Тайные свидания

– Ничего не поделаешь, – обреченно вздохнул Джубал. – Пристрастился я к этому зелью.

– Ну, надо же, – прошептала она. – Из всех сегодняшних новостей эта – самая приятная.

Джубал и сам не знал, к чему они придут в конце концов. Зато он твердо знал, где ему больше всего хочется быть. Рядом с ней. С ней он чувствовал себя увереннее и спокойнее, он становился чище и лучше. Он обретал надежду.

От взора Мэгги не ускользнуло, что с ее сыном что-то творится, он менялся прямо на глазах. Эта вдруг внезапно обнаружившаяся в нем склонность к аккуратности и чистоте. Или идея подыскать себе новую работу. Разумеется, не в Кейде, нет. Где-нибудь в соседнем округе, где о нем не так наслышаны.

Как-то вечером, после работы, Джубал, поужинав, сидел за кухонным столом, погрузившись в глубокую задумчивость.

Мать убирала посуду, стараясь не греметь, чтобы не потревожить сына.

– Ма, я хочу найти другую работу, – наконец сказал он. Насколько он мог понять по выражению ее карих глаз, это сообщение не вызвало у матери ни малейшего возражения.

– Вера в себя, в свои силы, Джубал, это уже половина успеха. Ида говорит, что один человек по имени Хэнк Барлоу совсем недавно перебрался в Гловер. Он при деньгах и сейчас сколачивает бригаду, кажется, для строительства новой школы в Эдмондсе.

– Барлоу, – задумчиво повторил Джубал. – Но он же меня совсем не знает. Барлоу. А что? Пожалуй, это мысль.

– Надеюсь, теперь ты бросишь мысли насчет того, чтоб податься в Нашвилл. – Мэгги заявила об этом так, будто речь шла об уже раз и навсегда решенном деле.

– Еще не знаю. Посмотрим, как все сложится. Но ненадолго я все же задержусь в любом случае. Это точно.

– Ну, вот и хорошо, – не стала скрывать своего удовлетворения Мэгги.

«Однако у Рилы ума гораздо больше, чем они могли бы себе вообразить», – усмехнулся про себя Джубал.

Вскоре и Бобо заметил, что Джубал как-то изменился. Случилось это вечером, когда он по привычке предложил Джубалу прошвырнуться в «Сосны», а тот вдруг взял да и отказался ни с того ни с сего. Сказать по правде, временами Джубала просто тянуло туда, где грохочет музыка, где сияют огни, где допоздна засиживаются его дружки. И сказать, что ему ну вот нисколечко не хотелось подцепить там какую-нибудь девчонку, было бы тоже неправдой. Бывали моменты, когда после свиданий с Террил, после всех их объятий и поцелуев, он и сам искренне удивлялся, как это он еще выдерживает без этого.

Но «Сосны» как-то не вписывались в ослепительную мечту, центром которой была она – Рила. Да и пойди он туда теперь – что толку? Его голод лишь разыграется пуще прежнего, насытиться он уже так и не сможет. Теперь, когда в его жизни появилась Террил, он понял почему.

Когда Джубал отказал ему в третий раз, Бобо уставился на приятеля с таким видом, будто увидел перед собой нечто омерзительное. Затем махнул рукой – ну что с таким идиотом разговаривать – повернулся и направился к выходу. Но, не сделав и нескольких шагов, он вдруг застыл как вкопанный и резко развернулся на сто восемьдесят. Теперь он смотрел на Джубала с просветлевшим лицом.

– Тут явно не обошлось без какой-нибудь девчонки, ведь так? – осенило его. – Ты точно кого-то завел.

Застигнутый врасплох, Джубал густо покраснел. Бобо, глядя, как предательский румянец проступает на лице приятеля, издал вздох облегчения.

– Ну, так я и думал – баба! – заявил он с видом триумфатора. Бобо явно гордился собственной сообразительностью. – Черт! Как же это я сразу не допер? Раз ты ни в какую не соглашаешься на «Сосны», значит, у тебя где-то на стороне все уже схвачено. Надеюсь, парнишка, экземпляр отхватил что надо? – продолжал он скалить зубы.

Джубал разглагольствования Бобо оставил без ответа – это было самое лучшее, что он только смог придумать в этой ситуации. И по лицу Джубала никак нельзя было догадаться, что он здорово разозлился. Несмотря ни на что, ему и в самом деле повезло, но не в том смысле, как предполагал Бобо.

В последнее время даже Генри Кэролл особо не наезжал на Джубала. Кэтрин таяла прямо на глазах, кое-кто уже начал поговаривать, что ей не помешала бы кислородная подушка, иначе дело будет совсем плохо. И когда Кэролл появлялся в конторе, он часами неподвижно сидел у себя в кабинете, погруженный в мрачные размышления.

Джубал старался особо не забивать себе голову мыслями об этом мужчине или о женщине, что тихо умирала в доме на той стороне впадины. Он просто не терял надежду, что рано или поздно все образуется, пусть даже непонятно как. Обязательно образуется.

Террил целиком погрузилась в новую для нее жизнь. В те вечера, когда она с одиннадцати до часу не проводила на лесопилке в компании с ним, Террил думала о нем, вспоминала его тело, губы, запах.

Иногда, сидя в конторе, она краешком глаза смотрела на него, ощущая, как сладкая боль пронзает все тело. Эти длинные проворные пальцы – она гладила и целовала их прошлой ночью. Эти волосы с такими мягкими и такими непокорными вихрами за ухом – она перебирала их руками. Она прикасалась к нему, сжимала его в своих объятиях.

Пусть другие шарахаются от этого парня, пусть смотрят на него с опаской, пусть шепчутся у него за спиной и городят про него небылицы. Террил знала о нем правду. Он дарил ей радость и нежность, ощущение свободы и веру в себя.

То новое, что она открыла для себя в Джубале, заметно изменило и саму Террил.

И Тэнди почувствовала это. Но произошедшие с племянницей перемены она восприняла спокойно – новая Рила была тише и задумчивей, не перечила тетке, не норовила при всяком удобном случае опорочить беднягу Генри. Да и сама Тэнди стала заметно мягче, с большим сочувствием относиться к племяннице, понимая, как ей тяжко приходится из-за болезни Кэтрин.

Генри, убитый горем, ничего не замечал вокруг. Он был молчалив и все больше сторонился других. И хотя время от времени Террил ловила на себе его взгляды, заговаривали они редко.

Одной из первых заметила разительные перемены в Террил Розали. Девушка стала рассеянной, теряла бумаги, нередко отвечала невпопад. Она была все время погружена в раздумья: приятные о Джубале или тягостные – о матери. Давали себя знать и поздние свидания: украдкой пробравшись в дом после часа, она, чрезвычайно взбудораженная, долго не могла уснуть и лишь перед самым рассветом забывалась в тревожном сне.

Одна лишь Кэтрин была в курсе. Террил рассказала ей почти все. Она не могла допустить, чтобы мама ушла навсегда, так ничего и не узнав об этой, скрытой от всех, но важной для нее самой части ее жизни. Как-то в субботу вечером они остались в комнате вдвоем – Кэтрин да Рила, которой становилось все трудней изображать наигранную бодрость в присутствии смертельно больного человека. Вот тогда-то она и рассказала маме, лежавшей в полузабытье, о Джубале. Совсем немного. Не упоминая даже его имени и избегая подробностей. Она лишь сказала, какой он заботливый и добрый, а еще красивый. Наверное, Кэтрин все же поняла, что творится на душе у дочери. Ей почему-то особенно запали в память последние ее слова. Она прохрипела:

– Люк… Он был очень красив… Душой красив… А этот… твой приятель?

– Да, мама. И душой, и вообще, – тихонько рассмеялась Террил.

– Не будь… опрометчивой. А то наплачешься потом. Будь умницей. Смотри… не ошибись.

– Не ошибусь, мама. Обещаю, – торжественно сказала Террил. – Думаю, он и вправду любит меня.

Глава 18

– Был когда-то такой фильм – много-много лет назад, – который назывался «Человек, который исполнил роль Бога». Не слыхал никогда о таком фильме?

Генри Кэролл, сунув руки в карманы, стоял у окна кабинета, пристально глядя туда, где был его дом. Казалось, сам вопрос был как бы продолжением его невеселых мыслей.

– Не слыхал, – подумав, ответил Джубал.

– Что-то в этом есть, правда? Устроить в собственной жизни все так, как тебе самому угодно. Избавиться от всех тех вещей и людей, что делают ее невыносимой. И сделать так, чтобы любимые люди не умирали…

Похоже, Кэролла не особенно-то и волновало, слушает его Джубал или нет. Это были скорее даже и не слова, обращенные к другому человеку, а мысли вслух.

Джубал пребывал в некотором замешательстве, не зная, должен ли он как-то реагировать на все это. В конце концов, он решил промолчать.

– Что говорить об этом? – Кэролл резко обернулся к нему: – Если я даже с одним жалким механиком и то не могу справиться.

– А что со мной справляться? Мне вот только эти поездки не по душе. Это вообще не моя работа, – упорствовал Джубал. – Ну, повезло мне пару раз по чистой случайности. А если застукают…

– Да никто тебя не застукает. Проселочная дорога. И обоих офицеров из дорожной полиции, что обслуживают этот район, я знаю, пойми ты это и успокойся.

– Пусть Бобо этим занимается. Я и так хожу по лезвию ножа. Он-то ведь у нас не условно освобожденный, как я. И потом, это его работа, – Джубал был по-прежнему непреклонен. – Нехорошо это…

Кэролл в сердцах хлопнул рукой по столу. Его черные глаза пылали яростью.

– Вот только не надо мне объяснять, что хорошо, а что плохо. Если бы не я, ты б до сих пор на нарах парился. Ты знал, чего мне это стоило. Так что за тобой должок!

Лицо Джубала побелело, он резко выпрямился, расправив плечи насколько это было возможно.

– Нет, Генри, я хочу покончить с этими темными делишками. На Рождество истекает срок моего условного освобождения и…

Генри насмешливо улыбнулся:

– А-а! Так вот ты о чем думаешь. Вот почему ты взбунтовался… Я тебе помог, когда туго было, а сейчас ты вздумал отвалить в сторону?

На этот раз Джубал почел за лучшее воздержаться от ответной реплики, он и так уже наговорил предостаточно. Они стояли лицом к лицу, словно хищник и жертва. Джубалу не надо было объяснять, какая из этих двух ролей ему выпала.

– Ну что ж, посмотрим, – неожиданно закончил разговор Генри и уселся за свой стол. – Посмотрим-посмотрим. Я и слышать от тебя больше ничего не желаю – разве что завтра утром ты заявишься ко мне, чтобы сообщить, что груз доставлен по назначению. А теперь давай выметайся из моей конторы со всеми своими сомнениями. И откуда только завелась в твоей башке вся эта блажь?

Во дворе лесопилки Кэролл появился в восемь вечера, как раз в тот момент, когда Джубал заканчивал подготовку к поездке.

– Надо сделать так, – заговорил Генри, – чтобы эти двигатели были на месте до полдвенадцатого. Езжай той же дорогой, что и раньше.

Выслушав все наставления босса, Джубал, уже занявший свое место за рулем, посмотрел на него сверху и тихо проговорил:

– Вот что я вам скажу, мистер Кэролл: а почему бы вам самому не отвезти этот груз?

Генри взмахнул рукой.

– Ладно, Кейн. Давай трогай. И поосторожней там.

Казалось, злость подталкивала его в ту ночь – до места он добрался довольно быстро.

Когда он двинулся в обратный путь, злость пошла на убыль: уж слишком он вымотался за эту неделю. Работы было невпроворот, одну ночь он провел с Террил, два раза пришлось задержаться, чтобы подготовить эти чертовы двигатели к отправке.

Сейчас, сидя за рулем, Джубал то и дело клевал носом. В какой-то момент ему даже показалось, что у него начались галлюцинации. Ну и вымотался же он! Вот опять. Джубал готов был поклясться, что чуть впереди, прямо за поворотом, среди густых крон деревьев мелькают голубые огоньки.

Не чем иным, как иллюзией, эти огоньки и быть не могли. Откуда им взяться посреди ночи в этой глуши?! Он еще подумал, когда только заметил эти светящиеся голубые точки, что они удивительно похожи на сигнальные полицейские огни.

Но это не может быть полиция.

И только когда громадный грузовик, натужно ревя, преодолел поворот, Джубалу стало окончательно ясно, что же это такое на самом деле – сон как рукой сняло!

Полицейский дорожный патруль! Сторожевые псы американских дорог.

«Черт бы тебя побрал, Генри Кэролл! Что это ты такое задумал? Или, может, это была ложь, что здесь все схвачено?»

Ни тебе водительских прав. Ни специального разрешения. Да вдобавок ко всему он еще не достиг возраста, когда разрешается водить подобные машины. Вот это влип так влип. По-настоящему.

Человек, подавший ему сигнал остановиться, подошел к грузовику и, едва Джубал приоткрыл дверцу, посветил ему прямо в лицо своим ярким фонарем. Джубал от неожиданности вздрогнул и сощурился – свет от фонаря был ослепителен. Лица подошедшего полицейского он разглядеть не мог, но ему показалось, что офицер еще совсем молоденький.

– Ну? – хмуро буркнул Джубал.

– Назовите себя и владельца машины.

– Грузовик с лесопилки Кэролла, Бетел, Теннесси. Название и номер указаны сбоку. Я сам работаю на этой лесопилке.

– Не поздновато ли разъезжать на грузовике?

– Я везу груз, куда и когда мне укажут.

Что за странный офицер? Что он ходит вокруг да около? Нет бы прямо с ходу задать вопрос посущественней: где, мол, ваши права или еще что-нибудь в таком же духе. При одной лишь мысли об этом у Джубала тут же взмокла спина.

Джубал терпеливо ждал, стараясь казаться спокойным, как вдруг дверца с противоположной стороны распахнулась и полицейский очутился в кабине.

– Ну а здесь-то вам чего надо? – поинтересовался Джубал, стараясь за грубостью спрятать собственный испуг: дело явно принимало скверный оборот. При свете ламп, горевших в кабине, он наконец смог разглядеть офицера. Он был очень молод, с бледным лицом и рыжими волосами.

– Департамент транспорта имеет право производить досмотр всех без исключения транспортных средств как снаружи, так и внутри, – отчеканил офицерик и посветил фонарем туда, где располагалось спальное место. – Водитель, выключите двигатель.

Свободной рукой он пошарил на койке, затем провел ладонью по краям, запустив пальцы в промежуток между тяжелыми матрасами и металлическими поручнями. Все это здорово смахивало на самый настоящий обыск.

Не стал Джубал ничего выключать – он буквально застыл на месте. В голове как по команде сработала целая сотня сигналов тревоги.

Кэролл! Это все его проделки. А еще Бобо.

Подстроено. Все это как пить дать подстроено.

Офицерик усердствовал не просто так, он знал, что и где искать. Что именно, стало ясно, когда он извлек свою находку из некоего тайника под матрасом.

Он внимательно разглядывал пластиковый пакетик с его содержимым – каким-то белым порошком.

Мысленно уже приготовившийся к самому худшему, Джубал все же несколько мгновений никак не мог поверить собственным глазам – этого просто не может быть!

У него вдруг зашумело в ушах.

Злорадство и торжество были написаны на лице офицера, разглядывавшего свою добычу. А там, во мраке ночи, в ветвях раскидистых деревьев шумел осенний ветер. И каждый его порыв звучал пронзительнее, чем рев мотора. Или стук собственного сердца.

– А это, насколько я понимаю, предназначено для того, чтобы было легче переносить житейские невзгоды?

Позже Джубал даже не мог припомнить, было ли у него в мыслях сделать то, что он все же сделал. В тот момент лишь испуг и злость руководили им.

Перегнувшись через сиденье, он одной рукой сгреб этот злосчастный пакетик, а другой влепил офицеру что было мочи прямо по физиономии – никому и никогда не наносил Джубал таких сокрушительных ударов.

Бедняга завопил и, так и не успев за что-нибудь схватиться, вылетел спиной вперед через распахнутую дверь в ночную тьму.

Густой дым повалил из выхлопной трубы, грузовик рванул вперед – хорошо, что он хоть мотор не заглушил, – и секунд за тридцать набрал вполне приличную скорость.

Колесами Джубал все же зацепил бок полицейского автомобиля. «А на хрена ставить машину посреди дороги? Нашли место для парковки», – не без злорадства подумал он, прибавляя газу.

На одном особенно крутом повороте, когда мотор ревел, будто из последних сил, на пути возник огромный дуб. В мгновение ока снесло зеркальце, а потом закрытую дверцу здорово помяло. Машину повело. Грузовик, словно пьяный, пошел юзом, и на какую-то долю секунды его вынесло на самую обочину.

Чудом он не угодил под откос, пролетев в паре дюймов от темного провала по самому краешку дороги, в паре дюймов, отделявших жизнь от смерти.

Клочковатый неровный туман клубился в свете передних фар подобно разошедшемуся не на шутку демону ночи. Джубал почти ничего не мог разглядеть за ним, судорожно выкручивая руль влево.

Когда туман немного рассеялся, стало видно, что грузовик несется по самой середине дороги, по белой полосе. Ну, слава Богу! Кажется, жив. И дорога тут уже пошире и поровнее. Никакой погони в зеркале заднего вида он не заметил.

Так добрался он до развилки. Одно шоссе уходило на восток, другое тянулось на юг, к границе штата.

Возле магазина, расположенного на площади, на котором красовалась реклама лотерейных билетов, Джубал притормозил. В зданиях, расположенных вокруг, огни не горели. В полночный час этот крошечный городок был необычайно тих.

И лишь только сейчас, когда все уже было позади, у Джубала затряслись руки. Он бы охотно вылез из машины, чтобы пройтись немного, но боялся, что ноги его не послушаются.

Немного придя в себя, он первым делом осмотрел кабину. С упорством маньяка он обследовал каждую щелочку. Но никаких новых сюрпризов не обнаружил. Тогда он вскрыл пакетик и развеял его содержимое по ветру. Потом выкинул пакет в урну.

Он сел на место, не в силах завести мотор и двинуться дальше. Теперь он ощущал лишь ярость, от которой перехватывало дыхание, и опасение – что же будет дальше?

Значит, Кэролл попытался подставить его этой ночью. Не без помощи Бобо. Это ведь именно Бобо первым заявился к нему в Ланвилл и поведал о планах Кэролла.

Бобо крутился возле грузовика сегодня днем, забирался в кабину, он и подбросил в машину приятелю эту гадость. Джубал ни разу в жизни даже не притронулся к наркотикам.

Когда Джубал завел наконец мотор своего грузовика, его больше всего занимали две мысли.

Он прикидывал, чем может закончиться эта стычка с Департаментом транспорта, и всячески убеждал самого себя быть посдержанней: он ведь не станет убивать этого негодяя, своего незабвенного друга по имени Бобо. Но дерьмо он из него все повышибает. Чтоб впредь неповадно было.

К половине второго ночи в «Соснах» уже было не так людно. За столиком в дальнем углу расположились музыканты из оркестра, да у стола для игры в «пул» сидел Бобо Хекетг собственной персоной и один его знакомый, Дасти Бэйнбридж.

Вообще-то нынче Дасти сюда приволок Бобо. Дасти, здоровый, как бык, бывший некогда боксером, ужас как любил подраться. Так что, заявись сюда этот красавчик Джубал – в случае чего будет кому с ним разобраться. Тем более что и у самого Дасти был на Джубала зуб.

Но, похоже, присутствие Дасти лишь раззадорило Джубала, когда он появился на пороге. Расшвыривая стулья, он двинулся в их сторону. Бобо его сразу заметил, как он только вошел: почти весь вечер он не сводил глаз с двери. Заприметив приятеля, он тут же подскочил и затараторил:

– Не подходи ко мне, Джубал. Я тебе говорю – не подходи! Не знаю, что у тебя там стряслось, но я здесь ни при чем. Ты…

Джубал, ухватив Бобо за грудки, сгреб в кулак его черный свитер.

– Как поживаешь, дружище? Вижу, что для тебя мой приход – полная неожиданность. Ты, должно быть, полагал, что эту ночь мне придется провести где-нибудь в Кентукки. В тепле и уюте, за висячим замком.

Бобо сглотнул, затем попытался улыбнуться:

– О чем это ты? Ни черта не понимаю.

– Ах, не понимаешь? – голос Джубала становился все громче и громче. – Я говорю о той маленькой проблемке, что вдруг возникла у меня этой ночью. Может быть, потому, что ты сегодня долго возился в кабине моего грузовика.

Но тут в разговор вмешался Дасти:

– Послушай-ка, Кейн, если у тебя кулаки чешутся, что ты все к Хекетту цепляешься?

Джубал на секунду отвел свой взор от Бобо:

– Отвалил бы ты, приятель. Вот с ним разберусь, – он как следует встряхнул Бобо, – тогда можно будет и с тобой поговорить.

Джубал еще раз тряхнул Хекетга и швырнул его на стул. В конце концов все, кто еще оставался в баре, обратили внимание на них. Парни из оркестра придвинулись чуть поближе, боясь пропустить такое зрелище.

– А еще, Бобо, мы поговорим о том, как я однажды уже отдувался за тебя, – в упор глядя на коротышку, пообещал Джубал таким голосом, который ничего хорошего не сулил. – И о том, как ты сосватал мне эту работенку. И как я предстал перед полицейским, который легко нашел в кабине неизвестный мне груз. Ну а больше всего, – слова его звучали все тише и мягче, но касались все более и более неприятных для Бобо тем, – больше всего мне хотелось бы потолковать о том, дружок, что я больше не собираюсь мотать срок за решеткой ни за Кэролла, ни за тебя.

– Ты, видно, совсем рехнулся. А ну отпусти, – изловчившись, Хекетт стукнул Джубала так, что тот отлетел назад. – Ни фига ты от меня не услышишь. Поищи собеседников в другом месте.

Но Джубал уже поднялся на ноги.

– Ну, это мы еще посмотрим, – мрачно заметил он и нанес противнику ответный удар.

Отри, почуяв, что затевается серьезная потасовка, вылетел из-за стойки.

– А ну давайте выметайтесь отсюда! Живо! – заорал он. Оркестранты посторонились – сбитый с ног Бобо летел прямо на них. Из носа у него уже хлестала кровь. Врезавшись в стену, он взвыл от неожиданности и от боли.

Дасти с диким ревом обрушил на Джубала свой кулачище, но добить распростертого на полу парня ему не удалось: Отри на пару с вышибалой оттащили Дастина в сторону.

– Пока еще не твой черед, – приговаривал при этом Отри. – Давай выметайся отсюда и этих двоих прихвати, а вы помогите, – это он уже обратился к музыкантам. – Вот на улице разбирайтесь сколько вам влезет. А здесь ни-ни! Иначе полицию вызову!

Джубал уже поднялся на ноги и оттолкнул барабанщика, вознамерившегося, кажется, тащить его волоком к выходу.

– Да, я желаю разобраться кое с кем, – все больше входил в раж Джубал. – Я готов. Давай, Бобо, выйдем отсюда. Если ты, конечно, не станешь опять прятаться за широкой спиной Бэйнбриджа.

А Бобо все ощупывал свой нос, с немалым изумлением глядя на капавшую из него кровь. Затем он поднял глаза на Джубала.

– Ладно, поговорим. Поглядим еще, кто кого!

Восемь минут понадобилось Джубалу, чтобы превратить физиономию Бобо в одну большую отбивную. Впрочем, сам он выглядел ненамного лучше.

– Ну а теперь ты мне скажешь, почему сделал это, – задыхаясь, потребовал он, глядя вниз, на залитое кровью лицо соперника.

– Хрен тебе, – буквально выдавил из себя Бобо, стараясь хоть чуть-чуть приподняться.

– Ну не хочешь, как хочешь, дело твое. Но если ты не заговоришь, то я пойду прямо к Неду Стэндфорду и выложу ему все, что знаю.

Бобо в изумлении взирал на Джубала наполовину заплывшими глазами:

– Вот уж не думал, что доживу до такого дня, когда парень из Салливан Риджа скурвится и побежит закладывать своих же.

– Ну что мне делать, я как-нибудь и без тебя соображу, – отрезал Джубал. – Я сказал: в тюрягу я больше не собираюсь. И если меня подставят, то за решетку мы загремим вдвоем. Еще и Кэролла для компании прихватим. Я серьезно, Бобо.

– Значит, ты нас заложишь?

– Не задумываясь. У-у, сволочь! Забыл, какую подлянку ты мне этой ночью устроил? Долг платежом красен, – голос его звучал неумолимо.

Несколько минут Бобо лишь сдавленно дышал, прежде чем заговорил вновь:

– Дай я встану. Так и быть, я все скажу.

Чтобы встать на ноги, ему пришлось опереться о капот стоявшей поблизости машины.

– Тебе так просто не уйти, Джубал. Он не даст.

– Что? – нахмурил брови Джубал.

– А то, что слышал. Ты да я – мы оба знаем слишком много. Мы в курсе, что эти двигатели просто-напросто воруют с одного завода, выносят по частям, – он остановился, чтобы сплюнуть кровь на землю, затем, кряхтя от боли, выпрямился и продолжил: – Ну а ты, Джубал, отвозишь им эти штуки обратно, но только уже в собранном виде. Улавливаешь? Вся бумажная работа – на тебе, через твои руки проходят и настоящие документы, и «липа». Мы же с тобой сами все эти бумаженции и отвозили покупателю. У Кэролла на бумагах твоя подпись стоит, а кое-где и моя.

Джубал вдруг почувствовал, как у него сжалось горло от недоброго предчувствия.

– Он все равно не сможет показать эти документы – сразу же станет ясно, что без него тут никак не могло обойтись. Здесь ему меня не удастся облапошить.

Бобо попробовал было хмыкнуть, но это ему не совсем удалось:

– Генри решил приручить тебя сегодня. Парень, что налетел на тебя этой ночью, он никакой не полицейский. В этом-то и вся соль. Ты в полной уверенности, что этот малый из полиции, он якобы застукал тебя с кокаином со всеми вытекающими отсюда последствиями. На самом деле это обычный сахар. Ну а дальше твой благодетель Кэролл утрясает все проблемы, но «протокол», естественно, оставляет у себя. На всякий случай. Вздумаешь рыпаться – он тут же достанет эту бумагу и помашет ею у тебя перед носом. И ты как на привязи.

Джубал так и оцепенел. Бобо с опаской поглядел на приятеля.

– У меня просто не было выбора, Джубал. Я-то ему сто лет не нужен. Ты – другое дело. У тебя же руки золотые и голова работает. Вот он за тебя и держится. А мне Кэролл сказал: или я помогу устроить всю эту бодягу, или остаюсь без работы. А у меня Лили на сносях. Вот такие вот дела, Джубал.

Затем оба долго молчали. Джубал отчетливо слышал собственное хриплое дыхание и чувствовал биение сердца, каждый толчок которого тупой болью отдавался во всем теле.

– Кэролл и сам в этом дерьме по самое горлышко, – заговорил он, наконец.

– Ну и что? Предположим, пойдешь ты к Стэндфорду, все равно же ничего не докажешь. А если б даже и доказал – дальше что? Меня на нары, тебя наверняка туда же. А Кэролла хрен потопишь. Все бумажки, что могут подтвердить его причастность к этим делишкам, он где-то припрятал. Сдается мне, что в конторе. Мне их вовек не найти, но я уверен, что там. Не спрашивай почему. Знаю – и все тут.

Бобо теперь глядел куда-то в сторону, боясь встретиться взглядом с Джубалом.

– Я лично, Джубал, против тебя ничего не имею, – стал он оправдываться. – Ты меня выручил: сам загремел в Ланвилл, а обо мне ни словечка не сказал. Потом я тебе подсобил. Ты хотел оттуда выбраться поскорей, я тебе помог, свел с Кэроллом. Чего ты еще хочешь? Что Кэролл и в самом деле отпустит тебя, как и обещал? И потом – он тебе платит, разве не так?

– Ну и сука же ты, – выпалил Джубал.

Говорить было больше не о чем. Все уже сказано. И сделано. Поэтому Джубал развернулся и отправился к своему грузовику.

Глава 19

– Кейна сегодня нет, – удивленно сообщила Розали.

– Нет? – голос Террил дрогнул. По понедельникам она мчалась на работу как на крыльях в надежде увидеть Джубала.

– И Бобо Хекетга тоже нет, и Дасти Бэйнбриджа. Конечно, Бэйнбридж и так частенько не является по понедельникам. Слишком много принимает в выходные… Джубал восемь месяцев не брал в рот ни капли, но, похоже, эта троица повеселилась вчера на славу.

Она продолжала еще что-то говорить, но Террил ее не слышала. Она злилась на Розалии, и одновременно, успокаивала себя: Джубал не станет так себя вести. Он совсем не такой.

Днем наконец появился Бобо.

Когда Кэролл позвал его, Террил, Розали и покупатель, сидевший в конторе, разом застыли на месте с разинутыми ртами.

Физиономия Хекетта переливалась всеми цветами от голубого до черного, а одна рука была тщательно забинтована.

– Должно быть, он побывал в жестокой схватке, – сухо прокомментировал покупатель, когда Бобо зашел к Кэроллу. – Интересно, как выглядит его противник?

Противник?

Террил молча подошла к приоткрытой двери кабинета Генри и прислушалась.

– Небольшая потасовка в Пайне, только и всего, – уклончиво ответил Бобо.

– Потасовка?

– Именно. Я, Дасти и… и Джубал. Долгая, многозначительная пауза.

– Как раз это я и хотел знать, – спокойно сказал Генри.

– Ничего особенного. Просто Дасти отпустил пару шуточек насчет ангельского лика Джубала, а тот взбесился. Ума не приложу, какая муха его укусила. Я даже не понял, кто победил. Джубал упал первый – он был весь в крови. Но добрался до дома сам. А Дасти пришлось тащить на себе.

– Мне наплевать.

Генри, видимо, бросил на стол какие-то бумаги, Террил услышала, как они шлепнулись на поверхность.

– Тебе известно, о чем я хочу поговорить. В пятницу ночью ничего не вышло.

– Так дело не сделано? – промямлил Бобо.

– А ты будто не знаешь?

– С какой стати я должен знать? Кто мне скажет, кроме тебя? Я ведь не мог его прямо спросить обо всем…

Террил отошла от двери, как только шаги Кэролла приблизились. Высунулась его рука, и дверь плотно закрылась.

Единственное, что поняла Террил: Джубал снова пошел в тот бар, где когда-то встречался со своей темпераментной подружкой, и ввязался в драку.

Террил не могла поверить, что Джубал, ее Джубал, с которым она тайком встречалась, – тот же человек, только что описанный Бобо.

Тот Джубал, которого она впервые встретила в конторе с наручниками на запястьях.

Снег падал и покрывал землю тонкой холодной пеленой. Джубал поднес руку к выключателю, чтобы зажечь свет в мастерской, подавая условный знак Террил.

Но его рука дрогнула и опустилась.

Она наверняка знает, что произошло, почему он не пришел на работу. И если она слышала про потасовку в «Соснах», то непременно нужно все объяснить.

С другой стороны, может, лучше вообще оставить ее в покое. Он приносит только несчастье людям, которых любит.

Мама даже не представляет, чем занимается ее сын, за которого она молилась, пока он был в тюрьме.