезай в машину и ложись поудобнее.

Пирс открыл заднюю дверцу и помог мальчику устроиться на сиденье. Затем он закрыл дверцу и, стремительно подлетев к Алисии, схватил ее за руку, увлекая подальше от машины, так, чтобы не было слышно, о чем они говорят.

– Может быть, ты наконец перестанешь вести себя так, словно я твой враг? От кого ты все время защищаешься? Фрэнк пошутил насчет счета.